bannerbanner
Паучье логово. Камень Демиурга. Книга третья
Паучье логово. Камень Демиурга. Книга третья

Полная версия

Паучье логово. Камень Демиурга. Книга третья

Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
4 из 6

Нет, страх – все-таки, это тормоз, и он же – движущая сила человечества. Мозги заработали четко и ясно. Не иначе, как с перепугу! Я ведь могу проверить окружающее меня пространство ментально! Я ведь это теперь тоже умею! И сразу выяснится причина всех этих шорохов. Я оперлась на каменную стену и закрыла глаза. Хотя, зачем закрыла – не знаю. Хоть так, хоть эдак – все равно ни черта не видно. Наверное, сработала привычка. Сосредоточилась, постаравшись выбросить из головы все лишние мысли. С первого раза ничего не получилось. Наверное, неправильно отсортировала, какие мысли лишние, а какие – нет. Сделала глубокий вздох и попробовала еще раз. Мир вокруг меня как-то странно изменился. Из черного непроглядного мрака превратился в какой-то серый кисель, больше напоминающий густой туман. И в этом киселе не было ни огонька, ни искорки, которые бы свидетельствовали, что чья-то живая душа находится поблизости.

Но это ментальное «зрение» позволило, помимо всего прочего, как бы увидеть в общих очертаниях место, в котором я так внезапно очутилась. Нет, конечно, не так, как можно было увидеть нормальным зрением. Но камни тоже излучали некую энергию, что давало возможность понять общую конфигурацию места, где я находилась в данный момент. Чутье меня не подвело, я действительно была в довольно большой пещере, потолок которой терялся где-то очень высоко надо мной. И, только подняв наверх голову, я смогла увидеть легкие трепещущие огоньки. Летучие мыши, догадалась я. Именно шорох их крыльев и издавал те звуки, усиливаемые акустическими свойствами камня, которые меня так встревожили. С некоторым облегчением я вздохнула. Змеи и подземные чудовища отменялись на ближайшее время, и то хлеб. Но, я смогла уловить и еще кое-что, помимо мелких и безобидных зверушек, висящих кверху ногами над моей головой. Чуть впереди меня, может быть, всего-то шагах в тридцати, был выход из этой пещеры, и оттуда шел какой-то темный, похожий на течение реки, поток. И меня вдруг неудержимо потянуло туда.

Я бы не могла этого объяснить даже сама себе. Но почти была уверена, что именно там и находится то, зачем я сюда пришла. Нет, я не чувствовала Олега, хотя пыталась пробиться к нему. Правда, я не была уверена, что он находится где-то поблизости. Перед тем, как шагнуть за светящуюся завесу врат, я думала о нем. Это получилось чисто автоматически. Когда у меня не было особых ситуаций, как, например, в последний раз с Проном, или, на худой конец, каких-либо особых заморочек на работе, я всегда думала об Олеге. И вот, шагая через врата, я опять думала о нем. Но, по-видимому, моих ментальных сил было еще недостаточно, или они были какими-то не такими, как, например, у Олега или Прона, поэтому пробиться к любимому мысленно у меня не получалось. Его словно окружала звенящая пустота, в которой для меня не было пути. Хорошо. Я тяжело выдохнула и открыла глаза, становясь опять абсолютно слепой. Если меня тянет туда, значит, я туда и отправлюсь. А проблемы будем решать по мере поступления.

Кое-как, поминутно спотыкаясь о валяющиеся повсюду камни, я доползла до выхода из пещеры. И сразу почувствовала некие изменения. Всем известно, что, когда человек лишается одного или нескольких чувств, таких как, например, зрение, остальные начинают работать в усиленном, так сказать, режиме. К примеру, обостряется слух или обоняние. А у меня обострилось другое чувство. Я его называла «охотничьим чутьем». Это когда ты еще ничего не видишь и не слышишь, но твердо уверен, что зверь, которого ты выслеживаешь, находится именно в том, а не в другом направлении. И, если ты не мешаешь этому чувству работать всяческими глупостями, наподобие цивилизованных сомнений «этого не может быть», и отпускаешь это чувство на волю, позволяя свободно тебя вести в определенном направлении, которое обычному городскому человеку может показаться глупостью или вообще невозможным, тогда ты достигаешь своей цели быстро и без особых проблем. Я не раз и не два испытала это на себе, и уже полностью доверяла этому чутью. Вот и сейчас, я чувствовала всем своим существом, что иду туда, куда надо.

Пещера осталась за спиной. Единственное, что помогало мне продвигаться вперед и служило мне своеобразным зрением, были мои руки и ноги. С замиранием сердца я ощупала стены. К моему удивлению, стены в этом туннеле были гладкими, словно полированное стекло, да и под ногами ощущался совершенно гладкий пол, безо всяких камней и щебня. Это слегка меня настораживало, если не сказать, пугало. Чувствовалось, что это уже было что-то искусственно созданное, к чему приложил руку человек, а не только матушка-природа. Продвигаться стало намного легче, но я старалась все же соблюдать возможную осторожность.

Вскоре я поняла, что могу хоть и смутно, но видеть окружающее меня пространство. Или глаза уже привыкли в темноте, или где-то, совсем недалеко был какой-то источник света. Потолок над головой был абсолютно круглый. В нескольких местах я нащупала на стене какие-то выступы, напоминавшие перевернутые чашки. Было такое ощущение, что это были места для светильников. Где при этом находились сами светильники, спросить было не у кого. А у самой меня мозгов не хватило придумать, куда подевались такие необходимые в этом месте предметы. Место было не просто старым, оно было древним, очень древним, как сами горы, которые составляли хребет Урала. И у меня мелькнула мысль, не приложили ли здесь руку сами гиперборейцы?

Чему-либо удивляться я перестала уже довольно давно, принимая все непривычное и незнакомое, как некую данность. Ну и что, что я не могу ни объяснить этого, ни понять. Оно существовало, и это следовало просто принять. Объяснения будем искать позже. Что-то мне подсказывало, что эти объяснения не внесут покоя в мою душу, а напротив, добавят еще больше беспокойства и чувства некой неуверенности, больше похожей на неприкаянность в этом мире. Усилием воли я отодвинула подальше вглубь своего сознания эти ненужные мысли, и сосредоточилась на своем продвижении вперед.

Вскоре коридор сделал резкий поворот направо. И если бы я не держалась за стену рукой, то точно бы шваркнулась головой о внезапно подвернувшуюся передо мной стену. Благополучно совершив нехитрый маневр, я вдруг поняла, что стала видеть лучше в этой кромешной тьме. Теперь я была уверена, что впереди есть некий, очень слабый источник света. В это же самое время, в голове вдруг раздался непонятный звон, я словно на некоторое время оглохла. Голову словно стянуло стальным обручем, сдавливая виски, а во рту, почему-то, появился странный привкус, будто я засунула в рот кусок ржавого гвоздя. Я остановилась и потрясла головой, пытаясь понять, что случилось. Звон от этого не прошел, но зато пришло понимание. Скорее всего, где-то совсем недалеко работает какой-то прибор, из тех, который я спалила у нашего «егеря». Уж не попала ли я прямиком в логово Копейщиков с их адскими машинками? Сразу вспомнился Северьян Лукич и оплавленный кусок металла, который был таким аппаратом, умеющим открывать врата в неизвестность, а также влиять на мозги.

Я рассвирепела. Они чего, собрались на мои мозги влиять что ли?! Ну уж это дудки!! Я на минуту сосредоточилась, прикрыв глаза. Представила шумящие под ветром кроны громадных сосен над головой. Этот звук напоминал слабое шуршание волн о прибрежный песок. Он успокаивал, убаюкивал встревоженный разум. Кажется, я даже почувствовало слабое дуновение ветерка на своей щеке и смолистый запах нагретой хвои. Вот она – моя жизнь! А вовсе не ваши дурацкие приборы и волны! Я признаю только один шум в голове – шум тайги. Вдохнув глубоко аромат леса, я улыбнулась. Эх, господа Копейщики… Как мне жаль вас. Какие вы сирые и убогие со своим железом и мечтами о вечной жизни. Зачем вам она? Если вы не умеете ценить здесь и сейчас, не умеете наслаждаться тем, что дал вам Творец, не видите красоты окружающего мира, не слышите его песен, не чувствуете его запахов?!

Открыла глаза. Обруч вокруг моей головы исчез. Слабый звон еще оставался, но уже не звучал так надоедливо, как раньше. Я увидела впереди себя стену, сложенную из камня, через которую кое-где просачивались слабые лучики голубоватого света. Уже более уверенным шагом, я подошла к этой стене. Щели были такими узкими, что увидеть что-нибудь сквозь них не представлялось возможным. Может быть, я смогу что-нибудь услышать? Прижавшись плотно ухом к одной из щели, замерла, задержав дыхание. Ничего. Только какое-то легкое гудение, которое не давало ни малейшего представления, что же там находится за этой стеной. Постаралась внимательно осмотреть каменную кладку. Возможно, где-то есть какой-нибудь проход внутрь того помещения, откуда доносится этот слабый гул. Очень грубая работа. Камни лежат как попало, выпирая наружу неровными краями. Судя по небрежным потекам бетона, не такая уж и старая. Ощупав всю стену, поняла, что никаких тут входов-выходов нет. Но несколько камней снизу были неустойчивы, шевелились в пазах. Строители, вероятно, пожалели бетона. Но разбирать сейчас немедленно, безо всяких инструментов было проблематично. Да и особого желания оказаться там внутри у меня как-то поубавилось.

Поняв, что выхода здесь я не найду, тихо чертыхнулась. Значит, надо возвращаться назад и искать возможность выбраться с другой стороны. Села прямо на каменный пол и с облегчением вытянула уставшие ноги. Голова немного гудела, но уже не так, как вначале, когда я только зашла в это ответвление коридора. Данное обстоятельство меня слегка порадовало. Уже неплохо. Немного посидела, размышляя над ситуацией. Это, наверное, даже не плохо, что выхода здесь нет. Еще неизвестно, куда бы он меня привел. К сражению с Копейщиками я была сейчас явно не готова. У меня из всего оружия только и есть, что один нож. С таким боевым комплектом много не навоюешь. Карабина и того нет. Вот черт! Посетовав еще немного на собственную бестолковость, встала, собираясь идти обратно. И тут в голове у меня все поплыло, словно подернулось каким-то туманом. Я шлепнулась обратно на гладкий пол, и на какое-то время отключилась.

Открыла глаза, и сразу же опять зажмурилась. Меня окутывал какой-то серебристо-жемчужный свет. Отвыкшие от света глаза стали сразу слезиться. В следующий раз глаза открывала осторожно. Я все еще сидела в том же коридоре. Только перегораживающей стены не было вовсе. Коридор тянулся дальше, в глубь. Стены туннеля поблескивали, отражая неяркое свечение. Я, сидя на полу, стала крутить головой, пытаясь понять откуда исходит этот свет. Ну конечно! Те странные наросты на стенах коридора, я правильно определила как светильники. Именно от этих, словно перевернутые каменные чашки, наростов и струилось слабое сияние. Коридор был пуст. Я осторожно, держась одной рукой за стену, поднялась на ноги. Мне показалось, или воздух в коридоре стал каким-то другим. Более сухим, что ли.

Опять крепко зажмурилась, а потом вновь открыла глаза. Все оставалось по-прежнему. Нет, конечно, я привыкла принимать всякие чудные вещи, как данность, но это, по-моему, уже было как-то чересчур. Тут вдруг в дальнем конце коридора мелькнула чья-то тень. Моя рука невольно опять потянулась к голенищу ботинка, где был спрятан мой верный друг, нож-засопожник. Но, почему-то, опасности я не чувствовала. Вскоре я могла уже четко видеть фигуру человека. Одежда на нем была какая-то чудная. Словно монах в длинной рясе. Только ряса была из простой льняной светлой ткани с вышитыми узорами по подолу и рукавам. Подпоясан этот человек был темно-синим кушаком. Длинные до плеч, чуть вьющиеся светлые волосы, аккуратная бородка. Довольно молодой. Он мне чем-то напоминал моего мастера Андрея. Буквального сходства, конечно, не было, но что-то такое, неуловимое во взгляде делало их похожими, словно дальние родственники.

Было такое ощущение, что человек меня не видит, хотя, я стояла прямо почти напротив него. Он приложил ладони лодочкой к светильникам – чашкам на стене, и свет стал меркнуть. Кое-как придя в себя от изумления, я сделала шаг ему навстречу, намереваясь спросить, как отсюда выбраться. Но человек, казалось, совсем меня не замечал, хотя, я могла дотронуться до него вытянутой рукой. Я, окончательно осмелев, громко позвала:

– Эй послушай… Как отсюда выйти?

Я, конечно, понимала, что обращение «эй» к незнакомому человеку было не самым вежливым обращением. Но в данной ситуации мне как-то было безразлично, что подумают о моем воспитании. У меня просто было жгучее желание поскорее выйти отсюда. Но мужчина, пройдя мимо, продолжал сложенными ладонями гасить светильники один за другим, совершенно не обращая на меня никакого внимания, словно я была пустым местом! Тогда я вознамерилась приступить к более решительным действиям. Подошла почти вплотную и попыталась схватить человека за рукав. Моя рука поймала воздух, а я встала столбом с отвисшей челюстью и глупо хлопала ресницами. Тем временем человек поднес свои ладони к последнему светильнику, и свет в коридоре померк. Меня опять окутал непроглядный мрак. Мне хотелось заорать во все горло от отчаянья, но из горла вырвался только какой-то хрип.

Я очнулась сидя, прислонившись к гладкой поверхности полированного камня. Из-за неровной кладки стены пробивались, словно тонкие ниточки, едва заметные лучики света. Это что, был сон? Или у меня совсем крыша съехала или начались галлюцинации? Вот только этого мне еще и не хватало! Протерла лицо руками, словно пытаясь сбросить с себя некий морок, который налипал на меня в этом странном месте, будто мокрый снег к обуви. Так, пора заканчивать с этими фокусами и фантомными видениями. Нужно выбираться быстрее отсюда, пока я не начала показывать воробьям фигушки и разговаривать с белками. Если невозможно выйти здесь, то нужно искать выход с противоположной стороны. Очень не хотелось покидать этот закуток, так как здесь все же был какой-никакой свет.

И тут мне в голову пришла сумасшедшая мысль. Может не зря меня посетило видение человека, гасившего светильники? Может стоит попробовать? Сделав несколько шагов от тупиковой стены вглубь коридора, нащупала на стене каменную чашку. Постаралась вспомнить до мельчайших подробностей, как тот человек складывал ладони. И сосредоточилась на своем желании зажечь свет. Приложила ладони, стараясь воспроизвести все, как делал тот человек, сосредоточилась на желании зажечь свет, и… Ничего не произошло. Не могу сказать, что я уж очень сильно надеялась на положительный результат, но, по всей вероятности, некоторые надежды все же были. Потому что в душе возникла некое чувство не то обиды, не то разочарования. Хотя, совершенно непонятно, на кого я обижалась. Постаралась избавиться от этих недостойных и не нужных чувств. Ну что ж, я попыталась. Не вышло, и ладно. Будем выбираться безо всяких чудес, как привыкла, рассчитывая только на себя.

Я уже сделала несколько шагов вглубь коридора, когда меня посетила весьма здравая мысль. Ведь этот человек из моего странного видения ГАСИЛ светильники, а не зажигал их! Возможно, процедура зажигания должна совершаться обратным действием. У меня даже сердце учащенно забилось от этих мыслей. Так, спокойно. Ладони сложены лодочкой, словно прикрывают горящие светильники, а чтобы их зажечь…? Может быть, стоит попробовать произвести некий пасс открытыми ладонями? В конце концов, что я теряю? Как у нас говорят, за спрос в лоб не стукнут. Сделав несколько глубоких вдохов-выдохов, чтобы успокоить трепыхающееся сердце, я развела руки ладонями вверх над светильником в обе стороны, закрыла глаза, пытаясь мысленно представить себе тот серебристо жемчужный свет, а потом медленно их свела над самой каменной чашей, будто в моих ладонях и вправду был трепещущий огонек. Внезапно мне стало жарко, словно я стояла у горящего костра. Я открыла медленно глаза, и чуть не заорала от восторга.

Свет был не такой яркий, как в моем виденье. Больше похожий на язычок пламени маленькой свечи. Но он был! У меня получилось! Ноги почему-то вдруг затряслись, и я медленно сползла по стене прямо под зажегшимся светильником, только сейчас ощутив, сколько сил было мной вложено в это простое действие. Свет был очень слабым, каким-то трепещущим, как огонек на ветру, казалось, легкое дуновение сквозняка – и он тут же погаснет. И это меня заставило подняться на ноги. Нужно было спешить. Потому что, я не знала откуда брался этот свет, и что это была за энергия. Скорее всего, здесь соединялась энергия моего желания с еще какой-то неведомой мне силой. И эта сила была очень древней, готовой иссякнуть в любой момент.

Я пошла по коридору от светильника к светильнику, зажигая эти чудесные огоньки. Потом, спохватившись, вернулась назад, и стала гасить самые первые, понимая, что нельзя было оставлять здесь свет. Так я металась, словно укушенная до самого окончания этого коридора, пока не добралась до пещеры с летучими мышами. Остановилась на выходе, понимая, что дальше светильников нет, и мне придется пробираться в кромешной тьме, по неровному полу, по остаткам битого камня. А главное, неизвестно, куда меня этот путь выведет. Я долго не решалась погасить последний светильник, не желая опять оказаться во мраке. Но стоять здесь бесконечно долго было нельзя. Да и смысла в этом не было никакого. И тут мне в голову пришла сумасшедшая, практически, бредовая мысль. Раззадоривая сама себя, я шепотом проговорила:

– А что я теряю? Ничего… Нужно попытаться…

Я, встав на цыпочки, попыталась заглянуть в чашку светильника. Это у меня не получилось, слишком высоко. Ну и ладно! Попытаюсь, как есть. Кто сказал, что если я увижу, ЧТО светится там, в глубоких каменных чашах, то смогу лучше понять, как действовать дальше. Ведь не придумывала я никакого, ни научного, ни логического объяснения, когда их зажигала! И тем не менее, у меня вышло. Я опять развела руки ладонями кверху над каменной чашей последнего светильника, закрыла глаза и представила себе, как осторожно беру в ладони сгусток света и бережно несу его в ладонях. Сомкнула руки, словно подчерпывая из неведомого колодца плавающий там огонек, отражение сверкающей на небе звезды. Ладоням стало вдруг горячо, почти нестерпимо. Я с силой сжала зубы, чтобы не вскрикнуть. Все еще с закрытыми глазами, я бережно опустила сомкнутые лодочкой ладошки на уровень своей груди, и только тогда раскрыла глаза. Мягкий и горячий шарик света лежал в моих ладонях, излучая слабое сияние. Светильник был погашен. От неожиданности я замерла сусликом, чуть не опустив руки и не выронив этот трепещущий неведомый огонь. Несколько минут смотрела на свои ладони, не смея пошевелиться. А потом, вдруг радостно засмеялась. Мой голос пошел гулять по каменной пещере, отражаясь от ее стен, рассыпаясь мелкими осколками звонких колокольцев. Я не пыталась ни понять, ни объяснить себе, как и почему, а просто, вытянув руки вперед, шагнула в гулкую пустоту пещеры.

Глава 6

Я шла по темным коридорам, не замечая ни валяющихся под ногами камней, ни сырых, в водяных потоках, осклизлых стен. Словно этот свет, слабо мерцающий в моих ладонях, был неким волшебным проводником в мире мрака. Наконец я почувствовала слабое движение воздуха, говорившего, что выход из подземных лабиринтов совсем близко. Но источником света, по-прежнему, был только огонек в моих ладонях. С замиранием сердца я следила, как он начал угасать, превращаясь в слабую искорку, похожую на гаснущий проблеск костра. И я вдруг обнаружила, что стою в довольно глубоком сугробе, а вокруг меня высятся громадные ели. Над головой было далекое небо с мерцающими звездами, напоминающими огонек, который я только что держала в своих ладонях. Словно он не угас, а блестящей звездочкой взметнулся в высокий бархат неба, чтобы занять достойное место среди своих сестер-звезд.

Я словно очнулась от некоего состояния, удерживающего меня на границе между сном и явью. Несколько мгновений стояла, тупо глядя на свои пустые ладони. Потом выдохнула, будто все это время сдерживала дыхание. Взяла пригоршню снега и умыла разгоряченное лицо, чем окончательно вывела себя из какого-то зачарованного состояния. Над лесом выползла половинка бледно-желтой луны, словно обглоданный кусок сыра. Стало светло. Не скажу, как днем, но достаточно, чтобы суметь как следует осмотреться вокруг. Я стояла у входа в пещеру. Вокруг валялись куски скал и раздробленных камней, как будто здесь когда-то была брошенная каменоломня. Хотя, почему, «как будто»? Возможно, здесь и был старый карьер, сейчас густо заросший кустарником ракитника, молодыми березками и елочками. А вокруг высились величественные ели и пихты, похожие на огромные праздничные свечи, задутые озорником-ветром после какого-то великанского праздника.

Я успела сделать несколько шагов в сторону, намереваясь спуститься с насыпи, когда услышала справа от себя, в густом подлеске подозрительный шорох. Замерла, словно настороженный зверек, прислушиваясь к этим звукам. Я почему-то твердо была убеждена, что это был не зверь, а человек. И тут опять с сожалением подумала об оставленном у камней межмирья карабине. Долго сокрушаться по поводу своей глупости времени не было. Осторожно потянулась к голенищу своих ботинок. Рука еще не успела схватить рукоятку ножа, когда из кустов послышался хрипловатый громкий шепот.

– Стой, как стоишь! Стреляю без предупреждения!

Я медленно распрямилась, всматриваясь до рези в глазах в темные заросли. Свет от убывающей луны отбрасывал темно-голубые тени от деревьев, и они ложились на искристый голубой снег ровными линиями, словно какой-то пьяный чертежник разлиновал небрежно тушью лист бумаги. Было очень трудно четко разглядеть что-нибудь сквозь эти полосы. Да я, собственно, и не стремилась к этому, понимая всю бесполезность подобных попыток. А еще, я была почему-то совершенно уверена, что за этим голосом для меня не кроется никакой опасности. Послушно выпрямилась и замерла, ожидая, что же будет дальше.

Вскоре, ветки ближайших маленьких елочек зашевелились, и оттуда вышел на лыжах невысокий человек. Из-за меховой шапки на его голове, было совершенно невозможно рассмотреть лицо нового в этой истории персонажа. Но по гибким плавным движениям, по твердо сжимаемому в руках карабину, я поняла, что это был опытный таежный охотник.

– Ты кто? – Голос человека был спокоен и по-хозяйски уверен, что тоже говорило в его пользу.

Не бандит какой-нибудь и не беглый зэк. Скорее всего, кто-то из охотников-промысловиков, которых можно было встретить в тайге довольно часто. Я пожала плечами. На этот вопрос в данный момент у меня был только один ответ: «Конь в пальто». Но язвить в данной ситуации было бы с моей стороны довольно неразумно. И вообще, почему-то, подобный, совершенно простой вопрос всегда и у всех вызывает затруднение. А и правда, кто я? Ответить, что человек – кажется, довольно глупо. Вроде бы, это было и так понятно. А другого, более подходящего и вежливого ответа мне сейчас в голову не приходило. Пока я ломала голову, что ответить этому человеку, он, то ли устав ждать, то ли сам поняв бесперспективность своего вопроса, попытался удовлетворить свое любопытство по-другому. Заметив, что у меня нет никакого оружия, способного достать его на расстоянии, он убрал карабин, повесив его себе за спину, и опять спросил.

– Ты что тут делаешь?

В его голосе теперь звучало, пожалуй, больше любопытства, чем настороженности. Возможно, он сумел разглядеть во мне женщину, и это его несколько успокоило. Между прочим, совершенно напрасно. Приди мне охота, я была бы вполне способна метнуть в него с такого расстояния свой нож. И смею вас уверить, весьма результативно. Подобное умение не единожды уберегало меня от беды. Я стояла совершенно в расслабленной позе и просто ему ответила:

– Я ищу своих друзей.

Похоже, мой ответ озадачил его еще больше, если бы я и вовсе ничего не ответила. Он склонил голову на бок, и принялся с любопытством меня разглядывать. А я сделала небольшой шаг в его сторону. Он слегка напрягся, и его рука непроизвольно потянулась за карабином. Я успокаивающе подняла руку и проговорила:

– Спокойно… Надеюсь, ты не боишься меня? А мне уже надоело стоять чуть ли не по пояс в снегу. Холодно. Может, разведем костер, а после и поговорим?

Я очень надеялась, что мой голос звучал спокойно и убедительно. Скорее всего, так и было. Потому что, человек окончательно успокоился, молча развернулся ко мне спиной и спокойно зашагал вглубь леса. Я поспешила последовать за ним. Правда, у меня не получалось так ловко, как у него. Снег был убродный, доходивший мне чуть ли не до пояса, а мой незнакомец был на лыжах. Под самым пологом леса идти стало чуть легче. Но все равно, когда я смогла нагнать своего нового знакомца, он уже складывал сухие ветки посредине небольшой поляны, собираясь разжечь костер. Вспыхнувшее пламя словно магнитом притягивало своим теплом. Я подошла к разгоравшемуся костру и, в извечном движении всех людей в такой ситуации, протянула к огню руки.

Человек подбросил еще несколько палок в костер и взглянул на меня с любопытством. При свете костра мы могли с ним вдосталь любоваться друг другом. Это был хант или хакас, а может быть и манси. Не сильна я была в антропологии коренных народов Сибири. Надеюсь, он тоже сумел удовлетворить свое любопытство по отношению к моей персоне. Воспользовавшись тем, что мужчина занят костром, я решила попробовать просканировать его. Заодно и потренируюсь в своих неокрепших способностях. Чуть прикрыв глаза, я отпустила свою мысль на свободу. Человек, сидевший напротив меня у костра окутался сине-зеленоватым свечением, с легкими остаточными полосками светло-коричневого цвета настороженности, что успокоило меня окончательно на его счет. Никаких коварных или злых умыслов. Только легкая тень любопытства и доброжелательность, с некоторым оттенком настороженности. Ободренная таким быстрым результатом, я решила «прощупать» и окружающую нас тайгу. Так, на всякий случай, на предмет засевших где-нибудь в засаде недругов.

На страницу:
4 из 6