Конд Корви. Его Невозможное Величество

Я умею ценить красоту, создаваемую старыми мастерами, но не согласилась бы жить среди вещей времен короля Солнце. Я чувствовала себя туристом, попавшим в музей, где его окружают ожившие экспонаты ушедших эпох. Резко обернувшись, я застала стайку девиц, следующих за мной. Так и хотелось крикнуть «Бу!», чтобы насладиться их бегом. Наверняка я для них сейчас чудо–чудное, диво–дивное.

– Батюшки, еще одна! Глянь, Волюшка! – высокая рыжеволосая женщина в фартуке, споро сунув поднос с едой слуге в ливрее, обратилась к кому–то за ее спиной. – Никого не напоминает?

– Не припомню, чтобы у нашей Анечки была сестра. А так, конечно, похожа, – вытирая руки полотенцем, из помещения, где слышался звон посуды, выплыла женщина с приятным лицом и аппетитными формами. – Откуда, милая? Неужто с Земли?

Я застыла, открыв от неожиданности рот. Местные жители знали о существовании землян! И даже были знакомы с некой Аней, которую называют «нашей»!

– Да, я с Земли! – я буквально кинулась к ним. Никаких презрительных взглядов и шепотков за веерами. – Я только сейчас оттуда!

– Иди к нам, родная, – улыбчивая румяная женщина, которую рыжая назвала Волюшкой, приглашающе протянула мне пухлую ладошку. – А вы, сойки болтливые, кыш–кыш отсюда!

Она так выразительно махнула полотенцем, будто на самом деле разгоняла птиц.

– Кто они? – я обернулась на девиц, презрительно поджавших губы.

– Никто, – ответила мне рыжая – высокая, как жердь, и такая же, как жердь, худая – рядом с ней я чувствовала себя сестричкой–невеличкой.

– Пока никто, – поправила ее Волюшка. – Но одна из них может сделаться королевой. Сестра Его Величества старается, сгоняет к нам невест отовсюду. Мол, негоже королю холостяком жить, пора озаботиться наследником. Вот и в тебе они узрели очередную конкурентку. Начнут теперь пакости творить, чтобы выжить из дворца.

– Я и сама буду рада убраться отсюда, меня не нужно выживать! – горячо поддержала я идею королевских невест.

– Это уж как получится. А ну как не в дверь выпроводят, а в окно? Змеюки же, – Волюшка потянула меня в недра своих владений.

Я посмотрела вслед удаляющимся невестам с большим интересом. Неужели эти девицы и есть та причина, по которой Конд Корви предпочел замерзнуть на скамейке? Я бы тоже сбежала, если бы меня насильно выдавали замуж.

– Не пугай девочку, – рыжеволосая остановила слугу, вынесшего из кухни следующее блюдо. Внимательно осмотрела поднос и лишь потом кивнула, разрешая идти дальше. – Мы с Волюшкой землянкам всегда рады. Вы без ненужной чопорности. И на помощь придем, если сильно прижмет. Запомни.

Я кивнула.

– А болтливые сойки уже надоели, – Волюшка воинственно, словно хлыстом, стегнула воздух полотенцем. – Скажи, Шаманта? Все едут и едут!

– А едят сколько? Не напасешься, – Шаманта толкнула двери, которые легко разошлись. Из короткого, но широкого коридора мы попали в огромное помещение, полнившееся звуками, запахами и облаками пара, исходящими от кипящих котлов.

– А склоки какие устраивают? Все слуги уже воют, – поддакнула Волюшка, кивая мне на треногий табурет, стоящий у длинного стола. За ним несколько кухарок споро заполняли подносы, которые один за другим уносили мужчины в ливреях. – Садись, милая. В ногах правды нет.

– У вас ужин? – спросила я, с любопытством наблюдая, как слаженно работает кухонный механизм.

– Никак проголодалась? – живо откликнулась Волюшка.

– Есть такое.

Мне тут же пододвинули тарелку, на которой плевался жиром добрый кусок мяса на косточке, политый чем–то красным. Рядом шмякнули ломоть хлеба.

– С зимней ягодой, – пояснила повариха. – Немного кислит, но вкус такой – пальчики оближешь. Ешь руками.

Я с сомнением посмотрела на свои руки.

– Мне бы умыться и раздеться, – я сунула в карман шапку, которую, оказывается, так и держала зажатой в кулаке. – Здесь у вас жарко.

– А тебе разве покои еще не выделили? Всем невестам на третьем этаже по комнате предоставляют, – Волюшка с Шамантой переглянулись.

– Так я не невеста. Я сюда случайно попала, – об обстоятельствах, кинувших меня в чужой мир, я решила не распространяться. Вдруг немощь короля держат в секрете?

– То–то я недоумеваю, – Шаманта вытащила из кармана фартука поварской чепец и прикрыла им свои яркие волосы. – Разгуливаешь одна, в теплой одежде, в мужских штанах и сапогах. У тебя хоть есть во что переодеться? Где ты оставила свои дорожные сундуки?

– Нет никаких сундуков. Я как–то не собиралась здесь надолго задержаться. У меня даже зубной щетки с собой нет.

Женщины опять переглянулись.

– Ее к леди Розмари отвести надо, – Волюшка, кинув полотенце на край стола, дернула за завязки фартука. Оправила складки на платье, собираясь предстать перед таинственной леди в должном виде.

– Правильно, пусть сама решает, что с девочкой делать, – со значением кивнула подруге Шаманта.

Я поднялась, понимая, что поесть мне не удастся. Стоило признаться, что я не невеста, как меня перестали обхаживать. Насторожились. Отсюда и переглядывания.

Волюшка взяла меня под локоток, желая увести, но уловила, как я оглянулась на аппетитное мясо.

– Потом поешь. Сначала тебя сведущему человеку показать надо. А то после ужина все разбегутся, и придется ночь коротать на топчане у котлов. Леди Розмари не живет во дворце.

Сон на кухне меня не прельщал, поэтому я подавила разыгравшийся аппетит.

Как–то сегодня все странно складывается. Лоури обо мне забыл, болтливые сойки и дворцовые поварихи сначала приняли за соискательницу руки короля, поманили куском мяса, но тут же отняли, усомнившись в моем праве пребывать на территории дворца.

Беспокойство ледяной ладонью сжало мне сердце. А вдруг Розмари не сочтет меня достойной временной жилплощади и погонит прочь? Лучше уж на топчане переночевать.

– Не надо вести меня к Розмари, – я вцепилась в рукав Шаманты, старательно отводящей глаза. Она уже жалела, что привела незнакомую девицу на кухню. – Не хочу лишний раз беспокоить сведущего человека. Ни к чему вся эта суета. Если судьбе будет угодно, – под «судьбой» я, конечно же, подразумевала Конда Корви, – то завтра меня здесь не будет. А если придется задержаться, то Лоури – личный слуга Его Величества, – я специально сделала акцент на слове «личный», – позаботится обо мне. Я так думаю, – добавила уже без прежней уверенности.

Глава 3

Упоминание Лоури возымело действие. Стоило произнести имя слуги, как былое радушие вернулось.

– Ах, так ты здесь по протекции лорда Лоури? Что же сразу не сказала? А мы уж подумали, что к нам бродяжка затесалась. Мало ли кого во дворец заносит? За всеми не уследишь.

Меня вернули к столу и придвинули тарелку.

Я опять взглянула на свои руки, но уже побоялась напомнить, что они грязные. Лучше уж попросить вилку и нож. Но по знаку Шаманты передо мной выросла девочка, принесшая фарфоровую чашу с водой.

– Для омовения, – произнесла служанка писклявым голосом.

Быстро, пока не передумали и не погнали из кухни, я стянула с себя куртку, бросила ее на табурет и тут же придавила попой – чтобы не унесли. Ищи потом. Все мое должно быть со мной. И так без рюкзака осталась.

Сунув руки в теплую воду, пахнущую уксусом, я тщательно вымыла их. Вода сделалась серой.

– А ну занялись работой! Чего уставились? – прикрикнула Шаманта на кухарок.

А я и не заметила, какой вызывала интерес. Должно быть, дворцовая прислуга никогда не видела девушку, одетую так нелепо – в джинсы и грубые сапоги. Сейчас я сама себя чувствовала охотником, собравшимся на болото пострелять дичь. Свитер тоже был под цвет куртки и сапог – модный в этом сезоне хаки.

Я доедала пирог, когда на кухне вдруг воцарилась мертвая тишина. Медленно обернулась, понимая, что за моей спиной стоит тот, кто подействовал на кухарок, словно удав на обезьян. В дверной проеме высился лорд Лоури и буравил меня нечитаемым взглядом. Я сползла с высокого табурета и присела в таком же поклоне, как и все присутствующие. Вот он, оказывается, какой грозный. А я думала слуга и слуга. Пусть и личный.

– Как быстро землянки находят хлебные места, – произнес лорд Лоури, кивая побледневшей Шаманте. – Поразительная способность приспосабливаться.

– Простите, Ваша Светлость, мы приветили ее, поскольку леди упомянула о вас, как о своем покровителе.

– Так и есть, – ответил он, а я с облегчением выдохнула. – Паулина, следуйте за мной, – произнес лорд Лоури, разворачиваясь к выходу.

Спешно дожевывая пирог (хорошо, что не пришлось говорить с полным ртом), я схватила куртку и понеслась за лордом. В дверях меня поймала за руку Волюшка.

– Мы всегда поможем, – шепнула она. – Помни.

Я улыбнулась в ответ и устремилась за «покровителем». На душе было тепло от осознания, что обо мне не забыли, и не придется ночевать у котлов.

Вопреки ожиданию, меня не повели на третий этаж, где обосновались все местные девицы. Я тихо порадовалась: пусть невесты будут сами по себе, а я сама по себе. Мысленно представила, как у них перекосятся лица, когда они узнают, что мои покои располагаются недалеко от королевских. Какая честь для спасительницы нации!

Бежавший впереди нас слуга споро зажег огни в масляных лампах и, удаляясь, закрыл за собой двери. Только сейчас, когда мы осталась с Лоури наедине, я позволила себе поинтересоваться состоянием здоровья короля.

– Он по прежнему плох, – сдержанно ответил седовласый лорд. Я вгляделась в его лицо и заметила тени, залегшие под глазами. Переживает, но вида не показывает. – Надеюсь, вы не рассказали прислуге о случившемся с Его Величеством?

– Я была нема, как могила, – заверила я и смутилась от того, что выдала слишком уже неподходящее сравнение.

– Спасибо, – кивнул Лоури, предлагая мне сесть на диван. Сам же в прежней манере занял стул, поднесенный ближе.

Я осмотрелась. Покои оказались небольшими и делились легкой складной перегородкой на две части. Гостиная с минимальным набором мебели и крохотная спальня. Из–за расшитой шелком ширмы виднелись комод, узкий столик с зеркалом и край кровати. Отапливалось помещение не камином, а чем–то вроде контрамарки. Такую я видела в старом бабушкином доме. Жерло, куда кидали дрова, находилось в соседнем помещении, поэтому в моей комнатке не предусматривалось место для хранения дров. Это было хорошо: чисто и слуга–истопник не потревожит своим присутствием. Я не собиралась задерживаться и завязывать ненужные связи.

Пряча зевок, я прикрыла рот ладонью. Хотелось уже лечь. Где–то в мозгу теплилась тайная надежда, что, открыв утром глаза, я пойму, что видела сон.

– Располагайтесь, – правильно понял мой зевок Лоури. – Нет ничего такого, что нельзя было бы обсудить утром. Сегодня обходитесь сами, а завтра я пришлю к вам слугу. Он будет в полном вашем распоряжении.

– Он? Слуга, а не служанка? Раз уж мне придется задержаться, хотелось бы решить некоторые женские проблемы, начиная от гигиены тела, кончая сменной одеждой.

– Вы можете говорить с Дантом на любые темы. К сожалению, во дворце наплыв гостей, и имеющиеся в наличие служанки обслуживают сразу две, а то и три невесты. Вы уже, наверное, наслышаны о невестах Его Величества?

– Да уж, – я поморщилась, вспомнив болтливых соек и их презрительные взгляды, – даже довелось лицезреть.

– Не хотелось бы в такое время привлекать к службе необученных людей. Король не одобряет инициативу леди Адель, но вынужден смириться. Не хочет обижать сестру. Они вместе многое пережили, поэтому берегут друг друга. Возможно, надежды леди Адель оправдаются, и одна из невест похитит сердце ее брата.

– Пусть вас не обидят мои слова, но я рада, что не увижу развязку этой комедии. Его Величество пойдет на поправку и отправит меня домой.

Стул под лордом Лоуре натужно скрипнул. Слишком тонкие ножки для такого большого мужчины. Но мне в ерзанье личного слуги короля почудилось иное: тщательно скрываемые неловкость и досада.

– Что? Говорите прямо, – я отбросила подушку, которую мяла в руках.

– Я открою вам государственный секрет.

Я напряглась: не сделает ли этот государственный секрет меня невыездной? Ладонью стерла выступившую на лбу испарину. Как чувствовала, что вскроется некое существенное «но», что станет препятствием для обретения свободы.

– Да говорите же, – пауза показалась бесконечной.

– Его Величество лишился магического дара, – тихо произнес Лоури и воззрился на меня, ожидая реакции.

– И как это все относится ко мне? – я не понимала.

– Даже если король поднимется, он не сможет открыть двери в ваш мир. Порталы дворца больше ему не подчиняются.

Я сглотнула. «Даже если поднимется» – звучало зловеще. Так, словно сам Лоури не верил в выздоровление патрона.

– Его дар ушел безвозвратно? – конечно, жаль парня, но меня волновала прежде всего моя судьба. Я не знала возможностей здешней медицины, поэтому желала услышать худший вариант, чтобы понять, что меня ждет.

– Мы не знаем. Подобное с Кондом случилось впервые. Кто–то на Земле насильно лишил его магии. Варварским способом. Ее просто выдрали. Отсюда кровь из ушей и носа, спутанность сознания и боль, которую вы странным образом ощутили.

– Неужели нет никакого выхода? – я поднялась с дивана и принялась вышагивать до ширмы и обратно. Когда я нервничаю, мне всегда хочется физически погасить бушующую во мне энергию. – Не понимаю, как можно быть такими беспечными? Как вы могли допустить, чтобы единственный человек, владеющий тайной, шлялся неизвестно где и подвергал себя опасности? Где была королевская охрана, когда на него напали? Почему, в конце концов, бездельничали вы, личный слуга? Это все равно, что иметь единственный ключ от важного сейфа и надеяться, что он никогда не потеряется. Неужели вы не озаботились запасным ключом?

– Именно поэтому леди Адель настаивала на обзаведении потомством. Ребенок должен был стать тем самым ключом.

– Боже! Как же вы все оказались неразумны! Да я бы на вашем месте силой заставила короля наплодить кучу детей! Потерять дар и не иметь запасного варианта!

– Не кипятитесь так, леди Паулина. Мы не настолько глупы. Существует еще один Корви, что способен справиться с таким артефактом, как наш дворец.

– Кто второй? – я остановила свой бег.

– Леди Адель. Я уже послал гонца к ней.

– Как быстро она явится на ваш зов?

– Королевство Хантколь находится в недельном пути от Самаальда. И то, если не останавливаться на пути из столицы в столицу на постоялых дворах.

– Неделя для гонца, минимум неделя для леди Адель… – я подняла глаза на Лоури. – Я, что, застряла здесь на полмесяца?!

Личный слуга Его Величества виновато выдохнул и поднялся с места.

– Располагайтесь как у себя дома, – произнес он и спешно ретировался, оставив меня в состоянии ступора. Родители меня убьют!

Я пошвыряла на пол все подушки. Не удовлетворившись диваном, направилась за ширму и там разметала постель. Дотягиваясь до последней атласной подушечки, разразилась рыданиями. Истерика следовала за истерикой. Я скручивала покрывало и простыни жгутом, я терзала их руками, желая разорвать в клочья, но ткань оказалась слишком хороша, чтобы поддаться мне. Я просто не нашла ничего тяжелого, чтобы разбить окна. А стулья, несмотря на изящество ножек, оказались для меня неподъемными. Ширма от пинка сложилась и с грохотом упала на пол. Зеркала оказались так прочно вделанными в стену, что я не смогла их выдрать. Я за себя не отвечала. Я была зверем. Я была вандалом. Пусть завтра будет стыдно за сотворенное, но сегодня мне было все равно. Я хотела убивать.

Пребывая в истерике, женщина отключает разум. И выхолащивает силы. Кончились они и у меня. Я свернулась калачиком на полу, жалея себя и своих родителей, которые сойдут с ума, если завтра их младшая дочь не появится дома. Папа перевернет весь город. И не найдя, так же, как я, разгромит свой кабинет.

Я словно наяву видела выпучившую глаза консьержку, которая торопливо произносит фразу, что добьет моих родителей:

«Я так и знала, что он сексуальный маньяк! Заманил девчонку и увез в неизвестном направлении. Поэтому и требовал, чтобы она отвела его в гараж!»

Всхлипывая, я погрузилась в сон.

Проснулась от свиста.

– Ха! – надо мной стоял юноша в ливрее и с восторгом в глазах оглядывал учиненное мной безобразие. – Кто–то отвел душу?

Я села и потерла ладонями лицо.

– Ты кто?

– Дант, ваш личный слуга, леди, – он опустился на корточки, чтобы я смогла рассмотреть его. Невинные голубые глаза, светлые, почти белые волосы, правильные черты лица. Симпатичный, юный, доброжелательный. Он прямо–таки светился добротой, которой мог окутать весь мир.

– Где здесь туалет? – меня хотели смутить, подсунув мужчину вместо служанки? Ну что ж, посмотрим, кто взвоет быстрее.

Мне протянули руку, и я ухватилась за нее. Чувствовала себя разбитой колодой.

Я поднялась и похромала в указанном направлении – куда–то за кровать. Посмотрев вниз, поняла, что мешает идти ровно – я потеряла сапог. Видимо, улетел, когда пинала ширму: та валялась на полу, странным образом похожая на подстреленного лебедя, который изломанно раскинул крылья.

– Я не буду извиняться, не дождетесь, – пробубнила я, закрывая перед носом слуги дверь.

Он ответил широкой улыбкой.

Дверь в туалетную комнату оказалась спрятанной за гобеленом, и вчера я ни за что не нашла бы ее. Мысленно поставила себе плюсик – за одно это упущение Лоури можно было разгромить покои, а потом сослаться на то, что я не могла найти туалет.

Когда я села на стул с дыркой, на моих глазах выступили слезы. Пережив момент недолгого счастья, я поднялась и воззрилась на свое отражение в зеркале, висящем над тумбой. Всклоченные волосы, бледное помятое лицо, растекшаяся тушь. Жуть.

Кувшин с водой и стеклянная чаша намекали на то, как можно быстро привести себя в божеский вид. Увидев в стакане самую настоящую зубную щетку, я вцепилась в нее.

– Мне бы принять ванну, – я появилась перед ждущим меня слугой, вытирая лицо. Второй сапог я скинула, пока сидела на горшке – надоело ходить хромой уткой. Кольцо–переводчик, которое чудом ночью не потеряла, надела на золотую цепочку с бриллиантовой слезой – подарок родителей на двадцатилетие. Какая разница, как оно будет соприкасаться с моей кожей – на пальце или на груди, все равно работает. Дант прекрасно меня понял.

Он дождался, когда я протяну полотенце, и нырнул за гобелен, где грохнул крышкой горшка, когда слил в него воду из умывальной чаши. Как ни в чем ни бывало, прошествовал с ночной вазой мимо меня, чтобы выставить ее за дверь.

Я же оглядела комнату, которая вновь обрела жилой вид. Шустрый малый.

– Сожалею, что вам не выделили лучшие покои, но на этом этаже личная ванна только у короля, – Дант опять улыбался, и я, как дура, завороженно смотрела на его губы. – Зато вы здесь в безопасности.

– Я так понимаю, искупаться мне не скоро удастся? Дворец переполнен невестами, и к горячей воде не пробиться?

– Почему же? У них на этаже своя мыльня. Вам же могу предложить нижние купальни. Я отведу вас туда после завтрака.

В дверь постучали. Дант взял у слуги поднос, коротко с ним переговорил и вернулся к столу, возле которого я в нетерпении гарцевала. Есть хотелось неимоверно.

Разложив тарелки и отодвинув стул, юноша жестом пригласил занять его.

– Мне бы еще переодеться, – я оттопырила ворот свитера. – Здесь хорошо топят.

– Одежду скоро принесут. Я выбрал ее на свой вкус. Как обживетесь, закажете ее по собственному усмотрению.

– Когда же вы…

– Ко мне можно обращаться на ты. Я слуга.

– Когда же ты успел?

Дант определенно был младше меня. На вид лет шестнадцати–семнадцати, и я посчитала возможным принять его предложение и перейти на «ты».

– Простите? – он поднял на меня невозможно голубые глаза.

– Мы познакомились только что. Откуда ты знал, как я выгляжу и какой размер одежды мне подойдет?

Светлокожие всегда мило краснеют. Мне же нужно нащипать щеки, чтобы хоть сколько–нибудь выглядеть румяной.

– Я заходил к вам с вечера, чтобы представиться. Но вы уже спали.

Я выдала нечто вроде длинного стона. Жесть. Я валялась на полу, и в таком виде меня застал милый мальчик.

– Вы хрупкая. Нежная, – он, опустив глаза, продолжал заливаться краской. – Вам подойдут пастельные тона и летящий крой.

– Ты художник? – я посмотрела на его длинные пальцы. Отчего–то была уверена, что Дант не обделен даром рисования.

– Есть немного. Я всегда помогал матушке выбирать наряды. Иногда делал наброски платьев. Она хвалила.

– Кто твоя матушка? – я оглядела принесенные яства: масло со слезой, подогретый хлеб, паштет, сыр, молоко в кувшине, пара яиц – все такое знакомое, земное, что я невольно задержала дыхание.

– Она уже умерла.

– Прости, – я скривилась, ругая себя за излишнее любопытство.

– Ничего, это было давно. Но зато вы знаете моего отца.

Я оторопела уставилась на мальчишку.

– Лорд Лоури?

Ну не стражники же. Я кроме короля только их видела.

Выходит, папочка Данта озаботился, чтобы я круглосуточно была под присмотром. Хороший ход. Поставь он ко мне чужого человека, и могла всплыть история с ранением Его Величества. Пошли бы ненужные разговоры. Ко мне и так повышенное внимание. Опять–таки, я чужестранка, а нахожусь в самом сердце королевского двора. Мало ли что взбредет мне в голову? Тем более, я показала себя во всей красе, разгромив комнату. «Нежная и хрупкая». Смешно.

– Ну все, я готова идти в купальни, – я опустила пустую чашку на блюдце и приложила салфетку к губам. – Спасибо, было вкусно.

Дант поставил передо мной сапоги.

Когда я вышла за дверь, то обнаружила стоящую на полу объемную корзину, из которой выглядывали разномастные баночки. Как пить дать, жидкое мыло и местный шампунь. Мой личный слуга подхватил ее. Я же отметила, как быстро исполняются мои желания. Захотела купаться, вот тебе набор по уходу за телом.

– Мы так и пойдем через весь дворец? Я нелепая в своей одежде, ты с корзиной в руках, ясно указывающей на то, куда мы собрались, – я вышагивала по красивому ковру, выстилающему коридор от края до края, в грубых сапогах. Здесь бы в балетных тапочках порхать. – Тебя ничего не смущает? Может, еще спинку потрешь?

– Если вы беспокоитесь о вашей страной одежде, то вчера ее все видели, – парировал Дант, доказывая тем, что мое явление не прошло незамеченным. – Если вам неловко, что я мужчина, то перестаньте терзать себя по пустякам. Я уже знаю, как выглядит женское тело. Меня будет трудно удивить.

Однако.

Стража у дверей короля проводила меня долгим взглядом. Я знаю. Я обернулась.

Глава 4

Мне нравилось, как смущается Дант. Мне вообще было приятно смотреть на него. Он, убегая от моих вопросов, старался держаться на пару шагов впереди, но я видела, как у мальчика полыхают уши.

– Дант, признайся, на самом деле спинку потрешь? – подначивала я. – Или в последний момент спасуешь и позовешь какую–нибудь служанку?

– Я никому не доверяю. И вам не советую. Если не хотите вдруг обнаружить, что в безобидной мочалке спрятана бритва.

– Все так плохо? – я поравнялась с ним и убедилась, что мальчик абсолютно серьезен.

– Вас поселили отдельно от невест, и каждая из них, я уверен, гадает, отчего вам выпала такая честь. А когда в замке появится леди Адель, это еще больше взволнует людей.

– Ну да, – я поняла, на что он намекает. – Прибытие сестры, прячущийся от невест король, наличие девицы, живущей чуть ли не в государевых покоях – а не пахнет ли тут свадебным сговором?

– Вы превратитесь в мишень, – мальчик смотрел прямо, и от этого его слова приобретали вес. Будто Дант не строил предположения, а точно знал, что произойдет. – Никто не упустит шанса войти в семью Корви. Им захочется устранить выскочку.

– И ты защитишь меня?

– Не обманывайтесь, видя перед собой ласкового котика. Я хищник.

Я рассмеялась, но пунцовый румянец на щеках юноши заставил посерьезнеть. Он злился. И сильно.

– Скажи, меня осуждают?

– Вас обсуждают. Но разве вам не все равно, что о вас думают? Вы здесь временно. Вернетесь в свой мир и очень скоро забудете о несчастном короле и его невестах.

– Очень хочу на это надеяться.

Вопреки ожиданиям, мы не пошли к лестнице, ведущей в холл. Дант толкнул одну из дверей по правой стороне, за которой открылась винтовая лестница, уходящая вниз.

– Минус первый этаж? – спросила я, оценивая длину спуска. Конец лестницы терялся в темноте.

– Да, – просто подтвердил юноша, снимая с крюка лампу. Оказавшись в его руках, она тут же разгорелась. Магия?

Я старалась не отставать. Честно говоря, было жутковато. Лестница под ногами сотрясалась, эхо разносило гул шагов, а на стенах плясали искаженные тени. В голове завозились параноидальные мысли: куда меня ведут? Рогувердцам от меня проще избавиться, чем вернуть на родину. Король болен, его сестра явится минимум через две недели, а я доставляю лишь беспокойство. Надо бы попридержать свой язык и не воспринимать проявленную заботу как должное.