Конд Корви. Его Невозможное Величество

Татьяна Абалова

Конд Корви. Его Невозможное Величество

Глава 1

День выдался снежный, но не из тех, когда идешь, закрывая нос шарфом, а колючие льдинки, бросаемые ветром, так и норовят попасть в глаза. Снег падал волшебно. В преддверии Нового года красота зимы воспринимается особенно остро, и ты, даже будучи взрослым человеком, невольно ожидаешь чуда, хотя давно не веришь в Деда Мороза.

Если бы я знала, какое «чудо» ждет меня впереди, свернула бы в глухой переулок, а не шла, чуть ли не пританцовывая, к событию, которое насильно вырвет из привычного мира.

Итак, я вышагивала по заснеженной улице и наслаждалась мягкими огнями фонарей, в пятнах света которых вальсировали снежинки, блеском мишуры и музыкой, льющейся со стороны площади, где уже нарядили елку. Утром я собиралась сесть на рейсовый автобус, чтобы провести каникулы в загородном доме родителей.

Неожиданно посреди предновогоднего великолепия мой взгляд запнулся о человека, сгорбившегося на скамейке. Мужчина явно выбивался из праздничного ряда. Нет, не черной одеждой, хотя зимой многие предпочитают темный цвет. Незнакомец как раз был облачен в бежевое пальто. Он насторожил иным – положением тела: согнулся так сильно, что, казалось, вот–вот полетит головой в утоптанный снег, не такой мягкий, чтобы падение закончилось удачно.

На блестящей огнями улице незнакомец смотрелся чужеродно. Так, словно в сад райских птичек вдруг залетел черный ворон.

Я поежилась, ощутив, как невидимая холодная рука медленно сжала мое сердце. Мне бы пройти мимо и забыть о странном человеке, мало ли какие причины заставили его застыть в сгорбленной позе, но отчего–то я точно знала, что он не пьян. Он в беде. Я кожей ощущала его боль.

– С вами все хорошо? – в лучших традициях голливудского кино я задала самый тупой из возможных вопросов. Не получив ответа, я склонилась над мужчиной, но не решилась потрясти за плечо. Его темные волосы успел припорошить снег, что однозначно указывало на длительное пребывание на скамейке. Так недолго и замерзнуть. Свет фонаря позволил разглядеть, что одет незнакомец добротно: дорогое кашемировое пальто, на безвольно висящих руках кожаные перчатки. Я разбираюсь в моде, сама не из бедной семьи.

Только сейчас я поняла, почему посчитала, что человеку плохо: вовсе не согбенная фигура сигналила мне о том, а его безвольно висящие руки.

Я присела на корточки, пытаясь понять, что произошло, но густые пряди, закрывающие лицо мужчины, лишали возможности заглянуть в глаза.

– Простите, – я протянула руку, чтобы отодвинуть волосы со лба. При этом все внутри меня сжалось: я боялась встретить нацеленный на меня взгляд. Это как в фильме ужасов – героиня, а вместе с ней и зрители содрогаются, когда человек, над которым она склонилась, вдруг открывает глаза. Этот не открыл. Но тем не менее я вздрогнула: на его бледной щеке застывал ручеек крови. Желая рассмотреть, как сильно бедняга ранен, я подняла прядь выше и поняла, что кровь идет из уха. Нехороший признак сотрясения мозга, если не того хуже. Нужна медицинская помощь.

Я скинула с плеча рюкзачок и, лихорадочно дергая заевшую на морозе молнию, молилась лишь о том, чтобы батарейка мобильника не оказалась разряженной. До того мне незачем было беспокоиться о зарядке: от кафе, где мы перед расставанием гуляли с однокурсниками, до моей квартиры было совсем недалеко. Всего–то пройти до конца улицы и пересечь площадь.

– Ну давай, давай, – шептала я, шаря в поисках телефона между тетрадками.

– Помоги…

Сначала я решила, что мне послышалось, но когда рука незнакомца больно вцепилась в мое плечо, то поняла, что он пришел в себя.

– Сейчас я вызову скорую, – поспешила успокоить его. Телефон уже лежал в моей ладони, оставалось лишь вытянуть его через колючую щель молнии, не захотевшей открыться до конца.

– Не надо скорую…

Я видела, как на губах мужчины лопается кровавая пена. Плохо дело! Но его рука сжалась еще сильнее, призывая меня придвинуться ближе, чтобы я разобрала слова.

– Лифт. Отведи меня в лифт.

Я оглянулась, не понимая, о каком доме идет речь, но мои сомнения быстро развеялись: над всей улице возвышалась лишь одна многоэтажка, где точно должен был быть лифт. Не интересуясь, собираюсь ли я тащить его, незнакомец навалился на меня. Я еле поднялась. Коленки дрожали от тяжести. Не с моим небольшим ростом волочь на себе человека, но мужчина вцепился в меня мертвой хваткой. Хорошо хоть худо–бедно перебирал ногами.

Шаг за шагом мы потащились к сверкающему стеклом и хромом зданию.

– Куда?! – встретившая нас консьержка приняла стойку кобры, но я с упорством бульдозера перла вперед. Мне нельзя было останавливаться, иначе я рухнула бы на зеркальную поверхность пола в холле дома для богатых жителей. Здесь все кричало о достатке.

– В лифт, – просипела я из–под шапки, которая сдвинулась мне на глаза.

Консьержка сорвалась с места, желая грудью перекрыть доступ к лифту, но когда заметила кровь на лице пострадавшего, суетливо помогла – сначала нажала на кнопку вызова, а потом метнулась подержать раненного. У меня не хватило сил не только объяснить ей, что случилось, но и поблагодарить за подставленное плечо.

Вместе мы заволокли мужчину в лифт и прижали к стене, чтобы тот не соскользнул на пол.

– Куда? – еще раз спросила консьержка, на этот раз не так агрессивно и, больше обращаясь к моему «спутнику», чем ко мне, вытирающей вязанной шапочкой потное лицо. Незнакомец, так и не открыв глаза, поморщился. Наверное, каждое слово, произнесенное громко, доставляло ему боль.

Мужчина запрокинул голову, прижавшись затылком к холодной стене лифта, и я увидела, что кровь текла не только из его ушей, но и из носа. Ворот распахнутого кашемирового пальто и костюм под ним пестрели бурыми пятнами.

– Упал, что ли? – женщина с любопытством рассматривала моего попутчика. Тут и я заметила, насколько красив мой найденыш. – Или побили?

– Не знаю, – я специально понизила голос, чтобы не доставлять страдания мужчине. – Я подобрала его на улице. Хотела вызвать скорую, но он отказался. Вы с ним знакомы?

Догадывалась, что мимо такого строгого стража и птица не пролетит – непременно схватит за хвост, а поэтому была удивлена ответом.

– Видела пару раз, только так и не выяснила, к кому он приходил. В общем–то, какое мне дело до чьих–то любовников? Да он и не отвечал никогда, словно меня здесь не было. Так, пустое место. Эх, допрыгался по чужим постелям, голубок. Сразу видно, кто–то шибко обиженный морду набил.

– В гараж, – подал голос потерпевший, с трудом разлепляя губы.

– Где тут гараж? – я, быстро напяливая шапочку, перевела взгляд на консьержку.

– Минус первый. Там подземная стоянка для жильцов, – женщина показала на нужную кнопку. – Сама до машины дотащишь? А то мне отлучаться нельзя.

– Постараюсь, – неуверенно ответила я, еще не понимая, зачем незнакомцу в гараж. В машине остались ключи от квартиры? Или он собирается самостоятельно ехать в больницу? Весьма сомнительно в его положении.

– Ну, держи голубка, – консьержка перестала подпирать чужого любовника, и мне пришлось прижать его к стенке плечом, чтобы потом не поднимать страдальца с пола. Я с трудом дотянулась до кнопки. В закрывающиеся двери заметила, как консьержка как–то неуверенно махнула мне на прощание рукой. Словно боролась с совестью, что бросила меня, хрупкую, с такой тяжкой ношей. В замкнутом пространстве лифта незнакомец казался еще больше.

– Возьми, – мужчина уперся лбом мне в висок.

Я, не понимая, что нужно взять, скосила глаза и увидела, как он пытается стянуть с пальца кольцо. Испачканный в крови массивный перстень скользил и не желал поддаваться. Когда, наконец, снялся, его протянули мне. Я сопротивлялась, прятала руку, но мужчина настаивал и даже… злился. Вся наша борьба происходила в полной тишине.

– Зачем? Мне не нужна никакая плата, – пролепетала я, едва не плача от унижения, что со мной хотят рассчитаться подобным образом. Я бы и денег не взяла, не то что массивное кольцо. Я сама способна одарить таким же, благо родители обеспеченные люди. И ведь не уйти, гордо вздернув голову, иначе раненный упадет. – Я просто так помогаю. Из чистого милосердия.

– Без кольца ты не выживешь, – хрипло произнес незнакомец, хватая меня за шею и принуждая повернуть к нему лицо.

Я впервые увидела, какого цвета его глаза. Мужчина распахнул их на мгновение. Ярко зеленые, они буквально пришпилили меня. Не знаю, как получилось, но он умудрился подавить мою волю одним взглядом. Сила его была столь велика, что я с готовностью протянула руку и взяла кольцо. Будь ситуация иной, я бы рухнула перед незнакомцем на колени.

Мужчина выдохнул, словно в его жизни существовала одна главная миссия – всучить мне кольцо, и теперь, после ее выполнения, ему можно было расслабиться. Он закрыл глаза и настолько обмяк, что я не удержала его вес и вместе с ним сползла на пол.

Двери лифта распахнулись в кромешную темноту. Мне бы дотянуться до кнопки, чтобы вернуться в фойе, но придавленная обездвиженным телом, я могла только звать на помощь. Сначала неуверенно, стесняясь своего положения, которое увидят пришедшие на призыв, потом громче и громче.

– Помогите! Кто–нибудь!

Я все еще не теряла надежды выползти из–под потерявшего сознание незнакомца, поэтому дергалась под ним перерубленным надвое червем. Я столь сосредоточенно старалась выбраться, что не заметила, когда в проеме двери появились двое.

– Ваше Величество! – воскликнули один из здоровенных мужиков и легко снял с меня тяжесть.

Я не сразу поднялась. Продолжать лежать на полу раздавленной лягушкой было неловко, но куда больше меня шокировал вид «спасателей». Они были облачены в блестящие шлемы и странную одежду, сильно смахивающую на рыцарскую – я заметила выгравированную на металлическом нагруднике символ птицы, расправившей крылья.

Эти двое, тут же забыв обо мне, поволокли на плечах поникшего незнакомца, продолжая зажимать в свободных руках пики! Пики!

Словно завороженная, я смотрела им вслед, не замечая, что не только поднялась, но и покинула кабинку лифта. Лишь когда двери мягко закрылись за моей спиной, я обернулась на них. Тьма не позволила разглядеть что–либо, поэтому я двинулась на свет – в конце неширокого коридора горел светильник. Я не стала шарить по темной стене в надежде нащупать кнопку вызова, решив, что выберусь на улицу через автомобильный выезд. Но вскоре сильно засомневалась в правильности своего решения: достигнув источника света, оторопело осознала, что передо мной самый настоящий факел.

– Что здесь происходит? – я растерянно обернулась к лифту, тонущему в темноте. Похлопала себя по карманам, собираясь осветить обратный путь фонариком телефона, и замерла с открытым ртом: я так и не вытащила его из рюкзака, который забыла у скамейки. – Черт!

Потянувшись за факелом, заметила болтающийся на пальце перстень чужака. Боясь потерять его, сунула в карман куртки и закрыла на молнию. Факел оказался тяжелым. Пришлось нести его на вытянутых руках, поскольку пламя так и норовило облизать мою вязанную шапку. Не хватало еще вспыхнуть свечой.

Добравшись до тупика, я застыла каменным изваянием. Никакого лифта здесь не было! Глухая каменная кладка, куда ни посмотри!

– Но я же не могла сбиться с пути? Ведь не могла же?

Факел опасно затрещал, и я бросила его, боясь обжечься. Он плюнул напоследок искрами и погас.

– Черт! Разинула варежку. Зачем вообще из лифта вышла? – простонала я, разворачиваясь лицом к тоннелю. Пришлось тащиться назад, но уже в полной темноте.

Каменный коридор закончился распахнутой дверью, ведущей в небольшую квадратную комнату. Я словно попала в позднее средневековье, настолько по музейному было обставлено помещение. Слева от меня веял холодом незажженный камин, над которым висели скрещенные мечи, на полу шкура белого медведя – ее явно сдвинули, когда волокли мужчину в пальто, что повлекло за собой опрокидывание стула. Его выгнутые ножки указывали в противоположную от меня сторону – на двери, куда, должно быть, удалились вооруженные пиками люди. По центру расположился небольшой круглый стол с стоящим на нем трехрогим канделябром – единственным источником света на все помещение. Огонь на толстых свечах, повинуясь сквозняку, трепетал. В правом углу затаился короткий, на два места, диванчик, обшитый шелком. Таким же голубым, как и все остальное в комнате, вплоть до штор и обоев. Возле него открывался еще один проход. Я заглянула в него и нашла третью дверь. Над ней тоже горел факел.

Так куда идти? Где эта чертова стоянка с ее выходом на волю? Я стянула с головы шапку.

Интуитивно отказалась начать с той двери, на которую указывали ножки опрокинутого стула. Вполне возможно, я страшилась встретиться с вооруженными людьми.

Третья дверь с трудом, но поддалась. Меня несколько обескуражили несмазанные петли. Уж очень сильно походило, что этим выходом пользовались редко. Тем более, что он обрывался резко уходящей вниз лестницей – ее осветили сами по себе вспыхивающие факелы, что испугало меня еще больше. Нет уж, лучше идти туда где люди, чем углубляться в подземелье, подозрительно сильно пахнущее сыростью и нечистотами.

Я закричала, когда на мое плечо опустилась чья–то рука.

– Меди тер, – произнес мужчина, на которого я опасливо обернулась. – А лире Лоури. Вертире оне заструччи Конд Корви.

– Я не понимаю, что вы говорите, – сумела выдавить я из себя. Во рту пересохло, и язык отказывался подчиняться.

– Вегозе? – мой собеседник был высок, и мне приходилось задирать голову.

– Вегозе, – подтвердила я, догадавшись по его удивленному лицу, что он недоумевает, почему я не говорю на их тарабарском языке. В этом гараже явно орудует какая–то сицилийская мафия.

Здоровяк внезапно взял обе мои руки в свои лапищи и повертел ими так, будто осматривал, достаточно ли они чистые.

– А, вы ищете кольцо? – догадалась я и, вытянув свои пальцы из его ладони, поспешила открыть карман куртки. – Я не хотела брать, ваш друг сам сунул его. Насильно.

Я, наконец, расстегнула молнию и вытащила перстень. Тут же протянула его мужчине.

– Забирайте, мне чужого не нужно.

Но здоровяк поступил иначе. Повертев перстень в руках и печально вздохнув, поскольку заметил на нем следы крови, вдруг снова сунул мне его в руки.

Да что же здесь происходит?

– Меня зовут Лоури. Я личный слуга Его Величества, – я изумилась, когда он заговорил на понятном мне языке. Никакого акцента. К чему весь цирк? Почему сразу не пообщаться со мной на русском, мы же не в какой–то там Европе? – Я хотел поговорить с вами о моем хозяине и узнать, почему он оказался в таком состоянии?

– Меня зовут Полина, – представилась я, едва совладая с голосом. – Но мне нечего сказать о… Его Величестве.

Только сейчас до меня дошло, что люди с пиками тоже опознали найденыша как «Величество».

– Я нашла его на скамейке и помогла добраться до гаража. Это ведь гараж? – мое лицо само по себе скривилось в плаксивой гримасе. Я уже ничего не понимала и находилась на грани истерики. – И мне не нужно его кольцо. Мне ничего от вас не нужно, просто выведите меня на улицу.

Последние слова я произнесла, настойчиво возвращая кольцо здоровяку.

– Стерце тори, – он опять перешел на тарабарский. Лоури повторил фразу еще раз, с силой надевая перстень мне на палец. – Стерце тори фаше.

Как только кольцо село на место, я снова начала понимать здоровяка. Последняя фраза переводилась как: «Не снимай это кольцо».

– Так вот почему я понимаю вас! Все дело в кольце! – дошло до меня наконец. Лоури сдержанно кивнул, а у меня подкосились ноги.

Глава 2

В моих руках находилось нечто, не свойственное пониманию обыкновенного обывателя. Выходило, что кольцо, то есть фаше, как его назвал верзила – шпионский переводчик? Тогда получается, что пострадавший, раз уж его кличут Величеством – это местный дон Карлеоне?

Меня вновь посетили мысли о мафии. Тогда все складывалось логично: и франтоватая одежда, и длина волос, и начищенные до блеска дорогущие туфли – их я тоже заметила. А все это гротескное окружение: мечи, пики, шкуры убитого медведя – дурной вкус любящих все яркое южан. Что вообще у этих сицилийцев в голове?

Лоури, прислонив мое тело к стене, похлопал меня по щекам.

– Я не теряла сознание! – толкнула я мужчину в грудь. – Всего лишь подкосились ноги. И не смейте больше прикасаться ко мне.

Лоури сразу же убрал руки, но я так и не отлипла от стенки. Я находилась в смятении. Мою бедную голову распирали мысли и догадки. Начиная с того, что я заснула в кафе и вижу странный сон о мафии, завершая идеей, что я ударилась головой о лед и теперь нахожусь в реанимации. Ну просто не может быть все это явью!

– Но почему кольцо так странно действует? – я попыталась рассуждать логически. – Где наушники, чтобы перевод слышался синхронно? – я залезла пальцами в уши. – Да и у вас я ничего не вижу. Я что, сейчас говорю на сицилийском?! На самом деле? Раз, два, три! Алло–алло! На дворе трава, на траве дрова….

Я осеклась, споткнувшись о пристальный взгляд. Словно Лоури осуждал мою чрезмерную болтливость и жалел о напрасно потраченном времени.

– Да, Паулина, перстень – артефакт, – косматые брови и седина в волосах личного слуги Его Величества настраивали на серьезный лад, но вот слово «артефакт» как–то не вязалось с умудренным возрастом моего оппонента. Если он не шутит, то издевается. – Давайте пройдем в более удобное место. Я хотел бы кое–что выяснить про своего хозяина.

– Хорошо, – кивнула я, не став исправлять свое имя. Еще немного и я навсегда забуду всю эту шайку–лейку. Конечно, при условии, что я здорова и все происходящее – не сон. – Только далеко я не пойду. И еще: поклянитесь, что после нашей беседы вы сразу же выведете меня наружу.

– Будьте спокойны, все ваши желания выполнятся. Я сам не смогу, но вот Его Величество вполне, – поняв, что я пошла на контакт, Лоури воспрянул духом. – Нужно только понять, что с ним произошло.

Мы вернулись в голубую комнату, где мне предложили сесть на диване, что я и сделала – ноги просто не слушались, тогда как Лоури поднял опрокинутый стул и устроился напротив меня.

– Лекарь не берется привести короля в чувство, – продолжал увещевать меня слуга дона Карлеоне, – пока не выяснит, чем на него воздействовали: физической силой или магией. От ваших слов зависит способ лечения.

– Силой или магией? – мой рот опять пересох. Это не мафия. Это дурдом. Боже, во что я вляпалась?

– Простите, но я был вынужден похлопать вас по щекам.

Я нашла себя полулежащей на куцем диванчике, а надо мной стоял смущенный Лоури.

– Все в порядке! – я, еще плохо соображая, быстро поднялась.

– Как–то не складывается у нас разговор, – личный слуга дона Карлеоне сел на стул. – Может быть, стоит объяснить, куда вы попали?

– Будьте любезны, – я повертела на пальце кольцо просто потому, что не знала, куда деть руки. Неловкость, сюрреализм происходящего и растущая тревога – вот предвестники истерики, которая готова была накрыть меня.

– Вы прошли к нам через портал, соединяющий наши миры. Сейчас вы находитесь в Рогуверде – древнем королевстве, которым правит спасенный вами человек.

– Но он такой молодой!

– Двадцать два года – вполне приемлемый возраст. История знавала более юных правителей. Конду пришлось занять место короля после убийства его дяди и отца.

Я кивнула. В этой части беседы Лоуренс не произнес ничего странного. Подобное случалось и у нас.

– Вы что–то говорили о магии. Что, на самом деле в Рогуверде бытует волшебство?

– Бытует, – улыбнулся Лоуренс. – Мы с вами сейчас находимся в самом большом артефакте из всех возможных. Наш замок сам по себе один огромный портал. Только Корви знают, какая дверь в какой мир ведет. Поэтому мы с вами не будем даже пытаться искать нужную дверь, можем попасть в пасть к чудовищам. В ваших интересах, Паулина, рассказать, что произошло с Кондом. Чем быстрее он встанет на ноги, тем быстрее вы вернетесь к себе домой.

– Но я ничего не знаю, правда, – я поднесла пальцы к дрожащим губам. Как страшно, когда твоя жизнь зависти от кого–то одного. А если повреждения столь велики, что Конд никогда не придет в себя? Неужели мне придется остаться здесь навсегда? В своих рассуждениях я старалась отталкиваться от той информации, которую получала, не проверяя ее на подлинность. Раз говорит, есть магия, значит, она есть. Главное, что обещают отправить назад. Я дома подумаю о том, что со мной произошло.

– Ну а все же. Расскажите о своих ощущениях.

– Все просто. И вместе с тем нет. Я шла по улице, увидела на скамейке согнувшегося пополам мужчину и поинтересовалась, все ли в порядке. А он попросил отвести его до лифта. Было тяжело, но я справилась. А потом дверь лифта закрылась, и я осталась на вашей стороне. На этом все.

– На улице ничего необычного не происходило? Какой–нибудь странно одетый мужчина не шел вам навстречу? Или женщина?

– Нет, ничего такого, – я подняла глаза к потолку, вспоминая недавние события. – Снег, музыка, смех. И боль. Вот! Я почувствовала чужую боль. Не знаю как. Может, я решила, что мужчине больно, так как его руки висели, словно плети?

– Весьма противоречиво – боль и висящие плетьми руки, – Лоури с сомнением покачал головой. – Физическая боль заставляет напрячься, – он пощелкал пальцами, подбирая слова. – Собраться в комок.

– Скукожиться? – подсказала я. – Нет, ваш король не кукожился. Наоборот, он был расслаблен. Как человек без сознания. Но в то же время, хоть и односложно, но отвечал на вопросы. Общался со мной. Морщился от громких слов.

– Плохо. Все очень плохо, – произнес Лоури, поднимаясь со стула.

Я вскочила следом.

– Что значит, плохо?

– Боюсь, ваше пребывание у нас в гостях затянется.

– Объясните толком, – я, нервничая, дернула Лоури за руку. – Я ничего не понимаю.

– К Его Величеству применили магию, и потребуется время, чтобы выяснить, какую область его дара задело вражеское вмешательство.

– Но в нашем мире нет магии!

– Кому–то удалось принести ее в ваш мир. И это особенно страшно, – Лоури направился к двери.

Я побежала следом, боясь упустить его.

– Чем страшно?

– Враг, сумевший сохранить способность к волшебству в немагическом мире – очень опасный маг. И настолько сильный, что справился с Его Величеством.

– Что будет со мной, если король так и не поправится?

Я боялась отстать, поэтому не смотрела по сторонам. На данный момент Лоури был единственным человеком, кто знал о моем существовании в стенах замка. Стражники распрощались со мной в лифте и наверняка решили, что я убралась наверх. Сгину я, и никому не будет дела до моей пропажи. А Лоури, хоть и слуга, но служит лично королю. А значит, имеет определенный вес. Надо его держаться.

– Время покажет. Будем ждать и надеяться. А сейчас я должен увидеться с доктором, – Лоури остановил меня жестом руки перед помещением с огромными дверями. Стоило ему скрыться за ними, как два угрюмых стражника скрестили копья перед моим носом.

– Но я… – краснея от досады, я попыталась объяснить свою позицию, но очень быстро поняла, что разговаривать с охраной бесполезно. Один из рыцарей так выразительно стукнул древком копья о пол, что я сразу почувствовала, насколько остро наточен его наконечник, который непременно пронзит меня, стоит только устроить скандал. Шутить никто не намерен: их король чуть ли не при смерти.

Отлично. Просто отлично. Кошмар, мало того, что продолжается, так еще становится все страшнее и страшнее.

– Не подскажете, куда мне идти? – я отошла на почтительное расстояние, на глаз рассчитав длину копья и ширину шага воина при выпаде в мою сторону. – Ну хоть глазом поведите в нужном направлении.

Копье качнулось буквально на сантиметр, и я, следуя подсказке, отправилась по ковровой дорожке в сторону выхода. Выйдя из коридора, где располагались покои Его Величества, я оказалась у лестницы, одно крыло которой вело на третий этаж, второе вниз – в огромный холл. Развилка ненадолго остановила меня. Я верно рассудила, что мне нечего делать в покоях знати – я слышала шепоток леди, которые, перегнувшись через перила, с интересом рассматривали меня, поэтому поспешила вниз. Да, я не в длинном платье. На мне джинсы и свитер, сверху пуховая куртка защитного цвета, на ногах такие же зеленые ботинки на монолитной платформе, а в руках зажата шапка. И да, я представляю, что у меня творится на голове. Поэтому у меня не возникло желания поговорить с холеными барышнями, глазеющими на меня так, словно я жаба, невесть какими путями попавшая в замок.

Великолепие дворца открывалось мне с каждым шагом. Он казался шкатулкой, наполненной драгоценностями. Никаких факелов. Красивые светильники, хрусталь, позолота, полудрагоценные камни, складывающиеся в причудливую мозаику и пасторальные сценки, гобелены и ковры, бархат и шелк. Красиво, богато и… старомодно.