Бабочки улетают в рай

– Гроссмана "Жизнь и судьба".

– Зарплата в двадцать тысяч вас устроит? – спросила она. – В первое время…

Я ответила "да".

– Вам очень повезло. С вами будет работать один из самых наших опытных старших менеджеров – Сергей.

Он уже ждал меня в приёмной.

– Пойдемте в машину, – проводил он меня до служебного транспорта – "Лады-Калины".

За рулем сидела невысокая полная молоденькая блондинка, немного флегматичная, но с бегающим взглядом, и такой же спокойный худощавый молодой человек. Руль был красивый, в цветочек.

Не прошло и минуты, как вернулся Сергей. Он направлялся в машину с той самой женщиной, претендовавшей на должность курьера, так что нам предстояло втроем разместиться на заднем сидении.

– А куда мы поедем? – спросила я.

Сергей ответил, что поедем в соседний районный город.

– У вас там филиал?

– Нет, не филиал, – занервничал Сергей. – Мы там работаем.

Женщина старалась занять как можно меньше места, но меньше стать не могла, и чувствовала себя из-за этого виноватой.

– Почему мне сразу не сказали, что будем там работать? Я же сказала, что оттуда… – недоумевала она. – Я бы не вставала в пять утра, не ехала на электричке…

Сергей вздохнул и ничего не ответил.

– Никогда не знаешь, на что нарвёшься по объявлению, – продолжала сетовать женщина. – Вот я недавно ездила в Москву в охранное агентство, обещали двести тысяч, а сняли столько штрафов, что даже на дорогу не осталось.

– А за что штрафы? – заинтересовался сидевший впереди молодой человек.

– Да за всё! Не там встал, не так пошевелился – у них же там камеры наблюдения повсюду. Я в торговом центре работала. Или задремал на ходу. А как не задремать, если на сон нам час всего давали, прямо там, сидя на стуле, и спали…

– А где же вы там жили? – спросила я.

– Как "жили"? – не поняла женщина.

– Некогда жить, работать надо, – с пониманием усмехнулся молодой человек.

– Говорю же, там на стуле и жили. Многие, отработав день-два не выдерживали, уезжали обратно, а я отработала месяц, – с гордостью и горечью вздохнула женщина.

аже погода испортилась, сочувствуя. Дождь принялся сбрызгивать схваченную было морозцем за ночь землю, и я с раздражением посмотрела на белоснежные сапожке на шпильке, подходящие, на мой вчерашний взгляд, для первого дня работы старшим менеджером.

К счастью, в салоне автомобиля погода наладилась.

Зазвонил телефон у водительницы и слегка рассерженно, но, в общем-то, довольно радостно, она принялась докладывать какому-то не то Сергею Ивановичу, не то Ивану Сергеевичу, как отвратительно отдохнула где-то на Чёрном море, где были ужасные номера, а вечером и вовсе нечем заняться, кроме как играть в биллиард.

Так незаметно мы и доехали.

– Сейчас нас поведут предлагать прохожим книги, – на лице моей соседки зажглась, как будто включили тусклую лампочку, обречённая и вместе с тем почему-то радостная улыбка.

И,  действительно, молодой человек встал с переднего сиденья и извлёк из багажника увесистую пачку подарочных изданий, и не по-джентльменски разделил поровну между собой и дамой.

– Предлагать эти книги совершенно не стыдно, – убеждал, глядя им вслед, удаляющимся в сторону жилых домов, не то меня, не то самого себя Сергей. – Вот, посмотри!

Как фокусник он извлек откуда-то несколько книг.

Разве эта книга на стоит семи тысяч? – бережно открыл подарочную Библию, провел по позолоченным краям страниц. А какие у нас издания для детей! – Он показал мне сказки Божова. – По-моему, такая книга должна быть в доме у каждого…

… Как оказалось, разница между работой курьера и старшего менеджера всё же была, правда, не очень значительная. Курьер предлагал книги на улице и по домам, а старший менеджер ездил по предприятиям.

Мы остановились у лаборатории атомной станции. Сергей мужественно взвалил на себя все оставшиеся в багажнике книги, с пониманием покосившись на мою обувь.

– Сегодня просто смотри и учись, – напутствовал он.

Впрочем, доверил мне Сову-Говорунью.

– Вот, носи, – с гордостью представил он Сову. – Она рассказывает сказки голосом Ирины Муравьевой.

В здании работали в основном женщины, имевшие уже маленьких внуков. Сергея здесь хорошо знали и даже встречали улыбкой. Книги, впрочем, покупать не спешили. Пару детских изданий, тем не менее, нам продать удалось и даже пристроить Сову Говорунью.

– У меня такую сову купила месяц назад моя хорошая знакомая, – нахваливал Сергей сову бухгалтеру, ожидавшей на днях рождения внука. – У нее тоже недавно родился внук. Так она мне даже звонила недавно. Говорит: "Серёж, какую хорошую сову ты мне продал, она такая прекрасная нянька!".

– Она говорит голосом Ирины Муравьевой, – включила я сову. – Такая сова необходима в каждом доме, где есть маленькие дети.

– Откуда ж маленький ребенок знает, кто такая Ирина Муравьева?

– Не знает, – согласился Сергей. – Зато он будет с первых дней приобщаться к русской культуре, а не к каким-нибудь там американским "Том и Джери"…

… – Уффф! – выдохнул Сергей по дороге в машину.

– Надо сегодня побывать ещё как минимум в пяти местах.

– Ты знаешь, что-то мне кажется, у меня не получится…

– Очень даже получится, я уже вижу, – ободрил Сергей. – Не обязательно всё делать так же, как я. Стиль у каждого свой, главное, придерживаться «правила пяти» в правильном порядке: здороваешься, представляешься, представляешь фирму, рассказываешь о товаре и (ап!) происходит собственно сделка.

Мы, между тем, остановились напротив пресс-центра АЭС.

Сергей достал из багажника еще одну Сову-Говорунью и протянул её мне.

– Мы пойдем сейчас туда? – испугалась я.

Появиться с совой в пресс-центре, где меня знали как хорошего журналиста, было совершенно неудобно.

– Нет, я  думаю, это все-таки не моё, – я поспешила в сторону автовокзала.

8.

Что я могу сказать? Настя и Эмма оказались, действительно, не только очень приятными, но и неординарными девушками. Только клуб до сих пор не открыт, но несколько раз мы встречались уже в других кафе, обговаривали перспективы.

Один раз пришла с Викой, и хозяйки клуба предложили ей встретиться отдельно уже в самих помещениях, интерьером которого она будет заниматься.

Находятся они в новом розовом здании гостиничного комплекса с истинно русским названием «Три медведя» и должны быть не только стильными, но и очень уютными, ведь женщины будут приходить сюда со своими радостями и горестями и просто чтобы с пользой и удовольствием провести досуг.

«Мы сделаем из Принцессы Истинную Королеву» – так звучит слоган проекта. Каждая женщина может (с оговоркой – если захочет, конечно) стать королевой. Стоит лишь немного постараться. Насчёт «немного» немного лукавлю: всегда держать марку не так-то и просто. Но для того и есть на свете тренеры (у нас они называются мастерами) по имиджу, психологии, фитнесу и даже вум-билдингу.

Я, кстати, тоже мастер по проведению незабываемых праздников. Дресс-коды, необычные поздравления, тосты, оригинальные подарки – это всё ко мне.

Но, конечно, нужно искать и постоянную работу. Желательно, как-то связанную с литературой, но без норм строк и скучных заданий…

В общем, show mast gone…

Да, женский клуб назывался «Happy Lady’s»…

9.

… Если раньше приезжая в Воронеж, я попадала с пресс-конференции прямиком в гостиницу на служебном транспорте, то в этот раз маршрут был иной.

Уже на вокзале возникло странное ощущение, как будто непостижимым образом я оказалась отброшенной на несколько десятилетий назад, в советское прошлое. Во всяком случае, доски, служившие своеобразным мостом, чтобы не наступить в грязь, к туалету на улице, характеризуют Воронеж отнюдь не городом будущего, как гласит надпись на стене пресс-центра атомной энергетики. Впечатление усилила прогулка по ледяным ухабам на центральных улицах до галереи Чижова, где была назначена встреча с режиссером.

В «Галерее Чижова», впрочем, я снова ощутила приятную расслабленность, чему способствовали даже вывески в конце эскалаторов. «Когда депрессия у женщин, они едят или идут за покупками, а мужчины завоевывают другие страны. Elayne Boosler», – сразу бросилась в глаза одна из них.

Время уже поджимало, но опоздать я боялась напрасно. Задерживался режиссер, так что я даже успела купить шарфик, выпить большую чашку капучино и на назначенном месте (у М-Video) тщетно пыталась понять, что хочет от меня подошедший чернокожий парень, который, вероятно, был явно не Валерием. Наконец, появился и он.

– Маргарита? – спросил он, снимая вязаную шапку на бегу. –

Пойдемте!

Мы вернулись туда, где пятнадцать минут назад я пила капучино.

За столом уже теснились на пододвинутых стульях человек десять – в основном, студенты Воронежского культурного техникума. Большинство хотели стать актерами. Только молодой человек с длинными белыми волосами, похожий на художника, оказался профессиональным осветителем.

Режиссер начал с актеров, выслушал их по очереди, записывая в толстую тетрадь, кто что умеет.

Будущие актеры умели петь, танцевать, а двое – молодой человек и девушка – даже жонглировать и показывать фокусы.

– Это хорошо, – одобрил режиссер. – У вас будет возможность показать ваши умения на кастинге. Отпустив актеров, режиссер занялся нами. Сначала – молодым человеком.

– Со светом в принципе всё более или менее понятно, это надо видеть в действии…

В ту же тетрадь режиссер записал, каким оборудованием обладает молодой человек, и, наконец, уделил внимание мне.

Предполагалось снимать ремейк на известную картину, и из предоставленных сценариев пока не один не показался режиссёру достойным.

– Перевелись у нас Гайдаи, – посетовал он.

Я, конечно, выразила горячее желание попробовать себя в роли нового Гайдая и на ходу предложила несколько идей.

Режиссеру идеи понравились, но в ответ на вполне естественный вопрос «на какой ящик прислать сценарий?» вдруг отрицательно помотал головой: «Нет, за ящиком постоянно охотятся плагиаторы».

Наконец, мы договорились о таком варианте: какая-то его знакомая присылает письмо на мой ящик, а я в ответ присылаю сценарий.

… Через месяц в сети появилась информация о том, что снимается кавер-версия по старому доброму фильму, но… на другой киностудии.

Конечно, за этот месяц я подыскивала и другие варианты…

10.

– Что за ужасная помада!

От неожиданности я даже вздрогнула, хотя и знала: мой старый приятель Ёжик будет встречать меня на вокзале. Собственно говоря, я видела его всего второй раз в жизни. В первый он безнадёжно залил мой паспорт какой-то масляной гадостью, и неожиданным образом это сблизило нас.

– Я даже узнал тебя не сразу. Ты же на собеседование идешь! – продолжал он ворчать.

Красная помада мне к лицу, но спорить я не стала. В одном Ёжик прав: я приехала в Москву на собеседование и, пожалуй, откровенный акцент на губах был излишним, тем более, что я хотела произвести впечатление уверенной, но умеренной особы. Поэтому помаду я стерла.

– Другое дело, – одобрил Еж. – Успеешь еще находиться с яркой помадой. До собеседования, между тем, оставался час – не так уж и много, учитывая, что я имела весьма смутное представление о месторасположении офиса компании спортивного оборудование и пр. продукции для фитнеса,  куда меня пригласили старшим менеджером. А Ёжику через час нужно было быть на лекции в литературном институте, где он, уже довольно взрослый дядя, учится то ли на третьем, то ли на четвертом курсе, потому что поступил с двенадцатого раза,  исполнив свою мечту – стать профессиональным поэтом. Тем не менее, минут пятнадцать на разговоры «за жизнь» у нас оставалось. Мы сели на скамейку в метро на Алексеевской, откуда расходились наши пути.

– А у меня в Баку поставят спектакль по моей пьесе, – похвалился Ежик.

– А у меня вышла книга стихов. Сейчас подарю, – я достала сборник из сумочки.

Ёжик раскрыл наугад, пробежал по строчкам глазами.

– Рифмы неточные, – остался недоволен. – Прежде, чем писать стихи, сначала надо знать, как это делается.

 Такой тирады я совершенно не ожидала и поднялась со скамейки.

– Рада была тебя видеть, – малодушно солгала я на ходу, торопливо направляясь в сторону указателя «Выход в город».

– Ладно уж, вижу, как ты рада! – обличил Ёжик вслед.

На улице прохожие как будто сговорились подсказывать мне идти не туда, и когда, наконец, я шла по нужной улице и в нужном направлении, последний участок пути мне пришлось проделать бегом, тем не менее, я все равно опаздывала на двадцать минут.

Фирму я нашла с трудом, тем более, что вывески над дверью одноэтажного дома, окружённого многоэтажными каменными собратьями, как гриб кустами, не было. Только табличка со стрелкой «Вход здесь», но он оказался в другом месте.

К моему удивлению, начальник ещё не подъехал. «Попал в пробку», – сообщила секретарша.

Я имела возможность подумать и осмотреться. Фирма, представлявшаяся мне куда более солидной, походила на спортивный кружок пионерских времен. Какие-то плакаты и стенгазеты на стенах в коридоре, фотографии, наклеенные на ватман, и подписи фломастерами. Обшарпанные стулья в коридоре.

Я села на один из них.

– Начальник сказал, подъедет минут через сорок, – сообщила  вскоре секретарь. – Вы можете подождать  или побеседовать с первым заместителем Владимиром Ивановичем.

Мне хотелось уйти поскорее.

Владимир Иванович оказался приятным мужчиной средних лет с честными голубыми глазами. Я рассказала ему о своих хороших качествах: мобильности, креативности, знании языков, а также хорошем слоге (тоже не лишне в работе старшего менеджера).

– Да, вы нам подходите, – сказал он, ознакомившись с резюме. – Если, конечно, вы будете этим заниматься… Знание языков вам здесь вряд ли понадобится, командировок у нас нет, в основном мы работаем здесь.

Я попросила рассказать побольше о продукции компании. Оказалось, что это не только тренажеры, но и некие полезные для здоровья активные вещества.

– Пищевые добавки?

– Я не стал бы называть это добавками… – не согласился замдиректора.

… Недели через две после моего возвращения домой мне позвонили из Москвы. Звонившая представилась старшим менеджером фирмы с очень похожим названием. Я не сразу поняла, что она от меня хочет.

– Вы предлагаете мне сделать инъекцию ботокса?

– Да! Причем, поскольку ваш телефон есть в нашей базе данных, мы сделаем вам скидку 20 процентов.

– Спасибо, конечно, но у меня прекрасная кожа, – удивилась я.

– Извините.

11.

– Гувернанткой? – реакция родственников была такой, как будто я собралась на панель.

Я выбрала фотографию пострашнее и поприличнее и разместила её вместе со своими данными в базе данных агентства и принялась изучать объявления.

Некоторые мне вполне походили: требовалось знание языков и наличие действующего загранпаспорта, обещали достойную зарплату. В общем, я позвонила. Оказалось, во всех объявлениях были указаны телефоны агентства.

– Нет гарантии, что вы понравитесь именно этим семьям, – ввели меня в курс дела. – В любом случае вам надо приехать в Москву.

Для начало требовалось заполнить какие-то бланки, естественно, не бесплатно, после чего претендентки ожидали у моря погоды в общежитии, соответственно, за отдельную плату.

– Никто не может точно сказать, как долго вам придется ждать, пока вами заинтересуются, – честно сказала представитель агентства.

Пока я сомневалась и раздумывала, объявление «требуются няни и гувернантки» появилось и в местной газете. Номер телефона показался мне знакомым не случайно. Менеджером агентства по нашему региону оказалась одна моя хорошая знакомая, но от этого было не легче, потому что телефон долго и упорно находился вне зоны доступа. От отчаяния я позвонила в Москву в главный офис агентства.

«Ваш агент сейчас с семьёй работодателя за границей, и вернётся где-то через месяц. Но вы можете позвонить также в соседний город, во всяком случае узнаете, какие нужно собрать документы», – сообщили мне в агентстве.

Собрать документов предстояло немало: от медицинских справок до ксерокопии паспорта и дипломов. В общем, заняться было чем. Больше всего пришлось поломать голову над тем, как подтвердить знание трёх языков, учитывая, что французский я изучала по дискам, а польский в костеле на занятиях общества любителей польской культуры, однако соответствующей печати у пана научителя нет.

Но пока я ломала голову над этой проблемой, неожиданный сюрприз преподнесла наш новый домочадец трёхцветная кошечка Сонька. Оказалось,

мама взяла её «с приданным» – лишаем, прелести которого я очень скоро ощутила на себе. Так что когда знакомая, наконец, вернулась из Турции и пригласила меня в школу гувернанток, должной радости я уже не ощутила.

Тем более и рассказы её о буднях гувернантки не вдохновляли:

– Накупалась? О чем ты?! Только один раз смогла поплавать. За детьми нужен глаз да глаз, тем более дети состоятельных людей разбалованные, учти. Работа не самая лёгкая, но платят достойно. Зато загорела отлично!

Про лишай я распространяться не стала. Хорошо хоть осень, под одеждой не видно. Зато трёхцветные кошки приносят не только кожные болезни, несовместимые с работой гувернантки, но и счастье. Так что стоит подождать ещё немного…

Глава II

12.

Итак, «Happy Lady’s» на тот момент был для меня не столько лучшим, сколько единственным вариантов, который я, конечно же, рассматривала как промежуточный, «пока не найду что-то более достойное», в смысле, более высокооплачиваемое. Но, во всяком случае, новая работа была интересной.

У нас уже появился свой сайт, а соответственно, мне стали поступать заказы на статьи от хозяек клуба, и для начала предстояло взять интервью у них самих. Как обычно, мы сидели в кафе, считавшемся одним из самых престижных в городе.

О самих себе и о том, как свела их судьба, Настя и Эмма почему-то говорили как-то неохотно. Выяснилось только, что Настя косметолог, бывшая студентка иняза. Благодаря знанию языков она и познакомилась с Эммой, возглавлявшей какую-то фирму, где требовались переводчики. Так и свела судьба напарниц.  Поэтому, так как всё-таки материал был рекламным, а хозяин, как известно, – барин, мне не оставалось ничего иного кроме как задавать отвлечённые вопросы об увлечениях, жизненной философии и, конечно, женском счастье

– Какой должна быть современная успешная женщина? – спросила я.

– Ухоженной, – начала медленно Настя.– Иметь любимую работу и приличный доход и быть замужем…

У меня не было мужа, в сумочке осталось денег ровно на проезд и постоянной работы в ближайшее время не предвиделось. И от всего вышеперечисленного мне вовсе не хотелось улыбаться. И все же именно мне предстояло стать лицом «Happy Lady”s» .

Вы, может быть, подумали, что я дурнушка? Нет, нет, нет… У меня лицо манекена, голубые большие глаза, аккуратный, чуть вздернутый правильный нос, и верхняя губа тоже немного вздернута, а нижняя капризна.

У меня высокая чёткая линия скул, изящный подбородок.

Так обычно лепят манекенов, стремясь придать им сходство с реальными людьми. И золотистые нарциссы я люблю даже больше, чем красные розы.

Но о цветах тогда я не думала. Я отчаянно старалась заглушить кошек, скребущих на душе, и усилием воли заставляла себя улыбаться. Но мысль о том, что Эмма с Настей и судьба выбрали именно меня лицом «Happy Lady’s», действительно, придавала мне весёлость. Мрачный вид был просто неуместен.

И потому я снова и снова мысленно возвращалась к интервью и ответу Эммы на вопрос об уверенности:

«Уверенная женщина и сильная женщина – не одно и то же. Быть сильной – непростительная слабость. Быть сильной – значит быть счастливой и интересной. Живите интересно. Вы даже не догадываетесь, сколько интересных мест в радиусе пяти километров. Живите полной жизнью, наполняйте жизнь других – и будет вам счастье».

(С сайта «Нарру Lady’s»)

13.

Настя на время выбыла из строя (как она сама сказала) по причине свадьбы и все вопросы приходится решать с Эммой.

Нет, грубоватой она мне показалась только на первый взгляд. На самом деле это лишь одна из её многочисленных граней. Причём, каждая из них тоже изменчива, как будто поворачиваешь камень настроения.

Мне тоже предстояло открыть свою новую грань, и я была этому даже рада. Мне хотелось радостных перемен, вероятно, поэтому, решая утром, что надеть, я остановила выбор на голубом костюме, сшитом пару лет назад специально по очень важному случаю, так как вообще деловой стиль я не люблю. Но сейчас мне просто необходимо было чувствовать себя увереннее.

– Классно выглядишь, – похвалила Эмма.

Мы встретились в том же кафе, где в первый раз обсудить детали мешала трансляция футбольного матча. В этот раз атмосфера здесь была гораздо более умиротворённая. Все остальные столики были свободны. Дух горячего кофе поднимался над чашкой кофе к потолку и смешивался с голосом Леоны Левис. «I’m just trying to be happy, yeah…» Музыка и кофе смешивались в единый аромат предвкушение чего-то большего, чем можно было бы выразить просто словами.

Аккуратно подколотые в жёлтую папочку договоры только и ждали, когда я приступлю к делу. А делать предстояло следующее: к каждой золотой (годовой) и серебряной (полугодовой, соответственно) клубной карте прилагалась единая дисконтная карта на скидку в элитных заведениях города, с которыми мне и предстояло подписать договоры.

За столиком в кафе я неожиданно для себя самой разоткровенничалась с Эммой. Возможно, мне хотелось доказать ей, что я живу полноценной жизнью. А возможно и себе. Я решила рассказать ей про Густаво…

– И лягушку!

– И лягушку?

– Да, недостаточно прикоснуться к руке Эверарда т’Серкласа. Нужно потрогать ещё и лягушку, и тогда счастье неизбежно, – пообещал незнакомый лысеющий брюнет с моложавым лицом. Особенно хороша была улыбка.

Я потерла лапку лягушки. Мужчина смотрел на меня и смеялся.

Примерно так выглядела наша встреча в моём исполнении. На самом деле лягушку мы трогали позднее, когда гуляли по Гран Пляс. Но я начала именно с лягушки, потому что рассказывать, что мы познакомились на сайте знакомств и банально  договорились встретится в холле гостиницы «Хилтон» мне не хотелось.

Тем более, что в Бельгию я прилетела по делам.

И в первый день командировки свободных было целых полдня, которые со своей новой знакомой, тоже журналисткой и начинающей писательницей, мы решили провести в Париже.

… Ещё не вздрогнул, не поплыл вокзал за стеклом, а мои мысли уже опережают время на два часа.

То же выражение предвкушения затаилось и во взгляде Тани.

В дверях вагона плачет девушка, длинноволосая, в джинсах. Плачет навзрыд, не стыдясь окружающих. Её красота и горе притягивают взгляды пассажиров, даже не любопытных к чужой частной жизни европейцев.

На платформе врос в девушку глазами молодой человек и тоже плачет. До отправления экспресса остается полминуты – не больше. Страх разлуки пересиливает страх не успеть вернуться в вагон, и девушка снова выбегает на платформу, и вот влюбленные плачут в обнимку. Даже самому ненаблюдательному свидетелю драмы расставанья понятно, что увидятся они ещё не скоро. И вот она едва успевает запрыгнуть в вагон, кричит прощальные слова по-французски. Но поезд не остановить. Остается только ожидание, а секунды продолжают неумолимо увеличивать расстояние…

– Любовь… – многозначительно вздыхает Таня и достает из черной дорожной сумки камеру.

Живой репортаж из экспресса «Париж-Брюссель» пригодится ей для сюжета о российско-европейских отношениях, который она собирается сделать, вернувшись в родной Екатеринбург из загранкомандировки. Таня работает в информационном агентстве.

(«Some questions for press, please») Я не спешу доставать диктофон. Вряд ли зарисовка из поезда пригодится для будущей статьи.

Объектив Таниной камеры тактично отворачивается от трагедии юных влюбленных и останавливается на смуглом широком лице соседа.

Он широко и белозубо улыбается в объектив и охотно рассказывает, что зовут его Джон, и что во Францию он приехал с семьей из Эфиопии. Семья – темнокожая молодая женщина с мальчиком лет трёх на руках сидят напротив за столиком, рядом со мной.

Камера смущает Эстер, и только когда аппаратура скрывается под молнией в чёрной сумке, моя соседка широко сверкает искренней улыбкой.

– I like Russian very much…

Огромные глаза, доверчивые и в то же время как будто слегка испуганные, излучают мягкое тепло. Эстер говорит о том, что европейцы очень вежливы и доброжелательны, но у них нет той открытости, которая позволяет вывернуть душу нараспашку перед первым встречным, как у русских и африканцев.