Странник

Вон сидит седовласый старик и будто пытается разглядеть за окном свою незаметно промелькнувшую молодость. Вон юные девушки с яркими причёсками и вызывающими татуировками что-то обсуждают на дальнем ряду. Наверное, одноклассников.

Мы несёмся сквозь космос в этой шестиколёсной капсуле, где время полностью остановилось. Я вижу сухую руку водителя, обхватившую рычаг коробки передач. Куда он нас везёт? Он и сам не знает. Он лишь подчиняется голосу ночи, который направляет нас вперёд. Судьбы тех, кто оказался в этом автобусе, на мгновенье переплелись в светящийся в темноте клубок. Этот клубок летит, и звёзды перед ним расступаются – то ли от страха, то ли от удивления.

На секунду ты забываешь о своих амбициозных планах, о работе, о друзьях, о семье. Ты забываешь обо всём. Потому что ты становишься частью этого одинокого автобуса, который спокойно едет по своему маршруту среди спящих зданий большого города.

А что, если мой мозг лишь имитирует, что я занял это сиденье около десяти минут назад? И на самом деле я в него сел давным-давно?

Да, мы летим в этом автобусе сквозь ночную мглу уже целую вечность.

* * *

Совсем близко Новый год, Рождество. Очень хорошо! Я уже чувствую, как приближается это волшебное настроение. Мне сразу представляется, что я гуляю по огромному торговому центру, донельзя украшенному гирляндами, ёлками, венками, игрушками. В этом торговом центре обязательно должны быть дорогие бренды, типа «Гуччи» и «Луи Виттон». Не для того, чтобы я в них заходил, нет! Просто, они должны быть для визуального комфорта, чтобы знать, что ты находишься не на базаре. Я бы просто гулял, иногда останавливаясь в спортивных магазинах, рассматривая формы футбольных команд и всякие мячи. Я бы обязательно посетил книжный магазин, долго бы изучал различные книжки из раздела публицистики. Да, этот раздел больше всего затягивает! Потом настало бы время обеда, и я бы поел где-нибудь в ресторане индийской или тайской кухни. Идеально.

* * *

А вот и новогоднее настроение подъехало. Как я это понял?

Когда человек находится в предвкушении волшебства, его походка немного меняется: становится лёгкой и чуть подпрыгивающей.

Когда я захожу в магазин, наблюдаю в лице продавщицы еле заметную досаду, ведь она не может прямо сейчас выбежать на улицу и начать кататься на ледяных горках с ребятишками, к тому же только она сможет вывести самого красивого снежного ангела.

Когда я гуляю по торговому центру, я вижу радость в глазах родителей, потому что им предстоит покупать подарки своим детям. Ведь самое большое счастье – давать, а не получать. С возрастом приходит понимание этого.

Когда бесконечная метель кончается, огромные хлопья снега оседают чуть ли не метровым слоем – время вдруг замирает. Воздух становится кристально чистым, и ты стоишь посреди парка, вдыхаешь свежесть зимы. Хочется вот так стоять и стоять с закрытыми глазами, пока соседский мальчуган не кинет тебе в спину мягкий снежок, мол, пошли играть!

Весь город укутывается в новогодние декорации: повсюду ставят исполинские ёлки, развешивают гирлянды, вспыхивает разноцветная иллюминация. Из моего рта валит пар, я беру в лавке кофе, затем вместе с друзьями иду на какой-нибудь новогодний фильм. А дома меня ждут мандарины, оливье, тепло и уют.

Последний штрих: включаю на телевизоре «Иронию судьбы», и пусть играет целыми днями на заднем фоне.

Я готов к Новому году!

* * *

Ночной мрак. Всюду горят окна, в некоторых из них мерцает новогодняя ёлка. До первого января осталось около двадцати минут.

Я иду вдоль реки. На мне мои любимые старые брюки. Пусть и потрёпанные, пусть и засаленные. Но именно в них я хочу встретить Новый год. Толстый джемпер защищает меня от порывов холодного зимнего ветра. Вымощенная набережная и я. В грациозном танго мы с ней слились в единое целое. Где-то слышны взрывы нетерпеливых фейерверков.

Рядом пробегает серая кошка. Мы смотрим друг на друга пристально, пытаемся понять, кто о чём думает. И тут же она испаряется. Я продолжаю свой променад.

Чистый свежий воздух заполняет мои лёгкие. Я начинаю думать. Думать обо всём. Как так получилось, что в свои 22 года я встречаю Новый год совершенно один, бродя по безлюдному городу, вглядываясь в разноцветные огни, отражающиеся в реке?

Вокруг ни души. Все с упоением ждут чуда в своих домах, в кругу близких. А я просто иду куда глаза глядят.

Мне нравятся мосты. Эти гиганты самоотверженно служат людям даже в праздник.

Чуток подустав, я сел на скамейку. Взглянул на часы. 23:59.

* * *

У нас в Казахстане работать по специальности – дурной тон, бестактность, своенравие.

Обычно ведь как? Кончают юрфак – становятся менеджерами; кончают мехмат – становятся гидами, и так далее.

А я вот решил сотворить подвиг. Закончив филфак, стану, пусть и не педагогом, но достаточно мощным филологом, который будет знать все тонкости грамотного письма.

Уверен, у меня всё получится.

* * *

Я читаю неприлично медленно.

Потому что я не пытаюсь как можно быстрее проглотить буквы и понять смысл написанного. Вместо этого я вчитываюсь в текст, смакуя синтаксические конструкции, наслаждаюсь логикой построения предложения, как архитектор любуется зданием, визуализируя в голове процесс его постройки.

* * *

У меня бывают только две проблемы:

1). Когда мысли так и прут и хочется ими делиться, но я боюсь загадить вашу ленту сырым, недоработанным контентом.

2). Когда мыслей нет, и я диву даюсь: «И как только мне до этого удавалось что-то взять из этой пустой башки?»

* * *

У меня это странное увлечение появилось ещё в детстве: я до сих пор обожаю взбираться на шкафы.

Я просто ставлю голые ступни на полки, руками хватаюсь за закладки тяжёлых энциклопедий и начинаю карабкаться, как альпинист. В процессе восхождения на «гору» я то и дело гляжу себе за спину и представляю фантастический пейзаж: зелёные луга, озёра, деревушки, дороги – всё как на ладони. Красота неописуемая!

Затем я добираюсь до самой вершины и уютно усаживаюсь там – на верхушке шкафа. Как правило, там всегда очень пыльно. Но это не мешает мне радоваться моему удачному покорению пика.

Я не сразу слезаю со шкафа, а вместо этого обустраиваю там небольшое палаточное сооружение, открываю термос с чаем и начинаю уплетать вкусные бутерброды, наслаждаясь видом на комнату (мини-палатка, термос и бутерброды были у меня в альпинистском рюкзаке заранее).

Чаепитие продолжается около часа, затем я сплю где-то тридцать минут, ещё раз гляжу с огромной высоты на ковёр своей комнаты и, наконец, потихоньку начинаю спускаться.

При этом очень важно не сместить центр тяжести шкафа. В противном случае он может на меня опрокинуться и раздавить. Такого, к счастью, со мной ни разу не случалось.

А есть ли у вас какие-нибудь странные увлечения?

* * *

Вокруг меня есть точки. Они разные, ведут себя по-своему, иногда даже капризно. Какие-то точки приближаются, какие-то отдаляются, и вот это приближение и отдаление каждой точки от меня предугадать иногда совсем невозможно. Это меня раздражает.

Я бы хотел, чтобы все точки вели себя более понятно и логично. Пусть они либо всегда от меня отдаляются с неизменной скоростью (или хотя бы с неизменным ускорением), либо точно так же приближаются. В крайнем случае пусть будет закономерно повторяющееся приближение и отдаление, как приливы и отливы.

Что это за точки, спросите вы?

Они могут быть чем угодно. Это и люди, и деревья, и здания. Каждый атом – это тоже условная точка. Любой объект или субъект можно назвать точкой.

Так вот. Слишком много непонятных движений вокруг меня. А ведь я, чёртов перфекционист, хочу всё понять, уяснить законы движения каждой точки. Могу ли я это сделать? Могу. И я это сделаю.

Для этого мне понадобятся различные сверхмощные вычислительные машины. Также в данный момент я собираю команду учёных, которые помогут мне. Наше исследование должно занять не более трёх лет. Все результаты я буду тщательно записывать в свой блокнотик и делиться ими с вами.

Скоро увидимся.

* * *

Время пряталось где-то в ночных переулках застывшего города. Оно дышало тяжело и часто, источало характерный едкий запах. Оно чувствовало, что за ним наблюдают. Время боялось.

В каких-то десяти метрах от него, за крышкой мусорного бака, затаился я. Тот самый я, который выпал из реальности. Я оказался за бортом огромного корабля под названием Жизнь. Моё тело стало неосязаемым, необычайно лёгким.

Теперь, чтобы вернуться обратно, мне нужно было поймать Время. Схватить в свои хищные лапы и воссоединиться с ним, сделать так, чтобы мы проглотили друг друга. И только тогда стрелки часов снова продолжат своё движение, а я смогу пойти в ближайший торговый центр и купить себе бургер у милой кассирши.

Уже не раз мне приходилось охотиться на него. У Времени есть как сильные, так и слабые стороны. Моей задачей было загнать его в такие условия, при которых его недостатки бы обнажились прямо передо мной, и я бы тотчас набросился на свою жертву.

Стеклянный свет луны останавливал все машины, всех прохожих. Даже брызги луж на дорогах висели в невесомости. Какая-то великая сила заставляла каждую молекулу замереть, заледенеть. Или же наоборот, отсутствовала всякая сила, приводящая весь мир в движение? Только на меня этот закон не действовал. Я был вне Времени.

Я охотился на Время.

* * *

Я блуждал.

Я двигался не в каком-то направлении, а скорее внутрь себя, и чем дальше я углублялся, тем сильнее и больнее растягивалась кожа наизнанку.

Я всегда старался прятаться от солнечного света, так как, попадая на мои ещё не засохшие раны, ультрафиолетовые лучи вызывали необратимые канцерогенные процессы в крови.

Ночь была моим спасением. Как только в чёрном небе зажигалась луна, я выходил из дома и робко бродил по грязным переулкам большого города, встречая по пути болеющих бешенством кошек и спившихся бродяг.

Я бесшумно и ловко уворачивался от любых взглядов. Карабкаясь по спинам прохожих, я был их незаметной тенью, которую они отбрасывали от фонарных столбов.

Я дышал лунной прохладой и искал. Что я искал? Я и сам не мог понять. Но в те минуты, когда мои уши заполнялись музыкой бурлящей ночной жизни – уставшим смехом из ресторанов, шумом проезжающих автомобилей, игрой весёлых студентов на укулеле, – во мне что-то кричало: «Ищи! Не останавливайся! Ищи то, что должен искать!». И я искал. Темнота становилась моей подругой и, нежно обняв меня за шею, шептала, подсказывала, в каком направлении нужно двигаться. Я бежал, метался из стороны в сторону, созерцая эту прекрасную ночную жизнь, со всеми её недостатками и причудами.

В этом беспрерывном движении и поиске я проводил каждую ночь. Как только наступало утро, как только первые лучи солнца касались моей кожи, раны начинали источать тупую боль, и из них медленно скатывались капли крови. С наступлением темноты кожа снова заживала, и так повторялось снова и снова.

К слову, я так ничего и не нашёл. Я и сам отчётливо понимал, что все эти поиски чего-то неведомого – лишь иллюзия, которую генерирует мой мозг, дабы не помереть со скуки. Но в глубине моей души всё же мелькала еле осязаемая надежда, что я всё же смогу найти то, что должен найти. И эту надежду я хранил в своём сердце до самого конца.

* * *

Чтобы наступила осень, должно совпасть несколько факторов:

1). Ты должна начать носить свои клёвые осенние чёрные ботинки, которые созданы лишь для того, чтобы хрустеть опавшими листьями.

2). Ты должна начать прятать руки в карманы, когда идёшь по улице, слушая грустную музыку.

3). В кафе ты должна заказывать только горячие напитки, а не прохладительные.

4). Твоя беззаботная улыбка должна смениться на игриво-деловую. Но в глазах должен остаться задор.

5). Ты должна официально попрощаться с Летом. Неважно как: письменно, устно или в мыслях. Пока ты этого не сделаешь, Осень не имеет права вступить в свои законные полномочия.

* * *

Поперхнусь вакуумом, простыну, лягу в постель.

Я поклоняться хочу морским чудовищам, в прачечной мотеля истекая кровью.

Чувство вины меня губит, и вот я извергаю протухшую пиццу из всех своих пор.

Опора! Где ты? Иль я уже тобою стал? Опорой для всей вселенной.

Карлики меня кушают, но это неважно, ведь ты, нежная моя, плачешь в темноте, согревая ноги в свежем трупе пингвина.

Боль! Она везде! Я дышу ею, я дышу тобой. Ты моя боль.

Вода стала жёлтой, это из-за меня! Ты делаешь её прозрачной, чистой, а я – желтой, грязной.

А потом она станет коричневой, а потом чёрной, и ты уйдёшь навсегда – к своим пингвинам!

Хочешь, я буду целовать стены, к которым ты когда-то прижималась, краснея?

Я обмакну кисточку в гной и буду рисовать тебя! Репин, Пикассо – не сравнятся со мной!

Я – твой ученик. Непослушный, чуть больной.

Не уходи, любовь моя! Не уходи.

* * *

Ты украдёшь меня по частям. Сначала глаза. Потом уши. Затем сердце. И, наконец, душу.

Ты соединишь все части вместе, но уже по-своему, в своём стиле, со своей изюминкой.

Ты спрячешь меня в темной пещере, заградишь собой от света. Чтобы я не достался даже солнцу.

Ты будешь кормить меня собой. Но сначала ты сточишь мои зубы, чтобы они легче разгрызали твою плоть и кости.

Когда я полностью сожру тебя, мне станет невыносимо больно в районе живота. Я отравлюсь тобой. Меня скрутят адские судороги, изо рта польётся пена. Я умру с застывшими стеклянными глазами.

Затем я начну гнить в этой пещере, разлагаться и превращаться в вонючую густую смесь. Этой смесью будем мы с тобой. Вместе, как одно целое.

Спустя тысячелетия мы под давлением земли превратимся в нефть. В чёрную, сочную нефть. Нас найдут и начнут выкачивать оттуда. Мы снова увидим дневной свет. Ты и я.

Нас превратят в пластмассу. Наши частички разлетятся по всему земному шару. Мы будем являться людям в виде телефонов, пультов, фломастеров, фаллоимитаторов.

Мы вместе захватим мир. Я буду твоим королём, а ты будешь моей королевой. Навсегда.

* * *

Всё, что я ни делал – любой мой шаг, любой мой вздох казался ей чем-то гениальным, чем-то запредельно изумительным. Любое моё слово у неё вызывало либо глупую улыбку, либо смешную задумчивость. Она постоянно смотрела на меня, и взгляд её был полон восхищения. Я, как дурак, полагал, что имею власть над ней. А оказалось – она имела власть надо мной.

* * *

Когда у меня не получается найти правильные слова, чтобы сказать тебе, как сильно я тебя люблю, и как мне дорог каждый твой вздох, я чувствую себя животным. Знаю, ты хотела бы видеть во мне человека. Но ведь и животные не так уж плохи – некоторые из них даже вызывают умиление. Так позволь же мне быть твоим диким зверем, который не может выразить свои чувства, но тем сильнее любит тебя. Возможно, ты не всегда будешь понимать, о чём я мычу тебе или гавкаю, но я всегда буду рядом с тобой и согревать тебя. Просто знай, что я тебя люблю.

* * *

Асфальт на улицах Астаны каким-то чудом всё еще сух, но это не мешает чувствовать, что улицам города никак не терпится упасть в объятия зимы. Добротный холод присутствует. Теперь уже и не увидишь, как по вечерам люди медленно, вальяжно прогуливаются, с аппетитом смакуя разговоры друг с другом. Потому что члены начинают мёрзнуть уже на пятой минуте ходьбы, там уже не до вальяжности.

Сегодня вечером, когда я шёл быстрым шагом по улице, я стал свидетелем интересного эпизода:

Я двигался навстречу какому-то коренастому мужику, плотно укутанному в куртку. Лицо его было типичным для прохожего в Казахстане в холодное время года – неулыбчивое, суровое, угрюмое. Это лицо можно увидеть у 90 процентов прохожих. Такое ощущение, что у нас в стране люди, когда выходят на улицу, стараются быстрее покончить с этим бременем и вернуться к себе в уютное, тёплое гнездо. Их глаза как бы говорят: «Улица – это опасное место, где нельзя слишком много улыбаться или вести себя неестественно, так как тебя могут принять за слабого и как-то обидеть». Когда между нами было примерно три метра, возле его ног прокатилась какая-то обёртка от чипсов. Что произошло дальше, ввело меня в небольшой шок – тот мужик наклонился, взял обёртку, сделал около пяти шагов в сторону и выбросил её в мусорку.

Интерсно, что для таких цивилизованных стран мира, как, например, США, Франция, Норвегия, Южная Корея, Япония, такое действие – выкинуть валяющийся мусор в корзину – совершенно нормальное и обычное явление. У нас с этим дело обстоит хуже – как правило, весь мусор убирают дворники в 5 утра. Мы почему-то инстинктивно думаем, что без какой-либо причины выбросить чей-то мусор – жест слабака.

В общем, не знаю. Может, это звучит странно, но меня этот маленький поступок очень воодушевил, словно лучик света в тёмном царстве. Я верю, что наше общество скоро станет таким же цивилизованным, как на Западе.

* * *

Прямо сейчас сижу за компьютером и вижу, как крошечная мошка села на экран. Вот она ходит по чьему-то посту, теперь вальяжно ступает по значку глобуса с парой уведомлений. И, наконец, шагает по моим друзьям – она собой закрыла глаз моей красивой френдессы. Мошка ведь даже не знает, что такое экран, что такое Фейсбук. Для неё это непостижимо.

Вот я и задумался:

А вдруг, когда мы летними тёплыми вечерами гуляем в парке, мы тоже наступаем на чьих-то друзей. Просто для нас, людей, это непостижимо.

* * *

Иногда меня заносит к постам друзей большой давности – 2012, 2013, 2014 годов. Я вижу, как люди комментировали посты – воистину оживлённые, жаркие беседы велись! И меня охватывает странное чувство. Будто я гуляю по развалинам Помпеев и отчётливо наблюдаю бегающих из стороны в сторону кричащих людей, объятых страхом в предверии опасности.

Люди в этих беседах оставили частички самих себя, которые до сих пор независимо от своих хозяев живут в некоем анабиозном состоянии.

Любопытно.

Рассуждения

Когда христианин поздравит мусульманина с Курбан Байрамом, когда мусульманин поздравит иудея с Ханукой, когда иудей поздравит христианина с Рождеством, когда к ним присоединится атеист, и они вместе отпразднуют, что живут в мире и согласии – тогда я стану счастливым.

Когда человек перестанет ненавидеть другого человека за цвет кожи, разрез глаз, форму носа, за то, что он любит другого человека, невзирая на пол, – тогда я стану счастливым.

Когда человек перестанет восклицать: «моя национальность – самая лучшая!», когда человек начнёт говорить: «все люди Земли, все национальности – прекрасны по-своему», – тогда я стану счастливым.

Когда человек сможет говорить и писать всё, что ему вздумается, без страха быть избитым или убитым, когда уйдут с Земли люди, которые силой удерживают власть и сажают в тюрьмы своих честных конкурентов, когда единственным инструментом станет диалог, а не оружие, – тогда я стану счастливым.

Когда люди, конкурирующие в какой-то сфере, будут вместе весело обедать, обсуждая злободневные темы, а не пытаться подсыпать друг другу яд, когда проигравший будет улыбаться и поздравлять победителя, говоря: «сегодня ты лучше меня, но в следующий раз я попытаюсь взять реванш», – тогда я стану счастливым.

* * *

О понимании

«Меня никто не понимает». Звучала ли когда-нибудь эта фраза у вас в голове? Бьюсь об заклад, хотя бы раз в жизни она к вам являлась. Одно из самых неприятнейших чувств, чувство непонимания со стороны людей и, тем более, самых близких.

Человек постоянно стремится к тому, чтобы его понимали. Нарисовать чертёж здания и увидеть, как оно строится – великое счастье. Высказать шутку и не вызвать смеха – великое несчастье. Понимание порождает мир и прогресс. Непонимание – вражду и разочарование.

Откуда оно вообще взялось, это самое непонимание? Когда ты говоришь «я люблю Вас!», а люди слышат «yellow blue bus!». Когда, например, ты танцуешь спонтанный танец счастья, а люди видят в нём попытку избавиться от скорпиона, проникнувшего тебе под майку. Когда ты просто рисуешь чёрный квадрат, а люди видят в нём целое произведение искусства. Всё это – непонимание. Зло в чистом виде. И я сейчас описал лишь самые безобидные его случаи. Но ведь бывает, что в переговорах о перемирии двух враждующих войск происходит неправильная интерпретация чей-то фразы, которая приводит к немедленной эскалации конфликта. Когда одно неверно понятое слово или жест превращает любовь в ненависть.

Думаю, что лучше тогда искать ответ на вопрос «откуда взялось понимание?». Понимание зародилось примерно тогда, когда появилось на свет сознание. Понимать себе подобного – значит иметь с ним что-то общее. Этим чем-то общим могут быть общие знания, общие представления о чём-то, общий пережитый опыт. Когда букашка видит, что другая букашка старается избегать огня, то она относится к этому с пониманием – ведь пару минут назад ей довелось на собственной шкуре узнать, что такое «горячо!». И этой букашке так сильно хочется сказать другой букашке «как же я тебя понимаю, брат!». Но она не может, потому что она не умеет говорить. Когда эти букашки эволюционировали до Людей Разумных, способных мыслить более сложно, они научились издавать звуки ртом и, впоследствии, разговаривать. Благодаря речи люди смогли значительно упростить и улучшить свою жизнь. Например, один человек говорит другому: «В том саду, где я был, пахло розами». И второй человек поймёт его, потому что они оба знают, что такое «роза», им обоим доводилось нюхать розу, и в конце концов они оба владеют одним языком общения. Таким образом между людьми зарождается понимание. Понимание, как я уже говорил, основывается на чём-то общем. Невозможно понять того, с кем ты не имеешь ничего общего.

Поэтому, жалуясь на то, что вас не понимают, имейте в виду, что это не потому, что люди вокруг глупы. Нет, это результат того, что они не пережили то, что пережили вы, они не имеют тех знаний, которые имеете вы. Хотите, чтобы люди понимали вас? Тогда не ленитесь, просвещайте их своими знаниями, опытом, чувствами. Делитесь своими наблюдениями, переживаниями. Старайтесь всей душой выразить то, о чём вы думаете, мечтаете. Вы можете это делать посредством письма, как я сейчас. Вы также можете выразиться, написав картину, сочинив музыкальное произведение или станцевав. Не ждите, что люди будут мгновенно схватывать информацию. Будьте терпеливы и последовательны. Благодаря упорному труду вы сможете добиться того, что люди будут понимать вас. Но и также не стоит забывать, что быть понятым – недостаточно. Нужно ещё и понимать. Поэтому учитесь слушать, вникать в то, что пытаются донести до вас другие люди. Они так же, как и вы, страстно желают быть понятыми.

* * *

Когда со мной холоден человек, к которому я испытываю тёплые чувства, я будто всем телом окунаюсь в некое озерцо. Озерцо вечной слабости и беспомощности. Почва уходит из-под ног, взор окутывает мрак сомнений и догадок. Не единожды мне приходилось плавать в том озере, но каждое новое погружение – как будто в первый раз. Это ощущение – не из самых приятных, но, безусловно, я рад, что оно у меня есть. Ведь это значит, что я живу.

* * *

Когда я кому-то помогаю, я делаю это для себя. Просто потому, что мне хочется помочь. Поэтому я не жду ни от кого благодарности. Однако и наоборот: когда без предупреждения дарят добро мне – я могу не отблагодарить того человека. Ведь я у него ничего не просил.

Не обижайтесь, пожалуйста, если вас не благодарят за ваш своевольный акт добра. Будет уже превосходно, если вы никому не будете вредить.

* * *

Ошибочность всех религий (за исключением, может быть, буддизма) заключается в том, что все они твердят, что кто-то к Богу ближе, кто-то дальше: чтобы быть ближе, надо делать то, это, пятое, десятое. На самом деле к Богу близки все одинаково, чем бы тот человек ни занимался (будь он даже убийцей!).

Далее, понятное дело, что рай и ад – это полная чепуха. Потому что невозможно быть наказанным или поощрённым за то, что тебе и так уже надиктовано делать. Да, именно. Самостоятельных действий как таковых не бывает, так как в мозгу происходят химические реакции, вызванные другими химическими реакциями и т.д., а в химические реакции, как известно, человек вмешиваться не вправе.

Выходит, что вся вселенная это просто расставленные по грязной (с плакатами «Битлз») комнате Бога тысячи блоков домино, и в один момент он просто толкнул первый блок, и пошло-поехало. Вмешиваться в последовательный процесс их падения, ясное дело, он не будет. Он будет просто наблюдать и наслаждаться зрелищем. Вы – это доминошка. И вот этот самый короткий промежуток времени – от прикосновения падающего блока до вас (ваше рождение), затем ваше падение, ваше прикосновение к следующему блоку и, наконец, ваше приземление (ваша смерть) – это ваша жизнь.