Полная версия
И опять Пожарский 7
Датой основания нового города считается праздник Троицы, который в 1586 году пришёлся на 22 мая (1 июня по новому стилю). Потому как, именно в этот день началось строительство, как крепости, так и первого самарского храма – Пресвятой и Живоначальной Троицы. Появление крепости на Волге (в том же году на реке Белой была построена Уфа) не на шутку огорчило ногайского бия Уруса. Новый ногайский бий – Урус в 1585 году предлагал даже Крымскому хану заключить союз и пойти в поход на Астрахань, чтобы при поддержке турецкого султана лишить Россию Нижней и Средней Волги. Посланники из Москвы, да и сам Григорий Засекин всячески убеждали его послов в том, что она построена только для борьбы с казачьей вольницей. Бий не верил.
Дело шло к большой войне, и Москва решила использовать в качестве «вестников мира» казаков. Летом 1586 года волжско-яицкие казаки во главе с Матюшей Мещеряком совершили ряд набегов на ногайские станы. А потом и вовсе замыслили неслыханное: построить город на Кош-Яицком острове на реке Илек (Урал). Бию Урусу стало не до Самары. Он пошёл на штурм нового казачьего городка, но потерпел сокрушительное поражение.
Уже после победы казачьего войска над Урусом, к его атаманам доставили царскую грамоту, которая призывала их поступить на государеву службу. Мнение разделились. Часть казаков во главе с атаманом Матвеем Мещеряком приняла предложение и прибыла в Самару. Но большинство во главе с Богданом Барбошей осталось на Яике.
Прибывших в Самару казаков хотели отправить в Астрахань, но вмешался случай. От Мещеряка потребовали, чтобы ногайцам вернули пленных и награбленное за год имущество. По стечению обстоятельств, в то же время из Москвы через Самару возвращалось ногайское посольство. Степнякам было бы приятно вернуть себе все отнятое казаками, а царь и Боярская Дума получали прекрасный повод, показать себя друзьями бия Уруса. Но атаман Матвей Мещеряк и его товарищ Тихон Пиздёша не подчинились, объясняя, что все награбленное досталось им в честном бою, и что, казаков на ногайцев «натравила» сама Москва.
Совсем обезумев, казаки и вовсе стали издеваться над прибывшими в Самару ногайскими послами: «всякие непригожие дела говорить… как жён их соромотили», за пленников потребовали огромный выкуп, а, в конце концов, попытались их ещё и ограбить.
Григорий Засекин был вынужден бросить пятерых самых буйных казаков в тюрьму, а остальных отправить в Астрахань. Держать видных атаманов в узилище было опасно. В любой момент им на выручку могли прийти казаки с Яика. Что-то предпринимать без царской грамоты Засекин также не мог. Пленённые же казаки не сидели, сложа руки. Они вступили в сговор с частью гарнизона Самарской крепости. План был прост: «послать» весть всем вольным казакам Волги и Яика, чтобы те подошли к Самаре и взяли крепость штурмом.
Однако среди заговорщиков нашёлся предатель, который сообщил князю Засекину о готовящемся заговоре. Григорий Осифович немедленно сообщил об этом в столицу. Рассмотрение дела заняло немного времени, и в марте 1587 года в Самару прибыл сын боярский Постник Косяговский с царским вердиктом: «Матюша Мещеряка да Тимоху Пиздяшу, да иных их товарищей пущих (государь) велел казнити перед ними послы смертною казнию». Приговор привели в исполнение весной 1587 года. Ногайские послы вернули себе все отнятое казаками и убедились в лояльности русской администрации. Был, достигнут и столь долгожданный для Москвы мир. Многие ногайские мурзы оставили мысли о самостийности и начали посылать свои отряды на службу в русскую армию.
Летом 1589 года Засекин опять строит крепость на стратегически важном участке – переволоке между Волгой и Доном. Городок был назван Царицыным. Следующим летом Засекин строит Саратовскую крепость.
Всё это по просьбице Петра Дмитриевича было изложено в грамотке дьяком из Приказа Казанского дворца. Князь уже так отвык от архаического языка местных дьяков, что сначала «переводчику» отдал – Дружине Осорьину. Просьбу об истории основания города Самара Пожарский отправил ещё в 1625 году весною, отправляясь вразумлять ляхов. Вот только пришло. Всего-то полтора года понадобилось товарищам. Ладно. И их вразумим, дайте срок.
Этой же весной Пётр отправил в Самару и несколько рудознатцев с картографом. Нужно было найти серу. Нашли. Сразу в нескольких местах нашли. Самое ближайшее находилось в сорока километрах от городка, на севере в месте впадения в Волгу небольшой реки Сок. Место называлось – Красная глинка. Напротив, на косе тоже нашли выходы серы прямо на отрогах небольшой горушки, которую тут же окрестили «Серной». Князь Пожарский, едва отдохнув недельку после возвращения из польского похода, собрал руководителей Вершилова на совещание. Нужно было закладывать новый город. Самара пусть остаётся. Только вот делать из неё нужно центр по выращиванию зерна. Плодородные почвы, умеренный климат, Волга рядом, а, значит, легко можно по воде отправлять в Москву и дальше в Новгород Великий избытки зерна. А оттуда получать промышленные товары.
Кроме того, насколько из местных карт и грамоток, присланных из Приказа Казанского дворца, понял Пётр – река Самара в верхнем течении подходит совсем близко к реке Яик. То есть, если поставить в верховье Самары городок, то там можно будет организовать «переволох» и это будет самый короткий маршрут по доставке чугуна и стали из Магнитогорска, когда его построят.
Но это Самара и это будущее. А сейчас нужно построить город на этой Красной глинке и добывать серу. Сера – это дымный порох. Без него ещё века Европа жить не сможет. Следовательно, серу нужно добывать и продавать в виде самой серы, а со временем и в виде пороха. Нужно только получить более-менее дешёвую селитру калиевую.
Весной 1626 года основывать новый город отправилось более двух тысяч человек. Почти три сотни словаков во главе с полковником Мигалеком будут крепить там оборону. Кроме словаков в новый город Красноглинск поплыли пятьдесят семей морисков и столько же финнов (чухонцев). Плыли и русские. Были мастера из Вершилова. Нужно будет строить там и стекольный завод, и завод по литью чугуна. Понятно, что имея опыт строительства уже пяти городов, предусмотрели и кожевенников и шорников и скорняков и плотников со столярами. Сразу с домами возводилась больница с родильным отделение, две школы и четыре часовенки, которые потом должны вырасти в храмы разных конфессий христианства.
Вот сегодня пятого октября 1626 года по новому стилю строители вернулись. Всё запланированное успели сделать. И ведь даже хорошую весть с собой привезли. Оказывается, не сгинула экспедиция Чепкуна Разгильдеева. Все живы здоровы. Задержались, разыскивая гору Магнитную, зимовать опять придётся в Астрахани. Только с одной небольшой лодьей вот весточку прислали.
Событие пятоеСержант Михаил Бурдаков взял на руки жену и протянул «драгоценную» ношу встречающим на пристани. Потом, прихватив большущий мешок с мехами, вскарабкался и сам. Маловата их лодья, чтобы можно было прямо по сходням перейти на вершиловскую пристань. Маловата, зато ходкая и лёгкая. Экспедицию встречали. Даже сам князь Пётр Дмитриевич Пожарский пришёл. Согрело это душу Михаилу. Беспокоится, значит об них Пётр Дмитриевич. Знамо дело, из какого далече приплыли. Почитай полтора года прошло, как весною 1625 года отчалили от этой же пристани, отправляясь в поход на Урал, в Верхотурье.
Женился сержант как раз в этом городке. Один из казаков семнадцать лет назад взял в жёны дочь местного вогульского князька, вот у него и родилась первой дочь, названная в честь греческой царицы Еленой. Сейчас у тестя уже семеро. Не богато живут. Ну, да теперь изменится всё у них к лучшему. Будут Касьяновы отправлять в Вершилово кедровый орех и мягкую рухлядь, а взамен получать товар из Вершилово. Василий Касьянов был ямским охотником, получал лишь по 7 рублей жалованья в год до 1623 года. Под слабое хлебное вино долгими зимними вечерами любил тесть похвастать, как подали ямщики челобитную Верхотурскому воеводе Ивану Ивановичу Пушкину, а тот не преминул отправить её царю с припискою поспособствовать ямским охотникам, так как сильно в нужде де те пребывают, и прибавить им по 3 рубля на год. А через год после этой прибавки верхотурские ямщики просили сравнять их с туринскими и тюменскими ямщиками, получавшими по 15 рублей и содержавшими гоньбу лошадей на двух дорогах, тогда как верхотурские ямщики гоняли на семь дорог: велено было Государем императором давать им жалованья тоже по 15 рублей.
Михаил в Верхотурье поселился как раз на ямском дворе и там и повстречал и тестя будущего, а потом и жену свою. Договорились они с Касьяновым, что встанет Бурдаков на постой к ямщику до весны за три рубля с полным обеспечением. Вот там с Еленушкой и свиделись.
В городок на Урал камне добирались несколько месяцев. В середине мая 1625 года отчалили на новой, необычно узкой, лодье из Вершилово. До Казани был кормщик с ними, что знал те места. Быстро добрались. Косой парус, что позволял идти почти при любом ветре, да десять опытных гребцов, только успевай наблюдать проплывающие мимо деревеньки и городки. Потом сложнее стало. Кормщика-то в Казани оставили. Один раз даже заблудились. Было это при впадении в Каму реки Вятка. Там сама Кама такой изгиб делает, что показалось вершиловцам, что Вятка и есть продолжение реки, пока до села первого не добрались и узнали, что обознались, день прошёл, да назад потом столь же. К Перми уже в самом конце июля доплыли. А ведь ещё и дальше до Соли Камской добираться. В этом городе первое задание Петра Дмитриевича выполнили, зашёл Михаил к местному воеводе Гаврилу Михайловичу Веревкину и передал просьбицу князя Пожарского показать опись хозяйства. Тот занят был, собирался в Пермь по делам и отправил к своим товарищам Якову Бутримову и Моисею Фёдоровичу Глебову. Вот Глебов и показал списки. Согласно писцовым книгам, в 1623 году в Соликамске было 357 дворов, 67 лавок, 37 варниц и 16 кузниц. За прошедшие полтора года и ещё увеличилось население. Идут ведь и идут людишки в Сибирь, кто и остаётся.
Дальше добирались по Бабиновой дороге. Сам-то Артемий Сафронович помер в позапрошлом годе, но внук его Кузьма Бабинов дело семейное продолжает, за дорогой смотрит. От него Михаил узнал и об истории новой дороги в Сибирь. В 1595 году, царь Фёдор Иоаннович, подписал указ, который разрешал прокладывать новые дороги из Урала в Сибирь. Через два года, посадский человек из города Сольвычегодска по имени Артемий Бабинов, отыскал короткую дорогу от Соликамска до Верхотурья. Бабинов выведал о новом пути у вогулов, причём, с помощью хитрости. Однажды набрёл он возле Чаньвинской пещеры на аборигенов, справляющих свои языческие обряды. Приходили они тайком с реки Туры. Пошёл-то Артемий на охоту, и увидел тени в лесу. Сначала он подумал, что это зверь, а оказалось, что это были вогулы. Тогда охотник притаился, и решил проследить за ними. Так, по тайным сокмам (тропам), через реки и Уральские горы, вогулы вывели Бабинова в дремучие леса Сибири. Чтобы не забыть дорогу назад, Артемий Бабинов заламывал ветки деревьев в виде креста. Так он по знакам домой и вернулся. В 1597 году, началось строительство сухопутной дороги из города Соликамска в Верхотурье. Построить необходимо было всего 250 километров. Артемий Бабинов стал не только открывателем дороги, но и устроителем всей верх-яйвинской земли, лежащей на пути из Соликамска в Верхотурье. Царь Фёдор Иоаннович пожаловал его земельной дачей и выдал грамоту, чтобы «с его деревни и с его двора пошлины и оброки не брали… и велел ему по той же новочищенной Сибирской дороге жить на Ейве-реке на льготе и слободу устроити для проезду воевод наших и служилых и всяких людей, и наших соболиных и денежных казны и хлебных запасов…».
В 1617 года грамотой царя Михаила Артемию Бабинову было присвоено почётное звание – «Сибирской дороги вож» («вож» – древнее русское слово, которым в России именовали тех, кто прокладывал новые пути), и он перешёл на государственную службу. Основанная им Верх-Яйвинская слободка позднее стала погостом, а сейчас уже и селом.
Кузьма похвалялся Бурдакову, что он в этом годе усовершенствовал дорогу между сёлами Чикман и Молчан.
Ну, а в Верхотурье их отряд перезимовал. Поначалу разместились на яме, но жить в такой тесноте и при дороговизне местной вершиловцы не захотели. Срубили себе две домины по подобия тех, что строят в Вершилово и других основанных князем Пожарским городах. Жаль кирпича не успели изготовить, снег выпал, и не разведать уже было, где глины хорошей накопать можно. Потому печь сложили из камней, этого-то богатства полно на Урале. В баню же ходили к знакомцу, а потом и тестю Бурдакова – Касьянову.
Город был построен на окончании сухопутной дороги и на начале водного пути в Сибирь на месте вогульского городища Немонкарр. За, без малого три десятка лет, успели, и кремль срубить, и построить Свято-Троицкий собор, и даже создать женский Свято-Покровский монастырь. Место для строительства Верхотурья выбирал чердынский воевода Сарыч Шестаков, он и план кремля сам начертал. Особенностью его плана было то, что воевода предложил строить только три стены, а так как место выбрано на высоком (26 метров) утёсе мысом выдающемся в реку Туру, то со стороны утёса вместо стены «хоромы поставить в ряд» и «от реки поставить наугольные башни». План в Москве одобрили и прислали первых воевод Верхотурья Василия Головина и Ивана Воейкова строить крепость.
Михаил с князем Пожарским по стране, да и по соседним странам, попутешествовал. Много городов повидал. Бросалось в глаза, после Вершилова-то, грязь и неустроенность. Вот и Верхотурье было неустроенным, улица одна, а остальное всё вкривь и вкось поставлено. Трудно разве составить план и нарисовать на нём прямые улицы, а потом строить всё согласно этому плану. Эх, не учились те воеводы в Вершилово.
В конце осени и зимою в Верхотурье Михаилу забот хватало. Князь Пётр Дмитриевич кроме составления карты и описания маршрута и новых городков выдал Бурдакову и вполне осязаемое задание. Нужно было набрать максимальное количество кедрового ореха и семян пихты. Потом в Вершилово всё это разделят и отправят в новые города, что зависят от Петра Дмитриевича: Мариинск, Михайловск, Димитровград, Красноглинск, Царицын, Саратов, Астрахань, да и в смоленском Днепропетровске кедры не помешают. Так-то в тех местах леса нет, из-за чего и ветра сильные и бури пыльные. Вырастит лес, ветра поутихнут, а со временем и хворост появится, грибы, ягоды. Как людям русским без леса. Не русские там? Ну, это пока не русские. Одумаются.
На обратном пути неприятность случилась. Или приятность? Скорее – удачное приключение. Чуть ниже Перми на их лодью напали казаки на двух шитиках. Чего людям спокойно не живётся? Почему обязательно грабить и убивать надо? Только теперь в Гиене Огненной будет у татей время подумать о правильности жизни своей. Против вершиловских ружей с цельнометаллическим патроном их четыре дедовские пищали, из коих даже прицелиться нельзя, хрень собачья. А фальконет, что казаки на носу одного шитика поставили, при выстреле только самих казаков и покалечил, пороху, скорее всего, переложили, а может, второпях второе ядрышко забили.
Десяток Михаила отделался только икотой. Смеялись до неё, над горе воинами. Два залпа и нет казачков. Когда по очереди проверили их лодки после боя и нашли «удачу». Целый мешок соболей. Вот, спрашивается, что надо было? Продали бы мягкую рухлядь, и денег хватило бы каждому на большущий дом и подворье со множеством скотины. Жадность? Глупость? Жадная глупость?
Глупая жадность!
Событие шестоеСегодня явно был удачный день. Во-первых, без потерь и даже с пополнением вернулась экспедиция с Верхотурья. Пётр отправил туда стрельцов ещё весною 1625 года перед войной с Польшей. Цель проста. Нужно привезти как можно больше кедрового ореха и семена пихты. Будем всё это сажать. В Нижнем Новгороде, да и вообще в Европе, включая Россию, пихта практически не растёт, а ведь из неё делают камфару. Нужно это исправить. Во-вторых, эта же экспедиция принесла и хорошую новость от другой экспедиции. Чепкуну Разгильдееву пришлось снова остаться на зимовку в Астрахани. Летом от туда доставили слонов, тигров и гепардов для зоопарка и неутешительные новости, что гору Магнитную не нашли. Будут пытаться летом подняться по реке Яик выше, чем в этом году. Может, она там найдётся.
Поиск был уже не актуален. Летом приплыл караван судов с Белорецка, привезли медь, золото, серную кислоту и сто двадцать тонн чугунных рельсов. С этим караваном прибыли и карты верховьев реки Яик с указанием местонахождения горы, а значит и будущего города Магнитогорска. Казаки из Тюмени, перебравшиеся в Миасс, гору нашли. Молодцы. Вот теперь нашли и стрельцы, посланные с княжичем Разгильдеевым. Только вот очень далеко до неё, если со стороны Каспия искать. Ничего страшного. Зато теперь имеется неплохая карта, составленная португальцем «Ивашкой Рябым», практически всей реки Яик (Урал).
В-третьих, сегодня утром, можно сказать, случайно нашли замечательный способ получения парафина из керосина и солярки. Ещё отправляясь на вразумление Речи Посполитой, Пётр раздал химикам задание. Ван Гельмонту и его сыну Франциску Меркурию досталось получение парафина из нефти и продуктов её переработки. И даже подсказку дал. Правда, подсказкой можно было воспользоваться только зимой. Ещё перегоняя нефть на керосин, солярку и бензин, генерал Афанасьев вспомнил, про случай, что случился с его сыном в далёком 2014 году. Договорились всей семьёй встречать новый год на даче. Афанасий Иванович приехал, протопил дом, украсил ёлку, растущую на участке, а детей всё нет. Потом подъехал младший с семьёй, стали готовить закуски, даже шашлыки уже нанизали на шампуры, а второго сына нет и нет. Дождались. Только приехали потомки не на своей машине, а на такси. Оказалось, что новый корейский внедорожник Сань Йонг Кайрон, буквально несколько месяцев назад купленный в салоне, отказался заводиться. Потом оказалось, что у него «парафиновое отравление». Летняя солярка с высоким содержанием парафинов на морозе выделяет эти самые парафины, и они забивают всю топливную систему. Кто виноват? Виноват сын, зачем хранил летнюю солярку в канистре.
Вот. Оказывается на морозе и из солярки и из керосина можно легко получить парафин. Остудил, прогнал через очень мелкое сито и готово. Оказалось всё не совсем так. Парафин получился с маслом. А как их разделить? Вот год почти и бился с перерывами на другие открытия ван Гельмонт над этой проблемой. Бился себе, бился, и ничего хорошего не получалось. Нет, парафин стал твёрже, но свечи делать из него ещё рано было. А вот сегодня утром, когда Пётр зашёл к семейству ван Гельмонтов, узнать, не наизобретали ли голландцы чего нового, Франциск Меркурий запнулся о скамью и просыпал в банку с соляркой гранулы мочевины. Он как раз проделывал над ней опыты, чтобы очистить от фосфатов и прочих примесей. Он хотел отфильтровать карбамид, но в это время прибежал гонец и сообщил, что прибыла экспедиция из Верхотурья. Все и бросились встречать. Это традиция, появившаяся в Вершилово, князю Пожарскому не нравилась. Все подряд ломятся к пристани, понятно, родные, близкие друзья. Так нет. Всё Вершилово от мала до велика спешит. И ведь не близко. Кони скачут, люди бегут, трамвай звонит. Армагеддон.
Встретили, узнали новости, разошлись. А через пару часов Петра вызвал к химикам гонец. Оказывается, пока все носились туда-сюда, карбамид осадил из солярки парафин. Пока Пётр Дмитриевич пришёл, его уже нагреванием отделили от мочевины, и, несмотря на поздний вечер, начали всем кагалом ставить десятки опытов и с керосином и с бензином и с соляркой. Пётр постоял у порога, поулыбался и, насвистывая песенку, «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью…», довольный пошёл домой. Нужно выспаться. Завтра писать письмо Государю. Не простое письмо. Сегодня ещё одно «удачное» событие случилось. Пришло известие, что короля Дании и Норвегии Кристиана, Валленштейн с Тилли разбили и теперь прут на Гольдштейн. Ну, что ж, все, как и в прошлый раз. Тяжело историю с накатанной колеи свернуть. Но и плюс в этом есть – всё ещё можно пользоваться послезнанием.
Глава 3
Событие седьмоеИмператора Михаила Фёдоровича Романова одолели бояре, «советуют». Повод, если честно, был. Жена – Дарья Ивановна родила третьего ребёнка два дня назад. Замечательное событие. Вот только все три ребёнка были девочками. Нет наследника. Советуют в монастырь Дарьюшку отправить и другую жену из своих русских взять. Уж русская царица из древнего дворянского рода Рюриковичей или Гедиминовичей обязательно сразу родит мальчика и непременно богатыря. Слава богу, сегодня приехал Петруша. Был повод сбежать от бояр. Много чего сложного и важного нужно обсудить с князем. И мало кто из бояр посмеет вломиться во время беседы царя с Петрушей. Не много среди них самоубийц.
– Ирина, Пелагея и Анна, – попробовал на «вкус» имена царевен князь Пожарский и тепло улыбнувшись стал успокаивать Государя, – Будут и мальчики, не переживай, Великий Государь. Зато сколько пользы царевны могут принести государству своему. Их можно выдать замуж за немцев, маркграфов, да курфюрстов, и они воспитают наследников в духе любви к России, а когда сами они станут сюзеренами, то может у них появится желание вступить в великую Российскую империю. Малости не хватает. Нужно Московию превратить в эту самую «Великую Российскую Империю».
– А что не так? – насупился Михаил.
– Государь, меня ведь меха практически не интересуют. Да, это очень прибыльная торговля. Да, я могу скупать меха, шить из них шубы и манто и продавать гораздо дороже в Европу и Азию, чем просто шкурки. Только лучше пусть этим кто другой займётся. Я помогу всё наладить. Не в этом проблема. Два года назад вышел указ о запрете Мангазейского пути.
– Так англы могут напасть на Архангельск и кроме того они почти без пошлин скупают там меха, – перебил князя Михаил.
– Англия на нас? Одного моего полка хватит, чтобы сбросить десятки тысяч их вояк назад в Му́рманское море (Баренцево). Тот, кто это придумал, либо полный дурак, либо преследовал свои интересы, чтобы тебя, Великий Государь, обмануть. На самом деле, причина совсем в другом. Вернее, этих причин две. Начнём с главной. Люди бегут от бояр в Сибирь. Не только в Сибирь, и на Волгу бегут, и на Дон, теперь ещё и на Яик, на Терек. Бегут не от хорошей жизни. Никто ведь из Вершилова не убежал. Всё с точностью до наоборот – в Вершилово бегут. А всё из-за жадности бояр и дворян. Обирают смердов до нитки, весь урожай забирают. Ничего, крестьянин репой, да лебедой прокормится. У меня крестьянин один приносит доходу больше чем у бояр несколько деревень. Урожай в десять раз больше, да пашет он не две четверти земли, а пять-шесть, а то и десять. И корова у него не одна, да и та от бескормицы зимой еле живая, а минимум три, а у колхозников двести, – Петруша махнул рукой и грузно уселся на маловатое для него кресло.
Михаил всё это уже слышал, и не раз слышал, и видел, два раза побывав в Вершилово, что всё это правда. Видел, а ничего поделать не мог. Не хотели бояре жить по-новому, грести деньжищи хотели, как князь Пожарский, а работать, как «выскочка худородная» не хотели.
– Государь, нужно немедленно отменить указ о запрете Мангазейского пути в Сибирь и наоборот, придумать поощрение для тех, кто туда продукты, да товары повезёт. Ведь элементарно же это, чем больше там будет народу, тем меньше шансов у англичан. Кроме того, нужно дать Разбойному приказу задание, найти зачинщика этих разговоров. А когда найдут, то, не смотря на чины и заслуги, отправить в Сибирь в ссылку со всей семьёй и крестьянами. Пусть крепит оборону против англов.
– А чем же путь через Верхотурье хуже? – горько вздохнул император, очень не хотелось ему с Думой враждовать.
– Ничем не хуже, может быть, даже лучше. Там, на Севере, тяжело организовывать производство, руду добывать, на Урале проще, и богатств в земле больше. Но нельзя допустить, чтобы Север обезлюдел. Это, и само, достаточно скоро, произойти может, выбьют пушных зверьков всех поблизости, и дальше в Сибирь казачки и промысловики двинутся, а Туруханск и Мангазея в запустение придут. Но ещё раз повторяю – этого допустить нельзя. Нужно подумать, как людей там закрепить. Может организовать разведение северных оленей, овцебыков, яков. Может организовать зверофермы, где люди будут песцов и соболей в клетках разводить. Недалеко от Туруханска на реке Норилка есть залежи серебра и платины, медная руда есть, там город можно попытаться основать, а через Мангазею и Туруханск туда продукты завозить, а назад металлы везти. Но это ещё не скоро будет, много ещё мягкой рухляди в тех краях.
Вторая причина, что подвигла некоторых бояр, в заговор сей вступить, это как раз меха. Вернее мзда с купцов, что беспошлинно, минуя таможню, скупают их. Тоже нужно следствие учинить, устроить обыск на кораблях иноземцев в Архангельске и если шкурок больше, чем по бумагам, то наплевав англ он, швед, голландец, датчанин, пытать пока сообщников не выдаст, потом тех в железа. И так, до тех пор, пока главные враги России не выявятся. Уверен, найдутся среди думцев. И если честно, то это хорошо. Этих тоже нужно в Сибирь и на Урал отправить вместе с семьями, но уже без крестьян, пусть возьмут немного слуг дворовых и всё.
