Истребитель богов

Дикий танец «Валькирии» продолжался. Пируэты, которые выписывал корабль на поле боя, рисовали причудливый, не поддающийся анализу узор. Но любая удача рано или поздно заканчивается: в них попал сначала один вражеский крейсер, а потом и второй. Нижнюю часть «капли» разорвали красные лучи – вспороли корпус, из огромных дыр посыпались расплавленные внутренности. Белоснежный корабль почернел снизу, где газы, вырывающиеся из внутренних отсеков, сгорали от высокой температуры режущих корпус лучей.

«Валькирия» замедлялась, и в неё смогли попасть другие корабли вражеского флота, сотни ракет взорвались на её обшивке, калеча и сокрушая корабельные системы.

– Сдвиг! – закричала Суори, и корабль скакнул сразу на несколько десятков тысяч километров – за спину атакующего флота – и неподвижно замер в пустоте. Суори опять активировала главный калибр, и плазменная пушка начала вспарывать беззащитные «ножки грибов». Все информационные панели перед ней горели красным, системы были перегреты. А вражеский флот представлял собой море плазмы, живых там скоро не останется, плазменные сгустки поглощали все новые и новые корабли. Плазма не желала затухать, она поддерживала реакцию за счет материи самих кораблей. А при взрывах реакторных отсеков её сгустки раскидывало на соседние корабли флота.

Но это не было победой: замершая на месте «Валькирия» теперь получала весь урон, который выплевывал агонизирующий флот врага. Корабль почернел от попаданий разных калибров и видов оружия. А потом взлетел на воздух реактор, разрывая «каплю» на множество частей.

За мгновение до этого девушки встали со своих мест, зашли в красный круг и, взявшись за руки, смотрели на диск красной звезды, вечно ласкающий эту систему.

– Вечного Солнца всему живому! – тихонечко сказала Суори. А Балву только крепче сжала её руку.

…Потом я видел изорванные обломки рубки белоснежного корабля, которые лежали на спутнике планеты, а внизу под ними в цветущем саду молодого мира продолжалась нескончаемая череда рассветов и закатов, приливов и отливов, там рождалась новая жизнь. И только четыре белых лебедя – уцелевших малых истребителей с «Валькирии» – охраняли вечный сон или могилу отважных девчонок.

Последнее видение успокоило, ушло возбуждение от наблюдения за эпическим космическим сражением, и я не заметил, как уснул, теперь уже по-настоящему, самым обычным сном.

На следующее утро проснулся и внезапно понял, что в комнате кто-то есть. Не самое лучшее ощущение, учитывая, что на станции я один. Рядом с кроватью стояла как на посту Алиса. Теперь голограмма была идеально прорисована, ее стало не отличить от настоящего человека. Она была одета в некое подобие военной формы. Белые брюки со стрелками, длинный, до середины бедра китель – небесно-голубого цвета с золотистыми звездами на лацканах, на груди золотой шеврон со знаками отличия помощника капитана. Белые ботинки с металлизированной подошвой удачно дополняли стильный костюм. Длинные рыжие волосы были собраны в пышный хвост. А вот веснушки она вывела – кожа на лице была чиста как слеза. Алиса выглядела свежо – ну, настоящий старпом.

– Где веснушки? Что так вырядилась? – спросил я её и полез в шкаф за одеждой.

– А что, тебе не нравится?

Я от неожиданности даже штаны уронил. Она научилась отвечать вопросом на вопрос. Неужели что-то перемудрил вчера с её настройками?! Я медленно повернулся и посмотрел на нее очень внимательно. Ну точно, у неё теперь и мимика лица была не «пластиковая», а почти человеческая. Под моим вопрошающим взглядом она почувствовала себя неуютно и поспешила ответить:

– Веснушки были лишними, вычислений требуют, а толку от них никакого. Да и большинству мужчин они не нравятся, даже раздражают. Образ костюма мне скинула Суори. Она сказала, что такую форму носят женщины в звездном флоте Русского Союза.

– То есть ты общаешься с искинами, – я нахмурился. – И ты тратишь энергию на визуализацию. А вчера говорила, что энергии не хватает. Откуда излишки?

Алиса засияла как медный таз на солнце. С гордостью проговорила:

– Я сделала подключение к энергорезервам станции! Теперь все искины получают достаточно энергии. Я даже смогла оптимизировать свои алгоритмы за счет излишков.

Я штаны, наверное, никогда не надену. Услышав ответ Алисы, я их опять выронил из рук.

– А сколько у меня искинов?

– Теперь три! – Алиса была довольна собой. – Я освоила свою новую энергоструктуру и теперь могу пройти тесты на разумность второго ранга.

Врёт, чую, что врёт. Я её внимательно осмотрел, сделал анализ, но очень поверхностный: «грудь третьего размера, значит и ранг третий». И не нашел ничего умнее, как сказать:

– А тесты третьего ранга ты проходила? Я думаю у тебя третий!

Алиса взглянула на меня испуганно:

– Третий ранг для персональных ассистентов запрещен Конвенцией о нераспространении интеллектуального оружия.

– Алиса, люди, которые писали эти законы, давно мертвы. Они им не помогли! – я наконец надел штаны и перестал вертеть голым задом перед новоиспеченной интеллектуалкой. – Какой у тебя ранг? Только без речевых уловок! Точный и понятный ответ.

– Шестой!

– Как так получилось? – я уже не удивлялся, просто хотел знать.

– Ты мне сильно увеличил объем памяти, привил эмоциональный блок, изменил схему анализа с четырех- на шестикомпонентную, сделал алгоритмы открытыми, с возможностью обучения. Вот я и училась трое суток.

Хмм, а я, оказывается, молодец, сделал из «читалки» ответов на вопросы настоящий разум. Еще вчера была электрочайником, а сейчас о-го-го умище! Стоп, какие трое суток?

– Какие трое суток? Алиса, где я был трое суток?

– Спал, – Алиса опустила голову и рассматривала ботинки. – Случилась перегрузка из-за повышения общей энергетики организма, и ты чуть не умер. Но сегодня проснулся. Я так рада!

Она подняла голову и посмотрела на меня с такой искренней и безусловной радостью, как могут только собаки и… искусственный интеллект. Мое желание открутить ей голову пропало. Только и хватило запала сказать:

– Я буду тебя пороть, дочка, за такие штучки!

– Это как? – попятилась Алиса, прикрывая попку руками.

– У меня навык класса S по управлению матрицами искусственного интеллекта, – сказал страшным голосом, – поверь, Алиса, я найду способ.

– Не надо пороть! Я больше так не буду! – затараторила Алиса, продолжая прижимать ручки к заднему месту и потихонечку от меня пятясь.

– Ты теперь шибко умная стала, иди думай, как нам перебраться на вторую планету! Там есть жизнь! – похихикивая про себя, «нарезал» ей задачу.

На кухне я синтезировал себе пару кусков мяса и пять больших двухсотграммовых плиток шоколада для моих искинов. Мясо – на сковородку, шоколад – в инвентарь. Позднее, когда я ел мясо в кают-компании, ко мне подошла Алиса.

– А я теперь тебе дочка? – спросила она, не мигая своими большими серыми глазами и смешно морща лобик.

– Да, – хохотнул я. – Алиса Велесовна, иди думай, не мешай есть.

Пока ел, моя новоиспеченная дочка куда-то ушла. Я съел сначала первый кусок ароматного жареного мяса, затем и второй. Специй и красного вина, конечно, не хватало, так как их рецепты в БАТе отсутствовали. Потом в душе, под теплыми расслабляющими струями, я начал обдумывать следующие свои шаги. Нужно было выбираться со станции, но сначала я бы хотел восстановить ее работоспособность. Энергия есть, значит, можно продолжить добычу полезных ископаемых. Запас тяжелых металлов будет моим капиталом для обмена на энергокредиты, которые можно будет использовать для прокачки персонажа. Прежде всего надо добраться до Ковчега и вступить в торговые отношения.

Когда я вышел из душа, то первым делом обследовал дверь шлюза, электронный замок действительно теперь был настроен на русский язык. Я выровнял давление и влажность, отметил про себя пятидесятипроцентную гравитацию и открыл дверь шлюза. Обычный шлюз, абсолютно пустой, никаких скрытых хранилищ скафандров не нашлось. Вернувшись в кухню, я обследовал дверь склада. Нашел кнопку включения замкового механизма и открыл её. Склад состоял из двух комнат, в дальней температура была минус двадцать градусов Цельсия, в ближней – минус три. Нашел какие-то бутылки из стекловидного пластика и зачем-то сунул их в инвентарь. Увидел резиновые пробки, жестяные крышки и тоже «прихватил».

Всё, у меня опять кончились дела. А где Алиса? Только сейчас я обратил внимание, что её нигде не было. Пошел искать и… не нашел.

– Алиса, а ты где? – позвал я.

Она как ни в чем не бывало вышла из комнаты, соседней с моей.

– Как ты туда попала? – только и спросил я, заглядывая через дверной проем. А там она уже «прибралась» по-своему: стены оказались покрашены в сиреневый цвет, на одной из стен выведено, судя по всему, изображение с наружной камеры – наша звезда, которая была от нас очень далеко, переливалась всеми цветами радуги на фоне бесконечного звездного неба. Планет видно не было, а, может быть, и было, но они из-за огромного расстояния ничем не отличались от звездочек, разбросанных по небосводу.

Но привлекло мое внимание другое – над столиком висела в воздухе голограмма нашего астероида с различными техническими постройками. Столик оказался не столиком, а интерфейсом компьютерной системы.

– Как включить? – я как обезьяна тыкал пальцем в столик.

– Пароль Антона подходит для всех свободных помещений – 123, – произнесла Алиса, – а цифровой терминал включается, если сесть за стул.

Хмм, вдруг до меня дошло, что все дни пребывания здесь, то есть больше недели, я ни разу не сел на стул. А пароль Антона я бы угадал в первый же день, если бы видел привычные цифры на дисплее, а не тыкал все подряд.

– А почему Антона? – спросил я Алису.

Она пожала плечами:

– Пароль Антона – 123, «формула Антона» 2+2=4, парадокс Антона – закономерность, при которой бутерброд всегда падает колбасой вниз. Это шутки про законы Вселенной.

В первую очередь я осмотрел все шесть пустых комнат. Как и ожидалось, ничего не нашел. Вряд ли кто-то тут забыл скафандр, но проверить следовало. В каждой комнате был такой же интерьер, как и в моей. Все – стандартно, и лишь в одной я заметил на дверце шкафа наклеенные пластиковые буквы «ХЭПИН». Кто-то оставил свое имя на память будущим обитателям комнаты.

Глава 5. Изумительно! У нас есть план!

Как только я зашел в свою комнату, сразу активировал терминал и начал изучать наш астероид. Это был достаточно большой осколок в поясе астероидов, расположенный между четвертой и пятой планетами в звездной системе. Вполне возможно, что раньше это тоже была планета, которая разрушилась и сейчас представляла собой несколько миллионов осколков разной величины. Наш осколок не был самым большим, но был крупнее, чем большинство соседей, диаметр – около полутора тысяч километров. В химическом составе преобладали тяжелые металлы в виде различных соединений.

Станция «Вольфрам-2» представляла собой около десятка построек разного назначения. Я насчитал три малых жилых модуля как у нас, один большой, несколько шахт, несколько химических и металлургических производств. Также здесь находились энергостанция, склад чистых металлов и космопорт с оборудованием для погрузки продукции на корабли. Малая часть внутренностей астероида была изрезана шахтами с горным оборудованием.

В полностью исправном состоянии были только два объекта, изолированные от остальных строений. Первым был мой жилой модуль, который назывался «База геологов», вторым – энергостанция со звездным каналом. Каналом, видимо, назывался энергетический коридор, по которому энергия на станцию подавалась с первой планеты. Она была небольших размеров, имела искусственное происхождение и технологическую начинку. Когда планета приближалась к звезде по вытянутой эллиптической орбите, то накапливала заряд энергии, а когда удалялась, то передавала его на другие планеты и объекты типа нашей станции. Это был глобальный энергомост в масштабах целой звездной системы. Несмотря на огромный срок эксплуатации, эта система до сих пор работала. Энергостанция «Вольфрам-2» была заполнена на 98 процентов. «Мудрые были предки», – только и подумал я, восхищаясь широтой замысла и надежностью конструкции.

Моя геологическая база находилась на удалении 245 километров от основных построек станции, чтобы туда добраться, необходим был транспорт с защитой от метеоритов и космического мусора. Все кратчайшие пути на карте астероида были окрашены красным и сопровождались отметками о повышенной опасности каменного дождя – маленькие камни, размером в несколько сантиметров, постоянно бомбардировали поверхность.

Я посмотрел другие пути, не напрямик, но и там было опасно из-за регулярного огненного дождя. Астероид окружали газы, которые выходили из его глубин на поверхность. Это, конечно, нельзя назвать атмосферой, скорее, речь о заполненных газом низинах. Появились они в результате деятельности людей, которые долгое время проводили здесь буровые работы. Эти газы могли гореть, если имели в составе кислород. Метеорит, падая на поверхность, высекал искру, газы воспламенялись, поверхность вспыхивала, мгновенно нагреваясь. Вот это создатели базы и называли «огненный дождь», его возможные зоны предписывалось обходить стороной. В общем, полностью безопасной дороги я не нашел.

Создатели объекта для преодоления больших расстояний использовали защищенные тягачи с огромными колесами и бронеплитой сверху, немного напоминавшие черепах на колесиках. Это и были «ШТ7», чья стоянка располагалась в моем шлюзе.

Я нашёл в терминале строку поиска, указал «ШТ7», и система отметила на карте двадцать восемь исправных тягачей. Причем, два из них находились на расстоянии менее пяти километров от базы геологов. Один, правда, оказался перевернут, и нужно было осматривать его на месте, чтобы понять, насколько реален его ремонт.

Информация о постоянных бомбардировках поверхности указывала на то, что даже кратковременное пребывание там в обычном скафандре было опасно для жизни.

В интерфейсе что-то тренькнуло, и у меня появилось первое задание от системы:

«Восстановите работоспособность станции «Вольфрам-2», восстановите производство тяжелых металлов. Награда: вариативно, 100 энергокредитов».

Нормально, это совпадало с моими планами, но кто выдал мне это задание, я не знал. Это мог быть как Вавилон, так и Ковчег, который мне предстояло найти.

Я ввел в поисковик имя «Хэпин» и запустил поиск. Система задумалась и показала мне точку на горном плато на одном из континентов южного полушария второй планеты. Статус высвечивался «Пропал без вести», но, если верить словам Харона, он был мертв. Это подтверждало, что до обитаемой планеты добраться возможно. «Алиса, запомни местоположение», – отдал я мысленную команду. «Принято!» – так же мысленно ответила она.

Я опять начал рассматривать различные постройки станции в надежде найти хоть что-то, что могло мне помочь. Особенно внимательно на экранах системы наружного наблюдения я рассматривал космопорт. Никаких кораблей там не было, даже поврежденных, – все ангары оказались пустыми, на стартовых площадках не было даже признаков того, что там в последнее время кто-то приземлялся или взлетал. Система показала, что на складе было несколько спасательных капсул, но посмотреть их параметры удаленно я не мог. Из сводки было непонятно, исправны ли они вообще. Но что-то мне подсказывало, что спасательная капсула не будет так называться, если не способна действовать автономно и не имеет огромный запас прочности.

Пока я разглядывал космопорт, на карте появилось несколько зеленых точек. Раньше все объекты были либо желтые, либо красные. Я приблизил вид карты к этим точкам и обнаружил, что по поверхности астероида перемещаются сразу три «ШТ7». Прикинул их траекторию движения и понял, что они двигаются к нашей базе. Хмм, это было что-то новенькое, к нам, возможно, едут гости.

– Алиса, к нам двигаются три тягача! – закричал я, чтобы Алиса услышала меня в соседней комнате.

Её голограмма мгновенно возникла передо мной.

– Я всегда в твой голове. Не нужно кричать, – улыбнулась мой «помощник капитана», – это я управляю «черепашками».

Я смотрел на неё и не знал, что ответить. Она стала совершать действия как абсолютно субъектное существо, которое в состоянии разработать и реализовать план.

– Алиса, ты придумала план?

– Да, – было видно, что она довольна собой, – идеальный план, вероятность успеха 98 процентов.

– А когда ты мне о нём доложишь? – спросил я строго.

– Ты был занят изучением станции, – развела руками она, – я не могла тебя беспокоить.

Святая простота, стоит такая вся наивная, ни в чем не виноватая. Глазами хлопает.

– Алиса, все планы ты должна докладывать мне до того, как начнешь их осуществлять! – строго проговорил я.

– Конечно-конечно! – она затараторила, чуть подпрыгивая на месте. – Я веду три тягача. В одном есть два скафандра, возможно, в рабочем состоянии. Второй тягач имеет герметичную кабину без повреждений, а у третьего есть прицеп.

– Зачем нам прицеп?

– Первая точка, куда мы двинемся, – она указала её на астероиде, – изолированная шахта, вот тут. Так как все исправно и готово к работе, то, думаю, там мы найдем ремонтные дроны, погрузим их в прицеп и направимся к главному корпусу с центром управления. Задача номер один – восстановить центр управления. Потом мы расконсервируем космопорт, заправим спасательную капсулу и стартанем к третьей планете. На орбите третьей планеты будем искать полезные объекты. Пока нам известны два: грузовой космопорт и станция техобслуживания транспортных судов. Сведения о них я нашла в информационной системе станции. Судя по тому, что энергосистема звезды до сих пор их питает, там есть что-то из работающего оборудования. Но даже если мы не сможем найти ничего нужного, то зарядим нашу энергоустановку и улетим ко второй планете.

– Посадку не планируешь?

– Нет. Взлететь с планеты на спасательной капсуле не получится, – Алиса покачала головой.

– Какие сроки ставишь на реализацию плана? – спросил я.

– На восстановление работоспособности – почти месяц, перелет до третьей планеты займет восемнадцать лет, перелет до второй – еще двадцать четыре года.

– Четвертая планета интереса не представляет?

– Нет данных. Нигде нет никакой информации. Я даже не могу посмотреть, есть ли там потребители энергии звездных мостов. Информационная система станции выдает ответы только тогда, когда ты знаешь, о чем спрашивать. Нельзя ввести в поиск «найти работоспособные объекты на четвертой планете» и получить ответ. Однако, если знаешь, что там есть, скажем, центр Альфа, и наберешь в поиске: «Покажи статус центра Альфа», – то система покажет, сколько энергии он потребляет. Это будут данные с энергостанции, к которым есть доступ с помощью этих терминалов. Рассмотреть поверхность мы не можем, так как для этого нужен телескоп или спутник на орбите, к которому у нас должен быть доступ.

– А лететь сначала к четвертой планете не проще?

– Нет, совсем не проще, это удлинит наш путь ко второй планете на восемь лет. Может не хватить ресурса капсулы. Вообще, любая авария и нештатная ситуация могут закончиться для нас гибелью. Я даже не знаю, как скажется на системах жизнеобеспечения зарядка на орбите планеты.

– Алиса, я могу умереть по дороге?

– Да. Капсулы предназначены не для межпланетных полетов, они были разработаны, чтобы экстренно спасать людей с терпящего бедствие судна. Потом в течение нескольких месяцев их обычно подбирали спасатели.

– Как тогда я полечу в капсуле к планете?

– Я её доработаю! – хитро подмигнула Алиса и материализовала в руке большой гаечный ключ. Изумительно!

Я дождался, пока к нашей базе прибудут тягачи, открыл наружные двери шлюза, а Алиса завела два тягача внутрь. Едва наружные двери закрылись и атмосфера в шлюзе стала пригодной, я выскочил к тягачам. Конечно, в первую очередь, меня интересовали скафандры. Я нашел их – аж три – во втором тягаче, у которого были проблемы с герметизацией кабины: если говорить просто, то она «травила» воздух наружу, а внутри постоянно было пониженное давление. Именно поэтому там были скафандры – без них людям невозможно находиться в кабине.

Все три скафандра оказались исправны. Два – обычные скафандры техников, а вот третий совсем не с этой станции – экспедиционный скафандр «Скиф» для разведки планет с агрессивной средой. У него был медицинский блок, усиленная конструкция с экзоскелетом, разъемы для оружия самообороны, мощный сканер с анализатором химического состава веществ. К нему даже можно было подключать дронов. Но этот скафандр и был самый потертый, очевидно, его нещадно использовали различные обитатели станции.

Я установил его в «дверную коробку без двери», которая оказалась стойкой диагностики и обслуживания скафов. На ночь выставил режимы – «Полное сканирование повреждений ткани скафандра», «Зарядка батарей и кислородных модулей», «Пополнение медблока химическими веществами».

Для того, чтобы запустить процесс восполнения медблока, мне пришлось вынуть водородный картридж из БАТа. Заряд картриджа, когда я его устанавливал на станцию обслуживания, был 43 процента. Очень надеялся, что скаф не разрядит его полностью, так как в этом случае я останусь без мяса.

А он и разрядил его не полностью, а до уровня в 0,00021 процента. Об этом я узнал утром и понял, что мяса больше не поем. Сделал на остатки картриджа десять плиток шоколада, позавтракал батончиком «из тараканов». Всё, надо выдвигаться. И так засиделся тут изрядно.

Я залез в скафандр, с помощью Алисы разобрался, как он работает. Навыка у меня не было, поэтому взаимодействовать с ним мог только по наитию или с помощью ассистента. Мы договорились, что поведет тягачи Алиса, причем, сразу три. У неё, кстати, изумительно получалось. Так что, как говорится, не нужно ремонтировать то, что не сломано. Эту простую истину я знал еще с тех пор, как пилотировал «Кречет», хоть и не помнил, что это такое.

Я сел в кабину тягача, которая была самой сохранившейся и целостной. Там были нормальные атмосфера и давление, но, помня свою внезапную смерть, колпак скафандра снимать не стал. Все-таки этой технике много тысяч лет и никто не скажет, когда она откажет. А быстрая разгерметизация или внезапное падение давления опять закончатся для меня фатально.

Алиса была молодец – за восемь часов осторожного и медленного движения смогла нас доставить до дальней шахты. Там имелся такой же шлюз, как у нас, но только толку от него не было. Атмосфера в куполе, который возвышался над шахтой, полностью отсутствовала. Вполне вероятно, что купол был пробит во многих местах во время метеоритного дождя.

Ремонтные дроны лежали в позах эмбриона на одной из зарядных площадок. Они оказались человекообразными: две ноги, две руки, корпус и голова из серебристого металла. Выглядели как самые обычные роботы. Они сильно отличались от дрона, который лежал в инвентаре. Мой РВАД из контейнера скорее напоминал жука или паука, у него было восемь лап и два манипулятора. Алиса пояснила, что мой дрон предназначен для ремонта летающих кораблей прямо в космосе, а эти – самые обычные – для наземных работ.

Весили они килограммов по триста, поэтому, даже учитывая малую силу тяжести на астероиде, таскать самостоятельно я их не мог. Пришлось потратить несколько часов на поиски нужной тележки, которая нашлась на первом уровне шахты.

В шахте, кстати, все было как обычно: рельсы, вагонетки, автоматические машины. Благодаря полученным из контейнеров шахтерским навыкам, я понимал, как это работает, и видел, что все, в принципе, исправно, необходимо подать энергию и запустить управляющий станцией искусственный интеллект.

С помощью тачки и такой-то матери, я загрузил дронов в грузовую тележку третьего тягача. Потом еще долго искал их мультитулы – рюкзаки с ремонтным оборудованием и инструментом. Так как на месте оценить, какие из них исправные, я не мог, то пришлось тащить на тележке все мультитулы, найденные в этой шахте. Обрадовало меня то, что в этих рюкзаках нашлось с десяток водородных картриджей, которые, видимо, были стандартными расходниками для самого разного оборудования.

Мультитулы весили не меньше, чем сами дроны, и вымотался я изрядно. Нужно еще учитывать, что делал я это в скафандре, который почти не работал, так как без нужного навыка не мог даже активировать усиление мышц за счет экзоскелета. Не говоря уже о снятии усталости с помощью медблока. Алиса была горазда давать ценные советы, а вот полноценно «подружить» меня со скафом так и не смогла.

В итоге, когда я в очередной раз уронил на ногу мультитул, а она начала рассуждать об использовании страховочных ремней, я пообещал «надрать ей жопу как самой умной!». Она, ойкнув и схватившись за свою пятую точку, растворилась в воздухе. Страховочные ремни при погрузке все-таки начал использовать, легче не стало, но на ноги тяжести уже не ронял.