Украденная драконом

В этот момент она поняла, что не знает ответа.

С князем ее связал брак и взаимные обещания. Но брак остался фиктивным, а обещания так и не были исполнены. Сейчас Эрисхайм наверняка ищет ее. И обязательно найдет, в этом принцесса не сомневалась. Но кто знает, сколько эти поиски потребуют времени, и что за это время случится.

Она не может просто сидеть и ждать. Но может поставить новую цель и двигаться к ней.

– Он сказал, что нападет на Ризанию, – проговорила Юна, глядя в глаза Дхиррайму. – Это заставит Вильгельма отвести основные войска из Астерии.

– А ты хочешь возглавить восстание? – тот понимающе усмехнулся.

– Нет, я не воин, к тому же моя забота нужна отцу. Но ты – воин. Стань моим генералом.

Она протянула руку, и дракон весь подобрался, почуяв движение магии.

– Клятва? – произнес, глядя, как от ее ладони расходятся алые круги.

– Договор. Как в старые добрые времена. Только теперь я позабочусь, чтобы в нем не было двоякого смысла.

***

Время шло. Мужчина молчал.

По лицу Огненного невозможно было прочитать его мысли. Но Юна ждала, все еще держа руку протянутой. Наконец с видимой неохотой Дхиррайм произнес:

– Хорошо, но у меня есть условие. Два.

Юна выгнула бровь. Эрисхайм так часто это делал, разговаривая с ней, что и она начала повторять, даже не заметив этого.

– Первое: ты во всем будешь меня слушаться, принцесса. И второе: я сам выберу себе награду, а ты не посмеешь мне отказать.

И, прежде чем девушка успела возразить, Дхиррайм накрыл ее ладонь своей и крепко сжал. Словно боялся, что она вырвет руку.

Над сомкнутыми пальцами взвилось короткое пламя.

Убрав руку, дракон хмуро посмотрел на ладонь. Теперь там красовалась магическая печать, которая быстро светлела и впитывалась в кожу.

Юна тревожно кусала губы, наблюдая за ним. Ее охватило неприятное чувство: он снова ее обманул. Но сделка есть сделка. Придется следовать выбранному пути.

– Итак, у тебя есть план? – он поднял на нее снисходительный взгляд.

– Да. Раз ты смог проникнуть в Мертвую башню, то сможешь проникнуть и во дворец, – заговорила принцесса.

Дхиррайм понимающе хмыкнул:

– Хочешь, чтобы я убил королеву?

– Нет, – она покачала головой. – Не хочу, чтобы ты ее убивал.

– А что тогда?

– Без армии Вильгельма Эола не останется беззащитной. Ее будут охранять маги-изменники. Целый Ковен, который предал моего отца. И против них у меня нет ни оружия, ни других магов.

– Поэтому тебе нужен дракон.

– Верно. Один дракон стоит десятка боевых магов. Я хочу, чтобы ты взял дворец штурмом и запер всех предателей в тронном зале. Это единственное место во дворце, где не действует никакая магия, кроме магии трона. Там они будут бессильны.

– И что дальше? – теперь он смотрел на нее с интересом.

– А дальше их будут судить по законам моей страны.

Взгляд Дхиррайма изменился. Так, будто за одно мгновение на его глазах она из глупой и недалекой девочки превратилась в противника, которого следует уважать.

– Ты уверена, что никто не придет им на помощь?

– В том-то и дело. Я надеюсь, что, пока ризанцы будут спасать свои земли от драконов Эрисхайма, ты найдешь общий язык с верными мне астерийцами. Не все лорды перешли под знамена захватчиков. Многие из них ждали своей участи в Мертвой башне.

– Да, там было людно, – хмыкнул дракон.

– Они встанут на нашу сторону. А ты их возглавишь.

– Значит, именно с этого и нужно начать, а штурм дворца оставить на десерт, моя королева, – Дхиррайм отвесил шутовской поклон.

– Я еще не королева, – тихо ответила Юна. – Но обязательно ею стану. А ты мне в этом поможешь.

План был столь же прост, сколь и дерзок. План девочки, ни разу не участвовавшей в сражениях и видевшей их последствия только издалека. План ребенка, расставляющего деревянных солдатиков.

Но этот ребенок держал в руках огромную силу. Целых два дракона были на его стороне: князь, способный повести за собой крылатую армию, и он, Дхиррайм.

Тонкая улыбка заиграла на губах Огненного:

– Мне нравится ход твоих мыслей. Что ж, я займусь подготовкой, а ты пока отдыхай. Мой замок – к твоим услугам.

– Ты не возьмешь меня с собой? – насторожилась Юна.

– Нет. Женщинам не место на войне. А то, что ты решила устроить – это война. Так что можешь гулять, отдыхать, менять тут что угодно по твоему желанию. Все слуги в твоем распоряжении. Найди себе занятие ни о чем не беспокойся, принцесса. Я сделаю тебя королевой.

Она ответила ему долгим взглядом.

– Спасибо за отца. Еще раз, – сказала, удовлетворившись увиденным.

Дхиррайм кивнул. Затем щелкнул пальцами.

Рядом тут же появились три горничные в одинаковых платьях. Причем так быстро, словно все это время стояли за ближайшим углом и ждали сигнала.

– Теперь принцесса Юнона – ваша госпожа, – произнес дракон. – Служите ей так же верно, как мне. Делайте то, что она вам прикажет.

Горничные синхронно поклонились.

Юна отметила, что прически у них тоже одинаковые, да и лица как под копирку. Наверное, сестры – решила она.

– Подожди! – остановила Дхиррайма, который уже собрался уходить. – Я могу изучить замок? Могу ходить, где хочу?

– Да, кроме моих покоев, – усмехнулся он. – И вот еще что. Не пытайся сбежать и не жди Эрисхайма. Он не придет.

И так пристально посмотрел на девушку, что у той вспыхнули щеки. Ведь едва Дхиррайм сказал, что она может бывать, где хочет, как в ее голове тут же возник план побега.

– Надеюсь, мы поняли друг друга, принцесса? – прищурился он.

Юна с задержкой кивнула. Но глаза выдали ее разочарование и досаду.

– Замечательно, – дракон наградил ее еще одним пронзительным взглядом.

Затем развернулся и, насвистывая, отправился прочь.

Принцесса смотрела ему вслед, пока мужская фигура не исчезла в глубине коридора. Только тогда, вздохнув, обернулась к служанкам:

– Мне можно выходить из замка?

– Да, госпожа, – ответила одна из них.

Хотя Юна ждала совсем другой ответ.

– А есть тут сад или парк? – снова спросила она.

– Да, госпожа.

– Прекрасно. Тогда я хочу прогуляться там с отцом.

***

К ее удивлению, никто не возразил и не запретил. Служанки заверили, что во внутреннем дворе есть сад, вокруг замка раскинулся ухоженный парк для пеших и конных прогулок, а с восточной стороны – еще и чудесное озеро, в котором водятся золотые кувшинки.

Все это казалось странным. Юна чувствовала подвох, но не могла понять, в чем именно он состоит. Ей не хватало знаний.

Вернувшись к отцу, она нашла его все так же сидящим в кресле, и озвучила свои сомнения:

– Папа, разве Бер-ан-Схар не был разрушен, когда Эрисхайм убил Райссарнаха?

Ульрих тяжело взглянул на нее:

– Дочь, я слышал, о чем ты говорила с Огненным. Не нужно тебе в это лезть.

Юна немного напряглась:

– Ты против? Разве ты не хочешь выгнать ризанцев с нашей земли?

– Хочу, но не такой ценой.

– Не понимаю…

– Сядь, – он указал ей на второе кресло, стоящее рядом. А когда Юна села, продолжил: – Ты собралась пустить в Астерию ужас больший, чем армия Вильгельма. Ты собралась пустить туда драконов. Вспомни, что случилось в прошлый раз, когда мы открыли им доступ на наши земли.

Она сцепила руки, скрывая волнение. В памяти всплыл Котлован. Та огромная выжженная воронка, оставшаяся от старой столицы.

Может, отец и прав. Может, она поспешила. Но какой смысл говорить об этом теперь?

– Уже поздно, – сказала Юна тихо, но твердо. – Договор заключен.

– Так отмени его!

– Нет. Уже все решено.

Вскинув голову, она встретила взгляд отца прямым взглядом:

– Прости, но я сделаю то, чего ты не смог сделать. Верну нам Астерию.

– Какой ценой?

– Любой.

– А если эта цена будет слишком высокой?

Принцесса поднялась и посмотрела на бывшего короля сверху вниз:

– А разве не ты учил меня, что всегда приходится чем-то жертвовать ради мира?

Ульрих побледнел.

– Не думал, что мой ребенок вернет мне эти слова, – проворчал, не скрывая досады. – Да еще при таких обстоятельствах.

Он тоже поднялся, тяжело опираясь на подлокотники кресла. Юна отметила, что отец все такой же высокий, как прежде: выше ее, хотя и немного сгорбился.

– Ты очень изменилась, – сказал он, глядя в ее лицо так, словно видел впервые. – Впрочем, твоя мать была такой же отчаянно смелой. За это я ее и любил.

Глава 6

Не отдавая себе отчета, Юна положила руку на грудь. Туда, где сейчас ёкнуло сердце.

Ульрих никогда прежде не вспоминал о ее матери, если не считать того короткого признания в подвалах дворца. И услышать сейчас, что она на нее похожа, стало сродни бальзаму на душу.

Прежде он был для нее королем – мудрым, сильным, но чужим и недосягаемым. А сейчас перед ней стоял сломленный старик, у которого отняли все, кроме воспоминаний и… дочери.

Она смотрела на него и видела перед собой не правителя, а отца. Того, кто по-настоящему беспокоился за нее.

Осознание было коротким и ясным: вот он, единственный родной человек, который у нее остался. Единственный, кому она может довериться, и который всегда, при любых обстоятельствах будет на ее стороне.

– Ты и внешне на нее похожа, – он улыбнулся, глядя на нее с затаенной печалью. – Если бы только можно было вернуться назад и все исправить…

Горло Юны сжалось от накативших эмоций, а сердце зашлось в неистовой пляске.

– Ты голоден? – выдавила она, беря отца за руку.

Ей хотелось разделить с ним воспоминания: от самых радостных до самых печальных. Подарить ему частичку тепла.

– Есть немного. Хотя не скажу, что господин Бер-ан-Схар экономит на гостях, – усмехнулся бывший король.

– Хорошо, я тоже немного проголодалась. Тем более что обед мы уже пропустили.

Юна подозвала Авилину, которая все это время тенью маячила у дальней стены.

– Да, госпожа, – кивнула служанка. – Накрыть на стол в вашей комнате или здесь?

– Лучше здесь, – распорядилась принцесса. Глянула на отца еще раз и добавила: – И принеси больше мяса.

Несмотря на то, что исцеляющий огонь залечил его увечья, Ульрих выглядел худым, словно высохшим. Похоже, в тюрьме его не особо кормили. Да и зачем кормить смертника?

Юна боялась даже представить, что он пережил. Боялась расспрашивать и бередить душевные раны. Ей тоже хотелось о многом забыть.

Кроме обещания, данного самой себе.

Когда-то, плача у каменной стены, отрезавшей ее от отца, она поклялась, что вернется за ним и спасет. Теперь он здесь, рядом с ней, живой и почти невредимый. А у нее появилась новая цель. Только она больше не плачет.

За это время она стала сильнее.

– Я очень скучала, папа, – сказала принцесса, когда служанка покинула комнату. – Теперь ты в безопасности. Здесь ни Эола, ни Вильгельм тебя не достанут.

– Я тоже скучал, – признался он. – Знаешь, перед лицом смерти все, что прежде казалось важным, становится на редкость бессмысленным. А то, на что никогда не обращал внимания, внезапно оказывается жизненно важным.

– Ты стал философом, – улыбнулась Юна, прекрасно понимая, что он имеет в виду.

– Да, в Мертвой башне у меня была куча времени для размышлений.

Она взяла его морщинистую ладонь и приложила к своей щеке. Нежную кожу царапнули застарелые мозоли, натертые рукоятью меча. Но Юна лишь улыбнулась. Этим простым жестом ей хотелось показать свои чувства, которые отец не замечал столько времени.

Ульрих с тяжелым вздохом отвел взгляд.

– Прости меня, – сказал глухим тоном. – Я был ужасным отцом.

– У нас есть шанс все исправить, – она погладила его по руке.

Разговор прервала Авилина. Горничная широко распахнула двери, пропуская вереницу служанок в одинаковых платьях. Девушки внесли подносы с едой, быстро накрыли стол и, поклонившись, молча исчезли.

Отец и дочь остались одни.

Юна с умилением смотрела, как он зачерпывает первую ложку. Его рука немного дрожала. Человек, который прежде решал судьбы целой страны, сейчас был слабым и немощным.

Сердце девушки сжалось от этой мысли.

– Не смотри на меня так, будто я при смерти, – проворчал бывший король.

Она пристыженно отвела взгляд.

– Прости… не хотела тебя обидеть.

– Главное, что мы оба живы. А все остальное можно исправить.

Некоторое время они ели молча. Наконец Ульрих снова заговорил:

– Ты должна знать… Это я виноват в том, что случилось в Астерии.

Юна удивленно взглянула на него:

– Ты о перевороте?

– Да.

– Но почему ты винишь себя? Разве ты мог предвидеть…

– Да.

Вздрогнув, принцесса отложила ложку и внимательнее вгляделась в лицо отца.

Бывший король невесело хмыкнул:

– На мужчинах нашего рода лежит проклятье. Ты взрослая девушка, замужняя, – он бросил короткий взгляд на драконье ожерелье, – тебе уже можно знать.

Юна коснулась каменных бусин. Она ведь так и не рассказала отцу, что ее брак был фиктивным. Впрочем, пусть ожерелье и стало видимым – ни снять его, ни разорвать все равно невозможно.

– Мой предок Ганс Третий не любил свою жену, королеву Миреллу, – продолжил Ульрих, опуская взгляд в тарелку, – зато любил падших женщин. Он частенько надевал маску и ходил по столичным борделям. Однажды вражеская стрела застала его прямо на шлюхе. Угодила в пикантное место, о котором в приличном обществе стыдно сказать. Весть об этом позоре быстро разнеслась по всей стране. Короля с королевой подняли на смех. Вся столица была завалена оскорбительными памфлетами. Когда королеве донесли об этом, она в гневе попросила богов наказать короля. С тех пор каждый мужчина в нашей семье получает такой же подлый удар от супруги, какой получила Мирелла от мужа.

Юна невесело усмехнулась:

– Ты про измену? Жестокое наказание.

– Это была одна из причин, почему я не женился на твоей матери. Помимо всех прочих. Знать и ждать, что однажды она мне изменит – оказалось выше моих сил.

– Понимаю. Но почему я об этом не знала? Почему об этом нигде не написано?

– Сын Ганса, Ридрих Седьмой, приказал вырвать эту позорную страницу из родовой летописи королей. Так что история передавалась только из уст в уста. Мне рассказал отец, когда лежал на смертном одре. То же самое я собирался сделать для Этана…

Ульрих замолчал, оборвав фразу. Но Юна и сама догадалась, что осталось несказанным.

– Значит, ты предвидел измену королевы? – уточнила она.

– Ожидал. И знаешь, сидя в темнице, я вспомнил множество моментов, которые указывали, что Этан не мой сын. Но он едва ли не с рождения проявил родовую магию. Я до последнего дня не сомневался в своем отцовстве.

Он с силой сжал ложку.

По морщинистой щеке скользнула слеза и впиталась в седую бороду.

– Мы все исправим, – Юна накрыла его руку своей. – Я ведь тоже верила, что Этан мой брат. Он был так… убедителен.

– Не он, – Ульрих покачал головой, – в нем нет ни капли магии, а тем более – магии огня.

– Тогда как…

– Особые руны. Когда он родился, глава Ковена по приказу Эолы нанес ему на левую пятку магическую печать. Именно эта печать сделала его невосприимчивым к чужому огню, и это она позволила ему демонстрировать якобы «родовую силу». Жаль, что я слишком поздно об этом узнал.

– Теперь все ясно, – прошептала девушка, возвращаясь мыслями в тот день, когда вынуждена была бежать из дворца.

Именно тогда Ульрих признал, что она – его единственный ребенок.

– Да, из меня вышел ужасный отец и ужасный король. Глупый и недальновидный. Только в тюрьме я понял, что все это время меня окружали предатели, и что весь этот переворот готовился задолго до того, как я, старый дурак, отослал твою мать в монастырь!

Не в силах сдержать эмоции, он ударил кулаком по столу.

Тарелки подпрыгнули и зазвенели.

Закусив губу, Юна ждала продолжения. Но Ульрих молчал. Тогда она сама задала вопрос, ответ на который хотела узнать все это время:

– Ты ее любил?

– Кого? – Ульрих непонимающе взглянул на нее.

– Королеву.

– Нет. Я всю жизнь любил твою мать. Она была прекрасной женщиной. Лучшей из тех, что может встретить мужчина. Если бы можно было вернуть время назад, я бы женился на ней и сделал своей королевой. Но тогда я был молод и глуп. Я испугался и смалодушничал из-за проклятья. А потом ради мира в стране заключил брак с принцессой Ризании.

Юна кивнула. Только сейчас она поняла, как важно ей было это услышать.

– Если бы она мне возразила, – он снова заговорил, – если бы воспротивилась… Но она даже не сказала, что носит ребенка. И ничего не потребовала взамен. Молча выслушала мой приказ, собралась и уехала. Я узнал о тебе, только когда ты родилась. Но было уже поздно, Юнона умерла до того, как я успел ее повидать.

– Но ты все равно приехал в тот монастырь, – тихо сказала Юна. – И забрал ее медальон.

Она потянула за цепочку, доставая отцовский подарок, который все это время находился под платьем у нее на груди. Дневной свет, льющийся в окна, отразился в гранях Хранителя.

– Да, я забрал его, желая сохранить хоть что-то на память о ней, – мрачно признался Ульрих. – Тебя я забрать не мог. Если бы Эола узнала…

– Она постаралась бы избавиться от меня, – усмехнулась девушка.

– Прости, тогда я не мог даже смотреть на тебя, чтобы не испытывать боли. Все, что мог, это спрятать подальше, но не потому, что стыдился или ненавидел, а потому, что боялся за твою жизнь. Я хотел, чтобы ты выросла обычным ребенком и прожила обычную жизнь. Но потом случился пожар… Ты была маленькая и не помнишь…

– Помню. Мне рассказали.

В ответ на его удивленный взгляд она пояснила:

– Эльнура Санс-Авард. Я познакомилась с ней, когда пробиралась в Вальдхейм.

Говорить о том, чем закончилось это знакомство, Юна не стала.

– Эльнура, – нахмурился Ульрих, – знакомое имя.

– Это она создала воздушный кокон, который спас меня от огня.

– А, точно, была там одна магичка… Значит, ты знаешь, что там случилось?

– Да. Это я случайно сожгла монастырь. А ты приказал запечатать мой огонь.

– Прости.

– Я не виню тебя, – прошептала она, чувствуя, как горло перехватывает от слез. – После стольких смертей это было единственным выходом.

Отец вгляделся в ее лицо.

– Значит, ты знаешь и про графа Кроука?

– Знаю…

– Ну-ну, не стоит плакать, – теперь уже он сжал ее руку, делясь своим теплом. – Ты сильная, Юна, гораздо сильнее меня. Твой дед обязательно бы тобою гордился. Оба деда.

– Ты так думаешь?

Он улыбнулся:

– Я в этом уверен.

Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза. И внутри Юны росло, ширилось, как море, выходящее из берегов, удивительно теплое чувство. От него защемило в груди, а на глазах заблестели слезы.

Коротко выдохнув, Юна запрокинула голову, чтобы слезы не потекли по щекам.

– Спасибо, – кивнула отцу. – Мне нужно было это услышать.

И поспешила сменить тему, боясь, что сейчас окончательно разревется:

– Как ты себя чувствуешь?

– Вполне сносно, – усмехнулся бывший король. – Лучше расскажи, как ты добралась до Эрисхайма? Как он тебя принял? И где ты познакомилась с Огненным?

Юна опустила взгляд. Напоминание об Эрисхайме кольнуло стыдом. Что они скажут друг другу, когда снова встретятся? А в том, что встретятся, принцесса не сомневалась. Рано или поздно это случится. Дхиррайм не сможет вечно держать ее в этом замке.

– Это долгий рассказ. Давай прогуляемся? – предложила она, отбрасывая тревожные мысли. – Слуги сказали, здесь есть чудесный сад.

– Почему бы и нет? – согласился Ульрих, оглядывая пустые тарелки. – После такого сытного обеда я и сам не прочь ноги размять.

Глава 7

Сопровождаемые Авилиной, они прошли анфиладу комнат и оказались на широкой террасе. Мраморные ступени вели прямо в изумрудную зелень, устилавшую эту часть замкового двора. Вокруг пестрели пышные клумбы, усыпанные цветами. Над ними жужжали пчелы, и носились крошечные птички с ярким оперением.

Небо над садом было необычайно высоким и чистым, ни единого облачка. Хотя солнце уже садилось за пики западных гор.

Юна отметила это мельком, не придавая значения. Ее больше занимало то, что она шла с отцом под руку, примеряясь к его неспешному шагу, а душу переполняли смешанные чувства.

Никогда прежде она так не ходила с отцом. Будучи королем, он держал обоих детей на расстоянии, не позволял проявления чувств ни им, ни себе. Однако Этану, как наследнику, доставалось больше отцовского внимания и одобрения.

Но теперь все изменилось. Этан больше не единственный сын и наследник. Теперь он обманщик, преступник, коварно захвативший трон. У бывшего короля есть лишь один ребенок – его незаконнорожденная дочь.

И все его внимание, вся любовь и тепло принадлежат только ей…

Юна испытывала почти детский восторг от близости отца. Постоянно бросала на него счастливые взгляды, ловила каждое его слово и сама говорила без умолку.

Отец молча слушал ее рассказ. И лишь по выражению его лица Юна понимала, что ему не все равно. Особенно когда речь зашла о графине Ломберг.

– Так и знал, что без этой стервы не обошлось, – со злостью выплюнул Ульрих. – Она приходила ко мне вместе с Эолой, копалась в мозгах. Да только это не помогло им найти то, что искали.

– Они думали, что у меня есть какой-то ключ, – пожала плечами Юна.

– Глупые курицы. Ты и есть ключ! Точнее, станешь им, когда трон признает тебя.

– Да, мне уже рассказали… Лошади! Можно к ним подойти?

Юна указала на забор из длинного бруса, за которым жевали овес две кобылы и годовалый жеребенок. Их шелковистая шерсть отливала серебром в свете заходящего солнца, а длинная грива и хвост были огненно-рыжими.

К этому времени отец и дочь пересекли сад. Выложенная белым гравием дорожка привела их к ажурным воротам, за которыми начинались хозяйственные постройки. И большая конюшня оказалась ближе всего.

– Да, госпожа, – ответила Авилина, которая бесшумной тенью следовала за принцессой.

– Что за странная порода? – Ульрих удивленно оглядел лошадей. – Никогда такой не встречал.

– Это особенные лошади, – пояснила служанка. – Когда-то их вывели в Бер-ан-Схаре с помощью огненной магии, но это все, что осталось от табуна в тысячу голов.

Юна подошла к забору и без страха просунула руку между прожилин. В тот момент она даже не думала, что животные могут быть агрессивными. Желание прикоснуться к прекрасной серебристой шерстке оказалось сильнее здравого смысла.

И в ответ на ее беспрекословное доверие жеребенок первым потянулся к руке. Ткнулся теплыми губами в пустую ладонь и обиженно фыркнул.

– Прости, – виновато улыбнулась принцесса и потрепала малыша между ушей, – в следующий раз я обязательно принесу тебе что-нибудь вкусненькое.

Жеребенок снова фыркнул, а потом вдруг вскинул голову и поймал ее руку губами.

Юна ахнула, ощутив, как огонь устремился к пальцам горячим потоком. Она хотела отдернуть руку, но жеребенок усилил хватку, будто почувствовал, что принцесса может уйти.

Миг – и магическое пламя сорвалось с руки, перекинулось на жеребенка и прошло по его телу волной, зажигая золотистые искры на каждой шерстинке.

– Что происходит? – поспешил к ней взволнованный Ульрих. – Это опасно?

– Нет, господин, – заверила Авилина. – Эти лошади питаются не только обычной пищей, но и магией. Она придает им сил. Но не беспокойтесь, они не способны причинить вред тому, кто их кормит.

Юна и в самом деле не ощутила никакого ущерба для себя. Наоборот, ей захотелось поделиться силой и с двумя молодыми кобылами, которые с опаской приблизились к ней. Она без боязни протянула к ним руки, а потом с восхищенной улыбкой следила, как магия наполняет их тела и заставляет светиться.

– К сожалению, им не хватает внимания, – вздохнула Авилина у нее за спиной. – Наш хозяин нечасто сюда заглядывает.

Глупое сердце отреагировало на упоминание о Дхиррайме усиленным стуком. Юна поспешила отвернуться, чтобы ни отец, ни горничная не заметили изменения у нее на лице.

– Они объезжены? – поинтересовалась, думая, что было бы неплохо промчаться на такой лошади по той долине, которую видела из окна.

– Да, госпожа. Если хотите, любую из них оседлают для вас.

– Нет-нет, – остановила принцесса. – Не сейчас.

Она обязательно вернется сюда. Как-нибудь потом. А сейчас ей важнее поговорить с отцом. Разделить с ним то, что ей пришлось пережить.

Ульрих молча слушал, пока она рассказывала про отбор невест и свое участие в нем. О ее браке с Эрисхаймом он уже догадался и сам. Но не смог сдержать удивления, когда Юна призналась, что брак до сих пор фиктивный.

– Вот как, – задумчиво посмотрел на нее. – Что ж, тебе придется вернуться к нему. Фиктивный брак или нет – у вас договор.