За них даже боги молятся сами себе и по погибшим тоже плачут

Прошло целых пять минут, а все приглашённые на теплоход Мечта, – (переваривая), молча, – произошедшее, ночью, – продолжали смотреть на причал, – и на тянущиеся с места вспышки, – к небу к тёмно – серым тучам, – огромные клубы чёрного дыма.

Через следующие пять минут дым рассеялся от свежего ветра со стороны Москва реки, – а из груды, искорёженного, металла на причале, вверх, – взлетел, размером с (витаминку), гладкий, искристый, золотой, (шарик).

Пролетев, медленно, (словно прощаясь), мимо грязных, серьёзных, лиц, – Ильи, Александра, Данила и Андрея, – золотой, «тёплый», искристый, (шарик), – взмыл, вверх в небо, – туда где всего лишь на две секунды, среди мрачных, тяжёлых туч над причалом, – показалось чистое, звёздное, ночное, небо.

Тихо, вздохнув (ещё надеющаяся, что это всё – всё же не по-настоящему), всё же расстроенная, Александра, – сняла с своей шеи свой лёгкий, голубой и чистый платочек, – и со слезами на глазах и по щекам, – прошептав. Прощай, – Круглый! – она отпустила свою (любимую) вещь по направлению свежего ветра, – бережно и осторожно, подхватившего с собой, (подарок) в необъятные и загадочные просторы, Вселенной.

– Даа! Я думал о том, как встретит меня Москва, – но такую встречу не увидишь даже в самом кошмарном сне, – неожиданно, высказался, – Данил в то – же время оглядывая на себе грязную, одежду и не менее грязные свои туфли.

– Москва не резиновая, всех не примет! – сказал вполне серьёзный, Андрей, – крепко сжимая правой рукой, плетеную, длинную, ручку от светло – коричневой с платком корзины, – а левой рукой, осторожно, стряхивая с нечистой куртки, прилипшие, мелкие, кусочки, засохшей, грязи.

– Ты, наверное, хотел сказать, Москва, – гостеприимная и всех примет? – сразу – же захотела поправить «неточного», – стоящая на одной левой ноге, Александра, – сохраняющая своё равновесие с помощью своей правой руки и левой чуть выше локтя руки довольного, Ильи, – и в то – же время, снимающая своей, левой, рукой с правой своей ноги, – свой, грязный кроссовок, что – бы избавиться от твёрдого внутри и «противного» комочка грязи.

– И, да! И, нет!

Внезапные, – громко сказанные слова мужским голосом заставили всех приглашённых на теплоход Мечта, – вздрогнуть у трапа на белой и нижней палубе, – и резко обернуться в сторону носа теплохода..

«Следующий, и ещё пока непонятный, аккуратный, незнакомец был высоким где – то метр восемьдесят пять и точно живым, человеком, – мужского пола», – сразу – же, подумал, внимательный и теперь, (более, подозрительный), после случившегося, Андрей, – продолжая, как и все его попутчики рассматривать, – «плотного, но не толстого (лет пятидесяти), узколицего с квадратным подбородком, бритого мужчину в белом костюме в белых брюках и в белой обуви».

Переведя, взгляд с «чистой» обуви неожиданно, – появившегося, взрослого мужчины в десяти шагах на свои «ну очень грязные туфли», – Данил (поморщился) затем резко отвернулся, – и снова вместе со всеми стал разглядывать «высокого человека с зачёсанными назад и недлинными, тёмными волосами».

Перестав рассматривать «аккуратного» человека, – Данил вздохнул и снова быстро взглянул на свои грязные туфли.

«Разглядывая на незнакомом человеке, рубашку, стального, холодного, цвета и вместо галстука тускло – сверкающею до солнечного, сплетения, – цепочку из мелких, тёмно – серого, цвета кристалликов, – с небольшими на конце „с мою вытянутую ладонь“ – стеклянными, песочными часами в оправе, – Илья почему – то покачал головой?» – заметил, Андрей, – продолжая снова как все внимательно, разглядывать, «песочные», стеклянные, часы, – где внутри, каждую, секунду, – сверху, вниз, падали, последние, мелкие, тускло – сверкающие, тёмно – серые, кристаллики.

Понимая, как и его попутчики, что «заканчивается чьё – то время», – Андрей вздохнул и крепче сжал правой рукой, – плетённую ручку от корзины.

На приглашённых, (следующий), – терпеливо, выжидающий, вопросы, – незнакомец, смотрел пристально, сквозь свои тёмно – серые очки на широком в переносице и недлинном, прямом, носе с узкими ноздрями.

«Круглые, небольшие и не маленькие – средние, тёмные, очки также, как и (песочные), стеклянные, часы, – были плотно окружены, холодной, стальной, оправой», – снова заметил серьёзный, – Илья и перевёл свой внимательный взгляд с узколицего, высокого незнакомца на девушку, – рядом «на пол головы выше и явно старше…», – отвлекаясь, Илья, – повернул голову влево и посмотрел для точного сравнения на Александру.

Избавившаяся к тому времени от комочка грязи, – Александра уже не держалась за правую руку, – Ильи, и уверенно стояла на своих двух ногах в кроссовках, – и то – же пристально разглядывала так – же неожиданную, – почти напротив и в десяти шагах, – незнакомку.

«Темно – рыжие, зачёсанные назад, или нет также, – именно, зализанные, как и у взрослого мужика и то – же короткие волосы. Стройная фигура, не курносый и недлинный, – но не горкой или с горбинкой как у всех, а сверху вниз прямой и недлинный нос на не круглом как у меня, а скорее квадратном лице с узкими губами и острым подбородком. Светло – серебристый без горла, тонкий и с длинными рукавами свитер до нормальных бёдер. Тёмные, чёрные узкие джинсы. Ноги в кроссовках тёмно – рыжего цвета, как и её волосы, – то – же вроде нормальные не короткие не кривые и не толстые. И у неё светло – голубые, прозрачные и как у меня нормальные, средние глаза, – ясная такая и даже не смотря на нос не страшная. Нет! – Что – то в ней, всё-таки не так? – И эта наверняка восемнадцатилетняя, девушка кстати с (застывшим), что – ли лицом на сто процентов не, – Ясная! Назову я её лучше, – ЖАЛО! Потому что она смотрит своими непонятными, впивающимися, – наверняка в линзах глазами как злая, – Оса. Точно! И она наверняка ещё и напудренная, перепудренная и точно, – ЖАЛО!»

Закончив и утвердив мысленный осмотр, – Александра почти незаметно взглянула на свои грязные кроссовки к тому – же вдобавок с развязанными грязными шнурками.

Вздохнув и поднимая взгляд она встретилась с «впивающимися, глазами, непонятной, незнакомки, – вдобавок, кивнувшая ей вниз своим острым подбородком».

Не обращая внимание на приветствие и повторно решив, что «прозвище она подобрала точь-в-точь», – уверенная, Александра, – резко наклонилась и стала быстро завязывать шнурки на кроссовках, – под всеобщим, молчаливым, вниманием, – всех, кто сейчас находился на белой, нижней палубе теплохода Мечта.

Довязав так – же быстро и второй грязный шнурок и вдруг вспомнив, «что сказал после её слов ещё так – же непонятный ей взрослый незнакомец», – Александра снова резко выпрямилась и «наконец – то» спросила у как она решила «у мужика с каменным носом».

– А почему – это, вдруг – и, да и, нет?

– Москва город гостеприимный!

«Сразу – же начал отвечать спокойным, уверенным, голосом, – только после того когда прокашлялся в свой правый, большой, кулак, – наверняка очень богатый и хозяин теплохода», – снова подумал, как и все его попутчики, – Илья.

– И так – же как ты сказала, – Примет всех! Но напрашивается вопрос. – Почему вы здесь, и зачем вы приехали в столицу?

– Что – бы отдохнуть и набраться сил! – сразу – же и то – же громко ответил, – Илья.

– Ответ неверный!

«Не согласился на кого – то похожий незнакомец», – подумал, Данил, – продолжая слушать и напрягать свою память.

– Вы приехали в город со своей сокровенной, светлой, мечтой, – Не так – ли? И первая – же ночь в столице сразу – же прощупала вас на прочность по такой очень тернистой и трудной дороге к своей мечте. Как, впрочем, и всех приезжих и москвичей кто то – же желают добиться своей мечты именно в Москве.

– И поэтому напрашивается, – очень важный вопрос.

– А хватит ли у вас моральных и физических сил бороться и дальше за свои такие желанные мечты? – внезапно, огорошил новый незнакомец своим спокойным голосом отчего ребята и Александра, – сразу – же переглянулись с растерянными и удивлёнными лицами.

– Если, да! То прошу следовать за нами! Если же, нет! – Понимаете теперь меня, – Да?

«Взглянув после вопроса, – пристально на Александру, – своими тёмно – серыми кругляшками, – непонятный пока и то – же, как и девушка только хуже, напудренный, незнакомец, – продолжил гнать свою тему», – подумал, Илья, – и вздохнул.

– То можете, отправляться, конченными, неудачниками, – туда, откуда вы и приехали, то есть по своим домам!

– Хочу так – же добавить, как у всех жителей города Москвы, – у вас тоже очень мало времени для раздумий, – и поэтому, привыкайте, делать, серьёзный, выбор за две секунды. Так будет лучше для вас, для ваших близких, для ваших попутчиков и вообще для всех.

– Принимать решение и делать заметьте свой выбор почти мигом после заданного вам очень серьёзного вопроса, – значит полностью довериться вам.

– Итак! Раз!

«Предложение было неожиданным, – но очень заманчивым! – Да и кто не хочет, что – бы его мечты сбылись, и как можно скорее?»

– Я согласна! – сказала после мгновенного решения в своей голове, – Александра в то – же время глядя с вздёрнутым, подбородком прямо в «впивающиеся глаза очень серьёзной, – ЖАЛО».

– Я тоже согласен! – тут – же следом за Александрой, – уверенно сказал, Илья, – поглядывая на «хрупкую возле него, но очень смелую девчонку к тому – же сразу – же после его согласия, – взглянувшая на него с довольной улыбкой».

Сосредоточенный, взглядом на своей грязной обуви, – Данил, не поднимая глаз «на застывшего после своего вопроса, и смотревшего на него и на всех отвечающих словно не через тёмно – серые, небольшие, круглые очки, – а как будто через окуляры огромного бинокля», – тихо прошептал.

– Я то – же согласен!

– Смелее, подросток, что – бы все слышали!

«Потребовала точно смелая, а не наивная, Александра, – у ещё неуверенного.»

– Я согласен! – тут – же громче и не поднимая глаз повторил громче, – Данил, и вздохнул.

Внезапно, – огромную, тяжёлую, тёмно – серую тучу над причалом пронзила, сверкнувшая, молния, – а последующие раскаты грома, – заглушили, сказанное, согласие, – последнего, пассажира из золотой машины.

В следующую секунду в невидимую защиту за спиной, – вздрогнувшего у ограждения, Андрея, – в полуметре от его затылка (глухо), – врезался, огромный, кусок, (рваного), ржавого и острого, железа.

– И попрошу всех не отвлекаться и особенно вас молодой человек с корзиной!

«Резко и неожиданно предупредил всех и меня путеводитель молодёжи», – так назвал взрослого, «вроде вежливого и спокойного» мужчину сразу – же про себя после громкого окрика, Андрей, – отворачиваясь, как и все его попутчики с испуганным лицом от «опасного и смертельного куска железа».

Не ожидая такой «подлой, выходки», – напрягшийся, Илья, – всё – же быстро успокоился, продолжая наблюдать, – и за хозяином теплохода, «не отрывающегося, своими, пристальными, спрятанными за тёмными, круглыми, стёклами, – глазами, скорее всего от корзины в руках, Андрея», – и за так – же ещё непонятной ему «молодой спутницей более взрослого чем она мужика».

Вздохнув и снова вспомнив «как его перед отъездом предупреждали родители и бабушка, что – бы он был очень осторожен в столице особенно с незнакомыми, подозрительными, людьми разного возраста», – Илья снова резко обернулся и взглянул на ржавое и (рваное) с острыми концами, – висячее в воздухе огромное, разрушающееся, железо, – крошащееся на ещё в окаменевшей, потрескавшейся, трясине, – причал.

Понимая, «что не зря предки предупреждали его», – Илья снова перевёл подозрительный, серьёзный взгляд на взрослого мужчину кто к всеобщему удивлению всех сказал своим спокойным, уверенным голосом, – и точно то что тяжёлой, огромной, тёмно – серой туче, – нависшей, прямо над освещённым, причалом.

– Ваше время истекло!

А затем легко, но утвердительно, – постучал своим указательным, пальцем, правой руки по своему (галстуку).

Не зная, что и думать ребята и Александра, – переглянулись. В следующую секунду так – же удивлённый и насторожившийся, снова, как и Андрей, Данил и Александра, – серьёзный, Илья, – несмотря на то, что не было видно, Кремля, – то – же услышал бой курантов на Спасской башне.

– Четыре утра, а ещё зимой светает как летом, да и тучи стали рассеиваться и исчезли звёзды и луна, – прошептал после облегчённого вздоха, Илья, – и забывая, как и все его попутчики про случившееся, ночью и про все свои подозрения, – он то – же стал любоваться невероятно, красивой, вспыхнувшей, Зарёй, – над всё той – же, спокойной, рекой, Москва.

Через пять минут рассвело, и расслабившиеся и заулыбавшиеся подростки, – стали переводить свои повеселевшие взгляды на причал. Увидев, что высокие колонны по бокам открытого входа в причал и причал и так – же высокая башня, – стали как прежде, как и восьмиметровый по высоте светло – серебристый из (копий) не сплошной, забор, – в чистом виде и в целости и сохранности, – Александра, радостно вздохнула и то – же, как и Данил и Андрей,

«Добровольно и доверчиво направилась за торопливым и всё – же заботливым хозяином теплохода, – и за его, – Может дочкой или помощником, или секретарём?» – подумал, Илья, – и вздохнул потому – что, Александра, – как ему показалось «просто забыла про него».

Почувствовав взгляд в спину, Александра, – оглянулась на «молчаливого, серьёзного и застывшего на месте, – Илью, с пристальным взглядом прямо в её глаза»

Не желая обсуждать сейчас абсолютно ничего и тем более «про её чересчур, чувствительный, ранее, взгляд», – Александра, отвернулась.

Продолжая идти за Андреем, – (гордая), всё – же снова, обернулась и увлекая за собой, – (наконец – то), махнула, – выжидающему, озадаченному, Илье, – своей правой рукой.

«А то ещё подумает, что я была (такая) потому – что мне было страшно или ещё чего – ни будь, – непорядочное. А я настоящая и очень хорошая! Ну может чуть-чуть не хорошая, – потому что нет идеальных!» – подумала и добавила сама себе, – Александра и улыбнулась, – так как услышала быстрые за своей спиной, – шаги, «явно обрадовавшегося», – Ильи.

«Ещё – бы!» – снова подумала, – Александра и стала на ходу поправлять правой рукой на своей голове, – грязные волосы.

Глава 6.

Поднявшись по стальной лестнице на среднюю палубу потом через несколько шагов, – шагнув так – же за взрослым мужчиной и за молчаливой девушкой в открытую, – напротив, дверь, – (следующие), пассажиры, теплохода, – оказались в длинном, тускло – освещённом, (без как обычно мягкой дорожки на полу), и широком, коридоре с обычными по высоте и ширине и с двух сторон, – стальными дверями. Пол в коридоре и потолок и свободные стены были облицованы, – «холодными» как заметили все подростки «стальными листами».

– Ищите свои выбитые имена с номерами, – один, два, три и четыре, – на прямоугольных, металлических, табличках на дверях в каюты.

– Все расположенные как вы заметили зигзагом стальные двери в каюты, а их семь в этом коридоре, кроме шестой и седьмой, – закрываются только изнутри. Пятая каюта, как и шестая и седьмая без таблички, – и моя!

– А, шестая чья? – спросил, «нетерпеливый», Данил, – приближаясь к (своей), четвёртой двери.

– Шестая, пустая, и закрыта на ключ потому – что нужен ремонт.

– А седьмая?

«Продолжал, – любопытничать или прикалываться, Данил», – разглядывая на расстоянии, нарисованные, круглые, разделённые по центру, (сверху, вниз), чёрно – белые часы с тонкими, золотыми, делениями, но без стрелок, – и с нарисованными, большими, глазами, как и на маске, мертвеца и в мутном, возле безобразной, головы – мертвеца, шаре – глаз, полностью темно – серого цвета, – на двери в седьмую каюту за которой исчез, – направляющий, подростков, – взрослый, мужчина.

«Услышав, как и мы неожиданное, высказывание, – Данила, кто как и мы не услышал ответа про седьмую каюту.»

– Какие опасные глаза!

«Илья сразу – же напрягся, – словно почувствовал какую – то опасность?» – опять заметил, – стоящий возле (своей) двери в третью каюту, – Андрей и хотел спросить – Илью у (своей) двери во вторую каюту. – Что его тревожит? – но его перебила теперь более громкая девушка, – открывшая дверь в свою пятую каюту.

– Двадцать пятого февраля, то есть уже сегодня в девять ноль ноль утра, – вас всех ждут в седьмой каюте. У вас есть почти пять часов. – Отдыхайте! Пока есть у вас на это время!

Проводив, пристальным взглядом, замолчавшую, «зализанную, как и её хозяин, – - ЖАЛО», – серьёзная, Александра, – возле (своей) двери в первую каюту перевела взгляд на «переглядывающихся» в тускло – освещённом коридоре и «нерешительных» возле (своих) дверей, – ребят.

– Ну, что так и будем таращиться друг на друга как грязные, трусливые, поросята в этом коридоре с тусклыми, плафонами на потолке? – Мы же уже решились идти до конца, – а значит будем играть по новым правилам. – Или вы струсили, и сразу же стали неудачниками? – как всегда и снова, но теперь всех сразу задела, Александра, – и первая, открыла, стальную дверь и зашла в (свою) каюту.

Не дожидаясь следующих насмешек от «креативной задиры», – Илья и Андрей открыли внутрь двери и тут же шагнули в (свои) каюты.

Оглядываясь на седьмую дверь (в середине) в конце длинного и широкого не светлого коридора, – а точнее опять на круглые на стальной двери, – нарисованные часы без стрелок и с пугающими, вытаращенными «на него» большими глазами, – Данил открыл внутрь так – же холодную дверь с так – же круглой как и на всех стальных дверях в коридоре, – стальной, тускло – сверкающей то – же холодной, ручкой в (свою) четвёртую каюту, – и быстро шагнув внутрь быстро закрыл за собой надёжную и крепкую, стальную, перегородку.

Тускло – освещённая, как и коридор, небольшая, каюта так – же облицованная вместе с потолком с тусклым плафоном, полом и стенами, стальными, «холодными», листами, – вмещала в себя небольшую у стены, – слева от двери, железную, койку, – заправленная, шерстяным, тёмно – серым, одеялом с плоской, подушкой в сероватой, но чистой наволочке, – и маленький у изголовья койки почти квадратный, столик с так – же стальным стулом, – и то же, как и койка, – прикреплённые, (ножками) к полу, стальными, болтами.

Над столиком вместо привычного иллюминатора, – Данил увидел круглые «обычные» не очень большие часы. Не обращая внимание на то сколько времени на серого цвета, пластмассовых с тёмными стрелками и делениями, – часах в стальной и «холодной» оправе, – и на то что нет иллюминатора, – Данил опустил взгляд вниз..

На небольшом столике, – Данил увидел, стеклянный, высокий и круглый стакан с апельсиновым соком и три бутерброда с копчённой колбасой и сыром на почти плоской, стальной, тарелочке. С спинки стула свешивалась, «такая же», – удивился, Данил, – «но только чистая и новая одежда и даже как у него чёрные и то – же новые трусы – шорты!»

– Точно, как мои! – приглядевшись и к «новой» начищенной до блеска обуви на полу возле стула теперь вслух, удивился и обрадовался, Данил, – и желая радоваться дальше он сделал несколько, мелких,, шагов и быстро открыл за круглую, стальную, ручку, – стеклянную мутную дверь – купе напротив в двух метрах от стального столика.

Увидев, – сразу – же (в глубине в трёх шагах от двери – купе), перед клеёнчатой, собранной, занавеской, серого цвета, – душевую с серой, пластмассовой, двойной полочкой в углу, – и справа (в полушаге от двери – купе), так – же серого цвета, – маленькую, раковину с сероватым мылом в серой мыльнице, зубную так – же серого цвета щётку в запечатанной, целлофановой, прозрачной, упаковке в сером, пластмассовом, стаканчике, серый тюбик, зубной, пасты, расчёску так – же серого цвета и большое, круглое, (без рамы), зеркало над раковиной, рядом с раковиной, серый унитаз с серой крышкой и с серым бочком, – и слева на металлической, вешалке, небольшое, темно – серого цвета и полотенце и длинный халат и внизу на «холодном» полу то – же темно – серого цвета «и явно из кожзаменителя и на резиновой подошве, тапочки», – Данил желая побыстрее оказаться под тёплым душем быстро вернулся к столику, освободил все свои карманы от телефона, мелочи, ключей и бумажных денег, – и стал торопливо снимать с себя обувь, носки, одежду и нижнее бельё тут – же (отправляя) все грязные свои вещи, нижнее бельё, носки и обувь в пластмассовую, сетчатую, серую коробку в левом (от двери), – углу, небольшой каюты.

Вернувшись так – же быстро в душевую так – же полностью, – облицованная, «холодной», сталью, – раздетый, полностью, Данил, – прежде чем шагнуть с захваченным мылом из мыльницы под ещё закрытый душ, вдруг, – высказался. Ну, что – же! Яхши! – выразив вслух и на (татарском, родном, языке, – своей, бабушки) положительное, слово, – довольный, Данил, – задёрнул, занавеску, вздохнул и стал открывать, тускло – сверкающие, краны.

Тонкие, струи, – приятной, тёплой и чистой воды, – стали, (уверенно, – ) смывать грязь с головы и тела, (и можно было радоваться и дальше), – но через несколько секунд, Данил, – неожиданно, перестал, намыливать свою голову, мылом. тяжело вздохнул и вдруг, – тихо заплакал..

Оглядев так – же внимательно и быстро, (свои, такие – же), каюты, – раздевшиеся, – Александра, Илья и Андрей, – с огромным, удовольствием, стали принимать, тёплый и приятный душ..

Отмывшись от грязи почти получасовым душем и надев на себя «неприятный» темно – серый халат и такие – же по цвету «жёсткие» тапочки, – Александра вышла из душа, одела знакомое и чистое как и «новые», кроссовки, одежда и платочек, – нижнее, новое, розовое, белье со стула, – вздохнула, посмотрела на койку и подумав, «наконец- то», – мигом добралась до долгожданной постели.

Через четыре часа вздрогнув и сразу – же открыв глаза проснувшаяся, – Александра, тут – же понимая, что «ей нужно привести себя в порядок», – вскочила с койки на ноги..

Причёсывая, перед большим зеркалом свои волосы, – маленькой, массажной, серого цвета расчёской и разглядывая в отражении свою маленькую в центре солнечного сплетения, родинку, – Александра стала вспоминать «бабушку и её сказки ей перед сном про то, что родинки в таком месте чаще только у..» – внезапный, «назойливый», стук в стальную дверь каюты, – прервал тёплые и нежные воспоминания о своём детстве.

Вздохнув с новыми теперь мыслями, что «как всегда не вовремя», – Александра быстро вышла из душевой подошла к двери повернула своей правой рукой два раза влево, стальную, поворотную, ручку и резко на себя за стальную, круглую, ручку, – открыла, тяжёлую, стальную дверь.

«ЖАЛО не ожидало, – и так и стояло с поднятой рукой», – тут – же сочинила про себя, Александра, – выжидая, «когда очухается, ЖАЛО».

– Ну, как каюта?

«Наконец – то спросила своим противным и надменным голосом чересчур внимательная статуя, – пожирая своим впивающимся взглядом мою маленькую с кругленькое, зёрнышко, коричневую родинку».

Пойдёт! – резко ответив, Александра, – запахнула на себе (свой) халат.

– Через полчаса сбор в седьмой каюте!

«После явного мне приказа и продолжая сверлить глазами сквозь халат моё тело именно там, где находилась родинка, ЖАЛО, – неожиданно наклонила голову вниз и закашляла как – будто очищая свой голос от дефектов», – опять подумала, – Александра и тут – же снова резко, но теперь спросила.

Всё?

Да!

Закрыв дверь прямо перед поднявшимся, (после ответа), носом, «чересчур, любопытной и своими, впивающимися, глазами», – Александра показала свой язычок, – и тут – же передразнила, ЖАЛО.

– Сбор в седьмой каюте!

Взглянув, пристально на стальную, «непробиваемую», дверь, – (восемнадцатилетняя), стройная с застывшим лицом, девушка, резко повернулась всем телом, вправо, – и быстро зашагала к следующей второй двери.

– Заставляете себя ждать! Опоздавшая! И впредь прошу являться в мою каюту, вчетвером, – а не по одиночке!

Не обращая внимание на замечание и на предупреждение «вроде вежливым голосом», – а только ускоряя шаги, – «смешная и гордая», – Александра быстро, преодолев, пятнадцать шагов от стальной двери, – приблизилась к свободному возле круглого, большого, стола, – стульчику, возле, сидящего, «довольного», – Ильи слева и так – же сидящего «заметно напряжённого», – Андрея справа.

Усаживаясь, «на такой неудобный и жёсткий стульчик с узкой и короткой спинкой, как и у Данила, Андрея и у Ильи», – Александра вздохнула и только теперь взглянула прямо в «уставившиеся на неё круглые, темно – серые, очки на точно каменном носе мужика в белом костюме, – восседающего, напротив словно на троне на удобном и самом большом стуле с высокой и широкой спинкой. И, ЖАЛО то – же с всё тем – же застывшим, как и у мужика лицом, – сидела на своём месте, – рядом с хозяином и то – же на удобном и кстати побольше чем у нас стульчике и с более чем у нас высокой и широкой спинкой.»

Ещё раз вздохнув и не обращая внимание на пристальное почти всеобщее внимание, – Александра перевела взгляд на плетённую перед, Андреем, – на темно – сером столе, – светло – коричневую, корзину с всё ещё накрытым с золотыми узорами, платком.