Беспечная жизнь Миши Л. Автобиографические рассказы

Час спустя я стоял в просторном холле имения в Шерборне, ожидая, когда спустится мистер Беннетт. Дрожа от предвкушения, я одновременно сдерживал сильное желание сбежать, пока есть такая возможность. Мгновением позже мистер Беннетт вышел из своего кабинета и стал спускаться по широкой лестнице: высокий широкоплечий мужчина с взъерошенной копной седых волос и проницательными глазами. Остановившись в нескольких футах, он пристально посмотрел на меня и спросил:

– Да? Чем я могу вам помочь?

«Ну, мой мальчик, сейчас или никогда!» – подумал я глубоко вдохнув и, стараясь изо всех сил казаться уверенным, спросил:

– Мистер Беннетт, могу ли я стать участником вашего гурджиевского курса в этом году?

Молча глядя на меня, казалось, целую вечность, он начал разворачиваться, чтобы подняться к себе. Затем, остановившись внезапно на лестнице, он повернулся ко мне и сказал:

– Хорошо, приходите!

Мистер Беннетт в Шерборне

Только 10 месяцев спустя, в самом конце нашего курса, он открыл мне то, что происходило у него внутри в момент этого колебания, и как он сомневался, брать меня или нет!

Мне повезло, я почти сразу нашел неплохо оплачиваемую работу за стойкой в пабе недалеко от Бёртон-он-Уотер, и мог оплатить курс. Наши отношения с женой расстроились, поэтому еще пару месяцев назад мои родители предложили им с Николасом пожить в Непале, взяв на себя все расходы. Так что они улетели в Катманду и собирались вернуться в Англию к началу моего курса в сентябре.

Три месяца пролетели незаметно, и вот, я прибыл в Шерборн с кучей багажа, постельными принадлежностями и тысячами теснящихся в голове вопросов. Когда я разгружал багаж, ко мне подошла изящная дама средних лет и представилась: «Я Элизабет, жена мистера Беннетта. Вы ведь нас не помните? Мы с вами виделись в Катманду в 1963 году, когда останавливались в отеле вашего отца». Да, некоторые события в жизни действительно заставляют задуматься о природе совпадений!

Беннетт дважды приезжал в Непал между 1961 и 1963 годами, чтобы встретиться с Шивапури бабо́й, глубоко почитаемым индуистским мудрецом, о котором ему было известно еще в 1940-е годы. С тех пор он мечтал написать книгу о его жизни и учении, которое отличалось живостью и простотой. Позже Беннетт стал называть его своим учителем, отметив: «Шивапури баба был истинным святым, который оказывал немедленное вдохновляющее воздействие на каждого, кто оказывался в его присутствии». Опубликованная им книга называется «Долгое паломничество: жизнь и учение Шивапури бабы». Тогда Шивапури бабе, по слухам, было 137 лет и, верите вы или нет, этому существует множество свидетельств! Во время визитов в Непал Беннетты останавливались в отеле «Ройал» в Катманду и видели меня там 11-летним мальчиком. И вот спустя 10 лет я оказался в Англии и обращался к ним за наставлениями!

Третий гурджиевский курс начался в Шерборне в сентябре 1973 года, когда на улице уже холодало, особенно это ощущалось в огромном неотапливаемом имении. Я жил в одной комнате с тремя мужчинами моего возраста, и мы сразу поладили. Десятимесячный курс делился на 3 этапа: первый назывался экзотерическим, второй – мезотерическим, а третий – эзотерическим. Новые участники были разделены на три группы, интенсивность занятий возрастала по мере перехода от одного этапа к другому.

Всё начиналось в 6 утра с гонгом, затем следовало омовение, которое предполагало умывание или душ, на выбор. Я выбрал душ, хотя знал, что горячей воды не будет, а в зимние месяцы это требует известной решительности! После душа я дрожал мелкой дрожью еще минут 10, зато холодная вода мгновенно смывала паутину сна с моего тела и ума! Соседи по комнате думали, что я чокнутый, но этот ритуал хорошо готовил меня к утренним упражнениям, которые проводились мистером Беннеттом, или мистером Би, как его называли ученики.

Утренние упражнения состояли из множества замечательных техник и медитаций, которым мистер Би научился у Гурджиева, суфийских32 мастеров, буддийских монахов и других духовных учителей, с которыми он встречался в течение многих лет своих поисков. В дополнение к этому нас учили фокусироваться на дыхании и быть внимательными к своему телесному опыту в трех аспектах: физических ощущений, чувств и мышления.

За утренними упражнениями следовал завтрак, который всегда включал большую тарелку каши, а через час начинались другие занятия и повседневные дела. Они предполагали работу на кухне и приготовление пищи, работу на огороде и уход за животными, садоводство и уборку территории, плотницкие и строительные работы, а также обслуживание огромного шерборнского дома.

Занятия были посвящены истории и естественным наукам под углом зрения учения Гурджиева. В течение 10 месяцев мы освоили 39 невероятно сложных и напряженных «движений» в комплексе «священных танцев» Гурджиева. Он собирал их из традиций различных эзотерических школ во время путешествий по далеким и часто запретным местам. То, что сказал мистер Би, объясняя цель этих движений, произвело на меня глубокое впечатление, вот его слова: «Ваше тело имеет первостепенное значение, это связь между внутренним и внешним миром!»

Мистер Би сам распределял учеников по трем группам, их состав сохранялся на протяжении всего курса. Распорядок дня зависел от того, к какой из групп мы относимся, занятия и работа проходили под руководством выпускников предыдущих курсов или самого мистера Би. Всем ученикам предлагалось придерживаться поста по четвергам, когда можно было только пить воду. Это делало четверги более изматывающими, так как все повседневные дела должны были выполняться как в обычные дни, без дополнительного отдыха и послаблений. Во время третьей части курса пост был увеличен до 48 часов, но это предлагалось только тем, кто был выбран для участия в эзотерическом этапе.

Курс уже начался, а я так и не получил никаких известий из Непала. Через 6 недель после начала курса я получил короткое письмо от жены: «Дорогой Миша, мне очень жаль, что наш брак не сложился. Я остаюсь в Непале, и не буду участвовать в курсе».

Я почувствовал себя разорванным надвое и начал пить больше обычного. С одной стороны я мучительно тосковал по жене, а с другой стороны меня захватывал новый глубокий опыт, который я открывал для себя на курсе. «Что мне выбрать? Должен ли я немедленно вернуться в Непал и пытаться спасти наш брак или мне стоит направить всю энергию на этот новый мир, что открывается для меня?»

Я решил остаться и поехать в Непал после завершения курса! Проходили дни, недели, и я чувствовал, как во мне растет что-то новое. Вместе с этим возвращалась и та радостная уверенность в себе, которую я испытывал когда-то в детстве. И, несмотря на то, что вместе с соседями по комнате я по ночам употреблял изрядное количество ньюкасловского эля33, орехов и шоколада и просыпался на следующее утро с тяжелым похмельем, я ни разу не нарушил распорядка и никогда не пропускал утренние упражнения и другие занятия.

Я уверен, что данный в начале занятий обет и постоянное преодоление себя во время всего курса, были тем самым «сознательным трудом и намеренным страданием», которые, как подчеркивал Гурджиев, необходимы для трансформации к более высокому состоянию бытия. Эта борьба двух сил внутри: «нет, я не могу!» и «да, я смогу!» наиболее ярко проявлялась, когда дело доходило до освоения и оттачивания «гурджиевских движений», то и дело порождая некую третью силу, ранее мне не знакомую. Эти три фундаментальные силы Гурджиев называл «Святое утверждающее», «Святое отрицающее» и «Святое примиряющее».

Упорно пытаясь освоить одно особенно трудное движение, однажды днем в классе я внезапно испытал то, что считаю той самой таинственной третьей силой. Это нечто безмерно прекрасное, что не поддается описанию. Как будто я, или, точнее, какая-то часть меня находится вне тела и молча наблюдает, как отдельные части моего тела выполняют невероятно сложные движения и жесты в идеальной координации. И в то же время это состояние «бдительности» несло в себе всеобъемлющий покой. Это и был мой первый опыт переживания «неопределимого присутствия», чего-то совершенно отличного от привычных физических, эмоциональных или интеллектуальных переживаний, то, что невозможно описать словами.

Жизнь в Шерборне не всегда складывалась для меня гладко. Должен признаться, что пару раз в течение первых месяцев курса я позволил своим негативным эмоциям и привычке бунтовать против правил взять надо мной верх, что в итоге привело к вызову в кабинет мистера Би. Свой суровый выговор он закончил словами: «Если продолжишь в том же духе, сдохнешь в сточной канаве, как поганый пес!»

После этого безжалостного нагоняя всё постепенно стало меняться, моя решимость искренне участвовать в занятиях укрепилась и приобрела большую ясность. Кроме этого у меня завязался нежный роман с сокурсницей, который продолжался 4 месяца и оказался целительным после болезненного известия от жены. Во время перерыва между первой и второй частями курса мы с подругой съездили к ней домой на Гернси (Guernsey), один из прекрасных Нормандских островов.

Еще одним весьма полезным элементом курса была ежевечерняя встреча с мистером Би. Все мы собирались в большой библиотеке, где он читал вслух книгу Г. Гурджиева «Всё и вся» и давал пояснения к трудным местам. Поскольку большую часть того, что Гурджиев написал в своей первой книге, практически невозможно понять, я с благодарностью слушал объяснения мистера Би о представленных там загадочных беседах.

Вторая часть курса проходила с нарастающей интенсивностью, а мороз суровых зимних месяцев усложнял всё еще больше. Одна из тем, которую мистер Би представил во второй части курса, касалась того, что Гурджиев называл нашей «главной особенностью». По сути, эта особенность представляет собой какую-то вредную привычку, старую модель поведения, паттерн, которые мы обычно не осознаем, но они являются помехами на пути более глубокого понимания себя. С момента, когда я впервые об этом услышал, мне стало любопытно, каков мой паттерн. В тот день, когда мистер Би должен был мне это открыть, я в нетерпении топтался у дверей его кабинета. Дверь открылась, мистер Би, не сказав ни слова, прошел мимо, а затем резко остановился и одарил меня одним из своих проницательных взглядов: «Ты всё еще умничаешь, общаясь с людьми?» – бросил он тоном, не терпящим возражений, и, не дожидаясь ответа, ушел. «Фу-х, и это всё, что он хотел мне сказать?»

И все же, его слова вызвали мимолетное понимание особенности моей личности. Однако пройдет еще много лет, прежде чем я смогу четко распознавать и контролировать этот эго-паттерн, направленный на привлечение внимания к себе.

На втором этапе курса были организованы дни для посетителей, они давали нам долгожданный перерыв в нарастающей интенсивности ежедневных занятий. В такие дни мы исполняли освоенные «гурджиевские движения», наслаждались застольем и напитками, приготовленными специально для этих случаев, старались подробно отвечать на вопросы посетителей. Если выходные проходили без посетителей, то нам давали свободное время, и, конечно же, наши прогулки неизбежно заканчивались в оживленных пабах ближайших деревень.

Когда зима сменилась весной, а весна перешла в лето, на большой лужайке перед шерборнским домом мы начали разучивать танец моррис34. Я с большим удовольствием исполнял эти танцы в шерборнском доме, а затем и в разных пабах Глостершира.

Третья, эзотерическая часть курса оказалась наиболее сложной, особенно в дни 48-часового поста, в котором я решил участвовать. К тому времени, когда курс подошел к завершению, я сумел понять, что в результате всех совместных действий и занятий во мне произошли некие тонкие изменения. Занятия обогатили меня новыми способами более ясного восприятия жизни и окружающих людей, а также вселили уверенность, что я смогу принять вызовы, которые жизнь припасла для меня на ближайшие годы.

В последний день занятий все собрались в большой библиотеке, чтобы послушать заключительную лекцию мистера Би. Он рассказал нам о любопытных случаях, которые он наблюдал за последние 10 месяцев, об изменениях, которые он обнаружил в своих учениках, а затем спросил, если ли у нас вопросы. Выслушав его ответы на несколько прозвучавших вопросов, я поднял руку и спросил: «Мистер Би, во время этого курса мы узнали удивительные вещи о жизни и о себе. Как нам применить всё это в том мире, куда мы возвращаемся?»

На последнем слове мои глаза увлажнились от слез, и мистер Би на мгновение замолчал. Затем, глядя прямо на меня, он сказал: «Когда Миша пришел ко мне и спросил, может ли он присоединиться к этому курсу, я, посмотрев на него, подумал, что он слишком дикий и недисциплинированный! Но в момент, когда я было развернулся, чтобы уйти, внутренний голос сказал мне: „возьми его!“ И сейчас я очень рад, что прислушался к этому голосу!»

И тут плотина, сдерживавшая мои слезы, прорвалась, и я позволил им течь свободно. Это были слезы благодарности, а не боли. Когда я окинул зал затуманенным взглядом, то увидел, что многие сокурсники тоже плачут. В тот вечер старые и новые ученики отпраздновали окончание курса грандиозным пиршеством и особыми тостами, которые провозглашал мистер Би. Это были знаменитые «тосты за идиотов» в гурджиевском стиле, каждый из которых, разумеется, сопровождался рюмкой крепкой водки! К концу череды тостов, представляющих 21 разряд идиотов35, большинство из нас были в полном восторге и изрядно набрались.

На следующий день все разъезжались, кто в Европу, кто в Америку. Ученики, один за другим, прощались с мистером Би, и когда я подошел, чтобы поблагодарить и попрощаться, он задумался на мгновение, а затем сказал: «Э-э-м-м… ты возвращаешься в Непал, не так ли? Хорошо, там недалеко от Дхарамсалы в Индии есть тантрический монастырь под названием Гьюто36. Поезжай, там ты сможешь узнать кое-что еще!»

Через 3 дня я летел на самолете в Катманду!

Глава 9. Просто будь в потоке жизни!

Вернувшись в Непал, я чувствовал себя бодрее и счастливее, чем когда-либо. И, хотя я с нетерпением ждал встречи с Николасом и своей женой, я не рассчитывал, что мы воссоединимся, тем более, что они прожили отдельно несколько месяцев. Но когда жена пришла с Ником в ресторан «Як и йети» на встречу со мной, и мы посмотрели друг другу в глаза, я понял, что между нами ничего не закончилось! Вскоре мы втроем переехали в арендованное бунгало и снова стали маленькой счастливой семьей!

После возвращения я наводил справки о монастыре Гьюто, что недалеко от Дхарамсалы. После нескольких безуспешных попыток найти хоть какую-нибудь информацию, я решил написать мистеру Би, чтобы получить его совет. Но не успел я отправить письмо, как пришло печальное известие о том, что мистер Би умер вскоре после начала четвертого гурджиевского курса. «Ай-яй-яй, и что же теперь делать?»

И тут я неожиданно вспомнил, как высоко мистер Би отзывался о Шивапури бабе и его учении «Свадха́рма37», основанном на трех дисциплинах: физической, моральной и духовной. Не зная, как добраться до его ашра́ма38, я приступил к его поискам. Мне сказали только, что место называется Дхрубастхали, находится недалеко от аэропорта и что туда нужно идти через армейский лагерь. Я без труда нашел этот лагерь и после разговора на непали с часовым о моем желании посетить место сама́дхи39 Шивапури бабы, мне тут же разрешили пройти.

Самадхи этого необыкновенного мудреца находилось посреди джунглей за просторным ограждением с небольшими воротами и простым забором из колючей проволоки. В центре площадки стоял павильон, в котором был установлен большой мраморный шивали́нг40, здесь сидели люди и медитировали. Рядом располагался крохотный домик, где баба спал, а снаружи были установлены удобные качели, на которых он любил сидеть. Рядом была еще одна хижина, где жил смотритель, он же готовил еду для бабы и его посетителей.

Я стал частым гостем этого маленького и исключительно спокойного ашрама. Обычно я тихо медитировал у его самадхи, а затем обсуждал учение «о правильной жизни» с его последователями. Один из них произвел на меня особенно сильное впечатление. Ему было за 50, звали его Тхакур Лал Манандхар. Этот мягкий и спокойный человек провел с мудрецом много лет и считался одним из его главных учеников. Шивапури баба позволил Джону Беннетту написать о себе книгу при условии, что весь материал сначала будет прочитан Тхакуром Лалом. Учение «о правильной жизни» опирается на три основы: долг, нравственность и преданность. Единственной целью человеческой жизни считается поиск высшей истины или Бога, для чего требуется соблюдать определенный порядок в духовной, моральной и интеллектуальной жизни.

Шивапури баба умер 28 января 1963 года вскоре после того, как одобрил черновик этой книги. Его последнее послание гласит: «Живите правильной жизнью, поклоняйтесь Богу… и всё. Ничего больше!» Глотнув воды, он сказал «гайя41», лег на правый бок и скончался.

Я бывал в Дхрубастхали и в будние дни, но мои субботние визиты были самыми приятными, потому что там всегда был Тхакур Лал. По субботам всем посетителям предлагали простую, но вкусную вегетарианскую еду в виде праса́да42, и нам приходилось во все глаза следить за озорными обезьянами, которые всем способами пытались стащить нашу еду!

Шли месяцы, и тихое святилище Дхрубастхали привносило в мою жизнь равновесие. Уважение к Тхакуру Лалу Манандхару, благодаря его пониманию учения Шивапури бабы, продолжало расти, и мы стали добрыми друзьями. Он всегда был желанным гостем в нашем доме, и я с большой нежностью вспоминаю его ясные наблюдения за жизнью и по-детски невинный юмор. Во время одного из визитов к нему домой мы просматривали несколько собранных им статей о Шивапури Бабе. В одной из них была выдержка из необычного интервью:

«Вопрос: Разве мир периодически развивается и деградирует? Почему люди строят, а затем разрушают то, что они строят, даже целые цивилизации?

Ответ: Всё, что мы строим, должно быть разрушено и построено заново, это циклический процесс. Каждые 100 лет происходят некоторые изменения. Каждые 1000 лет происходят большие перемены. Каждые 2000 лет – конец эпохи. Каждые 6000 лет случается крупная катастрофа. Каждые 12000 лет всё обновляется. Сейчас мы находимся в конце 6000-летнего цикла.

Вопрос: Будут ли разрушения, которое вы предвидите, локальными?

Ответ: Нет. Они будут повсюду, в городах, в деревнях. Что-то останется для того, чтобы продолжить этот мир с людьми, которые почувствовали и увидели результаты материалистически ориентированной жизни.

Вопрос: Как подготовиться, если это невозможно избежать?

Ответ: Есть только один способ. Начните делать что до́лжно прямо сейчас и медитируйте о смысле своей жизни.

Вопрос: Пак Субуд сказал, что катастрофа произойдет «по ошибке».

Ответ: Да. Это будет выглядеть как ошибка».

Несколько месяцев спустя, осенью 1975 года во время семейного ужина в бальном зале ресторана «Як и йети» мой отец внезапно встал со стопкой водки в руке: «Давайте выпьем за новый отель „Як и йети“!» – провозгласил он тост зычным голосом, опрокинул водку и бросил пустую стопку через плечо! Завершив этот русский ритуал, он заметил на моем лице недоумение и пояснил: «Я заключил соглашение с надежным индийским бизнесменом о строительстве на этом месте 5-звездного отеля, и он будет называться „Як и йети“! Благодаря моей репутации, Всемирный банк согласился предоставить кредит в несколько миллионов долларов под низкие проценты. Мой индийский партнер инвестирует бо́льшую, а я вкладываю меньшую сумму денег. Управление отелем будет в моих руках, а его строительство начнется через несколько месяцев!»

Направив взгляд на меня, он продолжил: «Мой партнер согласился назначить тебя менеджером по питанию и напиткам, а твою жену – старшей горничной. Я договорился с отелем „Хилтон“ в Маниле, на Филиппинах, чтобы вы оба прошли там стажировку в течение четырех месяцев. Будьте готовы к отъезду в Манилу через 10 дней!»

Десять дней спустя мы летели в Манилу, где нас тепло встретил генеральный менеджер отеля «Хилтон», старый друг моего отца. Нам щедро выделили просторный и комфортабельный номер-люкс. Как и номер, проживание и все разнообразное питание с напитками были для нас бесплатными. Эти условия стали для нас приятным сюрпризом, поскольку к этому времени моя жена была уже на третьем месяце беременности.

Недели летели быстро и были наполнены приобретением новых знаний и опыта, полезных для наших будущих управленческих должностей. А во время выходных, предоставляемых нам в конце каждого месяца, заботливые и гостеприимные дамы из отдела горничных приглашали нас в гости и возили на экскурсии на прекрасные острова недалеко от Манилы. Честно говоря, это было больше похоже на медовый месяц, чем на работу!

Не успели мы оглянуться, как настал день нашего отъезда в Непал. После сердечных прощаний с новыми друзьями мы вылетели в Катманду, где я должен был продолжить управление рестораном «Як и йети» до завершения строительства нового отеля.

В отеле уже был назначен приглашенный из Германии генеральный менеджер, и мы с женой начали набор и обучение персонала для отдела питания и горничных. А спустя месяц разверзся настоящий ад!

К моему полному изумлению я обнаружил, что, несмотря на то, что строительство нового отеля было практически завершено, отец так и не подписал соглашения со своим индийским партнером. Всё то, о чем они договорились, было основано на рукопожатии! После нескольких дней непрерывного давления со стороны всех членов нашей семьи, отец, наконец, поговорил со своим партнером о подписании контракта. Текст контракта должен был составить юрист в Гонконге, который был хорошо знаком обоим партнерам и, предположительно, четко проинформирован о согласованных условиях.

Индийский партнер улетел в Гонконг и через несколько дней вернулся с проектом соглашения. Затем он созвал совет директоров, на котором присутствовали отец и члены семьи обоих партнеров, в том числе и я. Но – оп-ля! – когда мы вместе просматривали текст, мы обнаружили, что доля отца была значительно уменьшена! «Что, черт возьми, здесь происходит?» – подумал я.

После долгих минут молчания отец резко встал и стремительно покинул собрание. Глядя на индийского партнера с негодованием, я выругался: «Ты, чертов мошенник! Как ты мог с ним так поступить?» – и тоже вышел.

Откровенно говоря, я и по сей день не знаю всех деталей сделки, заключенной между отцом и его партнером. Тогда у меня была версия, услышанная от родителей. Но 35 лет спустя от близкого друга я услышал совсем другую версию: индийский партнер отца был просто крутым бизнесменом, а не мошенником. Но кто знает наверняка?

Была зима 1975 года, и моя жена была на седьмом месяце беременности. После того, что случилось с Николасом, мы не хотели рисковать в больнице в Катманду, и решили ехать в Англию, чтобы рожать там. Решение оказалось правильным, поскольку в течение долгих родов возникли осложнения, и врачи решили делать кесарево сечение. К счастью, и мать, и ребенок благополучно перенесли это испытание, и у нас родилась прекрасная маленькая девочка, которую мы назвали Кэтрин. Наши старые английские друзья любезно предложили разделить с ними дом в Бёртон-он-Уотер, и после нескольких спокойных месяцев в английской деревне мы вернулись в Непал. В Катманду я сразу был проинформирован генеральным менеджером отеля «Як и йети», что я и моя жена больше не нужны в новом отеле. Нас уволили!

К этому времени уже стало абсолютно ясно, что отец не получит никаких акций в новом отеле, мало того, как только строительство будет завершено, он потеряет и ресторан, так что нам всем придется выехать из здания. Ситуация определенно выходила из-под контроля! Как бы то ни было, мы с женой сняли бунгало с садом, где могли безопасно играть наши дети, и наняли тибетскую горничную для помощи по дому.

Как управляющий ресторана «Як и йети», я был знаком с большим кругом западных предпринимателей, дельцов-антикваров и владельцев других более сомнительных предприятий, но лишь немногих считал близкими друзьями. Среди них было несколько тибетцев, которые пришли в Непал как беженцы, когда китайцы вторглись в Тибет. Они выглядели довольными, к этому времени кто-то открыл небольшой ресторан, а кто-то управлял предприятием по производству ковров. Одним из таких был Булу́ – большой мускулистый человек из области Кхам в Тибете, который годами сражался с китайскими захватчиками. Он был настоящим воином кха́мпа! Со временем мы стали очень близкими друзьями, вместе попадали в разные переделки, куражились и балагурили, это всегда были веселые шалости!

Однажды ночью мы с ним были на вечеринке в Джавлакхеле (Jawalakhel), недалеко от моей старой школы Св. Ксаверия. Был вечер, часов 11, мы уже довольно много выпили, и я был готов вернуться домой. Когда я сказал об этом своему тибетскому другу, он рассмеялся и предложил: «Эй, Миш, давай косячок выкурим перед отъездом?»