Жених моей сестры

– Набирай номер своего Эндрю. Я перед ним извинюсь.

Светка несколько раз шмыгнула носом, высморкалась и помчалась к себе за мобильником.

– Соня, ты уж будь помягче с сестрой, – просит меня мама. – Она такая нервная стала в последнее время.

– Мам, пап, может, ну, ее, эту помолвку? Не нравится мне Светкин жених.

– Почему? – отец сурово сводит брови к переносице. – Очень приличная семья, уважаемая. Породниться с такой – честь для нас.

Я вздыхаю, не знаю, как убедить родителей, что Эндрю не любит сестру, просто плывет по течению, а как надоест, не раздумывая бросит ее на полпути.

– На, держи!

Сестра вылетает из своей комнаты, сияя, как бриллиант в лучах прожектора, панда-бриллиант.

– Алло, – медленно говорю в трубку, а у самой рука трясется от страха.

Чувствую себя канатоходцем над пропастью. Только из одного скандала вынырнула, уже во второй готова ворваться прямой наводкой.

– Не хочешь знать, на какую сумму ты нагрела меня?

– Эндрю, прошу прощения, – перебиваю его. – Я испортила нашим семьям вечер.

– Убыток составляет три миллиона, двести восемьдесят пять тысяч.

– Вы можете меня извинить? – трещу, не останавливаясь, и потею от шока. – Пожалуйста! Мне так жалко сестру!

– Как расплачиваться собираешься?

Он продолжает гнуть свою линию, словно меня совершенно не слышит. А я боюсь запутаться, рядом стоят все родные и напряженно пытаются вникнуть в диалог.

– Я приглашаю вас в ресторан, – ловлю ошарашенный взгляд сестры. – Вместе со Светой. Я вас угощу. Пожалуйста, соглашайтесь!

Ненавижу себя за слезливые нотки, но ничего поделать не могу: нервотрепка этого дня сломала и мой нордический характер.

– Легко решила отделаться?

– Встречаемся завтра, – глазами спрашиваю сестру: «Где?» «В «Адамасе», – также мимикой и губами отвечает она. – В «Адамасе» в 14–00. Я вас приглашаю на обед.

Выпаливаю скороговоркой и отключаюсь. Сейчас хочу в душ и в постель. Больше ничего не надо! Ничего! В один миг моя размеренная жизнь превратилась в кошмар.

– Сонька, ты моя прелесть! – Светка бросается ко мне на шею.

– Довольна?

– Еще бы!

– Только вдвоем с тобой мы не пойдем, – догоняю маму, которая уже открыла дверь в ванную, – мамочка, составь нам компанию.

– Вы сами, девочки, разве не справитесь?

– Ты что, не видишь? – шепчу ей на ухо, – Светка ревнует и переворачивает все с ног на голову. Ну, пожалуйста!

Мама недовольно ворчит, но соглашается, и я наконец чувствую себя свободной от приставаний семьи и совершенно разбитой от мыслей. А они целиком заполняют голову. Думаю, как выкрутиться, стоя под душем, думаю, когда опускаю голову на подушку. Видимо, так старательно размышляю, что отключаюсь мгновенно.

Утром проблема наваливается с новой силой. Убегаю из дома до того, как проснутся родители и сестра, стараюсь избежать нового допроса. Перекусываю в кафе по соседству и еду в университет: сегодня зачет по истории искусств. Подготовиться вчера не успела, рассчитывать могу только на хорошую память и сообразительность, тем более, что все наши занятия состояли из просмотров фильмов и видеороликов.

Но, кажется, для меня наступила черная полоса жизни. Вместо того чтобы побеседовать со студентами и отпустить их восвояси, профессор раздает билеты.

– Так нечестно! – выкрикивает Линка. – Вы не говорили, что придется сдавать по билетам.

– Любую награду надо заслужить, – менторским тоном заявляет препод.

– На что он намекает? – толкает меня в бок Линка. – Может, надо было скинуться на коньячок?

– Он не пьет, мы все дружно прогуливали его лекции, вот и решил поквитаться.

Я с тоской смотрю на свой листочек, читаю вопросы и понимаю: зачет не получу, в голове пусто, вернее, там ржавым гвоздем сидит хозяин «Болибара» и его треклятые миллионы.

В ресторан, расположенный на другом конце столицы, едва успеваю. Влетаю в холл и сразу попадаю в руки охранников.

– Девушка, простите, но у нас дресс-код.

Оглядываю себя: куртка, черные скинни, даже без дырок, белое худи с капюшоном, кроссовки – ничего криминального, все чистое и хорошего качества.

– Я же просто на обед заглянула.

– У нас сегодня важные гости.

– Твою ж мать! – вылетает ругательство. – Что же делать?

– Худи придется снять.

Яростно стягиваю через голову толстовку и остаюсь в черной удлиненной футболке. Все бы ничего, вот только на груди изображен белый череп с розами в ушах, украшенный золотой короной, а над ним полукругом написано красным: ROCK n ROLL. А еще футболка, дизайн которой я придумала сама для походов в бар, держится на тонких бретельках, рукава же свисают с плеч, оголяя кожу.

– Так лучше?

Секьюрити зависают, разглядывая мой прикид, а я киплю, как котел смолы, от злости на сестрицу, которая выбрала крутой ресторан.

– Н-да, – качает головой охранник. – Рокерша, что ли? Причесон, барахло…

– Ага, – обрываю его речь, вытаскиваю телефон, набираю номер Светки.

Она отвечает мгновенно, словно ждет звонка.

– Ты где? Эндрю очень занят, не может долго сидеть.

– Стою в холле, спускайся, меня охрана задержала.

Сестра показывается почти сразу. На ней элегантный брючный костюм и нежно-лиловая блузка с воланами и рюшами. Выглядит она потрясающе, не чета мне.

Светка слетает по широкой лестнице и набрасывается на меня:

– Ты зачем так вырядилась, чучело? Специально?

– Не кричи, уши заложило. Дай свой жакет. Или блузку.

Сестра, всегда одетая стильно и модно, быстро соображает, я прикрываю футболку ее жакетом и наконец прохожу в зал.

– Одна беда с тобой, Сонька!

– Не ворчи, улыбайся, на нас смотрят.

Я раздвигаю деревянные губы в приветливом оскале и падаю на стул. Жених окидывает меня ироническим взглядом, в его серых глазах играют смешинки. Но мне совершенно на него наплевать, как-нибудь этот обед выдержу, а дальше наши пути разойдутся.

– Девочки, сделайте заказ по своему усмотрению, я в дамскую комнату, – говорит мама и встает.

– Я с тобой, – вскакивает сестра.

– И я! – подпрыгиваю тоже.

Ни на секунду не хочу оставаться наедине с этим невыносимым человеком.

– Соня, Эндрю будет скучно. Составь юноше компанию, и потом, ты же что-то хотела ему сказать.

Я провожаю глазами мать и сестру и раздраженно плюхаюсь на стул. Хватаю меню и закрываюсь им от наглеца.

– Что будешь заказывать? – невинным голоском спрашивает он, листая страницы папки.

– Ничего не хочу, – швыряю меню на стол и опять ловлю мгновенный взгляд из-под бровей.

– А что заказываешь на свиданиях с парнями?

Икаю от неожиданности и едва сдерживаюсь, чтобы не послать далеко и надолго, так и вертится на языке.

– Не твое дело.

– А, понял! – он откидывается на спинку стула, и смотрит в упор, я не знаю, куда спрятаться от ехидного взгляда. – У тебя нет парня.

– Еще чего!

– С такой, как ты, никто даже разговаривать не захочет, не то, что в постель лечь.

Глава 5

Я зависаю с раскрытым ртом от такой наглости. На языке крутятся все ненормативные слова, какие знаю, но я прикусываю кончик и внушаю себе: «Терпение, София, терпение! Вот извинишься и больше с ним встречаться не будешь»

И все равно не выдерживаю:

– А ты, – делаю паузу, подбирая слова, – нехороший человек! Какое твое дело до моей жизни?

Вскакиваю, задеваю десертную карту, которую принесли вместе с меню, и она падает на пол. Убить готова этого наглеца! С ним нервы надо иметь, как канаты. Он поднимает карту и кладет на стол.

– Согласен, никакого. Ладно, забей!

Андрей резким движением расправляет салфетку, кладет ее себе на колени и переворачивает страницу меню. Я чуточку расслабляюсь, гипнотизирую выход из зала.

«Где черти носят маму и Светку?» – злюсь про себя, хотя и понимаю, с какой целью они оставили нас с Андреем наедине. Но, прежде чем каяться, нужно успокоить расшатанные нервы. Сделать это, пипец, как трудно! Промолчи он, не спровоцируй меня, я бы уже шагала к такси, но теперь…

– Слушай, – собираюсь наконец с духом. – Насчет того вечера…

– По какому случаю траур? – он перебивает меня.

Внезапный вопрос застает врасплох. «Вот дерьмо! И чего ему неймется? – осматриваю себя. И правда, теперь я одета во все черное. Белое худи прятало футболку и гармонировало с черными скинни, а жакет сестры превратил меня в ворону. Осталось только каркнуть для полного погружения в образ.

– Так получилось, – уклоняюсь от ответа я. – Я хотела изви…

– Вы уже выбрали?

Мама и сестра показываются из-за колонны. Я даже не заметила, как они подошли.

– Да, конечно, – улыбается жених, отодвигает им стулья, помогает сесть.

Сама галантность и предупредительность. «Все Светке расскажу! Пусть узнает, где ее женишок по ночам зависает, – решаю я злорадно. – То ему мои парни мешают, то к одежде цепляется. Козел, одним словом!»

– Что вам нравится, Эндрю? – улыбается мама.

– Я выбрал мясо по-бургундски и лазанью с разными видами сыра, со свиным фаршем.

– У-у-у! Кошмар! – кривлюсь я и передергиваюсь. – То, что ты ешь, – отрава!

– Соня! Как ты можешь! – вскрикивает сестра. – Опять?

– Я разве не права? – невинно хлопаю ресницами. – В этой еде много жира, а от жиров поднимается уровень холестерина, который забивает сосуды. Нет, если хочешь получить инфаркт, вперед.

– Но я это люблю, – пожимает плечами он и ехидно улыбается.

– Ну, если мечтаешь рано умереть, заказывай, что хочешь. А я за тебя свечу в церкви поставлю. Видишь, даже оделась соответствующе, – поворачиваюсь к сестре, делаю скорбный вид и складываю руки на груди. – Ах, дорогая! Я так тебе сочувствую, рано вдовой станешь!

Показываю рукой на меню, подзываю официанта и тут же вскрикиваю от боли: Светка бьет меня под столом по ноге. Отвечаю сестрице злым взглядом, я с ней дома еще разберусь.

– Готовы сделать заказ?

– Да, – отвечает за меня Эндрю. – Салат «Капризе», фруктовая нарезка, пряный лосось на гриле, суп-пюре из шампиньонов, запечённые овощи.

– А-а-а! Передумал, – приходит время повеселиться мне. – Подольше пожить захотелось!

– Соня! – взвизгивает сестрица. – Остановись! Эндрю – спортсмен, он следит за питанием.

– Что? – теряюсь я.

– Увы, свояченица, – разводит руками жених. – Прощаемся со свечкой лет этак на надцать.

Все весело смеются, только я чувствую себя так, словно получила плевок в лицо. Этот гад развел меня как последнюю идиотку. Ну, погоди! Я с тобой еще поквитаюсь!

Но, кажется, Эндрю я больше не интересую. Он мило беседует с мамой, не забывает наполнять ее бокал водой, подкладывает в тарелку к Светке лакомые кусочки, подает салфетку, и вообще, ведет себя как истинный джентльмен, вот только воспринимает меня, как пустое место.

Отчего-то я чувствую себя будто оплеванной. Ковыряюсь ложкой в тарелке с супом, наберу – вылью, снова наберу – вылью. Мне тоже хочется внимания, и я его получаю, но не с той стороны.

– Соня, тебе не нравится суп? – спрашивает мама. – Он изумительный.

– Суп-пюре из шампиньонов готовится на сливках, – бубню как старая бабка. – Это жирно.

– Тогда попробуй овощи, они приготовлены альденте, – мама кладет мне кружочек кабачка.

– В овощах на гриле много канцерогенов, а они ведут к раку, – продолжаю нудить я и ненавижу себя за это. Никогда не цеплялась к еде, не сидела на диете, не сходила с ума по правильному питанию, а тут словно дух противоречия в меня вселился, не могу его изгнать, хоть тресни!

А главное, не понимаю, почему злюсь. Может, потому, что Эндрю подвесил меня на ниточки и дергает, как ему хочется: не рассказывает маме о моем долге, но и не дает мне извиниться? Я уже сама готова признаться в грехах, лишь бы сбросить с плеч груз вины.

Эндрю разбирает вилкой и ножом рыбу и улыбается уголками губ, словно наблюдает за веселым представлением, а я завожусь еще больше, пыхчу, как паровоз, вот-вот задохнусь от собственного газа.

Светка пинает меня по голени, делает круглые глаза и кивает. «Пойдем, выйдем», – так я понимаю ее пантомиму. Аккуратно кладу приборы и встаю.

– Мне надо носик попудрить.

– Мне тоже, – тут же поддерживает сестра, бежит за мной и спрашивает на ходу: – Что с тобой происходит? Ты извинилась?

– Нет.

– Почему?

Я резко разворачиваюсь к ней.

– По кочану! Бесит меня твой Эндрю. Ненавижу таких засранцев, как он!

Видимо, столько ярости слышится в моем голосе, что сестра спотыкается и останавливается.

– Сонька, ты кукушкой поехала? Хочешь испортить мне еще один день? – шепчет она, чуть не плача. – Да тебе лечиться надо!

– Это тебе надо! – глухое раздражение выливается на ее голову. – Что ты нашла в этом длинном? Что ты знаешь о его жизни? Да он таких, как ты…

– Девочки, вы говорите обо мне?

Я захлебываюсь словами. Эндрю появляется, как чертик из коробочки, обнимает нас за талии, притягивает к себе. Упираюсь боком в его крепкое тело, вдыхаю запах дорогого парфюма и чувствую, как начинает кружиться голова.

– Не трогай меня! – цежу сквозь зубы и вырываюсь.

– А ты злючка, свояченица.

– Нет, я…

– Сонька!

– Хорошо, я плохая. Извините меня, Андрей за дерьмовый характер, – кланяюсь ему в пояс по-русски, даже рукой четь ли не вожу по полу. Выпрямляюсь и смотрю на Светку. – Надеюсь, все?

– Пойдем, дорогая, – Эндрю разворачивает сестру и ведет ее обратно в зал.

Я стою столбом и хлопаю ресницами. Кажется, мой выстрел попал в воздух. Ну, и ладно. Пожимаю плечами и иду к администратору, если обещала заплатить за еду, надо слово держать.

– Простите, – девушка со строгой прической смотрит на экран кассы, – обед уже оплачен.

– Кем?

– Только что молодой человек расплатился.

В душе просыпается тревога: не нравятся мне такие повороты судьбы, ох, как не нравятся!

– Что ж, спасибо.

Разворачиваюсь и шагаю к лестнице.

– Девушка, подождите! – администратор догоняет меня и протягивает салфетку. – Вы обронили.

Удивленно разворачиваю листок и читаю: «Жду завтра в «Болибаре» в 19–00. Пора начать отрабатывать долги».

От неожиданности меня пробивает на икоту. Я смотрю на листок, а в голове крутится одна мысль: «Нет, каков наглец! Ик! Каков наглец! Ик!»

– С вами все в порядке? – пугается администратор.

Я поворачиваюсь к ней и, видимо, у меня такой ошарашенный взгляд, что девушка бросается к графину, стоявшему на ее стойке. Она наливает воду и подносит мне стакан, я на автомате его беру, давлюсь большими глотками, проливаю волу на себя.

– Простите, – бормочу сдавленно.

Я реально теряюсь, никогда еще не попадала в такую глупую ситуацию. Только расслабилась и решила, что меня оставят в покое, и на тебе! И что ему от меня надо? Хочет дурить голову Светке – вперед и с песней! Но я тут каким боком?

Первый порыв – побежать, разругаться в пух и прах и высказать Эндрю все, что накопилось за эти дни, давлю на корню. Как ни странно, вода помогает успокоиться.

– Может, вам скорую вызвать? – тревожится рядом администратор. – Страшную весть получили?

– Что? А, нет. Все нормально. Спасибо за помощь. До свидания.

Я бегом спускаюсь по лестнице, хватаю худи, куртку и выскакиваю на улице. Легкий морозец бодрит, и, хотя зима еще не наступила, все ее признаки налицо. Ветер гонит по дорожкам пожухлую листву, лужицы покрыты первым ледком, морозный воздух чистый, звенящий. Я глубоко вдыхаю его, наполняю легкие живительным кислородом и вытаскиваю телефон.

– Паш, привет, – начинаю без предисловия. – Ты на работе?

– Нет, сегодня не моя смена. А ты как?

– Болтаюсь. Зачет завалила, настроение – дерьмо. Давай пересечемся?

– Ты где?

– У «Адамаса». Знаешь, где это?

– Регистратор подскажет, – Пашка на секунду замолкает, потом присвистывает: – Куда тебя занесло! Жди, приеду.

Я оглядываюсь, замечаю сквер, пару скамеечек и бреду к ним. Нет желания встречаться с мамой, сестрой и ее женихом, а они вот-вот выйдет из ресторана. Только успеваю скрыться за кустами можжевельника, по периметру окружающие сквер, как они показываются на крыльце.

Осторожно разглядываю врага из-за живой изгороди. Эндрю смеется, запрокидывая голову, и кажется абсолютно нормальным парнем: вежливый воспитанный, за исключением того случая в баре, ни разу больше не показал свою злость или недовольство. На все мои выпады отвечает сдержанно, правда, с ехидной улыбочкой, отчего я бешусь еще больше.

Светка висит у него на локте, заглядывает жениху в глазки и видно, что счастлива. Мама идет рядом и рассказывает им что-то явно смешное. Неожиданно чувствую себя брошенной, словно подглядываю в замочную скважину за чужой жизнью, где мне нет места. А хочется также идти рядом с ними, заглядывать Эндрю в лицо и радостно отвечать улыбкой на улыбку.

Ненавижу! Трясу головой прогоняя наваждение. Скорее бы приехал Пашка! Он появляется только через полчаса, когда я уже медленно превращаюсь в ледышку. Я вижу, как серебристая Мазда сворачивает на стоянку перед рестораном, и сразу раздается звонок.

– Сонь, ты где?

– Сижу в сквере, – выбивая зубами чечетку, отвечаю ему.

– Выползай, согрею.

Слова звучат двусмысленно, но мне уже все равно. Забираюсь в теплый салон машины и тяну пальцы к кондиционеру.

– Меня бомбит!

– Чегой-то?

– А, семейные проблемы.

– Куда рванем стресс сгонять? В «Болибар»? Или ко мне?

Теплая ладонь ложится на мое колено, призывный взгляд прожигает насквозь.

– Лапы убери! – приказываю лениво. – Не гони лошадей!

– Лады, – миролюбиво поднимает руки Пашка. – Так куда?

– Вперед. Кстати, как дела в баре? Босс отошел?

Пашка заводит мотор, выезжает со стоянки и сворачивает на проспект. Мимо проплывают витрины магазинов, какие-то офисы, филиалы банков, толпы прохожих, торопящихся по своим делам. И только у меня жизнь катится под откос.

– Не-а, агрится. Все по струнке ходим, пикнуть боимся.

– Кринж, твою ж мать!

– А тебе что за забота? Это наша жиза.

– Расскажи, чем занимаешься после работы? – ухожу от скользкой темы, пока не хочу признаваться Павлу в своих грехах.

Мы пару часов катаемся по городу, пьем кофе в «Шоколаднице», заворачиваем в кинотеатр на какой-то фильм и болтаем. Пашка еще несколько раз попытался распустить руки, получил хорошенько по пальцам и обиделся на меня. Я не назвала свой адрес, попросила высадить возле какой-то высотки, забежала за угол и караулила, пока охранник не скрылся за углом. Домой приехала уже вечером, сразу сбежала в свою комнату, чтобы не обсуждать провалившийся обед с сестрой и родителями.

Следующий день пролетает на нерве. Я постоянно поглядываю на часы, но не могу решить: ехать в бар к назначенному часу или проигнорировать записку. Но позиция страуса не для меня, всегда иду грудью на амбразуру.

– Мам, я к Линке. Мы договорились позаниматься, – говорю и исчезаю за дверью.

В бар приезжаю вовремя, но, увидев Павла на входе, замираю. Если пойду напролом, он примет мое появление за сигнал к действию, и без того целый день названивал. Прятаться долго тоже не могу.

«Черт! Черт! Черт!» – злюсь на Эндрю, на ситуацию и на свою нерешительность.

И тут Пашку куда-то вызывают, я сразу проскальзываю в бар, ныряю в служебный коридор и ловлю первого попавшегося сотрудника.

– Слушай, друг, как пройти к кабинету твоего босса?

– А тебе зачем? Жаловаться хочешь?

– Нет, что ты! На работу устраиваюсь, – ляпнула первое, что пришло в голову.

– А, да! Шеф на днях уволил несколько человек. Шагай до поворота, поднимайся по лестнице на второй этаж, дальше сворачивай вправо, там найдешь. Только…

– Что?

– Босс сам персонал не нанимает. Может, тебе к админу?

– Разберусь. Сенкс!

Бегу по указанному маршруту, а сердце бешено колотится в груди. Неужели этот гад на меня иск хочет подать? И где. Ему возьму три лимона? Разве что почку продам. Или суррогатной матерью стану. Но вот это уж дудки!

Пока добегаю до нужного места накручиваю себя до предела. Перед дверью с табличкой: «Директор Поляков Андрей Николаевич» на секунду замираю, выравниваю дыхание и стучусь.

– Входите!

От бархатного голоса мурашки бегут по спине, и все заготовленные слова вылетают со скоростью ветра. Не успеваю взяться за ручку, как дверь распахивается и хлопает меня по лбу.

– Да, что б тебе! – вырывается от боли.

– Проходите, Соня, мы вас ждем.

Я, держась за лоб, перешагиваю порог и столбенею: на меня смотрит Пашка, а рядом за столом сидят еще несколько человек.

Глава 6

Я на миг теряюсь, чувствую себя террористкой, нарушившей покой в чужом государстве. Но почти сразу разворачиваюсь и… налетаю на Андрея. Он, как железобетонная стена, стоит и играет каменными мышцами.

– Ты куда? – насмешливо спрашивает меня, прожигая насквозь искрами взгляда.

– Ты занят, я чуть позже зайду.

– Не стесняйся. Ради тебя, дорогая София, мы здесь и собрались.

Вспыхиваю до корней волос, в голове паника, в душе полный раздрай. То ли идти на таран и пробиваться с боем, то ли выслушать все до конца и смириться с судьбой. Но проклятый Эндрю не дает даже подумать: он хватает меня за локоть и втаскивает в кабинет.

– Пусти!

Я выдергиваю руку, но уже поздно, Светкин женишок захлопывает дверь.

– Господа, вот она, причина наших неприятностей, – Эндрю толкает меня в спину, а в голосе уже нет ни насмешки, ни ехидства. Он звучит холодно и по-деловому. – Прошу любить и жаловать.

Я ловлю удивленный взгляд Пашки. Он явно не догадывался, с какой целью босс пригласил его в кабинет.

– Это Соня сорвала рок-фестиваль, Андрей Николаевич? – спрашивает он и с сомнением качает головой. – Не может быть!

– А ты будто не знаешь?

Теперь все смотрят на охранника.

– Н-нет.

– А если подумать? Разве не ты прятал ее на галерее второго этажа?

– Он не прятал меня! – не выдерживаю я давления. – Это я ему зубы заговаривала.

– Глеб Валентинович, – Эндрю обращается к крупному статному мужчине. – Как считаете, нам нужен охранник, который халатно несет свою службу?

Я перевожу взгляд с одного на другого. Это что сейчас происходит на моих глазах?

– Пашка не виноват! – выкрикиваю фальцетом. – За что вы с ним так? Он принял меня за посетительницу бара.

– Павел, вы всех посетительниц знаете по именам? – сквозь зубы спрашивает босс.

– А это преступление?

Я не сдаюсь, но понимаю, что все больше погружаюсь в болото словесной лжи.

Андрей проходит к своему креслу в центре кабинета, садится, вальяжно развалившись, только что не задрав ноги на стол, и постукивает кончиком карандаша по столешнице. И этот мерный звук, похожий на маятник, гипнотизирует, сводит с ума.

– Н-нет, но… тут особый случай, – лепечет растерянный Пашка.

– Все, хватит! – выкрикиваю я, и все смотрят на меня. Чувствую себя на педсовете, когда ты стоишь в центре кабинета директора, а тебя все отчитывают за разбитое стекло книжного шкафа. – Павел не виноват. Скажите, что требуется от меня?

– С вами мы еще разберемся, – женщина средних лет с безобразной прической в кудряшках раскрывает папку и двигает ее на край стола. – Посмотрите, барышня Куликова.

«Они и фамилию мою знают?» – от паники перестаю соображать, хотя это вполне естественно, что Эндрю знаком с биографией своей невесты. Или не невесты? Леший их разберет!

Я делаю шаг к столу. Читаю, а буквы расплываются перед глазами. Вижу большой столбик каких-то цифр, итоговую сумму с несколькими нулями, опускаю взгляд ниже, натыкаюсь на свою фамилию.

– Что это? – шепчу пересохшими губами.

– Счет за тот вечер. Вы его планируете оплачивать?

Внутри все холодеет. «Что делать? Что делать?» – бьется в виски вопрос.

Нет, я могу попросить отца, он отругает, зато выручит бестолковую дочь. Наша семья небогата, но есть свой бизнес, наверняка и накопления имеются. Однако… повод уж очень постыдный. Еще и Пашку хотят наказать.

Глубоко вдыхаю и скороговоркой чащу, пока не передумала:

– Я выплачу долг. Обязательно! Не трогайте Павла, он не виноват.

И сразу легко становится на сердце, задираю подбородок и смело смотрю в глаза Эндрю. Под его ледяным взглядом хочется спрятаться под стул, нет, заползти под диван, там места меньше, пыли больше, зато никто не найдет.

– Отлично, барышня Куликова. Прошу.

Кудряшка набирает цифры на маленьком кассовом аппарате и протягивает мне терминал. Я сглатываю.

– Но… у меня нет сейчас таких денег. Можно в рассрочку?

– Увы. Репутацию бара надо восстанавливать, заказывать рекламу, делать заявки блогерам, прессе, – с серьезным лицом говорит еще один сотрудник заведения, лысый толстячок в круглых очках.

Он пялится в экран макбука, что-то быстро набирает короткими, как сардельки, пальцами.