Любовь после полудня

– Катя Бродская, – я пожала разрисованную руку и фальшиво улыбнулась.

– Ждем завтра, Бродская. А на Максима, бля, внимания не обращай, нахуй, фляга свистит.

На улице я выдохнула, будто не дышала несколько часов. Ну и ну. «Не обращай внимания». Это на него-то?

Я набрала кучу вкусного, чтобы заесть стресс, и – чего уж скрывать – купила новенькие ботильоны из нубука с двумя ремешками. Раз дядя Петя платит за квартиру, можно немного побаловаться. Покупки успокаивают. И весь вечер прошел сначала в горячей ванне, а затем у ноутбука с шоколадным тортом из супермаркета.

Казалось бы – вырублюсь в два счета после такого-то дня, но стоило приземлиться на подушку, и голову разорвало от мыслей об этом чертовом Бразильце. Я посмотрела на стойку с книгами и решила использовать бабушкин прием. Достала книгу – не поверите – Чехова, и стала читать первое, что попалось, а попалась, на удачу, «Размазня». Рассказ про Катю Бродскую, которая вела себя как посмешище. Это взбодрило еще больше. Потом стала читать «Человек в футляре», тогда только заснула.

Ночь пролетела за мгновение, как будто просто моргнула чуть дольше обычного. И разумеется, первое, о чем я подумала спросонья, снова был этот Бразилец. Откровенно говоря, никогда еще я не видела такого красивого лица. Кто он? Чем такой мужчина может заниматься в студии звукозаписи? В смысле, он не похож на директора, не похож на музыканта, не похож на продюсера – скорее на полубога. И меня не смущает его «божественная» сторона – смущает как раз таки другая.

Вчера я хотела позвонить и сказать, что не приду, но забыла. А сегодня… моя обида пропала, и вместо нее на работу вышла госпожа «интересно» и помощник «кто он». К тому же, не хочу, чтобы дядя за меня платил, у самого денег не вагон. И ребятам явно нужна помощь. Ну и еще какая-нибудь причина, чтобы мое решение не основывалось только на бабском интересе узнать мужчину поближе. Я все-таки Чехова читаю теперь, мадам с мозгами.

Я приняла душ, надела ботильоны и, засыпав в себя хлопья с молоком, вышла прогуляться. «Максим» вышел со мной, чтобы убедить в том, что я не виновата. «Ты так думаешь, Максим?» – «Конечно! Я же тебя совсем не знаю! Как ты могла меня разозлить, если ничего не сделала!»

В конце концов, я согласилась и решила попробовать один день. Но без энтузиазма, влегкую, вальяжно.

Собравшись впопыхах – «только бы не опоздать!», – я выехала на студию, и точно в двенадцать стояла у двери в том же малахитовом платке.

Погода была паршивой, но благо, что без дождя. Пока я ждала у двери, заметила женщину, которая смотрела со второго этажа. Дружелюбным ее взгляд точно не назовешь. Потом еще из подъезда вышел мужчина с пекинесом, и тоже окинул меня недовольными брылями. Да что на меня так смотрят?

– Пришла, ебать, – радостно сказал Саша с самокруткой в зубах.

– А как же! – я зашла внутрь.

– Сегодня повезло, бля, почти никого не будет, бля, – Саша достал тапочки с ромашками из обувной полки. – Специально для тебя купил, ебать, надевай.

– Как раз под юбку, – сказала я и нехотя сняла новенькую обувь. – Спасибо!

– Клип едем снимать, короче. Давай покажу, бля, как все устроено, и побегу.

Я кивнула.

– Это общая, нахуй! Здесь собираемся, чтобы, бля, посмотреть кино, поиграть в покер, обсудить что-то. Или кого-то, ебать, – он ехидно улыбнулся и хлопнул в ладоши, потерев друг о друга. – Там место Лёши. Царь во дворце, бля!

Комната была большая, квадратов пятьдесят. Одна стена была целиком свободна для проектора, другие были заняты столами и шкафами. По центру: четыре дивана в черной коже, три стола разной формы и из разного дерева и творческие поделки вроде машинки из спичечных коробков. Еще три «макбука» были раскиданы по диванам.

– А здесь – твое, бля, – Саша показал на стол из красного дерева с «аймаком» и кожаным креслом на колесиках. – Вроде неплохо, ебать, а?

– Неплохо, – я засмущалась и тряхнула челкой. – Что я должна делать?

– Короче, у нас фишка… Мы раздаем клиентам холодный кофе, бля. Это Мика, ебать, предложил. В Азии только и пьют, что холодный кофе, прикинь. А у нас, бля, ты много где видела? Вот, ебать. А мы будем бесплатно, бля, нашим клиентам раздавать. Все, что тебе нужно, ебать, это предлагать клиентам кофе со льдом. У тебя будет ключ от холодильника. И не думай, что это, бля, простое дело. Отнесись к этому серьезно. Давать кофе можно только клиентам, ебать. Кто клиент – а кто нет, будет видно на компьютере. Если кто-то звонит, бля, и хочет на запись – ты записываешь в программу. Затем мы проверяем. Если все ок, ебать, то записываем. И ты увидишь, что статус поменялся с гостя на клиента, ебать. До тех пор, пока проверка не прошла, никакого кофе, нахуй. Пусть воду из кулера пьет, бля.

– Поняла, – сказала я.

– Партию, бля, Бразилец только вечером привезет, пока просто слушай.

Я напрягла лобешник и со всей серьезностью отнеслась к тому, что говорит Саша. Но часть меня неистово возмущалась. Подавать готовый кофе? Что в этом может быть сложного? Неужели только потому, что у меня светлые волосы, он думает, что я тупая?

– Есть пять видов кофе, – Саша был сосредоточен. – Капучино, бля, латэ, нахуй, американо, эспрессо и просто черный, ебать. Не перепутай! Если клиент просит ка-пу-чи-но, ты даешь ка-пу-чи-но. В час можно давать не больше одного, бля, кофе на клиента. Это правило, ебать. Халявщики нам не нужны. Теперь вопрос, бля. Сколько стаканов, бля, кофе дать клиенту, если он попросил капучино и латэ?

– Один! – сказала я.

– Но какой, ебать?

– Я скажу, что можно только один. Какой предпочитаете?

– Правильно, ебать! – сказал он. – Остальное ерунда, справишься. Идем, бля, покажу королевство, – мы прошли к дальней стене общей комнаты. – Это чайная Мики, бля, – он убрал красную штору, что служила дверью. – Хотя, если присмотреться, не только чайная. Он здесь живет.

Помещение было тесным, но очень комфортным. Сразу было видно, что Мика умеет организовать пространство. Повсюду были статуэтки, свечки и безделушки, смысл которых я не понимала.

– Живет? – удивилась я.

Комната милая. Но жить… А как купаться? Как друзей в гости привести? Побыть одной, в конце концов. Помастурбировать, допустим. Я бы точно не смогла.

– Мика – парень без притязаний. Продает, бля, китайский чай, преподает йогу, делает массажи и все такое, ебать. Мы часто собираемся здесь, если людей немного, – Саша повернулся ко мне. – Будь аккуратна, бля. Мика искуситель, если понимаешь, о чем я. Идем дальше.

Если честно, я не поняла, о чем он. Но мне нравилось его слушать.

Мы пошли по коридору.

– Здесь, бля, – он открыл первую дверь. – Кухня. Можешь приносить, бля, свои продукты, не стесняйся готовить, ебать. Умеешь, кстати?

– Немного, – сказала я.

Кухня была в плачевном состоянии. Нет, техника и дизайн были отличными. Но мусор… пивные бутылки… надкусанные бутерброды с заветренной колбасой – не очень.

– Это пригодится. А здесь, – он указал на следующую дверь, но не открыл, – студия звукозаписи. Сейчас там спят Саша и Дима Крик. Ты видела их вчера с Максимом.

– Тоже здесь живут? – спросила я.

– Нет, но часто ночуют, бля, работают допоздна.

– Трудоголики, – сказала я.

– Не представляешь, насколько, ебать, – сказал Саша. – Дальше – туалет и умывальник. Душа, к сожалению, нет. А это… – он остановился у двери, и задумался. – Это спортзал, ебать, но лучше не заходи. Если быть совсем честным, – он подошел ко мне так близко, что я почувствовала запах изо рта. – Туда, блядь, заходить запрещено.

– Почему? – удивилась я.

– Хороший, ебать, вопрос… – Саша поправил немного сальные волосы. – Мне нужно время, чтобы придумать ответ. Просто не заходи, окей?

– Заметано, – нехотя сказала я. – Помимо кофе… что еще я должна делать?

– Отвечать, бля, на звонки, – мы направились в общую. – Открывать, бля, дверь. Беседовать, бля, с клиентами, которые пришли на запись. Что еще…

Саша прервался из-за звонка.

– Понял, ебать, выкидываюсь, – у него был кнопочный телефон. – Кать! Сегодня просто посиди, ебать. Думай, что это не работа, а пришла в гости. Со временем, бля, втянешься. Идет? Клиентов быть не должно.

– Как скажешь, – сказала я.

Сама не заметила, как перешла на ты. Саша был довольным добрым, разговаривать было легко.

Первым рабочим заданием – это вам не шутки! – было поменять заставку на рабочем столе. «Маками» я раньше не пользовалась, но привыкла быстро. Поставила красивый пляж, чтобы работать с видом на океан. Потом залезла в Яндекс музыку и включила Битлз. Мне удалось расслабиться настолько, что я стала вслух подпевать Полу Маккартни, а затем и вовсе пустилась в пляс, кружа юбкой по огромному «офису». Надо будет бабе с дедой фото показать.

Когда проголодалась, то сходила на соседний рынок за выпечкой, но поесть в одиночестве не вышло. До пяти вечера на студии не было ни звука – гробовая тишина, – но потом… сначала пришел толстый дядька на косых коленях, он представился Барабасом. За ним пришли двое друзей, потом еще девушка с парнем. И я стала задумываться: а всем ли я должна открывать? Но они, как один, говорили, что пришли к Удаче. Кто такой этот Удача? стеснялась спросить, и только понимающе кивала, будто работаю здесь десять лет и не нуждаюсь в объяснениях.

Пришлось доедать свой обед как крыска – по маленькой кусочку, – шелестя пакетом и запивая апельсиновым соком. Не знаю, почему я просто не пошла на кухню. Наверное, мне показалось некрасивым, если я уйду, когда пришли клиенты.

Примерно к восьми вечера в общей сидело около человек пятнадцати! Они играли в карты, переключили Битлз на рэп и периодически спрашивали меня, когда придет Удача. Я зачем-то отвечала «скоро». Больше всех было слышно Барабаса, который без умолку рассказывал истории, мало похожие на правду. Мне показалось, что все они немного чужие друг другу, так как темы были в стиле «вчера мы классно потусили», никаких личных или около личных вопросов.

Я смотрела видео, как пользоваться «маком», когда ко мне подошла девушка с короткой прической. Милая, мы сразу подружились. Она представилась Маргариткой и стала рассказывать кучу историй о том, кто и с кем встречается. У Лёши есть Крис, но они часто ругаются, так что отношения висят на волоске. У Паши МЧСника появилась Саша Пылова, и они сосутся и трахаются, где попало, так что иногда это бесит окружающих. Наташа Стрыкалова сделала аборт, и больше не появляется в студии, потому что ненавидит Пантолеева, который проиграл в карты свою машину. Я слушала это, качая головой как голубь, но абсолютно не понимала, о ком идет речь. Я не знала ни одного человека из всех, кого она называла. Хотя, признаюсь, слушать было интересно.

К позднему вечеру атмосфера накалялась. Ребята стали нервничать. Вот кто-то уронил бутылку с пивом. Бородатый мальчик кинул бутерброд с сыром в Маргаритку за то, что она пошутила про «маленький». Кто-то еще поссорился из-за музыки, потому что снова переключили чей-то любимый трек. Периодически слышала, как кого-то исподтишка обсуждают словами «новенькая», «олениха» и «я бы вдул» – вполне вероятно, что это обо мне. Становилось некомфортно.

Маргаритка пропала из виду, а она была единственным оплотом спокойствия. С Маргариткой я чувствовала себя «в теме» – теперь нет. Кто-то закурил, потом еще кто-то. Я вспомнила, что даже Саша не курит внутри. Но побоялась возражать. Я вообще старалась не двигаться, а только ждала, когда придет этот Удача, и все уйдут. Что там Пенивайз говорил? «Сегодня повезло»? Да уж, прямо выиграла путевку в «полную комнату пьяных и раздраженных незнакомых мужчин».

– Может, позвонишь ему? – вдруг сказал кто-то с дивана.

Это мне? Я не поняла.

– Алло, говорить умеешь?

– Вы мне? – спросила.

– У тебя еще и глаз нет? Я смотрю прямо на тебя. Кому еще я могу это говорить?

– А вы сами не звонили? – спросила я.

– Так… – он в удивлении задрал брови.

Кажется, его разозлил мой вопрос. Почему местных мужчин так легко вывести из себя?

– Ты кто такая, я не понял?

В подмышках выступил пот. Я не понимала, чем могла его оскорбить, так что молча уткнулась в компьютер, читая сама уже не помню что. Пока они мусорили и ругались между собой, меня это устраивало. Но теперь это бурлящее бутылками и сигаретами зло коснулось меня.

– Ты же здесь работаешь? – это был неприятный тип, который пришел с Барабасом; имени я не знала. – Скажи ему, что люди ждут.

Он так выделил «люди», будто в этом слове было куда больше, чем он может рассказать.

– Могу узнать причину? – сказала я с деланной уверенностью.

Мне хотелось показать характер. Я не какая-то размазня! Я администратор, и должна вести себя соответствующе.

– Девочка, – он встал и провел рукой по своей короткой стрижке. – Тебе нужны причины?

– Дава, хорош! – донесся чей-то голос через играющую музыку.

– Я заебался, – продолжил Дава. – Ждем по три часа каждый ебаный раз, – он направился в мою сторону. – А эта сука, одетая как колхозник, хочет причин.

Это он про меня? Что он себе позволяет? Я нормально одета.

Спорить с ним хотелось меньше всего. Я надеялась молча переждать, пока он выговорится и остынет, но «Дава» не переставал вынуждать к ответу.

– Я не могу, – сказала я, уменьшившись на несколько размеров.

– Что не можешь? Говори громче.

Он в курсе, что его духи не пахнут, а воняют? Ужасный запах доходил даже за три метра.

– Дава, хорош! – повторил блондин и встал, расправив плечи.

– Завали ебало! – Дава махнул рукой, и светлый мальчик тут же замолчал, покорно сложившись на диване. – А ты – звони.

Я решила, что пора бежать. Блондин был одной надеждой, но надежда улетучилась в вентиляцию вместе с вензелями дыма, которые он оставлял после малюсенькой попытки защитить меня. Гнилое место с людьми, в которых нет ничего святого. Молча взяла сумку, захватила мусор и пошла к выходу.

– Куда? – Дава преградил путь и уставился черными, как смола, глазами.

– В туалет, – я отчетливо услышала, как задрожал мой голос, и попыталась обойти его.

– Сначала позвони, – он сделал шаг в сторону и ударил меня плечом.

Было больно, и я почувствовала, как зудят глаза из-за подступающих слез.

– Он сменил номер, – сказала.

– Что за хуйню ты мямлишь? – он уткнулся надутой грудью в мой нос.

Я молилась, чтобы Саша пришел скорее. Где его носит? Почему он ничего не объяснил? Что за Удача, и почему к нему пришли столько людей? Я должна отдуваться за какого-то мужчину, которого ни разу не видела?

– Пре-прекра… – я снова стала заикаться: уже второй раз!

– Прэ! Прэ! Прэ! – Дава стал так рьяно передразнивать, что мне на лицо брызнула порция его слюней. – Звони, я тебе сказал.

За спиной Давы сидела куча других плечистых мужчин, но все молчали, словно на спектакле. Внутри все переворачивалось от мерзости, что требовала от меня невозможного. Меня затошнило.

– Я… я не знаю его номера, – сказала я.

– Пиздишь! – он нервно выхватил мою сумку волосатой рукой, на которой блеснула золотая цепь. – Доставай телефон и звони, или я надену сумку на твою голову и заставлю сидеть, пока он не придет.

Здесь мои мозги отключились, впали в анабиоз. Страх сковал руки и ноги так, что не могла пошевелиться. По щекам уже текли слезы, а носоглотка всхлипывала в такт пульсирующим легким. Все происходило быстро; я воспринимала происходящее словно по стоп-кадрам. Дава грубо высыпал содержимое сумки на бежевый ламинат: помада, записная книжка, ручки, проездной, расческа, зеркальце и всякая мелочь. Я заметила даже пылинки и чьи-то волосы, которые смешались на полу с моими вещами.

Мне было нечем дышать, а купленный на рынке хачапури с сыром так и подкатывал к горлу. Надень эту сумку, и пусть все закончится.

– А это… – Дава заметил камень, подаренный дедушкой. – Ты что, камни в сумке с собой носишь? Совсем больная, что ли? – он засмеялся и провел камнем по орбите вокруг себя, чтобы все посмотрели.

Я зажмурилась, разбив несколько капель об пол.

– Отдай, – совсем тихо сказала я.

– Что-что?

– Отдай! – крикнула я и дала громкую пощечину.

Глаза Давы настолько рассвирепели, что, казалось, он хочет всерьез убить меня. Но он лишь смотрел на меня, как будто пытался успокоить себя, чтобы не убить меня на глазах у всех. Затем он убрал камень в карман, и я приготовилась к погружению. Я поняла, что это максимум, на что способна. И дальнейшие мои сопротивления сделают только хуже.

Давай, Дава. Надевай…

Как только на мою милую голову натянули сумку, я глубоко выдохнула. Но легкие были не единственным органом, который в миг расслабился. По бедрам протянулись ручьи горячего переработанного апельсинового сока. Мне двадцать, и я обоссалась.

Через сумку, будто под водой, раздался животный гогот на фоне неутихающего рэпа. Из всех голосов я особенно разбирала смех Барабаса – никто не смеется так противно. Это был не смех, а визг умирающей свиньи.

Я стояла в луже собственной мочи, тапочки – насквозь мокрые. И вокруг темнота. Я чувствовала себя загнанной в угол индейкой, только стояла по центру. Не хватало софитов и суфлера с карточками, когда смеяться, а когда плакать. Хотя, в каком-то смысле суфлером был Дава, а я – его карточкой. Странно, но с сумкой на голове стало спокойнее. Внутри пахло домом. По крайней мере, меня перестало тошнить.

– Пускай ссанину уберет за собой! Своей… юбкой! – заржал кто-то; наверняка это был Барабас – тварь.

Я поняла, что рано успокоилась, и серьезно подумала, что сегодня могу умереть. Никто не собирался снимать с меня сумку и останавливать издевательство. Им нужна разрядка, выплеснуть накопившийся тестостерон, а я, вроде как, отлично подхожу – милая, беспомощная и, главное, как будто бы даже в чем-то виноватая.

– Пожалуйста, – еле слышно молила я. – Пожалуйста…

Смех и улюлюканье прекратились, и я поняла, что грядет продолжение. Мокрыми ногами я почувствовала вибрацию и тут же услышала тяжелый грохот, как будто по комнате пробежался великан. Потом что-то задело по руке, но было не больно. Я с содроганием сердца пыталась угадать, что сейчас произойдет: сдерут юбку, блузу или просто дадут чем-нибудь по голове.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.