Юмористические рассказы о привидениях

Дороти Скарбороу

Юмористические рассказы о привидениях

Смешное привидение

Введение

Смешное привидение – явно современный персонаж. В ранней литературе призраки относились к себе очень серьезно и настаивали на надлежащем проявлении уважительного страха со стороны тех, кого они почитали своим появлением. Ожидалось, что смертный встанет, когда призрак войдет в комнату, и в случае, если он медлил с этим, его позвоночник сообщал о том, чего требовал этикет. В случае появления на улице, если мужчина не обнажал голову в благоговейном страхе, корни его волос напоминали ему о его небрежности. У женщины всегда было преимущество перед мужчиной в таких чрезвычайных ситуациях, поскольку ее локоны, будучи длинными и заколотыми наверх, не так легко сдвинуть с места, что может объяснить тот факт (если это факт!), что в художественной литературе женщины показали себя более сдержанными в присутствии призраков, чем мужчины. Или, возможно, женщина знает, что мужественный призрак, в конце концов, всего лишь мужчина, и поэтому может быть очарован до беспомощности, в то время как женщина может увидеть другую женщину насквозь и таким образом обезоружить. Большинство комических привидений, как ни странно, являются мужчинами. Не часто можно встретить женщин, расплывающихся в улыбке – возможно, потому, что они не любят, когда их выставляют на посмешище, даже после того, как они мертвы. Или, может быть, причина кроется в том факте, что мужчины написали большинство комических или сатирических историй о привидениях и по-рыцарски обошлись без более нежных оттенков. И очень мало смешных детских привидений – можно сказать, их почти нет, по сравнению с количеством взрослых. Число детей-призраков любого или всех типов пропорционально невелико, возможно, потому, что смерть ребенка кажется неестественной при любых обстоятельствах, в то время как делать из него мишень для шуток было бы бесчувственно.

Древние призраки были людьми с серьезными лицами. Они вообще не знали, как смеяться. Они были воспитаны в суровом подавлении легкомыслия, и, в свою очередь, они запугивали смертных до рабской покорности. Без сомнения, они думали о мужчинах и женщинах как о простых юнцах, которых нужно учить их месту, поскольку любой живой человек, каким бы дряхлым он ни был, считался бы несовершеннолетним по сравнению с вечным призраком.

Но в наши дни индивидуализма и радикального либерализма призраки, так же как и смертные, расширяют свои личности и наслаждаются большей свободой. Призрак теперь может называть свою тень своей собственной и проявлять любое настроение, какое ему заблагорассудится. Даже юные призраки женского пола, отказываются повиноваться хмурому циферблату часов и впадают в беззаботное веселье, отчего призрак миссис Гранди еще сильнее белеет от ужаса. В наши дни у привидений больше веселья и свободы, чем у живых. На самом деле, в наши дни быть мертвым – выгодно, потому что у призраков нет проблем с арендной платой, мертвецы не платят по счетам. Какой офицер добровольно стал бы преследовать призрачного жильца до его последнего пристанища, чтобы вручить ему повестку в суд? А предположим, что призрак, доставленный в суд, потребовал суда присяжных, состоящего из его коллег? Нет, очевидно, у смерти есть компенсации, не связанные с утешениями религии.

Чудо в том, что привидения так долго реализовывали свои возможности, улучшали свои преимущества. Призраки в классической и средневековой литературе были малярийными, испаряющимися существами, не способными ни на что, кроме угрозы, и смертные никогда бы не задрожали от страха при виде их хмурого вида, если бы знали, насколько они слабы. В лучшем случае призрак мог только греметь ржавым скелетом, или трясти заплесневелым саваном, или лязгать цепью – но поскольку смертные съеживались перед его демонстрациями, он не беспокоился. Если он хотел вызвать крайнюю степень страдания у своего хозяина, он угрожающе поднимал руку и произносил одно-два ветреных слова. Теперь требуется нечто большее, чтобы вызвать панику. Современный призрак хранит свой скелет в гараже или в каком-нибудь другом месте, где его чистят, смазывают маслом и поддерживают в хорошем рабочем состоянии. Современный призрак продал свою простыню старому барахольщику и одевается как при жизни. Теперь призрак научился хорошо проводить время, и он может заставить живых извиваться гораздо приятнее, чем в прошлом. Сегодняшнему привидению нравится насмехаться, даже когда он стонет от ужаса. Он знает, что в ужасе нет ни оружия, ни угрозы, которые можно было бы сравнить с насмешкой.

Подумайте, каким торжественным созданием был готический призрак! Как мало оригинальности и инициативы он проявлял и как зависел в острых ощущениях от собственной атмосферы! Его единственная апелляция была к позвоночному столбу. Призрак сегодняшнего дня также касается забавной кости. Он добавляет новые ужасы к тому, что его преследуют, но также и новые удовольствия. Современный призрак иногда может быть жизнерадостным существом, так же как он может быть, когда пожелает, устрашающим за пределами мечтаний классического или готического экземпляра. У него острое чувство юмора, и он любит хорошо пошутить над смертным, в то время как он может даже насладиться шуткой над самим собой. Хотя его веселье появилось сравнительно недавно – прошло меньше века с тех пор, как он научился улыбаться, – смеющийся призрак очень живой и спортивно активный. Некоторые из этих новых призраков, как известно, хорошая компания. Сегодня многие американцы хотели бы, чтобы их преследовали капитан и команда корабля-призрака Ричарда Мидлтона, которые приземлились на поле с репой и раздавали выпивку, пока не деморализовали жителей деревни и кладбища. После этой раздачи спиртных напитков, репа на том поле еще долго имела вкус рома после того, как корабль-призрак уплыл в синеву.

Современный призрак обладает не только юмором, но и едкой сатирой. Его шутка, вероятно, имеет более чем один смысл, и он может преследовать так коварно, может чувствовать себя как дома в кабинете или спальне своего хозяина, что человек действительно рад поболтать с ним – только чтобы слишком поздно узнать, что с его человеческих слабостей безжалостно содрали кожу. Пожалейте беднягу в Эйч-Си. История Баннера, например, о вмешивающемся призраке, который повторял герою все глупые и банальные вещи, которые он говорил днем, более того, призрак возвышался и раздувался при каждой избитой фразе. Призраки не только обладают ужасающе долгой памятью, но и обладают значительным преимуществом перед живыми в том, что они когда-то были смертными, в то время как мужчины и женщины, которых они преследуют, еще не были призраками. Предположим, каждого из нас преследовали бы его собственные бессмысленные высказывания? Правда, нам говорят, что когда-нибудь нам придется отчитываться за каждое пустое слово, но записывающие ангелы кажутся более сочувствующими, чем насмешливый призрак рядом с нами. Призраки могут более уместно, чем кто-либо другой, высмеять абсурдность некоторых заявлений о психических способностях, о чем свидетельствует восхитительная серьезность истории "Назад на землю", которая появилась на первой полосе новостей в "Нью-Йорк Сан" много лет назад. Я бы подумала, что некоторые из бесполезных, отсталых призраков-мальчиков-посыльных, о которых читаешь в наши дни, покраснели бы от стыда перед здравыми насмешками рыбака.

Современный веселый призрак высмеивает все – от старомодного призрака (он очень любит подшучивать над ним) до новейших психических проявлений. Он смеется над призраками, которые не являются экспертами в эффективном преследовании, и он очень забавляется над смертными за то, что они боятся призраков. Он любит потрясать перед вами мрачными ужасами прошлого, обнажая их пустую тщетность, и он ухитряется волшебным образом создавать для вас новые страхи, пока вы смеетесь над ним.

Новый призрак ненавидит условности и использует старые острые ощущения только для того, чтобы показать, от каких разряженных батареек они происходят. Его действительно электрические эффекты – это его собственные изобретения. Ему не нужны подземелья и монашеские кельи, чтобы развлекаться в них – только не ему! Ему не нужны ни тряпки, ни кости, ни звон цепей от его старого набора, чтобы начать свою карьеру. Сегодняшняя история о привидениях вызывает у вас необычные ощущения в позвоночнике, как в "Случайном призраке" Фрэнка Р. Стоктона, где поклонник на залитом лунным светом крыльце, пытаясь сказать своей избраннице, что он в ней души не чает, видит призрака ее свирепого дяди (который не умер!), бьющего пятками по перилам, и слышит его предостережение, что ему лучше поторопиться, поскольку живой дядя приближается. Трепет, с которым вы читаете о призраке в книге Эллис Паркер Батлер "Покойный Джон Уиггинс", который отдает свою деревянную ногу семье, которую он преследует, под предлогом того, что это слишком материалистично, чтобы носить ее с легкостью, и поэтому они должны позаботиться о ней за него, не совсем оставляет вас, даже когда вы обнаружите, что покойный Джон – мошенник, никогда не был призраком и не пользовался деревянной ногой. Но ужасающий трепет преследует вас, пока вы в это верите!

Новый призрак обладает более ловким и разносторонним языком, а также остроумием. В старой художественной литературе и драме о привидениях говорили редко, да и то просто как о призраках, а не как о личностях. А призраки, подобно королям в драме, обладали достоинством и должны были сохранять его в своей речи. Или, возможно, авторы сомневались в диалоге теней и пошли на компромисс в отношении нескольких величественных восклицаний как безопасно фантастических говорящих частей. Но сравните это употребление с грубой свободой некоторых современных привидений, таких как призрачный повар Джона Кендрика Бэнгса из Банглетопа, который опускает буквы "х" и искажает грамматику редким и забавным образом. Что касается меня, то я бы не хотела быть старомодным призраком, у которого нет шансов соответствовать стилям сленга. Подумайте о том, чтобы всегда, и только всегда, говорить на мертвом языке!

Смешной призрак не только современен, но и отчетливо американец. Естественно, существуют призраки всех национальностей, но призрак, который шутит над своим хозяином или над самим собой, янки по происхождению и развитию. Сухой юмор, комическое восприятие несочетаемого, готовность смеяться как над собой, так и над другими переходят в нематериальное, как характерные американские качества и сохраняются в их истинном виде. Я, конечно, не утверждаю, что американцы были единственными в этой области. Подборок на французском и английском языках в этом томе достаточно, чтобы доказать обратное. В рассказе "Нога мумии", Готье, присутствует юмор легкости и грации, такой же нежный, как сама маленькая ножка принцессы. Существуют различные английские истории о причудливых привидениях, некоторые из них о реальных призраках, а некоторые – о мистификации. Призраки-мистификации довольно многочисленны как в британской, так и в американской литературе, одним из ранних примеров такого рода является призрак Таппингтона в "Легендах Инголдсби". В выпусках журнала Блэквуда можно найти несколько примеров, хотя и не имеющих высокой литературной ценности.

Есть и другие британские рассказы о привидениях, например, в "Счастливом освобождении" Баринга-Гулда, где влюбленных вдову и вдовца преследуют ревнивые призраки их соответствующих супругов, пока призрачная пара не проникнется симпатией друг к другу и не решит позволить живым похоронить своих мертвых. Это наводит на мысль о более ранней и интересной истории Брандера Мэтьюза о призрачном ухаживании в "Призраках-соперниках". Средневековая и более поздняя литература дала нам много примеров любовной связи или брака между духом и смертным, но современному американцу оставалось только праздновать бракосочетание двух призраков. Подумайте о браке, когда вы знаете, что вы и другая сторона собираетесь жить долго и счастливо – независимо от того, счастливы вы или нет! Воистину, нынешние ужасы более страшные, чем прежние!

Рассказы Иден Филпоттс и Ричарда Мидлтона в этом сборнике демонстрируют разнообразие английского юмора, связанного с привидениями, и сами по себе занимательны. Зангвилл увлекательно написал о привидениях, а также смешную историю о Сэмюэле Джонсоне. И есть другие. Но факт остается фактом: несмотря на признанные и достойные восхищения примеры, юмористическая история о привидениях по большей части является американской по своему созданию и духу. Можно сказать, что Вашингтон Ирвинг положил начало этой моде в "скелетах и тенях", поскольку он подарил нам различных комических призраков, как реальных, так и вымышленных. Фрэнк Р. Стоктон подарил свой рассказ "Веселые привидения" с буйной и смеющейся ручкой. Дух в его “Случайном призраке” нагло бессмертен и вызвал череду последующих призраков. Джон Кендрик Бэнгс сделал так, чтобы темные регионы казались нам уютными и по-домашнему приятными, и создал призраков, настолько человечных и забавных, что мы с нетерпением ждем возможности стать одним из них. Мы испытываем совершенно добрососедские чувства к таким призракам, как бесполезное “последнее привидение”, созданных Нельсоном Ллойдом, поскольку мы ценим сатиру утонченного призрака Роуз О'Нил. Смелая концепция “Огнетушителя для призраков” Джелетта Берджесса полностью американская. Эта область все еще сравнительно ограничена, но ряд американцев проделали в ней выдающуюся работу. Призрак теперь носит пестрое вместо савана и трясет своими шутовскими колокольчиками, одновременно гремя костями. Я призываю любого читателя, каким бы ворчливым он ни был, дочитать рассказы в этом томе, испытывая более теплые чувства к призракам!

Д. С.

Нью-Йорк,

Март, 1921.

Огнетушитель для призраков

Автор: Джелетт Берджесс

Впервые идея возможности изготовления практичного огнетушителя от привидений была мне предложена агентом по недвижимости в Сан-Франциско.

– Есть одна вещь, – сказал он, – которая любопытным образом влияет на городскую собственность здесь. Вы знаете, что у нас довольно много убийств, и, как следствие, некоторые дома приобретают очень сенсационную и нежелательную репутацию. Эти дома почти невозможно сдать в аренду; вы едва ли сможете заставить приличную семью занять их бесплатно. У нас полно мест, которые, как говорят, населены привидениями. Это был мертвый груз, пока я случайно не заметил, что японцы не возражают против привидений. Теперь, всякий раз, когда у меня есть такое здание для аренды, я сдаю его японцам за символическую плату, и после того, как они снимают проклятие, я повышаю арендную плату, японцы съезжают, место очищено и снова на рынке.

Эта тема заинтересовала меня, поскольку я не только ученый, но и философ-экспериментатор. Исследование тех явлений, которые лежат на пороге великого неизвестного, всегда было моей любимой областью исследований. Уже тогда я верил, что восточный ум, работая в направлениях, отличных от тех, которые преследуем мы, достиг знания, о котором мы мало знаем. Поэтому, думая, что у этих японцев, возможно, есть какой-то секрет, унаследованный от их туманного прошлого, я изучил этот вопрос.

Я не буду утруждать вас описанием инцидентов, которые привели к моему знакомству с Хоку Яманоти. Достаточно сказать, что я нашел в нем друга, который был готов поделиться со мной всеми своими знаниями о квазинауке. Я называю это так намеренно, поскольку наука, как мы, западные люди, используем этот термин, имеет дело только с законами материи и ощущений; наши ученые, по сути, не признают существования ничего другого. Буддийская философия, однако, идет дальше.

Согласно ее теории, душа семичастна, состоит из различных оболочек – что-то вроде чешуек лука, которые сбрасываются по мере перехода жизни из материального состояния в духовное. Первое, или низшее, из них – это материальное тело, которое после смерти разлагается и погибает. Далее следует жизненный принцип, который, покидая тело, рассеивается, как запах, и теряется. Менее грубым, чем это, является астральное тело, которое, хотя и нематериально, все же находится близко к консистенции материи. Эта астральная форма, освобожденная от тела при смерти, остается некоторое время в своем земном окружении, все еще сохраняя более или менее определенный отпечаток формы, в которой она обитала.

Именно этот пережиток прошлой материальной личности, эта изношенная оболочка, которая появляется, будучи гальванизированной в видимость жизни, частично материализованной, является призраком. Возвращается не душа, ибо душа, которая бессмертна, состоит из четырех высших духовных сущностей, которые окружают эго и переносятся в следующую жизнь. Таким образом, эти астральные тела не пугают буддистов, которые знают их только как тени, не обладающие реальной волей. Японцы, по сути, научились их уничтожать.

Хоку сообщил мне, что существует определенный порошок, который при сжигании в их присутствии преобразует их из разреженного, или полудуховного, состояния в состояние материи. Призрак, так сказать, осаживается и приобретает материальную форму, от которой можно легко избавиться. В этом состоянии его ограничивают и позволяют медленно распадаться там, где он больше не может вызывать раздражения.

Это многословное объяснение пробудило мое любопытство, которое не могло быть удовлетворено до тех пор, пока я не увидел, как применяется японский метод. Прошло совсем немного времени, прежде чем у меня появилась такая возможность. После особо отвратительного убийства, совершенного в Сан-Франциско, мой друг Хоку Яманоти подал заявление на получение дома, и после того, как полиция закончила осмотр, ему разрешили занять его на полгода по смехотворной цене в три доллара в месяц. Он пригласил меня разделить с ним его покои, которые были просторными и роскошно обставленными.

В течение недели ничего ненормального не происходило. Затем, однажды ночью, я был разбужен ужасающими стонами, за которыми последовал леденящий кровь вопль, который, казалось, доносился из большого шкафа в моей комнате, места последнего зверства. Признаюсь, я натянул на голову все покрывала и дрожал от ужаса, когда вошел мой японский друг, одетый в шелковую пижаму в цветочек. Услышав его голос, я выглянул и увидел, что он ободряюще улыбается.

– Ты какой-то очень глупый парень, – сказал он. – Я покажу тебе, как с ним бороться!

Он достал из кармана три конусообразных красных свитка, положил их на блюдце и поджег. Затем, держа дымящееся блюдо в вытянутой руке, он подошел к закрытой двери и открыл ее. Крики раздались снова, и, когда я вспомнил ужасающие подробности сцены, которая произошла в этой самой комнате всего пять недель назад, я содрогнулся от его безрассудства. Но он был совершенно спокоен.

Вскоре я увидел, как похожая на привидение фигура недавней жертвы выскочила из шкафа. Она заползла под мою кровать и забегала по комнате, пытаясь убежать, но ее преследовал Хоку, который размахивал своей дымящейся тарелкой с неутомимым терпением и ловкостью.

Наконец он загнал ее в угол, и призрак оказался за завесой пахучих испарений. Постепенно фигура становилась все более отчетливой, приобретая консистенцию тяжелого пара, несколько уменьшаясь в процессе работы. Хоку поспешно повернулся ко мне.

– Эй, трусишка, быстро принеси мне пару мехов! – скомандовал он.

Я побежал в его комнату и принес меха из его камина. Их он прижал плашмя, а затем, осторожно вставив один палец призрака в сопло и равномерно открывая ручки, он втянул часть анатомии несчастной женщины и ловко выпустил пар в большую банку, которая была установлена в комнате для этой цели. Потребовались еще две операции, чтобы полностью извлечь фантом из угла и опорожнить его в банку. Наконец передача была произведена, и сосуд надежно закупорен и запечатан.

– В прежние времена, – объяснил мне Хоку, – старики втягивали призрака ртом и аккуратно выплевывали его внутрь вазы. Современный метод более эффективен.

– Как долго продержится этот призрак? – поинтересовался я.

– О, может быть, около четырех-пяти лет, – был его ответ. – Призрак теперь превращается из духа в материю, и подпадает под законны обычной науки.

– Что ты собираешься с ней делать? – спросил я.

– Отправлю ее в буддийский храм в Японии. Ей окажут великую честь, – был ответ.

Моим следующим желанием было раздобыть немного призрачного порошка Хоку Яманоти и проанализировать его. Некоторое время мне это не удавалось, но после многих месяцев терпеливых исследований я обнаружил, что его можно получить во всех его основных качествах путем слияния формальдегида и гипофенилтрибромпропионовой кислоты в наэлектризованном вакууме. С этим продуктом я начал серию интересных экспериментов.

Поскольку мне стало необходимо обнаружить места обитания призраков в значительном количестве, я вступил в Американское общество психических исследований, получив таким образом желаемую информацию о домах с привидениями. Я постоянно посещал их, пока мой порошок не был усовершенствован и не доказал свою эффективность для поимки любого обычного призрака, взломавшего дом. Некоторое время я довольствовался простой стерилизацией этих призраков, но, поскольку я стал более уверен в успехе, я начал пытаться перенести призраков в сосуды, где их можно было бы транспортировать и изучать на досуге, классифицировать и сохранять для дальнейшего использования.

От мехов Хоку я вскоре отказался в пользу велосипедного насоса больших размеров, и, в конце концов, я сконструировал свой собственный, по схеме, которая позволяла мне вдыхать весь дух за один раз. С помощью этого мощного инструмента я смог сжать даже взрослого призрака в натуральную величину в двухлитровую бутылку, в горлышке которой чувствительный клапан (запатентованный) предотвращал побег призрака во время процесса.

Однако мое изобретение еще не было вполне готово. Хотя у меня не было проблем с поиском свежих призраков, то есть духов, которые все еще были почти однородны с материей, во время нескольких моих поездок за границу в поисках материала я обнаружил в старых усадьбах или разрушенных замках множество призраков, настолько древних, что они стали очень разреженными, будучи временами едва заметны невооруженным глазом. Такие неуловимые духи способны проходить сквозь стены и с легкостью ускользать от преследования. Мне стало необходимо раздобыть какой-нибудь инструмент, с помощью которого можно было бы удобно осуществлять их захват.

Обычный коммерческий огнетушитель подсказал мне, как можно решить проблему. Один из этих портативных ручных инструментов я наполнил соответствующими химикатами. При переворачивании ингредиенты смешивались в вакууме, и выделялся огромный объем газа. Он собирался в резервуар, снабженный резиновой трубкой с насадкой на конце. Поскольку весь аппарат был закреплен у меня за спиной, я мог направлять поток мощного осаждающего газа в любом желаемом направлении, причем поток контролировался с помощью небольшого запорного крана. С помощью этого гасителя привидений я получил возможность проводить свои эксперименты так далеко, как я хотел.

До сих пор мои исследования носили чисто научный характер, но вскоре меня начала интересовать коммерческая ценность моего открытия. Разрушительные последствия призрачных посещений для недвижимости побудили меня получить некоторое денежное вознаграждение от моего огнетушителя для призраков, и я начал рекламировать свой бизнес. Постепенно я стал известен как эксперт в своей первоначальной области, и к моим профессиональным услугам относились с таким же доверием, как к услугам ветеринарного хирурга. Я изготовил огнетушитель Gerrish Ghost в нескольких размерах и выпустил его на рынок, вслед за этим предприятием я представил свои заслуженно прославленные гранаты Gerrish Ghost. Эти ручные инструменты были созданы для хранения на стеллажах, удобно расположенных в загородных домах, на случай внезапной чрезвычайной ситуации. Одна граната, брошенная в любую призрачную форму, при разрыве высвободила бы достаточно формальдегида, чтобы коагулировать самый порочный дух, и образовавшийся пар мог бы быть легко удален из комнаты горничной с помощью обычной метлы.

Однако эта отрасль моего бизнеса никогда не приносила прибыли, поскольку появление призраков, особенно в Соединенных Штатах, редко случается. Если бы я мог изобрести не только средство, но и профилактику, я мог бы сейчас быть миллионером, но даже у современной науки есть пределы.

Исчерпав поле деятельности дома, я посетил Англию в надежде найти клиентов среди тамошних деревенских семей. К своему удивлению, я обнаружил, что владение семейным призраком рассматривалось как постоянное улучшение собственности, и мои предложения об услугах по избавлению домов от призрачных жильцов вызвали самое живое негодование. Спрос на ковры был выше, чем на мои услуги.

Разочарованный и обескураженный, я вернулся домой, чтобы продолжить изучение возможностей моего изобретения. Казалось, я исчерпал возможности использования нежелательных фантомов. Не мог бы я, подумал я, получать доход от торговли желанными призраками? Я решил возобновить свои расследования.