Агент Бабы Яги

– Ну, я попытался, – сказал я, чувствуя себя так, будто отделался от неприятной домашней работы. – Видишь, нет никого? Так что я не виноват. Придётся пешком. Или Сапоги-скороходы высылайте.

Клубок же, ещё несколько раз подпрыгнув, покатился куда-то за мою спину. Я обернулся и замер от удивления. В высокой траве, колышущейся под лёгким ветерком, меланхолично пережевывая что-то, стоял самый настоящий, живой пони!

Я хорошенько осмотрел всю полянку. Никаких лошадей на ней больше не было. Меня прошиб пот. Я повторил про себя заклинание, вызывающее Сивку. Нет, перепутать я ничего не мог. Растерянно смотрел я на клубок, не зная, что теперь делать.

– Сам набедокурил, сам и выкручивайся! – ответили мне из глубины шерстяных ниток. После этого клубок намертво замолчал.

Вот так! А говорили, что помогут, не бросят. А на деле первый прокол – и «выкручивайся сам». Если подумать, то пони, конечно, лучше, чем богатырский конь. А если у этого коня никаких магических способностей нет? Куда я теперь его дену? Тут оставлять, что ли? А если он к сказке не принадлежит? Если его сюда по ошибке закинуло? Заповедник-то болеет. Мало ли, что в нём может произойти?

Пока я так размышлял, пони присматривался ко мне. И когда я в очередной раз в отчаянии спрашивал у молчащего как рыба клубка, что мне теперь делать, за моей спиной раздалось вежливое покашливание. Я резко обернулся.

– Ну? – невозмутимо сказал пони, тряхнув длинной шёлковой чёлкой.

– Что, «Ну»?– оторопело спросил я.

– Чего вызывал-то?

– Я не вызывал! – с перепугу соврал я. Вам, конечно, легко думать, что вы бы не испугались говорящей лошади, да ещё и пони. А вот встретились бы вы лицом к морде, вот тогда бы я на вас посмотрел!

– Если не ты, тогда кто? – продолжал расспрашивать конь.

– Я не вызывал, то есть вызывал, но не вас, – затараторил я. – То есть наверное я вызывал Вас, но не думал, что Вы такой.

– Какой такой? – обиделся пони. – Хочешь сказать маленький я? На Сивку-Бурку не тяну?

Пони, то и дело сдувая с глаз длинную чёлку, перебирая коротенькими толстенькими ножками, угрожающе пошёл на меня.

– Ну почему же? Очень даже тянете, – пискнул я, пятясь.

– Между прочим, я в два раза крупнее Конька Горбунка! И уши у меня не ослиные! – запальчиво говорил пони, рьяно хлестая себя длинным светлым хвостом по упитанным бокам.

– Да, и горбов у Вас нет, – поддакнул я.

– То-то же! – успокоилось животное и опять спросило – так чего вызывал-то?

– Да мне так, попутешествовать надо,– сказал я, лихорадочно соображая, что бы ещё добавить. Бабка Яга строго-настрого запретила кому бы то ни было говорить зачем я в «Заповеднике Сказок».

Сивка сам помог мне:

– Турист значит.

–Ага, – охотно согласился я.

Сивка смешно, по-собачьи, сел и задумался. Я же с удивлением рассматривал сказочного коня. Был он толстеньким с лоснящимися боками, длинными светлыми гривой и хвостом. Масти Сивка был неопределённой. Бока и шея соломенные, прямо как веник у нас дома, а вот ноги и морда – более тёмные, коричневатые. Копыта же были большие и серые. Глаза рассмотреть оказалось нелегко, потому что на них падала длинная чёлка, которую пони всё время сдувал. Но наконец Сивка поднял их к небу и я увидел, что были они василькового цвета, с золотыми искорками.

Посмотрев немного на облака, конь сказал:

– Я, конечно, до следующей недели совершенно свободен, но что ты мне дашь, если я соглашусь быть твоим конём?

Я зашарил по карманам в поисках чего-нибудь подходящего. Как назло, ничего стоящего не попадалось. Обычно мама меня ругает за то, что таскаю в карманах всякий хлам. Но все мои сокровища остались в других брюках. А эти джинсы были только что выстираны, и хлам в их карманах ещё не успел завестись. Тут об мои ноги потёрся ласковый котёнок. Я ещё подумал, откуда ему тут взяться и посмотрел вниз. Это оказался клубок.

– Сахар! – прошептала Алёнка из глубины шерстяных ниток. – Предложи ему сахар.

– У меня сегодня нет с собой ни кусочка, – шепнул я в ответ.

– С кем ты там переговариваешься? – настороженно шевеля ушами, спросил Сивка.

– С клубком, – просто ответил я.

–Дубина! – подпрыгнул клубок.

Но пони не удивился, заметил только, что у меня хорошая туристическая фирма, и спросил какая.

– « Ядвига Компани» – не моргнув глазом, соврал я.

– Из новых, что ли? – спросил Сивка и, казалось, полностью потерял ко мне интерес.

Я не ответил ему. Присел к клубку и сказал:

– Сама дубина!

– Будешь обзываться – пойдёшь пешком! – шикнула Ёлка и, тут же, сквозь тёмно-синие нитки проглянул белоснежный рафинад. Я подцепил его пальцами и вытащил довольно-таки увесистый кусок сахара.

Как только Сивка увидел сахар, то сразу же согласился сопровождать меня. Поинтересовался только, сколько я вешу. Я ответил, что точно не знаю, но килограммов тридцать во мне точно есть. Тогда пони предложил мне садиться ему на спину. Я боязливо стал обходить его сзади и тут же услышал возмущённый голос:

– Ты это с какой стороны меня решил обойти, неуч? Я, конечно, пони, но все-таки конь!

Тут я вспомнил, как Ёлка рассказывала, что сзади лошадь обходить нельзя. Потому что она не видит, кто к ней идёт и может лягнуть. Я поспешно обошел Сивку спереди и кое-как взгромоздился ему на спину.

– Ого! – крякнул он. – Да в тебе не меньше сорока, а говорил тридцать!

– Нас давно не взвешивали, – буркнул я в ответ.

–Ладно, ничего,– ответил Сивка. – Ты там давай, садись поудобнее, и держись за гриву.

Я поёрзал на спине моего скакуна и обнаружил, что его мягкая шелковая шкурка и широкая спина очень удобны для сидения. Никакого седла небыло и в помине, но оно и не требовалось.

Когда я сказал, что готов, Сивка заприплясывал на месте, присел на задние ноги и, чуть-чуть взбрыкнув, подпрыгнул. Я зажмурился, но зря. Получился всего лишь маленький аккуратненький скачок вперёд.

– Н-да, промашка вышла, – смущённо сказал пони и вернулся на стартовую позицию.

Он ещё раз проделал всё то же самое, но оттолкнулся теперь без взбрыкивания, и я просто обомлел от произошедшего. Скачка почти не чувствовалась. Разве что ветер стал задувать в лицо. Зато когда я посмотрел вниз, то не увидел ни полянки, ни печки. Мы неслись на огромной высоте. Под брюхом Сивки проплывали берёзовые рощицы и ельники, некошеные луга и болота. Вы себе такого представить не сможете. Это не нудный полёт в консервной банке, называемой самолётом. Нет. Мне казалось, что я – птица и ну ни капельки небыло страшно.

* * *

– Стой! – что было силы, заорал я. – Поворачивай назад! Я клубок забыл!

– Наконех-то бпомнил, – прошамкал мой скакун.– Я уш дубал мне его до шамого привала в жубах тошыть.

На лету он обернулся, и я забрал у него из пасти моего проводника. В клубке отчётливо виднелись следы длинных конских зубов.

–Ёлка, ты меня слышишь? – шепнул я в клубок.

Никакого ответа. Я вспомнил, как она говорила, что настройка у клубка очень тонкая. Я ещё раз шепнул в него, боясь самого худшего. Клубок молчал. Тогда я просто заорал:

– Ёлка! Ёлка, ответь!

– Да вижу я, – ответил мне Сивка.– Не бойся, не врежемся.

Я хотел ему сказать, что он тут совершенно не причём. Что я потерял связь с домом и теперь не знаю, что именно мне делать. Ведь это клубок должен был указывать мне путь. А теперь куда лететь? Я запаниковал. Но тут клубок в моих руках ожил. Я обрадовался так, как будто получил в подарок новый компьютер. Правда, клубок шевелился очень слабо. Я поднёс его к самому уху, но услышал только какое-то шипение и бульканье. Но вот сквозь сильные помехи пробился слабый голос моей сестры:

– Рем, я же просила не трогать клубок! Теперь звуковой связи не будет! Не могу настроить! Но я тебя вижу. С…. Клуб…. Кон…

Больше я ничего не разобрал. Понял только, что все остальные функции шерстяного прибора остались в сохранности. Ну что же, спасибо и на этом. Я уже хотел положить клубок в карман, как из него выдвинулись два голубиных крыла. Он сорвался с моих рук и рванул вперёд.

– Скачи за клубком! – крикнул я Сивке.

–Чего орёшь? – недовольно ответил тот. – Я не глухой. И не дурак. И так понятно.

– Так он же сейчас за горизонтом скроется! – заволновался я, видя, как уменьшается клубок.

– Догоним! – ответил Сивка и поднажал, только ветер засвистел.

Так мы и летели, пока клубок не нырнул резко вниз. Сивка тоже круто пошёл на посадку. Я прижался к его шее, но это не уберегло меня от жестокого удара, когда он спружинил всеми четырьмя копытами о землю. Приземлившись, Сивка ещё какое-то время резво бежал по обнаружившейся дорожке. Вот где была тряска!

Наконец, мы выскочили на полянку. Она была точь-в-точь похожа на ту, где я познакомился с Сивкой-Буркой. Только печки на ней небыло, зато росла роскошная яблоня. Я сразу же понял, что та самая, с молодильными яблоками. Её в «Заповеднике» специально подальше от всяких королей да царей поместили. Мне Ёлка рассказывала. Вот только при ближайшем рассмотрении оказались молодильные яблочки какими-то сморщенными, как сухофрукты в компоте. Зато мой клубок лежал под яблоней, как ни в чём не бывало. Тогда я понял, что именно отсюда мне и надо начинать исправлять «Заповедник». Вот только как? Этого я пока не знал, но надеялся на подсказку Алёны или Ядвиги.

– Ого, эк её перекосило! – сказал Сивка, обойдя вокруг дерева. – Так недолго и засохнуть.

– И что же нам делать? – не столько у пони, сколько у клубка спросил я.

– А что тут думать?– ответил Сивка. – Вон у неё в корнях червяк завёлся, вот она и сохнет. Выгонишь червя, она и восстановится. Только зачем тебе это надо?

– Как зачем! – не растерялся я. – У меня в программе стоит просмотр магических растений. А тут сейчас и смотреть-то не на что.

– Понятно, – вздохнув, ответил Сивка. Потом, что-то решив, продолжил, – я сейчас под яблоней потопаю, как следует, червяк вылезет. А уж как его отсюда прогнать – сам решай. Тут я тебе не помощник.

Я обрадовался, что хоть выманивать прожорливую гадость мне не придётся. Но тут же задумался, как его потом прогнать. Ясно же, как день, что червяк не простой.

– Слышали? – сказал я клубку.

Тот в ответ крутнулся на месте, и из его глубины показался чёрный лаковый нос какой-то обуви. Я ухватился за него и вытянул большой, как у отца, ботинок с мощным квадратным каблуком. Осмотрев его, я обнаружил на подошве нарисованный жирным красным фломастером крест. Видимо, именно этим местом мне надо было прихлопнуть червя.

Перехватив ботинок поудобнее, я глубоко вздохнул и сказа «давай!». Тут же пони подобрался поближе к стволу яблони и загарцевал на месте, как заправский цирковой конь. Поплясал он так минут пять, и тут земля под нами содрогнулась.

Я такого никак не ожидал. Ну, думал, выберется сейчас какая-нибудь мелочь, стукну я по ней ботинком – и делу конец. Но нет. Из-под земли, недовольно бормоча, постепенно выбиралось чудовище. Жирная белёсая туша была не меньше меня. Ботинок, казавшийся мне раньше грозным оружием, теперь был просто игрушкой против вылезшего чудовища. Червь полз хвостом вперёд, так что его непропорционально маленькую, безобразную головку я увидел только тогда, когда он весь вывалился на полянку.

– Ну что такое? – противным и удивительно тоненьким голоском осведомился червь. – Кто тут мне есть не даёт? Стучите, будто молотком по голове.

– Убирайся вон! – пискнул я и даже удивился, каким слабым был мой голос.

– И не подумаю! – ответил червь.– Я тут на законных основаниях! По приказу. Пока яблоню не доем, никуда не уйду! А вот ты, мальчишка, по какому праву гонишь меня отсюда? Говори пароль, или я тебя на закуску пущу!

– Какой пароль? – спросил я у Сивки.

– А мне откуда знать? Я же предупреждал.

– И что теперь? – растерянно спросил я у клубка.

Тот заподпрыгивал, закрутился на месте. Было понятно, что Ёлка ругается там, дома, сидя перед монитором. Но я не понимал, что она хотела мне сказать. Я всё ещё сжимал в руке бесполезный ботинок, и тут меня осенило. Голова-то у червя была маленькая и на вид хрупкая, не то, что жирное тело. В него если чем и кидаться, то только богатырским копьём. А вот если по голове попасть, то может и получиться.

Червь тем временем терпеливо ждал. С мозгами у него было явно негусто. Я только сомневался, что попаду в такую маленькую цель. Но вдохновение не покинуло меня и тут.

– Что я, дурак что ли, на всю округу орать секретный пароль? – безразлично сказал я.

– А как же быть? – пропищал червь.

– Наклонись, я его тебе шепну.

Громадная белёсая туша медленно опустилась, и прямо перед моим лицом оказалась безобразная голова. Даже слишком близко. Мне пришлось отступить, чтобы замахнуться. Зато ботинок пришёлся прямо по морде червя. Раздался звонкий хлёсткий звук. Когда я опустил ботинок, то на тупой физиономии чудища отпечатался красный крестообразный след фломастера. На его морде успело отразиться удивление и обида. А потом его голова с хрустальным звоном рассыпалась на мелкие осколки, которые зашипели и просто испарились. Безобразная туша запузырилась и, став жидкой, как кисель, впиталась в землю. А на месте чудовища остались какие-то колёсики и шестерёнки. Я не мог поверить в то, что страшилище было механическим. Но выходило именно так.

Клубок, смирно лежавший в сторонке, резво подкатился к шестерёнкам и, прокатившись по ним, вобрал их в себя. Потом я узнал, что Ядвига и Алёна решили исследовать остатки. И, как выяснилось позже, мне это очень даже помогло.

– Один-ноль в нашу пользу! – весело сказал Сивка, и яблоня благодарно зашумела листвой. – Я сразу понял, что ты наш человек!

– Чей это, ваш? – насторожился я.

– Я же сказал, что я – не дурак! – ответил пони.– Сразу понял, что ты от бабы Яги. Она тебя нам на помощь прислала?

Отпираться было бесполезно. И я уже хотел всё рассказать, как уши моего скакуна тревожно насторожились.

– Тихо, – шепнул он. – Ничего не говори. Вокруг полно агентов. Я и так всё понял. Это главное.

Я согласно кивнул. И тут мне на голову упал лист. Яблоня, вопреки ожиданиям, не восстановила тут же силы, а продолжала увядать.

– Что, наши усилия напрасны? – спросил я.

– Нет! – уверенно ответил Сивка.– Просто её слишком долго точил червь. Теперь нам надо найти живую воду и полить яблоню.

– А далеко эта вода находится? – спросил я, вспомнив об отбитой во время посадки части тела. Скакать сейчас верхом никуда не хотелось.

– Нет! – заверил меня пони.– Пешочком пройдёмся. Тут на соседней полянке родничок Живой воды расположили. Чтобы если что, так далеко не бегать.

И мы пошли в лес.

* * *

Шагали мы действительно недолго. Тропинка, заросшая крупным подорожником, привела к маленькой лужайке. Вся она поросла огромными лопухами так, что из-за листьев не было видно земли. Слышалось приятное журчание. Я раздвинул листья и чуть не упал в малюсенький родничок.

– Странно, – задумчиво сказал подошедший Сивка.

– Чего странного-то?

– Раньше этого родника тут не было.

– Так это не источник Живой воды?

– Нет, конечно! – ответил пони.– И вообще, я эту полянку узнаю с трудом. Здесь раньше росли подорожник да мать-и-мачеха.

– И что нам теперь делать? – в который раз за сегодня спросил я.

– Искать! – уверенно ответил Сивка и углубился в лопухи.

Мы исходили полянку вдоль и поперёк. Источник нашли, и не один. Казалось, что вся земля на этом месте изрыта и из каждой рытвины выбегает водяная струйка.

– Ну, и который наш? – спросил я.

– Не знаю,– просто ответил мой скакун.

Пока искали Живую воду, мы не плохо повытоптали лопухи, и теперь все источники были как на ладони. Их оказалось больше десятка.

– А может они все живительные? – спросил я.

Сивка отрицательно мотнул головой и сказал, что вода, которая течёт из копытца, Живой быть не может. Я присмотрелся, и точно – все рытвины были чьими-то следами. Я украдкой подозрительно посмотрел на ноги моего скакуна. Влажная земля полянки теперь была усыпана его круглыми и моими ребристыми отпечатками. А рытвины походили на следы козьих или поросячьих копыт. Так что я с облегчением понял, что Сивка тут ни при чём.

Мне надо было как-то распознать среди всей этой воды Живую. Сначала я думал попробовать из каждого источника, но вовремя вспомнил сказку про сестрицу Алёнушку и братца Иванушку. Хотя пить почему-то хотелось очень сильно. Я ещё раз осмотрел роднички. Весело журчащая вода на вид везде была одинаковая. Я посмотрел на Сивку, решив его попросить глотнуть из источников. Но он так на меня покосился, что я сразу отбросил эту затею. И клубок у моих ног лежал смирно. Видимо, Алёна тоже не знала, как поступить.

Но вот, наконец, клубок ожил, и из его глубины показалась какая-то бумажка. Когда она выпала, то оказалась розового цвета, размером с тетрадный лист. Я не сразу сообразил, что это такое. А потом вспомнил, как Алёнка жаловалась, что ей на каком-то там занятии не хватило лакмусовой бумажки. Она тогда объяснила, что это такой индикатор: его опускаешь в разные растворы, и он меняет цвет. Я взял бумажку и поспешил окунуть её краешек в ближайший ручеёк. Она тут же стала синей, а вода почему-то зловеще забурлила. Как только я достал бумажку из воды, она опять стала розовой и совершенно сухой. Видимо, Яга над нею поколдовала. Зато ручеёк перестал течь, стал лужицей и быстро впитался в землю.

–Ура! – закричал я и стал окунать индикатор во все источники подряд.

Вода шипела и пузырилась. В одном из ручейков она даже окрасилась в красный цвет. А с полянкой происходили просто чудеса. Ручьи исчезали, следы копыт тоже, а на месте лопухов появлялись весёлые жёлтые цветочки мать-и-мачехи. Так я окунал бумажку до тех пор, пока ни одного источника не осталось.

– Перестарался, – виновато посмотрев на Сивку, сказал я.

Но тут мой конь недовольно переступил, и из-под его заднего левого копыта вытекла совсем тоненькая струйка.

Сивка, увидев, куда я смотрю, поспешил меня заверить, что это не он, и отошёл в сторону. А я присел около незаметной лужицы. Опускать в воду бумажку было страшновато. А вдруг и эта исчезнет? Но ничего другого мне не оставалось. И когда я все-таки погрузил индикатор в воду, то он не изменил цвет, а лужица на глазах стала расти, и из её середины забил сильный весёлый родник.

– Вот это она и есть! – обнюхав источник и напившись, сказал пони. – Набирай скорее и пошли к яблоне.

Я только присел к источнику, как мучавшая меня жажда исчезла. От воды веяло чудесной свежестью и спокойствием. Не успел я подумать о том, что мне совершенно не во что набирать воду, как увидел, что около клубка стоит стеклянный стакан.

Когда я его наполнял, то нечаянно окунул в Живую воду руку и (вот удивительно!) натёртое скачкой место тут же перестало болеть! Так что я был готов отправляться дальше.

Я боялся, что набранной воды не хватит, но Сивка заверил меня, что хватит и половины набранного.

Как только мы подошли к яблоне, я сразу же вылил Живую воду в ту самую яму у корней, из которой вылез червь. На наших глазах яблоня ожила. Она распрямила ветви и зазеленела. Тут же похожие на сухофрукты яблоки налились живительной силой. Я таких никогда не видел, да и вы, думаю, тоже. Не очень крупные, с кулак, они были солнечно-жёлтыми, почти что прозрачными, с розовым боком, на коротком толстеньком черенке.

Пока я любовался сказочными плодами, меня что-то чувствительно стукнуло по самой макушке и упало в траву. Держась за ушибленное место, я кинулся искать обидчика, но в траве не нашел ничего, кроме палки. Я поднял её и укоризненно спросил у яблони:

– И это твоя благодарность?

– Ну-ка-ну-ка, что там у тебя?– потянулся любопытным носом пони.

Я показал ему «подарок» яблони. Это была самая обычная палка, толстая с одного края и раздваивающаяся приблизительно посередине на две потоньше. Точно как рогатка. У меня дома была такая же. Мы с ребятами по живым мишеням не стреляли, а меткость отрабатывали на старых алюминиевых банках. Так, на всякий случай.

К этой же палке надо было только резинку привязать. Но где в Заповеднике её найти? А пони внимательно рассмотрел яблоневую рогатку и посоветовал мне взять её с собой. Как будто я и сам не понял, что она мне ещё пригодится. Вот только странно как-то тут всё. Во-первых, попал я в Сказку через печь. Во-вторых, Сивка оказался не огромным сильным конём, а всего лишь пони, хотя и не менее сильным. А тут ещё и оружие, не как положено герою, а какая-то деревяшка. Когда я понял, что это рогатка, так сразу догадался, что меч мне не дадут. А что ещё ждало меня впереди!

Но подумать о том, что ещё может произойти, мне не дали. Клубок нетерпеливо ткнулся в ноги, потом расправил два голубиных крыла, и ринулся куда-то ввысь. Я едва успел поклониться яблоне, как принято в сказках, вскочил на спину Сивке, и мы рванули в погоню за моим проводником.

Глава III.

Молочная река, кисельные берега.

На сей раз летели мы долго. Я даже успел задремать на широкой и удобной спине Сивки.

– Просыпайся, засоня!– услышал я и открыл глаза.

Я удивленно уставился на развевающуюся перед моим носом швабру с длинным ворсом. Потом вспомнил, что лечу на спине пони, и это его грива.

– Пробудился, герой? – спросил пони и добавил, не дожидаясь моего ответа:

– Держись покрепче, идем на посадку!

Я вспомнил, что было в прошлый раз, и изо всех сил вцепился в гриву.

– Ну и достаётся же от тебя, наверное, девчонкам в классе! – сказал Сивка, когда мы приземлились и я наконец отпустил его.

– Почему это?

– Хватка у тебя и-го-го какая! Если так девчонок за косы дёргаешь, как за меня держался, то они, наверное, все наполовину лысые!

– Никого я за косы не дёргаю!– надувшись, ответил я.– Какое мне до них дело? Скучные воображалы! И вообще, это сейчас не модно.

– Ладно, понял! – весело ответил Сивка и вынес меня прямиком к маленькой речке. Тут я осмотрелся. Вокруг колыхались на ветру травы. Такие высокие, что мне, сидящему на спине пони, были по самую макушку. Сверху, над травами торчала только набитая рогаткой шишка. У пологих берегов речки трава была коротенькой и изумрудно зелёной, как клейкие молоденькие листочки. Я встал коленом на спину пони и увидел в отдалении берёзовый лесок.

– Ты мне спину своими коленками сломаешь!– прикрикнул Сивка и встал на дыбы.

Я к этому не был готов и покатился кубарем. Остановился у самой воды, мало не окунувшись. И тут, прямо за моей спиной раздался такой противный девчоночий смех. Я вскочил с земли, как ужаленный и осмотрелся. Не хватало ещё, что бы надо мной смеялась какая-то девчонка!

Она сидела на камушке и звонко смеялась. С виду совсем такая же, как мои одноклассницы. В ярком сарафане, курносая и конопатая. Я уже хотел достойно показать ей язык, как заметил косу. На первый взгляд, была она обычной, светлой. Но, присмотревшись, я заметил, зелёный перелив в волосах, да и кожа девчонки тоже оказалась зеленоватой. Тут я смекнул, что передо мной русалка. Хотя из-под подола сарафана выглядывали две босые пятки. Наверное, у речных русалок так принято: ноги вместо хвоста.

– Ну? Чего уставился? – сказала она отсмеявшись. А в озорных зелёных глазах искорки, как чешуйки юрких рыбок. И в тоже время печаль какая-то.

– Я русалок раньше не видел, – буркнул я в ответ.

– Ты хочешь, чтобы я их позвала? – непонятно сказала она.– Так попроси хорошо, а не пялься на меня, как на Диво Лесное, может и кликну парочку. Пусть пощекочут!

И она опять расхохоталась. Нет, вот правду говорят, что все девчонки одинаковые! Она была точно такой же, как моя сестра, и начинала меня раздражать.

– Мне и одной хватит, – гордо ответил я, и добавил отворачиваясь:

– И вообще, я уже насмотрелся.

Она же просто задохнулась от смеха и никак не могла успокоиться.

– Ты что, не знаешь, что у русалок рыбьи хвосты? – шепнул мне подошедший Сивка.

– Знаю, конечно, но у вас в Заповеднике чёрт ногу сломит! Попробуй, разберись, кто есть кто! Вдруг русалки ногами обзавелись.

–Русалки как были с хвостами, так и остались с ними, – фыркнула в ответ успокоившаяся девчонка. – А я водяница! Внучка водяного.

И вредина с зелёной косой показала мне такой же зелёный язык. Я решил не обращать на неё внимания и занялся поисками куда-то закатившегося клубка.

– Не это ли ищешь? – ехидно сказала она.

Я глянул на неё только краешком глаза, нехотя, и тут же с воплем кинулся к Водянице:

– Отдай!

– Стой, где стоишь! – властно так сказала она, вставая со своего валуна и замахиваясь клубком. – Подойдёшь ещё на шаг – я его рыбам на забаву кину!

–Нет! Положи!– тормозя и замирая на месте, опять закричат я

– С чего это? – хитро так прищурившись и поигрывая моим связным, спросила она.– Что мне в руки попало, то моё! А хочешь назад вернуть, сослужи мне службу.