Я не заблужусь, у меня есть мамин компас

Алан Лис

Я не заблужусь, у меня есть мамин компас

Посвящается той, которая научила меня всемуМама, я люблю тебя

напиши, знаешь, книгу, чтоб отменила страх,

потому что я говорящий прах,

да и ты говорящий прах

В. Полозкова

Предисловие

Эта история начинается холодным декабрьским днем и заканчивается самыми теплыми объятиями. Декабрь – самое чудесное из времен, – говорит Нока. Она прожила целых десять, а это не мало, согласись? Нока считает, что в мире катастрофически не хватает тех, кто верит в чудеса. Я и сам забыл о чуде на восемьдесят лет. Хорошо, что оно само постучалось в двери моего старого маяка. Да, я смотритель маяка, вовсе не писатель, но всё же решился написать эту историю и рассказать тебе.

 У меня есть ты и эта секунда

Нока живет на берегу моря, в городе Цветогорске, что у самой Куршской косы.

– Лучший город на свете, – уверяет она. – Здесь делают самое вкусное домашнее мороженное в лавке Дядюшки Лобара. Чайки рассказывают истории о море, если их покормить краюхой хлеба. Узенькие улочки обнимают домами с крышами из замшелой черепицы.

А самое главное это город, где небо улыбается тебе цветной радугой и каждый ребенок знает радужную легенду. Мама Ноки, Ая Агаповна, так часто рассказывает дочке эту легенду, что выучила её наизусть. И даже если маленькая книжка куда-то запропастилась, она с легкостью может поведать ее по памяти, кажется не пропустив ни слова.

 Сколько Нока себя помнит, она всегда называет бабушку по имени отчеству, так она требует. Устинья Яковлевна пытается искоренить в семье все сказки и подготовить Ноку к встрече с суровым миром.

– Сколько можно пудрить ребенку мозги этими чудесами? – злится старуха каждый день.

А в канун нового года она злится ещё больше! Ведь чудесами пропитан сам воздух.

Каждый год Нока вместе с мамой красит скорлупки грецкий орешков в золотистый цвет и кладет в них пожелания. Вроде пустяки, но каждый, кто получает такой орешек, светился от счастья ярче самой большой новогодней елки. В декабре их небольшой старенький дом наполнялся ароматом имбирного печенья. Нокина мама посыпает его сахарной пудрой, точно волшебной пылью, поет и тепло улыбается. И не ясно было Ноке, от чего становится так тепло, он разогретой духовки или от маминой улыбки.

 Больше всего на свете Нока любит дарить и получать подарки.

– Не важно, какая цена твоего подарка, – говорит мама. – Если он сделан от сердца, то может стать бесценным.

Нока долго думала над подарком для мамы на новый год. Задачка была и правда не из легких. Ей хотелось подарить то, что поможет ей больше никогда не ходить к врачу с жутким названием «кардиолог».  Мама говорит, что это врач, который слушает сердце. А потом добавляла с грустью.

– Только слышит он неправильные "тук-тук-тук", хотя сердце мое поет от радости, ведь у меня есть ты и эта секунда и эта и эта…

Однажды Нока услышала обрывок разговора мамы и Устиньи Яковлевны.

– Что ты вечно смеешься? Разве не понимаешь, насколько всё серьезно? – ругалась старуха.

– Понимаю, поэтому и смеюсь. Говорят, смех укрепляет сердечную мышцу.

 Тогда Нока решила позвать лучшего друга Лёвку и приготовить для мамы смехотворное представление! Смешные падения, клоунада, забавные выдуманные слова. В новогоднюю ночь представление произвело фурор! Мама и Лёвкины родители смеялась до слез, и аплодировали до горячих ладошек. А Устинья Яковлевна назвала всё это бессмыслицей и чепухой.

Каждый зажег бенгальский огонь, и глаза у Ноки заискрились от счастья. Под бой курантов все загадали что-то очень важное…

Нока загадала радугу…

Без тебя я заблужусь

Как и каждую новогоднюю ночь Нока готовилась слушать радужную легенду. Новый год – это время чудес, и этой волшебной истории здесь было самое место.

Нока залезла под одеяло и подвинулась к самой стенке, так чтобы и мама могла вместиться на её детской кровати. Игрушки затаили дыхание и замерли в ожидании истории…

– Эта легенда прошла огромнейший путь в тысячелетия, – начала мама. Легенда гласит, что каждому человеку суждено найти свое место в этом мире. Поэтому вместе с людьми был создан радужный мост и Доклы, мостовые стражи. По легенде, пройдя через мост, человек оказывается там, где ему действительно нужно быть. Так люди открывали новые земли, заглядывали в будущее, чтобы предотвратить беду в настоящем и даже встречались с грифонами и фениксами.

Но коснуться радуги смог не каждый. Три Докла проверяют путников на смелость, искренность и веру. У Доклов нет тела, они могут превратиться в любой человеческий страх.

– Мам, а вот ты чего боишься? – перебила ее Нока.

Ая Агаповна молчала. Слова стали тяжелыми, а сердцебиение частым.

– Мам?

– Я боюсь, что не помогу тебе найти свое место.

– Не поможешь? – удивилась Нока. – Нужно всего лишь отправиться со мной к радуге! Выдвигаемся весной, после первого дождя. Я уже всё продумала.

– Ты можешь пойти и без меня, – сказала мама и постаралась улыбнуться.

– Без тебя я заблужусь, – нахмурив брови, сказала Нока

– Не заблудишься. У тебя есть мой компас. – мама положила горячие ладони Ноке на сердце.

Теплички

Нока не спала, просто лежала с закрытыми глазами, уткнувшись маме в плечо. Такой сладкий и пушистый запах кофе и имбирного печенья. Нока не могла вспомнить ни один день, чтобы мама не выпила чёрного, как эта ночь кофе.  Кажется, если заглянуть в чашку, можно было увидеть созвездие Ориона и Медведицу.

 В гостиной ещё играла виниловая пластинка.

– Мама говорит, что звук на них шершавый и объемный, даже обнять хочется. И она обнимает! – думала Нока. – Вообще рядом с мамой как будто оживают вещи. Она и в еду добавляет щепотку чего-то секретного и никому не рассказывает чего именно. Наблюдаешь за ней, вроде обычная мука, молоко, сахар, а получаются необычайные вкусности. Что бы мама ни делала, получается особенно. Взять даже объятия. Вот обнимет тебя, и кажется, что ты маленький, а когда отпустит, кажется что ты большой и всё, всё на свете сможешь. У этих объятий даже название появилось «ТЕПЛИЧКИ».

Ая Агаповна тихонько встала и вышла из детской комнаты, решив, что Нока уже спит. Нока осталась ни одна. Она взглянула на стену своей комнаты, которую освещал ночник и улыбнулась. Несколько лет назад в её комнате начался ремонт, Мама тогда нарисовала на старых обоях чудных зверюшек. Ноке они так понравились, что ремонт решили отложить.

– Спокойной ночи,– пожелала она зверям.

Звери молчали. Они навострили уши и посмотрели на входную дверь, за которой скрипучим голосом ругалась старуха.

– Какая радуга? Какое путешествие? Куда ты собралась? А твоё здоровье? Радуга – это лишь капли, преломляющие свет. Ученые давно доказали…

– А ученые хоть раз пробовали просто взять и дойти до радуги? – устало улыбнулась Ая Агаповна.

– У них нет времени на чепуху. Они занимаются наукой, а не мечтают о ерунде.

– Как можно верить науке, но не верить в мечту? – Ая даже хотела обнять старуху, но та была словно кактус, или еж. Или кактусоеж одновременно.

 Устинья Яковлевна громко хлопнула дверью. Нока и звери на обоях вздрогнули.

– Как можно верить науке, но не верить в мечту? – спросила она шёпотом.

Чудные звери на обоях пожали плечами.

– Весной мы с мамой пойдем и сами всё узнаем, – сказала она. – Я вам всё расскажу.

Просто рисунки

Весна для Нокиной мамы так и не наступила…

Устинья Яковлевна говорила что-то про сердечную недостаточность и ничего не объясняла. А Нока и сама всё поняла. Сердечная недостаточность – это когда в сердце недостаточно места, чтобы вместить всё счастье, всю красоту и любовь. Ведь всё это такое огромное, а сердце маленькое, с кулачок.

Весной Нока видела ни одну радугу, но так и не решилась отправиться к ней на встречу. У нее на душе все ещё была колючая зима. И хоть Нока стала старше всего на пару месяцев, ей казалось, что на несколько лет.  Лужи стали лужами, а не порталами в перевёрнутый мир. Непромокайки, в которых можно ходить по воде, стали просто резиновыми сапогами.

– Может уже не время верить в сказки? – спрашивала Нока перед сном чудных зверей на обоях.

Звери молчали, кажется они становились просто рисунками…

Ты веришь в легенду?

Левка уже долгое время искал способ, как ободрить Ноку. Но всё оказалось безрезультатно и он просто решил быть рядом. В тот день он спросил про пластинки, не надеясь на положительный ответ.

– Может пластинки послушаем?

Нока едва кивнула.

Лёвка открыл дверь и вошел в комнату Аи Агаповны. Толстый слой пыли покрывал проигрыватель. Он решил сдуть его и зачихал. Нока хихикнула. Лёвка подумал, что готов чихать целыми днями, чтобы слышать этот смех. Он открыл шкаф с пластинками и увидел небольшую подарочную коробку.

– Смотри, кажется это тебе. От мамы…

Сердце у Ноки заколотилось, а руки перестали слушаться. Она долго не могла справиться с упаковкой и наконец открыв коробку увидела:

Карманный фонарик, спички, карту и плитку любимого шоколада 

Нока посмотрела на Левку, глаза у нее заслезились.

– Я отправляюсь к радуге.

– Шутишь? Ты веришь в эту легенду?

– Я верю в свою мечту. И мама верила…

Нока вытерла рукавом слёзы и побежала в свою комнату.

– Я верю в свою мечту! – крикнула она чудным животным и начала прыгать на кровати, представляя что задевает макушкой облака.

Крокольвицы хлопали ушами

Пингвинютки махали лапами.

– Путешествию быть! – отвечали Жирафанды.

В детстве всегда есть тайна

Лёвка не из тех, кого нужно уговаривать на приключения.

Уже вечером он написал список нужных вещей, и оказалось, что у него в гараже есть почти всё, только вот сложить некуда.

– У кого мы можем взять походный рюкзак? И главное кто не сдаст нас взрослым? – спросила Нока утром.

Лёвка немного подумал и улыбнулся.

– Есть только один человек, орнитолог Дядя Сёма.

– Дядя Сёма?  Орнитолог, который живет в голубятне? – удивилась Нока.

– Ну, теоретически он живет в доме, просто вместе с ним живут голуби, – хихикнул Лёвка.

Ребята взяли целый пакет крупы, сели на свои велосипеды и отправились на окраину города. Ещё за пару километров до старого домика Дяди Семы послышался голубиный гул.  Казалось, что в этом месте живут все голуби Цветогорска.  Калитка была открыта, а щеколда сломана. Здесь будто было сломано всё. Покосившееся крыша, кривой забор, разбитое окно. Лёвка нажал на кнопку дверного звонка. Удивительно, но звонок работал. Вместо привычного "дилинь" послышалось голубиное "курлык".

– Кто там? – крикнул Дядя Сема бодро и весело. И тут же добавил.

–Если не воры, входите, замка нет. А если воры, то не тратьте время, воровать нечего.

Нока посмотрела на Лёвку: – Ты уверен, что стоит к нему идти?

Лёвка кивнул и толкнул скрипучую дверь.

Ребят встретили десятки, нет сотни голубей. Серые, коричневые, белые. На люстре, на шкафу, на диване и на плече Дяди Семы.

– Здравствуйте, – сказал Лёвка уверенно. – Мы к вам с маленькой просьбой.

– И с большим мешком угощений, – вмешалась Нока и достала гречку, перловку, пшенку.

Голуби услышали шорох пакетов и уже были готовы снести Ноку с ног. Но послышалось громкое и строгое «Мы не едим в гостиной! Где ваши манеры?». Голуби остались неподвижны. Нока передала орнитологу крупу и сразу перешла к делу.

– Мы отправляемся в путешествие. В очень важное путешествие…И хотели бы взять у Вас походный рюкзак, – Нока переминалась с ноги на ногу.

– Папа рассказывал, что вы раньше ходили в орнитологические походы, изучали птиц.

– Ходил, – сказал Дядя Сема с грустью и захромал к огромному шкафу.  Он открыл скрипучую дверцу. На него резко вылетел голубь.

– Тихоня! Вот где ты был сорванец.  Любит побыть наедине со своими мыслями.

Ребята переглянулись, и кажется, подумали об одном и том же. «Сумасшедший! Неужели он помнит всех своих птиц?»

– Куда направляйтесь?

– К радуге, – сказала Нока смущенно.

– К радуге? Неужто верите в легенду?

– Оба кивнули.

– А ведь я тоже в детстве чуть было не отправился навстречу своей странной мечте, – по-доброму улыбнулся Дядя Сема.

– Какой мечте?

– Хотел найти феникса, – орнитолог нежно погладил белого голубя сидящего у него на плече. Слыхали о таком?

– Птица солнца, – сказал Левка. – Феникс сгорает и возрождается из пепла.

– Это лишь легенда. Хотя кто знает наверняка, правда? – Дядя Сема подмигнул голубю и тот подмигнул ему в ответ.

– Почему же вы не решились отправиться на его поиски?

– Наверное, у меня просто не было друга, который бы меня поддержал.

Нока улыбнулась Лёвке, а Лёвка Ноке: – Здорово просто быть друг у друга, – подумали оба.

– В детстве всегда есть тайна, – задумчиво сказал Дядя Сема. Ради этой тайны ты просыпаешься каждое утро и ищешь ответы. Волшебная пора.

– А взрослые все знают, – сказала Нока, – Тогда ради чего они просыпаются?

– В каждом взрослом должен остаться ребенок с щепоткой тайны, иначе действительно просыпаться будет незачем.

Дядя Сема протянул мечтателям большой пыльный рюкзак, – Можете не возвращать. Подарок.

Где мы встретим Доклов?

На следующий день мечтатели уже были в пути. Рюкзак оказался тяжелый, наверное, как четыре школьных портфеля.

– Четыре портфеля я бы ни за что не понёс, а вот важности для путешествия – это другое дело, – сказал Левка, затягивая лямки рюкзака потуже.

Важности решили нести по очереди. Несколько песен и историй Левка и несколько Нока.  Сначала спели все песни, которые знают, а потом придумывали новые. Одну посвятили Нокиной маме, тёплая песня получилась.

– Маме бы понравилось, – сказала Нока. В носу защипало и хотелось заплакать, но она удержалась.

– Куршская коса почти сто километров в длину. Как ты думаешь, где мы встретим радугу? – спросил Левка.

– Меня интересует другое, где мы встретим Доклов, и какими они будут?

– А какие бывают?

– Формы для всех разные, а суть одна – страхи! Кто-то с волками и змеями встречается, а кто-то с огнем и высотой.

Левка вздохнул. Каждый из ребят перебирал в голове свои страхи. С какими они встретятся, было ещё неизвестно. И неизвестность пугала больше всего.

– Дуфаешь это офет? – пробубнила Нока на привале.

– Что?

– Думаешь это обед? – повторила она, с набитым ртом еле выговаривая слов. – Ну, абрикосовое варенье с печеньем считается?

– Это считается за обед мечты, – улыбнулся Левка.

– Спорим, Устинья Яковлевна сначала заметит, что из шкафов пропали продукты, а уже потом что я ушла из дома.

– Вы совсем не общайтесь?

– Нет. Могу не видеть ее несколько дней. Она всегда запирается на ключ в своей комнате, задергивает окно занавесками и живет в своей темноте, словно она летучая мышь, а не человеческая старушка.

– Кажется летучие мыши намного приветливее, чем эта твоя старушка, – сказал Левка.

Оба засмеялись, так что крошки печенья полетели изо рта.

– Она мечтала о чем-то раньше? – спросил вдруг Левка.

– Мечта? Шутишь? – Нока никогда раньше не думала, что у Устиньи Яковлевны могли быть мечты. Она даже не знала, есть ли у неё сердце

Зверский крик

За первый день они прошли много километров, об этом говорили ноги и требовали искать место для ночевки. Ребята выбрали укромную поляну окруженную деревьями и разбили лагерь. Темнота подкрадывалась к палатке и Ноке каждый шорох стал казаться подозрительным. Сначала она молчала и старалась победить свой страх в одиночку, но поняла, что не справится.

– Левка.

– А?

– Помнишь, мы с тобой договаривались, что у нас в дружбе не будет никаких обманов, а будут только правды?

– Помню.

– Ты только не злись, ладно? Мне мама не запрещала гулять, когда зимой темнеет рано. Я просто… темноты боюсь…

– Я знаю, – ничуть не удивившись, сказал он.

– Ты знаешь?

– Мы всю жизнь живем по соседству. Я каждую ночь из окна своей спальни вижу твой ночник. Ты его ни разу не выключала. А однажды, когда мы заигрались, и темнота нас настигла, ты шла до дома, размахивая перед собой палкой, словно отгоняла кого-то.

У входа в палатку что-то зашуршало. Нока вскочила и включила фонарик.

– В темноте мне мерещатся монстры. Просто несусветных размеров.

Ноку била мелкая дрожь, и она пыталась сдержать её из-за всех сил.

– Если снаружи палатки монстры, тогда давай создадим своих монстров внутри палатки. Они будут нас защищать, – предложил Левка.

– Как это «создадим своих»?

Левка направил фонарик на стенку палатки и сложил руки в виде звериной пасти. Его маленькие руки стали огромной устрашающей тенью.

– Аааааааааааааааарррррррррррррр,– завопил он. – Теперь твоя очередь.

Нока тоже создала монстра странной формы и издала не менее странный, зверский крик. – Арррааааарррр.

– Теперь будь уверена, монстры и близко к нам не подойдут.

Нока залезла в спальник и улыбнулась. Ей стало спокойно. Казалось, что над ней не стены палатки, а страницы книги с радужной легендой. И книга эта стоит на маминой полке.

С таким другом ничего не страшно, – подумала Нока. Только страшно его самого потерять…

Она испугалась этой мысли и постаралась выкинуть её из головы, чтобы Доклы не успели уловить этот страх.

Обещаю

Нока проснулась от лучика света, который заглянул в открытую палатку. Он погладил её по щеке. Нока улыбнулась и повернулась к Левке. Улыбка пропала, как и Левка. Вместо них появился страх. Нока не одевая обуви выбежала из палатки в ужасе смотря по сторонам. Её встретило море и пустой берег.

– Лёвка! – закричала она. Голос дрожал, а сердце колотилось.

Вдруг с ним что-то случилось? А может он просто передумал и оставил её одну? Она села на песок и заплакала. Соленые слезы катились по щекам, соленое море пыталось успокоить её волнами, но безуспешно. За палаткой послышался голос. Лёвкин голос! Она его везде узнает.

– Нока! Что случилось?– подбежал к ней перепуганный Левка. – Тебе что-то приснилось? Ты плакала?

Нока смущенно вытерла слезы рукавом.

– Это всё Доклы. Я вчера испугалась. У меня же больше никого, – обрывисто и непонятно говорила Нока.

Но Лёвка всё понял.

Щеки у Ноки загорелись пожаром, а слезы перестали спрашивать разрешения и просто катились.

– Я никуда не уйду. Обещаю, – Лёвка взял Ноку за руку и вложил в ладонь камешек. – Это тебе. Он счастливый, с дырочкой. Утром море подарило.

Терять естественно и важно

День был солнечный. Ребята шли по Куршской косе и дарили веснушкам свои щеки. На душе и за спиной было легко. Рюкзак казался настолько легкий, что Левка даже затеял игру.

– Ты галя! – крикнул он и побежал.

Нока бежала за ним и смеялась. Этот смех напоминал Лёвке велосипедный звонок. Как же он по нему скучал. Сейчас он почувствовал себя самым счастливым на свете, ведь к нему вернулась прежня Нока.

От бега в горле пересохло. Левка остановился и закинул руку в рюкзак словно удочку.

– Етишки котолишки! – Лёвка даже побледнел. – Вода! – испуганно воскликнул он. – Еда! Я оставил мешок на привале, убрал его в тень и забыл, – он закрыл глаза и взялся руками за голову.

Нока развернула на песке карту, подаренную мамой, и прижала её края камушками: – Недалеко от нас маяк, а за ним рыбацкая деревня, – сказала она спокойно.

Лёвка посмотрел на Ноку в недоумении: – Ты даже не злишься?

– Мама говорила, что терять естественно и важно, иначе будет некуда найти. А найдем мы гораздо больше, чем потеряли, вот увидишь.

Маяк

Маяк был очень старым, как и я. Мы оба были покрыты трещинами-морщинами, много лет оставались одинокими и молчаливыми. Я встретил Ноку и Левку усталыми и измученными. Без воды, еды и надежды на то, что в заброшенном маяке кто-то есть. До рыбацкой деревни было ещё восемь часов ходу, и они потеряли всякую надежду на спасение. Я открыл скрипучую дверь, и они просияли от счастья.

– Мы…, – начал было уставший Лёвка.

– Не важно кто вы, важно что вы нуждайтесь в помощи, – я пригласил их войти.

Винтовая лестница, ведущая в мою единственную комнату наверху, была для них подобна вечности. К счастью сахарное печенье и ежевичный чай, вернули моим юным гостям бодрость духа и они поведали мне свою невероятную историю, а я лишь немного успел рассказать свою.

Около двадцати лет назад ветку для кораблей №45 отменили. Необходимость в моем маяке пропала, но я так и не смог его покинуть. Я был хранителем маяка больше пятидесяти лет, куда мне идти? Некуда, – признался я. – Да и кто я без этого места…

– Теперь Вы маяк, – легко сказал Нока, будто знала это всегда.

– В каком смысле? – удивился я.

– Ну, теперь вы помогайте и освещайте путь странникам, таким как мы с Левкой.

Я улыбнулся: – Что же, никогда не поздно стать кем-то. С сегодняшнего дня можете звать меня Маяк, – и внутри у меня будто разгорелся свет и стало тепло и спокойно.

Думаю, и ребята это почувствовали. Незаметно для самих себя они уснули на софе усыпанной крошками печенья. Я накрыл их единственным одеялом, а сам ещё долго грел руки о свою горячую грудную клетку.

– Я маяк, – повторил про себя. – Маяк…

Море учит простому и важному

Утро началось с одной прогулки и тысячи вопросов. Я уже и забыл, насколько дети любознательны и влюблены в мир. Казалось, нет ничего, что бы их не интересовало. Сначала были простые вопросы.

– Как вас зовут?

– Любомир.

– Любо-мир, – сказала Нока восторженно выделяя каждое слово. Она произнесла их так, что я и сам вспомнил из каких волшебных слов состоит мое имя и что эти слова значат.

Позже вопросы стали сложнее.

– Почему вы один?

– Посмотрите на море. Оно учит нас самому простому и важному. Волны приходят и уходят. – сказал я.

– Как люди, – вздохнула Нока?

– Как люди, – вздохнул и я.

– Все уходят, поэтому каждому в жизни хватает места и времени на свою историю. Вот моя история всё ни как не заканчивается. А может для того, чтобы укрыть вас от сегодняшней бури. Чтобы вы продолжили свой путь, исполнили мечту.

– Сегодняшней бури? – удивился Левка. – Вы уверены? На небе не единого облачка.

Я был уверен! Я чувствовал погоду того дня, как иной чувствует настроение своего собеседника.

Через час небо затянулось густыми хмурыми тучами. Капли дождя барабанили в маленькое окно маяка, словно просились внутрь и тоже хотели послушать легенду про радужный мост.

– Эта легенда прошла огромнейший путь в тысячелетия, – начала Нока.

Совсем не обязательно быть храброй

На следующий день мы отправились в рыбацкую деревню за припасами. Ребята надели на ноги непромакайки (так они называли резиновые сапоги) и пошли, прыгая по лужам. Эти двое даже меня упрашивали прыгнуть, и я не смог отказаться. Прыгнул и в животе стало щекотно. Я вспомнил, так ощущается счастье.

– Мы добрались очень быстро, – заметила Нока, заходя в деревню. – Этой тропинки нет не карте.