Пламя души. Книга первая

Пламя души

Книга первая

Дэниэл Райтер

Редактор и корректор Ольга Олеговна Попова

© Дэниэл Райтер, 2024

ISBN 978-5-0059-7268-2 (т. 1)

ISBN 978-5-0059-7269-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пробуждение

Я проснулся от шума в голове. Осмотревшись по сторонам, увидел множество трубок, отходящих от меня. Всё было белого цвета, и даже свет из окна был в какой-то степени белым. Попытался осмотреть себя, но не получилось, так как жгучая боль остановила мою попытку. Тут же запищал какой-то прибор рядом с моей головой, и в палату прибежала девушка лет двадцати в белом халатике, что-то бормоча себя под нос. В руке у неё был шприц с каким-то веществом внутри, и, пока я не успел ничего понять, она вколола его в меня. Тут же стало легко, шум в голове стих. Прошло минут пять моего блаженного лежания на койке, и в палату зашёл мужчина, тоже в белом халате, но уже старше: на вид ему было лет пятьдесят. Он сел рядом со мной и попытался заговорить. Изначально я не мог разобрать ни слова, но потом стали отдалённо появляться какие-то звуки, а позже они начали складываться в слова:

– …если вы всё-таки меня услышите, то попробуйте помотать головой, если сложно, то просто моргните в ответ два раза подряд.

Я попытался помотать головой, но ничего не вышло, тогда я моргнул два раза подряд.

– Прекрасно, – сказал мужчина в белом, а теперь попробуем убедиться в том, что ваша память при вас. Попробуйте вспомнить своё имя. Если вспомните, то попробуйте моргнуть два раза подряд в знак подтверждения или один раз в знак отрицания.

Я напряг помять. Странно: в голове как мглою накрыло всё. Мне пришлось моргнуть один раз в знак того, что вспомнить ничего не получается. Мужчина в белом увидел мой ответ и продолжил:

– Возможно, это небольшое побочное влияние от лекарств, которые мы вам прописали. Теперь я попробую напомнить вам. Вы – Василий Комаров.

Как светоч в голове промчалась мысль. Да, меня так зовут. Но мужчина прервал мои мысли:

– 2019 года рождения, родились и проживали в городе Екатеринбурге, что является Уральской столицей нашей страны. Вы работали в пожарной части №6…

И тут его слова оборвались для меня, я перестал его слышать, так как на меня нахлынули воспоминания.

Воспоминания

Я Василий Комаров, мне 35 лет, работаю в пожарной части №6 города Екатеринбурга. Почему в пожарной части? С детства я восхищался этой бравой профессией и всегда хотел быть похожим на этих статных ребят. Как и все в 18 лет, по окончании средней школы я пошёл в армию. Армия немного дала мне, но научила самостоятельности  – это самое главное, что я приобрёл, отдав два года службы своей Родине.

После армии решил устроиться на работу, но везде требовалось высшее образование. На дворе был 2039 год, кому сдалось это высшее образование? Все теперь могли окончить онлайн-курсы по любому направлению и получить сертификат или диплом на электронную почту. Но меня это не привлекало. Пока я искал работу, я встретил Елену – ту самую, которую, увидев, забыть невозможно. И полюбил я её с первого взгляда. Она была как неприступная крепость, мне пришлось ухаживать за ней целых два года, чтобы добиться от неё взаимности. После мы отыграли скромную свадьбу, по-тихому расписавшись в районном ЗАГСе. Пока я бегал за Леной и пытался добиться её, нормальную работу так и не нашёл. Был вечно на подхвате: то тут, то там. Но когда мы стали законной семьёй, настало время искать надёжную и стабильную работу, чтобы обеспечивать себя и свою семью. И вот однажды, проходя по улице, я увидел большой экран, где транслировалась реклама МЧС. В конце была фраза: «Именно ты нужен нам, чтобы спасать нашу страну от чрезвычайных ситуаций. Вступай в ряды МЧС!». Тут же меня как холодной водой окатило, ведь я всё своё детство мечтал стать пожарным. Забыв, куда шёл, я тут же побежал на адрес, который продиктовали в конце рекламы.

Когда я подошёл к зданию, то обомлел. Это было действительно огромное здание, всем своим видом демонстрирующее, что это самая важная структура в стране. В отделе кадров меня приветливо встретили, я сказал им, что хочу работать в этом замечательном месте. Девушка из кадрового отдела мило улыбнулась, затем дала мне анкету и указала на стол позади меня, где можно было заполнить эту бумажку. Без промедления я сел и заполнил всё, как просили. Просмотрев мою анкету, девушка пообещала, что они перезвонят мне, когда примут решение по моей кандидатуре.

Прошло чуть больше двух недель, но мне не перезванивали. Лена меня успокаивала, предлагала не надеяться сильно на эту работу и поискать другую. На следующий день я пошёл в какой-то офис, где требовался курьер, который будет разносить почту, напитки и тому подобные вещи другим сотрудникам. Я сидел и ждал, когда меня примет к себе на собеседование начальник организации. Но только назвали мою фамилию, чтобы я заходил, у меня зазвонил телефон. В трубке всё тот же милый женский голос, той самой девушки, с которой я разговаривал две недели назад: «Вы нам подходите, приходите завтра к 14.00 для сдачи физических нормативов по адресу…». Я остолбенел от новости, ведь я так хотел туда, и, плюнув на эту офисную работу, я побежал домой, к жене. Дома я всё рассказал Лене и стал ждать следующего дня.

Ровно в два часа я пришёл по названному адресу, и был не единственным, кто пришёл. Со мной было как минимум кандидатов двадцать. К нам вышел статный человек в форме майора МЧС и сказал, что нам предстоит пройти 4 отборочных задания: бег на дистанцию 1 километр на время, подтягивание из виса на высокой перекладине, бег на дистанцию 100 метров на скорость и сгибание и разгибание рук в упоре лёжа. Всего у нас ушло часа три на то, чтобы проверить всех кандидатов по физическим показателям. К концу осталось всего 9 человек, кто смог пройти все упражнения: кто-то не смог пробежать километр, а кто-то не смог подтянуться на турнике нужное количество раз. Но у меня получилось всё, и я даже удивился сам себе, ведь с армии я спортом не занимался. В финалистах был и Мишка, парень, с которым мы познакомились во время прохождения всех этих испытаний. Он оказался интересным собеседником, и тоже хотел стать пожарным, как я. По окончании опять вышел майор и огласил, что все, кто сдал, могут прийти завтра в отдел кадров к 8:00 и стать полноценным работником пожарной охраны.

На следующее утро, когда я пришёл в отдел кадров, Мишка был уже там и волновался не меньше, чем я. Меня и моего друга назначили на должность пожарных в пожарную часть №6 города Екатеринбурга.

Через год у нас с женой родилась прекрасная дочурка, и мы назвали её Марией. Она росла несносной девчушкой: была столь любопытна и любознательна, что порой приходилось брать её с собой на работу, чтобы она видела, что делает её папа.

Прошло 15 лет с тех пор, как я устроился работать в пожарную охрану России. Мишка был рядом со мной все эти годы, мы дружили семьями и очень часто отдыхали вместе. Ведь мы прошли путь от «зелёных» салаг, которые не могут отличить шланг от пожарного рукава и не знают, что пожарные машины подразделяются на разновидности, как, например, автоцистерна или автолестница. Но с тех пор прошло уже много времени, и мы оба сумели стать не последними людьми в карауле: я получил должность командира отделения, а Мишка стал помощником начальника караула.

За две недели до…

Обычное утро перед заступлением на дежурство. Позавтракал с семьей, надел форму, которую всегда носил с гордостью, поцеловал жену и дочку и побежал на работу.

Приёмка дежурства прошла довольно спокойно, но не обошлось без ругани на караул, который пытался сдать нам сломанный пожарный инвентарь. Мы с Мишкой не лыком шиты, смогли вместе обуздать их пыл и настоять на том, что они должны всё исправить сами.

После приёмки нас ждал ряд занятий по пожарно-прикладному спорту и изучению новой нормативно-правовой литературы в области пожарной безопасности. Мы только начали записывать номер приказа, как прозвучал сигнал, к которому за столько лет службы я не привык до сих пор. Мы все повскакивали со своих мест и побежали собираться на вызов, ведь, когда спасаешь чью-то жизнь, на счету каждая секунда. По громкой связи диспетчер передавал, что произошло возгорание на химическом заводе, который находился относительно недалеко от нашей части. В гараже я на автомате надел боевую одежду пожарного, в простонародии – боёвку: она представляла из себя комбинезон со встроенными баллонами с воздухом, каской и сапогами. Поначалу, когда к нам пришло это нововведение, оно нам не понравилось, но спустя столько лет мы уже привыкли, и боёвка стала нашей второй кожей. Надев на себя эти защитные комбинезоны, которые могут спасти нас от огня, мы расселись по пожарным автомобилям. Мишка сел во второе отделение, а я был в машине с начальником караула.

По приезде стало понятно, что спасти удастся мало. Руководитель тушения пожара дал команду отделению Мишки подать пожарные стволы на защиту рядом стоящего здания, а наше отделение принялось тушить этот филиал ада на земле. Мы только развернули наши установки для тушения пожара, как к нам подбежал какой-то мужик и что-то закричал. К нему подошёл наш начальник караула и резко изменился в лице. Как оказалось, в здании осталось три человека, и наше отделение должно выдвинуться на их спасение. Включив кислородные баллоны для подачи воздуха, мы выдвинулись в этот химический завод. Наше звено состояло из четырёх человек, начальник караула шёл во главе звена, я был замыкающим. Защитные комбинезоны не могли сдержать весь этот огненный ужас и сберечь нас от его объятий. Но мы прорывались метр за метром в надежде выйти на уцелевших людей. По данной нам информации люди могли укрыться на пятом этаже завода. Огнём было охвачено почти всё здание, из-за валившего дыма видимость была минимальной. Когда получилось пробраться на четвёртый этаж, кто-то из звена прокричал в портативную рацию, что услышал людей, которые просят помощи. Но, пройдя всего два метра, я услышал, как металлическая балка с треском начала приближаться к нашему звену. Я не успел произнести ни слова, среагировал на автомате – оттолкнул всё своё звено вперёд, иначе балка упала бы точно на второго пожарного в звене. Толчок был мощный, упавшие куски металла оборвали мне дорогу к моему звену. Начальник караула, увидев это, скомандовал мне в срочном порядке возвращаться. Как только я повернулся, чтобы сделать шаг, пол под моими ногами с резким хлопком сначала подкинуло вверх, а затем я полетел вместе с ним вниз по этажам. «Видимо, произошёл взрыв какой-то из смесей, хранившейся на этом заводе», – успел подумать я. Что-то кричал начальник караула в портативную рацию, было видно, что он вот-вот прыгнет за мной, но остальные удержали его, а я продолжал падать. Я ударился головой о торчащую металлическую конструкцию и ненадолго потерялся в пространстве. Упал точно на живот, под боёвкой что-то сильно хрустнуло, и стало жутко больно. У меня получилось перевернуться на спину и увидеть тот ужас, который творился вокруг. Всё было в огне, а я лежал на небольшом островке посреди огненного пекла. Запищал термодатчик, оповещая меня, что через минуту под боёвку начнёт подаваться специальный гель, который по принципу термоса сможет сохранить мою внутреннюю температуру и не даст мне зажариться от огня. Я успел включить аварийную подачу воздуха для того, чтобы продержаться ещё немного. Сев на колени, попытался оглядеться и понял, что я на уровне второго этажа, падать вниз придётся ещё долго. Я начал думать, что мне конец, и тут в рации услышал голос Мишки, который со своим звеном прорывался к моему местоположению. Не хотелось геройствовать и говорить, чтобы они уходили и оставили меня. Ситуация была патовая, но меня дома ждала семья, и ради неё стоило встать и дать отпор огненной стихии. Наконец, я сумел встать на ноги, держась за изнывающую болью грудь. Начал различать, как дым пробивают фонари моих друзей. Они пришли ко мне, но я не видел способа к ним пробраться. Однако мои боевые товарищи, как чувствовали, взяли с собой складную пожарную лестницу для спасения моей тушки. Им удалось закинуть лестницу к моему островку, я увидел Мишку, который кричал, чтобы я начал двигаться к ним. Но в этот момент термодатчик дал команду гелю, который начал распространяться под боёвкой, тем самым затрудняя мои движения. У меня получилось пройти пару ступеней лесенки, но боёвка с гелем начала принимать положение, в котором не получалось пошевелиться. Я бегло глянул на парней, которые пытались меня спасти, и увидел Мишку, который кричал что-то в рацию сквозь слёзы.

Мой друг предпринял трудное решение: он пошёл мне навстречу, достиг моего местоположения и, связав нас одной верёвкой, начал раздавать команды в рацию. Но у пожара были другие планы на наше действие. Мой островок пошатнулся и поплыл в сторону, а с ним и мы с Мишкой. В полёте он успел обхватить меня. Последнее, что я увидел, это его заплывшее слезами лицо и улыбку на лице. С губ его сорвалось: «Прости…»

Мои воспоминания оборвал мужчина в белом халате, который сидел рядом со мной. Я попытался вскочить, но у меня не вышло, зато с меня сползло покрывало. А под ним был я, точнее то, что от меня осталось.

– Вы пролежали под обломками слишком долго, нам пришлось ампутировать вам левую ногу полностью, правую до колена, и левую руку по локоть.

Слёзы тут же появились на моих глазах, и обжигая, покатились по лицу вниз. Боль сменилась тихим:

– Мишка…

– Михаил Самойлов в тот злополучный день умер в реанимации. Мы не смогли его спасти, у него было пробито лёгкое арматурной трубой, и он не продержался долго, в отличие от вас, – произнёс мужчина в белом.

Словно бомба взорвалась у меня в голове, мир поплыл и исчез во тьме.

Очнулся я в тех же белых стенах и окончательно осознал, что это всё не сон, а жестокая реальность. И что мы имеем? Я – инвалид, без руки и почти без обеих ног, а Мишка – умер, спасая меня. Я попытался закричать, боль раздирала меня из-за потери родного человека. На мой крик в палату забежала девушка в белом халате, вызвав с собой ещё пару человек, чтобы они смогли удержать меня. Я хотел, чтобы это всё оказалось неправдой, чтобы мы с Мишкой завтра вместе заступили на дежурство и благополучно его закончили. Тут же в руку мне воткнули шприц, стало спокойно, но в сон я не ушёл. Эта девушка вытерла горячие слёзы с моего лица и вышла в коридор. В дверях появился знакомый мне силуэт. Ленка зашла ко мне и сразу же побежала к моей кровати. За ней, как по пятам, шла моя дочурка. Как она выросла! Я даже не успел это понять, а ей уже пятнадцать. Они сели рядом с кроватью, и Лена начала:

– Вася, ты это… держись, мы здесь, я и Машка, мы рядом с тобой.

– Да, папа! Мы с тобой, – повторяя за матерью, заговорила дочка.

Как оказалось, я был в коме 6 дней после пожара, а до этого меня без остановки оперировали целых 49 часов, тот самый мужчина в белом халате, которого я видел ранее. Мишку похоронили два дня назад. Ему была вручена медаль «За смелость во имя спасения» посмертно. От этой новости снова захотелось зареветь, но слёз как будто не стало в моих глазах, и я застонал. Ко мне приходил весь мой дежурный караул, пока я был в коме, и Лене было сказано, что если я и останусь жить, то работать в пожарной охране уже не смогу, меня отправят на пенсию по инвалидности. Это была ещё одна рана на моём сердце, ведь это было моей жизнью – работать в МЧС. Но судьба поступила коварно. Теперь я инвалид, который будет лишь обузой для моей семьи. Машка уткнулась в мою грудь лицом и заплакала:

– Папа, оставайся с нами, не уходи от нас, мы с мамой будем заботиться о тебе.

Я понимал, что этого не получится, у Лены работа была так себе, как она раньше говорила: «Для души». Но этим она не сможет прокормить нашу семью, и даже единовременная выплата за случившееся со мной не исправит наше положение. Прижав голову дочери к груди оставшейся рукой, я понял, что нас ждут трудные времена.

Предложение

С тех пор как я очнулся на больничной койке и осознал, что теперь я инвалид, прошло 4 месяца. С каждым днём я себя чувствовал всё хуже и хуже. Нет, физическое здоровье было в нормальном состоянии: я угасал морально. Во-первых, я стал инвалидом, во-вторых, потерял любимую работу, а самое главное – потерял лучшего друга, который ценой своей жизни спас меня. И тоже неприятный фактор – теперь позаботиться о себе я почти не мог, приходилось просить Лену или Машу помочь мне. Было стыдно, что за мной убирают как за маленьким ребёнком, взрослый мужик, а сделать почти ничего не мог. Вот поэтому я всё меньше тяготел к этой жизни, но в ней остались единственные два огонька: это моя жена и дочь, которые были всегда рядом.

Лена устроилась на работу, где пыталась обеспечить семью. Мне было очень неловко, что ничем помочь не получалось. На выписке из больницы нам врачи посоветовали встать в очередь на протезирование рук и ног, что мы без промедлений и сделали, но, как оказалось, ждать придётся не меньше двух лет, так как очередь была длиною в отдельную жизнь. С этими новостями я пытался жить. Ну, как жить, точнее, существовать.

В один прекрасный день Лена прибежала с работы, она вся светилась от радости:

– Вася, у меня для тебя хорошие новости! – сказала моя жена, не скрывая улыбки. – Со мной связался мой одноклассник Евгений Мотылёв, помнишь, я о нём рассказывала? Он ещё в школе очень умный был, так вот, он сумел поступить в научно-исследовательский институт по развитию нейроэлектронных исследований. Там он получил учёную степень, и вот недавно он узнал о твоей трагедии.

Лена изменилась в лице, но тут же с надеждой в голосе продолжила:

– Он предложил тебе помочь, они разработали там какую-то интереснейшую вещь, понять которую я так и не смогла. Попросил нас прийти к нему через неделю на беседу и показать то, что он придумал.

Я не питал больших надежд на какое-то странное предложение Лениного одноклассника. Мне не очень давались все эти технологии, я был немного далёк от заумной техники. Но не хотел расстраивать жену, поэтому сказал:

– Ну, давай попробуем сходить и послушать, что он нам сможет предложить.

Лена аж подпрыгнула от радости, услышав это от меня, тут же сильно обняла и поцеловала в губы. Это был горячий поцелуй любви, который я уже давно не чувствовал. Наверное, после трагедии совсем очерствел. С улыбкой на лице она убежала на кухню готовить нам с дочкой ужин, а я продолжил лежать или полусидеть в своём инвалидном кресле. Ой, как меня напрягают все эти слова, начинающиеся на «инвалид…». Уххх, аж передёргивает, но поделать нечего.

Прошла неделя, и мы собрались к однокласснику Лены, который предложил помочь мне. Когда мы подъехали к зданию и мою коляску вытащили из транспорта, у меня челюсть отпала. Передо мной было огромное здание, которое уходило ввысь, этажей этак на пятьдесят или семьдесят: из-за сплошного остекления нельзя было понять. А ещё вокруг этого здания, зависая в воздухе, летали дроны. Вроде бы ничего необычного, но дронов было около двадцати, и все они парили вокруг здания, описывая неведомую мне фигуру, но при этом не сталкиваясь между собой. Этот левитирующий танец дронов гипнотизировал и поражал своей красотой. Лена с Машей шли рядом и тоже восхищались данной картиной. Но стоило нам зайти внутрь, как наше удивление возросло ещё больше. На входе нас встретила голограмма или проекция, не знаю, как её правильно назвать, мужчины в строгом костюме и в очках.

– Здравствуйте, я ИИ №343—70, – представился нам мужчина. – Скажите, по какому вопросу вы пришли к нам?

– Мы к Евгению Мотылёву, у нас с ним встреча на это время, – ответила жена. Проекция мужчины чуть моргнула, и он сразу же ответил:

– Да, доктор Мотылёв ждёт вас на минус тридцать шестом этаже.

Тут челюсть повторно упала вниз у нас троих. Офигеть, это здание уходит в небеса в высоту, так оно ещё и в глубину устремилось. Увидев наш ступор, проекция мужчины ответила нам:

– Некоторые исследования требуют замкнутых пространств и умеренно созданного давления, поэтому часть уровней нашего института находится под землёй.

Он сказал «многие»? Эта верхушка небоскрёба всего лишь малая часть здания? Вот до чего дошёл прогресс. Тут же проекция мужчины отошла чуть в сторону и вежливо указала нам в сторону лифта. Быстро отойдя от шока, мы последовали в лифт. Маша решила сама нажать на кнопку, но кнопок там не оказалось. «Как тогда нам спуститься на нужный этаж?» – тут же прочиталось в наших глазах. Двери лифта только закрылись, и появилась проекция другого мужчины, более статного и также в чёрном костюме.

– Вас ждут на минус тридцать шестом этаже, – сказала проекция этого мужчины, и мы плавно поехали вниз.

Я не успел досчитать до десяти, как двери лифта открылись, представив нашему взору стену коридора с большими цифрами «Минус 36 этаж». Как только мы вышли из лифта, под нашими ногами начали загораться зелёные стрелки, указывающие нам дорогу в нужном направлении. Эти яркие указатели привели нас к кабинету с большими двойными дубовыми дверьми, на которых висело электронное информационное табло «Доктор Мотылёв». Лена постучала и открыла дверь. Внутри за большим столом сидел мужчина, напротив него стоял какой-то молодой парень в белом халате и с планшетом в руках.

– Иванчук, вы можете быть свободны, – сказал, как мы уже поняли, одноклассник Лены. Молодой парень немедля покинул кабинет.

– Присаживайтесь, дамы, – указав на диван у стены, сказал доктор Мотылёв, и мои девочки сели на него. Он посмотрел меня:

– А вам, Василий, я не могу предложить присесть, так как видно, что вы этим обременены, – он указал на моё инвалидное кресло. Хотелось сказать ему что-то плохое в ответ, но он тут же продолжил:

– Я, как вы уже поняли, Евгений Мотылёв, старший доктор на этом уровне, а вы у нас ведь Василий Комаров?

Я лишь мотнул головой, и он тут же продолжил:

– Простите, если вас зацепили мои первые слова, я хотел бы вам предложить участие в нашей новой программе, в которой я являюсь ведущим специалистом. В эту программу мы приглашаем людей с… – он запнулся, – с похожими проблемами, как у вас. Но спешу вас огорчить: мы не сможем вам помочь снова ходить или что-то в этом роде. Мы лишь хотим вам предложить вернуть вкус к жизни.

Его последняя фраза меня зацепила: откуда он знает, что я перестал жить и начал существовать, и с этим пропал смысл жить дальше. Откуда? Я посмотрел на жену, которая всё это время сидела на диване, и, увидев мой взгляд, лишь опустила голову, признавая свою вину в этом. Теперь ясно, Лена всё про меня рассказала.

– И что же вы можете мне предложить, чтобы вернуть мою любовь к жизни? Вы пришьёте мне руки и ноги гориллы и устроите меня обратно в пожарную часть? Или вы сможете воскресить моего погибшего друга?

На последних словах я сорвался на крик, Евгений стоял, слушал и не собирался отступать:

– Я всё прекрасно понимаю, вам пришлось тяжело, но позвольте мне начать сначала?

Он дождался, пока я смогу чуть остудить свой пыл, и, получив мой одобрительный кивок, продолжил:

– К сожалению, я не могу вернуть всё то, что вы потеряли. Но с нашей новейшей разработкой вы сможете снова ощутить себя живым.

Последнее слово он как будто специально выделил, и меня это смутило.

– Нашим коллективом под моим руководством был создан специальный виртуальный мир…

Тут я не смог устоять и перешёл на крик, с яростью сжимая ручку коляски:

– И как по-вашему этот виртуальный мир сможет помочь мне ощутить себя живым? Вы посадите меня поиграть в пародию «Танчиков»? И даже если так, как мне может полегчать от этого? Я бы с удовольствием сейчас влепил тебе по твоей шибко умной роже – вот от этого мне бы стало гораздо легче.

Я был в ярости: как этот недомерок сможет сделать хоть что-то, что возобновит мою любовь к жизни? Я просто кипел от его слов, и, собрав всю волю в кулак, крикнул:

– Лена! Мы идём домой, я не хочу больше здесь находиться.

Моя жена послушно встала и со слезами на глазах помогла моей коляске выдвинуться в сторону выхода. Доктор Мотылёв стоял и наблюдал, как мы уходим из его кабинета. Домой мы ехали молча, лишь Лена тихо всхлипывала. Злость не отпускала: меня чуть не подбрасывало от одной мысли об этом докторе. Вот встретился бы он мне на улице, точно бы ему своей единственной рукой морду начистил.

Приехав домой, Лена помогла мне лечь в кровать и ушла другую комнату. По ней видно было, что она очень сильно расстроилась. Ну, а что я мог поделать? Ведь его предложение уже в самом начале было похоже на какую-то ерунду. Засыпал я в одиночестве, Лены я так и не дождался. На утро, не успел я проснуться, жена уже убежала на работу.

Прошла ещё неделя с того момента, как мы ездили в этот странный институт. Жена день ото дня становилась лишь мрачнее. Один её вид заставлял моё сердце обливаться кровью, в этой семье страдаю я, а теперь ещё и Лена. Нет, я не могу так, я лишь обуза для нашей семьи. И тут в голову ко мне пришла не очень хорошая, но давно засевшая мысль.