По ту сторону

– Скажи, пап, – он немного помешкал, но доверие, установившееся между ними, придало ему смелости. – Ты помнишь, как мама рассказывала историю детства прадедушки?

Отец коротко кивнул и с удивлением приподнял брови, ожидая продолжения.

– Она говорила о баньши, о другом мире и иных существах, – теперь брови отца сошлись на переносице, и он вновь стал напоминать себя прежнего – не любящего лишних и глупых вопросов. – Мне приснился сон, в котором мама снова мне рассказывает эту историю. И я подумал, может, ты знаешь, о каких иных существах могла идти речь?

Лицо отца окончательно приняло суровое выражение. Он ответил отрывисто и жестко:

– Никаких иных не существует. Баньши – давно стали предметом детских страшилок. Я никогда не верил во все эти волшебные выдумки, в отличие от твоей матери. Возможно, поэтому ее теперь нет с нами. – Не оборачиваясь, Гутор вышел из комнаты, оставив сына в полном недоумении.

Уходящее за горизонт солнце медленно заполняло класс теплым золотым светом сквозь огромные окна класса.

– Внимательно посмотрите на этот предмет. Сосредоточив на нем все свое внимание, – мессир Скандлан вертел в воздухе чернильным пером, от чего несколько капель чернил попали на белый рукав его длиннополого балахона, – удастся применить такой прием, который в пору моей молодости называли «мини-литл», а сейчас современная самонадеянная молодежь, если не ошибаюсь, называет это «схлопыванием», – последнее слово учитель произнес медленно, морщась, словно пробовал на вкус кусочек лимона.

В классе раздалось хихиканье, кто-то даже попробовал повторить новое название за мессиром, смешно копируя его манеру морщиться.

– Ох уж эти новомодные словечки, – театрально покачал головой Хранитель, вторя общему веселью. – В любом случает, как этот прием не назови, действие у него одно: уменьшение предмета в размерах до полного его исчезновения из видимости. Хотите, продемонстрирую?

Дети одобрительно загудели. Хранитель Скандлан замер, не отрывая взгляд от пера, которое продолжала непослушно крутиться в воздухе, словно играло с ним. И все ученики замерли вместе с ним, не желая пропустить ничего важного. Уроки мессира были самыми занимательными и полезными. После уроков многие уже смело могли практиковать большинство выученных приемов.

Финн внимательно следил за тем, что делает Хранитель. На какой-то момент ему даже показалось, что он смог проникнуть в тайну его мыслей и слышит, как тот «приказывает» чернильному перу уменьшиться.

Перо, перестав вертеться, задрожало и на глазах у восхищенной публики стало уменьшаться в размерах. Еще мгновение и оно стало не больше спичечной головки. Финну, даже пришлось немного сощуриться, чтобы суметь разглядеть его в воздухе.

Многие ученики, которые сидели на последнем ряду, подались вперед, перевесившись телом через парту. Всем хотелось ближе рассмотреть свершившееся чудо.

– Вот, пожалуйста. Применяя только одну силу мысли и немного личной энергии, вы можете «схлопнуть» любой предмет, – сделав ударение на модном слове, Хранитель заговорщицки подмигнул классу.

Дети оживились и наперебой стали тянуть руку, вызываясь повторить за мессиром волшебный прием.

– Желаете попробовать? Хорошо, тогда, пожалуй, я выберу… – учитель Скандлан медленно обвел взглядом класс.

Многие хотели попробовать свои силы. Эльфийки Монха и Мор, сестры-близняшки, которые все делали вместе, так старались привлечь внимание учителя, что аж легонько попискивали. Финн заметил, что от усердия за их спинами стали трепетать блестящие крылышки, готовые раскрыться прямо в классе. Эльфийки были гораздо меньше других сидов, но часто компенсировали это возможностями своих крыльев.

Его сосед Рыжий Эоху отчаянно тянул руку, практически сдвинув парту всем своим весом. Как и большинство гномов, Эоху был низкоросл и крепкого телосложения. В кулачных соревнованиях мог «побить» любого одноклассника. Даже Арт Харви, предпочитал не связываться с крепкими кулаками гнома. Сидя, на последнем ряду Арт не пытался, в отличие от многих, отчаянно привлечь внимание Хранителя. Всем своим важным видом выражая легкое презрение к тем, кто старательно тянул руки вверх (Финн поражался, как ему всегда удается выглядеть так, будто он хозяин, ни много ни мало, а всего мира, даже преподаватели почтительно раскланивались с ним при встрече, за исключением мессира Скандлана).

– Пожалуй, я выберу мистера Форка, – сказал Хранитель.

Оторвавшись от созерцания одноклассников, Финн выглядел немного растерянным. Но он быстро справился с собой и вышел в центр класса. Мельком взглянув на удивленных одноклассников – его обычно редко вызывали на практику – он заметил презрительно скривившийся рот Арта, легкое посмеивание лепреконов рядом с ним (Арт любил окружать себя друзьями, готовыми ежесекундно поддакивать его проказам и уступать ему в превосходстве) и приготовился экспериментировать.

Уна, которая сидела справа на первом ряду, ободряюще кивнула Финну. Тот, смутившись, поспешил отвести взгляд. Он все еще стеснялся смотреть на нее прямо.

– Прежде чем вы начнете, мистер Форк, – заметил Хранитель, – хочу обратить Ваше внимание и внимание всего класса на два правила, которыми не следует пренебрегать. Первое, не перестараться. Ментальное усилие стоит прикладывать медленно и осторожно. Нежно, словно играете на музыкальном инструменте. В противном случае, ваше воздействие даст обратный эффект, буквально уничтожив предмет. Он может взорваться, уменьшившись чересчур быстро и безвозвратно. Второе, – он высоко поднял указательный палец, привлекая особое внимание учеников, – чтобы вернуть предмету его первоначальный вид, просто подумайте об этом, как бы вскользь, без усилий. Вот так, – щелкнув пальцами, Хранитель с легкостью продемонстрировал быстрое возвращение пера в его исходные размеры.

Отступив на шаг в сторону, учитель сказал Финну:

– Прошу, мистер Форк. Удивите нас.

Финн подошел к замершему в воздухе перу так близко, что, когда он, собрался с силами и, не заметив, выдохнул воздух из легких, перо отлетело от него на почтительное расстояние. Сконфузившись, Финн не знал, что делать дальше. Одноклассники громко смеялись. Арт вместе с лепреконами Магу и Хугом стал дразнить его сыном башмачника, советуя продолжить заниматься тем, что у него лучше всего получалось – спать за партой.

– Замечательно, – сказал Хранитель, возвращая перо на место, и ободряюще улыбаясь неудачливому ученику. – А теперь еще раз, но уже по делу.

Финн сконцентрировался на предмете, стараясь не дышать слишком сильно. Через мгновение он уже не обращал внимания на смешки одноклассников, все его мысли занимало это давно утратившее белоснежность от частого использования перо орлана. Он видел все в мельчайших подробностях: направление каждого волоска, пожелтевшую прожилку, которая словно вена, тянулась во всю длину пера, замершую на остром кончике капельку чернил в форме горошинки. Казалось, что перо дышит и живёт своей жизнью не заметно для глаз сида.

«Стань меньше», – дал мысленное приказание предмету мальчик. Перо еле заметно задрожала, словно сопротивляясь воздействию новичка. Финн дышал в унисон с предметом и со всем миром. Посторонние звуки исчезли из его реальности. Он творил.

Перо, задрожав еще больше, стало сжиматься в размерах.

«Еще, еще», – про себя приказывал ему Финн. Войдя в азарт, он чувствовал, как неведомая сила разливается по его венам, наполняя его существо смелостью и восторгом. У него получилось! Он смог! Скукожившись до размера ногтя, перо затрепетало и, вдруг изменив цвет до лилово-красного, взорвалось лёгким хлопком на глазах у изумленного Финна, на прощанье, забрызгав его лицо чернилами.

Дружный хохот раздался со всех сторон. Даже Хранителю не удалось сдержать улыбку. Финн стоял среди класса и вытянутым рукавом свитера стирал следы позора с лица. Он взорвал предмет и провалился.

Когда общее веселье немного поутихло, вернее, Хранитель как обычно жестом призвал учеников к тишине, он обратился к поверженному неудачей Финну:

–Что ж, мистер Форк. На мой взгляд, Вы вполне справились с заданием. Но забыли о первом правиле. Не переусердствовать! Немного практики, и Вы сможете контролировать свою Силу, – похлопав мальчика по плечу, он отправил его обратно за парту. – Так, кто следующий?

Прошло больше месяца с тех пор, как Финн впервые спустился в Хранилище. Он приходил туда каждый день после занятий, проводя по два-три часа в попытках использовать полученные на уроках знания, чтобы подчинить себе строптивую тайную библиотеку. Какие-то приемы даже срабатывали. Например, подчинение легких предметов силе своих мыслей. Так ему удалось заставить разноцветную метелку для смахивания пыли работать самостоятельно там, где не дотягивался Финн (поскольку библиотечная лестница продолжала прятаться от него среди сотен книжных стеллажей, пришлось направить свою силу на более мелкие вспомогательные предметы). Правда, даже щетка проявляла своенравие, выбирая полки для очистки исключительно в понравившихся отделах. Ее «любимыми» зонами стали: «20 «Искусство. Виды искусств», «20.4 Музыка. Музыкальные инструменты», «20.5 Поэзия сидов со времен первых данов», «21.7 Ваяние и пластика. Появление первых скульптур» и прочее в том же духе. Из чего, Финн сделал заключение, что просвещённая метла определённо тяготела к различным искусствам.

В любом случае работа в Хранилище понемногу двигалась, и освободившееся время Финн тратил на поиски заветного стеллажа с загадочным названием «Человечество». Со времени первых безуспешных попыток познакомится поближе с книжными фолиантами на эту тему, Финну больше не попадался на глаза тот отдел. Словно его и не существовало в природе. Но Финн был уверен, что где-то в недрах библиотеки сокрыты знания, вызвавшие его любопытство, и он продолжал свои поиски.

Несколько раз Хранитель присоединялся к Финну, чтобы посмотреть, как тот справляется, и убедиться, что печальная история с пером не повторилась ни с одним из стеллажей. Пару раз Финн видел, как Хранитель касался некоторых книг и те, словно поддавшись молчаливому приказу, раскрывали в воздухе ему свои светящиеся страницы. Учитель углублялся в чтение, и Финн старался не беспокоить его.

А бывали вечера, когда мессир Скандлан вел долгие беседы с юным джентри о былых временах, знаменательных событиях и исходах давних войн, свидетелем многих из которых он был лично.

Финну нравилось слушать рассказы Хранителя. Во время повествования Хранитель много жестикулировал, и широкие рукава его балахона то и дело взлетали перед лицом Финна, словно по мановению волшебной палочки, воссоздавая персонажей и события из прошлого. Длинная белая от многочисленных седин борода смирно покоилась на груди мага так, что даже его резкие движения не могли потревожить ее покой. Несмотря на преклонный возраст, в моменты погружения в прошлое, лицо и вся фигура Хранителя казались помолодевшими и одухотворенными. Его глаза, давно утратившие свой цвет и блеск, начинали источать мягкий струящийся свет.

И завороженный Финн вместе с ним погружался в прошлое. И ему начинало казаться, что он сам участник то Срединной войны, то Пестрого сражения, то первых встреч Совета Объединенного Королевства сидов. Вот он сидит на почетном месте уважаемого джентри и принимает важные государственные законы о том, как мирно сосуществовать вместе гроганам и гномам, эльфам и пукам, джентри и лепреконам.

А вот, он уже маг-Хранитель – первый потомок Богини Дану, и на его правом запястье горит знаменитый знак солнечной звезды. Он владеет большой силой. Он могущественен, но добр и справедлив. Он может ходить сквозь время и пространство или даже создать свое собственное.

В один из таких красочных экскурсов в прошлое Финн осмелился спросить у Хранителя, действительно ли тот является потомком первых Хранителей, имеется ли у него на запястье (не зря же он увидел в видениях, что у первого Хранителя знак располагался там же) та самая заветная звезда, отличающая его от прочих. И правда ли, что ему около двух сотен полных лун.

Услышав вопросы юного джентри, которые он проговорил скороговоркой, сильно смущаясь и боясь, что Хранителю не понравится его глупое детское любопытство, и он откажется слушать, а не то, что отвечать, мессир Скандлан расхохотался.

Его смех, удивительно сильный и задорный для такого почтенного старца, накрыл Хранилище долгим эхом.

Такой реакции Финн не ожидал и смутился еще больше. Ему даже стало немного обидно, что важные для него вопросы, Хранитель, видимо, нашел детскими и смешными. А он еще хотел спросить у него про «человечество», тогда он его точно высмеет и, вероятно, выставит вон из Хранилища. За глупость. Или за нарушение правил. Хотя технически, Финну так и не удалось взять в руки ни один фолиант.

– Знаешь, что мне всегда нравилось в сидах и поражало одновременно? – спросил его в свою очередь Хранитель, после того как немного успокоился. И поскольку Финн растерянно пожал плечами, продолжил: – Любопытство. Любопытство сидов, впрочем, как и их способность нафантазировать и приукрасить на пустом месте, неиссякаемы. Однако, когда это становится толчком для создания таких прекрасных творений как «Элегия Перта», «Сказы о данах» и т.д., – Хранитель указал рукой в сторону книг в разделе «Литература», – то это прекрасно и восхитительно. Но когда это становится поводом для сплетен… Впрочем, в который раз я убеждаюсь, как сильно похожи меж собой мир сидов и …

Не закончив фразу, Хранитель резко развернулся и жестом позвал Финна следовать за ним.

– Не каждое знание может принести пользу, – сказал он, когда они с Финном заворачивали в очередной виток книжного лабиринта. – Иногда оно просто не своевременно, но бывает и вовсе во вред. С другой стороны, – продолжал рассуждать учитель, – Владеющие Сном Наяву встречаются не каждый день. Они способны проникнуть во многие тайны, познать непознанное и открыть несуществующее. И ты один из них.

Хранитель вдруг остановился и обернулся к Финну. Тот, памятуя странную манеру учителя тормозить в самый неожиданный момент, остановился на почтительном расстоянии от него.

– Некоторое время я сомневался. Не каждый день жизнь сталкивает тебя со Спящими. За все время я встречал только двоих. Но теперь я более чем уверен, – он внимательно всматривался в лицо окончательно сбитого с толку джентри. – Определенно, ты Спящий.

– Спящий? – в страхе переспросил Финн. Он впервые слышал этот термин и почему-то решил, что он должен обозначать нечто ужасное. Что-то вроде «Вечно Спящий Сид», «Сид, который никогда не проснется», «Соня из Джентри». Его воображение начало стремительно рисовать страшные картины будущего, в котором он навеки прикован к своей кровати. Вот тетушка Мейв, заботливо убирающая волосы с его лица во время сна. Отец, сидящий на табурете возле кровати, и их странные беседы в те короткие моменты, когда Финн бодрствует.

Странная дрожь пробила все его тело. Он уже готовился убежать и от Хранителя и от его страшного предсказания, но тяжелая и в то же время приводящая в чувство рука учителя легла ему на плечо.

– Владеющий Сном Наяву никогда не убежит от знания, которое можно постичь, от тайны, в которую можно проникнуть. Так увидь же! – и он с силой встряхнул его.

Финн заморгал словно кукла, отчаянно хлопая ресницами, потом его зрачки неожиданно расширились и он увидел. Картинки. Яркие и не очень, они сменялись как в цветном калейдоскопе. Сначала образы были расплывчаты, но при приближении становились четче и выпуклее. Казалось, протяни руку и можно будет потрогать их. Пощупать зеленую траву. Дотянуться до неба. Он увидел высокого сида в белых одеяниях, стоящего посреди поля ясным летним днем, спиной стоящего к нему, тогда как лицо незнакомца было направлено к горе, возвышавшейся неподалеку. Поляна, раскинувшаяся у ее подножия, была усеяна темно-голубыми васильками. Сид совершал руками странные действия. Казалось, он закручивает ими воздух сначала в одну сторону, затем в другую.

«Хранитель», – подумал Финн, наблюдая за его плавными, почти скользящими движениями.

Постепенно воздух стал образовывать воронку, внутри которой вскоре можно было разглядеть что-то вроде зеркальной плоскости. Она была мутной. Незнакомец продолжал закручивать воронку, пока «зеркало» не приобрело четкость. И в нем Финн вдруг увидел дома, цепочкой расположившиеся возле точно такой же горы, что и та, возле которой сейчас находились он с Хранителем. Дома были сравнительно высокими, все одинакового цвета и имели овальные покрытые сеном крыши. Из труб домов шел дым. Неподалеку пасся домашний скот, очень сильно напоминавший их животных, только гораздо крупнее.

«Какими большими должны быть сиды, чтобы жить в таких домах и иметь таких огромных коров», – промелькнуло в голове Финна.

Прекратив движения руками, незнакомец внезапно согнулся и, переступив нижнюю границу воронки, вошел в зеркальное пространство.

От неожиданности Финн громко вскрикнул. К его ужасу, незнакомец услышал его и обернулся. С зеркальной поверхности на Финна посмотрело едва узнаваемое молодое лицо мессира Скандлана.

Финн моргнул, и картинка исчезла. На смену ему пришел образ уже не такого молодого Хранителя, сидящего верхом на черном коне в военном мундире со знаками отличия Объединенного Королевства. Рядом с ним на буром жеребце сидел грозный воин, высокий и широкоплечий, суровыми чертами лица очень напоминающий отца Финна. На его правой груди Финн заметил какую-то надпись. Вышитая красными нитками на мундире, она гласила: «Капитан Г. Форк».

«Мой прадед», – мысль, как яркая вспышка, промелькнула в сознании Финна.

Тем временем Хранитель, доверительно склонившись к воину, шепотом произнес:

– Именем Огненной Звезды, – и закатав рукав мундира, показал сверкнувший на его правом запястье восмилучный символ солнца. Финн невольно зажмурился, когда лучи огненной звезды ударили ему в глаза.

В следующий момент, когда он открыл глаза, перед ним сидела мать, уютно устроившись в кресле. Одной рукой она качала стоящую рядом люльку, а другой переворачивала страницы раскрытой на коленях книги. Финн моргнул, и картинка сменилась. Темное, порытое изумрудно зеленой тиной, болото. Вокруг болота разросся лес. Тишина. Ни одно живой души. На земле неподалеку, у самой границы с болотом, лежат два наспех сброшенных желтых сапога. Неожиданно жгучая боль пронзила сердце Финна и он, застонав от боли, яростно замотал головой, отгоняя жуткое видение.

– Хватит! – резкий окрик Хранителя вернул его к действительности. – Есть вещи, к которым может быть не готов даже Спящий.

Чуть погодя, когда Финн окончательно пришел в себя, мессир Скандлан добродушно спросил:

– Ты получил ответы на заданные вопросы? Теперь ты понимаешь, что способен наяву видеть то, раньше было скрыто от твоих глаз?

Финн кивнул, продолжая растерянно моргать после увиденного. Пульс громко стучал в ушах, руки были влажными и холодными, а кожа покрылась мурашками. Ощущение, будто он в сакральный день зимы нырнул с головой в прорубь – настолько страшным и захватывающим дух все казалось – еще долгое время не покидало его. И в тоже время неизвестное до этого момента состояние радостного покоя постепенно разливалось по его мускулам. Теперь он был посвящен в скрытое и знал истинный возраст и происхождение Хранителя. Гордость от сопричастности к тайному переполняла его.

– Значит, я могу видеть сны, не засыпая? – спросил Финн.

– Угу, – согласно кивнул Хранитель, поглаживая свою бороду. – Тебе кажется, что ты видишь сон, фантазируешь или воображаешь что-либо, в то время как прошлое или будущее начинают приоткрывать тебе свои тайны.

– А как Вы узнали, что я… – Финн запнулся, словно называя вслух себя Спящим, он отныне изменит свое будущее.

– Когда стал приходить в твои видения. Вспомни.

И Финн вспомнил. Школьный двор. Он замечтался под деревом. Уна. Яблоко-шар, угрожающе зависшее перед его лицом. А за секунду до этого: Хранитель, резко встряхнувший его за плечо.

– Значит, те, кого я «вижу», могут видеть меня тоже?

– Совсем нет, – Хранитель отрицательно покачал головой, не переставая наглаживать бороду. – Я прожил на этом свете не один десяток полных лун, – « Не одну сотню», – мысленно поправил его Финн. – И могу отслеживать перемещение личной энергии. Тем более, что ты, по-прежнему, продолжаешь громко думать.

Хранитель загадочно улыбнулся и поманил Финна дальше вдоль последовательно расположенных рядов книжных шкафов.

– Но ведь не эти вопросы волнуют тебя сейчас больше всего. Ты можешь спросить меня и об этом.

Они остановились возле очередного книжного раздела, на первом стеллаже которого красовалось уже знакомое Финну название: «30.2 История человечества». Лицо Финна стало медленно покрываться красными пятнами. Знакомые чувство стыда и вины наполнили все его существо. Хранитель знал! Как вероятно знал и о тех настырных хоть и тщетных попытках Финна прочитать книги, тем самым нарушив запрет Хранителя.

– Помню, когда я был совсем юн, гораздо младше тебя, – начал учитель мечтательным голосом, – меня заинтересовала одна тема. Чтобы познать ее мне бы потребовалось несколько лет практики и не дюжей силы. Но старшие тогда еще не допускали меня к серьезным магическим действиям. Помню, как все ночи напролет я по крупицам собирал все, что меня интересовало или как-то могло помочь в моих поисках. Днем я, как прилежный ученик, выполнял все задания, но стоило сгуститься сумеркам, и я уже во всю прыть юного возраста мчался к горам и скалам, священным холмам и озерам. Я искал проход в тот мир, существование которого держалось старшими в строжайшем секрете.

– Иной мир, – прошептал завороженный джентри.

Хранитель кивнул и продолжил:

– Я предпринимал попытки раз за разом, год за годом. Я не хотел принимать правила Священного союза Хранителей, которые гласили, что нужное знание откроется в нужное время. Я продолжал упорствовать в своих поисках и совершал ошибки, пока одна из них не повлекла за собой ужасные последствия, – Хранитель грустно замолк.

Финн замер в трепетном волнении и, практически перестав дышать, ожидал продолжения.

– В результате этих последствий я стал Последним из Первых. В мире сидов не осталось больше Хранителей. И я был тому виной. К тому времени мир иных открыл мне свои тайные двери, но долгие годы я игнорировал это, мучимый виной и стыдом. Я странствовал по Королевству, участвовал в войнах и опасных сражения, в надежде исполнить свое наказание и вернуть священных братьев домой. Но все было тщетно. Пока однажды, мир иных не закрылся передо мной навсегда, успев при этом открыть мне мое истинное назначение. Я создал эту школу и стал учить ремеслу мага других сидов. Я знал, что однажды один из них сможет вновь открыть двери в тот мир. Но я перестал торопить время. Так как воистину понял: всему свое время. Так и тебе – нужное знание откроется в нужное время. Будь спокоен.

Спокоен?! Да Финн трепетал всем своим существом. Мир иных существует! И Хранитель недвусмысленно дал понять, что он, Финн, возможно, станет одним из тех, КТО ОТКРОЕТ ДВЕРИ. Ликование переполняло юного джентри. Ему хотелось приплясывать и хлопать в ладоши. А вдруг Хранитель разрешит ему прочитать все книги с заветного стеллажа? Тогда он станет обладателем огромных знаний и великий возможностей.

–Не так быстро, молодой человек,– Хранитель буквально притормозил его, положив свою ладонь ему на голову. – Я рад, что тебя так вдохновил мой рассказ. Но всему свое время, если на то будет Воля Богини. А пока не стоит забывать о том задании, которое я тебе дал. Помни, ты должен управиться к празднику Клевера.

Финн энергично закивал, хотя его мысли сейчас находились далеко от задания.

– Значит ли, что человечество – это и есть мир Иных? – спросил он у Хранителя, не в силах унять собственное ликование и любопытство.

– Они именуют себя «люди». Совокупность людей называется человечеством.

–Как мы называем себя сидами?

– Верно, – Хранитель одобрительно улыбнулся. – Наши миры во многом похожи. И это может стать ключом. Поскольку, иной мир осилит тот, кто постиг свой мир.

И загадочно подмигнув, Хранитель раскланялся с обескураженным джентри:

– На сегодня достаточно информации. Тебе есть над чем подумать. А я, пожалуй, пойду.

Оставшись один, Финн еще долго не мог унять волнение. Сегодня он стал Владеющим Сном Наяву (вернее, он был им, видимо, всегда, но именно сегодня Хранитель открыл ему значение его дара), узнал о Великом Скандлане много личного, и в постижении тайны человечества стали появляться первые ясные проблески. Казалось, что даже книги, стройными рядами заполнявшие стеллажи важного для Финна раздела, с большей снисходительностью стали смотреть на него своими одинаковыми коричневыми корешками.

Воодушевлённый новыми знаниями, Финн поднял руку и провел ее по первому ряду книг, практически их не касаясь. К его удивлению, ни одна книга не двинулась с места, обиженно задвигаясь поглубже, а скорее наоборот, мелко задрожав, словно ответили ему взаимностью. Брать в руки их он не осмелился. Следуя совету Хранителя, Финн решил не торопить «нужное время».