Дом для призрака

По всей вероятности, это было место для гостей. Так как дальше, в глубине кабинета находился большой стол, с расставленными вокруг него офисными креслами.

Открылась дверь, и зашла красивая рыжеволосая девушка, одетая в светло-синие джинсы, легкие туфли на каблучке и желтую блузку с таким вырезом, что я про себя глубоко вздохнул. Именно она интересовалась в микроавтобусе моим Котярой.

Девушка поставила на столик красивый деревянный разнос, на котором стояли чайник, заварник, тарелочки с печеньем и конфетами. Мазнула по мне зелёными глазами и, вышла. Шла она так, и смотрелась сзади так, что я поспешно отвел глаза.

– Угощайтесь! – предложила Мария Николаевна. – Не стесняйтесь. Если что-то заинтересовало, задавайте вопросы.

Я поблагодарил, налил себе чаю и, отхлебнул горячего напитка. Это был не чай, а что-то заваренное на травах, очень вкусно, мне понравилось.

– Скажите, пожалуйста, – начал я, – рядом никого нет, я говорю шёпотом, но меня…

– Слышат, – закончила за меня Мария Николаевна.

Я кивнул.

– Всё дело в том, Александр Андреевич, что у некоторых наших сотрудников, в прямом смысле слова звериный слух, который, как вы знаете, многократно превосходит человеческий.

Попробую объяснить. Вы ведь слышали – в сказках, в каких-то мистических историях, былинах – о том, что в древней Руси люди могли превращаться в животных, птиц и даже рыб. Одно из упоминаний об этом есть даже в таком величайшем памятнике, как «Слово о полку Игореве». И она процитировала:

Над широким берегом Дуная,

Над великой Галицкой землей

Плачет, из Путивля долетая,

Голос Ярославны молодой:

«Обернусь я, бедная, кукушкой,

По Дунаю-речке полечу

И рукав с бобровою опушкой,

Наклонясь, в Каяле омочу…»

– Конечно, слышал!..

«Оба-на!.. Действительно слышал. Память, что ли, возвращается?» – удивился я. – То есть вы хотите сказать, что мужчина, который мне вчера открыл дверь и встретил в фойе…

– Волк, оборотень, – опять не дала она мне договорить.

– А Николай Николаевич…

– Тоже оборотень, – улыбнулась она, – но уже медведь…

– Тогда Семен Семёныч тоже очень похож на оборотня-медведя, – заключил я.

«Интересно, и почему этот бред меня не удивляет?» – вздохнул я про себя.

– Верно, на медведя, но он не оборотень. Он берендей. Вкратце поясню: берендей – это колдун-оборотень, оборачивающийся в медведя.

В отличие от оборотня, ему не надо для обращения пересекать какую-то условную границу между людской сущностью и звериной. «Оборотиться», «обвернуться», или в буквальном смысле перекувыркнуться через что-то.

Например, через пенёк, какую-нибудь ветку, верёвку или двенадцать ножей, воткнутых в землю, что, в общем-то, применительно к ножам, не очень-то и удобно. Берендей же просто становится медведем по своему желанию.

– Теперь понятно, почему мне всё время хотят оторвать руку – силы в них, конечно, немерено.

Мария Николаевна улыбнулась.

– Я думаю, что теперь они будут здороваться с Вами нормально, по-человечески. Вы стали своим. Поверьте, они умеют соразмерять свои силы.

«Да нет! – мысленно не согласился я с ней. – По-человечески они здороваться уже никогда не будут… Вот только странно, почему я до сих пор сижу здесь? Почему не начал визжать, брызгать слюной, метаться и орать, что тут все сумасшедшие? И почему, всё ещё не убегаю?..

А потому, – закончил я свою мысль, – что у меня в доме живёт семь непонятных тварей! Которые меня мало того, что не удивляют и не пугают, а ещё и забавляют. Да чего там греха таить – кормят!»

– Скажите, пожалуйста, – вновь начал я, – а вот девушка, которая заходила, она что, тоже оборотень?

– Нет!.. Наша Светочка не лиса, как вы, скорее всего, подумали – она ведающая или ведунья. Если совсем уж по-простому – ведьма. Как, впрочем, и я. Кстати, она моя помощница, очень перспективная девушка, а вот её подруга Ниночка – чистокровная лисичка.

Я молча сидел и смотрел на неё: «Они ведьмы! Надо же!.. Начальница и помощница… И лисичка… И волки… И медведи… Колдуны. А почему бы мне всё-таки не побегать и не поорать? Такой случай подвернулся. Самому не придётся до психушки добираться!»

Но вместо этого сказал:

– Понятно, – и улыбнулся.

Я помнил, что у меня дома живут семь тварей.

Она ещё о многом рассказывала. Хорошо, что кресло было удобное, а то от длительного сиденья я бы, наверное, устал. Когда чайник остыл, опять пришла рыжая, забрала остывший и вместо него поставила горячий, точно такой же.

На обед пошли втроём: я, Мария Николаевна и Светлана. На первом этаже был неплохой буфет, куда привозили готовые обеды. Их оставалось только разогреть, на вкус очень даже неплохо.

В небольшом зале, отделанном темными деревянными панелями, стояло пять столиков, кроме них, к стойке бара приткнулись ещё пять высоких стульев. В баре продавали несколько сортов пива, всевозможные молочные коктейли, выпечку и много ещё чего. За столиком кроме нас никого не было, и я, против своей воли постоянно поднимал глаза на Светлану.

У меня не было выбора, она сидела напротив меня. Похоже, ей нравилось, что я всё время на неё смотрю. Блузка у неё вдруг оказалась расстёгнута на несколько пуговиц. Мне показалось, что дальше её расстёгивать некуда, дальше начинались джинсы. С трудом поев и чудом не подавившись слюной от такого зрелища, я уткнулся в стакан с чаем и делал вид, что очень им увлечён.

Надеюсь, я не покраснел. Мария Николаевна делала вид, что ничего не замечает. У неё у самой-то, честно говоря, рубашка была застёгнута не на все пуговицы. И тоже было на что посмотреть, и это «что», наверное, покруче, чем у Светланы.

Когда мы уже собрались уходить, в буфет ввалился и подсел к нам Семён Семёныч. Поздоровавшись, он с удовольствием сообщил, что вернулся из больницы, куда вчера увезли Игорька.

Медики определили, что тот всё-таки ушиб свою головушку до состояния сотрясения. Когда же врачи его спросили, каким образом и в результате чего он получил травму. Игорёк всё честно им рассказал. Тут Семён Семёныч захохотал:

– Прикинь, Саня, Игорёк рассказал врачам, что увидел чудовище на столе в своём кабинете. Ну а поскольку он был трезвым и, как показали анализы, не уколотым, и даже не обкуренным. Ему вызвали психиатра.

Он опять заржал и чуть не опрокинул стол, выбираясь из-за него. Так смеясь и ушёл, не забыв прихватить со стола кусок черничного пирога, который не успела доесть Светлана.

– Теперь ему к нам дорога заказана, – промурлыкала Мария Николаевна.

– Почему? – удивился я.

– Видите ли, Саша, его покровители – высокопоставленные люди, но даже они не знают, чем мы тут занимаемся. Они знают, что у нас высокие зарплаты, и не более того.

Его взяли, чтобы лишний раз с ними не ссориться, легче взять. Такова система. Но когда дело касается серьезных вещей, с нашей конторой лучше не связываться. Вы со своим духом подвернулись очень кстати. Где надо покажут справочку от психиатра и всё! Куда уж серьёзнее, псих на ответственной государственной службе.

– Но он же не псих, он действительно видел.

– Псих у нас только один, и он только что стырил у меня пирог, – пробормотала Светлана и уже громче добавила:

– Да, он не псих. Но знаем об этом только мы, о чём, разумеется, никому не скажем.

И она, откинувшись на спинку стула, потянулась. Глядя на неё, я аж дыхание задержал: «Вот зараза! Ты посмотри, что творит… Блин… Но как смотрится-то, а! – думал я, глядя на её желтую блузку и на то, что было под ней. – Что-то я слишком много стал разговаривать сам с собой. Значит, наверное, скоро поеду вслед за Игорьком!»

После обеда ходил по разным кабинетам, где меня вводили в общий курс дела. Я побывал в так называемой оружейной комнате, где хранились приспособления необходимые при встрече с духами, или призраками. Как я уже успел понять, их каждый называл по-своему, как хотел. В оружейке был установлен активатор для насыщения воды водородом.

Оружейная комната находилась на втором этаже, и заведовал ею Анатолий Викторович. Крепкий мужик среднего роста, лет пятидесяти. Он показал, как пользоваться «маузером», «гранатой» и «мечом». Как перезаряжать их.

В «Маузере» из рукоятки извлекалась батарея и заменялась на новую. Ствола у него, как я уже говорил, не было. Вместо него имелась вертикальная прорезь, сквозь которую выбрасывались молекулы водорода. Сверху, отверстие для залива «водородной воды».

Заливалось немного, граммов семьдесят. На рукоятке что-то вроде курка – нажимаешь, цепь замыкается, и начинается реакция. Молекулы водорода высвобождаются и под давлением выбрасываются лучом метров на пятнадцать. Одна заправка обеспечивает десять минут непрерывной работы.

Имелись стволы и посолиднее. Длиной чуть больше метра, приклад складной. Посредине, снизу вставляется мощная батарея, сверху заливался литр «водородной» воды. К нему шёл прицел с дальностью до ста метров.

Принцип работы тот же, что и у «Маузера». Разбирался на три части и укладывался в кейс. Прозвали этот прибор без затей – «Дубок», так как весил он килограммов семь, и им можно было нехило приложить, если приспичит.

«Граната» представляла собой металлический шар диаметром двенадцать сантиметров, сильно приплюснутый с двух сторон и похожий на тарелку НЛО. С одной стороны, в него вставляется цилиндр, на котором находится кнопка детонатора. Нажимаешь и бросаешь, через три секунды подрыв. По периметру располагаются сотни маленьких отверстий, через которые при подрыве, под давлением вылетают капли «водородной» воды.

«Меч» и был очень похож на короткий меч. Батарея вставляется в рукоятку. Лезвие пронизано множеством мелких каналов, отверстия которых выходят возле режущих кромок. В рукоятке емкость для воды, заливается граммов сто пятьдесят. Возле гарды, кнопка активации.

При запуске батареи высвобожденный водород не подавался под давлением, а через отверстия в лезвии свободно истекал, окружая лезвие водородом. Махать мечом можно было несколько часов, пока не устанешь. Причём им можно было заколоть или зарубить своего оппонента. Но если переусердствуешь, меч сломается. Лезвие ослаблено каналами, а в сплаве содержалась значительная доля серебра. Всё это не придавало ему прочности.

Анатолий Викторович учил меня обращаться с этими приборами. Перезаряжать их, заправлять, насыщать воду водородом в активаторе. Я учился быстро вытаскивать и применять всё оружие, какое было. Особое внимание он уделил мечу и пытался научить меня хоть сколько-то осмысленно им размахивать.

– Поверь, – говорил он, – иногда у тебя может и не быть времени, чтобы вытащить другое оружие, кроме меча. На совсем уж крайний случай, можно активировать «гранату» прямо в руках! Но при этом надо закрыть глаза, а то их может повредить каплями.

Руки, конечно, при подрыве отобьет, зато на расстоянии пятнадцати метров снесёт всю нечисть. И пока она очухается, можно будет успеть приготовить другое оружие или, в конце концов, убежать.

И запомни, капли воды действуют мощно за счет своего размера. Однако же, воздействие капель кратковременно, в отличие от молекул водорода.

– А почему бы тогда не использовать сжиженный водород или сжатый в баллоне?

Оружейник с сочувствием посмотрел на меня и, решив, видимо, не расстраивать убогого, ответил:

– Ты знаешь, какая температура у сжиженного водорода?

Я этого не знал даже в свои лучшие времена. Не дождавшись ответа, Анатолий Викторович сам же и ответил:

– Двести пятьдесят девять градусов в минусе! Оружие получится слишком тяжёлым из-за предохранений от обморожения. И сложным, с таким минусом шутить нельзя. Ну и баллон со сжатым водородом тоже не подарок. Лучше не таскать на себе настолько взрывоопасный предмет.

– Но ведь в воздухе, которым мы дышим, есть водород, – начал опять умничать я, что-то, наверное, действительно вспоминая из школьной программы, – почему он не действует на призраков?

– Совершенно, верно, есть, – согласился со мной Анатолий Викторович, и опять ткнул меня носом в мои знания, – а какое содержание водорода в воздухе?

Разумеется, я не знал.

– Ноль целых, две сотых процента! – опять не дождавшись от меня ответа, сказал оружейник. – Количество ничтожно, духи его просто не чувствуют. Когда освоим это оружие, перейдём к огнестрельному и холодному, – продолжил он и, заметив мой удивлённый взгляд, пояснил:

– Видишь ли, есть такие твари, которых водородом не напугаешь, а только поправишь им здоровье. Для них нужен специальный сплав, или чистое серебро, ну или огонь на крайний случай. Но зато их можно убить в отличие от духов, если они, конечно, вперёд не порвут тебя, как газету, – радостно закончил он.

«Какой всё-таки добрый и душевный человек! – подумал я – не сказал, что мне сначала выпустят потроха, а потом сожрут их. Не стал пугать!» И пошёл собираться домой.

Глава 3 Первое задание и первая лекция

В девять часов утра я сидел рядом с Сергеем в микроавтобусе, по бокам которого красовались свежие надписи «Ветслужба». Мы ехали в деревню под названием Кедровка, расположенную километрах в двадцати от нас, вглубь тайги.

Об этой поездке ещё вчера меня попросила Мария Николаевна. Когда я уже собирался уходить домой, она попросила меня зайти к ней. Рассказала, что в этой деревне ни с того ни с сего стали сходить с ума домашние животные. Поэтому надо бы съездить туда вместе с Сергеем и попытаться разобраться, в чём там дело.

В деревне уже были ветврачи, взяли анализы, которые показали, что животные абсолютно здоровы. Никакого бешенства или каких-либо других заболеваний. Что, собственно, и является подозрительным. Честно говоря, за такую зарплату я готов был не только узнать в чём дело, но и самому пасти эту взбесившуюся скотинку.

Когда мы с Сергеем выехали за город, то первое время молчали, присматривались друг к другу. Но потом помаленьку разговорились, некоторая неловкость, присущая малознакомым людям, быстро прошла. По дороге он рассказал, что деревня небольшая, всего дворов сорок. Проживают чуть больше ста человек. В основном пожилые и старые люди. Почти в каждом дворе есть своё хозяйство.

Дорога в посёлок находилась в довольно приличном состоянии, большегрузы здесь не ходили, асфальт не попортили. Километров через пять началась настоящая тайга. Стало темнее. Огромные деревья кронами закрывали солнце, и оно, пробиваясь через переплетение ветвей, пятнами ложилось на асфальт, скрадывая неровности дороги. Стало как-то тревожно, и мы ехали молча.

Наконец, наша «Ветеринарная» выскочила из мрака на волю, лес поредел, появилось больше берёз, стали попадаться поляны и огороды.

Деревня появилась неожиданно, из-за поворота. На въезде нас встретили два больших, совершенно одинаковых дома, стоящих по обе стороны дороги. К домам прилепились палисадники с разросшейся черёмухой.

Сергей остановился возле левого дома, чуть прижавшись к забору освобождая дорогу.

Мы вышли из машины, огляделись и услышали:

– Мог бы и не жаться к ограде-то, никому бы не помешал, не ездюют тута! – из палисадника, возле которого мы остановились, на нас смотрел дедок лет семидесяти, одетый в клетчатую рубашку с закатанными до локтя рукавами. Больше ничего разглядеть из-за забора не удалось.

– Батя, скажи, пожалуйста, – начал было Сергей, но мужик его перебил:

– Да вижу, «ветслужба» написано, опять из-за наших бурёнок пожаловали?

Сергей кивнул.

– Да, странное что-то с коровками творится, у меня переболела, у моего брата переболела, – он кивнул на второй дом через дорогу, – такое впечатление, что с нас началось, потом отпустило и в деревню пошло.

– А что пошло-то? – встрял я.

– Не знаю, – пожал плечами мужик, – кормилицы как из ума выжили. А энти, которые до вас приезжали, сказали, что всё в порядке, анализы в порядке, и беспокоиться не о чем, – и он тяжело вздохнул.

– А сами-то что думаете? – спросил Сергей.

– А сами мы думаем, что дело тут нечисто, и пора бы попа какого звать, может и поможет, – и мужик, опять вздохнув, перекрестился.

– Так значит, ваши коровы сами выздоровели, никто им никакого лекарства не давал? – опять влез я.

– Сами, – кивнул дед, – шесть дней у меня коровка болела, потом шесть дней у брата, – и он ткнул пальцем в дом напротив.

– Сейчас у Ефимовны болеет. Вона её дом, – и он показал рукой куда-то вдоль улицы, – у неё сирень в палисаднике у одной растёт. Не ошибётесь…

– Спасибо, батя, – поблагодарил Сергей.

– И ещё, сынки, – предупредил дед, – вы там поосторожнее, с животинкой-то. Поберегите себя, совсем из ума она выживает! Брата моего так рогом коровка пырнула, что пришлось в город до больницы везти, операцию делать. Сильно она ему руку повредила.

– Как-то всё это странно, – пробормотал Сергей и спросил: – деда, а как всё это протекает?

– Что и как у кого протекает, не знаю, а моя коровка сначала похудела, буквально за трое суток. Ажна ребра выпирать начали, а потом рассудок потеряла! Стоит посередь загона, не двигаясь, только глазами безумными водит. Как кто зайти хочет, так кидается на него, и рогами подцепить норовит.

– Спасибо за предупреждение, батя, учтём.

– Скажите, а вам медок случаем не нужон? Удачный медок нонче у пчёлок получился. Недорого отдам.

– Саня, тебе мёд нужен?

– Литра три бы взял.

– Ну, тогда и я три возьму.

– Батя, на обратном пути литров шесть возьмём, но у нас тары нету.

– Ничего, баночки я вам найду, – обрадовался дед, – с оказией если что и возвернёте, а если нет, так и не надо.

– Ну что, потрепались, пора и за дело браться, – вздохнул Серёга, – мёд потом жрать будем, – и он направился к машине.

И мы взялись. Поехали к Ефимовне. Возле её дома на лавочке под сиренью сидела бабушка, на вид лет под восемьдесят. Увидев нашу машину, она помахала рукой, словно приглашая. Приглашение мы приняли, остановились и вышли из микроавтобуса.

Дом у Ефимовны не очень большой, но добротный и аккуратный. Было видно, что ему много лет, но он стоял ровно, окна и ставни не перекосило от времени. Забор и ворота, хоть и почернели с годами, но стояли твёрдо, прямо, все доски были на месте.

Начал опять Сергей:

– Доброго здоровья бабушка.

– Спасибо, сынок, а то, когда тебе за сотню, добрым здоровье не всегда бывает, – улыбнулась Ефимовна.

Я, аж поперхнулся:

– Сколько, сколько? – потом спохватился и, наверное, с дуру, добавил:

– Я, конечно, понимаю, что женщин о возрасте не спрашивают, но за сто – это сколько?

Ефимовна смеялась, смеялась заразительно, показывая великолепные белые зубы.

– Женщину он увидел, – пробормотала сквозь смех она, – а поженихаться ко мне у тебя желания не возникло? – и она опять захохотала.

Через несколько минут, отсмеявшись, бабка пригласила нас в дом, и сказала:

– Сначала чайку попьём, потом ужо и в загон пойдем, на коровку смотреть.

Пока пили чай с душицей, она рассказала, что ей сто шесть лет. Семьдесят лет назад перебралась жить сюда из Алтайских мест. Мужа похоронила двадцать лет назад, детей нет, живет одна. На хозяйство сил ещё хватает.

Пока всё это рассказывала, пристально рассматривала Сергея, на меня внимания почти не обращала.

– Ну что же, пойдёмте, посмотрим на мою кормилицу, – предложила она, когда мы закончили с чаем.

– Но предупреждаю – осторожнее, не болезнь это, а какая-то напасть. Некоторое время я могу это сдерживать, но недолго.

– А вы не простая бабушка, – усмехнулся Сергей.

– Да и ты, я вижу, человек не очень простой, – улыбнулась хозяйка, осмотрев Сергея с ног до головы.

Загон находился в глубине двора, и пока мы шли к нему, из него не раздалось ни одного звука. А это неправильно, должны быть звуки, которые издаёт животное в несколько сотен килограммов веса. Насколько я знаю, коровы шумно дышат, переступают с ноги на ногу, просто ходят по загону, топают.

– Я сейчас займусь коровкой, а вы откройте двери и посмотрите, что там делается. Долго не валандайтесь, скоренько давайте, – попросила нас хозяйка.

Подойдя к загону, она встала возле двери, положила ладони на стену и закрыла глаза, через минуту велела:

– Открывайте.

Я сдвинул тяжёлый деревянный засов и открыл дверь, внутрь мы заглянули с Сергеем одновременно.

Эту тварь я увидел сразу же! Она сидела на шее у тощей коровы и таращилась белёсыми глазами в дверной проём. Корова, казалось, её не замечала, стояла, наклонив голову, и как будто бы о чём-то думала. Но вдруг она пошла к нам, ускоряя шаги. Я захлопнул дверь и задвинул засов. Тяжёлый удар заставил содрогнуться весь загон.

– Ну что, ветеринары, успели что-нибудь разглядеть? – спросила Ефимовна, когда мы отошли от стайки.

Я вопросительно посмотрел на Сергея:

– Я думаю, при ней можно… Ну а я ничего не смог увидеть, стоит тощая корова посреди сарая, и всё.

– На шее у вашей бурёнки сидит какая-то мохнатая тварь, у неё светлые навыкат глаза, тонкие и кривые ручки, – отрапортовал я.

– Ты, я вижу, тоже ветеринар не простой, – усмехнувшись, заключила Ефимовна, покивав головой, – но по тебе этого почему-то не скажешь.

– Что будем делать? Вызовем помощь? Обычно вызываем… – вопросительно посмотрел на меня Сергей.

– Нет, сами будем снимать эту заразу с коровы. Сама по себе эта дрянь нам не опасна. Я ничего такого не чувствую, думаю, мы с ней справимся. На данный момент корова – это её оружие. Значит, нам надо эту тварь лишить её оружия, – начал рассуждать я.

А когда Сергей захотел вставить какое-то, по всей вероятности, язвительное замечание в мои размышления, показал на него указательным пальцем и сказал:

– А значит тебе, надо будет удерживать бурёнку, пока я буду отдирать от неё эту дрянь.

– Да?! И как ты себе это представляешь? – ехидно спросил Сергей.

– Ты быстро забегаешь в сарай, хватаешь бурёнку за рога и удерживаешь её, пока я буду возится с этой фигнёй.

Сергей вытаращился на меня:

– Ты в своём уме?! Это не коза!.. Это корова!.. А с ней в одиночку, между прочим, даже волк не справится! – возмутился он. – И потом, ты уверен, что сможешь один оторвать это от коровы?

– Что, боишься, что страна лишится одного из своих лучших ветеринаров? –захихикал я. Сергей возмущённо фыркнул и покраснел.

– Не переживай, всё продумано! Бурёнка ослаблена, ты, в силу некоторых обстоятельств силён физически, и к тому же можешь быстро двигаться. Ты справишься.

Всё это время нас с огромным интересом слушала Ефимовна. Когда я закончил свои тактические размышления, она спросила, в чем мы собираемся везти эту «фигню». В деревне её лучше не оставлять. Услышав это, Сергей убежал к машине и принес мешок.

– Саван? – спросила Ефимовна.

Сергей кивнул, – ага, он самый и есть.

Я вопросительно посмотрел на него.

– Видишь ли, на шее у бурёнки дух, а дух не может преодолеть саван, которым в течение трёх дней был накрыт умерший. К сожалению, это относится только к мелким и слабым духам. Есть такие, которые его просто порвут.

– Ну что, ветеринары! В атаку, если вы такие сильные и смелые, – засмеялась Ефимовна.

И мы пошли в атаку. Вернее, осторожно двинулись вперёд.

Подойдя к двери, я рывком открыл её, и Сергей мгновенно оказался внутри. Он сделал это так быстро, что я даже растерялся. Вот только что был рядом со мной, а через мгновение я уже видел его широкую спину, из-за которой не было видно коровы.

Я метнулся следом, подскочил к нему и увидел, как сидящая на шее коровы тварь таращится на нас с каким-то по-человечески ошалевшим видом. Видимо, с таким идиотским способом борьбы с ней, она сталкивалась впервые и была ошарашена такой непредсказуемой наглостью.

Пока тварь раздумывала, что ей делать, я схватил её обеими руками и с силой потянул. Но та держалась крепко, хотя её тело от шеи бурёнки оторвать и удалось. Она сейчас цеплялась только корявыми ручками.

Помогла сама корова, видимо, её контакт с наездницей нарушился, и она шагнула в сторону. Дух остался у меня в руках. Я пулей вылетел из загона, сунул его в подставленный Ефимовной мешок, и она затянула горловину кожаным ремешком. Всё! Победа! Виват, ветеринары!

Следом за мной из загона выбрался Сергей и, тяжело дыша, стал разглядывать шевелящийся мешок.

– Так вот какой ты, северный олень! – задумчиво проговорил он и слегка пнул нашего пленника.

– Знаешь, Сань, это ведь первый раз, когда я вот так, по дурному, без подготовки ловлю духа. А с другой стороны, когда-то надо начинать. От Машки мы, конечно, огребём, или я её не знаю. И он грустно вздохнул.

Мы попрощались с Ефимовной, она, улыбаясь, пожелала успехов и процветания нашей ветеринарной клинике.

На выезде из деревни нас ждал дедок. Без лишних разговоров отдал две трёхлитровые банки с мёдом, забрал деньги и, махнув на прощание рукой, опять залез в свой палисадник. А мы покатили домой.