Тонкой нитью

Татьяна Тэя

Тонкой нитью

Глава 1

Очередная ночь выдалась безлунной. Мрачные тучи, словно тёмные вороньи крылья, выстилали небо над Сиэтлом. Не было ни намёка на просвет. Я вытянула рукава старого безразмерного свитера, пряча в них озябшие пальцы, и, закрыв глаза, запрокинула голову на подголовник плетеного кресла.

Любоваться тут собственно было нечем. Балкон выходил в узкий проулок, и метрах в семи – десяти от моего дома возвышалась глухая кирпичная стена другого здания. Пятью этажами ниже блестели невысыхающие даже в погожий день лужи, бок к боку ютились вечно заполненные почти доверху мусорные баки.

Но здесь, почти у самой крыши, ещё и ночью, я не замечала этой прозы жизни. Мне нравилось сидеть вот так, почти в абсолютной тишине, улавливая отдалённый шум одной из оживлённых магистралей Сиэтла.

Дни стояли не дождливые, просто пасмурные. От них состояние моей души переросло из лёгкой меланхолии в зарождающуюся субдепрессию. Гнетущее состояние погоды передавалось всем. Люди, ошалевшие от недостатка ультрафиолета, словно замороженные бродили по улицам, только что не натыкались друг на друга. Город погрузился во временную спячку. Такое случалось и раньше, но ни в каком другом месте, кроме как в Сиэтле, я не наблюдала этого массового коматоза.

Обычно в подобное время я брала у себя самой отгулы и, быстро покидав вещи в дорожную сумку, срывалась к маме в солнечную Флориду. Ох, как там было хорошо: ясные рассветы, дневной зной, красное марево на горизонте по вечерам и запах плавящегося асфальта, к которому я по странной случайности испытывала непонятную тягу. Но когда-то давно мне захотелось сбежать оттуда, и я сделала это.

Маман возмущалась, ругала меня, потом звала обратно, просила, но я не вернулась.

Мне не работалось во Флориде, тогда как в Сиэтле я нашла то самое место, где ничто не мешало мне думать, а затем обличать свои беспорядочные мысли в слова.

Балконная дверь соседней квартиры с тихим "фьюить" отъехала в сторону, шагов я не услышала, но через несколько секунд мой нос уловил слабый аромат дешёвого табака.

– Что за гадостью ты травишь себя, – проворчала я, не открывая глаз, и добавила чуть тише: – и меня…

– Хм, – раздалось в нескольких метрах. – Кому как, мне так вовсе и не гадость.

Голос был немного хриплым, как после сна. Надеюсь, сегодня ему удалось поспать хотя бы днём. Если так, то хорошо. Может, и я смогу, наконец, выспаться. Нам надо как-то синхронизировать наши графики, он спит – я работаю, сплю я – он занимается тем, чем чёрт его дери, я не знаю, он занимается во всё своё свободное время.

– Давай я дам тебе нормальные сигареты, – вздохнула я.

– Я уже привык к этим, – ответил он после непродолжительного молчания.

– Что в них такого особенного?

Разомкнув веки, я повернула голову в его сторону. Глазам не надо было привыкать к окружающей темноте, и я посмотрела на высокий силуэт мужчины, стоящего в тени. Красный огонёк его зажжённой сигареты вспыхнул ярче, когда мой сосед сделал очередную затяжку. В квартире за его спиной было темно и тихо. Радио не работало, телевизор был выключен.

– Ничего. Я просто к ним привык, – повторил он и выдохнул дым.

Как всегда немногословен.

Некоторое время мы сидели в тишине: он продолжал курить, я пыталась натянуть свитер на согнутые коленки. Руки сами собой взметнулись к голове, высвобождая стянутые резинкой волосы из тугого хвостика. Пальцы массировали чуть онемевшую кожу головы. Не сдерживаясь, я простонала, краешком глаза, наблюдая за дрогнувшим огоньком сигареты.

Это что, был тихий смешок, или мне показалось? Пожав плечами, я продолжила своё нехитрое занятие, к тому же, приятное.

Квартира за стеной пустовала столько, сколько я жила здесь. Меня это устраивало, я вообще не имела привычки общаться с соседями и не испытывала желания заводить новые знакомства. Мне нравилось быть одиноким сердцем в городе одиноких сердец. Это давало мне нужный настрой, чтобы писать.

Время от времени у меня, конечно, случались романы, но встречи происходили всегда на нейтральной территории или на территории второй заинтересованной половины. Мой дом был моим личным обиталищем, моей пещерой, как хотите, норой, и я никого не пускала сюда. По этой же причине, я никогда не приглашала маму навестить меня в Сиэтле. Казалось, осквернение моего жилища толпами «прихожан» приведёт место, где в моей голове возникали порой потрясающие идеи и сюжеты, в абсолютный диссонанс. Я не рисковала, считайте это осторожностью.

Так вот, квартира за стеной пустовала до позапрошлой недели. Ровно в первый понедельник месяца в неё въехали. Я сначала не поняла, что у меня появился сосед. К нему, как и ко мне, не приходили друзьях, он не закатывал вечеринок по поводу новоселья, и, что, конечно, было полной ересью в нашем случае, не ходил по этажам с коробкой печенья, чтобы завязать добрососедские отношения с другими жильцами.

Он просто тихо и незаметно занял пустующее помещение и зажил, не высовываясь на свет божий днём и не тревожа общий покой в ночные часы. Спокойствие длилось три дня и две ночи.

Со среды на четверг я была разбужена почти под утро. Целый день я писала, охваченная творческим порывом, вечер провела, расслабляясь у телевизора, бессмысленно щёлкая программы, пока, наконец, не остановилась на усыпившей меня в итоге мелодраме.

Я так и заснула – на диване, укутавшись в плед, даже не дойдя до балкона, где по своей заведённой невесть когда традиции, любила посидеть в одиночестве пол часика перед сном. Сквозь тяжёлые сновидения, насилующие мой измученный дневными бдениями мозг, я уловила громкий мужской голос, который, как мне казалось, раздаётся чуть ли не у меня под ухом. В стену несколько раз стукнули, что-то разбилось, затем до меня донёсся поток приглушённой толстой кирпичной стеной брани. А после, когда я уже окончательно проснулась, всё прекратилось.

Утром следующего дня я узнала, что у меня появился сосед, а ночью всё повторилось.

Мужчина оставался для меня невидимкой, пока два вечера спустя мы не встретились здесь, на балконе.

Он вышел покурить, как и сегодня, может, даже и не замечая меня, притаившейся в своём излюбленном кресле. Я так же сидела и слушала тишину, стараясь освободиться свою голову от ненужных мыслей и выстроить диалог, который у меня никак не выходил в предыдущей главе. Своенравные герои будто жили своей жизнью и постоянно норовили увести сюжет в какие-то дебри, из которых я пока не придумала для них выхода.

Что поразило меня – мужчина передвигался абсолютно бесшумно, но, видимо, скрывать своё присутствие на балконе не входило в его планы, так как, выйдя на улицу, он закурил.

– Что с тобой не так? – спросила я вместо приветствия.

– А с тобой? – вместо ответа раздалось с его части балкона.

– Я в формате этого города.

– Ну, а я только переехал.

Я уставилась в темноту, в его сторону, но разглядеть ничего не могла, однако вердикт вынесла:

– Не притрёшься.

– Я и не стремлюсь. – Теперь, кажется, я могла видеть, как в темноте поднялись и опустились его плечи, а, может, мне показалось.

– А то не похоже, – вырвалось у меня. – Давно в Сиэтле?

– Недавно.

– Хочешь, прогуляемся, покажу город?

Молчание, а затем твёрдое:

– Нет, спасибо.

Докурив, он ушёл.

– Не очень-то и хотелось, – пробормотала я, скорее себе самой, чем его спине, скрывшейся за балконной дверью.

А посреди ночи меня разбудил его очередной кошмар, и на утро, поддавшись порыву, я перед выходом из дома налила кофе в термос и просунула его через прутья решётки, делившей длинный балкон на две половины: его и мою территорию.

Нацарапав на клочке салфетки «С утром добрым!» и пририсовав следом криво улыбающийся смайлик, я поставила поверх маленькую бутылочку с виски, по типу тех, что выдают в самолётах.

Кажется, я и прихватила её в один из своих длительных перелётов.

Вечером получила свою посуду обратно. Пустой.

А чуть позже, когда я снова сидела в кресле и размышляла над очередным прожитым моими героями днём, мужчина показался из своей комнаты, появившись так же бесшумно, как и прежде.

Теперь же нарушать мой покой стало у него почти доброй традицией, вот и сейчас он просто молча курил, отвечая короткими междометиями на мои реплики.

– Дурацкая погода, – я соскочила с кресла и подошла к краю балкона. – Я жду дождя. Знаешь, мне кажется, когда он прольётся, вместе с ним из моей забитой ненужной информацией головы полезут более светлые мысли.

– А сейчас, что лезет? – спокойно и без всяких эмоций спросил он.

«Вот он спрашивает меня потому, что ему интересно, или просто из вежливости?» – Который раз я задавала себе этот вопрос.

– Ничего хорошего. Я запуталась, – признание вырвалось само собой. – Я пишу, знаешь ли…

– Знаю.

– Откуда?

– Слышу, как днём ты лупасишь по клавиатуре своего лэптопа.

– И что? – возмущённо выдохнула я.

Сделав последнюю затяжку, он покрутил фильтр сигареты между пальцами и кинул его в темноту за ограду балкона.

– Спасибо за кофе.

Я посмотрела вниз, с моей стороны у решётки стоял, как я догадываюсь, опустошённый термос.

– Не за что.

– Ты хорошо его варишь, я знаю, это кофе, сваренный на огне, не в машине, у него особый вкус.

– Спасибо, – каков знаток.

Мой сосед развернулся и направился к себе, но прежде чем скрыться в квартире, добавил:

– Да, дождь не помешал бы. Под него хорошо спать.

Балконная дверь не сделала «фьюить», но он ушёл, оставляя меня одну.

Чертыхнувшись, я подошла и подняла с каменного пола свою посуду, отнесла на кухню, аккуратно вымыла, затем вернулась к себе в комнату, попутно стягивая вдруг отяжелевший свитер через голову.

Тёмно-зелёные стены, увешанные чёрно-белыми фотографиями олд-скульных джазовых исполнителей и саксофонистов, большая белая кровать, на которой можно легко разместиться вчетвером, и одинокий комод – вот и всё убранство моей спальни. Обычно в ней я и писала, забравшись с ногами на высокий матрас, поставив лэптоп на колени.

Проделав привычные манипуляции перед сном, я решила ещё немного подёргать своих героев.

Вслух перечитав главу, на которой остановилась, я поменяла несколько заставивших меня поморщиться фраз, в паре мест выделила текст жёлтым, пообещав себе завтра вернуться к этим отрывкам. Мне что-то не нравилось, но я не могла понять что.

Последние сроки, когда я должна была отнести текст Альфреду в редакцию, уже прошли, но тот, зная меня, терпеливо ждал. Я ненавидела подводить людей. Я ненавидела зависать подолгу над книгой, но именно в этот раз слова мучительно не хотели складываться в красивые предложения. А я ненавидела некрасивые предложения.

Написав за час не больше полстраницы, я перечитала добавившиеся абзацы и решительно стёрла их. Завтра… завтра с утра ко мне вернётся и желание, и мастерство, а сейчас я устала и раздражена пустым днём и меланхолией большого города.

Решительно закрыв крышку лэптопа, я выключила свет и откинулась на подушки.

Стоило глазам закрыться, как сон одолел меня.

«Бывало, мне снилась оригинальная сюжетная линия, нечасто, конечно, но случалось, может, и на этот раз повезёт», – проскользнула в голове последняя перед погружением в темноту, мысль.

А следующее, что я осознала – я сижу на кровати. Соскользнув на пол, посмотрела на электронные часы на комоде, показывающие чуть больше четырёх часов утра. Не понимая, что меня разбудило и заставило подняться, я потянулась в сторону постели, намереваясь вернуться в неё и в устраивающий меня сон без сновидений, когда это снова случилось.

Громкий вскрик, удар, затем ещё один, тишина, и голос, тот, что доносился до меня из-за стены теперь каждую ночь.

Остатки сна улетели безвозвратно. Я замерла, прислушиваясь, затем, чертыхнувшись, выбежала на балкон, из соседней квартиры слышалось приглушённое бессмысленное бормотание. Я вцепилась в перила балкона так, что побелели костяшки пальцев. Это мучительно – слышать его кошмары каждую ночь и не знать, как помочь. А могу ли я вообще чем-то помочь?

Не долго думая, пока решимость не оставила меня, я подошла к решётке, разъединяющие наши половины, подёргав за неё, оценила надёжность. Немного шатается, но мой вес выдержит.

– Не смотри вниз, – пробормотала я, чувствуя, как ладони становятся влажными.

Ухватившись крепко за металлическую рейку повыше над головой, я поставила босую ступню на перекладину и, зажмурившись, перелезла на соседскую половину.

Глава 2

– В тёмной комнате было темно, – бормотала я, проникая в соседскую квартиру через дверь балкона, и усмехалась.

– Она шла по тёмному коридору навстречу неизвестности, – рука взлетела вверх, пальцы коснулись тонкой ткани невесомой занавески и откинули её в сторону.

– Бу! – выдохнула я, но ничего не произошло.

Под пятками ощущалась выложенная плиткой разделительная полоса между балконом и комнатой.

Я могла сколько угодно храбриться и подбадривать себя, но тот факт, что я шагнула в неизвестность – был неоспорим. Где-то там внутри меня уже дребезжал противненький голосок: «а не поторопилось ли ты, дорогуша». Но мозг – это то, что часто включалось у меня в последнюю очередь. Сначала – импульс, потом всё остальное. Импульс погнал меня вперед, прежде чем я успела всё хорошенько обдумать.

Что меня ждало там, в квартире? Какой приём? Я всё ещё не исключала вероятности быть выброшенной на улицу через окно неприветливым хозяином жилища, но шагнула вперёд.

Пальцы ног коснулись холодной поверхности деревянного пола, который тут же заскрипел, словно бы вес мой составлял целую тонну; но на самом деле, я была худенькой, мама утверждала, что даже чересчур уж субтильной.

Остановившись, я на несколько секунду прикрыла глаза, давая им привыкнуть к темноте, затем снова уставилась вглубь комнаты, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь в этом помещении, куда почти не проникал свет с улицы.

Слева угадывались очертания дивана и двух кресел – стандартный набор для гостиной – пустой стеллаж тоскливо приютился у противоположной стены, низенький столик между ними и коробки, коробки, коробки. Неразобранные, открытые или ещё запечатанные – они стояли вдоль стен, посреди комнаты, везде, где только находилось свободное место. Создавалось ощущение, что хозяин квартиры и не собирался обустраиваться здесь надолго. А, может, у него просто не было желания возиться с вещами; впрочем, тогда бы я посоветовала путешествовать по стране налегке, без всякого багажа, это намного упростило бы жизнь. К чему этот шлейф прошлого в виде ненужных вещей, которые ты даже не удосуживаешься разобрать, зачем это всё таскать за собой?

Переминаясь с ноги на ногу, я так и стояла у выхода на балкон, не зная, как мне поступить дальше: идти вглубь квартиры или вернуться обратно. С той секунды, как я переступила "порог" шум прекратился, словно одного моего присутствия здесь было достаточно для того, чтобы мужчина вернулся обратно в свой спокойный сон.

Посмотрев через плечо за балконную дверь, я содрогнулась от одной мысли – лезть через решётку на свою половину. Ну, уж нет, если я и выйду отсюда, то только через дверь.

В пожарном щитке этажом выше я хранила комплект запасных ключей от своей квартиры, так что вопрос о том, как я попаду к себе, отпадал за неактуальностью.

Ещё разок глубоко вздохнув и решив, была ни была, я двинулась вглубь апартаментов, с аккуратностью обходя мебель и коробки, примерно понимая, откуда до меня каждый вечер доносятся звуки борьбы и неразборчивые агрессивные, адресованные неведомо кому, слова.

Эта квартира не являлась точной копией моей, но планировки примерно совпадали. Маленький коридор привёл меня к спальне. Дверь была распахнута настежь, экран телевизора, закреплённого на настенной консоли, рябил "снегом", он почти не освещал комнату, однако, переведя взгляд, я уставилась на мужскую спину. Света от экрана было достаточно, чтобы я разглядела, как она поднималась и опускалась от глубокого дыхания и блестела от пота. Одеяло сбилось к ногам и на половину спадало на пол. Там же валялась подушка, выкинутая, видимо, то ли за ненадобностью, то ли со злости.

– Эй, – тихо позвала я, – эй, спишь?

Только сейчас я поняла, что даже не знаю, как к нему обратиться. Мы уже несколько вечеров мирно соседствовали на одном балконе, перекидывались ничего не значившими фразами, я фыркала на его пристрастие к дурацким дешёвым сигаретам, поила кофе, но ни он, ни я так и не удосужились поинтересоваться именами друг друга.

– Эй, – снова попыталась я и по инерции сделала шаг вперед.

Пальцы ног внезапно наткнулись на что-то, и я чуть не упала. Взмахнув руками, удержала равновесие и наклонилась к полу. Оказалось, что напоролась на пульт от телевизора.

Подхватив его, я щёлкнула по кнопке и "снег" на экране пропал. Комната погрузилась почти в абсолютную темноту.

Внезапно мне стало не по себе. Ну, и о чём он подумает, если проснётся и обнаружит меня на пороге? Что я вообще о нём знала? Как он поведёт себя? Может, он примет меня за часть своего ночного кошмара?

Стараясь не шуметь, я шагнула обратно к порогу, положила руку на косяк и неуверенно посмотрела в коридор, в сторону входной двери, затем снова перевела взгляд на спящего мужчину.

Странно, мне не хотелось уходить, но в то же время я чувствовала, что и оставаться мне здесь тоже не стоит.

Наверное, я бы так незаметно и слиняла, если б не тихий, сдавленный стон, ударивший мне в спину, когда я уже собралась незаметно выскользнуть за дверь.

Второй виток кошмара?

Стон повторился.

– К чёрту, – пробормотала я и, развернувшись, зашла обратно в комнату.

Решительно, боясь передумать, я пробралась к кровати, стараясь ступать аккуратно и основательно, чтобы, не дай-то Бог, не упасть и не наделать шума.

Может, у него пистолет под рукой? Может, он стреляет без промаха? Почему я подумала про пистолет? Наверное, потому что мы живём в свободной стране и вторую поправку ещё никто не отменял.

Улыбнувшись, я одёрнула себя, а чему я собственно улыбаюсь? Абсолютно не знаю этого мужчину, не понимаю и уж никак не предугадаю его реакцию на своё появление.

– Раньше, дурёха, надо было думать об этом раньше, – упрекнула я себя.

Путь до кровати не был долгим. Каких-то жалких четыре с половиной шага. Мужчина снова затих и тяжело дышал, словно бы его сон только перерастал в очередную беспокойную фазу. Я видела, как сжимаются и разжимаются пальцы его правой руки, словно пытаются ухватить какой-то невидимый предмет.

– Эй, всё в порядке? – опять попыталась я уже чуть громче, но никакого ответа не последовало.

Помешкав, я опустилась на край кровати. Матрас под моим весом чуть прогнулся, я подняла руку и застыла в нерешительности, не понимая – а что дальше? Какие мои действия?

Пока я сидела и размышляла, мужчина снова застонал, на этот раз громче, он вдавился лбом в матрас и затем повернул лицо в мою сторону. Я всё ещё не видела его лица чётко, и скорее угадала, чем разглядела, ровный благородный нос и чувственную линию красивых губ. Ещё секунда и его лицо исказилось от муки, по всему телу будто пробежала судорога, я почувствовала, как коротко дрогнул матрас подо мной, как мужчина согнул ногу, коленом касаясь моего бедра.

Это словно послужило каким-то импульсом, словно щёлкнула зажигалка, выбивая искру, и рука сама по себе опустилась на его влажную от пота спину.

А мгновение спустя и я сама лежала на спине, прижатая к кровати сильным и твёрдым, как скала, телом.

– Ай, – вскрикнула я и попыталась подняться, но это было всё равно, что пытаться сдвинуть каменную стену, внезапно выросшую у тебя на пути.

– Что за?.. – раздалось над моим ухом. Голос был хриплым и сонным. – Я не…

Его ладони не совсем вежливо скользнули по моему телу, ощупывая, будто проверяя на наличие… чего?.. Пистолета, ножа, любого другого оружия?

Я застыла, каким-то шестым чувством понимая, что вот сейчас лучше не дёргаться и не создавать проблем. Впрочем, даже если бы захотела, я не могла ни закричать, ни вскочить. Осматривали меня с выдержкой профессионала.

Он ощупал меня всю: от лодыжек до шеи, не обойдя вниманием и грудь, руки пропутешествовали по моим бёдрам и между ними, что вызвало у меня то ли возмущённый вздох, то ли несогласный полустон, затем он накрыл моё горло своей ладонью.

– Это я, всего лишь я…

И когда голос успел так сесть?

Ничего умнее в голову не лезло, но испугалась я совсем не по детски, чувствуя, что его пальцы застыли прямо над моей сонной артерией.

– Кто "я"? – мужчина, видимо, уже проснулся и понял, что то, что само приплыло ему в руки, угрозы не составляет.

Он оставил моё горло в покое и теперь слегка приподнялся над кроватью, сжимая мне ладонями плечи.

– Блейк… я…

Он замер, кажется, я могла видеть тень непонимания, скользнувшую по его лицу. Конечно, не знал он никакой Блейк.

– Блейк?..

– У тебя шум из квартиры каждую ночь, сегодня особенно, – начала я сбивчиво пояснять, – ты разбудил меня. Колотил прямо в стену спальни. Я испугалась, вдруг у тебя что-то стряслось и…

– Решила проверить?

– Типа того, – я покосилась на его руки, но мой отработанный выразительный взгляд остался незамеченным в темноте. – Может, уже отпустишь, я угрозы не представляю.

С секунду-две он помедлил и убрал руки, а я поднялась и, подтянув ноги к груди, села.

Опустив голову, я поглядела на него исподлобья, прячась за завесой своих тёмных волос, упавших мне на лицо.

Идиотка, ну какая же я идиотка.

Совершенно не представляющая, о чём он в данный момент думал, идиотка.

Мужчина отвёл взгляд, уставился в окно, подняв руку, провёл пятернёй по волосам. Только сейчас я заметила, что они у него слегка вьются, цвет же оставался для меня загадкой.

– Блейк, – он произнёс моё имя, перекатывая на языке согласные, будто камешки гальки, – Маленькая любопытная девочка, любительница свежесваренного кофе, – задумчиво пробормотал он, уже понимая, кто я такая.

На слове «девочка» я тут же моментально выпрямилась. Что уж что, а из школьного возраста я давно вышла. Насчёт «любопытной» вопрос спорный. Отчаянная, скорее. Нет, импульсивная.

– И как ты тут оказалась? Как попала ко мне? – задал он очевидный вопрос.

– Через балкон, – пояснила я. – Перелезла на твою половину. Это оказалось совсем несложным.

Я снова обхватила коленки руками и подавила невесть откуда взявшееся желание начать оправдываться.

Только сейчас до меня дошла вся странность моего поступка. Но почему так часто я делаю что-то, не думая о последствиях? Всё творю под влиянием импульса, а кашу расхлёбывать приходится уже после того, как произошла катастрофа. Хотя, проникая к нему в квартиру, что я предполагала? Тихо наведаться, посмотреть, что происходит, и незаметно удалиться? Ведь я могла предположить, что мне придётся иметь дело с только что пробудившимся, ошарашенным вторжением на его территорию, мужчиной.

– В общем я, наверное, пойду обратно к себе, – смотря в пустоту перед собой, затараторила я, – думала, может, тебе плохо или, кто-то к тебе сегодня проник, и…

– А если б я тут был не один?

– В каком плане? – вскинула я голову. – То, что ты стучал мне в стену, это… знаешь ли, выглядело немного угрожающе. И твои слова…

– Что я говорил? – напрягся он.

– Не знаю, ничего разборчивого. В общем, не похоже, чтобы у тебя здесь был… была… эм… гостья, – подобрала я самое нейтральное, на мой взгляд, слово.

Его настроение переменилось. Каждой отдельной клеточкой тела я почувствовала, как напряжение отпускает и его, и меня. Кажется, он боролся с желанием запрокинуть голову и расхохотаться во весь голос. Вот уж не знаю, чем я его так насмешила.

– Ну, а если бы, допустим, мне что-то угрожало? – усмехнувшись, решил не закрывать он темы.

– Я бы что-нибудь сделала.

– Что? – допытывался он. – Позвонила «911»?

– Да хотя бы так. Придумала бы по ходу, – раздражённо бросила я, не понимая, какого ответа он ждал.

– Ну, да, ты же постоянно что-то выдумываешь. Думаешь, я не слышу, как ты там по клавишам клацаешь и сама с собой разговариваешь? Не стены в этом дерьмовом доме, а картонка. Только, пора бы тебе понять, иногда жизненные обстоятельства не укладываются в чистый лист документа на твоём лэптопе. Обычно в таких ситуациях бдительные соседи звонят в полицию из своего жилища, а не приходят на выручку безоружными.

– Я пришла…

Я затрясла головой, говоря тем самым то ли да, то ли нет… ничего определённого. Какого чёрта?

– Дурацкая затея…

Подняться с кровати мне не удалось, он схватил и удержал меня за руку. Только на этот раз прикосновение было другим, более деликатным и нежным.