О, Камбр! или Не оглядывайся в полете!..

Далеко, почти у горизонта, Камбр заметил резвящихся румусов. Они то ныряли, то выпрыгивали из воды метра на три, то плясали на хвостах…

– У-йа-йа-йа! – завопил он радостно, разбежался и плюхнулся в прозрачную прохладную воду, подняв тысячи брызг. Сначала он плескался на мелководье, потом нырнул и некоторое время плыл под водой за стайкой стерлингов. Потом ему показалось, что вдали мелькнула золотая шкурка всхлипа, и он поплыл туда, но оказалось, что это всего лишь блики на воде.

Камбр уже был далековато от берега и собирался повернуть обратно, как вдруг рядом с ним, фыркая и пыхтя, вынырнул румус. Он был совсем молоденький, года три-четыре, не больше, ростом чуть меньше Камбра, с белой младенческой полосой на спине и желтыми кругами вокруг блестящих любопытных глаз. Малыш явно скучал и хотел играть. Увидев Камбра, он закрыл ластами нос и умоляюще загудел. Камбр, конечно, не мог отказать обаяшке-румусу. Они весело поиграли сначала в догонялки, потом в прятки и в «кто глубже нырнет», потом начали играть в «кто достанет во-он ту ракушку», но тут приплыла гигантская мамаша-румус и быстро навела порядок: ткнула расшалившегося малыша носом в бок, а Камбра легонько так шлепнула хвостом, нечего играть с чужими детьми, своих заводить пора. Камбр от этого шлепочка камнем ушел под воду. А когда вынырнул, отфыркиваясь и жадно глотая воздух, румусов уже не было. Он развернулся и поплыл к берегу.

Феи тоже проснулись и резвились в воде. Си и Ди играли в «утонула фея, раз», а Джей лежала на песочке, аккуратно расправив крылышки и блаженно жмурясь – загорала.

Камбр даже обсохнуть не успел, как позвали завтракать. Эй наготовила бутербродов, и все старательно поглощали их, запивая крепким душистым чаем, приправленным милой беседой о погоде. После завтрака феи решили слетать на знакомую ферму, как они сказали, навестить кое-кого. Камбр же отправился бродить по лесу. Он бродил без цели довольно долго, вышел на какую-то «хитрую» тропу, быстро дошел по ней до деревни, осмотрел тамошний рынок, а когда стало скучно, пошел обратно.

Море приглушенно рокотало где-то вдали, большая темно-лиловая сцилла почти слившись с корой старого чистоплюя сосредоточенно щипала его длинную седую бороду (видимо, на гнездо). Время от времени она отрывалась от своего увлекательного занятия, издавала пронзительное «Кроу», а затем долго прислушивалась, склонив голову на бок, не ответит ли кто. Прошелестела в кустах корчужника яркая пятнистая змейка (Камбр не успел разглядеть, какая, так быстро она исчезла, но очень надеялся, что неядовитая). Внезапно на самой верхушке большой дуплистой ореховой липы громко застрекотала зеленая манкушка, и Камбр решил, что пора двигать к морю, а то как бы не заблудиться.

День близился к вечеру, примолкли бзики, с утра наполнявшие весь лес свиристением и треском, видно, устроили перерыв на обед. Камбр тоже почувствовал, что не прочь чего-нибудь перекусить, а то и просто хорошо поесть. В деревне он купил большую лепешку с сыром, политую острым соусом чуи, и стакан вина, но времени прошло уже немало, лепешка давно стала приятным воспоминанием.

Он попытался найти тропу, по которой ушел утром из лагеря, потом, отчаявшись, пошел напрямик через заросли, обдираясь о корчужник и путаясь в длинной серой бороде чистоплюя, пока наконец не влип в паутину черного мохнонога. Мохноног, конечно, был тут как тут, но нападать на столь крупную добычу (все-таки Камбр был втрое больше), не решился, устроился на нижнем суку тигрового дерева и, выставив все свои восемь стебельчатых глаз, мрачно смотрел, как Камбр, выпутываясь из ловушки, рвет его замечательные сети. Время от времени мохноног угрожающе шипел, показывая зеленые ядовитые клыки, но не двигался, и Камбр, выпутавшись наконец, из липких тенет и возблагодарив святую Антифору – покровительницу неудачников – за свое чудесное спасение, постарался убраться подальше от разгневанного мохнонога.

Однако темнело, и нужно было как-то выбираться к морю. Камбр поняв, что все-таки заблудился, остановился, пытаясь сориентироваться, и тут увидел тень. Он было подумал, что это какое-нибудь шалое привидение (хотя привидения в лесах не живут, они предпочитают старинные города и отдельно стоящие замки). Но нет, тень принадлежала самому что ни на есть живому дурканину из плоти и крови. Он стоял себе тихохонько за большой игольчатой скалкой и больше напоминал каменное изваяние, нежели живое существо.

– Не пустынник ли это Момбар, – воззвал Камбр, – и не будет ли он так любезен показать усталому путнику дорогу к морю?

Изваяние ожило, вышло из-за скалки и с интересом оглядело Камбра. Полуголый, в изодранных шортах, исцарапанный, в ошметках паутины, он, конечно, являл собой любопытное зрелище. Но и пустынник весьма странно выглядел в своем длинном сером балахоне с капюшоном, надвинутым на глаза.

Так они потаращились немного друг на друга, потом пустынник кивнул, буркнул себе под нос что-то вроде «Следуй за мной» и пошел вперед.

И Камбр пошел. А что ему еще оставалось?

Некоторое время они двигались молча. Потом Камбру стало скучно, и он спросил:

– Скажи, пустынник, что ты тут делаешь?

– Молюсь, – ответил тот, не оборачиваясь.

– И как, помогает?

– Смотря кому, – пустынник резко обернулся и посмотрел Камбру прямо в глаза. Сначала Камбр увидел, что глаза у пустынника желтые, с коричневыми крапинами, а потом… Потом он почувствовал, что исчезает, растворяется в этой желтизне, становится пылью, но взгляда оторвать не мог.

Мир стал иным вмиг. Он был один во вселенной, и вселенная отвечала ему.

– Разве обязательно следовать судьбе? – спрашивал он. – Все предопределено, и изменить невозможно?

– Я не отвечу на твои вопросы, – громыхало вокруг, – ты должен искать ответы сам.

– Но что же движет нами, мной?..

– Ты любопытен. Иногда не в меру.

– А что есть жизнь? И как узнать…

– Думай!

– А феи?! А Золотой дракон? А… Да мне жизни не хватит, чтобы все узнать. И где искать…

– Дурачок! Ты хочешь все сразу и ничего постепенно. Познание – не тарелка супа, выхлебал, и все стало ясно. Нет-нет, так не бывает. Однако тебе дано многое, больше, чем твоим соплеменникам. Ты должен искать и думать. Тогда, возможно, из тебя что-то и выйдет… путное. Ты понравился мне, малыш. Пожалуй, мы еще соприкоснемся… как-нибудь.

Камбр открыл глаза. Он был один на тропе возле самого лагеря. Костерок на «домашней» полянке разгонял сумерки. Феи, тихо переговариваясь, порхали вокруг. Камбр шагнул к ним из зарослей, и они закружились вокруг, приветствуя его.

– Мы беспокоились, – мягко упрекнула его Эй, – садись к костру, сейчас будет чай.

– Да он голоден! – воскликнула Си и сунула ему в руки тарелку с чем-то горячим и остро пахнущим. – На-ка, поешь. Где это ты пропадал?

– В деревню ходил, – Камбр присел на бревно у костра и быстро заработал ложкой. – Ужасная вкуснятина! Что это?

– Рагу из спичек с овощами, – ответила Ди.

– М-м-м! Никогда такого не ел! Можно добавки?

– Конечно, не ел! – заметила довольная Си, накладывая ему еще. – А где это ты так исцарапался? Тебя что, серебрянки драли? А грязный-то какой, будто весенний чвакл!

– Нет, это я заблудился немного и нарвался на черного мохнонога. А потом мне встретился пустынник Момбар и вывел к вам.

Эй и Си многозначительно переглянулись, но ничего не сказали, а Джей отобрала у него тарелку и велела перед чаем быстренько вымыться в море.

Камбр послушно пошел к морю и долго плавал в прохладной воде, громко фыркая, и постанывая от удовольствия. Вода вокруг него светилась, обрисовывая контуры тела, и ему казалось, будто он плывет в жидком свете. Это было так приятно, что Камбр никак не хотел вылезать. Но тут пришла Си и поинтересовалась, не утонул ли он и собирается ли пить чай, все уже давно его ждут.

Пришлось вылезти. Царапины, промытые соленой водичкой, тут же запылали огнем, и пока Джей лазила в аптечку, искала лекарства, а потом смазывала его спину, руки и ноги Камбру пришлось немного поскрипеть зубами.

Только-только они напились чаю и тихо разговаривали о том о сем, только-только Ди достала флейту, а Си – гитару и кастаньеты, как совсем рядом раздался звон тамбуринов, колоколец, треск барабанов, гудение рожка, и на поляну высыпали фурии – штук десять не меньше.

«Ну все. Прошай покой», – с грустью подумал Камбр.

– Воу! Кого мы видим! Родственницы!! – завопили фурии и полезли обниматься. – Эй, милашка, как ты хорошо выглядишь! Си (чмок), дорогая (чмок-чмок)! Воу! Это же Ди! Ди, ты стала совершенной дылдой (чмок-чмок-чмок-чмок)! Малютка Джей! Как поживаешь?!! А это у вас кто?! О, дурканин! Неужели?! Живой дурканин!!! Сестры, что это с вами случилось?! Воу! А он милашка! Какие глазки! И губки!.. И плечи!.. И… Поцарапанный он у вас только. Его что, серебрянки драли?.. Кстати, у нас для вашего дурканина есть сюрприз! Ну-ка, ну-ка, угадай с трех раз!.. Сюрпри-из, Покажись-ка! Выходи-выходи! Не стесняйся!

Фурии расступились, и к свету вышла… Кто бы вы думали? Ну?.. Ну! Неужели не догадались?!! Конечно же, это была Белал.

Глава 9. Как Камбр влюбился

Да-да, это была Белал. Та самая Белал, красота которой так поразила Камбра на празднике фей, опустив очи долу, подходила, вернее сказать, подплывала (ибо как еще можно назвать столь плавные и грациозные движения) к костру. В его неверном свете она показалась Камбру не просто прекрасной – восхитительной, обворожительной, загадочной, утонченной, соблазнительной!!! Стукалки рядом с ней выглядели бледными тенями, фурии – раскрашенными куклами.

Белал тоненькая, стройная, как стеклянная береза, и гибкая, словно серебрянка, казалась несилизендским существом. Ее пышные белокурые волосы, стянутые тонким изумрудным шнуром в пушистый хвост, мягко светились, глаза, когда она взглянула на Камбра, показались ему яркими звездами, затмившими своим сиянием все вокруг… ну вы понимаете, Камбр совершенно потерял голову. И дар речи, кстати. Дух его воспарил куда-то поближе к Оде и восторженно витал там, а сам Камбр молча таращился на Белал. Она же, одарив всех присутствующих милой и застенчивой улыбкой, недолго думая, уселась рядом с Камбром и первым делом попросила у него чаю. Камбр встрепенулся – божество заговорило с ним – и немедленно помчался на кухню добывать чай и хрустики. От волнения он превратился в неуклюжего монстра и вел себя там ну совершенно как мордоворот в посудной лавке. Устроив на кухне полнейший кавардак, он, широко улыбаясь, с видом победителя вернулся к костру, держа в одной руке пакет с хрустиками, а в другой – бокальчик с чаем, который бережно подал Белал, за что был вознагражден восхищенно-благодарным взглядом, и дух его снова воспарил.

Феи весьма мрачно поглядывали на него, но Камбр уже ничего не замечал, не видел и не слышал, кроме Белал. Она же, попивая чаек и уплетая хрустики, болтала о последних мискских новостях и о том, как здорово она путешествовала с фуриями.

Фурии меж тем, обменявшись шумными объятьями с феями и пересказав им все сплетни: брюквусские, мискские и дорожные, собрались уходить. Притихший было табор вновь зашумел, загалдел. Старшая подошла к Эй опять обняла ее и, чмокнув в щечку, шепнула в самое ухо:

– Не будем вам мешать. Тут недалеко заброшенное жилище пустынника Момбара. Похоже, сам пустынник куда-то съехал, а место вполне приличное. Там и остановимся…

Си и Ди отозвали в сторонку одну из фурий:

– Послушай-ка, Й-И, как оказалась с вами эта девица? Разве вы не получили письма? Кей должна была написать вам.

– Конечно, получили, – Й-И почему-то понизила голос и оглянулась. – Но поздновато. Так вышло. Сейчас долго объяснять. Приходите к нам, поговорим. – И тут же пронзительно заверещала на всю поляну. – Посмотрите-ка на этих двоих! Воркуют, как лопушки. Бела-ал! Пойдем-ка, устраиваться будем. Завтра наговоритесь.

Белал с явной неохотой прервала разговор, виновато улыбнулась и, сунув пустой бокал в руки ошеломленному Камбру, шагнула в темноту.

Фурии исчезли так же неожиданно, как и появились. Но наступившая тишина уже не радовала Камбра. Песни фей потеряли былое очарование. Ночь перестала казаться чарующе-волшебной, а многочисленные царапины на спине опять начали зудеть и ныть. Камбр попробовал было пожаловаться Си, но та сердито фыркнула, наводя порядок на разгромленной кухне. Тогда он полез в палатку. Однако уснуть так и не смог. На спине лежать было совершенно невозможно, царапины категорически возражали, а на животе спать Камбр не привык. Вот и крутился, с боку на бок, вспоминая Белал.

То ему грезились ее волосы, так соблазнительно пахнущие голубой ромашкой, то глаза, темные, бездонные, в которые он проваливался и летел, летел, очертя голову, незнамо куда, то представлялись ее круглые аккуратные коленки и шрам тонкой стрелкой протянувшийся по левому бедру, такой ровный и прямой, что хотелось провести по нему пальцем, а потом целовать, целовать каждый миллиметрик этого восхитительного шрама, то слышался ее нежный голосок, столь чарующе-сладостный, что хотелось слушать только его, то виделись узкие розовые ладошки и гибкие тонкие пальчики с перламутровыми ноготками. Пальчики эти нежно касались его щеки, и он трепетал от страсти. А перекатившись на другой бок, он увидел… О да, увидел… ее груди маленькие и упругие, очертания коих лишь угадывались под мягкой тканью блузки… Он стоял перед ней на коленях, а она медленно-медленно расстегивала верхнюю пуговку на этой самой блузке, и… дыхание его замирало, а сердце медленно бухало в груди, будто гигантский колокол.

Но каждому кошмару приходит конец. Вот и этот, высосав из Камбра все жизненные соки, уполз с первыми лучами солнца во тьму леса. Камбр вылез из палатки совершенно измочаленный, как после тяжкой работы, с черными кругами под глазами. Си так и ахнула, увидев его. Не отвечая на ее расспросы, он поплелся к морю… И тут увидел Белал. Она сидела на большом круглом валуне, со всех сторон омываемом морем, и бултыхала ногами в воде.

И откуда это у Камбра только силы взялись?! Минуту назад он был больше похож на привидение, чем на живого дурканина, а тем более поэта, и на тебе! Чудесное превращение! Это уже не доходяга, это романтический рыцарь, разве что без коня. Наши вам бурные аплодисменты, господин Камбр Строфанзен!

Разбежавшись, Камбр бросился в воду и поплыл своим знаменитым стилем камбрюнником. Надо заметить, стиль этот – собственное изобретение Камбра и весьма отличается от обычного брюнника. Скажем так: это некое вольное сочетание крольника и брюнника с элементами тролльника, но выглядит весьма эффектно. Отплыв подальше (все это, разумеется, проделывалось на виду у Белал), он нырнул и через минуту вынырнул с очень красивой раковиной дьеббы аж с тремя витыми концами и букетом морских цветов. Затем элегантно развернувшись, Камбр все тем же камбрюнником поплыл к валуну.

Сложив свои богатства у ног прекрасной дамы, сей рыцарь, мокрый, но довольный, выпрямился и был вознагражден за свои подвиги несравненной улыбкой и приглашением посидеть рядом. Чем и неприминул воспользоваться. Так они сидели и болтали о всякой всячине (болтала преимущественно Белал, а Камбр безмолвно внимал своему божеству, глядя на ее пухлые алые восхитительной формы губки и замирая от восторга) до тех пор, пока фурии не позвали девушку завтракать. Тогда и Камбр, почувствовавший в тот же миг, что проголодался, отправился на свою стоянку.

За завтраком разговаривали мало. Феи, быстро поняв, что Камбр где-то витает, оставили его в покое, тихо о чем-то переговаривались, изредка выразительно на него посматривая, а сам Камбр погрузился в грезы по самые уши и вообще перестал осознавать, где он и что с ним. Перед глазами стояла Белал и только она занимала все его мысли.

Потом все же пришлось очнуться, ибо феи послали его мыть посуду. Дойдя до моря, он снова начал грезить наяву, застыв в нелепой позе с мочалкой в руке по колено в воде, так что котел с посудой, почуяв свободу, вообразил себя миниатюрным шипсиком и решительно направился в открытое море, провожаемый бессмысленным взглядом Камбра. Так бы и уплыла посуда в неизвестном направлении, но тут на берегу появилась Джей.

– Лови ее! – завопила она не своим голосом, что феям совершенно несвойственно (уж если они когда и вопят, то, разумеется, только своим голосом), но слишком неординарной была ситуация. Камбр вздрогнул, увидел, что посуда отправилась в плавание, и бросился в погоню. И даже благополучно вернул котел к берегу, после чего чашки, миски и даже котел под неусыпным и грозным надзором Джей были вымыты в мгновение ока.

И вовремя, ибо на берег вышла Белал. Камбр, тут же перестав соображать вообще что бы то ни было, вручил котел с посудой Джей и, широко улыбаясь от распиравшей его радости, направился к Белал.

– Белал, – в его устах это имя звучало как песня, – Белал, пойдем в лес, я покажу тебе дерево Ра, вчера я видел бутоны, возможно, сегодня оно зацветет. Я сплету тебе венок из его цветов. Ты видела когда-нибудь, как цветет дерево Ра?

– Нет. Но знаешь ли, я хочу сейчас сходить в деревню за фруктами, ты можешь пойти со мной, а на дерево посмотрим на обратном пути. Оно же никуда не убежит, верно?

– О! – только и смог сказать Камбр, благоговейно взял протянутую ему руку и покорный, как вислорог, пошел рядом с ней.

Оставим же на время нашего героя, пусть он идет себе в Тинки-Ю, нежно воркуя с Белал. У нас еще будет время понаблюдать за этой парочкой. Сейчас гораздо важнее посмотреть, чем заняты феи…

Стоило Камбру и Белал скрыться за скальным выступом, длинным языком уходящим далеко в море, как феи вышли на берег и, не сговариваясь, отправились в глубь Заумной щели, где в приятном сумраке расположились фурии.

Фурии сидели кружком, покуривали длинные тонкие черные сигариллы и, что удивительно, молчали. Старшая, высокая, седая с двумя иссиня-черными прядями (признаком преклонного возраста) в совершенно белых волосах, тонким прямым с горбинкой носом и пронзительно-черными глазами перебирала гадательные камешки. Феи сели рядом.

– Ну что? – спросила Эй.

– Й-К звонила в Брюквус, – процедила старшая, медленно выпуская дым колечками и подбрасывая камешки.

– И?

– …

– Й-Э, нам нужно знать.

– Я понимаю, речь идет об одной из вас.

– Не только…

– Я понимаю… Но мы не вмешиваемся в чужие дела, – Й-Э снова подбросила камешки. С тихим шорохом они рассыпались перед ней, образуя причудливый узор. – Вы это знаете, сестры.

– Да, – кивнули феи.

Эй поднялась и вышла на середину круга. Тихонько щелкнули кастаньеты, раз, другой, затем быстрая сухая дробь вихрем пронеслась над полянкой, пригибая фурий к земле, Эй же будто стала выше ростом.

– Мы поклялись, что узнаем правду и накажем виновных, кто бы они ни были. Разве не так? – Она обвела взглядом всех сидящих.

– Так, так – прошелестело над полянкой.

– А разве фурии не связаны с нами кровным родством и общей древней клятвой?!

– Да, да – снова зашелестело в ответ.

– Значит, наше дело – это ваше дело!

– Хорошо, – Й-Э медленно поднялась и, подойдя к Эй, подбросила вверх гадательные камешки. Они заплясали в воздухе, превращаясь в солнечные зайчики, и через мгновение перед ними сверкал знаменитый «ковер судьбы». Й-Э осторожно встряхнула его, расстелила в центре круга и села перед ним. Эй села напротив.

– Что ж, приступим, – проговорила Й-Э, вытаскивая большой дымчатый топаз и устанавливая его в верхнем углу ковра. – Й-К, ты звонила в Брюквус, расскажи.

Й-К, совсем молоденькая фурия с волосами чернее сажи, красивыми голубыми глазками, вздернутым носиком и аккуратными маленькими губками густо намазанными лиловой помадой, вскочила и затараторила.

– Й-Л получила письмо от Кей и сразу побежала к мороку Д-д-Д-д, а он не смог сделать слепок дня, погода была плохая, цветок Юты закрылся, тени разбежались… А тут еще нам пришлось взять с собой девчонку…

– Об этом потом расскажет Й-В, – прервала Й-Э. – Сейчас говори о звонке.

– Да, о звонке, – торопясь и захлебываясь словами, затараторила Й-К. – В Клюквине мы получили сигнал: розовая лисичка на башенных часах дважды махнула крылом. И я позвонила в Брюквус. Й-Л сообщила, что нужно звонить в Миску и связаться там кое с кем. Я перезвонила туда. Один мой дружок, Джуд Комби – из лавки безопасности. Он мне много чего интересного порассказал. Слышали про «Новый порядок»? Так вот, теперь они уже не ограничиваются листовками и мерзкими газетенками. Они начали действовать: ловят привидения, в Миске и Забавнике избивают глюков… Фурий, правда, пока не трогают, но это ничего не значит. Говорят, хотели поймать морока, но не на того напали! Сами еле ноги унесли. Эти из «Нового порядка» расплодились повсюду и жаждут уничтожить, как они говорят, все порождения Хайаны. Джуд сказал еще, что у них новый главарь, какой-то Крексор Баддигг. Совершенный маньяк! Вся ЛБ гоняется за ним безуспешно уже два месяца. Потом я позвонила еще в одно место, там сказали, что из этой группы кое-кто был на празднике фей. Но кто – пока неизвестно.

– Хорошо, Й-К, – кивнула Й-Э, ставя на «ковер» следующий камень, теперь это был крупный агат с молочно-фиолетовым волнистым узором. – Теперь давай ты, Й-В.

Й-В, пышненькая, с пухлыми масляными щечками, почти закрывающими круглые блестящие глазки, неторопясь, выпустила из хорошенького круглого ротика большой клуб дыма, после чего, также неторопясь, немного растягивая слова, заговорила.

– Нам при-ишлось взять девчо-онку. Й-О и Й-Д влезли в долги, а она их выручила, все заплатила.

– Но разве не мог выручить кто-то из своих? – удивилась Джей.

– Мы-ы сейчас все на-а мели. Пу-утешествие-то тоже оплати-ила она.

– Интересно, откуда у нее такие деньги? – пробормотала Си.

– Хорошо. Кто еще, может добавить что-либо? – повысила голос Й-Э.

– Сейди должна кое-что знать, – сказал кто-то из фурий.

– Сейди? – старшая фурия обвела взглядом всех. – Где она, кстати?

– Она пошла искать Момбара.

– Й-К приведи ее.

Й-К скрылась в кустах. А вся компания вновь погрузилась в молчание.

Пока Й-К разыскивает Сейди, я вам ее быстренько представлю. Ибо Сейди (или правильнее СеЙ-Ди) существо весьма примечательное. Это тоже фурия… но не совсем. Вы спросите, как же это может быть? Вот как это произошло мне неизвестно, но Сейди на самом деле наполовину фурия, наполовину дурканка. Причем единственная в своем роде. В отличие от фурий она совсем не блещет красотой, зато обладает всеми их способностями, в частности, она лучшая гадалка во всем Брюквусе, даже лучше Й-Э. Кроме того, она умеет видоизменяться, как глюки, и напускать туману, как мороки. В отличие от большинства фурий она не столько хитра, сколько умна и не слишком-то любит буйные фурийские посиделки. Ага, вот и Й-К вернулась, а следом за ней – Сейди.

– Я сама с ней поговорю, – повернулась Эй к Й-Э. Та кивнула, ставя на «ковер судьбы» большой аметист.

– Скажи Сейди, что тебе известно по нашему делу?

Сейди вся сжалась в комок, так, что видны были только черные уголья глаз да некрасивый длинный нос, и долго молчала, сердито сопя, потом все же распрямилась, вышла к «ковру судьбы» и, сев рядом с Эй, дотронулась до камней. Солнечный луч, зажигая драгоценные камни, сковал их в невидимую цепь, искры отражений легли на «ковер» замысловатым узором. Сейди провела над ним рукой, словно стирая все, золотые нити превратились в песок, драгоценные камни – в гадательные камушки не стоящие ни гроша.

– Ты хочешь знать имена? Белал и Итис. Но только Итис можешь ты наказать. Над Белал наши силы не властны.

– Но почему?!

– Белал не дурканка. Она чужая. Она с Земли.

– О!!! – только и могли произнести все.

– Но это не все, – продолжала Сейди. – Белал – главное зло. Она ненавидит всех. Она хочет власти. Она жаждет крови. Ее нужно убрать с Силизенды пока не поздно.

– Но как? Как это сделать?

– Я не знаю пока.

Сейди поникла. Сеанс был окончен. Феи встали церемонно поклонились фуриям и отправились в лагерь. И вовремя.

Камбр и Белал возвращались. Камбр нес полную корзину фруктов. На голове у Белал светился белоснежный венок из цветов дерева Ра. Похоже, оба были совершенно счастливы.

***

Прошло дней пять. С утра Камбр мчался на берег моря, встречал там Белал и все время до позднего вечера проводил с ней, потом, с трудом оторвавшись от нее, возвращался к себе в лагерь, наскоро что-то глотал и забирался в палатку с нетерпением дожидаться следующего дня.

Утром шестого дня Си, подавая Камбру чай, сказала:

– Ты можешь сегодня не торопиться, Камбр. Твоя Белал уехала вместе с фуриями в Юму за покупками. На автобус ты все равно опоздал. Но, думаю, ничего не потеряешь, если составишь компанию нам.

– А куда вы собираетесь? – спросил больше из вежливости весьма разочарованный Камбр.

– Мы пойдем к Дивному мысу. Там хорошо наблюдать, – сказала Джей, укладывая в корзинку бутерброды, хрустики и фрукты.