Фейерверк на похоронах

– На месте посадки спасательной капсулы обнаружен скафандр. Это вряд ли гость с Луны. Судя по грязной внешности и износу скафандра, это кто-то из мусорщиков, – незнакомец пнул меня по ноге. – Судя по дыре в его башке, он имел контакт с целью.

С простреленной головой? Я постепенно стал вспоминать, что произошло. Удержать мысль было сложно, сознание так и хотело улететь в пике от бардака, что творился в голове.

– Понял вас, Кролик. Удостоверьтесь, что скафандр мёртв. Деактивируйте его батареи, заберите тело в винтокрыл. Может это и мусорщик, но рисковать не будем. Наберите высоту в пятьдесят метров и оставайтесь на месте. Активируйте анализатор пространства и следите за местностью вокруг капсулы. О любом движении сразу докладывайте. Я уже отправил транспорт, который заберёт скафандр.

– Принял Кентавр, исполняю, конец связи.

Шипение рации умолкло.

Я почувствовал, как меня начал обыскивать уорк. Я лежал неподвижно, не подавая признаков того, что я жив.

Почему Спокки ещё не пристрелил его? А, ну да, я же не отключился от прямого управления.

Основной интерфейс скафандра был недоступен, поэтому я “вручную” залез в системные процессы и начал искать подключение с дроном.

– Слышь цепной пёс, руки свои убрал! – злостно выпалил я, найдя нужный процесс и отключив его.

Он дёрнулся от неожиданности и, судя по лязгающему звуку, схватился за своё оружие.

–Успокойся! – выкрикнул я, и тут же раздался жужжащий звук лазерной пушки моего дрона.

Тело уорка с глухим звуком упало вниз с контейнерной горы.

Как же хорошо, что есть голосовое управление.

Мысль происходящего пыталась от меня ускользнуть. Различные психоделические образы непонятного содержания вспыхивали в сознании, пытаясь увлечь его за собой. Со мной явно что-то не так!

Я активировал перезагрузку системы, чтобы появился основной интерфейс управления. Как только процесс завершился, скафандр пришёл в рабочее состояние. На экране дополненной реальности мигал красный восклицательный знак, указывающий на повреждение целостности мозгового контейнера. Это было ожидаемо, но совсем не хорошо.

Активировав камеру на кончике указательного пальца, я поднёс его к виску. Там зияло небольшое отверстие. Из него тонкой струйкой медленно вытекал мозговой бульон. Через эту дыру было видно мой мозг. Никаких видимых повреждений органа не наблюдалось.

Я перевернулся набок так, чтобы бульон перестал стекать. Рукой потянулся к одному из карманов штанов и достал из него полимерный клей. Скинул крышку, поднёс к отверстию на виске. Выдавив необходимое количество и очень аккуратно нанеся его на отверстие, так, чтобы не попало внутрь мозгового контейнера, я стал отсчитывать необходимое время для затвердевания.

Как только отверстие было ликвидировано, я активировал впрыск нейролептиков. Вспыхивающие образы начали пропадать, ясность мышления стала более отчётливой.

– Как же хорошо, – блаженно пролепетал вслух я и открыл окно с информацией по скафандру.

Объём бульона был на двадцати процентах. Это супер плохо! Неудивительно, что мысли так путались. Удивительно, что я всё ещё жив.

Я медленно покрутил головой, чтобы смазать мозг остатками мозговой жидкости.

Мне срочно нужно в Яму к Парижу, заправить башку бульоном. У меня есть ещё одна доза нейролептиков, но этого не хватит, чтобы добраться до города.

– Так, стоп! – вслух прокричал я и тут же вскочил на ноги, наступив на что-то. Я посмотрел под ноги. Это была моя винтовка, сломанная пополам.

– Эх, старушка, – прошептал я, смотря на сломанное оружие, которое не раз спасало мою жизнь.

Заберу оружие у уорка!

Я подошёл к краю контейнера и посмотрел вниз. Рядом с полуразобранной спасательной капсулой стоял скаут – лёгкий винтокрылый разведывательный самолёт. Там же внизу валялся труп. Я прибавил зум.

Это был не скафандр, это был человек. Он держал в руках огнестрельный автомат. Удивительно, как он не выронил его при падении.

Но более странно было не его слабое оружие и то, что он его не выронил, а то, что на такое важное дело уорки отправили человека, а не пачку тяжело вооружённых военизированных скафандров. Хотя, куда им торопиться? Гость с Луны далеко не уйдёт. Тут не его территория, тут территория уорков.

Я активировал прибор ночного видения и осмотрел округу. В небе творилась настоящая суета!

Несколько скаутов, таких же, как и тот, который был припаркован внизу, кружили в районе посадки челнока. Множество его собратьев летали над свалкой в направлении Ямы. Интенсивный поиск в полном разгаре. Надо сваливать, пока сюда не нагрянул отправленный транспорт, чтобы забрать моё тело.

– Спокки, место! – скомандовал я, и притаившийся в темноте дрон посеменил ко мне. – Хороший мальчик, спас папочке жизнь, – поблагодарил его я, поворачиваясь к нему спиной.

Он зацепился за ногу, по ней заполз под плащ и пристыковался магнитным захватом к пояснице.

Как только дрон занял своё место, я, не теряя времени, прыгнул вниз, на ближайший выступ контейнера. С него на следующий и так до самого низа. На этот раз мне повезло, гнилого металла под ногами не оказалось.

Забрав автомат у уорка, а также запасные магазины с пояса, я пошёл к скауту, вертя головой, чтобы смачивать подсыхающий мозг остатками бульона.

Дверь кабины была открыта, поэтому я сразу же забрался внутрь, активировал питание и запуск двигателей. Лопасти начали быстро раскручиваться, поднимая вокруг клубы пыли, которая уже успела осесть.

Я вытащил из кармана кабель зарядки, один конец подключил к скафандру, второй к панели винтокрыла. Нужно подзарядить свою батарею и батарею Спокки. Выстрелы его лазерной пушки жрут много энергии.

Как только пошел процесс зарядки, я сразу переключился на панель управления самолётом, отключил опознавательные сигналы корабля, связь и всю подсветку. Самолёт не должны увидеть, иначе ничего хорошего меня не ждёт. Хотя я уже и так по уши в говне благодаря своим светлым идеям. Хотя ладно, идея была отличная, а вот обстоятельства немного нагнули меня раком.

Электродвигатели в крыльях раскрутили винты до нужной тяги, и самолёт юрко оторвался от земли.

Я не стал высоко подниматься. Как только корабль достиг высоты чуть выше горы контейнеров, на верхушке которой только что валялось моё бездыханное тело, я тут же потянул джойстик управления вперёд. Движки наклонились, и самолёт начал набирать скорость.

Напрямую было лететь опасно, поэтому я решил двигаться по очень вытянутой дуге, чтобы не попасться на глаза другим разведчикам и на глаза их камер, что анализируют пространство. Если первые меня может и проморгают, то вот вторые с лёгкостью обнаружат моё движение, если я буду рядом.

Мой же анализатор пространства работал отлично и отслеживал все движущиеся цели, которые я наблюдал. Разведчики летали высоко и у них горели опознавательные огни. Поэтому обнаружить эти летающие тушки было лёгкой задачей.

Благодаря выключенным приборам и небольшой высоте полёта, я спокойно и безопасно улетал в сторону, не привлекая внимания разведчиков, что суетились в поисках лунного гостя.

Вскоре я полностью покинул территорию этой тусовки и направил самолёт прямо в сторону Ямы.

С каждой минутой шар Гелиоса смелее выглядывал из-за горизонта, освещая пространство всё больше и больше. Наконец он полностью показался, и остатки тьмы полностью растворились.

Сразу стало отчётливо видно заканчивающуюся впереди территорию бывшего портового склада, который за последние десятилетия превратился в свалку. И этот вид удручал.

Эх, сколько лет я провёл в плаваниях, прежде чем океан покрылся непроходимой ледяной шапкой. Столько мест за то ужасное время я посетил, столько различных грузов доставил в этот порт. Много, очень много. Мы трудились в опасных условиях, каждый поход мог стать последним. Благодаря этим грузам Оазис зацвёл. Мы наладили промышленность, организовали доставку ресурсов и оборудования на Луну. В то сложное время все были поглощены одной идеей – строительством ковчега на Луне. Все вкладывали всё, что у них было. А в итоге всех нас кинули через одно не самое пристойное место.

Эти негативные мысли подкармливал вид свалки с высоты.

До инцидента на Маяке я часто летал на грузовых транспортниках, когда нужно было доставить какой-нибудь важный груз с корабля напрямую в необходимую точку Оазиса. Вид прежнего портового склада сильно отпечатался у меня в памяти. За все эти десятилетия я первый раз поднялся в воздух и этот облик чистого хаоса с высоты создавал сильный диссонанс.

Раньше вся территория склада была раем перфекциониста. Контейнеры стояли ровными рядами, между ними ездили роботизированные погрузчики, перемещая контейнеры по территории. Была строгая система учёта. Каждый доставленный груз был промаркирован и записан в неё. Любую необходимую вещь можно было найти по запросу в компьютере.

А что сейчас? Сейчас это ржавая свалка с кучами хлама. Место, где с трудом, но при должном усердии ещё можно поживиться остатками былых богатств. Место без контроля и законов. Дикая территория.

– Да это же база мусорщиков! – вслух воскликнул я, когда в очередной раз покрутил головой, чтобы смочить мозг остатками бульона, и благодаря этому случайно увидел старое сортировочное здание слева от меня.

Его было сложно разглядеть среди куч мусора, которыми заросло здание почти до самой крыши. А вот крышу было хорошо видно. Она была хаотично заставлена солнечными панелями, направленными в сторону шара Гелиоса.

Давно я не был в этих краях. Неплохо они тут обжились. Интересно, этот мусор навален для защиты от космического излучения? Скорее всего, это просто хлам, оставшийся от разборки очередной партии притащенного оборудования со свалки, который они тут же вываливают, так сказать, не отходя от кассы.

Пролетая мимо, я прибавил зум. Рядом со зданием были люди. Несколько мусорщиков вываливали из мешков хлам в одну из куч. Мои догадки полностью оправдались. Кто-то очень любит жить в окружении мусора. Неудивительно, что их так прозвали.

На меня они не обратили никакого внимания, точнее не проявляли его. Ведь я был на уорковском разведчике. Если бы я просто проходил мимо, давно бы уже словил пулю и пошёл на запчасти. Через некоторое время ненужные детали моего скафандра пополнили бы эти кучи мусора.

Жаль, что на борту этого разведчика нет вооружения. С каким бы удовольствием я сейчас пострелял по этим беспринципным мразям! Ну или хотя бы по их солнечным панелям. Был, конечно, автомат, но это не серьёзное оружие на таком расстоянии. А подлетать ближе себе во вред. Время в моём положении очень ценный ресурс.

Под эти рассуждения я миновал базу мусорщиков и вылетел на холодную, почти безжизненную степь. На много километров вокруг почти ничего не было. Немногочисленная растительность, которая ещё не подохла от холодного климата, радиации и отсутствия влаги, хоть как-то разбавляла этот унылый пейзаж.

Я прибавил зум и внимательно осмотрел пространство впереди. На моё везение, уорков поблизости не было. Видимо все их разведчики суетились на свалке и на прямой до Ямы. Я сделал довольно сильный крюк, как видно не зря.

Мысли постепенно начинали слипаться, стали проявляться визуальные галлюцинации в виде световых вспышек. Это говорило о том, что нейролептики перестали работать.

Я снова покрутил головой, чтобы смочить мозг остатками бульона. Стало немного лучше.

Включив камеру на указательном пальце, я осмотрел отверстие, что оставила мне та чёрная странная хрень. Подтёков не было. Это хорошо.

Зачем она продырявила мне башку? Хотела бы убить, то я бы сейчас тут не сидел и не размышлял обо всём этом. Очень странно. Как и странно то, что мой выстрел не нанёс никакого урона этому скафандру.

В голове промелькнуло воспоминание о втором выстреле. Всё произошло так быстро, что может мне и показалось, что участок, в который должен был прилететь снаряд, разошёлся в стороны, пропуская его насквозь.

Может, этот скафандр состоял из нано-ботов? Чересчур фантастично. Даже если так, скорость их перемещения куда ниже, чем скорость полёта металлической болванки моей винтовки. К тому же я стрелял на полный заряд аккумулятора. Скорость снаряда была максимальной.

Всё это было и вправду странно. И то, что Уолтер Уорк оказался прав, и то, что Луна не улетела, и я до кучи, по совершенно удивительному совпадению, смог вляпался во всё это дело. Жаль, что не получилось ликвидировать лунного гостя. Его, скорее всего, уже нашли. У уорков достаточно ресурсов, чтобы быстро это провернуть.

– Сука! – снова вслух выругался я.

Как же обидно, если это так. Эти мрази получат то, чего никаким образом не заслуживают.

Под мои не самые приятные рассуждения из-за горизонта незаметно выглянула коптящая чёрным дымом труба угольной электростанции, что находилась в центральном комплексе Ямы.

Это отлично. Я был уже почти на месте. Ещё немного и смогу залить мозговую жидкость по самые края.

Чем ближе я подлетал к Яме, тем больше терялась ясность сознания. К визуальным галлюцинациям добавились слуховые. Мозг всё больше начинал подсыхать. Я периодически совершал круговые движения головой, чтобы остатками бульона увлажнить его, но это не сильно помогало.

Я дожидался пика, чтобы влить единственную имеющуюся у меня дозу лекарств, так как мне предстояло пройти пешком через весь город, а это достаточно долгий путь. Если отрублюсь где-то по пути, это будет последним моим путешествием. Как только начнёт накрывать по полной, активирую нейролептики.

Вскоре стали хорошо различимы очертания районов города, что раскинулись вокруг центрального комплекса, который на общем фоне отлично выделяла высокая, коптящая чёрным дымом труба угольной электростанции. Комплекс был не только центром города, но и центром огромного угольного карьера.

Большое чёрное пятно, которое населяли такие же чёрные от угольной сажи люди. Они были черны и снаружи и внутри. Их душа давно потеряла всякий свет. Их жизнь пропитана исключительно фальшивыми иллюзиями. Можно сказать, что они жертвы обстоятельств? Нет, их кинула на произвол человеческая натура, что пожирает сама себя в бесконечном голоде.

Яма становилась всё ближе и ближе. Я уже отлично видел здания трущоб, занимавшие большую часть территории города.

Среди них мне нужно будет совершить посадку и быстро свалить от скаута, чтобы не привлечь лишнего внимания. Если попаду в руки к местным, они разберут меня на запчасти вместе с самолётом. У меня, конечно, есть автомат, но стрельба точно привлечёт ненужное внимание охранников из центра города, а те, в свою очередь, когда всё выяснят, доложат уоркам.

Хотя уоркам сейчас, скорее всего, всё равно на какой-то самолёт и полуразвалившийся скафандр. Они торжествуют.

Я уже почти подлетал к окраине города. Чем ближе я был, тем больше предвкушал, как захожу к Парижу, заливаю полный бак бульона, и мой мозг перестаёт сходить с ума.

Сознание так и норовило вырваться из-под контроля. Вспыхивающие образы мешанины обрывков былых событий начали перетягивать на себя весомую часть внимания. Галлюцинации усиливались, но я старался фильтровать их и не обращать внимания. Сосредотачивался на происходящем, чтобы оставаться в нём.

Да, произошедшее сегодня сильно выбилось из монотонной действительности последних лет. Я был одновременно и рад, так как я уже и забыл, что вообще может что-то происходить в этом заочно подохнувшем мире, и зол, так как не получилось реализовать задуманное. Плюс я был в критическом состоянии из-за своей попытки сорвать планы уорков. Если бы меня не разбудил тот пёс, то я бы уже не очнулся вовсе. Остатки бульона вытекли бы быстрее, чем уорк вытащил из меня батарею. И что это была за чёрная хрень? Какая-то новая разработка? Или старая, но скрытая от общественности? Если судить по челноку, то эта хрень точно с Луны. На спутнике находилась достаточно мощная инфраструктура. Вполне возможно, что эти крысы и создали что-то новое. Только зачем?

Я отвлёкся от рассуждений, так как нужно было совершить резкий манёвр и приземлиться.

У самого края карьера была угольная дымка из-за добычи. Добыча угля не заканчивалась ни на минуту. Это был постоянный процесс. Уголь был кровью этого города, что питала его.

Как только самолёт миновал край карьера, я сразу потянул штурвал, направив самолёт вниз, в район трущоб. Миновав угольную завесу и рабочих в экзоскелетах, что создавали её своей непрекращающейся работой, я начал присматривать более-менее открытую площадку, такую, чтобы на неё спокойно поместился скаут.

Обычно в Яму я попадал через основную дорогу, которая не касалась трущоб. Тут я не был ооочень давно. Надеюсь, люди в трущобах не сильно одичали.

В мозгу резко стрельнуло, да так сильно, что в глазах потемнело. Я активировал впрыск последней дозы нейролептиков, чтобы исправить состояние.

– Действие недоступно! Ошибка! Повреждение питательной системы! – затрезвонило сообщение системы.

Сознание провалилось в пустоту…

***

– Эта железяка целится в меня, иди сам! – послышался чей-то голос. Судя по тембру, он принадлежал ребёнку.

– Что? Дети? – подумал я.

– Она целится в любого, кто подойдёт к скафандру, – уже взрослый, довольно хриплый голос подсказал издалека. – Давай, мелочь, затащите вот этот камень на крышу, скинем его на бота, – голос этого таракана зазвучал уже ближе ко мне.

Видимо посадка прошла не очень удачно. Как ни странно, но память отлично работала. Я помнил все предыдущие события.

По звукам начавшейся суеты пошла реализация плана.

Скафандр был в автономном режиме. Системы работали, но контроль над ними у меня отсутствовал. Было нарушено подключение нейрокомпьютерного интерфейса и скафандра. Я полностью отключился от металлического тела и подключился вновь. Пошла загрузка.

Не знаю, то ли я ударился головой, то ли это сработали переживания за судьбу Спокки, но мой рассудок был довольно трезв. Либо же меня по полной захлестнуло галлюцинациями и всё то, что сейчас происходит – нереально. Детские голоса вполне это доказывали. Откуда в Яме дети? Какой идиот будет плодить малышей перед концом света?

Потом с этим разберусь. Сейчас нужно действовать.

Что я точно понимал, так это то, что эти куски мяса собираются раздавить булыжником моего Спокки. Этого я не могу им позволить.

Как только общая система стала активна, вылезло предупреждение, и скафандр тут же ушёл в безопасный режим. Правая рука отсутствовала, её остатки коротили энергосистему. Чтобы всё заизолировать и перевести питание в обход повреждённого участка, нужно время, а судя по пыхтящей суете рядом, я не успею. Ок, есть запасной план.

Я прибавил на максимум звук и включил заранее подготовленную запись.

– Активирован режим самоуничтожения! Инициализирован подрыв ядерного реактора! – отрапортавал голос из моих динамиков. Недалеко от меня упало что-то тяжёлое, послышались шаги разбегающихся в стороны тараканов. – Просьба покинуть местность в районе ста метров вокруг скафандра! Это не учебная тревога! Повторяю, активирован режим самоуничтожения! – запись доиграла до конца и выключилась.

Я прислушался. Вокруг была тишина. Нужно действовать, пока эти болваны не осознали обман. Я залез в режим отладчика, выбрал энергосистему и начал переводить потоки энергии в обход повреждённой руки.

Как только все манипуляции были завершены, я тут же включил рабочий режим скафандра. Вылезло ещё одно сообщение об ошибке, которое гласило, что повреждена система питания.

Я тут же вспомнил, как перед тем, как меня рубануло, система уже предупреждала меня. Вот это уже супер плохо! Питание в мозг поступает, раз я ещё жив. Но раз есть повреждение, значит, некоторая его часть выливается прямо в остатки мозговой жидкости. Когда думаешь, что хуже быть не может, и вот, пожалуйста, уровень дерьмометра выкручивается на максимум. Нужно как можно скорее мчаться к Парижу!

Я активировал зрение. Мир явил себя мне. Изображение было чёткое, но его болтало так, словно я конкретно приложился к алкоголю. Повреждение зрительной системы? Повреждение мозга?

Я огляделся.

Прямо передо мной из дома, собранного из частей контейнеров, торчал скаут. Он был почти вертикально воткнут в ржавый барак и лениво дымился, готовый в любой момент вспыхнуть. Его нос наполовину ушёл в проломленную крышу. Одно крыло валялось на земле. Судя по следам, его пытались утащить. Лобовое стекло было разбито. На одном из оставшихся острых кусков стекла висела моя рука.

– Мягкой эту посадку точно не назовёшь, – вслух проворчал я.

Аккуратно опираясь на левую руку, я встал на ноги, скинул с себя порванный в лоскуты плащ.

Спокки стоял как вкопанный под этим же бараком, в который впечатался скаут. Он находился в боевом режиме, медленно поворачивая своё орудие из стороны в сторону. Как же хорошо, что его охранные алгоритмы сработали. Если бы не Спокки, мой скафандр уже разбирали по частям, а мой мозг жарили на сковородке.

– Хороший мальчик! – поблагодарил его я. – Место!

Он тут же убрал в корпус свою лазерную пушку и посеменил ко мне. Я повернулся к нему спиной. Он запрыгнул на ногу, прополз до поясницы, пристыковался и ушёл в режим сна. Охранный режим, на случай, если вдруг меня снова вырубит, я пока оставлю включённым.

Я, хромая и слегка качаясь, подошёл к бараку. Одной оставшейся рукой подтянулся за крышу, закинул ноги и взобрался наверх. Сняв со стекла висящую руку, грустно посмотрел на неё, понимая, что уже вряд ли смогу присобачить её на место.

Прицепив её на магнитный захват спины рядом со спящим Спокки, я посмотрел в трещину проломленной скаутом крыши. На полу барака было множество тряпок.

Аккуратно спустившись вниз, я залез в разрушенный дом. Запах был отвратительный. Я сразу же отключил систему обоняния. Судя по антуражу, здесь уже давно никто не жил. Порывшись в куче тряпья, что видимо когда-то давно служила чьей-то лежанкой, я нашёл более-менее подходящую одёжку.

С нескрываемым отвращением я накинул чересчур длинную куртку на себя, закрыл голову капюшоном. В ней я не буду сильно выделяться в трущобах.

Хорошенько поболтал головой, чтобы смочить подсыхающий мозг остатками бульона. Вышел из барака.

– Ты нас обманул, железяка! – прокричал чёрный от угольной пыли мальчишка со здоровой опухолью на башке, что была размером с половину его головы, и пульнул в меня камнем.

Камень звонко ударил меня в грудь и упал к ногам.

Из-за соседнего барака выглядывало несколько грязных детских лиц. Слишком реально. Вряд ли это галлюцинации. Это дети! Реально дети в трущобах! На краю пропасти творить новую жизнь? Тараканы, видимо, на то и тараканы, что плодятся независимо от обстоятельств. Или, может быть, они уже забыли, какая у всех нас участь?

Я резким движением выхватил автомат с магнитного держателя и направил прямо на пацана.

– Забирайте винтокрыл, пока он не загорелся. Там почти полностью заряженный аккумулятор. Хватит, чтобы вдоволь поразвлекаться в Раю, – предложил я, держа пацана на мушке и краем взгляда следя за его дружками.

– Хорошо, железяка, – с довольной лыбой на лице кивнул ребёнок и, не обращая внимание на то, что моё дуло всё ещё было направлено на него, юрко побежал к бараку. Его опухоль при беге стрёмно болталась из стороны в сторону. Было чувство, что она словно как воздушный шарик, при малейшем воздействии на неё лопнет.

Его друзья, такие же чумазые, с такими же довольными лицами, выбежали из-за угла соседнего барака и помчались к своему приятелю.

Их так же нисколько не смущал мой автомат, дулом которого я проводил их до самой крыши. Не смущал и самолёт, который мог вспыхнуть. Видимо, возраст и возможность стащить заряженный аккумулятор перекрывали любые страхи. Их родителям, чтобы заработать столько же энергии, что была в аккумуляторе скаута, придётся не один день долбить уголь. И вряд ли они ей делятся с детьми, чтобы те смогли посетить Рай.

Если пацаны успеют вытащить батарею до того, как загорится самолёт, то всей этой шайке хватит энергии и на поесть, и на оплату немалого количества часов виртуальной реальности в Раю. Так что риск определенно того стоит. Такие щедрые подарки жизнь не часто подкидывает, особенно этим соплякам, особенно здесь, в трущобах.

Хотя тут, наверное, больше дело не в выгоде, а в их детском недалёком мышлении, которое способно на сумасшедшие вещи вопреки режиму самосохранения. Хотя, так ли я ушёл далеко от них? Я дед, который пару часов назад совершил более странную хрень, наплевав на жизнь.

Как только пошёл процесс разборки скаута, я тут же поспешил свалить отсюда.

Под звуки этих голодных коршунов, что трепали падаль, я покинул локацию.

Идти пешком до центра города было долго, особенно учитывая моё плачевное состояние. Плачевным было и то, что из-за повреждённой системы питания мозга я не могу воспользоваться лекарством. Любая вспышка галлюцинаций и до свидания.