Летописи летающих островов. Книга 1. Через тернии к терниям

Сдав временное, ненужное и неприятное ей бремя в виде Дары, Дейла ушла. Врач стал осматривать пленницу, без пяти минут рабыню. Он снял с ее плеча повязку и, оглядев рану, не церемонясь, вытащил пулю. Щипцами. Без обезболивающего. Она вскрикнула и потеряла сознание. Держащие ее приверженцы крайней националистической идеологии уже были не нужды. Они отпустили девушку, она повалилась на землю, лежащую, ее перевязал врач. Затем, взяв девушку за руки и ноги, два националиста бросили Дару в закрытый тентом кузов. Как только она оказалась внутри, поднялся задний откидной борт грузовика.

Дара стала приходить в себя, она почувствовала чьи-то руки, поднимающие ее. Девушка открыла глаза. В кузове по обеим скамейкам у стенок сидели пойманные беженцы. Все со связанными впереди руками. Среди них были: Ингор, Дита, Линна, Фархад и Ярос. Именно двое последних приподняли Дару и усадили между собой.

– Как ты себя чувствуешь? – заботливо спросил Ярос.

– Что с Марой? – слабо ответила Дара.

– Ты в порядке?

– Что с Марой?

– Ее убили, – проговорил Ингор.

Из глаз Дары медленно потекли слезы, Ярос помрачнел.

– Как?

– …Я видел… ее лежащий труп.

Пленники просидели в грузовике около суток, за это время их количество увеличилось на несколько человек, покормили их один раз, при этом довольно скудно: три нормальные порции на всех. Разговаривать им запрещали, время тянулось однотипно долго, в томительном страшном ожидании дальнейшего.

Затем в кузов село четверо бойцов, и «Урал» сначала зарычал, а после затрясся и поехал. В пути они были несколько часов. Через проем сзади грузовика пленники видели кусок сменяющейся местности и непосредственно за ними следовавший другой грузовик.

Вид природы в арочном тенте сменился городом. Автомобиль сбавил скорость, стал вилять и, наконец, остановился. Четыре националиста поднялись, опустили задний борт и спрыгнули с кузова.

– На выход! – крикнул один из них. – Да поживей!

Пленники по одному выпрыгнули из кузова. Они оказались во внутреннем дворе тюрьмы. Националисты построили их в одну шеренгу. Так как был вечер, в пленников светили прожекторами.

Перед шеренгой, осматривая пленных, прошлись двое: человек лет сорока с невысоким красным ирокезом на голове и человек лет тридцати; оба в черной кожаной куртке и штанах-милитари.

Они остановились.

– Кого? – спросил тридцатилетний.

– Думаю, двух девок с респираторами, – ответил ему человек с ирокезом.

– Почему?

– Люди любят разнообразие. К тому же они дешевле. Зачем нам постоянно терять прибыль?

Он указал рукой на Диту.

– Ее возьмите! И ту, рыжую! – приказал националист и обратился к рядом стоящему: – Босл. Не медли. Их нужно доставить на арену до окончания или как раз к окончанию боев.

– Будет сделано. Успеем.

Два бойца направились к Дите, два – к Даре.

– Оставьте ее! – Ярос встал между солдатами и Дарой. – Лучше возьмите меня, чем ее.

Удар. Ярос упал на землю. Удар ногой в живот.

– Псина не должна рычать, – сказал лежащему ударивший его боец.

– И она должна знать свое место!

– Собачонку придется приручить!

– Нелегко будет хозяину с таким псом!

Под смех окружающих шестеро бойцов под начальством Босла увели Диту и Дару. Их вывели с территории тюрьмы и посадили в автомобиль. Поехали.

Некоторое время спустя, минут через сорок, они остановились у большого многоэтажного белого здания, на стороне которого буквами была выложена фраза: «ЛДС АЙСБЕРГ».

Один националист остался в машине, все остальные направились к Ледовому Дворцу Спорта. Дару и Диту повели к боковому, не центральному, входу. Охрана, ничего не спрашивая, не стала им препятствовать и пропустила их внутрь.

Пройдя холл, они вышли к большому то ли прямоугольному, то ли овальному помещению, основную центральную часть которого составлял плоский зал, бывшая хоккейная площадка, заставленная скамейками. От ее краев поднимались вверх однотипные полные народа трибуны, на которых, как и, ниже, в зале, почти не было свободных мест.

В середине арены стояла восьмиугольная клетка. Над этим рингом висел экран, показывающий дальним рядам происходящее в клетке. Сейчас в ней дрались двое.

Дара, Дита и их конвой прошли по одной из троп, пролегающих между местами, к судейскому и организаторскому сектору. А это почти у самого ринга. Босл отошел от конвоя и приблизился к человеку среднего возраста в бежевой куртке сафари, у которого волосы на затылке и с висков были выбриты, а длинная челка со лба заканчивалась на затылке. Часть правой ноги от ступни до колена ему заменял протез, а именно просто стержень.

Они о чем-то поговорили. Тем временем бой на ринге закончился. Толпа шумела. Бойцы вышли из клетки, а одноногий взял микрофон и начал говорить:

– Уважаемая публика! Хочу вас обрадовать! Сегодня, к всеобщей радости состоится еще один бой! – Зрители восторженно загалдели. – Совсем недавно, только вчера, наши удалые бойцы взяли пленных. Много пленных! Скоро состоится торг. Но двое из них уже здесь. И согласно нашей давней великой традиции сейчас свершится поединок пленных!

Толпа забурлила громче, а ведущий продолжал:

– На этот раз бой будет немного необычным. Такого давно не было. А было ли вообще!? В любом случае нас ждет необычный, интересный и зрелищный поединок. Дерутся две девчонки! – Раздались радостные крики. – И обе настолько больны ветряной болезнью, что на их лицах надеты респираторы.

Он дал сигнал рукой, и к каждой пленнице подошли два человека. Люди Босла без каких-либо помех и возражений уступили им Дару и Диту; их повели в клетку.

На ринге конвоиры освободили девушкам руки и поставили их друг напротив друга, затем непосредственные участники непродолжительного и совсем недавнего эскорта вышли из клетки.

– Пожалуй, скажу правила бойцам. Думаю, не будет лишним, если пленницы их узнают. – Зрители одобрительно засмеялись. – Итак, правила боя. Их нет, вас абсолютно ничто не сдерживает и не ограничивает. Цель, смысл, суть боя: побежденную девушку ждут множество ненасытных, голодных до женского тела членов, – стоящих, твердых, длинных членов. А так же рук, ног, жоп, языков, ртов, и море спермы. На тот случай, если вдруг бойцы не будут драться или же, сговорившись, выйдут на ничью, сегодня состоятся два групповых изнасилования. Хотя скорее два массовых изнасилования. Ну вот, теперь вы мотивированы и видите смысл побеждать… Народ! Вы хотите боя!?

– Да-а!!

– Вам нужен бой!

– Д-да-а-а!!!

– Начать его!?

– Д-д-а-а-а!!!

– Тогда три… Два… Один. Гонг! Поединок, мать его!

Раздался звонкий звук соударения металлического диска и колотушки, ознаменовавший начало боя.

К этому времени Дара, воспользовавшись небольшим промежутком, успела собрать косы. Девушки медленно неуверенно приблизились друг к другу: разумом каждая понимала, что нужно действовать, но чувства были против этого. Конечно, они не были особо знакомы, но, вероятно, друг с другом они имели больше общего, чем с кем-либо в этом зале. И у них не было причин ненавидеть друг друга и враждовать.

Но пленниц вынуждали драться. Дара атаковала соперницу. Дита уклонилась от ударяемой ноги, атаковала в ответ. Какое-то время они кружились, обмениваясь ударами, промахнувшимися атаками и попытками стащить респиратор.

Вот они, схватившись друг за друга и ударяя, повалились в борьбе на пол. Человеческое сплетение несколько раз перевернулась и, наконец, остановилось. Сверху была Дара; она, ударяя оппонента и пытаясь заломить ему руки, выигрывала. Было видно, что Дита еле отбивалась, еще немного, и она проиграет.

Но Дита, словно вспомнив про ранение соперницы, ударила в левое плечо Дары. Опять, и опять. Напор Дары от неожиданной острой боли явно ослаб, девушка оторопела. Воспользовавшись этим, Дита сбросила вправо от себя Дару и вскочила на ноги. Эта неожиданная оказия всколыхнула толпу. Когда Дара с ноющей рукой стала подниматься, Дита, атаковав ее со спины, сняла за резинку с Дары респиратор и толкнула противника. Затем Дита бросила находку в сторону. Зрители отреагировали хохотом.

Дара вдохнула воздух. Ей стало плохо, но она задержала дыхание и поднялась на ноги. Теперь любое промедление работало против Дары, поэтому она незамедлительно пошла в атаку.

С минуту они колотили друг друга. Дара перестает сдерживать дыхание, оно сбивается все сильней; девушка начинает задыхаться и кашлять, ей становится все тяжелей отбиваться, но она до последнего пытается превозмогать трудности и держаться.

Удачный удар соперницы – Дара падает, но все-таки сразу же приподнимается. Дита, уже уверенная в победе, кидается на оппонента. Но Дара не желала сдаваться, а уверенность Диты уменьшила ее бдительность. Дара, увернувшись, с боку, в ответ сорвала у Диты респиратор и также отбросила его. Толпа взорвалась восторгом.

Сразу после этого Дара пропускает удар кулаком в лицо. Несколько ударов, толчок – и девушка летит на пол; противница спешит добивать. Теперь Дита сверху, а Дара на спине внизу.

Дита сыплет град ударов, в первую очередь в больное плечо оппонента. Ей все труднее становится дышать, но она держится и теснит соперницу. Дара все больше задыхается и все больше слабеет.

Дита, взявшись за оправу очков Дары и оперев ладони о стекла, рывками надавливается всем телом. И Дара перестает сопротивляться, сил на это у нее уже не оставалось. Она, учащенно дыша, кашляя с кровью, затряслась всем телом. Грудь сдавливало; дыхательные пути рвались; тело, – торс, голова, особенно плечо, – невыносимо болело.

Дита медленно поднялась.

– Похоже, у нас есть победитель!

Дита, шатаясь, с трудом удерживала равновесие, чтобы не упасть, чтобы подтвердить свою победу и чтобы никто в ней не усомнился. Дара, вся в судорогах, стала терять сознание.

Но она слышала радостные завывания и улюлюканья зрителей. Мерзких, вонючих, грязных и пошлых мразей. Которые будут лапать ее своими мерзкими грубыми руками. Которые, смеясь, будут насиловать ее. Которые будут издеваться над ней. Которые будут унижать ее и бить. Сколько ублюдков войдет сегодня в нее? Десяток? Сотня? Минута, или две, или три – и она будет во власти этой поганой толпы. Где ей никто не поможет, они остановятся только тогда, когда им надоест, их остановит только однообразие и скука после многократного и всестороннего насыщения их грязными извращенными удовольствиями.

У Дары промелькнула мысль, что если хозяева клетки промедлят, она может потерять сознание и ничего не почувствовать. Сейчас у нее было такое состояние, что ей казалось, если бы ее насиловали, она бы абсолютно ничего не ощутила. Не такой уж и плохой вариант. Учитывая нынешнюю сложившуюся ситуацию.

Затем Даре в голову пришло следующее: если националисты опоздают надеть ей респиратор, она умрет. Такая участь сначала показалась ей спасительной и наилучшей. Но мгновением после Дара подумала, что если такое случится, если она умрет, кто же тогда отомстит им всем за Мару? Но если Дара выживет, сможет ли она отомстить? Обменять массовое изнасилование на неопределенную, нетвердую, даже маленькую, возможность мести?

Хотя с другой стороны, всегда, что бы ни случилось, что бы ни произошло, надо жить. Жить, несмотря ни на что. Вопреки всем трудностям, испытаниям и преградам. Жизнь – величайшее благо, право, привилегия. Может лучше перетерпеть и жить дальше? Хотя нужна ли такая жизнь?

Так что же выбрать? Хотя скорее не выбрать, а желать. А есть ли смысл? Что это даст? Психологическую характеристику? Кому это интересно? Ангелам у врат? Психологам? Странным людям, которым обязательно лезть в чужую душу и пытаться ее анализировать, – людям, которые хотят разобрать вас по косточкам, даже не приоткрыв себя? Но никого из перечисленных поблизости не было. И ничего из вокруг происходящего от ее желания никак не зависело. Плевать. Будет, что будет.

Глава 6.

В небольшой комнате стояла только одна кровать и один столик. Шторы были плотно занавешены, ограждая помещение от дневного света улиц, обои теплого тона и с приятным спокойным рисунком создавали ощущение уюта и безмятежности. На стене висела картина-репродукция «Венера Урбинская».

На кровати, обнявшись, обнаженные и частично закрыты одеялом, лежали мужчина и женщина. Кир Таров и красивая приятной внешности черноволосая девушка. Они не спали, они бодрствовали и наслаждались теплом и соприкосновением тел.

– Сегодня в поход? – спросила, прервав молчание, женщина.

– Сегодня в поход. Как догадалась?

– Ты каждый раз перед походом приходишь ко мне.

– Постоянно убеждаюсь в твоей внимательности и твоему уму, – похвалил ее Кир.

Девушке похвала очень понравилась, что она и показала, изобразив довольную мину на лице и нежно прильнув ближе к Киру, поласкав его. И он, и она прекрасно понимали, что произнесенные слова – лесть, и оба понимали, что собеседник знает это, но данное обстоятельство не мешало обоим играть в некую игру.

– Занялась бы лучше чем-нибудь другим.

– Я ничего кроме этого не умею.

– Ха! Многому тут нужно уметь, – с иронией сказал Кир.

– Многому. Это целое искусство… К тому же, чем-же?

– Да хоть пиратством. Лучше чем это.

– Я не умею убивать.

– Думаю, умеешь. Вы по-своему можете лишать жизни.

– «Вы» – это ты только о представителях моей профессии или о любой женщине?

– Про всех.

– Пиратство – тоже далеко не самая благородная профессия, что же ты не сменишь занятие? – поинтересовалась девушка.

– Я-то, в отличие от тебя, Розалия, умею только убивать.

– Если б это было так, ты не стал бы капитаном.

– Вся разница между командиром и подчиненным состоит в том, что иногда, когда сильно прижмет, командир может манипулировать людьми.

– И все?

– Ну-у-у… Может, еще какими-нибудь навыками и способностями, – неопределенно проговорил Кир.

–Вот как…

Негромкий стук в дверь прервал их разговор. С полминуты оба неподвижно продолжили лежать, а затем Кир неспешно поднялся и стал одеваться.

– Жду до следующего раза, – проговорила Розалия.

– Следующего раза может и не быть.

Одевшись, Топоруб сказал: «Надеюсь, свидимся… береги себя», и вышел из комнаты. Затем, попрощавшись с другими встретившимися девушками, покинул бордель бара «Череп» и спустившись с второго на первый этаж, посетил главный зал. Здесь он пробыл некоторое время: часа четыре, проведя все это время в общении на разные темы с разными постояльцами заведения, являющимися пиратами. При этом Кир не выпил ни капли алкоголя – только диалоги. Перед походом капитаны ведут себя по-всякому, Кир же предпочитал заводить разговоры. Причин этого было две. Первая – особенности характера, любой пиратский рейд мог закончиться неудачей, поэтому, как правило, у всех перед походом шалили нервы, и каждый успокаивал их по своему уразумению. Вторая – было неизвестно, чем обернется поход, существовала вероятность, что чем-то негативным для капитана, поэтому Кир хотел на всякий случай, напоследок (так как порой последнее впечатление является определяющим), заручиться поддержкой пиратов, – может, и не поддержкой, но получить дополнительное благосклонное расположение все равно лишним не будет. Хотя он понимал, что слова бесплатны (следовательно, как правило, ими одними за собой многих не поведешь), впрочем, иногда они требуют оплаты. Опять же, это было личное мнение Кира, некоторые разделяли его позицию, некоторые считали, что целесообразнее это время провести с семьей или в одиночестве, или в делах, или в веселье, или еще как.

После Кир отправился в «Большой порт» Северного Коронограда, зашел в Центральный пост инспекции государственного портового контроля, в котором оформил необходимые документы. Затем он отыскал пришвартованный к причалу корвет, носящий название «Ярость». На пирсе у летающего корабля стояло два охранника. Топоруба узнали, но, тем не менее, согласно регламенту попросили (ну хоть не потребовали) назвать пароль. Кир его назвал и прошел на корвет. Как и ожидалось, он пришел одним из первых.

«Пиратский Круг» – являлся нелегальной могущественной организацией (официально для пиратов – Орденом; официально для правительства – организованной преступной группой) Северо-Короноградской Свободной Республики. Его преступная деятельность заключалась в организации пиратских походов (также их называли рейдами), совершаемых гражданами СКСР. Являясь, по сути, монополистом, Орден контролировал всю и практически любую пиратскую деятельность лиц этой страны.

У Ордена имелся свой герб (окружность соединенная восемью лучами с черепом в центре), устав – Кодекс Пиратского Круга, которому следовали все пираты СКСР, и своя иерархия. Большинство (в том числе и Кир, который не состоял в рядах Ордена) мало что знало о его структуре, так как Круг был закрытой и тайной организацией, регулирующей пиратскую деятельность скрытно, только через посредников-представителей, защищая, таким образом, в первую очередь свой руководящий состав от правоохранительных органов и возможных конкурентов и недовольных. Осуществляя правление «из тени», Орден рьяно контролировал соблюдение своих пиратских законов и сурово карал нарушителей, поддерживая авторитет жестокого и постоянно незримо присутствующего всесильного законодателя, судьи и палача в одном лице.

Официальными представителями Ордена, говорящими от его имени, являлись «старшины», также на службе Круга состояли исполняющие его волю рядовые, самые низшие члены Ордена. Отличительным знаком старшин и солдат служили перстни или татуировки с изображением герба Круга: у старшин в скелетообразном исполнении, а у рядовых – в упрощенном. Конечно же, теоретически, сторонние люди могли подделать изображение герба, но страх граждан перед силой Ордена был достаточно велик, чтобы препятствовать этому.

Одна из значимых составляющих сути господства Пиратского Круга заключалась в представлении аренды кораблей. Торговые суда снаряжались вооружением, кроме того их могли конвоировать и охранять боевые корабли сопровождения. Купить или изготовить и снарядить летающее судно, способное побеждать торговые корабли и достойно противостоять военным (хотя бы успеть от них убежать), представляло значительную материальную сумму. И далеко не все люди способны единолично приобрести летающее вооруженное судно. Именно Орден предоставлял пиратам готовые оснащенные оружием корабли. Обращение же пиратами за помощью к любым другим сторонним организациям и богатеям-спонсорам или же приобретение судна за собственные средства жестко пресекались Кругом или же разрешались, но опять же только с позволения Ордена (в истории пиратства Северо-Западного архипелага было небольшое число таких примеров, в их числе разрешение иметь свой личный корабль Железноруку). Пиратский Круг в свое время завоевал исключительное право единолично контролировать пиратство в СПСР, и сейчас просто так сдавать какие-либо здесь позиции он был не намерен.

Также Орден производил набор команды на судно, назначал капитана и представлял поддельные документы, чтобы пиратский корабль приняли за торговый, и таможня выпустила его без проблем из города, а после возвращения обратно впустила. Легенда звучала примерно следующим образом: пустой торговый корабль отправляется в другие страны (города), чтобы там приобрести некоторый товар. Вооружение же судна не вызывало удивлений, так как и настоящие «торговцы» имели вооружение для защиты от пиратов. Проводимый таможенными служащими, чтобы проверить моряков и удостовериться в принадлежности к заявленному ими роду деятельности, досмотр корабля, как правило, не давал негативных для пиратов результатов: никого (за исключением, самих пиратов) и ничего запрещенного они не перевозили, а при удачном рейде вся захваченная добыча была представлена в виде купленного товара. Кроме того, на случай непредвиденного и неудачного исхода таможенного контроля у Круга были подкуплены некоторые люди из порта и Болотно-морской таможни.

При возвращении из удачного похода все награбленное передавалось Пиратскому Кругу (за утаивание и присвоение следовала кара). Орден производил оценку и расчет добычи и сразу же выплачивал процент стоимости всего награбленного материального имущества каждому члену экипажа. Доля (заработная плата) состояла в прямой зависимости от занимаемой должности. С отнятыми силой денежными средствами все было очевидно и просто, а вот с награбленными торговыми и другими товарами и имуществом дела обстояли сложнее. Изготовив на них поддельную документацию, Пиратский Круг сбывал их под видом собственных товаров.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Война всех против всех (лат. bellum omnium contra omnes) – понятие социальной философии Томаса Гоббса, которое описывает естественное состояние общества до заключения «общественного договора» и образования государства.

2

Перефразированные строки из пьесы У. Шекспира «Макбет»: Я смею все, что можно человеку. Кто смеет больше, тот не человек.

3

Прокрустово ложе – в греческой мифологии ложе, на которое разбойник Прокруст насильно или обманом укладывал путников: тем, кому оно было коротко, Прокруст отрубал ноги, а кому было длинно – вытягивал ноги по длине этого ложа. В переносном смысле – фразеологизм.

4

В Древней Руси и Скандинавии встречается клятвы дружинников «на своём оружии», в качестве кары за нарушение клятвы (а также договора, традиции, закона) выступает «смерть от своего оружия».