Новая весна

– Лопата в сарае, – опустила глаза девушка. – Одна я туда не пойду. Теперь я вообще боюсь этого дома. Как мне жить здесь дальше?

– Ничего, пройдет два дня и все забудется, как страшный сон, – молодой человек взял ее за руку и хотел вывести на улицу. Но Вера не дала ему этого сделать. Оставшаяся краска покинула ее лицо, в глазах отчетливо промелькнуло отвращение, и она выдернула ладонь из скользких Славиных пальцев.

– Ты чего? – ошалело посмотрела на нее молодой человек.

– У тебя руки в крови! – отшатнулась от него Вера. – Ты – убийца, и тебе никогда не смыть с себя чужую кровь! Не смей ко мне прикасаться! Утром ты застрелил моего пса, а вечером человека. Может быть, я – следующая не очереди?! Ведь ненужных свидетелей убирают! Помогу тебе избавиться от трупа и все – пока, моя дорогая Верочка! Не получится у тебя ничего! Понял! Между прочим, дядя Коля про тебя все знает. Я ему все твои паспортные данные сказала. Он их записал самым тщательным образом. Так что, если со мной что-то случится, то он обязательно расскажет все следователю. И тебя найдут, и посадят в тюрьму, и…

– Заткнись, дура! – прошипел Слава и ударил девушку по лицу. – Сейчас не время для истерик! Не забывай, что у меня в машине лежит труп. Твой труп, между прочим. Так как находился он в твоей квартире и непонятно, каким образом здесь очутился. Я здесь абсолютно ни при чем. Я сам в шоке! Приехал себе в тихую деревеньку. Думал отдохнуть здесь от городской суеты, депрессию подлечить, силы восстановить. Познакомился с молодой симпатичной девушкой. Парень я молодой, кровь горячая, да и природа требует, как говорится. Вот и сошелся я с соседушкой своей. Сегодня утром уехал по делам, а когда вернулся, обнаружил в ее доме труп. Хозяйка – в шоке. Толком ничего сказать не может. Молила лишь об одном – помочь избавиться от трупа. Долго убеждал ее, что лучше пойти в полицию и все честно рассказать, но… Понимаете, господин следователь… Скажите, вы когда-нибудь любили?

По мере Славиного монолога Верино лицо вытягивалось все больше. Она хватала воздух ртом, словно ей не хватало кислорода, и не отводила от него круглых удивленных глаз.

– Так ты со мной или без меня? – усмехнулся Слава и протянул ей ладонь.

Вера не стала брать его за руку. Она медленно повернулась и, тяжело переступая ватными ногами, побрела к выходу. Что-то насвистывая себе под нос, молодой человек бодро пошел следом.

Глава 7

Машина подъехала к березовой роще, где только сегодня вечером Вера похоронила Дружка. Как только затихло мерное урчание двигателя и все вокруг погрузилось во тьму, девушка не сдержалась и всем телом прижалась к теплому Славиному боку.

– Не боись – прорвемся, – попытался придать голосу бодрость Слава, но у него это плохо получилось. Ему тоже было страшно и почему-то от этого Вере стало легче.

Она почувствовала, как напряглись все его мускулы под тонким пуховиком. Словно на что-то решившись, он резко распахнул дверь, отодвинул девушку в сторону и выпрыгнул на улицу. Вера сразу выскочила из салона вслед за ним.

– Да сиди уже, – по-доброму пробурчал Слава. – Помочь все равно ничем не сможешь. Замерзнешь только.

– Нет, я с тобой, – упрямо заявила Вера и достала из багажника вторую лопату. – И зря ты мою помощь недооцениваешь. Я всю жизнь в огороде работала: и копала, и окучивала, и навоз таскала.

– Ну, извини, не оценил я твоих способностей, – усмехнулся он.

Яростно орудую лопатами, они глухо врезались железными остриями в промерзшую землю и разбивали ее, остервенело пробиваясь к теплому, мягкому слою. Копали молча, слаженно, как-будто занимались этим каждый день.

Слава то и дело бросал на Веру удивленные взгляды. Девушка чутко чувствовала каждый из них и старалась вдвойне.

– Думаю, хватит, – наконец заявил молодой человек, и ловко выбрался из глубокой черной ямы.

Его черный силуэт замер на краю разверзнутой могилы. Правая рука медленно потянулась в карман. Вера слабо охнула, медленно обсела к земле и зажмурилась. Твердо уверенная в том, что сейчас ее убьют, она шепотом читала «Отче Наш» и зачем-то зажимала уши руками. Когда молитва заканчивалась, она начинала сначала. И так раз за разом. Пока что-то жесткое не ударило ее по спине. Девушка вскрикнула и повалилась на землю.

– Верка, что с тобой? – отчетливо услышала она Славин голос и приоткрыла один глаз. На удивление, веко ее послушалось и привычно поднялось вверх. Она уткнулась взглядом в звездное небо. На его фоне четко вырисовывался Славин силуэт.

– Хватит меня мучить! – отчаянно взмолилась она. – Стреляй!

– Ты че, совсем сбрендила?! – возмутился он. – Ты чего, и вправду подумала, что я хочу тебя убить?! Глупая ты баба, Верка. Без мозгов. Я – нормальный мужик. Чего ты из меня гангстера делаешь? Быстро давай руку и вставай на ноги. Простынешь еще, на холодной земле-то валяться.

– Ты правда… не будешь меня убивать? – засомневалась Вера, но все же подала Славе руку и встала.

– Не буду, – больно хлопнул ее ниже спины Слава. – Ты мне живая нужна.

Только сейчас Вера почувствовала, насколько замерзла. Ее бил сильный озноб, зуб не попадал на зуб, а влажная от сырой земли и пота телогрейка покрылась ледяной коркой.

– Бегом в машину, – обеспокоенно взглянув на девушку, скомандовал Слава, и на этот раз Вера послушалась его.

Мелкими шажками она засеменила в сторону автомобиля. В салоне было гораздо теплее, чем на улице, но согреться все равно не получалось. Тогда она провернула ключ в замке зажигания, свернулась на сиденье тугим калачиком и задумалась о том, как будет жить дальше. Как сказал Вася? Слава, точнее Саша, своровал какие-то деньги. Общак как он сказал. Вера любила смотреть ментовские сериалы, поэтому догадывалась, о чем идет речь. И прекрасно представляла, насколько это опасно. Скорее всего, на него идет настоящая охота. Теперь понятно, почему он прячется в их деревне. Интересно, как бандитам удалось выйти на его след? Ведь к их глухомани даже телефонные кабели не проведены. Только рация, традиционно находившаяся в магазине, – «на всякий пожарный случай», как сказал председатель. Благо, электричество в прошлом году сделали. Если они нашли Славу здесь, то найдут в любом другом месте. Найдут и убьют.

Интересно, что Слава слышал из их разговора с Васей? Знает ли он, что теперь Вера в курсе того, что он ограбил бандитскую кассу? Скорее всего – нет. Иначе точно бы ее убил.

– Смотрю, ты уже здесь освоилась, – забрался в теплый салон Слава и по-дружески похлопал ее по спине. Вера вздрогнула и села.

– Вроде, я не учил тебя двигатель заводить, – насмешливо посмотрела он на девушку. – Сама догадалась?

– Говорю же, у меня папа трактористом был, – недовольно пробурчала Вера. – А после трактора с любой техникой справишься. Скажи… как он там? Вася этот?

– Вася? – удивился он и легко вывернул руль. – Так у него все хорошо. Лежит себе в теплой земельке и радуется. Никаких проблем, забот. Отдыхай сколько душеньке угодно и ни о чем не парься. В общем, ты за него не переживай. О себе лучше подумай.

– Слава, – подумав несколько минут, обыденно протянула она и тут же себя одернула: – привыкла тебя так называть. Теперь не могу перестроиться.

– И не надо перестраиваться, – покачал головой Слава. – Так меня и называй. Разве я тебе не говорил, что с детства мечтал об этом имени? В школе у меня друг был, сильный и смелый. Для меня он был примером для подражания. Думаешь, как его звали?

– Не смешно, – обиделась Вера.

– Да и мне сейчас не до смеха, – согласился с ней молодой человек. – Но насчет имени я серьезно. Называй меня, как называла. Так спокойнее. Хорошо?

– Хорошо, – согласилась Вера и прикрыла тяжелые веки. – Как же я устала сегодня. Никогда так не уставала.

– Ничего, сейчас отдохнем. Уже к дому подъезжаем.

Вера почти уснула, когда автомобиль, вздрогнув в последний раз, резко затормозил и притих.

Во дворе было тихо и спокойно, словно и не было здесь никакого убийства, двух убийств. Девушка тоскливо посмотрела на пустую конуру, и слезы вновь выступили на ее глазах. Больше никогда Дружок не будет встречать ее на пороге заливистым лаем, путаться у нее под ногами и подставлять ей свой нежный живот. Как же он смог?! Так жестоко, хладнокровно взять и выстрелить в живое существо?! Вера сжала крепкие кулачки и ненавидяще посмотрел на Славину спину, замершую посреди кухни. Он перевернул всю ее жизнь, и сейчас ей хотелось лишь одного – сделать ему так же больно, как сделал ей он.

– Иди ко мне, мой малыш, – словно почувствовав ее взгляд, Слава повернулся и протянул к ней руки.

– Ничего я не твой, – поджала губы девушка, но ноги уже шли навстречу к нему. Предатели – промелькнула быстрая мысль. Но через секунду она и думать об этом забыла. Она вообще больше не могла ни о чем думать. Только о нем. О его крепких объятиях. О его требовательных губах и сильных руках. Все ушло. Ничего не осталось. Только этот мужчина. Только его запах. Только он…

– Сколько в тебе страсти, – сонно пробурчал он, когда все закончилось. – Ты очень агрессивна в постели. И это заводит. Умничка. Завтра все повторим.

Завтра! Значит у них еще будет завтра! Он не уедет, не бросит ее. Хотя бы еще один день они будут вместе! Ведь он обещал.

Ей снилось, что Буренка зовет ее на утреннюю дойку, но она почему-то не идет. Снилось, что кто-то ходит по ее дому, осторожно поскрипывая половицами, и она удивлялась, кто бы это мог быть. Ей снился запах нового дня, но она не радовалась ему, как обычно, а напротив, гнала его прочь. Когда горячая ладонь легла ей на лоб, она попыталась открыть глаза. Но веки оказались настолько тяжелыми, что она не смогла этого сделать.

– Веруша, ты меня слышишь? – словно сквозь плотную вату, пробился к ее сознанию чей-то родной голос. – Девочка моя, тебе надо выпить лекарство. Пожалуйста, открой глазки.

Она послушно попыталась поднять железобетонные веки. И на этот раз у нее получилось. Морщинистое лицо тети Клавы склонилось над ней. В выцветших глазах старушки легко читались тревога и страх.

– Что со мной, баб Клав? – еле разлепив ссохшиеся губы, хриплым, совершенно чужим голосом спросила Вера.

– Лихорадит тебя, девочка моя, – улыбнулась старушка, приподняла Верину голову с подушки и прислонила к ее губам тонкий край кружки. Теплая горькая жидкость полилась по ее горлу, согревая и успокаивая его. Девушка пила до тех пор, пока силы окончательно не покинули ее. Непослушные веки вновь поползли вниз, беспощадно окуная свою хозяйку в темный безликий мир.

На этот раз половицы не скрипели. В доме было темно и тихо. Животный страх сковал ее виски ледяным обручем и начал их сжимать – сильнее, сильнее… Где же он? Где тот мужчина, который может ее спасти? Почему он не помогает? Не разжимает эти тиски?

– Слава! – исступленно звала она. – Слава, где ты?!

– Здесь я, Вера, – отчетливо услышала она и тут же почувствовала, как разжимается обруч на ее голове. – Я рядом. Давай еще травку выпьем.

Теплая ладонь приподняла ее затылок и вновь в ее желудок полилась теплая жидкость. И опять темнота.

Буренка звала ее. Ее протяжное мычание отчетливо доносилось из сарая. И Вера испугалась, что проспала утреннюю дойку. На улице было совсем светло. Скорее всего, маленькая стрелка часов приближалось к девяти. Она всегда остро чувствовала время.

Девушка скинула с себя одеяло и хотела привычно вскочить на ноги. Но они предательски подогнулись, и она рухнула на кровать. Тело, всегда сильное и послушное, отказывалось служить ее разуму. Вмиг она покрылась холодной испариной.

– Слав, Слава, – жалобно позвала она и прислушалась. В доме по-прежнему царила тишина. Не было слышно и Буренку. Наверное, корова устала звать хозяйку и теперь смотрит несчастным взглядом в дверной проем, несмотря ни на что, продолжая надеяться и ждать.

Ей стало настолько жалко Буренку, что горькие слезы ручьями потекли по щекам. Она сделала еще одну попытку встать, но тело было настолько слабым, что мышцы совсем не слушались. Откинувшись на мягкую подушку, она завернулась в теплое одеяло и прислушалось. Во дворе раздались чьи-то шаги. Они быстро приближались к входной двери. Надо же, она уже стала их узнавать.

– Слава Богу, – выдохнула она, когда раскрасневшийся всклокоченный Слава появился на пороге. В правой руке он держал эмалированное ведро, из которого поднимался легкий пар.

– Очнулась, наконец! – обрадовался он и, скинув валенки, подошел к девушке. – Перепугала ты нас всех, Верка. До смерти перепугала. Хотел тебя в больницу отправить, да баба Клава не дала. Сказала, что с раннего детства тебя сама лечила. Не отдаст и теперь «ентим безруким эскулапам».

– Прямо так и сказала? – попыталась улыбнуться Вера.

– Прямо так, – Слава присел рядом с ней на кровати и звонко чмокнул девушку в щеку. – И почему-то я ей поверил.

– Правильно сделал, – похвалила его Вера. – Баба Клава – хорошая травница. Она и не таких больных поднимала. Даже моего отца несколько раз из запоя выводила. Заваривала какие-то травки и давали их мне. Чтобы я их в самогон добавляла. После них отца наизнанку выворачивало, зато потом полгода точно не пил.

– Здорово, – протянул он. – Вер, как ты себя чувствуешь? Ничего не болит, не ломит.

– Да вроде нет, – слабо отозвалась она. – Только слабость. С кровати встать не могу, ноги совсем не слушаются.

– Так неделю ничего не есть, – заметно повеселел Слава. – Ослабнешь тут. Не переживай, я тебя откормлю.

– А чего ты в ведре приволок? – вспомнила Вера.

– Молоко, – широко улыбнулся молодой человек. – Баба Клава меня доить научила. Представляешь? Никогда не думал, что мне доведется с коровой возиться. Какие только кренделя жизнь не выдает!

– И что Буренка? – удивленно округлила глаза девушка. – Неужели подпускает тебя?

– Сначала пыталась лягаться, – хохотнул он. – Но потом, видимо, поняла, что другого выхода у нее нет. Либо подставляй вымя мне, либо недоенной оставайся. Вот и подставила. Кстати, тебе молочка парного налить?

– Налить, – тихо повторила Вера.

Слава прошел на кухню, постучал там какими-то склянками и вновь материализовался рядом с ней.

– Так все это время ты один ухаживал за мной? – теплая волна благодарности прокатилась по всему ее телу и застряла в горле, сделав ее голос глухим и скрипучим.

– Почему один? – удивленно посмотрел он на девушку. – Говорю же, баба Клава настойки тебе делала, корову доить меня учила. И вообще, много чем помогала.

– Спасибо тебе, Слав, – смахнула непрошенную слезу Вера. – Большое пребольшое спасибо.

Парное молоко животворящим ручейком полилось в ее обезвоженный, измученный длительной лихорадкой организм. Вера даже зажмурилась от удовольствия. Такого вкусного молока ей пить не приходилось. То ли Буренка все это время питалась чем-то изысканным, то ли Слава своими ласковыми руками мог творить настоящие чудеса. Скорее всего, второе.

Вдоволь напившись, Вера почувствовала острый приступ голода. Желудок то сжимался в тугой комок, то резко разжимался, больно ударяясь своими тонкими стенками прямо в солнечное сплетение.

– Я хочу есть, – взмолилась она. – Принеси мне хотя бы корку хлеба.

– Сейчас, сейчас, – засуетился молодой человек. – У меня картошка вареная есть. Будешь?

– Еще как буду! – обрадовалась она.

Через десять минут, сытая и невероятно счастливая, Вера вновь откинулась на подушку.

– Прямо как в детстве, – довольно улыбнулась она. – Давно обо мне так не заботились. Спасибо тебе за все.

– Да не за что, – отчего-то напрягся он. – Вер, ну ты как себя чувствуешь, нормально?

– Просто отлично, – ласково улыбнулась девушка. – И все благодаря тебе.

– Тогда у меня есть к тебе разговор, – тихо, почти шепотом сказал он, и глаза его нервно забегали, словно стыдясь смотреть не нее.

– Говори, – внимательно посмотрела на него девушка.

– Понимаешь… валить нам надо, – его взмокшая от напряжения ладонь легла ей на плечо.

– Нам? – не поняла она.

– Теперь тебе грозит не меньшая опасность, чем мне, – кивнул он. – Если Васек нас нашел, то рано или поздно найдут и другие. Странно, что здесь до сих пор никто не появился.

– Я никуда не поеду! –закричала Вера. – Я всю жизнь прожила в этой деревне! Здесь мой дом! Могила моего отца! Не поеду!

– Тогда тебя убьют, – спокойно заявил Слава и встал с кровати.

– Ты куда? – испугалась девушка.

– Теперь ты здорова, и я могу спокойно уехать. Рисковать своей шкурой я не собираюсь.

– Как же я? – глаза Веры вмиг наполнились слезами. – Ведь это все из-за тебя.

– Если ты останешься здесь, то я ничем не смогу тебе помочь, – грубо заявил он и принялся скидывать в черный пакет свои вещи.

– Подожди, – взмолилась Вера и встала с кровати. На этот раз ноги подчинились своей хозяйке. – Я с тобой.

– Отлично! – обрадовался он. – В вашем райцентре я нашел покупателя на твой дом. Буренку тоже продадим – это не проблема. И знаешь еще что? Нам нужно затариться у сельчан мясом. В городе мы продадим его в пять раз дороже.

– Зачем все это? – опешила Вера. – Ведь я видела у тебя сколько денег! Неужели нам этого не хватит?

– Их больше нет, – еще больше занервничал Слава и вновь принялся пихать вещи в пакет. – Мне пришлось их отдать. Теперь у меня нет ни копейки.

– Как отдать? – пролепетала Вера. – Кому?

– Кому надо! – зло выплюнул Слава и подошел к ней вплотную. – Ты хоть понимаешь, что это за деньги? Они ворованные. Возить их с собой крайне опасно. Вот я от них и избавился.

– Господи! – Вера зажала рот ладонью. – Что же нам теперь делать?

– Я уже сказал, – жесткий огонь его черных глаз пронзал Веру насквозь. – Завтра к нам придут покупатели, дом смотреть. К этому времени тебе нужно найти как можно больше денег. Потом я поеду в село, закуплю мясо и вернусь за тобой. Тебе все понятно?

– Все, – обреченно выдохнула девушка и села на кровать.

– Вот и отлично! – обрадовался молодой человек. – Тогда быстренько собирайся и беги по соседям. По-любому у них скопилось немало бабла. На что у вас тут деньги-то тратить? Если только на самогон. Так его здесь вроде как все сами гнать умеют. Так что по-любому по кубышкам свои кровно заработанные рассовывают. А нам они пользу принесут. Еще какую!

– Как же мы их возвращать будем? – слабая искорка здравомыслия мелькнула в ее глазах.

– Так… мы ж не навсегда отсюда сваливаем, – на секунду запнулся Слава и бросился поднимать Веру с кровати. – Отсидимся немного. Подождем, пока все уляжется и про нас все забудут, и назад вернемся. Твой дом назад выкупим, поженимся, детишек нарожаем. Нам еще завидовать все будут. Мы с тобой такую свадьбу заварганим! Все нам завидовать будут! Хочешь свадьбу и детишек? А? Верк?

– Ты же, вроде, женат, – равнодушно заметила Вера и покорно позволила Славе снять с себя ночную сорочку и натянуть на голое тело колючую шерстяную кофту.

– Долго ли в наше время развестись? – весело продолжил он. – Говорил же, что жену свою не люблю. Она мне давно, как кость в горле. До тебя я вообще не знал, что такое любовь. Теперь вот знаю. И счастлив от этого безмерно. И, если ты хоть капельку меня любишь, то одевайся дальше сама. Только, пожалуйста, потеплее. А то опять сляжешь.

Глава 8

Свежий весенний воздух ударил Вере в лицо. И она ему улыбнулась, и подставила свое бледное, иссушенное болезнью лицо, и вдохнула его, наполнив легкие до краев. В этом году весна пришла в их сибирскую деревеньку на удивление рано. На улице – середина марта, а в полях повсюду виднеются черные проталины, да и речка вот-вот вскроется. Если замереть на секундочку и прислушаться, то можно отчетливо услышать, как проседает снег на сугробах, с тихим, едва заметным скрипом, осыпаясь и тая, он словно издавал прощальный вздох. Птицы пели на разные голоса, ошалевшие от столь раннего, неожиданно нагрянувшего тепла. Видимо, после суровой зимы природа решила сжалиться над своими детьми, дать им погреться под горячими солнечными лучами.

Баба Клава по своей летней привычке, сидела на крепко сколоченной лавочке возле родной калитки и зыркала блеклыми глазами по сторонам, выискивала собеседницу. Одной радоваться солнцу ей было несподручно, да и скучно. Зацепившись взглядом за Веру, она тут же радостно замахала руками и закричала дребезжащим голоском:

– Верушка, поправилась, наконец! Иди-ка, доча, ко мне. Посиди со старухой малехо.

Девушка не заставила себя долго уговаривать и неторопливо подошла к довольной бабуле. Та тут же отсыпала ей целый кулак семечек и подвинулась на край лавки, тем самым приглашая Веру присесть.

– Напужала ты нас, Веруш, – бодренько начала старушка. – Больно уж напужала. Думала даже, что не подыму тебя с постели. Мужик твой хотел врача вызывать. И я чуть было не согласилась. Но пожалела тебя. Не захотела свою любимую девку эскулапам злобным сдавать. Изнахратили бы они тебя. Я тут давеча телевизор смотрела, с Малаховым передачу. Слыхала, поди?

– Слыхала, баб Клав, – согласно кивнула Вера и слегка привалилась боком на старушку. Послеболезненная слабость все еще давала себя знать. Перед глазами то и дело прыгали разноцветные круги, а ноги прогибались под тяжестью тела.

– Молодец, – похвалила ее бабуля. – Там много чего интересного рассказывают. Жизненные истории все. Девчонку там медики уморили. От рака ее лечили, облучали и еще чегой-то. А у нее совсем другая болячка оказалась. Так и померла девка. А ей всего двадцать лет было. Уж мать ее убивалась, синяя аж вся от горя была. А врачиха ейная только плечами пожимала. Всякое, мол, в жизни бывает. Любой человек может ошибку допустить. Дык какая ж это ошибка-то? Это ж убийство настоящее. Правильно я говорю? А, Веруш?

– Правильно, бабуль, – устало согласилась Вера. – Я ведь к тебе с просьбой пришла. Помощи просить.

– Хоть че проси, – бодренько заявила баба Клава. – Все для тебя сделаю. Ты ж мне, как дочь.

– Баб Клав, не могли бы вы мне денег занять, – на одном дыхании выпалила Вера и прикрыла глаза, чтобы избавиться от надоедливых сиреневых и красных кругов, упорно плясавших перед ней.

– Сколько надо? – деловито осведомилась старушка.

– Сколько не жалко, баб Клав, – тихо отозвалась Вера. – Я обязательно вам все верну. Все до копеечки.

– Дык мне они и ни к чему, Веруш – деньги то, – лузгая семечки, заявила старушка. – Чего мне с ними делать-то? Туалетной бумаги у меня и так много. Да и приятнее ей пользоваться-то. Больно уж бумага у деньжат грубая. Только зачем тебе деньги, Веруш? Если не секрет, конечно.

– Слава хочет мясо в селе закупить и в городе продать, – охотно пояснила Вера. – Говорит, что это очень выгодно.

– Любишь его? – перестала лузгать семечки старушка и повернулась к Вере.

– Чего – мясо? – опешила девушка.

– Славку своего, – игриво подмигнула ей старушка.

– Очень, – честно ответила Вера. – Даже не думала никогда, что так любить можно.

– А мне он не нравится, – активно заработав челюстями, бабуля вновь вернулась к своему излюбленному занятию. Кожура от семечек черной змейкой спускалась все ниже от ее подбородка и вскоре обвалилась бабе Клаве на колени.

– Почему? –поинтересовалась Вера, вовсе не потому, что хотела узнать ее мнение, а из-за того, что вроде как надо было спросить.

– Слащавый он чересчур, – деловито заявила бабуля и смачно выплюнула очередную порцию кожуры.

– Какой? – хмыкнула Вера. Девушку всегда умиляли, а порой даже откровенно смешили, высказывания бабы Клавы. Но она всегда прислушивалась к ее мнению, потому что в большинстве случаев та оказывалась права.

– Слащавый, – охотно пояснила бабка. – Любит пыль в глаза пускать. Пока ты болела, он от твоей постели не отходил. И травку приносил, и по головке погладил, даже слезу порой пускал. Даже я ему сначала верила. Пока в глаза его колючие не посмотрела. В душе его только ненависть и злоба живут. Плохой он человек, Веруш. Правду тебе говорю. Хлебнешь ты с ним горя.

– Куда уж больше, – тихо сказала девушка. – Но обратного пути у меня нет, баб Клав. Без него я умру. Точно вам говорю.

– Оно и понятно, – бабуля полезла узкой морщинистой ладонью в карман и, не обнаружив там больше семечек, тяжело вздохнула и закатила глаза к небу. – Погода-то нынче какая стоит. Весна.

– Весна, – повторила за ней Вера и тоже посмотрела вверх.

Посидев несколько минут в полном молчании, баба Клава тяжело поднялась с насиженного места и медленно побрела к своему ветхому домишке. Вера смотрела ей вслед и едва сдерживала слезы. Неясная тревога щекотала ее изнутри. Ожидание чего-то страшного и неизбежного кололо сердце.

– Здесь сорок тысяч, – дрожащей рукой баба Клава протянула Вере туго скрученный изношенный носок. – На похороны себе откладывала. Так что, девочка моя, теперь тебе придется мое тело земле предать. Партийное поручение такое, значица. Да и хоронить меня больше некому. Детки мои поразъехались кто куда. Не пишут, не наведываются. Будто и нет меня у них вовсе. А ведь троих лбов вырастила, выкормила. Ну, да Бог им судья.