Новая весна

– Да ты не обижайся на меня, Верк, – тихо сказал он и прижал напряженное тело девушки к себе. – Бесспорно, твой отец был талантливым трактористом. И мужиком талантливым был. Вон какую красивую дочь заделал! Не каждый сможет такое сотворить.

– Ты правда считаешь меня красивой? – мгновенно оттаяла Вера и обмякла в его объятиях, и вспыхнула, и смущенно опустила глаза.

– Ты просто бесподобна, – сверкнул идеальными зубами он. – Так мы едем в магазин или так и будем языками чесать?

– Едем, – легко согласилась девушка.

– Тогда я пошел за машиной, – довольно потер руки Слава. – Через полчаса выходи.

Едва за Славой захлопнулась дверь, Вера побежала в зал. Вследствие родовой травмы ее правая рука была малоподвижной, поэтому ей было жутко неудобно перерывать груду старого тряпья.

В самом дальнем углу, взмокшая и раскрасневшаяся от напряжения, она все же нашла туго набитый пакет. Вера посмотрела на часы и слабо охнула. До приезда Славы осталось всего семь минут. Надо торопиться.

Девушка спрыгнула с табурета и высыпала все содержимое черного полиэтиленового пакета прямо на пол. Десять туго набитых пачек с долларами рассыпались по протертому паласу. Кроме денег здесь были водительские права и два паспорта, один российский, второй заграничный. Дрожащими руками Вера схватила бордовую книжицу и раскрыла ее на первой странице.

– Колесников Александр Васильевич, – вслух прочитала она и непонимающе уставилась на черно-белую Славину фотографию.

Из глубокой задумчивости ее вывел приближающийся шелест колес по раскисшей деревенской дороге. Вера вздрогнула и принялась судорожно перелистывать тонкие странички. Пока не уперлась взглядом в прямоугольную печать. Буквы начали расплываться, голова закружилась, а к горлу подкатил горький ком. Оказывается, двадцатитрехлетний Саша (хоть о возрасте не соврал) был давно и прочно женат на какой-то Светлане Антоновне.

Машина затормозила возле Вериного дома и нервный сигнальный звук разорвал деревенскую тишину. Дружок зашелся недовольным лаем, а Буренка недоумевающе замычала в сарае.

Плохо соображая и путаясь в собственных мыслях, Вера схватила с полки ручку и сельскую газету, раскрыла паспорт на графе прописка и быстро переписала внесенный туда адрес.

Слава продолжал сигналить. Девушка аккуратно сложила в пакет все содержимое и засунула его на прежнее место. Ровно через минуту она выскочила во двор и замерла. Автомобиль действительно оказался огромным. Железный монстр надменно сверкал гладкими боками, словно подмигивая ей.

– Верка, чего замерла?! – высунул в отъехавшее вниз стекло взлохмаченную голову Слава – Саша. – Садись, давай! И так тебя десять минут прождал!

Боясь даже дышать вблизи такого красавца, Вера медленно подошла к передней двери и потянула ее на себя. Запах новенького салона и широкие кожаные кресла окончательно лишили ее смелости.

– Я не буду сюда садиться, – покачала головой Вера и решительно захлопнула дверь.

– Да что стряслось-то!? – выскочил из салона недовольный Слава – Саша. – Что за концерт?

– Не могу я в этом наряде садиться в такой автомобиль, – попятилась от металлического монстра Вера. – Да он меня выплюнет прямо посреди дороги, и я опозорюсь на все село.

– Как понять – выплюнет? – опешил молодой человек. – Вообще-то он не имеет такой привычки.

– Это до меня у него такой привычки не было, – очутившись в родном дворе и захлопнув за собой калитку, Вера почувствовала себя гораздо увереннее. – Ему же не приходилось раньше таких замухрышек, как я, катать. До этого в нем ездили только шикарные женщины, достойные такого автомобиля, Светланы Антоновны там всякие… или еще кто. А мне там не место. Каждая корова должна знать свой огород. Вот я его и знаю. И на другое не претендую. Так что, езжай Слава… или как тебя там, сам, без меня. Пакетик свой забирай и езжай. И не возвращайся больше. У тебя своя жизнь, а у меня своя. И меня она вполне устраивает. За меня не переживай. Я переживу. Девка я сильная, деревенская – так что справлюсь.

По мере Вериных слов Слава все больше наливался бордовой краской. Его большие черные глаза хищно сузились, а на шее вздулась огромная синяя вена. Он подходил к калитке все ближе и ближе. Но девушке не было страшно. Она спокойно наблюдала за его перемещениями и продолжала говорить, говорить, выплескивая на него всю горечь, обиду и ревность, душившие ее изнутри. Она не замечала, что плачет, не слышала отчаянного лая Дружка, который, кажется, хотел перекричать хозяйку, изо всех сил стараясь, чтобы этот чужак не слышал ее слов. Будто понимал, что это опасно. Но он все слышал, каждое ее слово, каждую интонацию. Слышал и подходил все ближе.

– Зачем ты полезла в мои документы? – хрипло спросил он, подойдя к Вере вплотную. – Разве твой папашка-алкаш не говорил, что нельзя брать чужое?

– Это мой дом, – наконец Вера поняла, что натворила, и испуганно попятилась от хищной птицы, нависшей над ней и готовой вот-вот накинуться на свою жертву.

– Но вещи-то мои, – болезненно ухмыльнулся он.

– Все, что находится в моем доме, принадлежит мне! – выкрикнула Вера, резко развернулась на пятках и побежала в дом.

– Стой! – не своим голосом закричал он. – Стой, я сказал! Мы еще не договорили! И пса своего убери!

Закрыв дверь на засов, Вера подбежала к окну. Слава как раз пытался перелезть через забор, но Дружок не давал ему этого сделать. Верный пес хватал его за штанину, отдирая куски тугой ткани.

– Верка, убери своего пса, или я его пристрелю! – с силой пнув Дружка по голове, завопил он. – Не хочешь по-хорошему?! Тогда будет по-плохому!

Горящий взгляд черных Славиных глаз метнулся вдоль окон. Вере показалось, что молодой человек увидел ее, и она испуганно прижалась к стене. Дикий животный страх душил ее, лишал возможности здраво рассуждать. Девушка зарыла глаза, словно пытаясь отгородиться веками от этого кошмара.

Резкий, глухой щелчок заставил ее вздрогнуть. Вера не поняла, что произошло. Но во рту мгновенно пересохло, а ноги подкосились. Почему-то перестал лаять Дружок. Быстрые шаги проскрипели по двору, темная тень мелькнула вдоль окон. Перед глазами запрыгали разноцветные круги, тело стало ватным, и через секунду ее засосала черная вязкая темнота.

Глава 6

Что-то шершавое и мокрое больно шоркало ее по правой щеке. Вера подняла невероятно тяжелую правую руку и закрыла ладонью лицо. Довольное урчание донеслось до ее слуха, и она поняла, кто разбудил ее в столь ранний час.

– Васька, разбойник, как же ты в дом забрался? – чужим, хриплым голосом выговорила она.

Только сейчас она почувствовала, как сильно замерзла. Казалось, что она лежит на голой, промерзшей от долгой зимней стужи земле.

Сделав над собой невероятное усилие, она открыла глаза. Взгляд уперся в родной облупившийся потолок. Вера облокотилась оледеневшими руками в пол и села.

Облезлый грязный кот тут же забрался к ней на колени и, скрутившись калачиком, затих.

Вера обвела воспаленными глазами квартиру. Распахнутая настежь дверь, разбитое окно, мертвая тишина вокруг. Мертвая! Почему не слышно Дружка? Почему он так резко замолчал?! Страшный щелчок и… мертвая тишина. Воспоминания яркой вспышкой ворвались в ее мозг.

Кровь прилила к ее лицу. Не обращая внимания на пульсирующую боль в голове, она вскочила на ноги. Кот глухо брякнулся на пол и недовольно мяукнул.

– Извини, дружище, – быстро выговорила Вера и побежала во двор. Верный пес лежал возле калитки. Под ним разлилась огромная бордовая лужа.

Она присела на корточки, привычно потрепала Дружка между ушами и вяло подивилась тому, сколько крови помещалось в таком небольшом существе. Помещалось… Господи, как же ей теперь жить?! Единственное, чего хотелось Вере – это улечься рядом с Дружком и больше никогда не вставать. Чувствовать, как костенеет твое тело и молиться лишь об одном – чтобы это поскорее закончилось. И Вера легла. Прямо в кровавую лужу, прижавшись животом к деревянной спине Дружка, обнимая его ледяное тело. Страшный холод сковал сначала ее ступни, потом начал подниматься выше и выше, постепенно подбираясь к самому сердцу. Вера закрыла глаза и полностью расслабилась. Ей не было страшно. Ей было хорошо и спокойно.

– Верка, что же это такое?! – чей-то испуганный голос разорвал умиротворяющую тишину, царящую вокруг.

Вера недовольно поморщилась и прижалась к Дружку поплотнее. Чьи-то руки сзади потянули ее на себя, но она не подавалась. Вцепившись в мертвое тело пса, словно в спасительную соломинку, она не желала его отпускать.

– Верка, так ты живая?! – обрадовался голос. – А я-то думал… Кровяки-то сколько. Верка. Да скажи хоть что-нибудь! Отпусти пса, отпусти! Чего ты в него вцепилась?

– Только он любил меня по-настоящему, – прохрипела Вера, но руки все же разжала, позволив дяде Коле развернуть свое одеревеневшее тело.

– Давай я помогу тебе подняться, – протянул к ней руки старик. – Зачем жы так надо собой издеваться? Ты ж синяя вся!

– Оставь меня, дядь Коль, – прохрипела Вера. – Я хочу умереть. Не надо мне мешать.

– Я те дам умереть! – закричал старик. – Ишь чего удумала, дубина пустоголовая! Я твоему отцу обещал внуков твоих нянчить, а ты чего творишь?!

– Каких внуков, что ты несешь, – качнула задеревеневшей головой Вера. – Не будет никаких внуков. И меня не будет.

– Ладно, – легко согласился он. – Тогда не жалуйся. Я тебя по человечески просил.

Натужно крякнув, дядя Коля схватил Веру за правую ногу и потянул ее к дому. Но старик явно не рассчитал свои силы. Поскользнувшись на подтаявшем снегу, к вечеру взявшемуся ледяной коркой, он смешно взмахнул руками, с размаху рухнул на спину и затих.

– Дядь Коль, ты там живой? – забеспокоилась Вера и скосила глаза в сторону, где только что кряхтел от натуги старик. – Дядь Коль, ты чего молчишь? С тобой все в порядке?

Забыв о том, что еще секунду назад собиралась умирать, Вера поднялась на колени и подползла к своему спасителю. Теперь он нуждался в помощи гораздо больше, чем она.

– Кажись, я руку сломал, – то ли от страха, то ли от боли блеклые глаза старика стали удивительно большими. Они смотрела на Веру с каким-то детским изумлением и девушка непроизвольно ему улыбнулась.

– Не сочиняй, ничего ты не сломал, – глядя на него сверху вниз, уверенно заявила Вера.

И оказалась неправа. Каждое движение вызывало у старика резкие боли. Он то слабо постанывал, то кричал. Девушка помогла ему подняться и дойти до дома. Там она стянула со старика жалкое подобие пуховика и расстегнула рубаху.

Правое плечо дяди Коли было страшно заломлено назад и опухало прямо на глазах.

– Дядя Коля, ты присядь пока, а я быстренько до магазина и назад, – шумно сглотнув, сказала Вера. – Врача надо вызвать.

– Я ж говорю – сломал, – гордо сообщил дедок и, откинув назад неухоженные седые волосы, важно прошествовал к дивану.

Карета скорой помощи приехала почти через два часа. К тому времени от нестерпимой боли старик успел покрыть тройным матом Веру, всю свою родню, всех деревенских и уже добрался до государственных чиновников. Белый, как стена, он орал густым басом, столь ему несвойственным, и грозился залезть на стену, если через две минуты боль не утихнет.

Когда деда, наконец, увезли в больницу, Вера даже испытала некое подобие радости. Но уже через секунду весь груз пережитого сегодня обрушился на нее с новой силой. Девушка угрюмо побрела в сарай, куда убрала тело Дружка.

Густая шерсть пса слежалась тугими катышками. Верина рука непроизвольно потянулась к ножницам, которые висели на длинном гвозде, вбитом в деревянную стену. Но как только ладонь коснулась прохладной стали, она в ужасе отдернула ее. Ее глаза вмиг наполнились слезами. Больше никогда ей не придется выстригать неопрятные катышки из шерсти ее преданного пса. Ни-ког-да!

Буренка молча наблюдала за Верой. В ее глазах легко читалась глубокая скорбь. Как будто она все понимала. Девушка медленно подошла к своей любимице и погладила ее по теплой ложбинке между рогов. Буренка скорбно, протяжно замычала.

– Не переживай, сейчас я заберу Дружка, – понимающе кивнула Вера. – Он был хорошим другом и его обязательно нужно предать земле.

Кажется, Буренка одобрительно кивнула в ответ. Вера стащила с широкой полки кусок полиэтиленовой пленки, которой весной закрывала теплицу. Расправила ее на полу и уложила сверху тело Дружка. Корова протяжно замычала, прощаясь с преданным псом.

Недалеко от дома, в березовой роще, обливаясь потом и слезами, Вера выкопала неглубокую яму и опустила в нее тело Дружка, бережно завернутое в пленку.

Соорудив высокий холмик, она сделала зарубку на березе, под которой похоронила верного пса. Весной она обязательно придет на это место и посадит здесь куст розы.

Ночь опустилась на деревню. Вера медленно брела домой, впервые ловя себя на мысли о том, что возвращаться в родную избушку ей вовсе не хочется. Впереди ее ждал одинокий вечер, пропитанный невыплаканной, раздирающей душу горечью потерь. Почему так несправедливо устроена жизнь? Почему ее с самого рождения предают самые любимые и дорогие люди? Что в ней не так? Почему именно она? Почему…

Вера подошла к родной калитке, и легкий холодок пробежал по позвонкам. В доме горел свет!

Девушка зажала рот рукой и попятилась назад. Значит, он вернулся. Вернулся, чтобы ее убить. Как ненужного свидетеля. Значит, нужно бежать. Только куда?! Где укрыться от этого страшного человека?! К Машке? Она ее и на порог не пустит. Дядя Коля в больнице. Остается только баба Клава.

В панике Вера не сразу заметила огромного черного монстра, возвышающегося посреди улицы. А, когда заметила, было уже поздно. С размаху врезавшись в металлический корпус, она завалилась на спину и зажала уши руками. Махина разразилась такими оглушительными воплями, что девушке показалось, что ее барабанные перепонки лопнули, и теперь эти страшные звуки проникают напрямую в мозг. Скрючившись на снегу, словно раненый зверек, она слабо вздрагивала и повизгивала.

Все закончилось так же неожиданно, как началось. Взвизгнув в последний раз, махина мигнула красными огоньками и затихла. Чьи-то торопливые шаги быстро приближались к ней и совсем рядом затихли.

– Эй, ты чего? – раздался удивленный мужской голос. – Давай поднимайся. Хватит на снегу валяться.

– Что это было? – по-прежнему боясь пошевелиться, с трудом разлепив скованные ужасом губы, спросила Вера.

– Сигнализация на машине сработала, – еще больше удивился мужчина. – А ты чего, машин отродясь не видела?

– Почему не видела? – поднимаясь на ноги, спросила Вера и сама же ответила: – Видела. Только не слышала, чтобы они так орали.

– Ты прямо уникум какой-то, – усмехнулся мужик. – На дворе двадцать первый век, а взрослая девка не знает, что такое сигнализация.

– Да знаю я все, – гордо вздернула подбородок Вера. – Просто у меня сегодня день был… непростой. Я сейчас только любимого пса похоронила. А тут эта… разоралась… И вообще, кто вы такой?

– Я-то? – хмыкнул мужик. – Так этот, дядя Федор – вот кто. Мне с хозяйкой этой избенки поговорить нужно. Ты случайно не она?

– Нет! – слишком поспешно вскрикнула Вера. – Но я ее хорошо знаю. А зачем она вам?

– Поговорить с ней нужно, – мужик подошел к девушке вплотную. Его ледяной взгляд уперся в расширившиеся от страха глаза девушки.

Таких здоровенных мужиков ей видеть не приходилось. Ростом под два метра, шире ее в три раза, он дышал ей в лицо реальной, леденящей душу угрозой.

– Так, вы мне скажите, а я ей передам, – попыталась улыбнуться Вера. – Когда увижу. Говорят, она в город уехала. Когда вернется – неизвестно. Может через неделю, а может и через месяц.

– Чего ты мне заливаешь?! – по-звериному зарычал мужик и схватил Веру за грудки. – Быстро пошла в дом!

Как бравый солдат, по приказу «кругом», Вера развернулась на пятках и послушно пошла к дому. Мужик шел следом. Она по-прежнему чувствовала его ледяное дыхание. Словно сама смерть, дышала ей в затылок.

Видимо, незваный гость обосновался в ее доме давно. Выбитое Славой окно он закрыл пуховой подушкой. Телевизор горел приветливым голубым огоньком, а на печке дымился чайник.

На негнущихся ногах Вера прошла на кухню и замерла посреди тесного помещения.

– Раздевайся и садись, – приказал ей мужик и кивнул в сторону табурета. – Разговор долгий будет.

Девушка кивнула в ответ и стянула с себя тяжелую телогрейку. С глухим звуком она шлепнулась ей под ноги. Вера отпихнула ее в сторону, кинула туда же пуховой платок и села.

Мужик довольно хмыкнул, и девушка подняла на него спокойный умиротворенный взгляд. Оказывается, ее страшный гость был не такой ужасный, как ей показалось на темной улице. Серые, чуть раскосые глаза, широкие скулы и пухлые, чересчур нежные для его внушительной внешности губы. Наверное, он очень хорошо целуется, подумала Вера и улыбнулась.

– У тебя красивая улыбка, – тут же заметил мужик: и протянул ей свою огромную лапищу: – Вася.

– Вера, – пожала ему руку девушка.

– Очень приятно, – оскалился мужик, и Вера поежилась. Улыбка самым невероятным образом сделала его лицо неприятным, даже страшным. Девушка вновь почувствовала запах угрозы.

– Боишься? – неприятно усмехнулся ночной гость. – Правильно делаешь. Хотя, если будешь хорошей девочкой, то я тебе ничего не сделаю.

– Чего вы от меня хотите? – опустила глаза в пол Вера. Смотреть на это чудище у нее больше не было сил.

– Где Сашка? – прямо спросил мужик.

– Какой Сашка? – не поняла Вера.

– Такой Сашка! – неожиданно заорал Вася и со всей силы ударил огромным кулаком по столу.

Любимая Верина кружка подпрыгнула и, жалобно просвистев в воздухе, рассыпалась по полу мелкими осколками.

Девушка зажмурилась. Глухие шаги приблизились к ней, и мощный удар по щеке повалил ее на пол, прямо в разноцветные осколки. Вера вскрикнула и, скрутившись тугим калачиком, замерла. Она вяло удивилась тому, что ее тело не рассыпалось так же, как кружка. Почему-то сейчас ей казалось, что ее внешняя оболочка намного хрупче, чем стекло.

– Если не скажешь, куда спрятала своего любовника, то я тебя убью, – ласково прошептал ей на ухо Вася.

– Я не знаю, где он, – всхлипнула Вера и поплотнее прижала лоб к острым коленям. – Честно. Он уехал сегодня днем. От страха я потеряла сознание. А когда пришла в себя, его уже не было.

– Как у тебя все складненько получается, – усмехнулся он. – Ты хоть знаешь, ради кого своей шкурой рискуешь? Да эта сука и ноготка твоего не стоит! Мелкий бандюган, подлый и вонючий, как говно из под твоей коровы. Он обокрал общак и рано или поздно его все равно найдут. И башку оторвут. Но перед этим я твою головенку отверну. Если не скажешь, конечно, куда своего ненаглядного дела.

– Я правда не знаю, – заплакала Вера. – Он окно разбил, в дом залез, пакет с деньгами забрал и уехал. Хорошо, что меня не пристрелил, как Дружка.

– Он твоего друга убил? – удивился великан. – На него это непохоже. Для убийства у него кишка тонка. Приревновал что ли? Или на его бабло мужик покусился?

– Это не мужик, – всхлипнула девушка. – Это мой пес, Дружок.

Острый носок ботинка пронесся мимо Вериного лица и вонзился в правый бок. Словно острие ножа вогнали между ребер. Девушка захрипела от боли и сжалась еще сильнее.

– Не бейте меня, прошу вас, – взмолилась она. – Я не знаю, где он. Поверьте мне, я не вру.

– Забью тебя до смерти, как собаку, – сладко пропел он и опять пнул Веру, на этот раз по спине.

Девушка отчаянно завыла. Боясь получить удар по голове, она обхватила ее руками.

Но бить ее больше не стали. Безжалостный монстр, видимо, решил удушить ее, навалившись на девушку всей своей огромной тушей. Вера отчаянно забилась под ним, пытаясь вырваться на свободу и вновь обрести способность дышать. У нее это получилось неожиданно легко. Она уже открыла рот, чтобы продолжить молить злодея о пощаде, но так и замерла. Прямо перед ней стоял Слава. В руках он держал пистолет.

Вера перевела взгляд с пистолета на Васю, который продолжал лежать рядом с ней. На его огромной спине расплывалось страшное бордовое пятно.

– Ты его убил? – спокойно поинтересовалась Вера.

– Кажется – да, – дрожащим голосом отозвался Слава. – Но я не хотел… Увидел, что он бьет тебя… Хотел помочь… И помог.

– Спасибо, – истерика начала подкатывать к Вериному горлу.

Девушка вскочила с пола и начала со всей силы молотить Славу кулаками в грудь.

– Подлец, ненавижу тебя! – исступленно кричала она. – Ты убил моего пса. Ты растоптал мою жизнь! Меня били, мне угрожали! Мне была так страшно, как не было еще никогда! А теперь ты убил человека! В моем доме! Что мне теперь с ним делать!? Как дальше жить?!

Слава с силой прижал сопротивляющуюся девушку к себе. Она горько всхлипнула в последний раз и затихла.

– Вер, успокойся, – тихо попросил он. – Ты мне сейчас очень нужна. Все будет хорошо. Я тебе обещаю. Сейчас мы завернем его в кусок полиэтилена, который лежит на пороге, и утащим тело ко мне в машину. Никто ничего не узнает, и ты сможешь спокойно жить дальше.

– Спокойно жить дальше?! – повторила Вера и подняла на него заплаканные глаза. – И как ты себе это представляешь? Спокойненько так избавлюсь от трупа, спокойненько вернусь домой и буду жить поживать, да добра наживать. Какая замечательная, жизнерадостная картина.

– Такое чувство, что ты меня в чем-то обвиняешь, – отстранил ее от себя молодой человек. – Если бы я его не убил, то он убил бы тебя. Я хорошо знаю этого человека. Он – безжалостная машина для убийства. Такая перспектива тебя больше устраивает?

– Это все из-за тебя! – вырвалась из его рук Вера. – Зачем ты ворвался в мою тихую, спокойную жизнь? Почему именно меня выбрал своей жертвой?!

– Я тебя полюбил, – хмуро сообщил Слава. – Как только увидел.

– У тебя есть жена, – вмиг успокоившись, напомнила ему Вера.

– Мы давно не живем вместе, – еще больше нахмурился молодой человек. – Да и не любил я ее никогда. Так… брак по залету.

– Так у тебя еще и ребенок есть? – болезненно усмехнулась девушка.

– Сынок, Степан, – нежность промелькнула в его глазах. – Ему почти три годика. Так ты поможешь мне избавиться от…

– Трупа, – подсказала ему Вера. – Как будто у меня есть выбор. Ты в очередной раз смоешься, а убийство повесят на меня. А в тюрьму мне совсем не хочется.

Слава кивнул и пошел за пленкой. Тошнота резко подступила к горлу и, зажав рот ладонью, Вера выскочила на улицу. Молодой человек посмотрел ей вслед, но ничего не сказал.

Когда спазмы прекратились, Вера опасливо покосилась на крыльцо. Возвращаться в дом ей совсем не хотелось. Да и вид костенеющего тела мог вызвать очередной приступ рвоты. К ее великому облегчению, в этот момент в дверном проеме появилась Славина спина. Он волоком тащил мертвое тело, обмотанное прозрачной пленкой. От этого зрелища ее вновь затошнило. Пытаясь не смотреть вниз, она заспешила к калитке и распахнула ее настежь.

– Вер, ты кровяку подотри, – пропыхтел молодой человек. – А то там ужас, что творится.

– Мне кажется, я не смогу, – во рту у Веры вмиг пересохло. – Боюсь опять упасть в обморок.

– Понятно, – недовольно пробурчал Слава. – Сам вытру. Готовь тряпку.

Девушка с готовностью понеслась к сараю. Буренка протяжно замычала, едва завидев хозяйку.

– Бедненькая ты моя! – охнула Вера. – Я ж совсем забыла тебя подоить. У тебя, наверное, все вымя расперло. Страдалица ты моя, потерпи еще немножко. Мы сейчас быстренько от трупа избавимся, и я тебя подою. Ты же у меня умница! Все понимаешь.

Под недовольное мычание Вера выскочила из сарая. Слава ждал ее на пороге и она молча протянула ему тряпку.

– Воду в ведро набери, – попросил он и пошел в дом.

Вера неуверенно переминалась с ноги на ногу, то и дело бросая страдальческие взгляды на удаляющегося мужчину. Не выдержав, она бросилась ему вслед.

– Ты-то куда собралась? – заслышав ее быстрые шаги, обернулся Слава. – Вдруг тебе опять плохо станет? Подожди меня здесь.

– Мне страшно оставаться одной, – свистящим шепотом выговорила Вера и обеими руками вцепилась в его рукав.

– Если страшно, то пойдем, – легко согласился он. – Только, чур – в обморок не падать. У меня сейчас и без того дел по горло. А то еще придется тебя откачивать.

– Постараюсь, – пообещала Вера и со всей силы вцепилась в его рукав.

Девушка, как завороженная, наблюдала за действиями молодого мужчины. Прозрачная вода в металлическом ведре быстро стала черной. Глядя в ее глубину, Вера шумно сглатывала, избавляясь от горького кома, то и дело подкатывающего к горлу.

В последний раз выжав тряпку, Слава еще раз внимательно осмотрел пол и, кажется, остался доволен своей работой.

– Ты как, живая? – устало посмотрела он на Веру.

В ответ девушка безразлично пожала плечами.

– Дай мне хорошую лопату, – попросил он Веру и засунул кровавую тряпку в пакет. – От нее тоже нужно избавиться.