Одиночество

– Любая революция подразумевает под собой навязывание своего мнения и восхождение к власти за счет серой массы – тупого стада людей, чьи мозги так просто промыть пропагандой. А я слишком ненавижу как подверженных чужому мнению баранов, так и властных людей, что плевать на них хотели, они стремятся лишь к авторитету и собственному благополучию.

– Ты вообще мало что в этой жизни любишь, – подметил Юплер. – Хватит рассиживаться, а то от обычного табака подался в философы. Ты и сам недалеко ушел от всех этих баранов, раз думаешь, что сигарета в руках делает тебя более пафосным с виду.

– Но ведь она делает? – с улыбкой спросил Мартин.

– Ну… да, в принципе, совсем немного, но разговор сейчас не об этом. Потом еще успеешь поговорить про разложение общества, а сейчас поднимай булки и тащи их в подвал, у нас осталось еще целых девять нетронутых пальцев.

– Ненавижу тебя, – парень затушил лишь на треть использованную сигарету о комод рядом с кроватью, положил пачку в карман, и поднялся, хватая кухонный нож покрепче. – А теперь пора нанести визит нашему дорогому пленнику. Что-то мне расхотелось его бояться сегодня.

Сказав это, одиночка почувствовал прилив сил, смелость, которую он не испытывал раньше. Желание причинить боль сильно выросло, жажда мщения за все те месяцы страха. Она не оставила от сомнений ни следа. Размяв шею, подросток покинул чужую комнату и снова спустился по лестнице, не замедляя шаг на этот раз, ведь любое промедление могло стоить текущего настроя и снова вернуть трусость. Он дошел до комнаты с пленным быстро и тихо, Юплер следовал без отставания, и очень скоро оба оказались перед взором жнеца. Монстр по-прежнему смотрел на жертву немигающим взором, игнорируя его маленького синего спутника, и слегка шевеля щупальцами на подбородке.

Мартин прошел сквозь все помещение с приготовленным ножом и с размаху всадил его в бок чудовища, стараясь сильно не приближать лицо к противным щупальцам. Оружие по самую рукоятку вошло в жнеца, разрезая с легкостью плоть, но никакой реакции на повреждения не последовало, только прежние попытки дотянуться головой до человека.

“Тебе должно быть больно, всем живым существам больно. Ты должен разделить те страдания, что я пережил!”

Вытащив клинок из тела твари, парень с изумлением посмотрел на него – нож был практически чистым, словно им не пользовались только что, а прорезанная лезвием рана исчезла бесследно, не оставив даже маленького шрама.

“Я ненавижу тебя. Так вот причина, по которой вы такие живучие. Вы же гребанные Росомахи все! Почему же тогда твоя оторванная нога снова не отросла после взрыва? Ты должен быть уязвим!”

Мальчик снова взмахнул ножом, прорезая живот твари, но не остановился на одном ударе, он бил животное по телу раз за разом, надеясь хоть на какой-то результат, но все было тщетно, раны, казалось, даже не успевали появляться на отвратительном теле.

Глава 10: В поисках криптонита

Место заключения страшного создания напоминало комнату пыток из какого-нибудь фильма серии “Пила”, парень сидел на стуле, внимательно разглядывая чистый нож в своих руках. Напротив него по-прежнему стояло на одной ноге громоздкое чудовище, сверля своего пленителя оранжевыми яркими глазами. Оно ничего не могло сделать, но и он не имел возможности причинить твари вред.

“Я не могу убить это. Я не могу навредить… этому. Не могу даже как следует поквитаться”

– Возможно, стоит начать работать не только холодным оружием, но еще и своим мозгом? – предложил вечно снующий рядом Юплер, принимая форму человека.

Человек носил белый длинный фартук, испачканный пятнами крови, на голове находилась приподнятая прозрачная маска, защищавшая глаза, нос и рот от брызг алой жидкости. В руке он сжимал длинный нож для распиливания тонких костей, а лицо не выражало никаких эмоций, но было видно, что оно сможет легко изобразить их в нужный момент.

– С удовольствием, мясник из Бэй-Харбор, как только найду способ навредить хоть как-то нашему дорогому подопытному.

– Ты за этим его пленял? Чтобы потом использовать как свиную тушку? – поинтересовался друг. – А я-то на секунду решил, что в твоей голове есть некий далеко идущий план. Много хочу, видимо.

– Это важно, да, заставить тварь почувствовать боль, принудить ее страдать. Я очень хочу этого, ну и еще выяснить ее слабость. Это тоже было бы очень неплохо.

Подросток вертел нож в своих руках, пока случайно не зацепил его краем обрубок указательного пальца и чуть не выронил на пол.

– Черт, даже будучи у меня в плену, эта шваль умудрилась наделать проблем.

– Стоит снова заметить, что это не до конца его заслуга, – подчеркнул Юплер и набрал в грудь побольше воздуха для следующей фразы. – Долго ты будешь тут торчать? Можно было бы и полезным делом заняться, поесть например.

– Лучше еще покурить, надо привыкать к этому, – решил подросток и поднялся со стула.

– Я начинаю тебя ненавидеть, – заявил Юплер, но при этом все равно проследовал за ним обратно к лестнице.

“А к тебе, тварь недоразвитая, я еще вернусь немного позже, когда придумаю более изощренные пытки”

***

Драгоценные питьевые ресурсы было решено потратить на заваривание чашки крепкого кофе и распития его на подоконнике кухонного окна, откуда открывался вид на мертвый ночной город, поливаемый непрекращающимся ливнем. Мартин курил вторую сигарету, постепенно привыкая к новой привычке. С кофе она казалась не такой отвратительной, да и не вызывала уже дискомфорта со второго раза, привыкание выработалось быстро.

– Знаешь, я тут подумал, – приступил к диалогу друг. – А ведь нога уродца не отросла, потому что он потерял ее из-за взрыва бомбы. Это также объясняет многочисленные мелкие дырочки у него на теле, такие же, как на твоей ноге. Оружие особенное, оно способно вредить жнецам, тогда как от любых других повреждений раны зарастают практически мгновенно…

– Да, это очевидно, я уже и сам догадался, – перебил одиночка Юплера. – Не хочу говорить об этом прямо сейчас.

Друг был удивлен таким заявлением, но возражать не стал и приготовился сменить тему по желанию собеседника.

– Хорошо, и о чем же ты тогда желаешь поговорить?

Наступила протяженная пауза, во время которой Мартин втягивал в себя никотиновый дым и медленно пропускал его через легкие, после чего нашел-таки, что ответить.

– О богатстве, к примеру, – решил он, смотря куда-то вдаль через окно. – Что деньги значат для меня сейчас? Что они вообще когда-либо значили? Теперь я полноправный владелец целого города, могу делать в нем все, что пожелаю, но какой от этого смысл без людей, что могут смотреть на такую вседозволенность и восхищаться ею, завидовать?

– Ты говоришь очевидные вещи, Мартин, это не очень интересно, – заметил Юплер.

– Я пытаюсь донести мысль сейчас, – заявил выживший, отпивая кофе из кружки. – Как мы все привыкли относиться друг к другу и для чего тратим столько времени и сил? Это происходит по одной и той же причине, что так важна для миллионов, даже миллиардов людей, но в которой мы очень редко признаемся друг другу. Человек привык использовать человека, и все наши действия направлены на то, чтобы произвести впечатление на кого-то, чтобы казаться чем-то лучше других, даже если только в собственных глазах.

– Не вижу в этом ничего сверхъестественного, – заявил Юплер. – Так работают все отношения, и не только среди людей.

– Нет, только среди нас. Только люди стараются взять себе кусок получше, не потому что он им действительно нужен, а потому что таким образом ты будешь богаче других. Тем же животным плевать на статусы, и именно этим качеством я сейчас на них очень похож. Мне тоже все равно, потому что даже владение целым городом, или целым миром – ничто, если не перед кем это продемонстрировать.

– Да, это ужасная участь, оказаться одному, не в силах поделиться ни с кем своей огромной радостью, – с долей сарказма произнес Юплер.

– А может и не печальная, – подытожил подросток, допивая кофе. – В конце концов, для конфликта интересов всегда нужно двое. Одиночество решает эту проблему.

Докурив остаток сигареты, Мартин выбросил ее в окно и вновь вернулся в реальность.

– Так о чем ты там говорил? Бомбы? Считаешь, это единственное и оттого лучшее средство для борьбы с тварями? Получается, мне надо было убить их как можно больше еще тогда?

– В этом я не уверен, хотя пока что плененный жнец кажется абсолютно бесполезным… украшением нашего подвала, – заметил друг. – Единственным выводом из всех этих действий стал тот, о котором мы и так уже знаем – эти бомбы могут их убить. Так что тебе не мешало бы запастись еще парочкой с того упавшего самолета, только в этот раз устраивать заплыв через реку совершенно не обязательно.

– Я сделал много вещей, которые совершенно не обязательно было делать, – заметил подросток, осматривая обмотанный палец. – К примеру: сходил за этим дурацким ружьем.

– Да, забавно, что в итоге не оно тебе помогло, – улыбнулся Юплер и спрятал руки за спину, словно услужливый дворецкий. – Так когда ты собираешься в путь?

– Я еще ничего не решил, – отмахнулся подросток. – Не готов я прямо сейчас, посреди ночи, отправиться куда-то там на берег реки. Давай хотя бы дождемся рассвета.

– Поспать не желаешь? Ночь еще будет здесь какое-то время.

– Я пил кофе не для того чтобы спать, – ответил подросток, выходя из кухни. – Пойду лучше подумаю о жизни.

Выживший все еще помнил ту пелену загадочности и таинственности, что окружала его мучителей месяцы назад, когда они только-только появились на свет. Угроза казалась абсолютной, неодолимой, тогда и впрямь верилось в конец всего живого на маленьком голубом хрупком шаре, летающим на просторах космоса. Сейчас, храня одно из созданий как трофей своей смелости и решительности, он уже не был так в этом уверен. Теперь смерть всего населения Ванкувера казалась шуткой, абсолютной глупостью, это выбивало из колеи.

Парень смотрел на свое главное достижение и больше не испытывал перед ним страха, только презрение, гнев, желание причинить максимальную боль.

“Я хочу пытать тебя, хочу получать удовольствие, медленно разрезая твою тушку на ровные лоскуты. Мне это необходимо, я не могу дышать, зная, что бессилен причинить тебе вред при желании. Мне надо решить возникшую проблему как можно скорее”

Чудовище становилось слишком неинтересным предметом интерьера, оно только и делало, что натягивало цепи, стараясь двигаться в сторону жертвы, словно было запрограммировано лишь на одно действие. Хотя, в действительности это так и было. Мартин с трудом держал голову ровно, осматривая и изучая тело твари в непосредственной близости, но ничего интересного на первый взгляд оно дать не могло.

– Мартин, почему ты не хочешь пригласить своих одноклассников на день рождения? – спросила мама мальчика, моя посуду у раковины.

“Где я? Это снова воспоминания? Почему я не помню этого момента, не помню, что я тогда ответил? Был ли такой случай вообще, или я опять фантазирую? Но я ведь действительно не любил никого приглашать на праздники. Надо ответить на вопрос”

– Ты знаешь, что популярно сейчас среди моих одноклассников? Чем они увлекаются, что любят обсуждать между собой, каковы пределы их желаний и творческих познаний? Как тебе не противно находиться в сообществе подобных людей? Большинство моих сверстников уже балуются алкоголем, вечно смеются над невообразимо глупыми шутками, не ценят в этом мире практически ничего. Они считают, что это делает их особенными, интересными, но при этом никто не пробовал баловаться независимым мышлением, как и книгами с хорошим кино. Если они и смотрят что-то, то обязательно шлак. Однако самое страшное даже не в этом. Главный кошмар заключается в практической неспособности фантазировать, мечтать, придумывать что-то за гранью приземленного и привычного нам мира. В конечном итоге через пару лет единственным известным им способом отмечать праздники будет коллективное застолье с вливанием спиртного в глотки. Я не хочу уподобляться им, не хочу иметь ничего общего.

Мама очень внимательно смотрела на сына ярко-голубыми глазами. Во взгляде родителя читалась доля удивления, но при этом она не скрывала улыбку.

– И как далеко ты ушел от этих людей? Почему ты считаешь себя лучше?

Сон резко отпустил подростка, его прервала жгучая боль в указательном пальце. Чудовище все еще пристально таращилось на пленителя, а лампочка перегорела и перестала освещать маленький подвал.

– Потому что я сковал дьявола, мама, – закончил разговор парень, смотря на свои руки. – Видимо, организм невозможно обмануть, я все же отключился на какое-то время.

В подвал неспешно вкатилась пустая стеклянная бутылка с улыбающимся белым лицом на месте широкого горлышка. Оно поступательно вращалось по мере движения, пока не остановилось напротив Мартина, повернутое набок.

– А ведь не так давно ты сам уподобился той массе народа, которую столь долго презираешь! – с противным смехом заявил Юплер. – Ты такой же аморальный свин, которому сложно бороться со своими слабостями, который лицемерно относится к обществу и мнит о себе непонятно что после одного самоубийственного, но удачного порыва и библиотеки книг за плечами.

Одиночка тяжело вздохнул и бросил ироничный взгляд на бутылку.

– А нет больше никакого общества, некого мне считать мусором, – ответил он. – Какой смысл и дальше вести себя правильно? Никто не узнает, что я делаю здесь, что за мысли у меня на уме, какого я мнения о людях или о себе. К чему мораль? Зачем альтруизм? К чему мне быть хорошим человеком? К чему саморазвитие, нравственность, честность? К чему все это в итоге привело, для кого мне демонстрировать такие качества?

– А, ну тогда все понятно. В рамках правильного поведения тебя все это время держало лишь общество. Ты притворялся высоконравственным и образованным человеком ради хорошего мнения о себе, даже если это мнение в действительности исходило лишь от тебя самого. А ведь не так давно был разговор о лицемерии и показухе, о том, как отвратительно демонстрировать что-то подобное на всеобщее обозрение, нацеплять маски. Не от таких ли качеств приходит одиночество? Не потому ли ты столь нелюдимый и никому не нужный?

Мартин отвернулся, посмотрев с грустью на скованного жнеца, встретившись с ним взглядом, после чего поднялся на ноги и немного отряхнулся от пыли.

– Я имею право быть теперь кем угодно. Правила изменились, мораль уже не имеет прежнего значения, и у меня есть все основания измениться самому.

– Нет, Мартин, мир остался прежним, – заявил Юплер поучительно. – Мораль не зависит от твоего окружения, ты определяешь себя только своими решениями, мыслями и поступками, и ты решил сознательно измениться. Все произошло по твоей собственной воле.

– Неужели это так важно сейчас? Мое поведение – не причина для волнений, а вот он – да, – парень кивнул головой в сторону чудовища и сделал шаг к выходу из “карцера”.

***

Утро оказалось на удивление солнечным, нежно-розовый рассвет встретил одиночку, вышедшего из отеля и сразу закурившего новую сигарету. Он надел длинный коричневый плащ и шляпу, которые смотрелись бы довольно стильно, если бы не байка с символом зеленого фонаря на теле и привычно обмотанные бинтами ботинки.

“Во тьме ночной, при свете дня, шагаю к самолету я. Те, кто хотят сожрать меня, страшитесь “Венома” огня. Ох, это никогда не надоедает”

Сырые улицы выглядели убого, Мартин чувствовал себя разбитым каждый раз, когда отрывал взгляд от ног и обращал его куда-либо в сторону. Только чистое небо казалось прекрасным и незапачканным в этот день.

“Как сложно не проникнуться всем этим контрастом после столь плодотворной ночи. Что мне дало пленение существа? Чего я добился по большей части? Я даже не способен насладиться вкусом мести, выплеснуть как следует скопившуюся ярость, и в итоге все вновь свелось к поиску оружия, к желанию убить. Мои страхи и усилия были напрасны? Я принял неверное решение? Нет, это не может быть правдой. Я обязан придумать, как извлечь пользу из нового пленника, это будет мой приоритет по возвращению”

На пути вскоре показался мост, подросток уже пересекал его прошлый раз, но теперь что-то изменилось, поход ощущался совсем по-иному. Река внизу не выглядела такой же, вода охватила практически весь видимый берег, подмывая покинутый самолет по всей его длине.

“Какой сильный разлив. Он же не мог произойти из-за дождя? Надеюсь, это не помешает моим планам”

Стоило обдумать мысль до конца, как картинка, видимая с края моста через перила, пришла в движение. Сильная волна нахлынула на берег, пошатывая огромную металлическую конструкцию. Самолет лениво повернулся на другой бок и заметно сполз в реку, где вода начала заполнять его внутренности. Мартин остановился на месте, облокотился на перила моста, положил голову на руки и внимательно-утомленным взглядом оценивал происходящее, ожидая неминуемой кульминации. С приходом следующей волны хвост самолета резко опустился глубже в реку, уволакивая за собой тяжелый корпус. Прошло около минуты, пока края растекшейся реки не утянули весь “склад” оружия против жнецов куда-то на дно. Готовясь изойтись истерическим смехом, подросток присел на землю, опираясь спиной о бортик моста и разминая глаза ладонями.

“Серьезно? Черт побери, это было просто великолепно! Я бью все рекорды по охрененным совпадениям в своей жизни. Стоит немного подрасти и издать книгу-автобиографию “невероятная хрень с Мартином”. Вселенная только что пришла в равновесие: абсурдная удача против невозможной беды. Это надо отметить”

Глава 11: Эхолокация

– Ты сказочный неудачник, Мартин, – заявил Юплер, используя форму большого шоколадного драже, покрытого красной глазурью.

– Иди нафиг, – ответил парень, вращая в руке нож и сосредоточенно на него смотря. – Как будто сейчас что-то зависело от меня.

– Нет, не зависело, но надо быть как минимум проклятым, чтобы выйти из дома как раз в тот момент, когда такое событие должно было произойти.

– Я уже давно проклят, Юплер, – поспешил заверить друга одиночка. – Хотя могло быть и хуже, самолет мог затонуть со мной на борту.

– Может, еще назовешь это везением? Мы обречены, приятель. Ты потерял единственную возможность убивать их.

– Не будь так категоричен. Способы все еще могут найтись. По дороге домой у меня было время обдумать дальнейшие действия. Теперь я имею определенный план, и знаю, к чему можно обратиться.

– И к чему же? – с нетерпением вопрошала конфета.

– К биологии. Я вспомнил, что где-то у меня завалялись учебники, подготовленные к школе. Изучу необходимую литературу, сравню нашего гостя с представителями классической фауны планеты и пойму их природу, а вместе с ней – повадки, силы, слабости и способы взаимодействия.

– Подключаешь к работе голову? Это хорошо, давно не видел ничего подобного с твоей стороны.

– Не выбешивай меня, – предупредил парень, указывая ножом на драже. – Никогда спокойно ответить не можешь. Пойду, пожалуй, настало время учебы. Я уже начинал думать, что для меня оно никогда больше не наступит.

– Не смею мешать тебе, – заявил ходячий шоколад, готовясь исчезнуть. – Надеюсь, ты достигнешь необходимых успехов.

– Да, да, да, сваливай уже, – буркнул одиночка, поднимаясь со стула.

Он все это время находился в том же самом подвале под присмотром чудовища, присутствие которого необъяснимым образом успокаивало нервы. Мартин не мог понять почему, но теперь ему нравилось здесь находиться. Особенная атмосфера наполняла помещение, ведь нигде больше нельзя спокойно попивать теплый кофе под взором двух оранжевых дисков, принадлежащих сатане. Спокойствие выжившего доставляло ему не меньше удовольствие, чем сам процесс нахождения рядом с созданием. Он ощущал себя бесконечно величественным и невозмутимым на фоне беспомощной одноногой туши.

“И все же мне интересна одна вещь”

Допивая последний глоток кофе, одиночка выхватил кухонный нож и медленно подошел за спину чудовища, наблюдая за движением его зрачков. Центр тяжести создания сместился, оно попыталось повернуться, но цепи натянулись с новой силой, не давая ему свободно шевелиться, потому жнец замер в новой позе, не в силах больше видеть свою жертву. Мартин улыбался, беспомощность противника и вседозволенность приносили небывалое удовольствие. Аккуратно водя кончиком лезвия по коже твари, он постепенно подводил оружие все ближе к клинку, прочно пристегнутому к голове чудовища. Металл прикоснулся к металлу, подросток очень медленно вел нож дальше, наблюдая за тем, как столовый прибор разрезается на части сверхострым клинком жнеца без малейшего сопротивления.

“Это невероятно. Есть ли хоть что-то, что он не в состоянии прорезать?”

Нож за секунду оказался безнадежно испорчен, Мартин даже не почувствовал, как это произошло. Секира жнеца была поистине уникальной. Не обязательно прикладывать какую-либо силу, чтобы одним ударом такого оружия разрубить пополам целый автомобиль. Покачивая головой от легкого шока, мальчик отошел подальше от твари и принял решение выйти из подвала, отправляясь наверх за учебниками.

***

“Никогда раньше не учился с сигаретой в руке. Отец бы убил, если увидел меня сейчас”

Пуская дым изо рта, Мартин медленно переворачивал страницу за страницей, пытаясь найти хоть что-то интересное по теме, но пока попадались только разделы про растения, половые заболевания и анатомию червей.

“Прав ли был Юплер, что мое поведение не должно меняться из-за отсутствия общества вокруг? Что если я теряю свою сущность, пытаясь жить так, как мне угодно и невзирая ни на чье мнение? Или же я приобретаю ее? Не могу точно сказать, что мне всегда хотелось быть тем, кем я являюсь сейчас, но и мое прежнее поведение не внушает уважения. Я был слишком мягок, слаб и не уверен в себе, труслив”

Учебник по биологии оказался значительно толще, чем его аналоги для предыдущих классов, а также включал в себя более подробные картинки с пояснениями, но уже совсем скоро Мартин стал сомневаться, что сможет найти в нем что-то путевое.

“Уподобляюсь ли я тем, кого презирал всю свою жизнь? Или я просто повзрослел и перестал столь категорично смотреть на вещи? Нет, данный вариант сразу можно отметать. Мысль о малообразованных людях по-прежнему заставляет меня чувствовать бессильную ярость. Подумать только, рядом со мной так часто находились те, кто за всю жизнь не прочел и пары книг. Почему они вообще имеют такие же права на высказывание своего мнения, как и я? А многие еще и довольно наглы в этом плане. По правде говоря, даже начитанные сверстники, коих было очень мало, не вызывали у меня никакого уважения, я вообще не делил людей по этому параметру до сегодняшних дней. Что же это? Что меня так не устраивало в обществе, отчего я постоянно чувствовал себя изгоем, хоть сейчас и скучаю по толпе? Лицемерие, глупость, жестокость и малообразованность? Нет, я знаю точно ответ на этот вопрос. Подверженность чужим мнениям, пропаганде, категоричность во взглядах, неумение рассуждать своей головой и вечные попытки полагаться на всевозможные авторитеты, и так всю жизнь. Это меня всегда раздражало и заставляло держаться подальше от людей. Их мнения почти никогда не основываются на собственных рассуждениях, все стараются быть частью толпы, примыкать к общей массе, и я докатился до того, что строю из себя особенного. Почему я не могу просто сосредоточиться на своих исследованиях? Когда прекратятся эти вечные размышления об обществе, и чем они вообще вызваны? Может, я просто боюсь признаться себе, что скучаю по всем этим людям, которые никогда мне не нравились? Или я все же в чем-то прав?”

Учебник близился к концу. Растирая побаливающие виски не травмированной рукой, Мартин старался всеми силами не уснуть от его прочтения, но это было сложно, ведь никакой полезной информации за последние несколько минут так и не поступило. Страницы переворачивались все быстрее, пока, наконец, одна картинка не заставила одиночку остановить на ней свой взгляд.

“На кого эти монстры своими повадками похожи больше всего? Какие животные охотятся, используя преимущественно слух? Как же я рад, что в этой книжке хоть немного написано про летучих мышей”

Мартин водил пальцем по словам и впитывал каждую крупинку информации, что мог получить из раздела, посвященного рукокрылым созданиям, хоть тот был и возмутительно мал.

“Даже полностью лишенные зрения и возможности чувствовать воздушные потоки крыльями, летучие мыши были в состоянии избегать препятствий на лету и выслеживать свою жертву. Для ориентации в пространстве они используют эхолокацию, испуская неслышимые для людей звуковые волны высоких частот и улавливая отраженный от поверхностей звук, тем самым замеряя расстояние до разнообразных объектов.

Не сказал бы, что жнецы пользуются точно такой же системой. Они улавливают всевозможные звуки, но не реагируют на многие из них. Шум реки, огонь, топот друг друга, они умеют различать источники звука и реагируют на них по-разному, а значит пользуются лишь частью той системы, что заведена у летучих мышей. Однако это не объясняет их режим сна. Летучие мыши прячутся в темных местах днем, охотятся ночью, жнецы же патрулируют город круглые сутки. Что тут есть еще? Летучие мыши питаются комарами в невероятно больших количествах. Вот это уже очень похоже на теперешнюю ситуацию, для жнецов комарами являются люди. Из всего прочитанного я могу понять, что монстры обладают свойствами еще какого-то животного. Может ящерицы? Регенерация на высочайшем уровне, слизкое противное тело, глаза похожие. Какой вывод я должен сделать из узнанного? Надо еще раз взглянуть на уродца, понять его повадки, подметить особенности телостроения. Если у него и впрямь много общего с летучими мышами, то все жнецы как-то должны быть связаны с темными сырыми местами наподобие пещер. Может, они даже живут там, свесившись вниз головой под потолком, поглядел бы я на подобное зрелище”