Мистер Белый: Революция. Часть 4

Почему Илья не попытался сбежать? – Алексея это не волновало. Равным образом также не волновал и тот вопрос, почему он начал стучать по дереву. Главное первую таблетку Гарднер только что принял. Ему стало заметно лучше. Но всё же: как Бледный угадал и настолько филигранно рассчитывал удары без лишних воплей жертвы? “Эти навязчивые мысли… Отставить! Сейчас нужно замести следы”. Алексей полез в чёрный рюкзак и стал, словно как на торжественном мероприятии, подбрасывать повсюду иголки вверх. После он направился обратно в парк, оставив тело лучшего друга в покое. Попутно, как Гензель из сказки Братьев Гримм, стал разбрасывать по пути “колючки”.

– – -

В доме стало убрано везде, по крайней мере, на первом ярусе. Престон сегодня в руки телефон даже не брал. Надо же, и тут он преуспел. За что собой гордился. А всё благодаря кому? Если бы не сын, он бы не знал о значении некачественного дофамина. Отец поставил все чистящие средства на полки, скинул резиновые рукавицы и тщательно помыл руки. “Подкрепиться надо”. На кухне стало темно. Престон не помнит того момента с тех пор, когда солнце заходило за горизонт. Включил свет. На завтрак яичницу он всё же съел. Это было утром. Обед, видимо, пропустил. Что ж, пришло время ужина! Не долго думая, Престон вспомнил о филе «Мельник» и «Битых огурцах», которые в данном случае будут выступать в качестве гарнира. На тарелке располагалось три кусочка. ТРИ. Вместо четырёх. Где ещё один? Престон сразу же вспомнил про свою жену. Он не может припомнить, чтобы видел её сегодня. “Может, когда я работал, она проскочила и забрала к себе (нам) в комнату? Да. Каждый работник в совершенно любой области имеет право на перерыв”. Престон взял всё необходимое и незамедлительно закрыл дверцу холодильника. Выложил всё необходимое в тарелку и посыпал майонезом. Вдруг, он посмотрел на часы. Время – 21:00. И тут сердце заколотилось. “Стоп. У жены давно был окончен рабочий день. Почему она так и не вышла с небес?”. Престон вспомнил, какая она была ленивой. “Ах, да… точно… Ну, если хочешь изменить других – начни с себя… Я уже в процессе. Пора что-то менять и ей. Иначе очень негоже это, когда видишь, что другие, близкие тебе люди саморазрушаются. И не хотят при этом никак меняться”. Разом сошлись все карты в ряд. “Погодите… я теперь понял чувство Ричарда… Но почему он сам не проявлял инициативу на то, чтобы я встал на путь праведный?.. – Невзначай перевёл взгляд на часы. – ВРЕМЯ! Так, ладно, позвоню, когда разберусь с женой. Не думаю, что он попал в передрягу с таким-то характером”. Престон снял обувь и аккуратно поставил её подле стены кухни. И на цыпочках, значительными шагами перебрался на второй этаж. Он знал, какая ступенька скрипит, поэтому переступал зоны рассекречивания. Благодаря перилам он мог перескакивать намного больше выступов, нежели без них. Следовательно, каждые пять ступенек он пропускал с неимоверной лёгкостью. Бывало в некоторых случаях и четыре. (по подсчётам Престона, пятая должна оказываться скрипучей). Как только он начал исполнять в действие сиё задуманное, пожалел, что не произвёл разминку. Сухожилия растянулись на бёдрах, также как и на тыльной стороне плеч от резкого рывка “в гору”. Небольшая боль потупила его намерения. Но вскоре Престон продолжил. С каждым разом ему давалось всё легче и легче пропускать ступени. И вот он. Стоит у двери в свою спальню. Сердце пробило вторым дыханием. Оно стало работать учащённей, с проворачиванием круглой ручки у двери. На удивление, она отворилась. Порывы духоты врезались в лицо. Окна были завешены розовыми шторами, отчего складывалось впечатление, будто здесь происходит обряд. И, конечно же, властная, навевающее тревогу, могильная тишина.

– – -

Мальчик вцепился в другого. Он шикнул. Сказал поубавить тон. Они давно прошли дома их местожительства. И надвигались к более бедному району.

– Ну, ну. Всё будет хорошо. Поубавь скорость. Убивать никого не надо. Я понимаю, насколько тебе тяжело, но если ты сотворишь в твоём понимании месть, будешь ли ты при этом спокоен? Ну вот убьёшь ты своего отца, а в памяти то он останется навсегда. Совесть может тебя загрызть о том, как ты с ним обошёлся. Вот ты знаешь его судьбу? Я имею ввиду, почему он именно такой, а не другой.

Оллскоп посмотрел вперёд. В его доме горел свет. Его распирало на куски, и не знал, какое утверждение верное. “Либо они хотят меня успокоить, чтобы я им не завидовал в плане роскошных домов. Или реально они хотят помочь”.

– Да я его совершенно не знаю! Он для меня как чужой.

– Вот видишь! – Щёлкнул пальцем Ричард. – Попробуй с ним поговорить на досуге, только когда он не пьяный. Все поступают так или иначе, в силу своего мышления. А оно строится на твоём прошлом. И лишь немногие, вопреки былых времён, меняют мышление.

Молчание. Дэвис посмотрел на небо.

– Ну всё, дойдёшь дальше? Уже темно. За Ангелину и Марту могут переживать уже. Завтра обязательно об этом ещё поговорим. – Ричард взял Оллскопа за плечи. Искренняя улыбка Дэвиса по-настоящему ошеломляла Василия. – Главное не совершай глупостей. – И только Ричард его обнял. Все остальные сказали впоследствии “пока”.

– Да. Простите, что укутал вас разговорами о своём прошлом. Так и не заметил, как прошли ваши…

– Да ничего страшного. Бывай.

Прошло двести метров в безмолвии, как Марта начала:

– Ричард. Нам нужно поговорить. – Она остановилась. – Я так больше не могу.

– Почему?

– Ты разве не видишь, что он с тобой хочет по-максимуму сблизиться?

– Я тоже побаиваюсь в его благих намерениях, но давай рискнём? Если он нас подведёт, впредь будем знать, что люди и вправду не меняются. Нужен опыт. Это тоже самое, что и говорят: НЕ ПРИКАСАЙСЯ К ЧАЙНИКУ, ОБОЖЖЁШЬСЯ! Но мы ведь не пониманием…, – улыбка засияла на лице у Ричарда.

– Но я всё равно боюсь!

Дэвис положил руку на сердце.

– Клянусь! Если что-то пойдёт не так, я заступлюсь за всех вас и буду свою кашу расхлёбывать до конца. Ангелин, иди сюда, что как чужая? Ведь только вместе мы сила! Забыла?

Барлоу неуверенно захихикала, а Марта ничего не ответила, хоть даже и переживала теперь за друга.

– – -

Бежевый цвет лежал на кровати. Около тела – ноутбук. Интересно, сколько его жена проспала? Она прижала колени к груди. Запутавшиеся блондинистые волосы прикрывали лицо. Престон подошёл к ней. Ещё с самого начала захода его рот округлился, а брови поднялись вверх. Угол простыни был серее серого. На полу возле кровати красовалась лужа. Простыня не была заправлена. С самого его кончика, видимо, и спадала жидкость. Между ног прижат хвостик… погодите!

Престон смотрел на неё тупыми глазами. В его голове мир перевернулся с ног на голову, и началась быстрая прокрутка всей его общей жизни с женой, называемый щелчком.

У них нет секса вот уже пятнадцать лет кряду. Последний, как несложно было догадаться – оказывался тот день, когда зачали Ричарда. К слову, отец не считал “давать” супружеским долгом, поэтому как-то и без этого всё обошлось. Но то, что Престон увидел – повергло его в шок. Почему он видит то, что видит? Почему заниматься с какой-то рыбой ей заниматься веселее, нежели с ним? И почему он ничего об этом не знает?

Престон подошёл поближе. Облокотил локти на кровать, а голову положил на свои пальцы. И смотрел жене прямо в глаза. Он начал порывисто дышать. Ноль реакции. Стал направлять нос прямо ей в лицо. Она открыла глаза. По её мимолётной реакции можно описать всё: от того, что сильно пожалела (не закрыла дверь на замок) до того, что (может быть) всплыло неистовое желание убить своего мужа.

– Ты что тут делаешь?!? – произнесла она. Рыба развалилась на куски, после того как Лорейн сдавила ноги, чтобы встать, далее упав на пол.

– Да вот, проверяю чем ты тут занимаешься. – Престон вспомнил, что его замотивировало к ней сходить: звуки с занятий уроков английского, с произношений гласных букв отсутствовал.

– Я тебе говорила – не входить! ТЫ ЧЁ ТВОРИШЬ? – она не поднималась, супруга пыталась закрыть себя руками.

– Ты зачем на меня голос повышаешь? – сказал Престон голосом босса: строго и хладнокровно. – Теперь я знаю, как ты преподаёшь… – Взгляд переключился на куски размятой рыбы. – Это ведь так?

– ВЫЙДИ ИЗ МОЕЙ КОМНАТЫ! – От крика Лорейн вся покраснела.

– Нет. И это не твоя, а наша комната. – Повисло молчание. – Я включаю компьютер.

– НЕ КОПАЙСЯ В МОИХ ВЕЩАХ ПРОШУ! – Она была укутанной в клубочек и лишь изредка высовывала голову.

– Я лишь хочу убедиться, что то что я сказал абсолютная неправда. Успокойся. – Престон провёл пальцем по тачпаду. Высветилось главное меню BongaCams, и её составляющие превью нагих девчонок. – Так. – Сердце забилось. Отец не знал, какой разворот событий развернуть так, чтобы отстоять честь. Он стал потирать глаза. – Я значит целый день убирался, работал… Неужели ты и вправду так зарабатываешь деньги?..

– Нет, что ты милый… – Лорейн желала высказаться, но ей не давали.

– Все вот эти приблуды: не входить, когда я работаю – засмущаешь перед учеником…

– Я не…

– …после так называемой “работы” смываешь свой изящный макияж…

– Остановись… – Она тряслась всем клубком, будто бы от холода, качаясь взад-вперёд.

– …да и под конец, за ужином ты всегда смертельно усталая…

– ДАЙ СКАЗАТЬ!

– Ты сегодня подняла ставки и совсем не решилась к своему мужу зайти, узнать что он делает, а сразу протащить приготовленную им еду и сбежать наверх?..

– Престон, дорогой! Ведь ты видишь, сколько я зарабатываю, ну разве ты не рад?

Мужчина встал с кровати. Медленным и молчаливым шагом стал продвигаться в сторону Лорейн. Он смотрел на неё так, словно на пустышку – насквозь. Словно и не видел вовсе. Но вдруг Престон сменил маршрут и подбежал к шкафу. Открыл его.

– МОЖЕТ У ТЕБЯ СПРЯТАЛСЯ ЕЩЁ КТО? – Из шкафа летели вешалки, на которых была развешана одежда, а также обувь. В конечном итоге, вытряс всё, ни пожалев даже свои дорогостоящие тряпки.

– Милый, я тебя не узнаю… – выдавилось из комочка хлюпанье.

– А тебе, думаешь, будет приятно, когда узнаешь, что твоя вторая половинка занимается проституцией? Что причина, почему у нас нет секса уже столько лет, кроется именно в этом? – Отец залез в шкаф и досконально всё проверил методом ощупывания. Никого. Он вылез из него.

– Я…

– Да иди ты! – Престон захлопнул дверь.

“Скоро придёт Ричард. Надо успокоиться. Не дать ему увидеть жену”

– Одевайся побыстрее. И макияж смой. Скоро придёт наш сын. – Обратился он к дверному проёму.

– – -

На столе присутствовала всё та жа сёмга и порезанные огурцы. Престон и смотреть на рыбу теперь не мог, хоть даже если это и другая. Ассоциации делают своё дело. Поэтому он направил взгляд на сына. Дэвис младший был счастлив как никогда.

– Как видишь – сегодня я ничего не готовил. Но ты посмотри, как во всех комнатах теперь убрано!

– Здорово, пап, горжусь тобой! – И сразу без паузы Ричард обратился к нему с вопросом. – Пап, а я тебе ещё не говорил, что мы подружились с Васькой?

– Нет, – улыбаясь, произнёс Престон.

– Сейчас расскажу. Слушай.

Лорейн, как и каждый иной день, молчала. Наблюдала, что её муж никак не мог найти места рукам. Да и ноги всё время передвигал. Метал глазами туда-сюда. Во рту, судя по всему, у него часто пересыхало, раз он так много брался за бокал. Наверное, она сама – причина всего. Стрессовая точка. Посередине рассказа сына Лорейн встала.

– Я спать.

– Уже? Так рано из-за стола ты ещё никогда не выходила… – произнёс Ричард. Он увидел, как его мать сглотнула слюну. Престон выпрямился, как только Лорейн посмотрела на него. Её лицо выражало фальшивое безразличие.

– Да… я устала.

Престон снова облокотился на спинку стула, закинув ногу на ногу. Лёгкостью и непринуждённостью веяло от его следующих слов:

– Отпусти маму, Рич. Она и вправду сегодня устала. В Оксфорде напряжённый и насыщенный денёк выдался.

Лорейн это больше злило. Жена посмотрела на мужа более менее враждебно, как сокол, завидевший из под травы сурка.

Она ушла. Престона настигло расслабление в мышцах. Раскованность заметил и сам Ричард в лице папы. “Как будто посрал после долгого рабочего дня”

– Так вот, и ты прикинь, Оллскоп врезал Лёхе! Но что самое интересное, за него никто так и не заступился после внушительного хода Васьки! А потом…

Престон открыл рот. Закрыл.

– Ты что-то хотел сказать?

– Нет, говори. Удивительно, почему Оллскоп и вправду изменился? Может, это всё часть спектакля? Ты там осторожнее.

– Я… – Ричарда прервал нежданный звонок. Стационарный телефон стоял на тумбочке возле двери. Он без промедления подошёл к телефону и снял трубку.

– Резиденция Дэвисов, слушаю Вас.

Выслушав ответ, подросток раскрыл рот. Может быть, он мысленно орал? Или же зевал?

– Кто… ты говоришь? – Уж нельзя предположить, что творилось в голове у этого парнишки. Определённо, не позавидуешь. Престон и в самом деле напрягся.

Ричард повесил трубку. Включился телевизор в гостиной. На экране женщина обнимала Ричарда Доусона и страстно его целовала.

Ребёнок, как и отец, на шум экрана зашёл в гостиную. Шли помехи. Откуда доносились тогда слова?

– Я хочу пиццы, – произнёс Ричард.

– – -

Была глубокая ночь. Роковая ночь. Ночь тьмы. На листе, который попал к Оллскопу в дом через дверной проём, рисовались страшные вещи. Тот факт, что Пирс, его отец, поскользнулся на ней и грохнулся, ударившись затылком о порог, навевал пророчество к будущему. В данный момент Пирс находился в отключке, а мама ушла в неизвестном направлении, что и дало возможность впустить Ричарда к себе в дом.

“Фултон умер. Приходите посмотреть на его труп,

пока не забрали мусора.

Сегодня ночью, сейчас же!”

Буквы буквально растекались и соединялись друг с другом. Оллскоп попробовал на вкус эту жижу. Она горькая. Да и пахнет… феррумом.

– Это приманка, – процедил Дэвис.

– Это Гарднер. Я знаю.

– Он псих! Пошёл он к чёрту. Эта его кровь.

– Понимаешь, я ведь давно его знаю. Если сейчас не решить конфликт… будет ещё хуже. Он будет опаснее. – Глаза Оллскопа наполнились могильной серьёзностью.

– Девочек берём?

– Ты чё, рехнулся?

– Да. – Вскинув телефоном уже происходил гудок. – Алё? Вы не спите? Важное дело вспылоло. Его нужно решить как можно быстрее.

– Ты придурок?!? – Оллскоп выхватил телефон. – Он пошутил, ребята! – Сбросил трубку.

– Ты чё творишь?– Ричард толкнул Ваську. – Они могли бы прикрыть нас с тыла! – Оллскоп упал на жёсткий пол. – Отдай телефон!

Вдруг у Василия начало бледнеть лицо. Он был одет в чёрное, поэтому Ричард уже понимал, кто решил заявить о себе.

Оллскоп вновь приобрёл естественный охват кожи. Его лицо – сплошное недоумение. Физиономия Ричарда нежданно стало мягким. Он сел на его незаправленную кровать. Оллскоп начал вставать.

– Хуй ты получишь свою теху обратно! Можешь попрощаться с ней. – Он стал раскрывать окно. – Сейчас разберусь с твоим, сука, навороченным гаджетом, а потом перейду к тебе, чучело ты недо…

Ричард глядел в пол. Его предплечья ложились на бёдра.

– Чё, сука? Хочешь надавить на жалость, ган…

– Делай, что собирался делать, – сказал Дэвис, не отрывая взгляда от пола. – Я согласен с твоими словами. – Он направил голову на Оллкопа. – Прошу только одного, давай быстрее покончим с этим. – Ричард встал и направился к выходной двери. Прочь из комнаты.

– Постой! – Дверь захлопнулась.

Глава 4.

Темно. Перед тем, как зайти в лес, они посмотрели на него вглубь. Чувство, словно там атмосфера на нуле. Мёртвая тишина и непроглядная даль прям как в космосе. Если не наденешь скафандр, можно слух в два счёта потерять. Но они пошли. Прямо через парк от статуи бывшего мэра. Как и было указано в записке. Виднелись глубокие следы. Чтобы не мочить ноги снегом лишний раз, ребята решили наступать прямо на них. Первым шёл Оллскоп. Вскоре стал едва различим какой-то сугроб на котором лежала ветка. А под веткой…

– О боже! – чуть ли не выкрикнул Ричард.

– Надо проверить, жив ли он. Мы ведь именно поэтому сюда пришли, верно? – с надеждой произнёс Оллскоп.

Неподалёку прошёл шорох. Сердца их забились, а куртки обратились банями.

– Сука, покажись! – крикнул Василий. – Бледный! Ты чё, оказывается не мужик? Давай один на один, потому что тут только чисто наш конфликт. – Безмятежность. – Для особо тупых, я скажу другими словами: Ричард побудет в стороне!

Тишина.

Дэвис увидел вдалеке двое силуэтов.

– Эй, Вась, смотри!

Они зашевелились и издали вопли. Дети мигом шагнули в их сторону.

– Эхе, что-то я подозреваю…, – начал Оллскоп

– Всем ни с места! Главный тут я! – показалась третья голова, которая пряталась за телами. Змей горыныч собрался. Ричард машинально вынул телефон, и включил фонарик. Он направил этот свет точно оружие, вмиг убивающее монстра. Лицо Гарднера кривлялось от недовольства. – Не светите на меня, суки! Я сейчас их убью нахуй! – Он посмотрел на жертв. На них были одеты незамысловатые льняные мешки. – Ах, да! Щас скину тряпки.

“Кто-бы там ни был, мы должны защитить заложников” – подумал Ричард. – “Даже ценой своей жизни”

И какое же было его удивление, когда он улицезрел своих подруг.

 Ангелина стояла слева. А Марта – справа.

Дар говорить пропал.

– Отпусти их! – закричал Василий.

– Ато что? – улыбнулся Алексей.

– Они тут ни при чём, ублюдок! – фраза вырвалось у Оллскопа. Его сердце вздрогнуло. Никогда нельзя хамить преступнику. НИКОГДА.

– Слыш, Васёк – Гарднер указал ножом на своего бывшего напарника. – А ты чё так резко поменялся? Тебя подкупили? Платят чтоль каждый день? – Алексей подставил к щеке одной из жертв холодное оружие и начал медленно им водить по поверхности. – Это дети чиновников! ОНИ ТЕБЯ ПОДКУПИЛИ, НЕ ТАК ЛИ? – Полилась кровь. Ангелина не всплакнула, а только зажмурила глаза. Иммунитет, который развивался восемь лет, давал о себе знать.

Жизнь пролетела за одну секунду. Ричард не мог поверить. Как? Каким образом? Как он переживёт их смерти? Звука не было. Не было и картинки.

– Остановись!!! – Ричард по инстинкту сел в сугроб на колени. Алексей сбавил обороты. Он посмотрел мерзким взглядом на Ричарда. Будто говоря: Стыдно стало, ушлёпок?

– Подойди ближе. – Нож Гарднер всё ещё держал рядом с гортанью.

Ричард, как по команде стал подходить, точнее пробираться сквозь снег коленями. Хо́лода Дэвис не чувствовал. Он осознавал, что приближается к убийце. Тем не менее, другого выхода не видел.

Оллскоп понимал, куда идёт Ричард. Ставки малы, что Василий его отговорит. Лишние слова поднимать не безопасно. Стресс убийцы дороже своего.

– Закрой глаза! – грубым тоном посоветовал Алёша. – Подними голову! – Ричард беспрекословно и это сделал. Его сонная артерия из-за давления выделялась лучше всех. Алексей, не долго думая, направил лезвие ножа именно туда. – У тебя есть ещё слова, которые ты хотел бы передать своим девочкам, чепушила? Лучше говори прямо сейчас, прямо перед ними, иначе будешь жалеть в аду.

Ричард недолго думал. Он осмелился открыть глаза.

– Закрой глаза!

– Я хочу сказать, девочки, только одно…

– Закрой глаза!

– Чтобы не случилось…

– ЗАКРОЙ ГЛАЗА!

– Никогда не отчаивайтесь.

И лезвие без спросу стало катиться по коже, словно по катку.

– Долбаёб, сука! Нахуй я тебе дал возможность высказа…

Ледяной снежок впечатался в лицо Алексея. Гарднер выбросил нож, его откинуло назад.

– Получай, ублюдок!!! – выкрикнул Оллскоп. Снег, куда входил в составляющую снаряда, был исключительно в той мере, чтобы замаскировать льдину. Васёк побежал к Гарднеру напролом, а Ричард открыл приступил к распутыванию девочек. Оллскоп подобрал нож. Оружие показалось тяжёлым. В этот момент Гарднер пришёл в себя и сразу же накинулся с кулаками на Васька. Оллскоп произвёл первый замах, но Алексей был хитер – он отошёл назад в тот момент, когда его бывший кореш прыгнул на него с холодным оружием. Алексей ухватился за свою чёрную шапку и кинул её прямо в лицо Оллскопу, а сам пошёл в бой. Разумеется, Василий направил локти на оборону от шапки, что и послужило фатальной ошибкой. Гарднер в два счёта ударил ему прямо в живот, и тот скрючился, как червяк. Нож свалился в снег.

– Ну что, Васёк!? Я знаю твои слабые места! Зря ты связался с бывшим ближним! Зря пошёл против меня! – Нож, холодный от снега и острый от жажды крови, оказался в руках у Гарднера. – Теперь тебе пиздец!

К тому времени Ричард смог развязать всех девчонок. Он словно танк устремился на Алексея.

– Но сначала я хочу, чтобы ты видел, как страдают твои тупые дружки…, – продолжал Гарднер.

Дэвис под потугом громких звуков о сугроб ничего не слышал и только знал, что бежал вперёд. Навстречу неминуемой смерти.

– Если ты что-то сделал с Васькой, тебе конец!!! – приближался голос, дующий Бледному в спину.

Алексей был наготове встречать гостя. Гарднер замахнулся, ещё не оборачиваясь, как… Оллскоп посильнее ударил пятками о голень Бледному, и тот изумлённо свалился с ног. Ричард кинулся прямо Алексею на спину. Урон получился минимальным. Тот с лёгкостью встал, не заметив Ричарда, который скатился с его спины, и стремглав набросился с ножом прямо на Оллскопа. Удар в живот. У Васька перехватило дыхание.

– НА! ПОЛУЧАЙ! – он производил удары мгновенно, оставляя за собой маниакальные боли. Затем в дело пошёл нож. Оллскоп смотрел на Гарднера. Внезапно он переключился с боли к восприятию мира таким, какой он есть. И он заметил одну простую деталь: Алексей поменялся. Он уже был не тем что раньше. Не тем, что вчера. Не тем, что позавчера. Кто-то его намеренно изменил. Гарднер вот уже производил двадцать восьмой ножевой удар в тело, пока спонтанно на него не упал целый ком снега сверху. Его накрыло вместе с Василием. Впоследствии Ричард запомнил этот эпизод: Оллскоп, разливающийся в крови и Алексей с криками затравленного зверя. Вмиг картинка пропала, вмиг произошла смена кадров. Закрылся занавес.

Глава 5.

– Я уезжаю. – Именно так обратился с порога отец к Ричарду.

– Что? Ты что, дед, куда я без тебя?

Престон обвёл ладонью спину сына и повёл за дверь обратно на улицу.

– Понимаешь ли, дело тут в твоей маме. Мне не хотелось бы раскрывать её тайну, которую она от меня держала целых пятнадцать лет!

– Сколько? Прям как мне!

– Вот именно!

Повисло молчание.

– Тебе помочь?

– Так просто? Тебе, оказывается, абсолютно пофиг на меня?

– Нет… знаешь такую поговорку: любишь – отпусти? – Ричард сел на ступеньку крыльца. – Тем более вмешиваться в ваши отношения я не желаю, не человеческое это дело.

Снова молчание. У Престона проносилось перед глазами его детство. “Я всё время вмешивался в скандалы, делая только хуже своей семье”, – впервые за жизнь осознал отец.

– Слушай, а ты умнее, чем я в детстве! Как хорошо! Значит, тебе сильнее перепадёт, чем мне, – стукнул по плечу ладонью отец.

– Ну, хватит тебе… – Ричард полез обниматься. – Ученики всегда превосходят учителя.

Объятие было долгим, а после него сын продолжил.

– Когда уезжаешь?

– Да вот на днях хочу…

– И куда?

– Обратно, в родной город – Ложуречинск.

– А это далеко?

– Двести километров отсюда.

– А почему так город странно называется? Типа, кладу реку?

– Почти угадал. В этом городе специально прокопали каналы и после подвели здоровенную водонапорную башню.

– Ха-ха, забавно.

– Ну ладно, время позднее, я должен собираться. Маме ничего не говори. А ты иди спать.

– Ну если и вправду помощь не нужна, тогда до завтра.

– Давай.

Это была самая непредсказуемая ложь для отца и от отца. Он ушёл пешком. Добрался до близлежащего города и заказал в аэропорте билет до Ложуречинска. Ему было больно расставаться с сыном, с которым впервые за всю свою жизнь наладил здоровые отношения. Но куда деваться? Личная жизнь дороже. Он дал себе обещание, что будет развиваться в сфере общения и дальше, а также обязательно первый делом скупит все книги по саморазвитию: философии и психологии. “Слава богу, мы не были помолвлены”. И не надо ему сейчас это. Пора рвать мир.

– – -

Проснувшись, Ричард открыл дверь своей спальни в коридор и услышал всхлип исходящий из женского голоса. Это была его мать. В руках она держала жёлтую записку. Синей пастой было написано: