Париж… до востребования

Когда же я спросила с кем это он разговаривал, ответил, что с одним из ученых-коллег, русским ученым, которого я не знаю и который занимается медицинскими программами ВОЗ для Африки.

Теперь, спустя время, когда любимого человека уже нет в живых, в моей голове начинал складываться пазл. Если речь шла о лабораторных исследованиях, то, будучи не совсем уже идиоткой, теперь, я поняла: в дебрях африканских джунглей могли быть только секретные лаборатории! Значит, та его поездка была связана вовсе не с антропологией, не с племенными распрями, он разузнавал об опасных исследованиях, ведущихся вдали от цивилизованного мира, о разработках вирусов.

Глава 13. Жизнь продолжается. Новое знакомство

Париж. Конец апреля. Год 2017 год.

Больше всего я люблю гулять вдоль правого берега реки. Если у меня есть время, особенно после работы, мой маршрут – от Марэ до Мэзон де ля Радио, где я живу в большой уютной квартире, оставшейся мне после смерти Клода. По пути до дома взгляду открываются самые красивые виды Парижа: остров Святого Луи, Консьержери, Дворец правосудия, Собор парижской Богоматери, музей Орсэ и, конечно же, Эйфелева башня. На этом маршруте город показывает себя с самой выгодной стороны. Словно опытная кинодива, он прекрасно знает свои лучшие ракурсы и подставляет под камеры туристов и профессиональных фотографов известные всему миру ракурсы, свою многовековую историю. Чтобы узнать добрую часть туристического репертуара Парижа, достаточно просто пройтись вдоль реки и, как говорят: «Посмотрите направо, посмотрите налево».

Я любила проходить часть маршрута вдоль набережных Сены. Как же это было хорошо, вырваться из ритма города, из его шумного и, порой, бестолкового уличного движения, спуститься по крутым ступеням к реке и идти, идти, при этом не переставая находиться в самом эпицентре Парижа. Неторопливая прогулка возвращает гармонию в мысли и чувства, а, если идешь вдоль воды, то еще и наполняет чем-то хорошим, спокойным. Я давно заметила этот эффект и поэтому, как только чувствовала, что дело пахнет керосином и неприятности любого сорта конкретно угрожают моей нервной системе, устраиваю себе такую терапию: просто иду к реке. И, как ни странно, помогает! Не берусь утверждать, что это не самовнушение, но важен результат, ведь так?

Парижские набережные прекрасны в своей суровой простоте. Здесь своя особая жизнь. Узкий отрезок каменной кромки, отделяющий город от воды живет сам по себе, у него своя история, свои секреты и секретики.

Правда, иногда классический образ набережных претерпевает трансформации. Летом мэрия Парижа организует на реке городские пляжи. Первые годы парижане злились на то, что проезд транспорта по скоростному, без светофоров маршруту вдоль реки блокируется аж до сентября, но потом привыкли и ворчать перестали, оценив возможность спокойного отдыха возле воды.

На набережную вываливают тонны песка, откуда-то привозят кадки с пальмами, с высоким пушистым бамбуком, киоски фастфуда, которые наполняют воздух запахами уличной кухни, выставляют шезлонги, а для детишек сбивают песочницы. Парижанам, особенно тем, кто не имеет возможности уехать на лето к морю, нравится здесь загорать и кайфовать.

Мои прогулки вдоль причалов практически всегда проходят одинаково. С верхней набережной я спускаюсь вниз и просто бреду мимо покачивающихся на воде плавучих ресторанчиков и частных пенишей4. Кружевная тень платанов накрывает каменные скамьи, стоящие вдоль крутых высоких стен. На скамьях сидят, лежат, загорают, читают и целуются парижане. Иногда, они просто бросают коврики прямо на камни и устаиваются буквально под ногами проходящих мимо людей. Перспектива реки открывает берега, вдоль которых высятся узнаваемые силуэты Эйфелевой башни, Гран Пале, Трокадеро. Арки пролетов мостов гулко отвечают шагам. По вечерам на набережных звучит музыка, собираются музыканты-любители, наигрывают мелодии французского шансона, или несложные джазовые композиции. Иногда, когда я поздними вечерами бродила по любимым местам, наблюдала как под музыку из айфонов танцевали одинокие парочки.

С наступлением темноты зажигаются огни пенишей, там своя жизнь. Владельцы плавучих домов рассаживаются в креслах на верхних палубах, пьют вино, ведут неторопливые разговоры.

Живущие на воде – особая каста людей, они предпочитают скитаться по рекам, останавливаясь в живописных местах, наслаждаясь свободой передвижения. Жизнь на воде полна своих прелестей!

Зимой, когда листья с платанов опадают, осыпая каменные ступени, ведущие к воде, скользкими желто-бурыми пятнами, большинство пенишей уплывают в теплые края. Вода в реке меняет цвет на темный, становится совсем мутной, а запах влажных камней набережных становится острым с сильным привкусом грусти.

В тот вечер после приема по случаю открытия салона Поля Мюриэля, я шла в сопровождении нового знакомого вдоль набережной Сены. Как галантный кавалер, Жорж Д'Иссеньи вызвался меня проводить.

Он оказался старым другом хозяина салона драгоценностей. Это он разыскал и привез самые красивые и ценные камни, составившие гордость экспозиции, которой я сегодня любовалась. В течение всего вечера мужчина не отходил от меня и с увлечением рассказывал о камнях, их свойствах, странах, где они были найдены и много-много всего интересного о драгоценных минералах.

Когда мы вышли из салона Поля Мюриэля, Жорж предложил пройтись по вечернему городу. Я видела, что мужчина хочет продолжить общение. Я тоже испытывала к нему интерес, и интерес этот был не только, как к рассказчику, мне он нравился как мужчина.

Покинув прием, выйдя из особняка, мы окунулись в Марэ. Квартал жил своей обычной ночной жизнью.

Ресторанчики здесь всегда были открыты допоздна, за столиками на улицах сидели местные жители и туристы, парочки шли в обнимку прямо посереди улиц, снаружи возле баров толпился народ, попивая коктейли, дымя сигаретами, гей клубы впускали внутрь и выпускали «на покурить на улице» однополую веселую публику.

Жорж продолжил начатый разговор.

– Вам понравилось, я вижу… Драгоценности всегда производят магическое впечатление на женщин, да и не только на них, мужчины тоже любят камни, но у нас несколько иное восприятие, менее эстетичное, мы больше склонны оценивать их стоимость.

Жорж зашел вперед меня, взял мои руки, поцеловал и, не отпуская, продолжил:

– Я много думал о том почему минералы имеют над человеческой природой такую власть. Какая сила заключена в прозрачных кусочках камней? Страшно подумать сколько преступлений, кровавых историй связано со знаменитыми драгоценностями! И знаете, что я понял? Возможно, вам покажется, что я подвержен мистическим настроениям, но, то, что я скажу вполне логично. Так вот, кровь человеческая и камни связаны между собой, они взаимодействуют.

Я заинтересованно взглянула на Жоржа. Подобные мысли мне не приходили в голову, подумав, я ответила:

– Ну да, все знают, что существует множество легенд, да и правдивых историй о том, какие кровавые распри возникали в прошлом из-за права обладания прекрасными алмазами, изумрудами, или рубинами, – согласилась я со своим собеседником. – Только, мне кажется, эти истории, если они правдивы, конечно, больше замешаны на элементарной человеческой жадности, желании обладать, на фетишизме, в общем, на человеческих слабостях. А что это за кровная связь?

– Да, вы правы, Алекс, но лишь отчасти. Зависть, алчность и другие пороки рода человеческого рода в данном случае вторичны. Все и проще, и сложней одновременно. Камни – это самостоятельные энергийные структуры, достаточно агрессивные, имейте это ввиду. Они захватывают в свое поле более слабые поля. В человеческой крови есть минеральная составляющая. У каждого человека соотношение элементов в этих составляющих индивидуально. Поэтому кому-то подходит алмаз, а кому-то бирюза. Вопрос гармонизации и когентности. Если в камне, в его минеральном составе, присутствует большое количество недостающего вам элемента, то считайте, камень вами повелевает, но он же вас и охраняет, а, если он у вас давно находится и прижился, то происходит объединение энергий и вы представляете единую энергийную структуру. Там еще и форма кристаллической решетки играет роль, но я не буду углубляться в эти дебри. Вот как-то так! Вы когда-нибудь теряли кольцо, или серьги с камнями? Наверняка. Я считаю, что это происходило потому, что камень не подходил вам. Если говорить образно, он от вас ушел и отправился на поиски своего истинного хозяина.

– Очень интересно. Знаете, а я с вами согласна.

Мне вспомнился зимний московский вечер, когда Сева и я приволокли обессилившую, напичканную наркотой Надьку в ночное кафе и я почувствовала, что невзрачный с виду Рагар, камень, похожий на простой булыжник, подарок от Предводителя, буквально оживил девочку. И еще один факт – встреча с ведьмой Мариной, и как Рагар отбил ее нападение на меня. Да, я знала о силе камней не понаслышке, у меня был собственный опыт.

В рассуждениях Жоржа о кровной связи камня и человека была и правда и логика, но в тот вечер мне не хотелось углубляться в эту тему. Продолжать значило снова вспоминать о том, что мне хотелось выкинуть из памяти. К тому же, мне вдруг показалось, что Д’Иссеньи не случайно затронул тему связи человека и камня. Поэтому я перевела разговор на него самого.

– Расскажите о себе, Жорж. Чем вы занимаетесь?

Мой спутник понял, что тема, по какой-то неизвестной ему причине, мне неприятна и с легкостью согласился:

– Хорошо, но потом вы расскажите о себе.

– Идет, – я согласно кивнула.

– По образованию я историк и искусствовед, профессор истории восточных искусств. В основном изучаю старинные свитки, рукописи, книги и все, что связано с артефакторикой. Эти предметы материальной истории нуждаются в проверке и подтверждении их достоверности. Еще я пишу статьи для научных журналов. Но мой основной заработок – частная практика. Я – эксперт, консультирую и делаю экспертизы частных и музейных коллекций и собраний на подлинность предметов искусства, даю заключения, а еще отыскиваю по просьбе клиентов те самые артефакты.

– Как интересно, редкая профессия. А ваша семья? Они в Париже? – мне хотелось узнать больше, мне было интересно все, что касалось господина Д’Иссеньи.

– Мои родители с бабушкой, мамой отца, живут в Нормандии. А вот дедушка и бабушка со стороны матери – в Париже, они еще живы, но совсем старенькие, есть еще кузены и кузины, разбросанные по всему миру.

– Надо же, – сказала я завистливо, – у вас много родни, а у меня никого нет, ни сестер, ни братьев, а родители погибли в авиакатастрофе.

– Сожалею, это очень грустно. Так вы живете одна, или с мужем? Я не вижу кольца. Вам не одиноко?

Я усмехнулась:

– Я не замужем.

– Что, и друга нет? Такая женщина не может быть одна.

– Я не всегда была одинока, был друг, но его тоже не стало. Умер несколько лет назад.

Я говорила спокойно, страдания уже давно ушли в область воспоминаний, только все же вдруг стало безумно грустно, в сердце словно что-то кольнуло.

А Д’Иссеньи, напротив, как будто повеселел.

Глава 14. Александра, ты сошла с ума

Париж. Конец апреля. Год 2017.

Мы медленно брели по городу и говорили обо всем на свете, я рассказывала Жоржу о Москве, о своей учебе в Сорбонне и в Высшей школе искусств, о своей галерее «Парижские кошки», рассказывала с какими художниками мне довелось работать, о том, что я ищу «своего» художника, чтобы открыть его миру. А он рассказывал о детстве в Нормандии, об учебе в Университете, потом перешел к рассказам о своей работе, о потрясающих коллекциях картин и предметов искусства, с которыми ему довелось работать, об экспедициях в поисках артефактов, которые считались безнадежно утраченными, но он продолжал их искать и находил. Было ужасно увлекательно. Новый знакомый оказался интересным собеседником и рассказчиком.

Наш путь пролегал вдоль реки. В темных водах Сены отражались огни набережных. Плавучие рестораны, проплывая мимо, посылали лучи прожекторов на камни обрамляющих набережные стен, выхватывая из ночной темноты целующиеся парочки. Высокие старые платаны от такой подсветки окрашивались яркой зеленью, а река превращалась в волшебный искрящийся поток.

Прогулка закончилась, когда мы подошли к моему дому. Было далеко за полночь.

– Ну, вот я и пришла. Было очень приятно с вами познакомиться, Жорж. Я провела чудесный вечер.

– Это я должен благодарить судьбу, что мы наконец встретились.

Жорж взял мою руку и, глядя в глаза, поцеловал кончики пальцев.

Прозвучало многозначительно. Я даже смутилась. Жорж не отпускал моей руки. Почему он сказал "наконец"? Прозвучало так, словно он меня искал искал меня. Странно все это…

– Алекс, вы должны пообещать, что мы снова встретимся. Я завтра уезжаю по делам. Не знаю на сколько… думаю, надолго. Можно я буду вам звонить? Вы согласны увидеться со мной, когда я вернусь?

Мне показалось, что Д’Иссеньи волновался. Надо же, такой уверенный в себе мужчина и боится, что я скажу «нет»?

– Конечно, увидимся, Жорж. Вот моя визитка, звоните, – я протянула ему картонный прямоугольник.

Жорж наклонился, чтобы поцеловать в щеку, как это принято у французов, но я отстранилась, мужчина усмехнулся и снова поднес к губам мои пальцы.

– До встречи, Алекс.

Повернулся и пошел прочь.

После долгой пешей прогулки, переполненная впечатлениями от приема у Поля Мюриеля и общением с интересным новым знакомым, я долго не могла заснуть, ворочалась в постели с боку на бок. Не выдержав пытку бессонницей, пошла на кухню, хотела налить чаю, но передумала и налила бокал красного вина.

Я думала о мужчине, с которым познакомилась и который мне понравился после долгого одиночества. Меня не оставляло чувство, что наша встреча не была случайной. Мне казалось, что мы уже когда-то встречались, вот только когда и где? Но сколько ни напрягала память и воображение, вспомнить не могла. А, вдруг, это память души? Может, мы были знакомы в другой жизни? Тьфу ты, глупость какая, тоже мне додумалась! Просто-напросто мне было приятно общество этого умного мужчины, мы нашли точки соприкосновения, наши профессиональные интересы оказались близки: мир искусства, у него – древний, у меня – современный. Вот и все, никакой мистики.

Прошла неделя, другая. Д’Иссеньи не давал о себе знать. Правда, он сказал, что не знает когда вернется. Но ведь мог бы и позвонить, сообщить, когда будет в Париже. Сам сказал, никто за язык не тянул! А связаться по телефону, или интернету можно откуда угодно!

Если честно, я была разочарована. Потом решила, что пора оставить эти глупости и заставила себя перестать думать об этом человеке.

…Время шло, и вот уже ранняя осень сменилась осенью поздней, пришла скучная парижская зима, город стал готовиться к Рождеству. Повсюду появились рождественские базары, возле мэрии Парижа соорудили каток. Большие магазины устроили в витринах свои знаменитые кукольные представления. Дети с родителями толпились возле широких стекол, за которыми происходили настоящие кукольные спектакли, на улицах стало оживленнее, и никто даже не обращал внимание на то, что шел то мокрый снег, то дождь, настроение у всех было легкое, предпраздничное.

"Парижские кошки» тоже готовились к празднику. Уже за месяц до Рождества Орели украсила витрину, поставила елку и зажгла свечи с ароматом хвойного леса.

Продажи в «Парижских кошках» радовали. Картины покупали как подарки на Рождество и Новый год. Радовало и то, что конец года показал – мои усилия не прошли даром, галерея пользовалась успехом, количество клиентов увеличилось, а аукционы для постоянных клиентов, проводившиеся в "Кошках", приносили неплохой доход.

Каждый день Орели подкладывала на мой рабочий стол приглашения на фуршеты и коктейли по поводу наступающих праздников, я же, в свою очередь, тоже решила устроить в «Парижских Кошках» вечеринку для друзей и состоятельных клиентов.

Мы с верной помощницей собрали маленький совет и выбрали дату вечеринки. Решили устроить праздник пораньше, за две недели до Рождества, ведь многие потенциальные покупатели наверняка уедут на каникулы. Орели разослала приглашения. Ее приятель Крис, который прижился у нас и занимался соцсетями, здесь его таланты айтишника очень пригодились, вызвался помочь и взял на себя оповещение о вечеринке в соцсетях, а еще взялся сделать для моего приема какое-то экстраординарное праздничное освещение и подобрать музыку.

Я долго не могла решиться отправить приглашение Д’Иссеньи. Но, подумав, все-таки отправила. Прошло уже почти полгода, и я не была уверена в том, что мужчина вообще меня помнит. Но все-таки рискнула. Придет, или нет – это его дело. Мероприятие вполне официальное, мы, как ни как, знакомы, а мои личные чувства не имеют значения. Никто никому ничем не обязан. Я отправила приглашение на адрес его офиса, приписав от руки, что буду рада его видеть.

Программу придумали такую: помимо фуршета с шампанским и живой музыкой, мы решили устроить веселую лотерею, розыгрыши небольших смешных подарков, таких как ручка с золотым пером, на которой при наклоне появляется обнаженная барышня; набор душистой итальянской письменной бумаги с конвертами, где в прихотливых виньетках не сразу угадывались контуры отдельных интимных частей тела; резиновый утенок для ванной со стразами Зваровски, подарочный сертификат в секс-шоп и тому подобное. Такие милые игривые пустячки. Эта задумка должна была запомниться и, конечно, отличать мою вечеринку от простого стояния с бокалами в руках. А то, что сувениры имели легкий эротический флёр, так не я первая: еще Соня Рикель давным-давно открыла у себя в бутике на бульваре Сен Жермен целый отдел с сексигрушками и никого это нешокировало. Мне хотелось, чтобы мой суаре запомнился, и отличался от тех, что обычно устраивают коллеги. Плюс к тому, Орели и преданный ей Крис подготовили подарочные пакеты для каждого гостя. Их будут раздавать в конце вечера, при прощании. Там были каталоги наших аукционов за прошедший год, приглашения на ближайший аукцион и шикарный настенный календарь с классической живописью. Все это влетало в солидную копеечку, но, что поделать, таков бизнес – не вложишь, не получишь! Да и приглашенные были, в основном, мои постоянные клиенты, весьма богатенькая публика.

Большинство приглашенных подтвердили, что будут рады прийти и мы засуетились. Заказали в кейтеринговой фирме фуршет, пригласили пару официантов. В день приема я надела длинное вечернее платье, сделала прическу с шиньоном и чувствовала себя королевой бала.

От Д’Иссеньи подтверждения так и не пришло. Казалось, давно пора забыть случайного знакомого. Насильно мил не будешь! Как там в анекдоте? «Умерла, так умерла!». Но в последнее время память упорно возвращала меня к тому вечеру, когда Д'Иссеньи провожал меня до дома.

Наконец, приглашенные стали собираться. Получая поздравления с грядущим Рождеством, и раздавая комплименты гостям вечеринки, я приглашала их проходить, осмотреть экспозицию и выпить шампанского. Галерея наполнялась, разговоры не смолкали. Хорошо подобранный музыкальный фон создавал приятную атмосферу. Несколько человек уже достали чековые книжки. Орели стояла наготове, ненавязчиво стараясь раскрутить клиентов на дополнительные аквизиции. Да, повезло мне с помощницей, все-то она успевала! Я играла роль гостеприимной хозяйки, знакомила приглашенных между собой, угощала напитками и птифурами.

– Дамы и господа, – когда народ уже достаточно выпил, и некоторые стали требовать обещанную по программе лотерею, я вышла на середину зала и громко объявила, – Теперь начинается самое интересное, приступаем к розыгрышам в лотерее! Условия лотереи простые: кто быстрей правильно ответит на вопрос, тот получает подарок! Но все остальные тоже не останутся без сувениров. Мы приготовили для всех подарки, по окончании они вас будут ждать на выходе. Итак, все вы – любители и знатоки искусства. Сегодня вы покажете свои знания в очень специфичной области – эротика в творчестве художников.

Раздались хлопки, смех, оживленные возгласы, подогретая алкоголем публика явно оживилась, а Орели с помощью Криса торжественно раздвинула ширмы, за которыми пряталась елка, окруженная коробками в ярких обертках. Под потолком вспыхнул зеркальный шар и блики отраженного света заскользили по стенам, по лицам, раздалась мелодия из фильма Эммануэль. Публика оживилась, зааплодировали громче. Я сделала незаметный знак официантом, чтобы начинали открывать новые бутылки с шампанским менее дорогим, так как вряд ли уже кто-то мог заметить разницу между Дом Периньон и Боска. Все были в предвкушении пикантного развлечения. Для гостей начиналось самое интересное.

В это время мне послышалось, что звякнул колокольчик входной двери. Кто-то из опоздавших гостей, наверное. Хорошо, успел к лотерее. Я уже хотела послать Криса встретить опоздавшего, но сердце стукнуло и замерло от предчувствия чего-то важного. Я кивнула Орели, чтобы она начинала и пошла открывать.

Жалюзи на двери были опущены, так что увидеть кто стоит за ней я не могла.

–– Открываааююю… – почти пропела гостеприимным голосом. Распахнула дверь и застыла на пороге.

Передо мной стоял… Меня просто качнуло от неожиданности, о, Боже! Передо мной стоял Жорж Д’Иссеньи собственной персоной! В джинсах, кожаной куртке и свитере под горло, с дорожной сумкой через плечо, рядом с ним – чемодан, а пустое такси медленно отъезжало прочь от галереи.

Спазм перехватил горло, я, как соляной столп, приросла к полу, держа в руке бокал, забыв убрать с лица официальную улыбку…

– Александра, Алекс, прошу прощения за мой вид и за опоздание, я только что из аэропорта. Простите! Мой рейс задержали…– он развел руки в стороны, давая оглядеть себя, а голос был таким, словно он бежал от аэропорта пешком! – Не успел заехать домой, переодеться. Боялся – не успею. Я извиняюсь… за свой вид …

Он приехал… хотел увидеть меня… он спешил ко мне!

О, Боже, Боже, Боже! Только бы не сделать какую-нибудь глупость, не ляпнуть что-то невпопад! Сердце решительно пошло в атаку на ребра с намерением их проломить и шлепнуться к ногам Д’Иссеньи… Инфаркт молодеет, слышали такое?

И я сделала шаг навстречу мужчине, о котором думала столько дней. Жорж громко сглотнул, выдохнул, стиснул мои плечи и поцеловал. Бокал выскользнул из пальцев, разлетелся по полу тысячей осколков. Ноги стали, как ватные… Видела только его глаза, эти потемневшие от волнения серые, похожие на зимнюю бурю глаза… Не осела только лишь потому, что Д’Иссеньи крепко прижал к себе мое, ставшее абсолютно покорным, тело.

– Алекс, не смотри на меня так… я виноват, не давал о себе знать… но я столько думал о тебе! – он говорил мне "ты"! Голова пошла кругом… – Все думал звонить, или сказать при встрече… Я знаю, что рано еще говорить о чувствах, понимаю, ты не готова услышать, но я понял, что безумно хочу тебя видеть! Все время думаю о тебе… я просто не могу не сказать… – на лбу Д’Иссеньи выступили капли пота, – скажу все-таки… Алекс, мне кажется, я влюбился в тебя…

В зале раздавались взрывы смеха. Это выигравшие открывали свои подарки.

Господи, какой он дурак!.. Почему же не готова? Именно этого в глубине души я и ждала. Ждала долгих полгода… Вернее, очень хотела услышать… О, господи, да, да, да! Я ждала услышать именно эти слова… Как голова кружится…

– Я тоже думала о тебе, я так рада тебя видеть…

Губы сами потянулись ему навстречу, руки обхватили шею, стало горячо в груди, а ноги окончательно ослабели. Да держи же меня крепче, тупица ты невыносимый! Шлепнусь же сейчас! Жорж еще крепче прижал меня.

– Знаешь, я была обижена. Ты сказал, что будешь звонить… Я ждала, ждала, ждала… А потом решила, что все! Не буду ждать! Сколько можно! Просто успокоюсь и баста! Мало ли с кем я знакомлюсь на всяких там приемах, ты будешь просто мой случайный знакомый…

…В спальне горел ночник, прикрытый косынкой, рассеивая и приглушая свет.

Я любила покрывать косынкой ночной светильник. Мне казалось, так делали в старину. Женщина входила в спальню, снимала с плеч шаль, или платок и плавным движением покрывала им абажур лампы. Снимала кофточку, расстегивая частые мелкие пуговички, переступала через спущенные юбки и задумчиво садилась на краешек кровати. А в окно свешивались грозди сирени, а в саду заливисто свистал соловей! Ах! Готовая сцена из романа позапрошлого века!

Вот какие глупости мне приходили в голову! Все-таки я всегда была романтической барышней. Великая русская классика, прочитанная в детстве, сделала свое дело, отравила-таки «Вишневым садом", «Дворянским гнездом», «Обрывом» …

Жорж глядел на меня, опершись локтем на подушку и улыбался. Он разглядывал мое лицо, обнаженные руки, коленки, выглядывающие из складок простыни, обмотанной вокруг тела. Серые глаза в приглушенном свете ночника казались почти черными, темные волосы упали на лоб. Он был дивно красив. Загорелый, видимо, там, где он пропадал столько времени, было лето, или было много солнца. Он был такой весь складный, как античная статуя. И этот красавец-мужчина теперь стал моим! Неиспытанные раньше чувства просто бурлили во мне. Это было какое-то абсолютное счастье. Мне хотелось ему рассказать, про то, как сильно я скучала по нему, и еще спросить: кажется ли ему, как и мне, что мы раньше уже знали друг друга.