Поло

– И зачем это делать? – возмущался Жан.

– Для расчета урожайности, для прослеживания влияния режима полива и удобрений, качества семян и расчета будущей продукции, – ответил Бенедикт, с гордостью проговаривая свои знания, – сегодня вы должны пройти пять теплиц и принести документы в кабинет. Есть еще какие-то вопросы?

– Нет, – синхронно ответили парни.

– Тогда я пошел заниматься своей работой.

– А чем вы занимаетесь? – спросил Поло.

– Я работаю на стройке, на участке средних размеров. Это деревья, в которых уже формируют комнаты.

– А мы там побываем?

– Да, вы пройдете все участки. Впереди насыщенные полгода, – улыбнулся Бенедикт своими зубами, похожими на расческу и ушел на остановку.

– Насыщенные полгода. Мужчинка средних размеров, – парадировал Бенедикта Жан, топая к рабочему месту.

Пересчитав все деревья, чуть не вывернув поддон с ростками, получив выговор за поломанную ветку, надышавшись сыростью и напарившись в теплицах, вечером они сели в поезд до деревни. Оба, и Жан и Поло не говорили. Они сидели, потупившись в пол и крепко держа бумаги с записями. Как загипнотизированные, они вышли на остановке у управления, оставили документы и поехали по домам. Ребята устали больше, чем перебирая кучи документов. На следующий день, оба помятые и не выспавшиеся, они приехали на работу. Бенедикт посмотрел на них с удивлением, пару минут помолчал, потом сказал:

– Да. Ну, это ничего. Это из-за отсутствия опыта. Поработаете – все наладится.

Лицо Жана исказилось, у него было такое чувство, что над ним смеются. Но Бенедикт был просто удивлен их виду.

– Сегодня едем на экспериментальные поля, будете считать растения.

– Что?! – удивился Поло.

– Надо посчитать всхожесть семян на небольших участках.

Радость Поло оттого, что он попал именно в деревни, слегка поубавилась. Он не ожидал, что работы будет столько, что он не поднимет головы.

Дядя Беня вывез их в поля, где не было ни души и привел их на большой участок, будто шитый лоскутами, метр на метр каждый.

– Это все вам на два дня. Рассчитывайте сами, сколько успеете. Считайте всхожесть и записывайте. Документы в кабинет.

За первый день они успели сделать большую часть работы, так что на следующий день у них осталось время, они решили раньше необходимого не появляться в управлении, чтобы не нагрузили дополнительной работой, а пошли гулять по полям. В сравнении с тремя предыдущими днями это был отдых. Говорить особо не хотелось, а вот посмотреть, чем засажены соседние поля – да. Они зашли вглубь высокой пшеницы, затем в подсолнух, который был еще выше. Жан застрял на полпути, чтобы сходить в туалет.

– Смотри не испорть показатели урожайности. Догонишь, – сказал Поло и пошел вперед. Минут через десять он вышел на грунтовую дорогу.

– Жан, – окликнул он друга, но тот не ответил.

Поло пошел вперед по дороге и остановился посмотреть на колышущиеся колосья соседнего поля. Было тихо, дул еле заметный ветер. Чуть дальше стояло поле с кукурузой. Поло обратил внимание, что кукуруза в одном месте активно шевелиться. Это точно не ветер, а рабочих вокруг видно не было. Поло стал внимательно наблюдать и в определенный момент четко увидел, как на него из кукурузы смотрят дикие глаза. Он испугался, отступил назад и вскрикнул, наткнувшись на что-то.

– Ты чего? – удивился Жан, стоявший сзади.

– Черт. Ты где был?

– Тебя искал. Ты же мне карту не оставил.

Поло обернулся на кукурузу. Та спокойно стояла, ни шевеления, ни глаз не было.

– Там кто-то был.

– Мертвяк? – хихикнул Жан.

– Какой еще мертвяк?

– Из Мертвого города.

– А разве он здесь?

– Где-то здесь, но я точно не знаю где.

Когда-то давно Поло слышал о том, что за дальними полями, ближе к Башне, стоит Мертвый город. Но он не вспоминал об этом. Тети рассказывали страшные истории о нем, и для Поло эта история превратилась в легенду, пока Жан не напомнил ее.

Вернувшись домой, он спросил у мамы, что она знает о Мертвом городе.

– Я там никогда не была. А то, что о нем рассказывают, лучше не слушать.

– Почему?

– Потому что это глупости.

– Расскажи.

– Поло, – мама снисходительно посмотрела на него.

– Сегодня на полях я видел человека. Безумца. Он был… Я видел его глаза, он стоял в кукурузе.

– Может, это был рабочий? – недоверчиво спросила мама.

– Тогда зачем ему скрываться? Он затаился, когда увидел Жана.

– Не знаю. Мне как-то рассказывал дедушка. Мне кажется, это не правда. Там жили людоеды.

– Людоеды?

– Ну, не совсем. В общем, говорят, там бросили людей умирать. Всех, кто выходил из города, убивали. Те, кто оставался в городе, были без еды и они… В общем, они ели друг друга, чтобы выжить.

– А сколько в городе было людей?

– Не знаю.

– А почему их не выпускали?

– Не знаю, Поло. Я правда ничего не знаю. Мне кажется, что это либо сказки, либо об этом лучше никогда не говорить. Поло, не спрашивай о нем ни у кого. Это того не стоит.

– Ты думаешь? – не довольный Поло откинулся на спинку стула.

– С этим не стоит шутить, – ответила мама, с серьезным выражением лица.

– Я и не шучу. Нас вдвоем отправили на поля, где ходят людоеды.

– Граница с городом охраняется, просто оставайтесь на тех участках, куда вас поставили. Если хочется гулять, гуляйте у путей поезда.

Поло разнервничался, встал из-за стола и пошел в свою комнату. Его ужасно раздражало нахождение в атмосфере всеобщего таинства. Все вокруг постоянно что-то замалчивали, даже сами не подозревая, что.

Следующий день на работе опять прошел в режиме счета. Они сидели в одном из кабинетов, считая семена и взвешивая их. Поло все же не выдержал и спросил Жана:

– А что ты знаешь о Мертвом городе?

– Что там ходят живые мертвецы, которые едят людей, а кости съеденных хоронят в их домах.

Поло внимательно посмотрел на Жана. Тот безучастно взвешивал семена и записывал показатели в таблицу.

– И все?

– Что все?

– Все, что ты слышал о Мертвом городе?

Жан заулыбался.

– Нет. Еще что тех, кто выходит из него, отстреливают.

Поло внимательно смотрел на Жана. Жан засмеялся.

– Ты что, это же шутка.

– И откуда взялась эта шутка?

– Не знаю, наверное, детей пугали, чтобы они за поля не ходили, там же дальше Башня.

– Наверное, – покачал головой Поло, понимая, что Жан сам себе нашел подходящее объяснение этой истории. Самому же Поло не давали покоя те дикие глаза, которые он увидел. Это было какое-то необъяснимое ощущение ужаса, боли и… предательства.

Пару месяцев парней гоняли по полям, а по понедельникам они старательно перекладывали бумаги, и только на третий месяц их пустили на стройку. Так назывались посадки, на которые высаживались будущие дома-деревья. Сколько Поло ни учил биологию, но это явление было для него необъяснимо.

Бенедикт занимался тем, что в определенном возрасте деревьев прививал им особые приросты, из которых формировались полы второго этажа, а так же делал отверстия для окон. Он старательно объяснил парням, как и что он делает, но те все равно будто слушали рассказ из области фантастики.

Дядя Беня со своим ростом очень органично смотрелся в формирующемся доме.

– Мужчина средних размеров на участке средних размеров, – частенько бурчал себе под нос Жан.

Поло и Жан в таком доме скукоживались и нагибали головы. Здесь их тоже не оставили в покое цифры. Они бегали и замеряли деревья, чтобы измерить прирост. А потом опять бегали за Бенедиктом, чтобы тот объяснил им свою работу, ведь по ней они обязательно будут сдавать экзамен. От этого Бенедикт еще больше чувствовал важность своей персоны и старательно задирал голову.

– А что находится за нашими полями? – как-то спросил Поло дядю Беню.

– С одной стороны залив, с другой стороны степи, а там где Башня, недалеко Мертвый город и Серый город.

– Мертвый город? Это разве не сказки для детей?

– Нет, почему же? Он раньше обслуживал Башню, но там опасно, поэтому он стоит пустой.

– Так вот оно что, – ответил Поло.

– Да, там пугающая атмосфера. У меня брат в управлении, в охране работает, он рассказывал.

– Понятно, – сконфузился Поло. Он сам себя ругал за то, что спросил. Охрану в городе недолюбливали. Это они занимались умершими и присылали карточки с номерами. Мама говорила, что лучше не навлекать на себя беду, а за беду в городе принимали владение информацией.

После месяца на стройке, парней опять отправили на поля, считать те же растения. Все ли сохранились и как хорошо развиваются.

– Ну что, пошли погуляем? – спросил Жан, когда они закончили.

– Да, можно.

– Поищем мертвецов, ха-ха-ха, – с коварной интонацией произнес он.

– Нет, пошли в другую сторону.

– Боишься? Трус, – паясничал Жан, уходя в сторону, где находилось кукурузное поле.

– Оставь это, мы там уже были, пошли в другую сторону.

– Не, не, не, мы идем за мертвецами, – ускорялся Жан.

– Я не пойду, – крикнул Поло и остался на месте.

Так он простоял минут десять, глядя в след уходящему Жану и надеясь, что тот вернется. Но когда Жан пропал из поля зрения, Поло побежал за ним.

Он выскочил на дорогу, на ней никого не было. Пару минут он постоял, присматриваясь к кукурузе. Та стояла спокойно. Он молча пошел по дороге, смотря, не шевелятся ли растения. Пройдя минут пять и обогнув поворот, он увидел, как из-за следующего поля торчат башенки заброшенного города. Впереди ему показалась знакомая фигура.

– Жан, – крикнул Поло и побежал к нему. Подбежав ближе, перешел на шаг.

– А, трусишка, прибежал все-таки, – улыбался Жан.

– Пойдем назад.

– Пошли, посмотрим и пойдем, – махнул Жан головой в сторону города.

– Нет, я туда не пойду. И ты не пойдешь. Возвра…

Поло не успел договорить. Из кукурузы выскочил человек с ножом. Он пробил спину Жана. Для Поло все происходило очень медленно, будто кто-то остановил время. Он четко видел, как выскочил человек, как ударил Жана в спину, но четче всего он запомнил лицо Жана, который в ужасе выпучил глаза, взмахнул рукой, будто прося о помощи, сделал последний глубокий вдох и… умер. Поло точно понял, что Жан мертв. В момент удара он сделал шаг к Жану, но потом остановился, увидев, как остекленели глаза одноклассника. Он сделал пару шагов назад, развернулся и побежал. Он бежал, что есть духу, не оглядываясь. Добежав до подсолнухов, он вскочил в них и стал пробираться между ними, когда заметил, что где-то в стороне летят коты. Он застыл. Коты летели в сторону Мертвого города. Это была охрана. Поло, сам не осознавая почему, остановился и стал ждать. Через минуту он услышал глухой звук, похожий на выстрел. Еще через пять минут он увидел, как коты, вместе с охраной, понесли на себе два тела, завернутые в сетки. После того, как они пролетели, прошло еще минут пять, и только потом Поло пошел в сторону экспериментального поля. Его ноги еще никогда не казались ему настолько тяжелыми. Он с трудом их переставлял. В голову приходили мысли, одна хуже другой, и каждую эту мысль перекрывали остекленевшие глаза Жана. «Он умер. Умер. А я нет, – думал Поло, – за мной придут? Меня спросят? Они что-нибудь спросят?»

Поло с трудом добрался до дома, не связно пробурчав что-то в управлении о проделанной работе, он сел в поезд и ему постоянно казалось, что все на него смотрят. Только приняв холодный душ, он будто проснулся, но мыслей меньше от этого не стало.

Всю ночь он просидел на кровати, думая о том, мог ли он что-то сделать, чтобы этого не произошло. Впервые он задумался о том, говорить ли о случившемся маме. Раньше у него не было секретов. Но теперь он даже не знал, что безопаснее: рассказать или умолчать. Завтра родители Жана получат карточку с номером, и все станет ясно.

На следующий день Поло явился на работу. Он точно знал, что никто не обратит внимания на то, что Жана нет. А точнее, все сделают вид, что все нормально, и ничего особенного не произошло. Но он не был уверен, что не придут лично за ним. Этого не произошло. Поло думал об этом. В управлении точно знали, что он был там. Знали ли они, что он видел, как убивают Жана? Об этом можно было только догадываться. Но они хорошо знали еще одну вещь. То, что поведением в Натюрине руководит страх. Потому делать ничего не нужно было, все было сделано заранее.

В этот день Поло опять должен был ехать на то же место, что и вчера. Он долго стоял, глядя на экспериментальный участок. Еще вчера рядом был Жан. Было тяжело осознать, что здоровый молодой юноша может так легко исчезнуть. Остались ли еще в Мертвом городе люди? Поло опомнился только через пару часов, что ему нужно сделать работу. Ему пришлось работать за двоих, потому он просто не успевал и некоторые цифры поставил наугад, считая половину, а то и четверть участка.

Вернувшись в управление, он опять увидел, как дядю Беню отчитывают. Бенедикт выглядел перепуганным и грустным, и со стороны вызывал жалость. Поло оставил документы и возвращался обратно, когда увидел, как выходит начальник Бенедикта. В этот момент Поло мельком увидел лицо дяди Бени, искаженное злобой. Оно было пугающим и одновременно, казалось, выражало несчастье. По непонятной для себя причине Поло подумал, что несчастье его руководителя похоже на его несчастье, и что они с ним в одной лодке. Это как будто сблизило Поло с Бенедиктом.

Возвращаясь домой на поезде, Поло думал о том, говорить ли маме о случившемся. Глядя в окно, он вдруг увидел мужчину, похожего на отца. Его сердце опять начало щемить, как вчера, как тогда, когда исчез отец. Если бы он только знал, что с ним случилось! Он не знает, но он знает, что случилось с Жаном. И какой-то внутренней чуйкой он чувствовал, что это верно и правильно, что это честно – рассказать родителям, что случилось с их сыном. Но сухой разум говорил ему молчать, потому что так безопаснее для всех. И перед его глазами промелькнула фигура Бенедикта. Он ему показался близким не потому, что он такой же несчастный, а потому, что он такой же трус. «Трус» – прозвучал голос Жана где-то далеко в сознании. Так далеко, что Поло тут же заглушил эту мысль, которая, как червячок, пыталась пробраться наружу. Но Поло его не выпускал, оставив съедать его изнутри. Выпусти Поло этого червячка, он мог превратиться во что угодно: хоть в жука, хоть в бабочку, хоть в неведомого монстра. Неизвестность пугала его, а с этим червячком он уже знаком, хоть он и создавал болезненные ощущения.

За ужином Поло почувствовал одну странную вещь. Ему показалось, будто мама знает, что произошло. Она знает, что Жан умер, но она ничего не говорила, как и все остальные. Как и он сам. Это было ужасное ощущение. Он чувствовал, будто находиться в клетке, а со всех сторон на него смотрят, и если он пошевелиться, его либо ткнут палкой, либо ударят, либо убьют. Таким раздавленным он чувствовал себя два года назад. Ему не с кем было поговорить, не с кем было поделиться. Поло взял со стола семейное фото и, глядя не него, думал о том, как ему не хватает отца. Не спав прошлую ночь, он чувствовал себя сильно уставшим, потому быстро уснул. Только вот сон не подарил облегчения. Ему снилось поле с высокой кукурузой. Он пробирался через нее, но никак не мог найти выход. Поворачивая то в одну, то в другую строну, он отчаивался все больше и больше. Казалось, кукуруза становилась все гуще и гуще, а ее листья все острее. Вдруг кукуруза исчезла, вокруг стало пусто. Поло стоял на дороге, а перед ним был Жан, с перепуганными остекленевшими глазами. Его губы не шевелились, но со всех сторон Поло слышал: трус, трус, трус. Будто это шептала невидимая, но еще находившаяся рядом, кукуруза.

Поло проснулся. Он был весь мокрый от пота. На часах было два часа ночи, но уснуть он уже не мог. Поло включил свет и достал «Механику». Эту книгу он уже прочел десятки раз. Теперь она действовала на него успокаивающе, как что-то личное и родное, вечное и несокрушимое, то, на что можно опереться. Некое внутреннее знание, ради которого стоило жить.

Утром на остановке, его только что установившееся душевное равновесие развеялось как дым. Недалеко от него стояла мама Жана. Она была с дочкой. Девочка, на десять лет младше Жана, периодически что-то спрашивала маму, но ответ получала только через раз или два. Все остальное время женщина будто стояла в трансе. Ее лицо изменилось, посерело и осунулось. Жан и его мама были очень схожи характером. Она тоже любила пошутить, посмеяться над чьими-то и своими недостатками, и просто поболтать. Теперь же она не была похожа сама на себя. «Скажи, скажи, скажи…» – твердил внутренний голос Поло, но он стоял как вкопанный, так и не подойдя к ней.

Явившись в управление деревни, Поло увидел на входе ожидающего его Бенедикта. Он был явно раздражен.

– Мы едем пересчитывать твои вчерашние данные, – сказал он сходу, не здороваясь.

Поло сразу подумал о том, что вчера он схитрил. Но как об этом узнали, ведь он был совсем один? Пока они в поезде ехали до нужной остановки, Поло периодически поглядывал на взъерошенного Бенедикта. Тот, в своем стиле, с гордо поднятой головой, смотрел в окно. Выглядел он так, будто осматривает свои владения. Но он ничего не говорил относительно того, почему они должны пересчитывать вчерашнюю работу. Наверное, он молчал потому, что ему придется рассказать, как он узнал, что Поло считал не верно.

Они пересчитали все и данные, по мнению Поло, не сильно-то расходились, всего на десять – пятнадцать растений. Но свое мнение дяде Бене он высказывать не стал. Весь его вид говорил, что он очень зол.

После того, как они отработали, Бенедикт не спешил уходить с поля. Он присел на краю, и долго смотрел в сторону полей с кукурузой. Поло от этого стало дурно, словно опять все происходило на его глазах. А потом перед его глазами застыл образ мамы Жана, и мозг Поло стал судорожно искать оправдание. И он его нашел. Вдруг, ему показалось все просто. Это легко объясняло всю ситуацию, и оправдывало его. Ведь тогда, когда исчез его отец, когда его нагло оклеветали, Жан промолчал, и его родители промолчали. И теперь они просто получают то, что заслужили. Это было так складно и так облегчающее, что пару минут Поло радовался этой находке. Но эта воодушевляющая мысль быстро развеялась, потому что ему в спину закричало собственное я двухлетней давности. «Что будешь делать ты, когда так поступят с тобой? Будешь молчать?» Это были те самые слова, которые он кричал Жану в библиотеке. Он поступал так, как не хотел, чтобы поступали с ним. «Это они. Они первыми так поступили. Если бы они…» думал про себя Поло. Но это было глупо. Нелепое оправдание своего поступка. Он просто вел себя как все, как послушная толпа. Он – трус. «Трус. Трус. Трус!» – опять он услышал голос Жана. Кто-то схватил его за руку, Поло испугался и вскрикнул.

– Поло, ты вообще меня слышишь? – спросил его Бенедикт.

Его руководитель уже минуту пытался дозваться его, но Поло был слишком погружен в себя. Вместо «Поло» он слышал «трус», а вместо Бенедикта ему почудился тот сумасшедший из Мертвого города.

Поло, опомнившись, посмотрел на Бенедикта. Он был чуть ли не на голову ниже его. Его большие глазенки по-детски перепугано всматривались в лицо Поло. «Неужели через пятнадцать лет я буду выглядеть так жалко, как этот человек? И на меня будут смотреть с таким же недоумением?» – промелькнуло у Поло в голове.

Вернувшись с работы, он не пошел домой, а направился прямиком к дому Жана. Он хотел встретиться с его мамой, и все рассказать. Но чем ближе он подходил к дому, тем чаще у него билось сердце. Поло подошел к двери квартиры. Его руки тряслись так, будто у него припадок. Поло знал, когда он так волнуется, он начинает заикаться. Из квартиры он услышал голоса.

– Мы больше не будем обсуждать это. Никогда! Ты меня слышишь? – кричал мужской голос.

– Как ты можешь делать вид, что ничего не произошло? – кричала сквозь слезы мама Жана.

Шум переместился ближе к двери. Поло отошел в сторону и спрятался за угол. Вся растрепанная и в слезах, женщина выскочила на улицу. Поло не мог себя пересилить. Он скатился по стене вниз, сел на пол, сжал кулаки один в другой, стараясь успокоить тремор, и заплакал от бессилия и стыда перед самим собой.

– Где ты так долго был? – спросила мама, когда Поло, наконец, пришел домой.

– Исправлял свою работу.

– У тебя неприятности? – спрашивала мама, расставляя тарелки перед Поло.

– Мам…

– Что, Поло?

– Тебе было когда-нибудь так страшно, что ты не могла сказать правду?

Мама села перед Поло. Она будто съежилась и думала что ответить.

– Знаешь, Поло, иногда страх спасает жизнь. Даже если правда очень важна. Даже если эта правда кому-то очень дорога. Но вот только, Поло, невозможно заранее знать, спасет эта правда или убьет. Я не могу тебе дать совет, и никто не сможет. Ты можешь положиться только на собственное внутреннее чувство. Только так.

Мама сильно волновалась, так, будто переживала вместо Поло то, что с ним происходило.

– А если… Если я чувствую, что правда важнее. Но все мое тело сопротивляется, не может… Я не могу сказать правду.

Мама несколько минут молчала, думая о том, что сказал ей сын, и подыскивала слова.

– Послушай, Поло. Я тебя люблю. Ты мой сын и я всегда буду тебя любить. Я и твой папа всегда учили тебя быть честным и справедливым. И это сложный путь. Быть искренним человеком, человеком с совестью, всегда сложнее, чем лжецом и лицемером. Но мы не машины, мы люди из плоти и крови. Если твое тело сопротивляется, оно просто хочет жить. Оно чувствует опасность. Это хорошо, иначе многие погибали бы молодыми. Страх – это нормально. Сейчас ты просто хочешь сохранить себя. Возможно, ты еще не знаешь, но твой дух это чувствует. Ты принесешь намного больше пользы живым. Это дурно, не воспринимай это буквально, но где-то на весах лежит эта правда и твои будущие поступки. И, вероятно, они весят больше. Поэтому ты и не можешь совладать с собой. Это сложно, но попробуй переключить свое внимание на то, что в твоих руках, что тебе действительно по силам. А то, что ты сейчас боишься, оставь на потом. На то время, когда твоих сил будет больше, чтобы это решить. Я не знаю, что произошло, но я очень прошу тебя, не пытайся поднять груз, который ты поднять сейчас не в силах.

Поло внимательно слушал маму. Это было так несправедливо, переживать то, на что он не может повлиять. Мама была права, но от этого чувство возмущения в Поло стало только сильнее. Он должен был вырасти. Ему нужна власть, чтобы справляться с такими вещами. Сейчас же он себя чувствовал жалким ничтожеством.

С этих пор его стал раздражать Бенедикт. Он не только видел его каждый день, как своего руководителя. Поло еще приходилось работать с ним периодически, и он с трудом сдерживал себя, чтобы не съязвить. По иронии судьбы, от дяди Бени не только зависела отметка Поло за семестр, было обстоятельство куда важнее – брат Бенедикта. Не от него ли он узнал, что Поло хитрил, выполняя работу?

Единственная отдушина Поло – поля Натюрина теперь навевали холодок ужаса, а сам Натюрин… Однажды, возвращаясь домой, Поло застыл в месте, с которого хорошо было видно пейзаж города. Безупречный город, белые дома, утопающие в зелени, парки и ручьи. Поло поймал себя на мысли, что в этом безумно красивом месте, славившемся порядком и безопасностью, он абсолютно несчастен. По-настоящему счастливые дни он мог пересчитать по пальцам. Все остальное время он просто функционировал, будто винтик большого механизма, не чувствуя себя человеком. Если где-то в мире существует наказание в раю, то оно находилось в той точке, где находился Поло.

Его задания на работе были все чаще связаны с выращиванием домов-деревьев. Теперь уже он выполнял процедуры, которые раньше показывал дядя Беня, а дядя Беня наблюдал, правильно ли он все делает. «Ты хорошо справляешься, но…» было фразой, которую Поло чаще всего слышал от своего руководителя. «Но ты подрезал ниже, но ты закрепил выше, но так хуже приращивается, но так дольше заживает» и все в таком духе. Поло не понимал объяснений, и самое главное, не хотел их понимать. Все его нутро противилось вникать не только в выращивание домов, но и в саму биологию. Бенедикт же относился к Поло свысока, считая его недалеким, и периодически намекая на это, отчего Поло недолюбливал его еще сильнее. Он безумно радовался, когда Бенедикту очередной раз доставалось от начальства. Порой он специально останавливался, чтобы посмотреть, как корежит его лицо, а его маленькие ручки сжимаются в еще меньшие кулачки от злости.

Последние пару недель Поло опять должен был работать на полях. Задания стали еще глупее. Теперь он должен был посчитать, сколько завязалось стручков на фасоли, горохе и прочих бобовых, которые он до этого пересчитывал. В начале последней недели с ним на поле поехал Бенедикт. Он был взволнован, но разобрать его эмоции было сложно. Глаза горели, ладони потели, а на губах периодически проступала нервная улыбка. С собой у него была какая-то сумка, которой Поло раньше не видел. На поле все было как всегда, кроме того, что Бенедикт периодически оглядывался по сторонам, будто кого-то ждал.