Любовь вслепую

– Предусмотрительно.

Он продолжал улыбаться.

Его улыбка, его спокойствие бесили. Разве он не понимает, что нам нужно что-то делать, двигаться, изучать это место, искать выход? Мы не можем сидеть здесь вечно.

– У меня из оружия только два коротких ножа. А у тебя? У тебя есть оружие?

Он не выглядел человеком, оснащенным, как военный киборг. Обычные штаны, обычная куртка. Кобура отсутствовала.

– Не беспокойся за оружие. Все, что нужно, у меня есть.

Главное, чтобы у моего кипящего чайника не съехала крышка. Досада, раздражение и тревога – вот, что чувствовала я. А Пью, кажется, забавлялся.

– Идем. – Я встряхнула застегнутый и заново упакованный рюкзак, чтобы плотнее утрамбовались вещи. Закинула его на плечи, протянула слепому руку. – Мы не можем сидеть здесь вечно. Я поведу тебя.

Ответный жест не случился. Пью как сидел у изгороди на земле, так и остался сидеть – руку мне не протянул.

Лишь спустя паузу изрек:

– Кристина, какое сейчас время суток?

– Ночь.

– Ночь. – Он, кажется, пытался натолкнуть меня на очевидные выводы, но я лишь сильнее раздражалась. – Когда мы попали сюда, сколько времени было в нашем мире?

– Не знаю… Полночь.

– Сгенерированное ключом пространство почти всегда копирует исходное время суток, если не было иного запроса…

«Откуда у него все эти познания?»

– … значит, здесь сейчас тоже почти час ночи. Что именно ты хочешь исследовать уставшая? Думаешь, твоего внимания будет достаточно для того, чтобы оперативно справляться с проблемами?

– А если нас попросту сожрут какие-нибудь твари? Пока мы тут сидим…

– Не сожрут.

– Откуда ты можешь это знать?

– Я их не чувствую.

Мне хотелось, совсем как в детстве, колотить руками и топать ногами. Он был рационален, он был, наверное, логичен, но он бесил. Хотелось едко возразить по поводу его «я их не чувствую», но что-то останавливало. Возможно, он действительно чувствовал больше, чем я. Но как не рваться в бой, как не пытаться действовать?

– Сейчас, – прочитал мои мысли тот, кто сидел на земле, – разверни свое одеяло. И ложись спать. Мы выдвинемся утром.

– Спать?

– Спать.

«Тебе нужны силы».

Наверное, он был прав – не хотелось этого признавать. День был длинным и сложным, к вечеру я устала. Плюс стресс, плюс попытка оторваться от «врага», случайное использование ключа, шок сознания. Я до сих пор отказывалась поверить, что перенеслась куда-то, что нахожусь очень далеко от привычных мест – это заставляло нервничать, погружало в безумный сюр. Хотелось под подушку, накрыться ей и одеялом, хотелось спрятаться и… успокоиться, отдохнуть.

– Ты прав.

– Мне нравится, когда ты это говоришь.

– Еще бы… Все мужики одинаковые. Вы нас любите, покуда мы признаем вашу правоту…

Удивительно глубокими были его незрячий взгляд и застывшая полуулыбка на губах. Показалось, что в чужой черепной коробке плывут пласты недоступных мне размышлений и воспоминаний. Никогда туда не пробиться, никогда их не раскопать.

Вздохнув, я принялась доставать из рюкзака одеяло. Кажется, снаружи достаточно тепло, чтобы спать, не укрываясь. Если укроюсь, места на двоих не хватит, а Пью не должен отморозить пятую точку. Ночи – они и есть ночи. Даже летом бывают холодные.

«Пью», – хотела позвать его я, но запнулась. Поняла, что не могу больше так его называть – кличка ему не шла. Не тому человеку, на лицо которого я сейчас смотрела.

– Как тебя зовут?

– Назови меня любым именем, которое тебе нравится. – Он даже не задумался об ответе.

– Все называют тебя Пью. Слепой Пью.

– Пусть так.

Ему было все равно. Но ведь у него имелось настоящее имя, и он совершенно точно его не забыл.

– Предлагаешь продолжать тебя так называть? Когда на нас нападут враги, орать: «Пью, на три часа! Бей!»

Он смеялся. Он вообще легко позволял себе смеяться, и мне в нем это нравилось.

– У тебя хорошее чувство юмора.

– Я хочу знать настоящее имя.

Он уловил мою серьезность. И мое намерение «ковырять». Молчал долго, даже взгляд раскосых глаз, который, как выяснилось, меня чуть-чуть поддевает и чуть-чуть возбуждает, сделался тяжелее.

– Называй меня Эггерт.

Что-то сложное мелькнуло в серых глазах.

– Это твое имя?

Почему-то мне показалось, что да, этот фрагмент принадлежит миру «Пью», является его частью. Но далеко не центральной.

– Одно из.

– Одно из?

Я вдруг поняла, что большего он все равно не скажет, бесполезно давить.

Хорошо, Эггерт так Эггерт, я вздохнула.

Указала на расстеленное на земле фольгированное одеяло, спохватилась, что жестов он не видит.

– Я расстелила «лежанку». Ложись. Здесь хватает места на двоих.

Постаралась выдать это ровно, без пошлого подтекста.

– Я посижу. – Он смотрел на меня и мимо. Ветер стих полностью, кажется, даже потеплело. – Подежурю пару часов на всякий случай.

Все-таки он не прост, и он гораздо серьезнее, чем кажется на первый взгляд, подумалось мне.

– Если от сидения на земле к утру разобьет невралгия, ты будешь бесполезен как «защитник».

– Очень хочешь, чтобы я улегся рядом с тобой?

Кажется, его улыбка все сочилась двойным смыслом. Черт.

– Защемление седалищного нерва – хуже, чем просто лежать вдвоем, – процедила я почти зло.

– Не беспокойся, – у него снова мягкий обволакивающий голос, – я не замерзну. Но согрею тебя, если замерзнешь ты.

У меня замерло дыхание на этих его словах. Что-то теплое, что-то глубокое и невероятное ощутилось в воздухе.

– Просто обниму, – пояснил он, но ощущение глубины не пропало.

Я покачала головой, понимая, что она перестает соображать. Пусть сидит, если хочет, – я спать. Сложно будет уснуть в этом странном месте, но мне нужны силы, чтобы совершить марш-бросок утром. И потому я усну.

*****

Я проснулась по внутренним ощущениям часа в три ночи. Не потому, что замерзла, и не потому, что за моей спиной спал Пью.

«Эггерт» – нащупало взбудораженное сознание его новое, пока непривычное мне имя. «Он – Эггерт…»

Меня что-то напугало. Перевернувшись на спину, я поняла, что лабиринт внешне изменился – от листьев почти пропало свечение. Из зеленых они сделались почти черными; в растительных коридорах царила зловещая атмосфера.

– Пью…

От паники я опять забыла, как его зовут. Но он, оказывается, не спал.

– Т-с-с-с, моя хорошая, я тут. – Он успокаивал меня.

– Лабиринт меняется… Он стал…плохим…

– Повернись ко мне.

Я не могла двинуться, все смотрела на небо, которое заволокло тучами. И в этом небе теперь носились тени далеких, но определенно хищных существ. Очень большие тени, стремительные.

– Эггерт… Я боюсь…

Он повернул меня сам. Практически уткнул в свою шею носом. Приказал мягко, но твердо:

– Закрой глаза.

– Но…

– Кристина, закрой глаза. Не смотри.

Как не смотреть! Все становится зловещим, меняется стремительно, нужно реагировать, действовать!

Я дернулась, но рука, лежащая на моей макушке, меня не выпустила. Пью пояснил:

– Лабиринт – отражение состояния твоего сознания. Он формирует то, что ты чувствуешь, – с задержкой, но все-таки. Тебе тревожно, и это меняет пространство, ты чувствуешь, что не защищена – матрица формирует твои страхи на ходу.

– Что… Что делать?

– Расслабься.

– Как можно расслабиться, когда в небе летают ящеры?!

– Они ненастоящие.

– Не верю.

– Дыши. Чувствуй мой запах. Дыши.

Никогда не думала, что пытаться себя в чем-либо разубедить – столь сложная задача.

«Ненастоящие… Ненастоящие… Они ненастоящие…, – мысленно твердила я по кругу. – Это игра, это отражения, матрица, игра…»

– Ты в безопасности, – Эггерт шептал это почти неслышно. – В безопасности, Кристина.

Я не хотела ему верить, я боялась. И я хотела ему верить.

Помогала рука, лежащая на моей голове. Его пальцы перебирали мои волосы, успокаивали.

– Коридоры зловещие…

– В безопасности.

– Листья черные…

– В безопасности.

– Как будто черепа под землей…

– Ты проснешься в следующий раз, и все будет, как раньше.

– Как это работает? Как это все работает?

– Я объясню тебе утром. Сейчас надо успокоиться. Дыши.

И он обнял меня тесно, укрыл собой. Как кокон, как одеяло. Сейчас я не смогла бы посмотреть вокруг, даже если бы захотела. Тесно прижатая к нему, я поняла, что…успокаиваюсь. Бояться бы и дальше почерневших листьев, но я уловила запах его кожи. Впервые позволила себе долгий выдох, медленных вдох. Пью пах тем человеком, которого я так и «не попробовала». Но очень хотела. Вспомнилась машина, такси. Его рука тогда держала мою ладонь, и я чувствовала себя дома – голова на мужском плече.

Тревога все еще терзала, но куда сильнее мое внимание тянул к себе его запах, я тонула в нем. Теплая кожа, почти горячая – я впечаталась в нее носом и почти касалась губами. Мои волосы все так же перебирали чужие пальцы. Он снова сделал со мной это – погрузил в отдельное от внешнего мира пространство. Наше с ним, заветное, непередаваемо трепетно-хрупкое, что-то значащее.

– Спи, моя хорошая.

Надо было суетиться и тревожиться, надо было спросить, не сожрут ли нас, если мы останемся лежать вот так, но я не могла, не хотела выпутываться из состояния «безопасности». Я льнула к тому, с кем рядом лежала, я жалась к нему доверчивой щекой своей души.

– Вот так…

Он красив невероятно. Спокоен, надежен. Его мужественность щекочет ноздри, аура укутывает в себя.

– Все хорошо…

Я верила ему, я выбирала ему верить.

Плевать на кусты и черные листья, на зловещие проходы – они куда-то отдалились.

– Что ты…делаешь со мной?

– Успокаиваю.

«Успокаивай меня всю жизнь».

Я просунула свою руку под неплотную ткань ветровки, обняла Пью, прижалась к нему еще сильнее. У него твердый торс, крепкие мышцы. Погладила его по спине, и, кажется, по нашему на двоих миру прошла почти незаметная дрожь.

Как же с ним хорошо…

Никогда бы не поверила, что смогу, столь тесно к кому-то прижатая, уснуть, но я уснула.

Он держал меня всю ночь. Я просыпалась и засыпала, в какой-то момент перевернулась на спину – луна уже уплыла за пределы видимости. Ушли облака. И снова зелеными были листья изгороди.

Глава 4

(2WEI – Kill The Crown)

Я не понимала, как смогла целую ночь спать в чьих-то объятиях с таким умиротворением, будто всегда в них спала. Но понимала, что, где бы ни оказалась, нужно выбираться отсюда.

От земли шел пар. Утро; воздух остыл.

Я поднялась, Пью, кажется, еще спал – он лежал на спине с закрытыми глазами, мерно дышал; мое же внимание всецело привлекло небо. Светлое небо, рассветное. Кажется, загляни за изгородь, и увидишь, как поднимается над горизонтом солнце. Впервые над головой не комковатая вата, подсвеченная тусклым фонарем, но чистая, голубая, звенящая высь – у меня перехватило дыхание. Я очутилась в месте, которое показывало мне пример того, что однажды произойдет в будущем – каждое утро я буду вставать спозаранку и любоваться рассветом. Каждое, я буду заводить будильник…

Вверх я смотрела так долго, что стало казаться – существуем лишь я и купол. Бесконечно сильно хотелось увидеть забытый четкий абрис солнца, и я двинулась вперед в надежде, что где-нибудь изгородь станет ниже. Может, прореха, может, «окно-бойница».

Два пролета вперед – та же высота кустов, – и «окна» я не нашла. Зато увидела монстров, кишащих вдалеке. Огромных, больших, похожих на бугристых отвратительных воинов в касках – не людей, странную смесь с животными. Они бродили, пока не замечая меня, сонные, «неспугнутые» – мои шаги заглушил травяной ковер. Я попятилась назад.

– Пью… Эггерт… – Со страха я опять забыла его имя. – Поднимайся, вставай…

У меня сбоило дыхание – мимо «стражи» этого лабиринта не пройти, и нет никакого оружия.

– Поднимайся!

Он пошевелился, зашуршала его куртка. Попросил хриплым голосом:

– Дай мне руку…

И я потянула его, неожиданно тяжелого, на себя.

– Там опять…эти твари. В касках… Их очень много, Эггерт, очень, мы не пройдем…

– Успокойся, Кристина.

Успокойся?! Какой успокойся! Теперь точно нужно было действовать, спешно генерировать план.

– Ты не понимаешь!

– Это ты пока не понимаешь…

– Они… Их десятки!

Эггерт вдруг безошибочно определил мое местоположение по голосу и резко притянул меня к себе. Скомандовал:

– Успокойся, я сказал.

Я попыталась вырваться. Он и раньше меня бесил своей невозмутимостью, но тогда хотя бы верилось в то, что он знает, что делает. Однако как он мог знать? Слепой? И спокойствие было последним, что мне сейчас требовалось. Скорее, закаленный боевой дух, чтобы попытаться прорваться там, где прорваться невозможно. Все равно что отправить себя на верную смерть…

– У них мечи, они порубят нас на куски… Мечи до земли…

– Они этого не сделают.

– Они нас убьют! – Я рвалась из его объятий как кошка, которую он собирался нести стерилизовать. – Убьют! И сожрут!

Оказалось, что у этого мужика не руки, а тиски.

– Да, убьют и сожрут, если ты не перестанешь источать флюиды страха. Знаешь, что удивительно? Умереть в этом месте по-настоящему невозможно, а вот многократно испытать предсмертную агонию – да. Но «враги» еще не сформированы, у нас еще примерно два часа до момента, когда они «оживут».

– Откуда ты знаешь?!

– Я знаю, где мы. И знаю, как это место работает. Ты тоже узнаешь, если сейчас выдохнешь и поймешь, что у нас есть время во всем разобраться. И к концу этого часа уже сгенерируешь совершенно другое пространство.

– Ты врешь…

– Думаешь, я хочу пройти через опыт, когда меня будут рвать зубами на куски? Я заставлю тебя слушать. Заставлю, даже если будет трудно.

У него был стальной тон голоса. От него фонило бетонной уверенностью и мощью того, кто действительно собирался насильно усадить меня задницей на газон, заткнуть мне рот кляпом, может, даже сунуть в рот специальную расслабляющую таблетку, лишь бы я перестала трепыхаться и начала внимать.

Мне же пока очень сложно давалось даже размеренное дыхание, хоть я старалась – вдох, выдох. Вдох…не торопиться… Выходило судорожно.

– У нас…есть…эти два часа?

– Да.

– Они не придут сюда?

– Пока нет.

(J2 feat. StarGzrLily – Love Lockdown)

Только теперь я почувствовала, что чужие объятия успокаивают. Но не настолько, чтобы мой разум вышел из хаотично мыслящего режима. Я их видела – тех солдат в касках, у них мышцы, как у атлетов…

– Я боюсь, что не смогу, – прошептала обреченно, – не смогу по-настоящему расслабиться, просто не сумею…

Я жаловалась ему теперь не как противнику, но как другу, по-честному. Одно дело услышать приказ «перестать паниковать», другое – последовать ему.

Пью вдруг приподнял мой подбородок пальцами и поцеловал. Совершенно не робко, довольно напористо… Со сна, как ни странно, он был свеж, будто поднимался за полчаса до этого, умывался, чистил зубы. Мой мозг же встал в совершенный ступор, у меня от неожиданности и резкого возбуждения подкосились колени, стало сложно стоять. Хороший такой поцелуй, совершенно не к месту, но мгновенно снесший все воспоминания о прошедшей назад минуте.

– Помогает? – спросил он тихо, оторвавшись. Я все еще переступала с ноги на ногу, силясь ощутить, держат ли колени.

Спросила-промямлила:

– Помогает… чему?

– Расслабиться.

Меня так резко с темы на тему еще никто не переключал. Вспомнился полутемный коридор его квартиры, и я не сумела теперь понять, как смогла тогда остановиться. Теперь не смогла бы. Хорошо, что я тоже прополоскала рот, как поднялась, – сумбурная мысль, чуть стыдливая. Зато сама не постеснялась бы теперь прильнуть к его губам, чтобы продолжить…

– Ты просто подкатываешь ко мне… В моменты слабости. Так и скажи.

Правда заключалась в том, что, черт его дери, он был прав – мой разум ощущал себя так, будто его, как скаковую лошадь, затормозили арканом, и у этой самой лошади на скорости проехали по сырой земле все копыта. Как будто меня выдернули с просмотра киноленты ужасов и по щелчку пальца поместили туда, где крутили чувственную эротику.

И эта полуулыбка на красивых губах.

– Подкатываю. Хорошо.

На деле я знала, что это не совсем так, но ответ «нет» меня бы обидел – Пью это понимал. И выбрал безопасный для ситуации.

– Слушать меня готова?

– Да, готова.

Я думала, его руки разожмутся, выпустят меня, но они остались для меня тисками, и это почему-то грело. Как греют жену поглаживания мужа, когда сексуальное действо уже завершено.

– Сумеешь сделать чай? Ты что-то говорила про горелку.

– Даже кофе.

– Чудесно. Сделай наилучший из возможных в этой ситуации.

– Только вода…она последняя.

– Мы найдем еще.

– Как?

– Я научу, как.

И объятия, наконец, разжались – неохотно, как мне показалось.

У меня в рюкзаке действительно имелась компактная газовая горелка, не для чая по утрам, но из необходимости иногда кипятить перед употреблением воду, набранную в сомнительных источниках. И четыре пакетика кофе с молоком – дешевых, но совершенно бесценных, когда ты находишься в некоем лабиринте, где ни одной кофейни за углом.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.