Льдинка

***

Отлично! Мне уже лучше. Я смотрю на часы. Солнце село пару часов назад. Эти неугомонные вампиры все же могут меня искать. «И какого черта, спросить их, я им так понадобилась?!» В голове, перебивая друг друга, спорят три идеи. Моя подруга сидит в кресле и попивает виски. Превосходно!

Идея номер один – уносить ноги, как можно дальше. Возможно, даже вернуться обратно на север на какое-то время (благо я не продала там дом).

Идея номер два – подождать! Это рискованно, но, скорей всего, вампиры будут думать, что я собрала пожитки и сбежала, прекратят меня искать, и все вернется в свое русло.

Голова раскалывается. Мне нужно выйти в город и найти теплую кровь. Это идея номер три, и она плоха на все сто процентов. Я морщусь от нового спазма. Холодная кровь – та еще дрянь.

Через полчаса я стою перед зеркалом. На мне облегающие лосины, свободная блестящая кофточка и ботильоны на небольшом каблуке. Я пойду в клуб! Подруга в восторге, я нет, но голод не тетка. От мысли о теплой крови рот заполняет слюна. Благо, что не капает на пол.

Вспоминаю вампиров и Маркуса в ярости. От мысли, что он сейчас меня ищет, тепло разливается по телу. Я льщу собственной персоне. Отражение в зеркале отвечает мне нахальной улыбкой. Несмотря на истощенность, я полна решимости. Показываю самой себе язык и улыбаюсь. Пусть ищет. Он точно не будет думать, что я направилась в оживленное место. То, что нужно.

***

Ночь удалась. Я выпила столько крови, что немного опьянела. Прилив сил буквально заставляет мое тело двигаться, абсолютно все равно как – танцевать, бегать, плясать, прыгать. Я в эйфории. Дематериализуюсь недалеко от дома. Здесь все также тихо. Стараюсь унять свою подруга, которая визжит от радости и предлагает сделать то же самое и мне. Ну, я-то точно не такая глупая, как она.

Пробираюсь в собственный дом, как преступница. Жалюзи будут закрыты теперь каждый день и ночь. Ближайшие соседи от меня в десяти минутах езды. Какое им может быть дело до моих окон.

Я стягиваю с себя одежду, встаю под теплый душ. Он успокаивает меня, согревая тело. Блаженство.

***

Прошло две недели. Я выходила на улицу пару раз, чтобы подышать свежим воздухом, но только вблизи дома. Снег укрыл землю. Я все это время завороженно наблюдала за преображением пейзажа. Написала одну из картин… с этим самым снегом.

Почему-то тоскливо. Подруга смотрит на меня, спустив очки на кончик носа и вопросительно изогнув бровь. Типа, ты чего, подруга, совсем того?

Возвращаюсь в дом, снова иду в мастерскую. Последние картины стоят в ряд. Вот темный переулок, две фигуры ко мне спиной – это я и тот парень-псих. «Интересно, что они с ним сделали? Раньше я как-то не задумывалась об этом». Три фигуры впереди образуют своего рода стену. Все немного абстрактно.

Следующая картина – это Роксана. Ее милое личико. Я только один раз рисовала портрет – свой собственный. Мне он никогда не нравился. Я слишком раскрыла в нем свои чувства. Глаза выдавали всю мою боль. Я передергиваю плечами. «Жуть». Но портрет Роксаны совершенно другой. Она красивая. И я восторгаюсь этой красотой, воспеваю ее чистоту. Может, потому что она была ко мне добра? Снова тоскливо. Я обманула единственного человека, который мог бы стать мне другом.

Последняя работа, которую я еще не закончила, выглядит ярко. На ней через лес бежит девушка. Понятное дело, это я. Огромные сосны. Мои длинные развивающиеся волосы. Я достигла вершины мастерства… Моя подруга цокает языком, выказывая свое отношение к моей самолюбивой персоне. Но ведь это правда! Хоть лица и не видно, но можно ощутить опьянение от свободы, которое владело мной, радость. Только картину нужно закончить. Я беру кисть в руки и начинаю творить.

***

К концу дня, завершив работу, я замечаю, как руки подрагивают от усталости и вынужденного голодания. Деваться мне некуда, поэтому сегодня снова придется выйти в город. Шанс, что меня найдут, все меньше и меньше. Раз за две недели они не постучались в мои двери, значит, прекратили поиски. И мне даже как-то от этого обидно…

Сегодня я снова решаю, что отправиться необходимо в какой-нибудь ночной клуб. Бродить по переулкам и искать приключения на свои прекрасную пятую точку у меня нет желания. Я одеваюсь во все черное, не забыв замаскироваться париком в цвет. Истинная вампирша! В довершение беру красную помаду и подкрашиваю губы. В таком образе я еще никогда не выступала, но мне он определенно идет.

Уже спустя пару часов сытая и довольная я выхожу из клуба и замечаю, как на стоянку сбоку здания заворачивает огромный внедорожник. По виду и марке он совпадает с теми, что я видела в гараже вампирят.

Притаившись за углом, я ожидаю, когда из нее выйдет водитель. Он почему-то медлит, а я от нетерпения покусываю губки. «Ну же! Выходи!»

Я не знаю, что я буду делать, если это все-таки вампиры приехали развлечься, да и в данную минуту меня это мало интересует. Дурман от выпитой крови добавляет адреналина в кровь.

Двери машины открываются со всех сторон разом и выпускают в ночь обворожительных хищников. «Да чего ж хороши, засранцы!» Я вздыхаю, засматриваясь на красавчика-вампира. И только потом до меня доходит, что он – это Маркус. «Вот, значит, как! Развлекаться приехал!»

Как только король со свитой исчезает за дверями клуба, я выныриваю из своей засады и направляюсь к машине. Пока иду, придумываю, как бы им напакостить. Шины бы проколоть… жаль, что нечем. Помаду я тоже не взяла – оставила бы им трепетное послание на лобовом стекле. Эх! Что же делать-то!

Я засовываю руки в карманы пальто, так и стоя рядом с машиной, как баран перед новыми воротами. Пальчики чем-то шуршат в кармане. Я достаю бумажку и расплываюсь в ехидной улыбке. Оставлю им послание!

Осмотрев свою находку, а она оказалась обычным чеком, я выуживаю из второго кармана небольшую ручку, которую всегда беру на всякий случай с собой.

«Виват, король, виват!» – я испытываю неподдельную радость, выводя эти слова. Ну и в довершении… подношу бумажку к губам, оставляя на ней алый след поцелуя. М-м-м…

Свернув послание, я оставляю его под «дворником» машины и, покачиваясь, направляюсь к затемненному переулку. Я просто не могу уйти, не посмотрев, как воспримет весточку король!

Ждать мне приходится недолго. Уже спустя десять минут вся свита выходит через черный ход прямо на парковку. По Маркусу видно, что он чем-то крайне недоволен. «Не нашел себе подходящую девочку на ночь?» На мгновение мне кажется, что он смотрит прямо на меня. «Только не это! К черту наблюдение, пора уносить ноги». Я не спеша семеню по переулку, а потом и вовсе переношусь на крышу.

Маркус пару секунд смотрит в ту сторону, где только недавно стояла я, а потом, не обращая внимания на оклик Зода, направляется туда. И, конечно же, он замечает бумажку на машине. Схватив ее, разворачивает и застывает на мгновение, а уже в следующее срывается с места, несясь в переулок.

Тут-то я и понимаю, что пора текать отсюда.

Оказавшись дома, вздыхаю с облегчением. Пощекотала нервы и хватит. Больше таких игр не стоит затевать. Больше? Разве я собираюсь играть с ним? Нет, конечно же, нет! Это была всего лишь случайность, не более. Но, что забыл Маркус в клубе, да еще с тремя вампирами? Почему так быстро вернулся? Может, это его клуб, и он приезжал по делам? В конце концов какая мне разница. Уж точно король не занимается моими поисками.

Приняв душ и успокоившись, я растягиваюсь на кровати. Все-таки было приятно совершить маленькую пакость.

***

Просыпаюсь я от грохота. Кто-то проник в мой дом. Я выхватываю бейсбольную биту из-под кровати и выключаю свет. «Боже, пусть это будут не вампиры!» Меня трясет. Я слышу топот ног над головой. Прятаться некуда. Я в ловушке собственного дома.

– Она должна быть здесь, – противно хрипит мужской голос. Такого я не слышала ни разу.

Я дерусь, кусаюсь, но все бес толку. Сильные руки ловят меня снова и снова. Кое-как мне удается выбраться наружу. Рассвет через час. Укрыться мне негде. Я бегу к лесу, но меня снова ловят и сильно ударяют. Потом к лицу прижимают тряпку с ужасным запахом. Я вдыхаю, и мой мир теряет краски.

ЧАСТЬ 2. Ожившее настоящее

ГЛАВА 4

Я открываю глаза. Темнота окружает меня повсюду. Мне становится страшно. Теперь эта тьма со мной везде. Когда я очнулась в первый раз, рассчитывала увидеть искаженное злостью лицо Маркуса. Но не все так, как я хочу. А я, правда, хочу увидеть его, а не этих злобных тварей, что избивают меня при каждом моем пробуждении. Они пытают меня. Задают какие-то странные вопросы. Я не знаю, кто меня похитил, с какой целью, но моя подруга шепчет мне, что все это из-за гребаных вампиров. Поэтому я не хочу уже ничего. Подруга забилась в уголок комнаты и теперь постоянно хнычет. Я себе такой роскоши позволить не могу.

«Ты жила все это время одна? – всплывает в голове удивленное лицо Роксаны. – Нам разрешают выходить! Мы свободные женщины, но там опасно, поэтому мы всегда под охраной. Я не могу представить, как ты выжила. Это безумие». «Идея номер один была лучшей».

«Наши вампиры охраняют нас. Они делают наш мир безопасней и никогда не допустят, чтобы с нами что-то случилось» «Не в моем случае, – шепчу я про себя. – Я не из вашего мира».

Я бреду по равнине. Теперь она красная. Везде только красная… кровь. Я хочу снега и чистоты. Я хочу плакать, но сил себя пожалеть нет. Снова улетаю в темноту.

***

– Подними ей голову, – раздается грубый голос. Меня берут за подбородок и вертят то в одну, то в другую сторону. Что-то говорят, но я не улавливаю, что именно. Мне холодно. Все тело болит.

Я голая! Эта мысль вызывает тошноту. Сознание возвращается. Я понимаю, что мои руки у меня над головой. Они подвесили меня, раздели и, возможно, насиловали. Хорошо, что я ничего не чувствовала.

– Так будет с каждой из ваших женщин! Это только начало!

К кому он обращается? Слишком громко, слишком зло. Силы покидают меня.

***

Я прихожу в себя снова. Теперь все еще хуже. Я жду боли, но ее нет. Я не чувствую ног и рук. Глаза не могу открыть. Как только я пробую это сделать, в веки что-то врезается. Они зашили мне веки!!! Я молю о смерти. Сколько уже дней я здесь? Холодно! Меня снова избивают, но я не могу ничего сделать. Я теперь даже не шиплю на них.

***

Я снова всплываю на поверхность. Меня мучает жажда. По телу пробегает судорога. Я не могу ее унять. Живот крутит ужасно. Ощущение, что все сосуды и органы иссохли и скоро начнут трескаться, как сухая бумага. Я чую запах. Пахнет горелым. Они подожгли дом!!! Я хочу кричать, но не могу. Накатывает паника. Я стала им не нужна, и они решили избавиться от меня. Наконец-то смерть? От огня…

Я в душе надеялась, что просто провалюсь в пустоту и больше не вынырну. Дым проникает в легкие. В горле першит, но я не могу кашлять – рот не открывается. Они и его зашили!!! Я умру от удушья раньше, чем огонь поглотит меня. Я теряю сознание.

***

От боли я резко прихожу в себя. Видимо, вампира не так просто убить. Боль страшная. Жарко неимоверно. Сквозь закрытые веки я вижу пламя. Последние яркие краски в моей жизни. Оно подбирается ближе и ближе. Мне больно. Оно жжёт меня, как тогда, в мой первый раз. Но тогда я выжила. Сейчас я знаю, что это конец. Боль становится нестерпимой. Я пытаюсь кричать. Темнота.

***

Мне холодно и жарко одновременно. Тело жжет. С меня будто содрали кожу. Вспышка боли такая сильная, что я изгибаюсь, пытаясь кричать. Кто-то несет меня на руках.

– Тише, малышка, потерпи, – раздается где-то вдалеке. – Не смей умирать!

Он пришел за мной. Мой создатель пришел за мной. Я дергаюсь, тело пронзает боль, и я уплываю.

***

– Я не могу вколоть ей обезболивающее! – кричит знакомый голос. – У нее все тело обожжено!!!

Мышцы сводит в судороге. Я не могу контролировать свое тело.

– Потерпи, Льдинка, еще чуть. Сейчас я освобожу твой рот.

Боль нестерпимая, но я держусь за голос Роксаны.

Я, несмотря ни на что, ощущаю, как исчезает последний шов на губах и кричу. Я не могу остановиться. Мне больно! БОЛЬНО! НЕТ!

– Убейте меня!!! – кричу я, изгибаясь в новом спазме.

– Не дождешься! – рыкает грозно Маркус. Я знаю, что это он. Теперь я знаю, КТО он! – Пей!!!

«Что?» В рот капает что-то теплое и ароматное. Когда я осознаю, что мои клыки в чьем-то запястье, кровь течет мне в рот. Я никогда не пила такой крови. Она разносится по моему телу потоком лавы. Мне больно и блаженно одновременно.

– Умница, – шепчет Маркус. – Не смей меня бросать, малыш.

Я купаюсь в наслаждении и боли. Его кровь омывает меня, возвращает к жизни. Я тону.

***

– Ее тело было обожжено больше, чем на половину, – слышу я голос Роксаны. – Ей повезло, что она этим отделалась. Я не могу себе представить, как она все это перенесла!

– Она должна была уже очнуться!

– Она никому ничего не должна, – огрызается Рокси в ответ. – Ее тело все в гематомах, множественные переломы, опухоли. Она сломана, Маркус, физически и эмоционально. И это еще не конец!

«Только без этой жалости!»

***

Мне хочется пить. Я чувствую, что моя кожа горит. Хочется чесаться. Я пытаюсь дернуть рукой, но не получается. Я набираюсь сил и сдвигаю кисть. Что-то прохладное обволакивает запястье. «Они меня связали!!!» Я хочу открыть глаза, но не могу. Тело не слушается. Я вздыхаю, и меня окутывает пелена сна.

***

В следующий раз все не так плохо. И пусть я связанная, кожа уже так не зудит. Моя подруга моется в теплом душе, напевая песенку «What a wonderful world». Она у меня та еще бестия. Я сглатываю. Мне хочется крови. ЕГО крови.

– Эй, тише, – ласкает слух голос Роксаны, – твои ожоги еще не зажили. Лежи смирно, Льдинка.

– Она пришла в себя? – раздается низкий голос. «Ох, же, какой заботливый!»

– Непонятно, возможно, она нас слышит…

***

Я резко открываю глаза, моргаю, смахивая слезы. Свет слишком яркий, режет глаза. Я поворачиваю голову, осматриваясь вокруг. Я в белой палате, кругом полно медицинской аппаратуры. Я вся в трубках и все еще связанная. Кожа розовая, как у мультяшного поросенка. В моей голове возникает следующая картина: маленький жареный поросенок с яблоками. Прелестно. Хочу есть.

Я снова прикрываю глаза, но в этот момент распахивается дверь, и я морщусь. Ну вот. Он вернулся. На лице у него испуг, тоска и что-то еще.

– Ты очнулась?

«Что за глупый вопрос?» Я отрицательно качаю головой. На лице этого секси вампира расцветает улыбка.

– Хорошо, что чувство юмора тебе не изменяет.

Я смотрю в его синие глаза и не могу определить, что в них вижу. Он обманул меня! Он не сказал мне, что он тот, кто кинул меня сто лет назад! «Свинья!» Я морщусь. Поросячья тема с самого момента пробуждения.

Слышу торопливые шаги по коридору.

– Льдинка, – восклицает Роксана, – наконец-то. Как себя чувствуешь?

– Как поросенок с яблоками, – шепчу я. Улыбка Рокси дороже всего. Почему-то к глазам подступают слезы, и я начинаю реветь.

Она выгоняет лгуна за дверь, на что он возмущается. Я плачу, не в силах остановиться. Роксана утешает меня, нежными пальчиками, вытирая мои слезы.

Потом все становится незначительным. Она ввела мне снотворное! «Роксана!»

***

Я плыву. Мое тело приятно расслаблено. Меня покачивает на волнах. Так приятно, так успокаивающе. Вокруг все белое. Я в белом тумане. Солнца нет, но источник света где-то там, в вышине… Вода сама держит меня… Я просто плыву, перебирая руками… Вода густая, как… как… Я поднимаю руку. Она в крови. Я вся в крови.

Понимаю, что кричу, только когда меня встряхивают. По моим щекам бегут слезы. В руки впивается железо, причиняя боль. Надо мной склоняется Маркус, обхватив мое лицо ладонями.

– Не трогай меня, не трогай, – сквозь рыдания пытаюсь я на него накричать, вертя головой.

– Это был кошмар, – шепчет он. – Я здесь и никуда не денусь.

Зря он это сказал. Я встречаюсь с ним взглядом. Меня охватывает злость.

– Правда? Никуда? – шиплю я. – Через сто лет решил, что я тебе нужна?!

Он встает с кровати, привычным жестом проводит по волосам. Теперь я понимаю – он нервничает, когда так делает. Он молчит. Я прикрываю глаза, пытаясь не разрыдаться снова. Вдох—выдох. Я хочу, чтобы меня развязали.

– Я…, – начинает он.

– Нет.

Я слышу, как он выдыхает. Мне больно. Сейчас мне больно не физически. Давно я не испытывала подобных чувств. В первый раз, оказавшись брошенной, такого не было. Я просто смирилась с тем, что от меня избавились, как от чего-то ненужного. Я привыкла, что мне причиняют боль, но сама я не хочу ее кому-то даже желать. Пусть лучше молчит. Я не хочу слушать его. Если он начнет, я сорвусь. «Я не хочу. Не хочу. Не хочу». Я чувствую, как слезы предательски катятся по щекам.

От продолжения выяснения отношений меня спасает Роксана.

– Тебе лучше выйти, – произносит она, входя в комнату. Ее слова обращены точно не ко мне. Я открываю глаза, чтобы столкнуться с пристальным взглядом Маркуса. Мне просто не хватает сил его выдержать, и я отвожу глаза.

Маркус, вздохнув, выходит, и мы с Роксаной остаемся в тишине.

– Прости меня, – шепчу я и снова начинаю рыдать.

– Тише, Льдинка. Тише, – шепчет Рокси и гладит меня по волосам.

– Освободи меня.

– Я не могу. Кожа еще не зажила.

– Освободи, – всхлипываю я. – Мне… мне страшно быть привязанной.

Из памяти всплывают воспоминания, как мои похитители крутили мне руки веревкой. Еще чуть—чуть, и я впаду в истерику.

– Пожалуйста, – больше вою, чем говорю я.

Рокси отстегивает ремни на руках, и мне становится спокойнее. Я с облегчением делаю глубокий вдох.

Тело неприятно ноет от лежания. Я приподнимаюсь и сажусь, потирая запястья.

– Льдинка, нет, – шикает на меня Роксана. – До крови раздерешь.

– Марианна, – шепчу я. Рокси удивленно на меня смотрит. – Меня зовут Марианна.

– Хорошо, – отвечает неуверенно она и, будто пробуя на вкус, произносит мое имя. – Мариа-а-анна. Красивое имя.

– Спасибо, – тихо произношу я. «Хоть что-то во мне красивое».

– Тебе лучше лежать.

– Я есть хочу.

Меня бросает в жар. Мне стыдно и так больно за свою слабость. Я подтягиваю колени к груди и начинаю рыдать.

– Ты в безопасности, – шепчет Роксана, присаживаясь на кровать. – Все хорошо. Все закончилось, дорогая.

Но я не могу успокоиться. Все плачу и плачу. Такой боли я никогда не ощущала. Не знаю, сколько продолжается мое нытье. Минуту, две, десять, полчаса или час, но Роксана не уходит, гладит меня по спине и волосам. Мы молчим. Она будто знает, что от слов будет мало толку. Наконец, я ощущаю опустошение, равнодушие ко всему. Рыдания дошли до такой степени, что я начинаю задыхаться.

Рокси подает мне стакан с водой и тихонько произносит:

– Пей, Льдинка.

Я подчиняюсь и выпиваю прохладную воду. Она немного сладкая. Я начинаю подозревать, что в ней какое-то лекарство.

– Немного сахара, – будто отвечает на мои мысли она. – Тебе сейчас не помешает.

– Спасибо… за все.

– Я не обижаюсь, – улыбается она. – В обмен я получила прекрасные рисунки с автографом от… как ты там написала?

Это воспоминание вызывает у меня улыбку.

– Виктория Мария Луиза XVI.

Роксана расплывается в улыбке.

– Видела бы ты лицо Маркуса, когда он это прочел, – прыскает она. Я не могу ей не ответить. Мы хихикаем. Мне легче. Я должна держаться за эти воспоминания. Не за те, что остались во мраке, а за такие… светлые, жизнеутверждающие.

– Я принесу тебе поесть. Я быстро вернусь, – она указывает на меня пальцем и строго добавляет, – а ты лежи и не три кожу.

Роксана открывает дверь. Напротив нее стоит Маркус. Видимо, он все время там стоял. Я сдала себя с потрохами. Дверь закрывается, и я облегченно вздыхаю. Сначала наберусь сил, а уж потом… потом я устрою ему сладкую жизнь.

***

Видимо, я немного задремала, потому что резко открываю глаза, когда хлопает дверь. В руках Роксана держит поднос, на котором сиротливо стоят кашка и сок. «И это все???Они решили меня голодом заморить? Или боятся, что я сбегу?»

– Тебе нельзя сразу есть много еды, – улыбается Роксана.

– Мой желудок с тобой не согласен.

Странно, но чувство юмора меня не покидает никогда, а вот подруга… она куда-то исчезла.

– Эй, что-то не так? – обеспокоенно спрашивает Роксана. Я мотаю головой.

Кашка вкусненькая. Желудок доволен. Я запиваю все соком и понимаю, что сил не осталось.

– Спасибо, – шепчу я. Роксана присаживается на краешек кровати. Она хочет поговорить, я это ощущаю.

– Послушай, я не специалист в таких вещах, но, если ты захочешь рассказать, я выслушаю. Думаю, тебе станет легче.

Я молчу, перевариваю ее слова.

– Спасибо, – наконец-то выдавливаю из себя. – Можно только не сейчас? Я устала.

– Конечно.

Роксана садится на диванчик около кровати. Видимо, она останется со мной. Я взвешиваю все за и против. Понимаю, что лучше она, чем Маркус.

Мне тоскливо. Понимаю, что без подруги я потеряла частичку себя. Внутри пустота. На ней я и сосредотачиваюсь. Она подобно черному водовороту затягивает меня внутрь. Гигантский черный глаз смыкается вокруг меня, унося в сплошную тьму.

***

Мне жарко. Ужасно жарко. Боль лижет мои ноги, резко забираясь все выше и выше. Я всхлипываю. Я не хочу снова это ощущать. Я сгораю снова и снова. Руки и ноги налиты свинцом. Я не могу пошевелиться. Я хочу открыть глаза, но не могу. Они зашиты! Рот зашит! Я умираю, умираю!!!

– Льдинка, тише, – откуда-то доносится голос. – Она бредит.

Я пытаюсь держаться за этот голос, но он замолкает. Мне жарко.

– Я ничего не знаю. Я не знаю, – всхлипываю я. Зачем я это говорю? Да, они снова меня мучают. Снова ужасные веревки стягивают мои запястья. Что-то горячее прижимается к животу. Они ставят на мне клеймо раскаленным железом. Я кричу. Жарко!

Я раскрываю глаза. Вокруг нет темноты. Все белое. Зрение плохое. Комната расплывается и кружится. Это все неправда. Я в безопасности. Я здесь. Здесь. Все закончилось. Но тело помнит каждый удар, каждую боль от ран.

– Нет! Пожалуйста, не надо! Я ничего не знаю!

Мне так больно. Я слышу, как хрустят мои кости. Как сломанные ребра впиваются во внутренние органы. Боль неимоверная. И, кажется, я наконец-то теряю сознание.

***

Солнце светит на меня. Вокруг спертый теплый воздух. Я вдыхаю его, и легкие будто сжимаются, иссушиваются. Я приоткрываю глаза, чтобы увидеть уставшее лицо Маркуса. Я брежу. Его здесь нет. Что-то прохладное ложится мне на шею. Это как глоток воды из родника. Я тянусь к этой прохладе, к этому источнику живительной влаги. Кто-то стонет. «Это я?»

– Малыш, ты здесь… со мной, – шепчет Маркус. В его голосе слышна боль, будто он чувствует ее за меня. – Все закончилось. Тебя больше никто не тронет. Я не позволю. Слышишь?

Я хочу послать его очень далеко. Так далеко, чтобы оттуда он не возвращался еще лет сто. Но что-то екает в груди. Мне не хватало его. Я понимаю, что он спас меня трижды. Я обязана ему жизнью. Пусть и одинокую, но он подарил мне ее. Трижды.

Не было бы снега, не было бы морозных ночей, не было бы одиноких вечеров у камина, не было бы картин. Я никогда бы не узнала этот мир. Я бы никогда не испытала свободы. Каждый миг, каждую минуту… они все мои. Это мое. Он дал мне это.

Прохладные пальцы скользят по моей щеке. Приятное ощущение. Мне представляется заснеженная поляна, но там я уже не одна. Там кто-то есть.

«Почему я не могу тебя ненавидеть…»

– Ты самое светлое, что я видел в своей жизни, – доносится до меня. Меня уносит течением… дальше, дальше, дальше.

ГЛАВА 5

Я открываю глаза и часто моргаю, привыкая к яркому свету. Зрение восстановилось, что не может не радовать.

Я лежу на боку в комнате. Кроме меня сейчас здесь никого нет. Это хорошо. Я медленно сажусь и обвожу глазами помещение. Оно небольшое. Максимум три на четыре метра. Все белое. «Как в психушке». Рядом с кроватью стоит небольшой диванчик и столик. Напротив, на стене, картины с морем.

Все прекрасно, только мне ужасно хочется в туалет. Слева от меня в дальнем углу дверь. Я осторожно спускаю ноги с кровати. Комната стоит на месте. «Вот и чудненько». Обматываюсь простынкой, которая меня покрывает. Она тащится за мной, словно шельф свадебного платья или… саван. Я добираюсь до ванной, кажется, через несколько часов.

Справив все свои нужны, я подхожу к раковине. Прохладная вода приятно освежает лицо. В зеркало смотреться страшно. Я колеблюсь, но все-таки поднимаю голову.

Такого я не ожидала. Кожа белая, ровная, даже немного румяная. «Учитывая, что меня недавно поджарили, это неудивительно». Я провожу пальцами по щекам, по губам. Я будто заново изучаю себя. Только глаза у меня чужие, будто смотрят в душу. Они шепчут: боль, боль, боль… Мне становится холодно, но я продолжаю смотреть на себя. Это его кровь вернула мне вид столетней давности. Что еще изменилось? Я поднимаю руки и рассматриваю себя. Кости больше не выпирают, кожа красивого оттенка. Я выгляжу живой, если можно так меня назвать. Даже под этой полупрозрачной простынкой я вижу свое тело. «И, видимо, не только я могла его видеть». Мое тело подтянуто, красиво, маняще. «Скромности мне не занимать».