Льдинка

– Здесь ванная и гардеробная, – знакомлю я девушку с планировкой комнаты. Конечно, судя по небольшой сумке, которую принес слуга, становится ясно, что на долгое пребывание у нас ни вампир, ни девушка не рассчитывают.

– Спасибо, – тепло благодарит меня она, оглядывая обстановку.

– Если вам что-то необходимо, вы только скажите, – не зная, как бы завязать диалог произношу я. – Хотите поесть?

– Нет, благодарю. Я поела в самолете. Да и перед сеансом лучше быть чуть голодной, – серьезно произносит Анна.

– Понятно. Тогда отдыхайте.

– Вы же хотите что-то спросить, не так ли? – спокойно произносит ведьма, склонив голову к плечу. Я однозначно недооценила девушку.

– Вообще-то, да, – заминаюсь я, не зная, с чего начать.

– Спрашивайте, – Анна жестом приглашает меня присесть в кресло.

– На самом деле, у меня много вопросов. Я никогда не встречала Хранителей, да и с вампирами начала общаться совсем недавно. Мне все интересно, – выпаливаю я, стараясь не выказать истинную причину своего любопытства.

– Но есть же что-то, что интересует вас больше всего, так?

И вот после этого вопроса я осознаю, что Анна видит меня насквозь. Она же не у меня первой возьмет кровь. Наверное, ее уже многие просили не раскрывать все их секреты.

– В моей жизни было достаточно событий, – сбрасываю маску спокойствия, произношу я. – Я смутно помню свое детство. Больше воспоминаний сохранилось со времен, когда я была в приюте. Это был один из самых тяжких периодов моей жизни. Самый первый, если быть точнее. Я… я хотела узнать, как вы просматриваете воспоминания? Можете ли вы опустить ненужные? Испытываете ли вы все те эмоции, которые испытывала я? Знаете ли, мои мысли в тот или иной период?

– Вы не хотите, чтобы король узнал что-то о вашей жизни? – напрямую спрашивает меня Анна.

– Я творила много ужасных вещей после обращения. Мне бы хотелось, чтобы это осталось между нами.

Анна отводит глаза, размышляя над моей просьбой.

– Я не могу лгать или умалчивать, Марианна, – в итоге отвечает мне она. – Вы хотите скрыться от своего прошлого, но это не выход. Вы уже не вернетесь туда и не сможете ничего там изменить. Но у вас есть будущее. Вы, конечно, можете сделать вид, что забыли все произошедшее, но оно все равно будет давать о себе знать. Прошлое необходимо принять. Оно ваше. Так же, как и будущее, в котором, основываясь на своих ошибках, вы уже можете измениться и стать лучше. Без прошлого опыта, порой, это сложней.

Я обдумываю ее слова и понимаю, что она права. Сама не знаю, почему я так хочу выбелиться перед Маркусом.

– Спасибо. Пожалуй, вы правы.

– Все будет хорошо, – неожиданно сжав мою руку, произносит Анна и улыбается мне. Я верю ей. Сама не зная, почему, верю.

***

– Я побуду с ней, – тихо произносит Николас, заботливо укрытая одеялом уснувшую Анну.

Буквально пару минут назад Роксана лично забрала у меня кровь, а ведьма выпила ее прямо из шприца, даже не поморщившись.

– Надолго она засыпает? – интересуется Маркус, обнимающий меня за талию.

– Все зависит от возраста вампира, – пожимает плечами Николас. – Я не разрешал ей пробовать кровь вампиров старше пятидесяти лет. Сон тогда длился около часа.

– Значит, сейчас будет часа три, – ни к кому не обращаясь, произносит Маркус. – Хорошо, будем ждать, – он переводит взгляд с меня на Николаса. – Распорядиться, чтобы тебе что-нибудь принесли?

– Нет, спасибо.

Тихий стон слетает с губ ведьмы. Между ее бровей пролегает складка. Видно, что мои воспоминания доставляют ей неприятные ощущения.

– Извините, – робко шепчу я, наблюдая, как хмурится Николас.

– Анна сильная, – серьезно произносит вампир. – Я не имею право запрещать использовать ее дар на благо нашему обществу.

– Мы пойдем, – уводит меня король, не давая и дальше углубиться, по-видимому, в довольно скользкую тему.

– Я сообщу, как только Анна будет готова пересказать тебе все увиденное.

Маркус лишь кивает и подталкивает меня к выходу, когда очередной стон слетает с губ девушки. Не хотела я быть чьим-то кошмаром. Чувствую себя виноватой за мучения такой замечательной девушки.

– Все будет хорошо, малыш, – подбадривает меня король, поглаживая мои плечи.

Последующие часы ожидания я провожу вместе с ним в его кабинете. Самые долгие часы в моей жизни…

***

Когда открывается дверь кабинета, и в проеме я вижу Николаса, мое сердце замирает. Мы с Маркусом смотрим на него, как на спасителя. Правда, в отличие от меня, король ожидает положительного результата.

– Нашла? – не выдержав молчания друга, глухо спрашивает Маркус.

Николас бросает на меня мимолетный взгляд и кивает королю.

– Она все это время была у тебя под носом, – усмехнувшись, добавляет Николас. От его слов я замираю, понимая, что вот и закончилась моя едва начавшаяся жизнь. Меня снова ожидает жалкое одинокое существование.

– Когда Анна будет готова? – нейтральным тоном интересуется король. Я не понимаю, почему он выглядит недовольным.

– Пока ее осматривает Роксана. Думаю, через полчаса мы услышим все подробности, – Николас кивает на дверь. – Пожалуй, я вас пока оставлю.

Он скрывается за дверью раньше, чем получает ответ. Маркус остается сидеть на месте, смотря невидящим взглядом в одну точку.

– Ты не рад? – осторожно интересуюсь я. Молчание и странная реакция Маркуса на долгожданное событие действуют на меня угнетающе.

– Рад…, – вздыхает король и проводит рукой по волосам. – Черт! – он складывает руки так, будто сейчас начнет молиться и подносит их к своим губам, на которых начинает играть довольная улыбка. При этом он не отводит взгляда от меня.

– Это здорово, – понимая, что еще немного и не выдержу, поднимаюсь я с диванчика.

– Куда ты? – вмиг растеряв все веселье, спрашивает король. От его тона я замираю на месте.

– Я… думаю, я больше здесь не нужна, – неуверенно отвечаю я, отводя глаза.

– Останься, – тон, которым Маркус произносит это слово, вынуждает меня вернуться на диванчик. Я подтягиваю ноги к груди и погружаюсь в себя. Мне необходимо сейчас отбросить все эмоции, закрыться… заледенеть. Меня перестает интересовать мое прошлое. Зачем оно мне, если я все равно буду одна?

– Марианна, – король поднимается из-за стола и присаживается передо мной на корточки, – что случилось, малыш?

Я отворачиваюсь от него, чувствуя, как начинают щипать глаза. Делаю глубокий вдох, но воздуха, будто не хватает. А что изменится от того, что я сейчас замкнусь? Может, стоит только попросить? Может, не все так страшно, как мне кажется.

– Я хочу, чтобы ты был счастлив, Маркус, – начинаю я, но тут же замолкаю, так как боюсь расплакаться. Голос мой дрожит.

– Я уже счастлив, Марианна, – тихо отвечает мне он. Я боюсь посмотреть ему в глаза. Боюсь увидеть в них жалость. Не хочу казаться глупой и выдать свои чувства к нему.

– Не бросай меня, пожалуйста, – шепчу я, уткнувшись лбом в колени. – Я рада, что ты ее нашел, но я боюсь остаться одна. Я не хочу больше быть одинокой.

Вместо ответа Маркус присаживается рядом и притягивает меня к себе.

– Мой долг был найти Анну, – поглаживая меня по спине, произносит король. – Я прекрасно понимаю, что мы с ней уже довольно взрослые люди. Мы воспитывались в разных условиях. Да есть притяжение, есть желание, но это не меняет реальности. Я не брошу тебя, Марианна. Я уже терял тебя. Теперь даже не надейся.

– Правда? – приподняв голову, по-детски наивно спрашиваю я. Вот сейчас он мне ответит, значит, так оно и будет.

– Правда, малыш. Правда.

***

После услышанных обещаний из уст Маркуса, моя вселенная в очередной раз сделала кульбит. И к тому моменту, как появилась Анна с Николасом, а вместе с ними и Роксана с Зодом, я уже успокоилась и в нетерпении ожидала подробностей моего детства.

Хранительница выглядела еще более хрупкой. С залегшими под глазами темными кругами, осунувшимся лицом она была на себя не похожа. Николас то и дело бросал на нее обеспокоенный взгляд и старался всячески заботиться о ней, то поддерживая пока они шли к диванчику, то подавая воду, стоило лишь Анне обмолвиться о жажде. Глядя на его опеку, я все больше приходила к мысли, что вся надменность и желание контролировать Анну, наиграны. За заботой скрывались не только корыстные мотивы, но и более глубокие чувства. Возможно, Анна даже нравилась вампиру.

– Думаю, я уже готова рассказать, – после того, как Николас укрыл ей ноги пледом, усмехается Анна, сверкнув все же разными по цвету глазами. Как оказалось, Анна маскировала отличительный знак Хранителей с помощью линз. – С чего вы хотите начать?

– С самого начала, – следует незамедлительный ответ Маркуса. Анна кивает, а я сжимаюсь, чувствуя, что решается моя судьба.

– Воспоминания о рождении смутные, как и у большинства людей. Мне удалось рассмотреть лишь лицо мужчины, который принимал роды у вашей матери, – обращается ко мне Хранительница. – Дальше следуют довольно счастливые воспоминания о детстве. Приблизительно до лет четырех. И мужчина, который помог вам родиться, постоянно мелькает в них. То он дарит подарки вам, то держит вас на руках… Он был вхож в вашу семью. Учитывая дальнейшие воспоминания, я могу с уверенность сказать, что это мистер Найман или Адам.

– Что? – не могу сдержаться я. Маркус придерживает меня за плечи, выказывая тем самым поддержку. Анна лишь разводит руками и продолжает:

– Одно из дальнейших воспоминаний особенно ярко. Вы вбегаете в гостиную в беленьком пышненьком платьице. Оно вам очень нравится, а также то, что вам удалось провести маму и убежать к отцу. Вы забираетесь к нему на колени, обнимаете его. Вы не сразу замечаете незнакомого мужчину, с которым беседовал до вашего появления отец, но когда видите, то в вас просыпается детское любопытство и что-то большее. Вы с детской непосредственностью влюбляетесь, вообразив незнакомца своим принцем.

Кажется, от слов Анны я начинаю стремительно краснеть. Бросаю украдкой взгляд на Маркуса и замечаю на его губах лукавую улыбку. «Как же стыдно».

– Далее трудно осознать, что произошло, но вы слышите, как отец на повышенных тонах разговаривает с незнакомым мужчиной в соседней комнате. Вы понимаете, что говорят о вас, и вам жутко любопытно. Мама держит вас на коленях, крепко прижав к себе. А потом приходит отец и объясняет, что вам уколют пальчик, и незнакомец попробует вашу кровь. Это совсем не страшно, и когда вас подводят к нему, вы в наглую забираетесь к нему на колени и протягиваете свою ручку.

– Кто он? – выдыхаю я, чувствуя, как схожу с ума. «Такую же историю рассказывал мне Маркус, не так ли?»

Анна переводит взгляд на Маркуса, а я раскрываю рот, да так и замираю не в силах что-либо сказать. «Это все бред!»

– Меня зовут Марианна, – тихо произношу я, поворачиваясь к Маркусу. На его лице не осталось и следа расслабленности. Он с жадностью следит за каждым моим жестом и словом.

– Вас и звали Марианной, – осторожно вклинивается в наш безмолвный диалог Анна. – Вам как ребенку было трудно выговаривать полное имя. Вы сокращали его до Анны и заставляли всех именно так себя и называть.

Я сижу оглушенная открывшейся правдой. Я Анна? Значит, моих родителей убили, потому что я… я пара короля?

– А дальше? – едва слышно спрашиваю я. – Что было дальше?

– Дальше вас отправили к себе, передав няне. И никаких изменений в вашей жизни не произошло. Ваш принц уехал. Вы обиделись на него, а потом и вовсе забыли. Адам навещал вас, все так же даря подарки, и вы были счастливы. Правда, однажды слышали, как родители и Адам ругались, но вы не понимали из-за чего, – Анна вздыхает, но продолжает: – А вот дальше… однажды ночью вас разбудила мама. Она шептала вам, что любит и никому не позволит вас у нее забрать. Она вместе со служанкой поспешно собирала вас, а потом передала няне. Вы толком не понимали, что происходит. Только выйдя из подземелья, по которому вас вела няня, вы осознали, что мамы рядом нет. Плакали, но тихо, потому что няня то и дело объясняла, что за вами гонятся нехорошие люди и, если найдут, то будет плохо, а, если сейчас вы сбежите, то уже к следующей ночи будете со своей мамой и папой… Вы верили ей. Она оставила вас у пожилой пары в соседнем городке на рассвете. Те же днем, переодев вас в мальчишечье платье, они отвели вас в монастырский приют. И дальше вас стали время от времени переправлять в разные приюты.

– До того момента, когда позднее ее удочерили, появлялся ли Адам? – спрашивает Маркус. Для меня его слова звучат приглушенно, будто через вату. «Мама спасла меня. Служанка отдала свою жизнь, сохранив в тайне мое местоположение».

– Нет, – качает головой Анна, но я почему-то вижу, будто у нее их две.

От круговорота мыслей меня начинает мутить. Такое ощущение, что вокруг моей шеи сжимается удушающая петля.

– Ей плохо! – все, что я слышу, прежде чем провалиться в спасительную темноту.

ГЛАВА 11

– Маркус, может быть, не стоит? Подумай еще раз, – слышу я приглушенный голос Роксаны. «Это снова по мою душу».

Я поднимаю руку и медленно вывожу линии на холсте. Эта медлительность и полная расслабленность даже мне кажутся неестественными.

Маркус проходит по комнате, смотрит на мою картину. Я слышу, как он вздыхает. Я рисую куклу, безжизненную сломанную куклу. На ней королевская мантия, накинутая на обнаженное тело. Корона лежит рядом с ее безжизненным лицом в луже крови. Я гибну.

– Марианна, я устал делать вид, что все хорошо. Слышишь меня? – начинает король.

– Да, – произношу я равнодушно.

– Сейчас ты положишь кисть, и мы с тобой поедем в одно место. Я хочу, чтобы ты его увидела, – в его голосе нет ничего похожего на приказ.

– Я не могу, – шепчу я, – не могу положить кисть. Я еще не закончила.

– Хорошо. Тогда я сяду здесь и буду ждать. Договорились?

Я киваю, надеясь, что он вскоре сдастся. Моего спокойствия и терпения хватит на пару веков.

Несколько дней назад, очнувшись после обморока, я некоторое время не хотела ничего делать. Просто лежала в кровати и думала, думала, думала. Вначале Роксана списала все на стресс и убедила Маркуса дать мне время. А после, когда ничего не изменилось, начала уже сама расшевелить меня.

Анна, которая все эти дни еще была в особняке, зашла ко мне лишь однажды. Как я поняла – по просьбе короля. Хранительнице я была искренне благодарна, о чем ей и сообщила, и в отличие от других с ней я проболтала довольно долгое время. Наверное, погрузившись в мои воспоминания, она как никто другой лучше понимала меня. Но Анна уехала домой тем же вечером, а я осталась, совершенно не зная, как мне жить дальше. Хотела быть с Маркусом? Хотела, чтобы он был со мной навечно? Получите, распишитесь. Правда, никакой радости я не испытывала. Зато еще через день пришло другое чувство – злость на Адама, а вместе с ней и жажда мести, которая как ни странно быстро угасла, сменившись холодной отстраненностью.

Переполнявшие меня чувства я могла выплеснуть единственным доступным мне способом – рисованием. Я принялась за картину вчера и до сих пор еще не закончила, хотя работала над ней уже больше суток, судя по часам. Минуты смешались в часы, я не помню, когда я ела что-то, но голода не испытывала. Странно и однозначно ненормально, но…

Медленно опускаю кисть в краску, добавляю кончиком другой цвет, мешаю. Мазок, еще один. Я отклоняюсь, чтобы увидеть все в целом, снова мазок, еще немного цвета. Запах краски уже впитался в мою кожу, волосы.

Мне неожиданно хочется плакать. «Этому не будет конца».

Проходит час, другой. Маркус молчит и упорно не желает меня покидать. Интересно, о чем он думает?

Я закончила. Сижу и просто смотрю на картину. «Кисти надо бы опустить в растворитель».

– Я сейчас, руки помою, – произношу я и, не дожидаясь ответа, иду в ванную. Включаю ледяную воду. Руки моментально коченеют, но я упорно тру их. Прохожу в гардеробную, снимаю куртку с вешалки и натягиваю на плечи.

– Я готова.

Король лишь кивает. Мы выходим из комнаты и движемся в сторону гаража. Там нас ждет Зод, который не может скрыть удивления. Я не спала несколько дней. Не помню, когда причесывалась. Хотя какая разница.

Маркус открывает дверь огромного внедорожника, я залезаю на пассажирское сиденье, пристегиваю ремень и слышу, как Маркус и Зод спорят. Король не хочет, чтобы с нами ехала охрана. Глупо. Чего он хочет и куда везет, мне как-то неинтересно. Пока я не хочу ни о чем думать.

Мы едем куда-то. В тишине. Нет слов. Нет мыслей. Пустота.

***

Через какое-то время мы сворачиваем с трассы… в лес. Я всматриваюсь в темноту деревьев. Ужасы последней поездки по лесной дороге всплывают в моей голове. Я делаю вдох, но воздуха будто не хватает.

– Марианна? – зовет меня Маркус. Машина резко останавливается. Мгновение, и дверь с моей стороны распахивается. Маркус обхватывает мое лицо руками.

– Малыш, посмотри на меня. Все хорошо, слышишь? Тебя никто не обидит.

– Мне страшно, – пытаюсь сказать я. Меня начинает бить дрожь. – Пожалуйста, увези меня отсюда.

Маркус смотрит на дорогу вперед, потом переводит взгляд на меня.

– Закрой глаза, – шепчет он. – Закрой.

Его голос успокаивает. Голова начинает кружиться от нехватки кислорода. Я делаю то, что он говорит.

– А теперь расслабься. Не открывай глаза, пока я тебе не скажу. Хорошо?

Я киваю. Маркус целует меня в лоб и закрывает дверь. Я откидываюсь на сиденье, представляя, что я в уютном месте. Машина трогается с места, и мы едем дальше. Минут через десять Маркус просит:

– Открой глаза, малыш.

Я осторожно поднимаю веки и… то, что я вижу потрясающе. Машина притормаживает перед высоким кирпичным забором, украшенным фигурной ковкой. Я завороженно смотрю на все это, отстегивая ремень, открывая дверь и спрыгивая на землю. Я как под гипнозом иду в сторону ворот. Они сделаны в виде переплетения ветвей дерева – дуба. Очень красивая и трудоемкая работа.

За воротами я вижу огромный особняк. Одного взгляда достаточно, чтобы понять, что он заброшен. Ни в одном из окон не горит свет. Штукатурка на фасаде в некоторых местах полностью отвалилась. Черепичная крыша огромного крыльца с коваными перилами в нескольких местах зияет прорехами. Но дом, несмотря ни на что, выглядит потрясающе даже в таком заброшенном виде.

Подъездная дорога ко всему этому великолепию проходит через аллею с невысокими деревьями. Почему-то я уверена, что раньше им придавали различные замысловатые формы, но сейчас они тянут костлявые ветки в разные стороны. Перед домом дорога огибает по кругу огромный фонтан, который сейчас наполнен подтаявшим снегом.

– Пойдем внутрь, – тихо произносит Маркус. Я вздрагиваю от неожиданности. Осознаю, что я крепко держусь руками за кованую решетку ворот. У меня даже костяшки пальцев побелели. Не в силах что-то вымолвить, я лишь киваю королю.

Мы идем по подъездной дорожке. Кое-где еще лежит нерастаявший снег. Много грязи. Я смотрю на дно фонтана. Представляю, как тут было бы красиво летом.

Маркус открывает дверь особняка и впускает меня внутрь. Я охаю от восторга. Несмотря на внешний вид, внутри дом выглядит намного лучше. Белая ткань почти повсюду прикрывает мебель. Я перехожу из помещения в помещение, слушая, как скрипят половицы под моими ногами.

Интересно, как давно здесь не было посетителей? Это, по всей видимости, столовая. Огромный стол длиной в метров десять, камин за спиной главы стола, а над камином… Хоть ткань и скрывает картину, я догадываюсь, что там скорее всего чей-то портрет. Холст также огромен – высотой метра три и шириной не меньше двух. Я подхожу ближе, берусь за край ткани и стягиваю ее. Тихий шелест, под ногами белая кучка. Я медленно поднимаю голову. На меня смотрят глаза цвета дождя. Я делаю шаг назад, и упираюсь в стул главы. Под ним неприятно скрипят половицы. «Он привез меня… он привез меня в дом родителей». Эта мысль взрывается в моей голове. Комната кружится. Изображение мамы и папы рябит в глазах. Я хватаюсь за спинку стула, стараясь не упасть.

– Марианна! – слышу, как вскрикивает Маркус. Глаза мои застилает темнота.

***

– Девочка моя, открой глаза, – доносится до меня звонкий голос. Я пытаюсь сделать то, о чем меня просят. – Малыш…

Звук постепенно становится нормальным. Маркус вглядывается в мое лицо.

– Я в порядке, – пытаюсь произнести я. Получает хрипло и жалко.

– Прости, я должен был тебя предупредить.

– Ничего. Все нормально.

– Мы можем уехать.

– Нет! – я резко сажусь. Маркус обхватывает меня за плечи. – Я хочу осмотреть дом.

– Мы приедем в другой раз.

– Я хочу сейчас.

Он вздыхает. Это сигнал к тому, что он сдается. Я поднимаюсь с диванчика, на который он меня уложил, и иду в сторону столовой. Останавливаюсь в дверях, глядя теперь на холст с большого расстояния. Их лица будто живые. Глаза, обращенные к зрителю, пронзительно заглядывают в душу.

– Когда ты понял, что я… , – мне даже произнести это больно, – Анна?

– Я не знал этого точно. Я лишь предполагал.

– Когда? – повторяю я вопрос. В моем голосе звучат непривычные властные нотки.

– После того утра на кухне.

Больше я не задаю вопросов. Я хожу из комнаты в комнату, потом поднимаюсь на второй этаж. Там располагаются спальни. Я захожу в спальню мамы. Мои глаза застилают слезы. Мне кажется, что я чувствую ее запах. «Мамочка…» Открываю шкаф, заполненный разнообразной одеждой. Видно, что большинство нарядов было не использовано – на многих вещах висят этикетки. Я перебираю все это и нахожу одну вещь, которая выглядит ношеной. Это скромное голубое платье. Я подношу ткань к лицу и вдыхаю запах… сырости. Я плачу, уткнувшись в ткань. «Их нет. От них ничего не осталось для меня». Я резко захлопываю шкаф. «Не хочу больше ничего! К черту все!»

Я сбегаю по лестнице, вытирая на ходу слезы. Маркус встревожено смотрит на меня.

– Увези меня отсюда, – прижимаюсь я к нему, – пожалуйста.

***

После возвращения домой… «Странно, что я стала считать особняк своим домом», прошло два дня. Все это время я была сама не своя. Во мне то закипали чувства, то возвращалась апатия. Я не могла рисовать. Я психовала по поводу и без повода. Роксана продолжает твердить, что это стресс. «Когда же наконец-то он покинет меня?»

– Марианна, – зовет меня Роксана, заглянув в комнату, – Маркус просил тебя зайти к нему в кабинет.

Я приподнимаюсь на локтях.

– Зачем? – мне так не хочется вставать с кровати.

– Он не сказал.

Она уходит, а я в недоумении смотрю на одеяло.

Не знаю, зачем, но я привожу себя в порядок и спускаюсь вниз. Идя по коридору, чувствую, как внутри что-то неприятно тянет. Только бы это не было плохими известиями. Что Маркус задумал на этот раз?

Я открываю дверь и замираю на пороге. В кабинете помимо короля находится незнакомый мне мужчина.

– Проходи, Марианна, – заметив мою нерешительность, произносит Маркус. Он подходит ко мне, обнимает мягко за талию и подводит к поднявшемуся нам навстречу мужчине. – Марианна, познакомься, это Ричард – глава нашего военного ведомства.

Я изображаю улыбку, совершенно не понимая, зачем мне знакомиться с подчиненными короля. Хотя признаюсь, мужчина не вызывает отторжения. На вид ему около сорока лет. Как и большинство вампиров, высокий, хорошо сложенный, с приятной улыбкой и теплым взглядом.

– Рад нашему знакомству, Марианна, – протягивает он мне руку. Я колеблюсь, но все-таки отвечаю на рукопожатие.

– И чем я обязана вашему вниманию? – не удержавшись, интересуюсь я. Но вместо Ричарда мне отвечает король.

– Ричард приехал не один, – я приподнимаю бровь, выказывая непонимание. – Он сопровождает свою жену и твою тетю Дженну.

От этого заявления я раскрываю рот, но так ничего и не произношу. Не пойму, почему меня знакомят сначала с… дядей?

– Тетю? – все-таки удается выдавить мне из себя.

– Я рассказывал тебе о ней, – с нажимом произносит Маркус.

– Помню, но…, – я бросаю взгляд на улыбающегося Ричарда. – Но откуда вы узнали? – я перевожу взгляд на Маркуса. – Зачем?

– Маркус сообщил нам о тебе несколько дней назад, – отвечает мне Ричард. – Учитывая все предыдущие инциденты, я решил лично сопровождать Дженну в этой поездке.

– И где она? – почти шепотом спрашиваю я.

– В соседней комнате. Ждет тебя, – настороженно произносит Маркус. Я абсолютно не понимаю, чего они так беспокоятся, но подумать об этом у меня нет времени. Я поднимаюсь с диванчика, на который меня усадили, и выхожу в коридор. Я бы мялась на пороге и, возможно, так бы и не решилась войти, если бы не Маркус, последовавший за мной. Он открывает дверь, и женщина, которая до этого сидела на диванчике около камина, тут же оказывается на ногах. Ее глаза тут же наполняются слезами, чтобы заглушить рвущиеся наружу рыдания, она подносит ладонь к губам.

– Дженна? – выдыхаю я. Она кивает. Мои руки начинают дрожать. «За что мне это?»