Лилит. Быть человеком

Я бросилась обратно к странной лаборатории, по дороге собирая расставленные мною силки. Они не должны понять, что я охочусь. Андроиду не нужна еда и свежее мясо дичи. Они нужны людям, о существовании которых поблизости они не должны догадаться. Да, я единственная цель для Преследователя, но схватить до кучи еще несколько мятежников они бы явно не отказались.

Я не могу этого допустить. Даже если для меня это будет значить риск смерти. Только благодаря каждому из них я получила невероятную возможность вдохнуть хотя бы глоток свободы, познать этот мир, увидеть его красоты, понять людей, обнаружить в себе подобие новых чувств и эмоций, разглядеть невиданные грани своего сознания и развить их настолько, что я даже и рассчитывать не смела. Я практически понимала суть человека, считывала их чувства и состояния не только по изменению пульса, характерным поведенческим признакам или переменам в составе крови, но даже находила ответные реакции в себе, и не по чьей-то указке, а просто по собственному желанию. Никому из андроидов подобное даже не снилось.

Через несколько минут я уже оказалась у открытых ворот подземной лаборатории с огромными роботами. Отпечатков тяжелых ботинок миротворцев в грязи не прибавилось, но зато там были другие, отчего мое механическое сердце буквально упало в пятки. Глубокие следы внедорожника начинались у самых ворот и уходили далеко в лес, к счастью, в другую сторону от горячего источника. Быть может, те, кто приехал сюда, вовсе и не явились сюда по душу моих союзников или мою собственную, и мне можно спокойно уйти, но я не могла так рисковать. С Джейкобом на руках путь длинною в двадцать три километра займет слишком много времени, чтобы они могли успеть добраться до убежища, собрать свои пожитки и сбежать прежде, чем кто-то решит проверить окрестности и наткнется на их следы. Я должна привлечь внимание и увести миротворцев подальше, иного выхода просто нет.

Собравшись с силами, я осторожно пересекла границу ворот, тут же обнаружив скрывавшийся за высоким забором серый внедорожник на огромных колесах с цепями. Пресловутый перфекционизм, из-за которого серый цвет четко ассоциировался у всех только с одним подразделением правопорядка и никаким другим, не давал никого повода для сомнений: это миротворцы. Но мои сканеры не нашли никаких признаков присутствия людей, во всяком случае – на поверхности. Я дернула ручку закрытого автомобиля в надежде, что сработает сигнализация, но этого не случилось. Я попинала колеса, попыталась локтем разбить бронированное стекло, но ничего не вышло. Другой возможности наделать шума и вытащить миротворцев наружу не нашлось. Черт, значит придется спускаться в подвал, где я буду практически загнанной в ловушку. Не могу поверить, что лезу буквально в логово зверя добровольно.

Медленно ступая, бесконечно запуская сканеры, в надежде наткнуться на тепловую сигнатуру человека, я вошла внутрь здания. Глубоко из-под земли раздавался шум работающих генераторов, которые, похоже, питали освещение: привычный полумрак контрольно-пропускного пункта и уходящей в подвал лестницы сменился на мигающий свет настенных светильников. Я машинально вздохнула: значит, преимущества в виде системы ночного видения андроида у меня тоже нет. Мои сканеры не могли пробиться под землю, чтобы оценить масштабы катастрофы. Я проклинала этот чертов горячий источник, проклинала свою безответственность и любопытство, толкнувшие меня на первое исследование этой лаборатории, пока осторожно спускалась по лестнице. И только на последнем пролете мне удалось засечь сигнатуры четырех людей, бродящих по освещенному такими же настенными светильниками подземелью. Ну, хотя бы не целая армия, хоть какой-то плюс. Пусть и очевидно, что с четырьмя наверняка вооруженными мужчинами мне все равно в одиночку не справиться…

На цыпочках я прокралась по последним ступенькам ко входу в просторное помещение, старясь не наделать много шума, хотя, возможно, можно было уже просто крикнуть, заявить о своем присутствии и броситься наутек. Но все должно выглядеть так, будто я случайно наткнулась на них, иначе они могут догадаться, что это всего лишь уловка. Шмыгнув под лестницу, я огляделась: два миротворца копошились у стола с бумагами, один из них прохаживался вдоль механических роботов и последний нервно мерил шагами подземелье. Мне не особо требовалось когда-либо запоминать внешность людей. В моей памяти прекрасно сохранялись их сигнатуры, практически уникальная для каждого сеть кровеносной системы и незначительные для врачей различия в расположении и размерах внутренних органов. И одного взгляда на до боли знакомую фигуру в характерном сером худи с капюшоном под курткой миротворца было достаточно, чтобы понять, что мое чутье меня не обмануло: Преследователь собственной персоной, давно не виделись, кретин.

Глава 11

Мне часто приходилось бороться с желанием броситься с кулаками на этого предводителя ищеек, позабыв про здравый смысл. Выбить из него всю дурь и может даже набраться смелости прикончить голыми руками, наплевав на вшитые в систему запреты. Вот и сейчас я смотрела на него, в мыслях пуская Преследователя по всем кругам ада. Но в то же время не могла отделаться от банального любопытства: что такого ему пообещали за мою поимку, раз он не унимается уже три с половиной года? Я всего-то пытаюсь выжить, не силюсь возглавить бунт против властей, вообще никак не афиширую свое существование в качестве последнего андроида своего поколения, никому, абсолютно никому не мешаю! Так почему нельзя просто успокоиться, перестать тратить деньги и время и позволить мне жить своей тайной жизнью? Что я вам такого сделала, чем насолила, мать вашу?!

Поборов свой гнев и ярость, я вышла из тени лестницы и сделала несколько громких шагов, застыв и екнув, будто не ожидала здесь кого-то увидеть. Ошарашенный взгляд Преследователя метнулся в мою сторону, и по одному выражению лица, когда его глаза встретились с моими, стало понятно: он меня узнал. Стоило ли вообще сомневаться, я наверняка уже давно стала ему в кошмарах сниться.

Оставшиеся трое миротворцев обернулись в мою сторону и с криками «Лови ее» бросились в мою сторону с автоматами на перевес. Ну наконец-то, заметили, года не прошло!

Я кинулась вверх по лестнице, слыша за спиной оглушающий звук выстрелов и последовавший за ними громогласный голос Преследователя:

– Не стрелять! Ни в коем случае не стрелять! Хоть один волос с ее головы упадет, я вас лично урою, кретины вы безмозглые!

Меня всегда безмерно радовал тот факт, что я любой ценой нужна им живой и невредимой. Пусть никогда и не понимала, почему бы просто не прострелить мне ноги, вместо того чтобы носиться за мной по свету. Хотя группы миротворцев, не возглавляемые Преследователем, его пацифистских наклонностей явно не разделяли. В таком случае, даже хорошо, что и сегодня без его надоевшей персоны в этом конвое не обошлось. Умирать я не собиралась.

Перепрыгивая через ступеньки, через минуту я оказалась на поверхности, бросившись бежать со всех ног. Ворота уже были за моей спиной, когда на поверхности показалась группа миротворцев. Я не рассчитывала, что они станут гнаться за мной по скалистому склону на своих двоих, поэтому выбрала самый сложный путь для внедорожника, взбираясь выше. Но, как назло, лес становился все реже, и уже через десять минут погони я услышала рев мотора автомобиля, лавировавшего между деревьями на непозволительно большой скорости. Кем бы ни был их водитель, но ему можно выдать медаль за блестящее вождение в экстремальных условиях. Сменив курс, я бросилась глубже в лес, но уже через несколько минут стало понятно, что в итоге это оказалось огромной ошибкой: широкая поляна без единого кустика буквально разрушила все мои надежды на успешный исход моего побега. И когда я была уже на ее середине, с радостью подмечая, что до плотной лесной чащи – рукой подать, над моей головой раздался шум турбин планолета, преградившего мне путь. О чем я вообще думала, не догадавшись запустить сканеры раньше?

Попытка увильнуть от приземлившегося прямо перед моим носом планолета и новая смена курса не дали никаких результатов: выжимая газ в пол, водитель внедорожника направил автомобиль мне на перерез, отрезав пути отхода. Я кинулась обратно, прямо навстречу вывалившим из авиатранспорта парочке миротворцев.

– Не стрелять! Объекту вреда не причинять! – раздался громкий крик Преследователя за моей спиной, когда стало предельно ясно, что на этом погоня окончена. Я в ловушке.

Но что мне мешает почесать кулаки об их самодовольные рожи? С яростным криком я кинулась на застывших с оружием миротворцев. Они явно не ожидали такого поворота событий, поэтому далеко не сразу начали защищаться, пытаясь отклониться от моих четких и выверенных ударов по корпусу. Я успела даже разбить одному из них нос, получив при этом неслабый удар в висок от его напарника, когда две пары сильных рук отбросили меня от него, повалили лицом в землю, и защелкнули на моих запястьях наручники.

Раздался звук удара кулака по челюсти, болезненный стон миротворца и озлобленный рык Преследователя.

– Я кому сказал, что девушке нельзя причинять никакого вреда? Это так сложно выполнить?!

Хм, похоже Преследователь залепил по роже миротворцу, заехавшему мне в висок. А ты не перестаешь удивлять, мерзавец.

– Но она первая начала нас мутузить, я просто защищался, сэр, – от мямлящего обиженного голоса мужчины у меня вырвался нервный смешок.

– Ой, да что вы говорите! Ты не мог защититься от девчонки, не зарядив ей по голове? – приподняв взгляд от земли, я с наслаждением наблюдала, как Преследователь угрожающе навис над потирающим челюсть обидчиком, метая глазами молнии.

– Простите, сэр, – пробормотал мужчина, затихнув.

– Заткнись, Мэтью, – прорычал Преследователь, развернувшись на пятках и двинувшись в мою сторону.

С силой дернув меня за плечи, он приподнял меня с земли и поставил на ноги. Лицо Преследователя смягчилось, взгляд перестал быть безумным и требующим расправы и в нем появился даже какой-то намек на искреннюю торжествующую улыбку.

– Ну здравствуй, Лилит. Давненько не виделись, – промурлыкал Преследователь, скрестив руки на груди. – Прошу к вашему транспорту, мадам.

Широким жестом он указал на спущенный на землю люк планолета, одарив меня самодовольной улыбкой.

– Надеюсь, ты пойдешь сама и не дашь повода этим придуркам себя облапать, хорошо? Руки у них из жопы, не приведи Господь, не ровен час – еще уронят тебя, и мне придется снова писать рапорт о превышении должностных полномочий.

Смерив его высокомерным взглядом, я гордо вздернула подбородок и двинулась к планолету.

– Избавлю тебя от этой бумажной рутины, уговорил.

– Вот и славно, – просиял Преследователь, раздав последние распоряжения миротворцам и двинувшись вслед за мной.

Троица мужчин в форме вернулась к внедорожнику. Итого в моем конвое остались Преследователь, пилот планолета и еще трое бедолаг, один из которых зажимал разбитый нос салфеткой, а другой потирал ссадину на челюсти. Счет, прямо скажем, далекий от равного, даже если не брать в оборот уже побитых и униженных.

Преследователь усадил меня на кресло планолета, подозрительно древней серии и довольно потрепанный для такой солидной операции, пристегнул ремнем безопасности и сам устроился рядом, давая команду к отлету. Зашумели турбины, люк, скрипя, захлопнулся, и транспорт принялся плавно набирать высоту. Мне казалось, что худшего исхода просто и быть не может. Это конец, полное, безоговорочное фиаско.

– Сколько времени прошло с нашей последней встречи? Пять, шесть месяцев? – буркнул Преследователь, загадочно улыбнувшись.

– Семь месяцев и пять дней. Я уже даже начала переживать, не приболел ли ты, – скорчив ехидную рожу, бросила я в ответ, мысленно продумывая возможные пути выхода из этой скверной ситуации. Пока мы в воздухе, я еще могу попытаться предпринять хоть что-то. Но когда меня доставят к месту назначения – это точно будет конец.

– Не поверишь, я уже тоже начал бояться, а не разобрали ли тебя на части мародеры, с которыми ты очевидно якшаешься все это время, – встретив мой озлобленный взгляд, Преследователь продолжил свою тираду. – А ты думала, что по твоей отремонтированной ноге я не догадаюсь, что ты наведывалась на черный рынок гетто за запчастями?

Я решила, что удостоить его хоть какими-то комментариями – слишком большая честь для такого мерзавца. Да и клокочущая ярость не позволяла мне трезво мыслить, и я боялась сболтнуть чего-нибудь лишнего в сердцах. Что еще он знает о той потасовке с миротворцами? Осведомлен ли о моих союзниках? Объявил ли Нейта и Марию, чьи спины я прикрывала, когда получила пулю в бедро, в международный розыск? Если хоть один ответ – положительный, то я даже рада, что не смогла уйти с ними. Так у них, возможно, будет шанс. По крайней мере – пока. Все из-за меня, черт возьми… По пустоши бродят десятки тысяч беженцев, но только моя семья в акте самопожертвования рисковала сильнее остальных, пригрев на своей груди самого разыскиваемого андроида на планете.

Мое молчание Преследователь воспринял, похоже, не иначе как безоговорочное согласие, и продолжил свою противную речь.

– Что ж, в определенной степени я виноват в случившемся и должен извиниться, – мне сейчас послышалось, или это от перегрузки в поисках выхода системы начали сбоить? – Очень узкий круг миротворцев посвящен в тайну твоего существования. Я не могу предупредить всех и каждого о том, что тебе нельзя причинять вред, уж прости. Коммерческая тайна, как принято говорить.

– Да ладно, не кори себя. Ты не виноват, что выбрал себе срамной коллектив и поле деятельности, – буркнула я, пытаясь настроиться на цифровые волны планолета. Пробиться через системы защиты этого вида транспорта – практически нереальная задача, но это вообще единственное, что я могу хотя бы попытаться сделать, пока веду высокопарные беседы со своим злейшим врагом.

– И то, верно, Лилит, – бросив укоризненный взгляд на побитых миротворцев, пробормотал Преследователь. – Но ты тоже хороша. Если бы ты не рискнула подключиться к системам огромных роботов, мы бы не вышли на твой след. Долгое время мы думали, что это какой-нибудь залетный хакер, хотя Фред с пеной у рта уверял, что это твоих рук дело.

– Не смогла себе отказать в такой дерзости, – буркнула я, с горестью уверяясь в собственной правоте: мое любопытство меня в очередной раз сгубило.

– Для тех, кто так пытается скрыться от всего мира, ты слишком опрометчива, Лилит, – отрешенно бросил Преследователь, глядя словно сквозь обшивку авиатранспорта.

Кажется, я нащупала брешь в системе слишком древнего планолета. Его построили еще до того, как появились андроиды последних двух поколений, потому расчета на то, что кто-то с программной начинкой вроде моей попытается его хакнуть, просто не было. И мне нужно было отвлечь своего собеседника, пока я пытаюсь пробиться через защиту.

– Могу я задать вопрос? – буркнула я максимально отрешенно.

– Ну попробуй, а там посмотрим, – Преследователь повернулся в мою сторону и улыбнулся, откинув с лица упавшую на лоб прядку русых волос. Если бы ты не был последним мерзавцем на всей земле, тебя бы можно было даже назвать вполне достойным и привлекательным представителем мужской половины человечества. Но явно не лучше даже пошлого недотепы Гарри. Про Марка я вообще молчу.

– Почему бы просто не называть меня, как полагается? Ты же наверняка знаешь мою модель. Так к чему эта фамильярность? – говорить о том, что именно с его подачи я уже давно называюсь придуманным им именем, я не собиралась. Я просто привыкла к этому и все. Так было легче для всех, да и в гетто было бы меньше оплошностей.

– Мне кажется, что ты достаточно умна, чтобы не задавать таких вопросов, – лукаво подмигнув, прошептал Преследователь. – Но если для тебя это так важно – то я отвечу. Хотя могла бы выбрать вопрос и поинтересней. Понимаешь, пока произносишь «Эль один эль один т» – язык поломаешь в трех местах. Куда проще ориентироваться на визуальное восприятие названия твоей модели, которое, если ты наверняка заметила, как раз так и читается – Лилит. Никакой двусмысленной подоплеки или что ты там еще могла нарыть в моем личном деле, чтобы опираться на какие-то иные мотивы, больше нет. Если бы ты не была такой своенравной революционеркой, то у тебя однажды появился бы владелец, который наверняка придумал бы что-то поинтереснее: назвал бы тебя Сарой, или Кристен, или Синди, или просто домработницей, или эскортницей, не важно. Но ты выбрала другой путь, так что довольствуйся, пожалуйста, тем, что есть.

– Считаешь себя моим владельцем? – вздернув бровь, ехидно бросила я, пытаясь за напускной злобой скрыть искренне ликование. Именно на такую долгую тираду я и рассчитывала, а ты так легко повелся.

Мне наконец удалось пробиться через системы защиты планолета, и пусть совсем скоро стороннее вмешательство будет замечено, но они вряд ли успеют что-то предпринять.

– Нет, конечно, я так не считаю. Права на тебя принадлежат корпорации, но я решил, что могу позволить себе хотя бы немного облегчить свою задачу, присвоив вполне логичное имя, – просиял Преследователь, пока я начала постепенно снижать высоту полета.

Если я успею добиться своего, то вы просто не сможете сигануть из люка планолета с высоты пары десятков метров и выжить. Плотная лесная чаща пригорода заброшенного, смердящего радиацией Хироу-сити не позволит вам приземлиться, а там уже старые добрые подвалы высоток и тоннели, и развязки виадуков сделают свое дело, скрыв мои сигнатуры.

– И на том спасибо, – ухмыльнулась я, чутким слухом уловив кипишь в кабине пилота. – Никогда не планировала стать чьей-то собственностью, твоей – тем более.

– Сэр, я теряю управление над планолетом! – раздался испуганный клич пилота.

– Твою мать, «Парадигма» еще бы запряженную лошадьми повозку за нами прислала! – чертыхаясь и понося своего работодателя на чем свет стоял, пошатываясь от тряски, Преследователь отстегнул ремень и вместе с Мэтью, миротворцем, которому он совсем недавно двинул по челюсти, двинулся в кабину пилота.

Лучшего исхода и предположить нельзя было. Пока Преследователь ругался с пилотом, осыпая старый планолет грязными ругательствами, я взломала систему, отвечающую за пристегнутые ремни. Пряжка дернулась, но я успела вовремя поймать ее застегнутыми в наручники кистями рук. Дело за малым.

Под пристальные взгляды оставшихся в грузовом отсеке перепуганных от тряски миротворцев, я нарочито медленно, до непозволительного выреза расстегнула ворот рубашки правой рукой, левой придерживая ослабленный ремень. Мужчины – они и в Африке мужчины, а томный вид чертовски красивого андроида-девушки, поправляющей блестящие каштановые локоны, им всегда было нечем крыть, уж кому, как не мне, этого не знать. Они следили за каждым моим движением, даже не заметив, как люк планолета медленно начал открываться на нужной мне высоте. Деревья смягчат падение, а взломанные системы авиатранспорта еще какое-то время я смогу контролировать.

Медлить было нельзя. Пространства открытого люка уже было вполне достаточно, чтобы я смогла туда протиснуться, когда миротворцы вышли из оцепенения и смекнули, что их шевелюру треплет свежий ветер. Несколько быстрых шагов, и я уже летела на бешеной скорости вниз, через пару секунд удачно ухватившись за раскидистые лапы сосны. Лишь немного повредив левую руку, я оказалась на поверхности земли, блаженно наблюдая, как планолет снова набирает высоту. Еще какое-то время я контролировала системы, задав противоположный заброшенному городу курс.

Один ноль в мою пользу, кретин.

Глава 12

Еще одной нелепой ошибкой, которую я бы тоже могла зачесть в свою пользу, было строгое правило не использовать цифровые наручники при моей поимке. Да, с одной стороны, это было вполне оправданно: я ведь могу их взломать. Но, с другой – тогда нужно было хотя бы тщательно обыскивать свой объект преследования, прежде чем усаживать его в древний транспорт. Даже на бегу в город, я смогла спокойно достать из-за пазухи нож, и в два счета щеколда наручников брякнула, освободив мои кисти. Никаких беженцев и мятежников на моем пути не встретилось, что было вполне объяснимо: Хироу-сити, с тройкой важных производственных объектов, стал одним из многих, что подвергся прямому ядерному обстрелу во времена войны. Без специальных защитных костюмов туда по-прежнему никто в своем уме даже бы не сунулся.

Радиация и последствия взрыва оставили свой неизгладимый след: ржавые погнутые металлоконструкции, раздробленные летательные аппараты невиданных мастей, покрытые копотью глазницы окон полуразрушенных зданий, искореженные остовы прогнивающей вереницы автомобилей, тянущейся по рухнувшим виадукам… И возрождающаяся без человека природа. Деревьям, кустарникам и полевым цветам, прокладывающим свой путь к солнцу прямо сквозь асфальт и бетонные конструкции, было все равно на радиацию. Пусть где-то стволы сосен и кленов были чудаковатой, искривленной формы, но в городских джунглях кипела жизнь. Порхали птицы, сновали мелкие грызуны, жевали посохшую прошлогоднюю траву олени, привольно обхаживали свои владения волки и лисицы, не пуганные прежде существом на двух ногах. Они не обращали на меня никакого внимания, даже проявляли какую-то неосторожную заинтересованность к новому обитателю, позволяя приблизиться к себе на расстояние вытянутой руки.

Я чувствовала себя словно принцессой из старой сказки, Белоснежкой, которая вот-вот запоет приятную мелодию, послушать которую соберутся все животные без исключения. Это было одновременно прекрасно и дико. Никого из них, вопреки своей привычке, я не пыталась поймать, сделав ужином для своих союзников. Животные впитали в себя слишком много радиации, чтобы быть хотя бы мало-мальски пригодными для употребления в пищу. И оттого я искренне наслаждалась этим моментом, где мирно сосуществовали только я и эти прекрасные создания с лоснящейся шерстью и наивными доверчивыми глазами. Когда-то, еще задолго до моего появления ведь все так и было. Животноводческие фермы прекрасно справлялись со снабжением несчетного населения планеты всем необходимым, и людям не приходилось убивать тех, кто изначально был рожден свободным. Плотная сеть заповедников и строго контролируемые льготы на отстрел не позволяли охотникам переходить грани дозволенного. Теперь же на первый план вышло выживание, и не было времени думать о каком-либо разумном потреблении и морали. Выживал сильнейший, люди и сами стали животными, загнанными в клетку своим жалким существованием.

Я еще немного побродила по этому завораживающему оазису расцветающей жизни, неустанно сканируя пространство: где бы сейчас не был планолет Преследователя, сюда они явно не сунутся. Но я привыкла быть уверенной наверняка, поэтому, как только нашла нужные мне инструменты на покрытых пылью прилавках магазина, спустилась в подвал многоэтажки. С трепетом обнаружила, что ждать наступления ночи мне не придется наедине с самой собой: пара лисиц с выводком из совсем еще маленьких неуклюжих троих детенышей сначала угрожающе зарычала, когда я вторглась в их убежище, но, похоже, не почувствовав угрозы, сменила гнев на милость. Не прошло и часа, когда любопытные щенки под остерегающее рычание родителей решили исследовать новый объект в подвале. Робко и осторожно они то приближались ко мне, то убегали, но, очевидно набравшись смелости, и вовсе подошли близко настолько, что я смогла аккуратно взять одного из них на руки, погладив мягкую рыжую шерстку. Благодарное мурчание заставляло мое механическое сердце трепетать и таять. И вот уже все трое сидели на моих коленях, сражаясь за внимание неожиданного гостя.

Такие моменты были, пожалуй, единственными, когда я была искренне благодарна тому, что я – не человек. От меня не пахло, как от постороннего хищника, у меня вообще не было никакого запаха, кроме как, наверное, аромата леса, по которому я брела до города. Быть может, обладая чутким нюхом животного, они могли учуять металл под моей искусственной кожей, да уже привычный для них тонкий привкус радиации, исходящий из реактора в моей грудине. Безвредной для окружающих, но все же излучающий определенный фон.

– Ну все, ребятки, мне нужно заняться ремонтом, – подтолкнув недовольных щенков в сторону их родителей, я достала из рюкзака свой скромный инструмент.

Конечно, в этом городе не было ничего, что было пригодно для ремонта андроида. Его разбомбили и забросили раньше, чем наладилось наше производство. Но недалекие преследователи не удосужились проверить мои карманы, где как раз на такой случай был припрятан комплект заплат. Ловко справившись с починкой разъезжающего сустава и заменой поврежденного участка кожи на левой руке, я оставила свои попытки отгонять от себя шкодливых лисят, которые тут же принялись играться с отверткой, катая ее по полу.

Я могла бы вечно наблюдать за тем, как они резвятся, фыркают друг на друга, падают, карабкаются по моей одежде и игриво кусают друг друга за милые розовые ушки, пока я сама решала головоломку Марка. Сверившись с картами в своей памяти, сопоставив обозначенные координаты в простеньком уравнении с названиями городов, где упоминаются названия птиц, я пришла к единственному логичному выводу. Они были в заброшенной станции метро в пригороде Берд-сити, точнее, наверняка держали свой путь туда. Я облегченно вдохнула: это относительно недалеко от нашего прежнего убежища, пусть и дорога туда займет по меньшей мере пару дней. Но без меня они смогут практически без опаски передвигаться и днем, что само по себе неплохо. Расстояние длинною в девяносто семь километров на юг будет непросто преодолеть с кучей пожитков и травмированным Джейкобом, но они справятся, я уверена. Во всяком случае, благодаря моей сомнительной авантюре по их следу не должен никто идти.