Путь наверх. Воительница

Воительница зажмурилась, мотнула головой, отгоняя наваждение, а когда вновь открыла глаза, рука, державшая серебряный кубок, была обыкновенной человеческой рукой с длинными тонкими пальцами, не костлявая совсем, разве бледная – и только.

Глава вторая.

Предложение

Как долго носило Демиру по свинцовым волнам этого тяжёлого сна, она того не ведала. Выпив колдовского зелья, она рухнула в бездну без конца и начала, без звука и света, чёрную, ровную, незыблемую.

– Хозяин, не оставляй меня больше с нею! – вопил по ту сторону бездны испуганный голос. – Она умирает! Она бредит и в бреду говорит страшные вещи!

– Она не умрёт, – насмешливо отвечал ему другой голос, низкий, знакомый, – она не прошла всего пути.

Демира мечется по постели, пытаясь вырваться из цепких объятий Гипноса.

– О, хозяин! – шепчет полный тревоги первый голос. – Она так молода и так прекрасна! Моим очам больно зреть, как эти раны уродуют её совершенное тело! Бедняжка!

– Ха-ха-ха! – смеётся отрывистым сухим смехом тот, другой. – Уж не влюбился ли ты, Арефа?

– О, хозяин! – вздыхает первый голос. – Она даже не взглянет на меня!

– Взглянет, отчего же! – хохочет второй голос. – И только!

Ледяные пальцы касаются лба Демиры. Тяжело вздохнув, она открывает глаза, видит бледное лицо Арий Конрада. Он кладёт холодную ладонь на её грудь, шепчет звучным клокочущим шёпотом:

– Инфламма! Риторна!

Облако густых благовоний окутывает раненую, и в дымке курений она видит другое лицо, юное, чистое. Чёрные глаза смотрят на неё встревоженно, и поймав её взгляд, улыбаются. Юноша отбрасывает со лба чёрные кудри и радостно восклицает:

– Она пришла в себя, мессир!

– Видишь, Арефа? – удовлетворённо кивает магистр. – Свою жизнь она не ценит ни в динар, но не ей решать, когда уйти. Каждый должен пройти свой путь. А теперь дай ей поесть.

Юноша поднёс к губам Демиры чашку с похлёбкой, но она сделала слабое движение рукой, отстраняя посудину.

– Хозяин, – озадаченно проговорил юноша, – она не хочет есть. Должно, невкусная похлёбка? Может, я забыл чего положить? Корешков забыл?

– Кишков лягушачьих забыл! – передразнил его Арий Конрад. – Она не ест, потому что думает, что ты намешал в своё варево червей и жаб. А колдуны не едят червей и жаб, они лишь пьют в полнолунье кровь девственниц.

– Скоморох базарный! – хрипло проговорила Демира, удивляясь тому, как тихо звучит её голос.

Арефа побледнел так, что его румяное лицо стало бледнее лица магистра.

– Мессир, – прошептал он, – вы слышали?

– Меня мутит от запаха еды, – будто колючий ком стоял в горле, мешал говорить Демире, – когда я смогу есть, я съем и червей, и жаб, и всё, что дадите.

Арий Конрад в упор смотрел на дерзкую воительницу, пряча улыбку в уголках жестоких надменных губ.

– Свою жизнь она не ценит ни в динар, – повторил он, – а правитель Аль Магруф готов заплатить за неё десять тысяч. Присматривай за ней, Арефа, – велел помощнику и вышел из кельи.

– Десять тысяч динариев! – повторил ошеломлённый юноша. – Такова цена за твою поимку? Что ты сделала, что за тебя обещана такая плата?

– Почему ты зовёшь его хозяином? – спросила Демира. – Ты служишь ему?

– Магистр Арий Конрад воспитал меня, – ответил Арефа, – моя мать была уличной женщиной. Роды застали её в лесу. Когда мессир нашёл меня, она была мертва. Он подобрал меня младенцем, выходил, вырастил, и я предан ему душой и телом.

– О да! – согласилась воительница. – Лучший способ заполучить верного пса – это приручить его щенком.

– Магистр заменил мне отца! – возразил оскорблённый Арефа.

– Да ведь он молод! – не поверила Демира. – Если он воспитал тебя, то должен быть в летах!

– Магистр живёт уже третий век! – сказал юноша. – Ему известен секрет вечной молодости.

– А бессмертия? Я слыхала, он бессмертен…

– Увы, мессир смертен, – печально вздохнул Арефа, – но он сумеет найти секрет бессмертия, – добавил уверенно.

– Слишком скучно быть бессмертным, – губы раненой сложились в презрительную усмешку, – гоняющийся за вечной жизнью и боящийся смерти труслив и смешон.

– Не говори так! – побледнел ученик магистра. – Арий Конрад не знает страха! В его груди сердце льва!

– Лев тоже собака! – зевнула Демира и, не видя, как вскинулся Арефа, спросила: – Колдун поручил меня твоим заботам. Как долго его не будет?

– Сколько обычно длится месса на горе Кулаберг? – спросил сам себя юноша. – Дня три, редко, когда дольше.

– Надо поправляться и уезжать отсюда, – пробормотала Демира, взяла миску из рук Арефы, и, давясь, через силу глотнула теплого супа.

Всяк слыхал про то проклятое место – чёрную гору Кулаберг, обиталище Аримана – Князя Тьмы. Туда не то, что человек – дикие звери не смеют ступать, там не растёт ни одного дерева, и ни одна птица не расправляет крылья над её вершиной.

Мистический Орден Сов! Три века назад его рыцари бросили вызов Ормузду – Богу Света, желая выкрасть у его жрецов Книгу Бессмертия и приготовить эликсир вечной жизни, дарующий безграничную власть в Новом мире. Согласно преданиям, Совы потерпели поражение в неравной битве с Ангелами Света. Те, кто остались в живых, не смогли найти дороги обратно из Белой Пустыни, и в наказание за свою гордыню вечными тенями обречены скитаться по раскалённым пескам. Лишь Арий Конрад чудесным образом избежал кары, обрёл секрет вечной молодости и полон-таки решимости обмануть Ормузда и завладеть Книгой Бессмертия.

Этот живой призрак рождал в Демире неизъяснимый трепет; своим могуществом, властью над необъяснимым против воли притягивал к себе. Он умел управлять временем, владел секретом вечной молодости, легионы демонов подчинялись одному взмаху рукава его красного плаща. Грозный и прекрасный, надменный и величественный, презрительный и равнодушный, Арий Конрад не мог не вызвать к себе интерес.

К вечеру того же дня Демира нашла в себе силы подняться с постели, оделась и заплела косы. Арефа поил её мерзостными отварами, нестерпимо-горькими, скулы сводящими, но эти зелья возвращали её к жизни.

Ночью она спала спокойно, без кошмарных сновидений, а к исходу нового дня даже смогла выйти из чертогов колдуна к свету.

Солнце клонилось к закату. Демира и Арефа стояли у подножия скалы – жилища Арий Конрада – и смотрели на медленно опускающийся за кромку чёрного леса огненный шар. Красные отблески лизали вершины деревьев, в лучах заката небо казалось багрово-фиолетовым. Солнце золотило длинные ресницы Демиры, смягчало суровый взор воительницы.

Природа готовилась ко сну. Всё вокруг дышало чистотой и покоем и даже не верилось, что здесь, в этой скале – обитель чёрного мага, переплетение подземных галерей, где вальсируют призрачные фантомы, радуясь завершающей стадии мессы на Кулаберге.

Следующим днём Демира совсем оправилась. Раны затянулись и почти не болели, слабость отступала. Арефа расстарался: сварил на ужин такую похлёбку из зайчатины, что можно было вместе с ложкой её съесть. И поев, Демира почувствовала, как в раненое тело возвращаются и прежняя ловкость, и гибкость, и сила.

– Хочу спросить тебя, Арефа, – сказала Демира, – наёмники Аль Магруфа, что гнались за мной, что с ними сталось?

– Я покажу тебе, – ответил юноша, – следуй за мной.

Они прошли через весь длинный коридор, затем он отворил боковую потайную дверь, и Демира увидела ведущую вниз каменную винтовую лестницу. Арефа снял со стены факел и взял её за руку.

– Не оступись.

Опираясь на горячую, вздрагивающую от волнения руку юноши, Демира осторожно спустилась вниз и вошла в сырой промозглый зал. Она не сразу поняла, из чего сделаны лампады, освещающие это место, а когда разглядела, то холодок скользнул по спине. Ароматное масло горело ровным светом в тщательно отполированных человеческих черепах!

О магистре Ордена Сов ходили разные слухи, но теперь она сама видела, что являет он собою. Их было двенадцать! Двенадцать вооружённых до зубов головорезов, каждый из которых одним взмахом сабли мог разрубить противника пополам.

– Арефа, – борясь с тошнотой, прошептала Демира, – колдун отсёк им головы и выпотрошил их черепа?

– Мне про то неведомо, – отозвался юноша, спокойно поправляя фитиль в одном из светильников, – мессир принёс тебя, раненую, беспамятную, бросил мне под ноги мешок с этими черепами и велел сделать из них лампады. В эту же ночь он спустился в этот зал и зажёг их взглядом – все двенадцать. Потом долго стоял посреди зала, скрестив на груди руки, и от тела его шёл едва зримый голубой свет. Потом сказал: «Видишь, Арефа, как горит масло в этих светильниках? Так же горят в аду души тех, кто хотел погасить этот луч света».

– Что он может знать о свете! – горько вздохнула Демира.

– Он знает, – ответил Арефа, с тихим благоговением глядя на неё, – и хоть очи твои чёрны, как безлунная ночь, в них живой ясный огонь. Косы твои пахнут летней травой, все краски солнца играют на твоём лице. Ты истинно дитя Солнца. Не Луны.

Демира вздохнула. Цветистые речи из мужских уст не ласкали её гордыню, не трогали слух и вызывали лишь досаду. Она молча прошла в середину зала, где стояла огромная, под потолок, золотая статуя богини Гекаты. Может, и не золотая, а лишь покрытая позолотой. Откуда столько золота? В этих скалах сокрыта золотая жила? А может, сам колдун плавит золото здесь, под землёй?

У подножия статуи был сооружён массивный каменный жертвенник, пятна засохшей крови темнели на нём, и воительница ощутила нестерпимое желание поскорее уйти отсюда, подняться из подземелья к свету. Она шагнула к крутым ступеням, Арефа догнал её, взял за руку и помог выйти. Юноша прожил с Арий Конрадом всю жизнь, с рождения, и ничто не смущало его в этих отшельничьих покоях, а у Демиры всё увиденное вызывало смятение. Когда они вышли из каменных чертогов, её ещё долго сотрясала дрожь.

– Улететь бы птицей, – тихо молвила она, глядя в серую прозрачность осеннего неба.

– Твой конь пасётся по ту сторону горы, – отозвался Арефа, – ты можешь уехать, когда захочешь.

– Завтра, с первым лучом рассвета, – решила Демира.

Юноша смотрел на неё, и печаль таилась в его взгляде.

– Далёк твой путь? – выговорил он через силу.

– О да, – взгляд воительницы, устремлённый вдаль, был отрешён и холоден, – я пересеку Киммерию и двинусь на Север. Там я найду своё королевство. Я верю, что где-то оно есть – моё королевство.

– А король? – голос Арефы звучал совсем безжизненно.

Демира повернулась, смерила его тяжёлым взглядом, и уголки её красивых, чуть полноватых губ дрогнули в презрительной усмешке.

– Зачем мне король, Арефа? Я буду королевой.

– Дух твой твёрд, взгляд ясен, руки ловки, ноги быстры, ум остр – ты будешь королевой, – заключил ученик магистра.

– Не возьму тебя с собой, – отрубила Демира, – не люблю рабов.

Арефа молчал, глядя, как танцует ветер в опавших листьях.

– В хрустальном шаре ты видишь этот мир, – напомнила воительница, – у каждого свой путь. Служи магистру, и, возможно, он поделится с тобой секретом бессмертия.

В глазах юноши сверкнул странный огонёк, губы разомкнулись, он хотел что-то сказать, но не произнёс ни слова. Демира подошла ближе и положила ему на плечо руку. Взгляд её потеплел.

– Ты заботился обо мне. Я буду помнить.

– И я тебя никогда не забуду, – эхом отозвался Арефа.

Когда совсем стемнело, они разожгли костёр и пекли на огне лесные яблоки, нанизав их на тонкие прутики. Луна пошла на убыль и смотрела из-за облаков, хитро прищурив единственное око. Воздух, наполненный полынной горечью, запахом прелой травы, ещё хранил тепло осеннего дня, дурманил, кружил голову. Тихо потрескивали янтарные уголья, и далеко за лесом, в болоте, заросшем осокой, тоскливо кричала выпь.

Демира сидела близко к костру, натянув на голые колени рубаху и обхватив их руками. Отблески пламени бросали золотые тени на её задумчивое лицо. Тяжёлые косы чёрными змеями спускались по спине. В них девушка вплела маленькие жёлтые цветочки, что цветут в лесу до поздней осени. Арефа собрал их днём, чтобы её порадовать.

Они молчали. Магия ночного леса была так сильна, и единение с природой было настолько тесным, что вмешаться живым словом – значило сломать хрупкую гармонию.

В небе трижды ухнул филин, и эхо зловещим многоголосьем повторило его полночный клич. И едва стихли последние отзвуки, как приглушённый опавшей листвой, послышался топот копыт, и из леса на полном скаку вылетел чёрный, словно из царства мрачного Аида, конь.

Верховой, закутанный в плащ, осадил лошадь перед самым костром так резко, что та взвилась на дыбы, показав всю силу и грацию неукротимого животного. Всадник сбросил капюшон – и Демира узнала магистра Ордена Сов Арий Конрада.

– О, ты совсем оправилась, – голос колдуна звучал глухо, словно тело его уже перенеслось сюда, а сознание ещё находилось там, на вершине Кулаберга, – когда отправишься в путь?

– На рассвете, – ответила она.

– Достанет ли тебе сил? – глаза цвета расплавленного олова смотрят на неё в упор.

– Да, – последовал решительный ответ.

Арий Конрад медленно повернул голову, оглядел ночной лес, словно раздумывая о чём-то, потом позвал:

– Карфакс!

Вдалеке послышалось знакомое ржание, топот копыт, и на поляну к пещере выехал конь Демиры, сильный, быстрый выносливый жеребец буланой масти.

– Карфакс! Мой верный! Мой славный! – Демира подошла к коню, похлопала по боку, погладила. Уж и не чаяла увидеть, думала, убежал, заплутал в лесах, волкам на обед достался. А вон как, Последний из Сов и ей жизнь спас, и коня не оставил.

Жеребец всхрапнул, потянулся к хозяйке, ткнулся бархатной мордой в плечо.

– Довольно нежностей! – холодно бросил Арий Конрад. – У нас мало времени. Пока ночь не повернула на день, нужно доехать до священного источника и искупаться в его водах. Это вернёт тебе силы. Едем.

Демира не спорила. Привычным движением вскочила на спину неосёдланного коня. В раненом боку кольнуло болью, и воительница стиснула зубы, сдерживая стон.

– Вперёд, Карфакс! – и буланый послушно поскакал вслед за чёрным рысаком магистра.

В полном молчании пересекли лес. Потом пошли скалы – в свете убывающей луны они казались чёрными. Узкая лесная тропа – двоим не разъехаться – в этом месте ещё более сужалась, делала крутой поворот, и конь на полном скаку выносил всадника на берег маленького озера. Его наполнил водопад, обрушивая с высоты гранитного кряжа быстрый ручей. Внизу в скале вода промыла грот, и пенный поток падал перед ним отвесной стеной, а сбоку, разбиваясь о камень, ронял воду легко и мягко.

Всадники спешились, отвели коней на поляну, оставив щипать последнюю желтеющую траву, и вернулись к озеру. Демира сняла высокие кожаные сапоги, ступила в воду. Ступни обожгло холодом – до чего студёная, но она упрямо шагнула вперёд.

Арий Конрад стоял рядом, на мокром песке, откинув капюшон чёрного плаща и скрестив на груди руки.

– Разденься, – велел он низким приглушённым голосом, – расплети косы и сними повязки. Целебные воды источника залечат раны и дадут твоему телу силу и твёрдость этих камней, мудрость и мягкость этого озера, чистоту этого ветра.

Демира миг поколебалась, но взгляд магистра был столь бесстрастен, что она отбросила смущение, стянула через голову полотняную рубаху и принялась снимать повязки. Раны затянулись и заживали быстро, прежняя сила возвращалась в тело.

Лунный свет рассекал поверхность озера серебряной дорожкой. Демира прошла по отмели к гроту, на ходу проворно расплетая косы. Тряхнула волосами, вдохнула глубоко и шагнула под холодный поток. Дух перехватило, сердце замерло, и тот час же ей стало жарко, кровь быстрее заструилась по жилам, утихла боль. Вода и впрямь была волшебная – вливала крепость, несла исцеление. Забыв о стоявшем на берегу магистре, Демира подняла вверх руки, потянулась к потоку навстречу. С наслаждением подставила лицо холодным струям, закрыла глаза, растворяясь в шуме падающей воды.

Она забыла обо всём на свете, и в себя её привело, как и тогда в пещере, ощущение тяжёлого пронзительного взгляда. Демира вздрогнула, открыла глаза и резко обернулась. Рука привычным движением скользнула к бедру, где обычно висел тяжёлый кованый меч, но в тот же миг воительница осознала свою оплошность и опустила руку.

Громкий смех многократным эхом пронёсся в скалах и замер где-то вдали, оборвавшись на самой высокой ноте. Демира вышла из воды, на ходу выжимая волосы, и подошла к магистру почти вплотную, мельком отмечая, что ростом достаёт ему чуть повыше плеча. А ведь она не коротышка, высокая, статная.

– Надо мной смеёшься? – спросила, яростно отбрасывая назад мокрые волосы.

– Смеюсь я не часто, – ответил Арий Конрад. Голос его звучал холодно, но в серых, внимательно глядящих глазах вспыхивали задорные искорки, – я не осмеивал тебя, – добавил он серьёзно, – оденься, замёрзнешь, – наклонился, поднял с песка полотняную рубаху и протянул её Демире.

Интересно, сколько женщин перебывало на его ложе, что он так спокойно, не меняясь в лице, смотрел на неё, обнажённую?

В любви и на войне Демира была безумна, и после смертной битвы отдохнуть, напившись допьяна в мужских объятиях, было для неё привычным делом. Утром уходила, не оглядываясь, не смущаясь, не сожалея, не привязываясь. Но никакие силы не столкнули бы её в объятия Арий Конрада – этого бесстрастного, мрачного колдуна. Быть может, его крепкие руки сулят небесные наслаждения, но ей по душе земные мужчины, простые смертные. Не нужно гадать, каков он с женщиной, этот получеловек, полузверь.

Воительница надела грубую рубаху, обулась, откинула на спину тяжёлые от воды волосы. Рубаха неприятно облепила влажное тело. Арий Конрад по-прежнему не сводил с неё глаз.

– Ты любишь оружие? – вдруг спросил он.

– Да, – Демира всегда отвечала на прямо поставленный вопрос так же – коротко и прямо.

– Ты слышала о Разящем Без Промаха Мече, что закалён в пламени Ада?

– Слышала, – последовал ответ.

– Хочешь владеть им? – медленно проговорил магистр, глядя на неё в упор.

– Что я должна делать? – спросила воительница.

– Ты пойдёшь со мною за семь перевалов, в пустыню Яхтан – в Белую Пустыню, туда, где святилище Ормузда граничит миры на Этот и Иной. Спустившись в святилище, ты овладеешь Мечом.

– А что получишь ты? – поинтересовалась Демира.

– Книгу Бессмертия, – спокойно ответил Арий Конрад.

– Чтобы завладеть миром? – уточнила воительница. Едва заметная усмешка скользнула в её голосе.

– Там видно будет, – уклончиво отозвался магистр.

– Нет, – Демира покачала головой, – эти игры не по мне. Найди другого спутника.

– Мой выбор пал на тебя, – отрезал колдун.

– Я не хочу биться с Воинами Света за Дьявольский Клинок, – пояснила Демира, – я молода, я мало видела мир, и я хочу найти в нём своё королевство.

– Тогда тебе тем более необходим Разящий Без Промаха Меч, – кивнул Арий Конрад, – без его помощи тебе не стать королевой.

– Мне не нужна помощь богов, – Демира дерзко усмехнулась, – в этой жизни я рассчитываю только на свою силу, ловкость и быстроту. Я одна пройду свой путь и стану королевой.

– Твоя воля, – Арий Конрад подозвал своего чёрного рысака, вскочил в седло и поскакал обратно, оставив свою гостью одну.

Эту последнюю ночь в доме чародея Демира провела в кошмарных сновидениях. Ей снился Дьявольский Клинок, о котором она столько грезила. Во сне она вновь пыталась завладеть им, и вновь терпела неудачу.

Под утро ей привиделся Последний из Ордена Сов. Ангел ада, он стоял в её изголовье, смотрел холодно и презрительно. Под ним горела земля, пламя победно ревело, захватывая ступни, поднималось выше, лизало колени, но магистр, не отрываясь, смотрел на Демиру, словно не чувствуя боли и жара. Потом резко наклонился к ней, будто желая поцеловать. Воительница вскрикнула и проснулась.

Сквозь восьмигранное оконце проникали в каменную келью серые рассветные сумерки. Пора. Демира слезла с постели, натянула мягкие замшевые штаны, оставленные тут для неё; тонкую, но прочную кольчугу надела поверх рубахи. Тут же был и шлем, вроде тех, что носят северяне Киммерии. Со лба посередине клином спускалась узкая металлическая пластина, защищая переносье. Шлем пришёлся как раз впору.

Демира бросила горсть воды в лицо, глотнула из кувшина, сунула за пазуху кусок хлеба в тряпице, перепоясалась, взяла оружие и вышла из пещеры. У входа стоял Арий Конрад в чёрном плаще с низко надвинутым на лоб капюшоном, и бледный, печальный Арефа. Глаза юноши покраснели, припухли, воспалённый взгляд говорил о бессонной ночи.

– Уже собралась? – глухо прозвучал голос магистра.

– Пора, – отозвалась Демира, с тихим восторгом глядя на поднимающийся за кромкой леса красный солнечный диск. Лучи лизнули лицо девушки, и всё существо её охватил тайный трепет, предвкушение чего-то нового, радостного.

– Карфакс! – звонко крикнула Демира.

Палевый скакун тот час же откликнулся на зов. Несмотря на тяжёлые доспехи, воительница вскочила в надетое чьей-то заботливой рукою седло с привычной лёгкостью.

– Прощайте! – она подняла руку, последний раз салютуя и благодаря.

Поднимаясь на небосклон, солнце позолотило её шлем, сверкнуло в металле кольчуги. Сильная телом, красивая ликом, храбрая духом воительница, случайный гость в доме магистра, или – случайности не случайны? Они прощались, не ведая, суждено ли им встретиться вновь.

– Я буду помнить! – добавила Демира.

– Удачи тебе в пути, – пожелал Арий Конрад.

В глазах Арефы стояли слёзы, он подался вперёд и бросил Демире букет последних осенних цветов. Она ловко поймала его, улыбнулась юноше и, развернув коня, пришпорила его и поскакала вперёд, навстречу восходящему солнцу.

Глава третья.

Сделка

Удивительно погожий выдался день. Солнце светило, как в майский полдень, но на городских деревьях не осталось ни листочка, и главную площадь с утра припорошило крупитчатым первым снежком. Недолго радовался город его чистой белизне. Уже к полудню площадь стала грязной, безжалостно затоптанной ногами жадной до зрелищ толпы.

Событие, ради которого собрался люд, для Агропы новым не было – в два часа пополудни здесь должны были сжечь ведьму. В эту осень уже казнили двух чернокнижниц – одна плакала и просила помилования, другая сквернословила, плевалась в толпу и сыпала проклятиями. Ничего особенного, было бы на что смотреть. Городские бездельники сетовали, что скоро костры будут гореть на пустых площадях, скучно-де проходят казни, догадались бы хоть пороть ведьму перед костром или ломать ей кости. А то сожгут, и вся недолга, ходить, глазеть – только время терять. Но сегодня сюда стеклась добрая половина города.

Предстоявшее зрелище стоило ожиданий. Болтали, будто приговорённая была связана с последним из Ордена Сов, отшельником и магом Арий Конрадом. Охотились за нею давно и многие – ещё бы! Сказочную награду обещал правитель за её поимку – десять тысяч динариев! Этой осенью почти настигли, почти пленили, но Последний из Сов встал на её защиту, и лютую смерть приняли недруги ведьмы.

О, как ликовали схватившие её псы, получив вожделенный мешочек с золотом! Повезло неслыханно! И боя между ними не было. Подкупив юродивого Юсуфа, что знал в Агропе все закоулки, они вышли на её след. И найдя в какой-то харчевне, просто дождались, когда выйдет на воздух, а потом набросились с сетью, все, скопом. Да так слаженно и чётко сработали, ни меч не успела выхватить, ни кинжал; скрутили, опутали – и поспешили к государю. Аль Магруф даже награду добавил – с каждым годом надежда отыскать её таяла – и поспешил в темницу, взглянуть на неё, увидеть страх в её глазах, услышать мольбы о пощаде.