bannerbanner
Письма. Том III (1936)
Письма. Том III (1936)

Полная версия

Письма. Том III (1936)

Язык: Русский
Год издания: 2023
Добавлена:
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
3 из 6

Итак, шлем Вам всю твердость души.

Сердцем и духом с Вами,

Р[ерих]

11

Н.К.Рерих – А.Э.Махону*

23 января 1936 г.[Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]

Мой дорогой полковник Махон!

Отвечаю на Ваше последнее письмо Святославу и в весьма горький час – давайте пошлем почившему королю наши лучшие мысли[41].

Мы ознакомились с пересланным Вами письмом г-на Фрэнка Раттера, которое мы настоящим возвращаем с благодарностью. Что касается его предложения о Галерее Тейт[42], то этот вопрос следует прояснить максимально дружески. Есть старая пословица, что «в чужой монастырь со своим уставом не ходят». Так и в этом случае будет лучше выяснить их условия, их сроки, площади и все прочие вопросы, которые могут возникнуть в этой связи. Любая галерея и тем более музей имеет свои собственные правила. Я всецело осознаю, что г-н Раттер указывает Галерею Тейт, и это свидетельствует о его серьезном отношении к моей выставке. Но музеи часто бывают заняты на длительные периоды, кроме того, текущие исключительные события могут также повлиять на положение дел. Поэтому, я думаю, можно запросить саму Галерею Тейт, основываясь на письме г-на Раттера. Здесь, думаю, будет целесообразным приложить для директора галереи какую-то литературу, возможно, Тандана[43], монографию «Корона Мунди»[44], и обязательно сообщить ему имена членов Выставочного комитета моей последней выставки в Лондоне в 1920 году. А в дальнейшем может пригодиться и копия статьи г-на Раттера.

Вместе с Вами радуюсь, что г-жа Махон столь чудесным образом спаслась от огня, и мы все надеемся, что Вы пребываете в добром здравии.

Г-жа Рерих шлет Вам обоим свои самые сердечные приветствия, к которым мы все присоединяемся.

Искренне Ваш.

12

Н.К.Рерих – З.Г.Лихтман*

24 января 1936 г.[Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]

Моя дорогая г-жа Лихтман,

Благодарю Вас за отчет Мастер-Института Объединенных Искусств № 201 за период 5 ноября – 5 декабря 1935 г. Из него я заключаю, что доверенная Вам работа Института продвигается успешно. Вижу, что помимо работы в студиях студентам читаются циклы познавательных лекций, посвященных выдающимся мыслителям и деятелям искусства. Такие лекции действительно могут увлечь учащихся различных классов и позволят им обрести неисчерпаемое вдохновение для собственного творчества. Вне всякого сомнения, эти лекции помимо студентов привлекут и других друзей искусства, и, таким образом, установятся полезные контакты. Уверен, что в Олбани всецело одобряют такую познавательную программу, которая закладывает в сознание народа широкие, позитивные и созидательные основы.

Процитированное в отчете письмо г-на Дэвида К. Мобли говорит само за себя, и трое студентов, несомненно, сожалеют о своей опрометчивости.

Шлю Вам свои самые сердечные пожелания к началу следующего семестра, ознаменованного пятнадцатой годовщиной Мастер-Института Объединенных Искусств.

С самыми сердечными приветствиями.

Искренне Ваш,

Президент-основатель Мастер-Института Объединенных Искусств

13

Н.К.Рерих – М.А.Таубе

26 января 1936 г.[Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]

ДОВЕРИТЕЛЬНО

Дорогой Михаил Александрович,

Спасибо Вам большое за письмо, которое пролило нам свет на подробности происходящего в Нью-Йорке. Когда-нибудь лично расскажу Вам такие неожиданные махинации и злоупотребления, дошедшие до подлога, что Вы ужаснетесь. Как теперь мы видим, уже значительное время подготовлялся план захвата главным образом здания, а с ним и Нью-Йоркских Учреждений. Как Вы знаете, с 1932 года происходила финансовая реорганизация, которая закончилась успешно благодаря нашим друзьям и просветительным задачам Учреждений, и закончилась в феврале 1935 г. Очевидно, тогда же чета Хоршей с их соучастницей мисс Эстер Лихтман решили привести в исполнение план захвата, воспользовавшись моим отсутствием. Таким образом, в начале июля, без всякого повода с нашей стороны, вдруг все перевернулось. Вместо высочайших суперлативов, наполнявших их письма в течение четырнадцати лет, все самым грубейшим образом перевернулось обратно. Мало того, г-н Хорш вдруг объявил себя единственным собственником всех шер Мастер-Института Объединенных Искусств, которому после реорганизации было передано здание. Ложь г-на Хорша немедленно обнаружилась, ибо у других членов Трэстис оказались его же расписки в принятии этих шер лишь на хранение. Вы можете себе представить, на что оказался способен вдруг возродившийся дух брокера! Пользуясь фальшивым присвоением шер, г-н Хорш единогласно пожелал выбросить всю остальную первоначальную группу основателей. По счастью, это темнейшее намерение почти чудесным образом накануне дошло до сведения верных сотрудников, и они в один вечер успели передать дело адвокату и за ночь составить протест, который представили утром судье. Было наложено запрещение на незаконное поползновение г-на Хорша, и теперь дело находится всецело в руках адвокатов. В то же время среди всяких других махинаций г-н Хорш и его две сообщницы начали рассылать письма, подобные полученному Вами, а может быть, еще сильнее и темнее. В каком-то припадке злоумышления они хотят все нарушить и завладеть домом – ведь просветительная сторона для них вдруг оказалась на последнем месте.

Между прочим, они стараются показать Мастер-Институт Соед[иненных] Искусств новым Учреждением, тогда как он является нашим старейшим Учреждением 1921 года, мною основанным еще до подхода четы Хоршей и мисс Эст[ер] Лихтман. Всякими манипуляциями они овладели г-ном Уоллесом, к которому проникли по нашей же рекомендации. Надо знать, что Уолл[ес] в наших организациях не участвовал и появился лишь на Конвенции в Вашингтоне. Разрыв с Уолл[есом] в прошлом июле произошел с того, что он по какому-то до сих пор неизвестному нам навету злоумышленников грубо прервал свои сношения с мисс Фр[ансис] Грант, с которой был знаком девять лет, при этом также неожиданно грубо обошелся и с г-ном М.Лихтман[ом], которого до этого называл своим братом. Конечно, мы всецело остались на стороне Зин[ы] и М.Лихтманов и Фр[ансис] Грант – первоначальной группы, начавшей с нами в 1921 году Мастер-Институт. Со стороны злоумышленников были намеки, [что] они не будут работать с тремя помянутыми сотрудниками, но согласны работать с нами. Когда же мы по справедливости еще утвердили этих сотрудников, то злоумышленное трио так же яростно набросилось и на нас. Конечно, подводя итог, каждый скажет, что невелика потеря, если брокер с женою и с Эстер Лихтман не выдержали экзамена просветительной культурной работы. В каждом Обществе есть и приходящие, и уходящие, тем более что здание в Нью-Йорке нельзя же считать альфой и омегой наших культурных заданий. Но это обстоятельство злоумышленникам всегда и не нравилось, потому они всегда были против Парижа, против Вашего участия в Центре и против всех Обществ и Групп в других странах. О Шейлоке уже давно Шекспир написал. Да и Иуда достаточно известен. Но происходит выявление ликов. Лучшие люди с нами, и мы имеем от них самые трогательные заявления. Морис Лихтман торжественно отказался от своей сестры Эстер и очень терзается, что именно его сестра запятнала себя таким темным злоумышлением. Среди любопытных по этому делу формул вспоминается тирада известного писателя К[осгрэва]: «Я всегда думал, что это чудо, если такой человек, как Хорш, с его лишь Уолл-стрит инстинктами мог бы пожертвовать на такое дело. Я объяснял это себе лишь прикасанием Св. Духа в лице Николая Рериха. Очевидно, Хорш [не смог] выдержать и вернулся к своему прежнему состоянию». В разных вариантах эта формула запечатлевается в пространстве.

Весьма интересно, ответят ли трое на Ваше письмо. Надеемся, что этот их ответ Вы также нам сообщите. Просим Шкл[явера] сообщать нам все подробности, ибо из общеписательных выражений нельзя вывести определенных заключений, а сейчас именно нужны факты. Ведь весь смысл и вся правда на нашей стороне и стороне трех притесняемых сотрудников. Слышим, что из Комитета Пакта ушел, очевидно, по тем же наветам, но по его некоторым особенностям мы не жалеем[45]. И вообще, если он не дает себе труд разобраться в существе и слушает уличную клевету, то он уже не деятель серьезного дела. Любопытнейший отбор ликов происходит! Но ушедшие с избытком заменяются новыми хорошими друзьями. Еще раз спасибо за Ваши дружеские сообщения, надеемся, что у Вас все идет ладно и семья Ваша находится в добром здоровье.

Все мы шлем Вам и супруге Вашей сердечный привет. Странно, что Вы не получили Рижск[ую] книгу, – пошлем ее. Твердо знаем, что без борьбы нет и победы.

Духом с Вами.

14

Н.К.Рерих – З.Г.Лихтман, Ф.Грант и М.Лихтману

30 января 1936 г.[Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]

№ 30

Родные наши З[ина], Фр[ансис] и М[орис], радостно было читать Ваши сообщения о благородном порыве Сто[кса]. Оба его предложения – и о Ком[итете] Защиты, и его мысли о брич оф трест[46], – все это показывает, что он не только понимает положение вещей, но и действительно духовный человек. Конечно, мнения его и Косг[рэва] об организации Комитета Защиты должны быть принимаемы очень внимательно. Как уже мы писали, полезно существование двух Комитетов. Один, небольшой по численности – компактный и составленный с согласия Косг[рэва] и Ст[окса], а другой – большой, в который войдут все друзья и доброжелатели. Таким образом, оба эти Комитета будут резонаторами и утверждениями один другого. Второй правильно называть Комитетом Друзей, хотя, может быть, на месте найдется по желанию участников какое-либо другое название. Для нас, конечно, очень близко упоминание слова «Друзья», но, как всегда, ценя самодеятельность, мы предоставляем решить, как лучше к моменту.

Ведь эти Комитеты мы не рассматриваем как чисто временные, наоборот, они должны лечь в основу новой организации. В первый Комитет Защиты, может быть, войдет и Милликан после знакомства с ним. В таком случае следует туда же пригласить и его друзей, г-на и г-жу Скотт. Не было ли хорошего контакта с Селленом – ведь прежде он, по-видимому, относился очень дружественно? К нашему удивлению, при последнем письме от Кезенса он препроводил нам и копию своего письма от 22 янв[аря] к г-ну Хорш[у], предваряя о своем приезде будущим летом в Нью-Йорк. Очевидно, он ни о чем не слыхал, и потому пришлось ему выяснить положение. Посылаем Вам копию моего письма к нему. Письма Кезенса ко мне были очень братски дружественны. Не забудем, что он до Формана был председателем Комитета Пакта, и потому его голос среди происходящих нападений значителен. Еще восьмого янв[аря] я писал де Во, выясняя положение. Вчера мы получили ее ответ на это письмо, в котором она пишет о разных предметах, но не касается главной темы моего письма. Сообщает о враждебности к Пакту в Женеве в связи и с [образованием] Общ[ественной] Интеллект[уальной] Кооперации[47], о чем мы все давным-давно знали. Нападает также на шумные собрания «Утвержд[ений]»[48]. Не хотела ли она убрать их так же, как были убраны Кеттнеровцы[49]? Некоторым людям, приближающимся к кладбищу, хотелось бы уже всюду видеть спокойствие могилы. Кроме того, по человеческой психологии, каждый ушедший хотел бы, чтобы позади него все развалилось, и тем доказать свое необычайное значение. Конечно, многолюдность, какой отличается культурная среда «Утвержд[ений]», некоторым людям неприятна. Вы спрашиваете, что знает Шкл[явер], – ему в общих чертах объяснено положение захвата с упоминанием о присвоении шер и о том, что признаки начались уже с [19]34 года. Также еще общее знают К[арл] Ив[анович] Стур[э] и Рудз[итис], остальные знают еще лишь о предательстве, теперь будем сообщать им больше.

Каждый день ждем каких-либо известий о движении с делом такс – ведь время идет. Надеемся, что адвокаты не упускают из виду главных положений, как экспедиции, так и того, что Леви [выступал] и как мой поверенный, и как президент Учреждений, устраивавших экспедицию. Сейчас приезжает магистрат из Кулу, приглашенный нами для заверения доверенности. Таким образом, мы сможем завтра же с воздушной почтой поспешно послать [ее] банку. Конечно, мы уверены, что и на основании телеграфной и подтвержденной письмом доверенности адвокаты уже действуют. Ведь срок так мал. Конечно, адвокаты всегда могут отлагать дело, но нельзя упускать то, что уже могло быть сделано. От Колоколь[никовой] ни письма, ни ответа на поздр[авительную] карточку не было. Зин[а] писала, что она упоминала ей о каком-то своем письме с описанием виденного ею сна, но и такое до нас не дошло.

31. I. Утром телеграмма – значит, сегодня по нашему времени в восемь часов начнется дело. Все наши мысли будут с Вами. Мы готовы к тому, что битва будет продолжительна, ибо, как Леви писал в своих письмах по делу реорганизации, что нужно быть «мерсилес»[50] к врагам и «файт ту биттер енд»[51] и нападать со всех сторон, чтобы высосать «лайф оф вем»[52]. Конечно, те же методы они будут пытаться приложить теперь, но пусть все защитники и друзья будут готовы к продолжительной битве темных сил против Света, уже не личное, но великий Принцип. Морис пишет, что один из домов был на его имя. Интересно узнать от адвокатов, для чего это было нужно? Всевозможные факты нужно восстановить в памяти. Ведь теперь многое может приобрести другое значение, нежели это объяснялось. Франс[ис] писала о сухостойких травах для Чили. Этот вопрос следует внимательно обследовать. Ведь именно здесь, в наших местах, имеются знаменитейшие в этом отношении районы, вполне отвечающие таким требованиям. Первоначально мы хотели все это предоставить Агр[икультурному] Департ[аменту], но при существующем положении вещей мы отставили это. Конечно, имея все местные связи и сведения, можно за сравнительно небольшие суммы сделать полезнейший набор. Здешние сухостойкие районы в то же время славятся своими питательнейшими травами для скота – ведь скот здесь живет только на травах. На каждый запрос из Чили мы будем рады радушно ответить. Пусть Франс[ис] не откладывает, ибо весна здесь ранняя. Прилагаем интересные выписки из писем Леви, в которых он превозносит всю пользу, полученную им от дознаний Святослава. Так как атаки, наверное, будут на всех по очереди, то и такие подлинные выражения Леви полезно иметь в деле. В бывших при реорганизации митингах протеста, как видим, участвовали многие полезные имена, как-то: мистер Кэмпбелл, Рофуэл (Шекспириан[53]), Робинзон, Форест Грант и др. Вот теперь для всех борцов за Культуру получился новый прекраснейший Крестовый Поход. Тогда победили лишь культурою, так и теперь Культурою же победим, ибо это в Плане. Надеемся, что адвокаты не упускают ни часа и в деле такс. Из предыдущих Ваших писем понимаем, что атака как будто направлена против музейных картин, уже упомянутых в каталоге, легшем в основание Декларации. Наверное, разрушители хотели бы создать наиболее безобразное зрелище. Но друзья Культуры не допустят разграбления национальной собственности. Шлем Вам всю сердечность и бодрость.

Духом всегда с Вами,

Р[ерих]

Пусть перевод наших конфид[енциальных] писем Франсис хранит как можно лучше.

15

Н.К.Рерих – М.Лихтману*

31 января 1936 г. Наггар

Мой дорогой г-н Лихтман,

В заботе о процветании наших образовательных Учреждений я прошу Вас любезно ознакомить меня с фактическим положением дел относительно наших многочисленных комитетов по сбору средств.

Как известно, эти комитеты имели широкую программу, подробно изложенную в январском Бюллетене 1932 года. Так, Комитет Друзей Музея имел в своей программе кампанию в три миллиона долларов, от успеха которой бондхолдеры только выиграли бы.

Кампания в поддержку Знамени Мира была на один миллион долларов, и подобным же образом складывались комитеты, руководящие следующими кампаниями: в поддержку Мастер-Института Объединенных Искусств, в поддержку слепых и людей с ограниченными физическими возможностями, издательской деятельности, научных исследований и т. д. Так, деятельность этих комитетов охватывала очень широкое культурное и научное поле.

Все эти комитеты продолжают существовать, и каждый из них может подобрать лучшее время для расширения своей деятельности. Учреждения, со своей стороны, должны всеми силами содействовать успеху этой полезной гуманитарной деятельности.

Однако все действия г-на Л.Л.Хорша в последние месяцы являются, без сомнения, не только препятствующими работе комитетов, но самыми что ни на есть вредоносными. Принимая во внимание тот факт, что у всех членов Правления такая ситуация вызывает огромное беспокойство, очень прошу Вас описать мне как можно скорее фактическое состояние упомянутых комитетов и ознакомить меня с Вашей точкой зрения на этот вопрос.

Помню, как мы с Вами основывали наш Институт, как для этого мы вдвоем ездили в Олбани, и высоко ценю Вашу постоянную заботу об успешной работе Института. Надеюсь получить от Вас скорый ответ.

С самыми сердечными приветствиями г-же Лихтман и всем преподавателям.

Искренне Ваш,

Президент-основатель Мастер-Института Объединенных Искусств

16

Н.К.Рерих – К.О.Валковскому

2 февраля 1936 г.[Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]

Дорогой Карл Отто[но]вич, спасибо Вам большое за Ваше письмо, осветившее так много о деятельности и предполагаемых шагах Общества. Конечно, общий план о координации Обществ является чрезвычайно важным. Естественно, истинная эволюция складывается на основах Этики, и притом именно Живой Этики. Кроме того, в основу культурной работы Общества должны быть положены разнообразные исследования и ознакомления со всеми фазами Культуры. Могут быть и лекции, и статьи, и художественные выставки, насколько позволяет помещение. Как я уже писал Обществу, сотрудничество и содружество на самом сердечном утверждении могут и привлекать новые культурные силы, и содействовать строительному единению. Каждое Культурное Общество является истинным оплотом государства, ибо Культура сама по себе не будет разрушительной, но всегда будет созидать, улучшать и возвышать. На этой воодушевляющей строительной программе Вы можете сообразоваться и со всеми правительственными пожеланиями и законами. Если же какое-либо объединение по существующим законам является необходимым, то лучше координироваться с каким-либо хорошим художественным, философским или историческим Обществом. Программа У.М.С.А.[54] настолько определенна, что объединение с ними вряд ли можно себе представить плодотворным. Конечно, предполагаем, что всякая такая координация вовсе не будет взаимным поглощением, но лишь облегчит правительственные рубрики, особенно же если, как Вы пишете, в Латвии такое множество всяких обществ. Сам по себе этот признак является чрезвычайно отрадным, ибо показывает живой потенциал народа. Как Вы читали в моем Обращении к Латвийскому Обществу в «Державе Света»[55], Латвия нам всегда была близка как по народному эпосу, так и по моим предкам – ведь не только прадед, но и дед жили в Латвии, да и прадед моей жены тоже из Риги.



Письмо вице-президента Мастер-Института Объединенных Искусств М.Лихтмана Н.К.Рериху о состоянии дел с комитетами по сбору средств на различные культурные проекты. 25 февраля 1936 г.


Вы поминаете клеветнические статьи, бывшие в подкупной дальневосточной газетке «Возр[ождение] Аз[ии]». Эти сферы настолько темны, что перепечатку из них можно лишь объяснить незнанием истинного положения вещей. Приходится встречаться в жизни с необыкновеннейшими клеветами и предательством. Но Вы также знаете, что никакая честная, а тем более духовная работа не может не вызвать нападения сил темных. Как говорили древние китайцы: «Вышина пагоды измеряется по ее тени». Также и в Учении подчеркнуто это неизбежное условие. Вот и в Нью-Йорке сейчас обнаружилось антикультурное предательство. Но чем чернее тьма, тем светлее Свет. И потому именно вследствие нападения сатанистов выявились прекрасные лики друзей. Именно сегодня получена телеграмма об окончании образования Комитета Защиты. Сейчас всюду трудно, всюду гремит Армагеддон. Все зрячие могут усмотреть в волнах событий этих дней большие знаки, ведь никогда не было такого напряжения. Но если слуги тьмы так проворны, и находчивы, и организованны, то насколько же проворнее, сметливее и отважнее должны быть воины Света. Замечательно видеть, как тьма пытается выскочить со своей клеветой, но на другой же день принуждена брать свои слова обратно. Ведь основное свойство тьмы – это шум и запугивание, но Свет побеждает тьму – таков изначальный закон. Ввиду сказанного и вследствие происходящей в Нью-Йорке реорганизации сейчас возможно меньше упоминайте Нью-Йорк. Во всех отношениях это будет справедливо, ибо Нью-Йорк не является Альфой и Омегой всей нашей культурной деятельности. Ведь Вы находитесь в прямых сношениях с нами, и, во всяком случае, Латв[ийское] Общество и утверждено как вполне самодеятельное. Этот принцип самодеятельности мы всегда поддерживаем во всех наших группах, ведь каждая должна иметь в виду множество местных условий и законодательств, чтобы оставаться в пределах законности.

Скажите всем сочленам эти мои основы. Также скажите, как мы посылаем всем Вам добрые мысли и уверены, что Вы в дружном единении мудро изберете лучшие пути. Из того, что сегодня всем трудно, это не значит, что завтра не будет легче. Именно единение в самом сердечном содружестве может преобороть всю текучую воду затруднений. Как говорил Соломон: «И это пройдет». Знакомясь с жизнеописаниями деятелей всех веков и народов, можно видеть, насколько древни основные законы. Из этой же несказуемой древности звучит и радостное Провозвестие о том, что Свет побеждает тьму. Пусть укрепятся деятели Света в этом всепобедном Приказе.

Привет от нас Вам всем, духом всегда с Вами, во всей сердечности и устремлении.

17

Н.К.Рерих – З.Г.Лихтман, Ф.Грант и М.Лихтману

2–3 февраля 1936 г.[Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]

№ 31

Родные наши З[ина], Фр[ансис] и М[орис], сейчас пришла Ваша телеграмма о клевете Департ[амента][56]. Итак, очевидно, что гос[ударственное] учрежд[ение] участвует в совместном злодеянии со злоумышленниками. Прекрасно, что Вы сильно отбили атаку, но не раз уже бывало, что клевета появлялась на первой странице с крупными заголовками, а опровержение где-то мелким шрифтом. Будем надеяться, что и сейчас так не случилось и что адвокаты сильнейшим образом воспользуются таким выигрышным для них обстоятельством. Сейчас Юрий спешно копирует, как Вы просили, всю переписку с Деп[артаментом], начиная с июня. Прилагаю к этому и письмо Уол[леса] ко мне. Ведь нам нечего скрывать, а вот г-ну Уолл[есу] многие его действия и письма могут быть более чем неприятны. Для адвокатов каждый такой выпад, сейчас же опроверженный, является необыкновеннейшим доказательством и во всем прочем.

С прошлой почтой мы послали Вам засвидетельствованную магистратом доверенность. При этом беспокоит меня одно обстоятельство. Доверенность дана только о таксах, а между тем она и от меня, и от Е.И. Не понимаю, зачем нужно было в доверенности упоминать имя Е.И. Как бы это упоминание не вовлекло и ее в дело. Ведь она 13 лет не живет в Амер[ике], собственности там не имеет (кроме картин, писанных мною). Досмотрите, пожалуйста, чтобы упоминание ее имени в доверенности не явилось каким-то отвлечением. Имейте в виду, что моя предварительная доверенность, засвидетельствованная тем же магистратом, выдана лишь от моего имени, потому может быть удобнее для адвокатов. Как понять, что пиан[истка] не может передать письма? По каким причинам? Ведь мое письмо является как бы официальным. Копию его Вы имеете. Если представится нужным, то, быть может, мое письмо может быть представлено и каким-то другим способом. Если Комитет Защиты, как Вы сообщаете, уже образовался, то, может быть, идея какой-то делегации также вполне возможна. Конечно, на местах виднее, что именно более уместно по обстоятельствам. Отвратительно видеть, что и оф[ициальные] учр[еждения] могут участвовать в низких клеветнических выпадах злоумышленников. Опять повторю, что для юристов такие выпады являются подчас ценнейшими документами. С прошлой почтой отчет эксп[едиции] уже послан в Деп[артамент]. Пошлем копию и Вам, чтобы Вы знали всю его основательность, иллюстрированную новыми ценными семью картами, не считая всего посланного ранее. Эти карты, при неточности ранее существовавших, являются ценнейшим материалом. Ведь по незнанию языка обычно все местные названия искажались. Вы видите, насколько сейчас я с Юрием не могу разъединяться. Не нужно ли дать адвокатам от моего имени еще доверенность, ибо данная сейчас, по-видимому, касается только такс, а преследование клеветы не требует ли более обширной доверенности? Любопытно, что Юрий ничего не получил о пенях, касающихся 1934 года. Если его заявление принято во внимание, то ведь и я находился в этом году в совершенно таких же условиях. Лишь бы адвокаты не опоздали с таксами.

На страницу:
3 из 6