Чёрная королева. Третье дело

– Евгений Андреевич, на этой неделе ничем особо выдающимся порадовать вас не могу. Есть вещи, которые были бы интересны рядовому коллекционеру, но не вам, цена вопроса не та. Правда вчера приходил один старичок, ничего не принёс, но, по его словам, у него есть кое-что интересное. Я договорился с ним о встрече на завтра. Если это то, о чём я думаю – можно— будет с ним поработать.

– Ну что же, я полностью полагаюсь на твой профессионализм. Держи меня Григорьич в курсе. Если там действительно, что-то ценное – звони, обсудим. На сегодня всё, занимайся своими делами.

– До свидания Евгений Андреевич. Позвоню, как только будет результат, – агент, так его называл про себя Феоктистов, поднялся, ещё раз кивнул и взяв свою трость, заметно прихрамывая на левую ногу, вышел с веранды на парковку, где, усаживаясь в автомобиль, никак не мог пристроить свою больную ногу

Евгений Андреевич собирал марки, не все подряд, а только исключительно ценные. Он не был коллекционером как таковым, его интерес к маркам был специфичен. Он не сидел дома в своём кабинете с лупой, изучая какую-нибудь ценную марку, не восхищался её редкостью, по правде говоря, ко всем этим атрибутам коллекционеров он был равнодушен. Его привлекал в марках их денежный эквивалент. После известного дефолта, когда ему ели-ели удалось удержаться на плаву, Евгений Андреевич обратил своё внимание на эти маленькие квадратики, которые при любых финансовых катаклизмах не теряют своей цены и, которые всегда можно обменять на живые деньги. Кроме того, они не занимают много места, очень удобны в транспортировке и не требуют больших финансовых вложений для надёжного хранения. Здесь, в своём доме он оборудовал комнату с железобетонными стенами и дверью, какие используют в банках. Фактически, это была комната-сейф. Снаружи дверь была замаскирована под обычную стеновую панель, которая отходила в сторону при нажатии неприметной кнопки. Внутри, по стенам, стояли стеллажи с марками, в центре комнаты располагался рабочий стол и два кресла. На столе присутствовал монитор, на который выводилась информация с камер расположенных в доме и на прилегающей к нему территории. Такой уровень защиты, казался Евгению Андреевичу вполне достаточным. Здесь же в компьютере, хранилась вся информация. Коллекцию он пополнял не совсем законным образом. Нет, он не спонсировал кражи, боже упаси. На него работал штат агентов в разных городах. В их обязанности входило ежедневное посещение клубов филателистов и отслеживать появление марок, стоимость которых на рынке была бы не менее трёхсот тысяч рублей. Казалось бы, цена не велика, но Евгений Андреевич хорошо помнил ещё советский слоган: «Копейка рубль бережёт». Когда марка была найдена, в дело вступал агент. Он очень обоснованно предлагал клиенту цену, которая была в десять и более раз ниже реальной. Если человек был лох в этом вопросе, он с радостью соглашался с предложенной ценой, ведь марка валялась где-то на антресолях, никому не нужная и, вдруг, она принесла солидную денежку. Если же человек знал реальную цену марки, в работу включалась специальная группа из отставных спортсменов-боксёров, которую Евгений Андреевич всячески подкармливал и лелеял. Их задача была убедить клиента, что лечение не стоит тех денег, которые он боится потерять. До сих пор не было ни одной осечки. Вот уж воистину- было бы здоровье, а остальное мы купим. Так постепенно, коллекция выросла до внушительных размеров. Теперь при любых потрясениях, Евгений Андреевич мог рассчитывать на обеспеченную старость, тем более он поддерживал связи с известными аукционными домами, изредка выставляя на них не самые ценные экземпляры.

Допив кофе, Евгений Андреевич взглянул на часы и набрал номер Розы. Телефон долго не отвечал и откликнулся только тогда, когда его палец потянулся к кнопке сброса.

– Да, мой любимый. Извини, я была на улице, не сразу услышала звонок.

– А скажи мне Роза, увижу ли я тебя сегодня. У меня такое чувство, что я заскучал и, кажется, давно тебя не видел.

– Ах ты мой пупсик. Я тоже скучаю без тебя. И всё же, если ты не будешь против, я бы осталась тут ещё на одну ночь. Понимаешь, мы с Раечкой заказали два удивительных наряда и их смогут доставить только поздно вечером. Так хочется их дождаться. Тем более это всё для тебя. Ну милый, ну пожалуйста!

– Хорошо, оставайся. Но это последний день. Завтра к обеду я жду тебя дома.

– Ты мой самый любимый на свете мужчина. Я тебя целую, целую, целую, – и телефон слишком быстро отключился.

Все они одинаковые эти молодые красотки. Сначала рады, что их подобрали. Из благодарности готовы на всё. Но идёт время, и они начинают чувствовать себя гораздо увереннее. В их куриных мозгах появляется мысль, что они пленили тебя, и ты без них уже не видишь своего существования. И, говоря по-простому начинают борзеть. Кажется, этот момент наступил. Евгений Андреевич достал телефон и нажал на вызов.

– Аркадий, ты вот что, собери пожалуйста все Розины шмотки и отгони машину с ними туда, где она там зависает последние два дня. Передашь ей конверт, как всегда, и попроси её больше не напоминать о себе.

– Хорошо, Евгений Андреевич.

С чувством облегчения Феоктистов отправился в бассейн. Вода всегда благотворно действовала на его настроение: одновременно бодрила и успокаивала.

3

Друг Вадика, интересный молодой человек, ушёл вчера поздно. Не женат, работает, как и Вадик стоматологом в одной из компаний города. Весёлый, как в нём умещается такое количество анекдотов, трудно себе представить. Не Алан Делон, но внешность вполне привлекательная. Один недостаток, живёт вместе с родителями и перспектив на собственную квартиру, пока не видит. Женька вчера постаралась на славу. Из привезённых Тамарой Петровной продуктов, приготовила шикарный ужин. Там, конечно, не было замысловатых блюд, но выглядело всё красиво – каких только рецептов не найдёшь в интернете. Ушли в прошлое пухленькие записные книжки бабушек и мам, куда они записывали добытые в разговорах с подружками ингредиенты кулинарных шедевров.

На часах уже было около десяти, когда зазвенел телефон Вадима. Женька взглянула на дисплей- незнакомый номер. Вадик отвернулся и натянул одеяло на голову. Телефон настойчиво продолжал свою песню.

– Может ответишь, кто-то очень настаивает, – Женька с сомнением посмотрела на шевелящееся одеяло.

– Сама ответь, если хочешь, – раздался из-под него приглушённый голос.

– Аллё, с кем я говорю? – Выслушав ответ, в Женькином голосе появилась заинтересованность, – Подождите секунду, сейчас я передам ему трубку. Зажав рукой микрофон, она стащила с Вадика одеяло, а сама уселась на кровать по-турецки.

– Вадик, звонит нотариус, говорит, что желает с тобой переговорить.

– Не знаю я никакого нотариуса, я спать хочу и в голове шумит.

– Не нужно было вчера так налегать на горячительные напитки, тем более, мешать всё подряд. Не грусти, сейчас я тебе таблеточку разведу – полегчает. На, возьми телефон.

Вадим повернулся на спину и потёр глаза.

– Что ещё за нотариус, что ему от меня нужно? – Вадим, нехотя взял трубку, – Да, слушаю вас. Да, знаю такую, это моя тётка. Да ладно! Когда это случилось? Хорошо, куда нам подъехать? – Вадим взглянул на настенные часы, – Хорошо, я постараюсь успеть к этому времени.

Вадим вскочил с кровати.

– Женёк, приготовь, что-нибудь перекусить и солёный огурчик не забудь, кажется, вчера оставались ещё в банке, – прокричал по дороге в ванну и скрылся за дверью. Через минуту раздался шум падающей воды.

Женька нехотя опустила ноги на пол в поисках тапочек. Пустое занятие, как всегда, их не было на месте. Привычно чертыхнувшись, пошлёпала босыми ногами в кухонную зону. Открыла холодильник и достала на барную стойку тарелки с остатками вчерашнего пиршества. Немного подумав, включила чайник и начала заполнять турку. Через пять минут из ванной показался Вадик в её розовых тапочках с опушкой. Заметив направление её взгляда, без слов с ними расстался. Присев на высокий табурет, оглядел сервировку, слегка поморщился и взял в руку огурец.

– Горяченького бы чего. Женька, может яичницу сварганишь, мне, кажется, это не слишком сложное блюдо.

– Обойдёшься, яиц всё равно нет. Что там с нотариусом, ты скажешь, наконец?

– А, что с нотариусом, с нотариусом всё в порядке, он приглашает меня с матушкой на оглашение завещания моей тётки, которая благополучно преставилась, ничего нам не сообщив. Если бы не нотариус, мы, наверно, и не узнали бы о её кончине.

– Как это может быть возможно, она же родная сестра твоей матери. Это, конечно, не моё дело, но может быть расскажешь.

– Да ничего особенного, – Вадик аппетитно захрустел огурцом, – банальная история, для банальной мелодрамы. Понимаешь, тётка моя, Анжела Петровна, будучи студенткой пединститута, страстно влюбилась в молодого человека. Он ответил ей взаимностью. Отношения перешли на серьёзную волну, дело шло к свадьбе. И всё было-бы хорошо, если бы тётка не решила похвастаться своим женихом перед сестрой, то есть моей маманей. Что произошло дальше, не трудно догадаться: молодой человек – стал моим отцом, а между сёстрами пробежала чёрная кошка такого размера, что всякая связь прервалась. Анжела Петровна, по распределению попала в город Мурманск и больше на связь не выходила. Женька, смотри кофе убегает!

Предупреждение было не своевременным, коричневая лужица заняла своё привычное место на варочной поверхности.

– И что, твоя мать за всё время ни разу не пыталась восстановить отношения? Всё-таки родная сестра, кровь и всё такое.

– Пыталась, да ничего не вышло. Анжела считала, что мать загубила всю её жизнь. А теперь вот её нет, а завещание на нас оставила. Теперь, если продать её квартиру в Мурманске, то можно, пожалуй, открыть свой собственный кабинет. Представляешь, какая замечательная перспективка, – и Вадик мечтательно улыбаясь, отхлебнул глоток кофе.

– А куда надо ехать и во сколько? —Женька взглянула на часы.

– Знаешь, я думаю, тебе лучше остаться дома. Во-первых, тебя в завещании явно нет, а во-вторых – мама вряд ли оценит это наше решение. Ты сама говорила, что ваша встреча не очень удалась.

– Ну хорошо, я тогда поеду в клинику на собеседование, к обеду буду дома.

– Что за клиника, ты, кажется, ничего не говорила?

– Это так ты меня слушаешь. Я тебе вчера рассказывала, что не далеко от нас открывается клиника, они набирают персонал. Надеюсь, что с моими характеристиками, меня непременно возьмут.

– А что, это было бы не плохо, лишняя зарплата нам не помешает. Как думаешь, одевать мне галстук, или не велико событие?

– Думаю без галстука ты выглядишь неплохо, хотя я тебя в галстуке никогда и не видела. Тебе ванна больше не нужна? – и не дождавшись ответа Женька скрылась в коридоре.

До встречи с нотариусом оставалось полтора часа. С учётом дороги – минут сорок пять. Вадим выглянул в окно. Яркое солнце предвещало жаркий денёк. Вспомнив, что вчера как назло вышел из строя кондиционер в машине. Это событие исключало тёмный деловой костюм, а тем более галстук. Натянув джинсы и светлую футболку, Вадик набрал мать. После десятого гудка в трубке послышался недовольный голос.

– Что ты звонишь ни свет, ни заря? Пожар, что ли?

– Ну ты мать даёшь, посмотри на часы – уже скоро десять. Кстати, доброе утро.

– Утро добрым не бывает, особенно в мои годы.

– Какие там твои годы. Ты ещё ого го, если можешь столько спать. Но шутки в сторону. Мамуля, нас вызывает нотариус. Встреча через полтора часа. Так что времени у тебя не много. Я заеду за тобой минут через тридцать-сорок.

– Нотариус, почему нотариус? У тебя что, что-нибудь случилось?

– Это не у меня случилось, это у твоей сестры случилось – она умерла и оставила нам наследство. Завещание сегодня будет оглашено.

В трубке всё пропало, ни одного звука. Только сейчас Вадик сообразил, что натворил. Вот так, без подготовки ошарашил мать. Он то тётку ни разу в своей жизни не видел. А для матери-то она родной человек, хоть и порвавший с ней все связи.

– Алё мам, ты чего молчишь? У тебя там всё в порядке? Надо тебе карволольчику принять, флакон у тебя в холодильнике стоит. Алё, слышишь меня?

– Чего ты кричишь, как резаный, слава богу – пока не глухая. Вот ведь, Анжела, так и не простила, не позвонила, никого не попросила сообщить, если что. Наверно, уже и похоронили без нас.

– Ладно мам, ты сильно не расстраивайся, как-нибудь найдём время и обязательно съездим на могилу. А сейчас, надо тебе взять себя в руки и начать потихоньку собираться. Я заеду за тобой минут через, уже тридцать. Ты слышишь меня, поняла?

– Да слышу, слышу – не беспокойся. Буду тебя ждать, не гони, будь осторожен, – и телефон отключился.

Вадик посмотрел на часы – пора. Взял ключи и барсетку, подошёл к ванной и заглянул внутрь. Женька стояла под душем как всегда не задёрнув шторку. Брызги воды летели в разные стороны от её ладной фигурки.

– Женька, зальёшь соседей, я всё вычту из твоей будущей зарплаты. Я дверь захлопну, можешь меня не провожать. -Ванная шторка, нарочито медленно, была задёрнута.

Уже в лифте Вадим вспомнил, что надо бы позвонить на работу, предупредить, что задерживается. Какое там наследство, ещё не известно, а кушать хочется каждый день. С трудовой дисциплиной у Сергей Сергеича было всё очень строго. Сергей Сергеевич Воропаев, был хозяином клиники, и не любил, когда его работники прогуливали без уважительной причины. Мало того, что он терял деньги, так ещё и престиж страдал. «Вот с кого надо брать пример. И в будущем действовать таким же образом» – подумал Вадик, садясь в машину и поворачивая ключ зажигания. Мать не подвела и в назначенное время они вошли в помещение конторы. На входе, за конторкой, их встретила миловидная девушка, попросила минуту подождать и ушла с докладом. Контора занимала однокомнатную квартиру в первом этаже, выведенную из жилого фонда и переоборудованную под офис – всё как везде, глаз остановить не на чем. Через минуту, девушка предложила войти в кабинет нотариуса.

Нотариус, уже не слишком молодая женщина с каким-то невообразимым начёсом на голове и толстой золотой цепочкой на шее, встретила их сидя за столом, рядом с которым расположились два кресла, уже изрядно потёртых, но обитых натуральной кожей, выкрашенной в тёмно-зелёный цвет.

– Здравствуйте, присаживайтесь пожалуйста, – голос нотариуса оказался неожиданно тонким, никак не соответствующим солидным габаритам последней. – Вы принесли паспорта?

– Мам, ты захватила паспорт?

– Не беспокойся, я не первый раз посещаю подобные заведения. Вот, возьми, – и она достала из сумочки паспорт в строгой чёрной обложке.

Нотариус внимательно изучила паспорта и с удовлетворённой миной положила их на стол один на другой. Затем достала из сейфа конверт, извлекла из него завещание и внимательно посмотрела на Вадима.

– Вы не возражаете, если я пропущу вводную часть, и мы приступим сразу к сути?

– Мы будем вам за это очень признательны. Не терпится узнать, какими сокровищами мы теперь обладаем, – с улыбкой проговорил Вадим.

– Вы тоже не возражаете? – нотариус посмотрела на Тамару Петровну.

– Нет, не возражаю, – Тамара Петровна повела плечом.

– Ну что ж, тогда приступим.

Из прочитанного следовало, что Анжела Петровна завещала свою двухкомнатную квартиру благотворительному фонду «Жизнь», зарегистрированному в городе Мурманск по адресу: улица Мичурина дом З, корпус два, которые за это, должны были достойно её похоронить и установить памятник, который она выбрала для себя сама. Вадиму достался домик в деревне Лопатино, которая расположилась не далеко от города, не больше пятнадцати километров. Очень достойный подарок получила Тамара Петровна:

– Тамаре Петровне Немировой, завещаю свой фотопортрет. Прошу вручить его при оглашении завещания, – монотонно бубнила нотариус. Повернувшись к сейфу, она там слегка пошерудила и извлекла из него небольшой свёрток, который и вручила наследнице в собственные руки. Наступила заинтересованная тишина, Вадим и нотариус поглядывали на Тамару Петровну. Та хмыкнула и начала медленно разворачивать обёрточную бумагу. Когда фотография в рамке предстала на всеобщее обозрение, Вадим, отвернувшись, прикрыл улыбку рукой. Нотариус, по всей видимости, и не такое видала – на её лице ничего не отразилось.

– Анжелка в своём репертуаре. Жаль, что она меня так и не простила. А фотографию, я, пожалуй, сохраню, есть у меня одно местечко свободное в коридоре, пусть думают, что Эйнштейн, – говоря это, Тамара Петровна заворачивала фотографию, на которой Анжела показывала ей язык.

Нотариус закончила своё ответственное дело и предложила расписаться там, где это было положено, выдала Вадиму ключи от дома и напомнила, что вступить в наследство можно будет по истечении шести месяцев. Фотографии, это конечно не касается. На этом аудиенция была закончена. Вадим с матерью вышли из кабинета, попрощались с секретарём и вышли на улицу.

На крыльце мать не выдержала, достала из сумочки платочек и вытерла глаза.

– Посмотри, я себе ничего не размазала? Всё-таки жаль её. Я, конечно, виновата. Но ведь я пыталась помириться, ведь пыталась, ты же знаешь. Знала, что не долго осталось, и всё равно не сообщила… Ладно хватит об этом. Отвези меня домой, а вечером приходи, помянем человека. Водки прихвати, или что там нужно. Эту свою новую пассию, не приводи, нечего ей у меня делать. Кстати, что ты собираешься с домом делать? – и Тамара Петровна пошла к машине.

– А ты видела этот дом, что он из себя представляет? – Вадим достал брелок и направил его в сторону машины.

– Я, вообще не знала, что у Анжелы здесь есть какая-нибудь недвижимость, из завещания только и узнала.

– Съезжу на неделе, посмотрю, что там за хоромы. По- правде говоря, я рассчитывал, что тётушка завещает тебе квартиру. Думал поможешь мне приобрести собственный кабинет. Вряд ли домик в деревне может прилично стоить. Хотя земля, не далеко от города… Одним словом, съезжу на неделе. И, как ты говоришь, свою пассию возьму – пикничок устроим. Может и ты с нами?

– Нет уж уволь. Я тебе честно скажу, девочка мне твоя не понравилась. Не вооружённым глазом видно, чего она от тебя хочет.

– Мам, да ты не волнуйся, у меня с ней, ничего серьёзного, – Вадим завёл двигатель, и машина выехала с парковки.

4

Стас сидел в кабинете занимаясь рутинной работой по подготовке дел к сдаче в архив. Рабочий день подходил к концу, о чём говорил луч солнца, который медленно, но верно двигался в сторону портрета министра внутренних дел. Волошин сегодня на службе отсутствовал по причине лёгкого недомогания, случившегося у него после рыбалки, где он ухитрился упасть с лодки в воду и промочить всё, что можно было промочить. Стасу это было на руку – работа с документами требует сосредоточенности. Звонок раздался, как раз в тот момент, когда Стас закрыл очередное дело и водрузил его в солидную стопку на столе.

– Стас, привет. У меня есть право на один звонок, так что вся надежда только на тебя, – голос Альки звучал как-то не уверенно.

– Что опять у тебя случилось? – Стас потянулся за чашкой кофе и чуть не разлил его после того, что услышал.

– Стас, меня забрали в полицию за разбойное нападение на двух граждан, такая версия следствия. Хотя всё было наоборот, это меня двое граждан хотели ограбить, но я применила технические средства защиты и теперь они написали на меня заяву, поставив всё с ног на голову.

– Час от часу не легче. Ты в каком отделении находишься? – вечер, как говорится, переставал быть томным.

– Я не знаю, какое. Это не далеко от моего дома. И у меня к тебе просьба: моим, пожалуйста, не сообщай ничего, а то будут волноваться.

– Ладно, я знаю, где это. Ты, пока, ни о чём не беспокойся. Я скоро приеду и во всём разберусь. Алька, тебе срочно нужно выходить за меня за муж, в противном случае, ты точно пропадёшь. Крепись узник, и знай, что наш суд самый гуманный суд в мире.

– Иди к чёрту!!!

Стас открыл сейф и побросал туда дела. Взглянул на часы, потом посмотрел на солнечный луч и удовлетворённо хмыкнул – до конца рабочего времени оставалось пятнадцать минут. Позвонил дежурному и сообщил, что выезжает на встречу со свидетелем по делу. Во дворе отделения, на парковке с нетерпением ждал хозяина Буцефал, поблёскивая на солнце никелированными деталями. В отделении, куда заточили Альку, следователь был ему знаком, пересекались по какому-то общему делу. На удачу, он оказался на месте. Постучав, из вежливости в дверь, Стас вошёл в кабинет. Следователь, Николай Круглов, был на год или два старше, разница эта в возрасте, была совсем не заметна.

– Привет Николай, примешь незваного гостя? Найдётся у тебя для меня пара минут?

– А, Стас, какими судьбами, проходи, рад тебя видеть, – Николай оторвал глаза от бумаг, которыми был завален его стол, – вот, готовлю бумажки для сдачи в архив.

– Знакомая история, сам сегодня весь день чихаю над этой макулатурой.

– Дак, что случилось, чем могу помочь?

– Томится у тебя в застенке один узник, вернее узница – Алина Шварц. Задержали её, яко бы на разбойном нападении. Что-то здесь не так. Я её очень хорошо знаю, приличная девушка, фармацевт, в НИИ работает, пока младшим научным сотрудником, но подаёт надежды. Не могла она такого совершить. Может прояснишь ситуацию?

– Точно, есть такая. Я по-правде и сам не верю, что она могла такое совершить. Только, понимаешь какое дело, потерпевшие заявление написали, а главное, свидетеля нашли. А вот за слова Алины – свидетелей нет. Так что придётся делу ход дать, реагировать, так сказать, на заявления граждан. Заявители, конечно, хотели бы денежной компенсации, за причинённый вред здоровью, да только ведь это статья, сам знаешь. Девчонку жалко. А ты тут каким боком?

– Да ладно, чего уж там – Алька моя невеста. Вот что Николай, дай мне все данные на потерпевших и на свидетеля. Сдаётся мне, что это чистой воды подстава. Ты уж, пока попридержи это дело, я тебя прошу. А кто на кого напал на самом деле, об этом я сообщу тебе в течении суток.

– Без проблем. У нас причины копать, вроде бы, нет, все документы на руках. Тебя я прекрасно понимаю. Давай, сутки держу это дело. Ну, будь здоров, успехов тебе, – и Николай крепко пожал руку Стасу.

– Спасибо, пойду покопаюсь на вашей земле. Результат будет, я не сомневаюсь, – Стас записал в блокнот данные о потерпевших, и свидетеле и вышел из кабинета. Место происшествия от отделения находилось не далеко, так что Буцефал остался ждать своего хозяина на стоянке. Стас был уверен, что возле дома, где произошло, нападение на Альку, он обязательно найдёт, что-нибудь такое, что прольёт свет на это происшествие. Через десять минут он был уже во дворе ничем не примечательного дома. Обычная панельная хрущовка, пятиэтажная, шесть подъездов. Обычный двор: площадка для сушки белья, на ней металлические столбы для верёвок с давно облупившейся краской. Скорее всего, она давно не используется по назначению. Песочница с покосившимся грибком над ней, ржавые качели, несколько скамеек. Вокруг двора, когда-то были высажены кусты акации, которые сейчас превратились в непроходимые заросли и образовали живой забор. Травы во дворе не наблюдалось, это явный признак того, что в доме проживало довольно много детей. Вот и сейчас, на площадке происходила футбольная баталия. Играли три на три, футболистам было лет по одиннадцать- двенадцать. Шум на площадке стоял невероятный. Болельщиков хоть и было немного, но они старались изо всех сил. В дальнем конце двора расположились несколько гаражей – явный самострой. Такая картина предстала перед глазами Стаса. Как ни странно, ни одной бабульки на лавочках перед подъездами не наблюдалось. Стас взглянул на часы, ну точно, настало время вечернего сериала. Ну что же, будем работать с молодым поколением – бывает, что они знают даже больше, чем старушки. Медленно двигаясь по дорожке мимо подъездов, Стас оглядывал территорию, подмечая каждую мелочь. Незаметно оказался на том месте, где произошло нападение. Здесь стояла одна из скамеек. Скамейка, как скамейка: два металлических столбика, к которым болтами были прикручены доски, когда-то окрашенные в синий цвет, а теперь выцветшие, и вытертые. Судя по всему, именно здесь сидели злоумышленники. Куча окурков, две винтовые пробки и три пластиковых стаканчика говорили о том, что сидели здесь долго. То, что стаканчиков было три – это даже хорошо, скорее всего свидетель был в этой же компании. Неплохо было и то, что на столбе, недалеко от скамейки висела целая лампочка, значит поле боя вечером было освещено.

– Г- о – о – л!!! – раздалось на площадке и две девчонки вскочили на лавку и начали размахивать руками. Матч был окончен, и ребята всё ещё разгорячённые состязанием обменивались впечатлениями. Стас не спеша отправился на площадку.

– Физкульт-привет пацаны. Кто выиграл, кого можно поздравить?

Компания несколько минут рассматривала нежданного прохожего, видимо, размышляя ответить или послать. Наконец, один из пацанов, который был выше всех на голову и, наверняка был предводителем стаи, откинулся на спинку скамейки, скрестил руки на груди