Песни Пробужденного. Том 1

Впрочем, я хотя бы осознал

 глубину своих иллюзий.

Олень

Не сдавшись, я начал практику.

Я концентрировался на точке,

 пламени свечи,

 на слоге “ОМ”,

Чакрах, кончике носа

 и промежутке

 между дыханиями.

Мой ум стал сильным,

 как мышцы атлета.

Я стал с гордой неприязнью

 поглядывать       на жалких людишек

 с бесцельными умами,                                           метущимися туда-сюда

 в сансаре.

Но, как и прежде,

 я был слеп

 и грезил Освобождением

 и самадхи.

А Учитель смеялся

надо мной.

Впрочем,

 я хотя бы развил свою волю.

Безумец

Поняв ошибку, я служил Гуру

 и поклонялся ему как Богу.

Я пел баджаны

 и танцевал в экстазе

 на улицах.

Я раздавал пищу бедным

 и не привязывался

к своим действиям.

Я проповедовал как сумасшедший

 и жил для других.

Я плакал и молился Шиве и Кришне,

 буддам и боддхисаттвам,

А иногда даже чувствовал

 себя единым с ними.

Это были краткие моменты

 величайшего экстаза

 и Просветления!

Но почему же это все

 потом исчезало?

Это ли истина?

Мой ум все так же был

 полон сомнений,

И лишь преданность

 Дхарме и Гуру

 могли держать

 его в узде.

Я читал мантры,

делал пуджи и подношения,

Визуализировал себя

 мирными и гневными

божествами,

А лишь создал новые

 тонкие иллюзии.

Впрочем,

 я хотя бы очистил сознание.

Немой

Я жил в ритрите,

 соблюдая строгое расписание

 и мауну.

Я сидел сутками

 в позе для медитации.

Я очищал ветры,

 пробуждал Кундалини,

 делая асаны, крийи,

 мудры и пранаямы.

И, не получив

никакого Просветления,

Лишь вконец утомил

свое тело и ум.

Впрочем, я пробудил Кундалини

 и вошел в самадхи,

Обретя ненадолго мир и покой.

* * *

Я стал искушен

в медитации и йоге.

Я часами напролет высиживал

 в самадхи пустоты белого

 и золотого света.

Да, это было запредельно,

непостижимо,

 чудесно.

Великая тайна

 нисходила на меня в это время,

И “я” растворялось

 в бесконечном

 блаженстве.

Не было ни мира,

 ни объектов, ни “меня”.

Но, увы, куда же это все исчезало

 после самадхи?

Я снова терзался мыслями

 как всю жизнь не

выходить из него

И стал ненавидеть все,

 кроме самадхи,

Впав в нигилизм,

 отрицая имя и форму.

Впрочем,

 я хотя бы понял:

 какая она – истина,

Которую я терял каждый раз,

открывая глаза.

* * *

По совету Гуру

 я учился

 не отрицать этот мир.

Я скитался

 подобно нищему.

Я был дик и спонтанен как сиддхи

 и дзенские патриархи.

Я играл, отбрасывая себя,

 и унижался перед другими,

Кромсая свое эго

 и не испытывая жалости.

Однако, лишь взрастил

 новое тонкое эго,

Гордящееся своим смирением

 и самоотдачей.

Так я попал в новый капкан

 своего “я”.

Впрочем,

 я хотя бы узнал,

 что и такое бывает.

Лев

Утратив все понятия

 внешнего и внутреннего,

Отбросив все понятия о практике

и медитирующем,

Я открывал

 монастыри и храмы.

Я познал на себе

 великую глубину Адвайты

И тайную мудрость

сокровенных методов

 йоги и тантры.

Я удерживал прану

в центральном канале.

Я соединял блаженство с Пустотой.

Я день и ночь

 исследовал Природу Ума,

Останавливая мысли

 и концентрируясь на чувстве “я”.

Я летал

в тонком теле

 по всем мирам.

Я делал клеши мудростью

 и объединялся с желаниями.

Я трансформировал сны

 и распознавал

Ясный Свет.

Я смотрел на мир

 как на иллюзию

 и даже перестал желать

 Нирваны и Просветления.

Я осознавал себя

 день и ночь

При ходьбе, еде и работе,

 ужасаясь своим способностям.

Я не боялся выглядеть

 странным перед другими,

И иногда мне казалось,

 что я сам – будда!

Но я спрашивал себя:

“Почему я так боюсь потерять

 это осознавание?”

* * *

Я оставил все,

 как есть

И поддерживал

 естественное состояние.

Я не отвлекался от присутствия,

 радуясь всему, как ребенок.

Я брал чужую карму и страдал,

самоосвобождая ее,

Упражняясь в непривязанности к себе

 и рискуя всем,

 даже жизнью.

Мне казалось, что я узнал

 “свой ум до рождения”,

Однако, Гуру сказал,

что Просветление далеко,

 как и прежде

И что я не видел его даже во сне.

Но впервые это

 не огорчило меня!

Так я потерял надежду и страх.

* * *

Я следовал Пути не-усилия,

 не-метода

 и йоге не-медитации

И открыл

 великий Путь не-деяния.

Я поверил во все,

 что говорил Гуру,

И даже в то,

 что я уже —

 будда,

И что непросветления

 никогда не было.

И, отбросив привязанность

 к телу и миру,

Наслаждаясь,

играл махавакьей:

Ахам Брахмасми!

Тат Твам Аси!

И иногда, о, чудо, мог поклясться,

что так оно и есть.

Однако, это невидимое,

 почти неуловимое эго

 не желало исчезать

 так просто.

Это “я” и здесь сумело выжить.

Оно по-прежнему сравнивало,

 оценивало

И требовало все большей

 самоотдачи, ясности,

 более глубокого

 присутствия, света.

Оно жаждало сиддхи,

 беспокоилось о Теле Света,

О подтверждении реализации

и признании другими.

Незаметно оно построило

 мириады

 новых надежд.

Теперь они были

 всего лишь игрой,

Но кто-то понял,

 что этому не будет конца.

И что у меня нет

 ни одного шанса

стать буддой

 во второй раз.

И внезапно

 отдача произошла!

Все-все было мгновенно

 оставлено.

И все было узнано

 и реализовано в один миг

Без намека на существование того,

 кто это переживает.

С неба словно посыпались звезды,

цветы и радуги,

А золотой свет вошел в тело.

Океан впал в Гангу.

Собака стала Буддой.

Будда стал фунтом льна.

Радха стала Кришной.

Арджуна не сражался

 на Курукшетре.

Боддхидхарма не приходил в Китай.

Махакашьяпа не понял,

 чего от него хотел Будда.

Послушнику в монастыре

 почтительно кланяются патриархи,

 а он бьет их посохом.

Никто никогда не достигал

 Просветления.

Никто никогда не сможет

 достичь Освобождения,

Потому, что никогда

 не было связанности.

Нет путника,

 а конец пути —

 это его начало.

Нет ни проявленного,

 ни непроявленного.

Нет святости, нет греха;

 нет чести, нет бесчестия.

Нет Гуру, нет ученика.

Нет дживы, нет Атмана.

Нет Дхармы, нет а-Дхармы.

Нет Мокши, нет бандхи.

Нет жизни, нет смерти.

Тат Твам Аси!

Тат Твам Аси!

ОМ!

Авадхута

Он носит на спине

 шкуру тигра,

Он пьет из черепа

 горькую влагу холодных ночей

 и человеческих секреций.

Он мажет тело пеплом

 сожженных трупов.

Он живет на смашанах

 среди смрада и плача.

Подобно ребенку, он ходит голым,

 смущая звезды.

Он всегда одинок,

 этот загадочный странник.

Он неистово хохочет,

 сидя у погасшего костра.

На вершинах он танцует

 безумные танцы,

В лесах он поет

 заунывные песни.

Он, дико вращая глазами,

 бормочет странные мантры.

Он сидит на костях, обхватив колени,

 в своей горной пещере.

Он ест сырое мясо,

 запивая красным вином…

Его не видят летучие мыши,

Его любят дети,

Ему служат духи,

Его не боятся звери,

Его слушаются змеи,

Его почитают боги,

Его пугаются люди,

Его ищут мудрецы,

Его восхваляют йоги,

Его любят в своих снах богини,

Ему кланяются цари,

Ему молятся набожные…

В руках его посох,

Его уши проткнуты

серьгами,

Его шея обвита четками,

Его тело обернуто ветром,

Его сердце посыпано пеплом,

Его разум пропитан

 вечностью,

Его взгляд застыл

 в бесконечности,

Его речи мелодичны и странны,

Его глаза сверкают как молния,

Его действия, как у ребенка,

 спонтанны,

Его тело благоухает…

Он ходит по звездам,

Он питается росой и нектаром,

Он двигает камни и облака,

Он летает как ветер,

Он гуляет по нитям времени,

Он дует в трещины между мирами,

 создавая чудеса.

Он почитаем богами.

Его называют

 “созерцатель вечности”…

Авадхута…

Песнь йогина

Ни друзей,

 ни врагов,

 ни семьи

У меня нет,

 ни жены, ни детей.

Ведь я – йогин!

 Как я счастлив!

Ни дома у меня нет,

 ни долга,

 ни имущества.

Ведь я – йогин!

 Как я счастлив!

Ни любви,

 ни ненависти,

 ни чести,

 ни бесчестия

 нет у меня.

Ведь я – йогин!

 Как я счастлив!

Учитель —

мой друг,

Чудесная Дхарма

 вне мыслей и ума —

 моя любовь,

Безграничное

 пространство самадхи —

 мой отец,

Сверкающая ясность

 естественного осознавания

без усилий –

 моя мать!

Нираламбха-медитация

 и мауна —

 мой долг,

Коврик из шкуры

 черного оленя

 для сидения и садханы —

 мое имущество,

Безлюдный лес —

 мой дом,

Кундалини-Шакти —

 моя супруга,

Горы, деревья,

 звери, монахи,

 звезды и птицы —

 моя семья!

Никуда я не ухожу

 и ниоткуда не прихожу,

Смотрю на мир

 и не вижу его,

Говорю “я”

 и не нахожу его нигде.

В самадхи

 путешествую свободно

 по трем мирам.

Я – бродячий отшельник,

 свободный от мира!

Ни надежды у меня нет,

 ни страха,

 ни понятия себя …

Ничего не вижу я

 как “другого”.

Лишь взгляну на кого —

 вмиг

 Просветленным

 он станет!

Прояснение истинного смысла

Ты можешь

 прослыть знатоком

И в совершенстве

 переводить

 и цитировать тексты

На санскрите, тамили, пракрите,

 хинду, пали и тибетском,

И даже комментировать их

 подобно Валлабхачарье,

Канаде, Капиле,

 Шанкаре,

 Васугупте и Кумарадживе,

Но если мир для тебя реален

и ты по-прежнему

делишь на “я” и “другие”,

 “внутреннее” и “внешнее” —

Что с того? Что с того?

Ведь ты не понял ни одной буквы!

Проснись, проснись!

Весь мир – лишь сон,

А ты – блаженный Атман!

Ты гордишься принадлежностью

 к своей сампрадайе

И авторитетной парампаре —

 непрерывной линии

 преемственности

 великих Учителей.

Ты даже несколько раз

 побывал в Индии,

Но если ты все еще льнешь к миру,

А ум твой погряз в надежде

 и страхе за “я”,

 приязни и отвращении —

Что с того? Что с того?

Ведь ты не видел истинную Индию даже во сне!

Проснись, проснись!

Весь мир – лишь сон!

А ты – блаженный Атман!

Ты можешь считать себя

праведником, преданным,

 йогом или монахом, святым,

других – демонами и лжецами,

И с видом знатока

 просвещать умы людей,

Жонглируя логикой писаний

и цитируя авторитеты,

Но если привязанность

к телу и миру

 не преодолена в самадхи,

 а ум опутан клешами желаний —

Что с того? Что с того?

Какая польза в том

 в момент смерти?

Проснись, проснись!

Весь мир – лишь сон!

А ты – блаженный Атман!

Ты можешь гордо побеждать

в философских диспутах                                           эклектиков, маявади,

 буддистов, тиртхиков,

шуньявадинов и имперсоналистов,

 нигилистов и этерналистов,

Последователей

неавторитетных школ тантры,

 учителей мгновенного

 и постепенного Просветления,                                     двайтистов и адвайтистов,

Но если нерожденное пространство

Пустотного Ума

Не раскрыто в медитации,

и ты по-прежнему

в клетке

Из двойственных

 суждений

 и концепций—

Что с того? Что с того?

Тебя просто ввел

 в заблуждение

 Мара учений!

Проснись, проснись!

Весь мир – лишь сон!

А ты – блаженный Атман!

Ты можешь быть

великим праведником,                                           благочестивым, добродетельным,

Набожным мирянином или монахом,

 наставником,

 почитаемым в обществе,

Но если нет

 погруженности в Атман,

А исконное сияние

 Нерожденного Ума не раскрыто,

И сознание прерывается ночью –

 в чем же здесь добродетель?

И что с того? Что с того?

Проснись, проснись!

Весь мир – лишь сон!

А ты – блаженный Атман!

Может, ты изучил все шрути и смрити

и нет тебе равных в знании

 тантр, Вед, Упанишад,

Агам и брахма-сутр,

 текстов Хинаяны

 и Махаяны

И ты ловко толкуешь

писания великих мудрецов,

Может, ты сведущ

в ритуалах,

Пуджах, янтрах и разных

видах йоги,

Но если ты озабочен репутацией,

Мирскими заботами и

 все еще разделяешь:

“Честь” и “бесчестие”,

“чистое” и “нечистое”,

 видишь “друзей”

и “врагов” —

Что с того? Что с того?

Ты просто введен в заблуждение

 чужими словами!

Проснись, проснись!

Весь мир – лишь сон!

А ты – блаженный Атман!

Может, ты, как Акбар, Ашока,

 император Ву и Тисродецан

Ведешь ловкую

 религиозную политику,

 строишь чудесные храмы,

Открываешь большие монастыри

 и делаешь большие

пожертвования,

 “служа Дхарме”,

Но если делатель

 и делание (карта и картриттва)

 не преодолены, и ты привязан

 к результату,

А смысл недвойственности

вне ума не понят –

Что с того? Что с того?

Проснись, проснись!

Весь мир – лишь сон!

А ты – блаженный Атман!

Может, ты рьяно

соблюдаешь ахимсу,

 не ешь мясо и рыбу

и ходишь,

Пытаясь не задеть

даже муравья, – это неплохо,

Но если мир

 не видится как Атман,

 какая в том

 польза?

Что с того? Что с того?

С умом, погрязшим в двойственности,

 забыв свое

 Истинное “Я”,

Разве ты

 не убийца Брахмана?

Где же твоя ахимса?

Проснись, проснись!

Весь мир – лишь сон!

А ты – блаженный Атман!

Ты можешь быть

великим праведником,

 не говорящим

 ни слова лжи,

как Дурваса Муни

И готовым умереть

за правдивость –

Что с того? Что с того?

Ведь ты лжешь

 в самом главном!

Если ты правдив,

так почему же ты

Постоянно говоришь

 “я” и “ты”, “правильное”

и “неправильное”,

"Это” и “то”,

 “мы” и “другие”,

Погрязнув в двойственных концепциях ума?

Ты – великий лгун.

Пребывая в иллюзии,       зачем ты постоянно

 обманываешь себя и других?

Проснись, проснись!

Весь мир – лишь сон!

А ты – блаженный Атман!

Песнь лайя-йога

Пусть даже твое тело грязно

 и покрыто пеплом смашана,

Если твой ум поглощен Атманом —

 Ты чист!

 Ты чист!

Пусть даже ты

 оставил отца и мать,

Если твой ум поглощен в Атмане —

 Ты верный сын!

 Ты верный сын!

Даже если ты не делаешь ни пуджи,

 ни йоги, ни джапы,

Если твой ум

поглощен Атманом —

 Ты высший йог!

 Ты высший йог!

Даже если ты не знаешь

 ни строки из писаний,

Но твой ум безраздельно предан

 созерцанию Атмана —

 Ты лучший из мудрецов!

 Ты – мудрец!

Даже если ты не следуешь предписаниям,

Но твой ум день за днем

 поглощен Атманом —

 Ты монах!

 Ты монах!

Даже если другие считают тебя

 обычным человеком,

 безумцем или негодяем,

Но твой ум плавится

 от преданности Атману —

 Ты свят!

 Ты свят!

Даже если ты живешь в роскоши,

 ешь мясо и смотришь на женщин,

Но твой ум сгорает

от преданности Атману —

 Ты аскет!

 Ты аскет!

Мои Учителя

Меня спросили:

 “Кто твой Учитель?”

О дорогой,

если ты – настоящий ученик,

 тебя будет учить

 Садгуру

 в твоем сердце —

Сама Высшая Реальность,

 принимая облик от вселенной

 до муравья.

Все может стать

 твоим Гуру.

Нет Учителя вне искренней

 веры ученика,

Нет Учителя вне преданного

сердца ученика,

Нет Учителя вне страстно

 жаждущего наставлений!

Не правители, не собрание пандитов,

не тексты,

Не толпы

 преданных почитателей

 и не мирская слава

Устанавливают      положение

 Учителя и ученика;

Только твое открытое сердце,

 тающее от преданности,

Безошибочно

 укажет тебе Учителя.

Веселый монах-бхакта

 в оранжевой одежде

С шикхой и ушнишей на макушке —

 мой первый Учитель.

Мудрый брахман Гаргачарья

со строгими манерами —

 мой второй Учитель.

Веселый брахман

 Чайтанья Чандра,

 виртуозно играющий

 на бине и мриданге,

С глазами, подобными луне, —

 мой третий Учитель.

Шри Гуру Махарадж

величаво, подобно льву,

 восседающий на троне,

Украшенный гирляндами

 чудесных цветов,

Дающий чудесный нектар

 драгоценных Учений

 према-бхакти —

мой четвертый Учитель.

Йогин, преданный Рамакришне,

 Свами Майтрейянанда,

Восседающий подобно горе

 на троне перед учениками, —

 мой пятый Учитель.

Маг-сиддха, обликом подобный слону,

 взглядом разгоняющий облака,

В двух словах открывший мне

 истину самоузнавания —

 мой шестой Учитель.

Непостижимый

 безумный мудрец                                                      авадхута Ачинтья,

Загадочный странствующий

 йог Брахмананда,

Чье тело всегда молодо

 как у юноши,

 а глаза излучают сияние,

Тот, кто пробуждает Кундалини

одним касанием,

Кто обучает во снах

 знаками и взглядом —

мой седьмой Учитель.

Учитель из страны

 холодных гор,

Величественный, как гора,

 с умом, подобным небу,

Мастер, восседающий на троне

 среди тысяч

 преданных учеников,

Передающий непревзойденную

чудесную Дхарму

Осознавания

 вне ума и мыслей —

 мой восьмой Учитель.

Учитель в остроконечной шапке,

 живущий в пещере среди гор,

Мудрый наставник высшей йоги,

 приходящий в снах к тем,

чей ум ясен,

Дающий чудесные наставления

 о единстве ума,

 Нирваны и сансары,

Двумя словами проникающий

 в сердце ученика,

Великий наставник

 парампары сиддхов —

 мой девятый Учитель.

Непостижимая,

 могущественная дакиня,

 легко сбившая меня с ног,

Одним прикосновением

 давшая прямую передачу

 состояния Изначального Ума —

мой десятый Учитель.

Мудрая богиня,

 прямо объяснившая мне

Суть нерожденного

 пространства осознавания,

Показавшая мне в небе радуги,

 янтры и бинду,

Дав переживания

самадхи чистой ясности —

 мой одиннадцатый Учитель.

Сам Кришна,

 чье тело цветом подобно

грозовой туче,

Который обликом превосходит

 самую красивую из девушек,

Тот, кто дал мне

 бхава-самадхи,

Явившись в ответ

 на мои молитвы —

 мой двенадцатый Учитель.

Бог Вишну,

 украшенный

 гирляндой из цветов,

В окружении

 других богов и богинь,

Танцующих бхакт

 и музыкантов,

 исполняющих

чудесную музыку,

Представший в облике

непостижимой формы —

 мой тринадцатый Учитель.

Великий бог Шива,

представший одновременно

в форме и без формы,

Давший мне

 величайшее вдохновение

Адвайты,

Подаривший трезубец и малу —

 мой высший Учитель,

Представший как великое,

 непостижимое,

 загадочное,

Таинственное пространство

 внутри сердца —

мой четырнадцатый Учитель.

Энергия Кундалини-Шакти,

пробужденная в ритрите

 упорной практикой йоги

и милостью Гуру,

Развязавшая узлы

 в каналах и чакрах,

Пронзившая сушумна-нади,

даровавшая самадхи,

Непрерывное сознание

 в снах

И опыты посещения

в тонком теле

Бесчисленных миров

 людей, асуров и богов —

мой пятнадцатый Учитель.

Сам высший

недвойственный Брахман,

 Садгуру внутри сердца,

Трансцендентная

 Реальность,

Нерожденное

 пространство

 чистого Ума

 без границ и центра,

Великая Пустота,

 подобная небу,

 без качеств имени       и формы,

Чудесное, непостижимое,

 дарующее благоговение и восторг,

Тайное пространство

вне мыслей,

Великий свет,

 подобный тысяче солнц,

 дарующий ясность,

Переживаемый в глубоком самадхи,

 в долгом безмолвном ритрите —

мой шестнадцатый Учитель.

Чудесное естественное состояние

 погруженности в Брахман,

Вне двойственности,

 продолжающееся в обыденной жизни,

Величественное присутствие,

Благоговейная самоотдача,

 поддерживаемая без усилий,

Не прекращающаяся

 ни днем и ночью,

Великая тайна,

 изумляющая бездна,

Источник вселенной,

 который я узнаю как самого себя,

Атман, Великое “Я”,

как “не-Я”,

Дикое и родное,

 запредельное

и очень близкое,

Неведомое ни людям,

 ни мудрецам,

 и то, что известно каждому,

Отдельное от этого мира

 и играющее внутри него

 в мириадах форм,

Непоколебимое,

 внушающее благоговение,

 невыразимое ОНО —

Мой Учитель,

 не имеющий чисел

 и наименований.

О том, что смешно

О мирском

Как смешон человек сансары, не знающий о перерождении и карме и не заботящийся о будущих жизнях.

Как смешон богач, который копит богатство, не задумываясь о том, что в момент смерти все придется оставить.

Как смешны страдающие люди, ослепленные страстями и не стремящиеся к Освобождению.

Как смешны родственники, упорно не желающие понять и благословить сына, стремящегося идти к Освобождению по пути истинной Дхармы.

Как смешны мирские простаки и невежды, обсуждающие действия мудрецов, йогов, сиддхов и авадхутов.

Как смешны собаки, бегающие за своими хвостами.

Как смешно дать денег святому и просить их обратно.

Как смешна девушка из благородной семьи, соблюдающая целомудрие, оставшаяся жить в борделе.

9. Как смешон обычный человек, думающий, что может сделать мудреца-йога своим другом, а йогиню – любовницей.

О духовном материализме

Как смешон верующий мирянин, не накапливающий заслуги.

Как смешны сектантские последователи разных Учений и школ, враждующие друг с другом и не понимающие своего единства в Нерожденном.

Как смешон педантичный ученый, изучающий буквы священных Учений, но не понимающий их невыразимую суть.

Как смешон тот, кто, надеясь понять просветленного йогина, интересуется фактами из его мирской биографии.

Как смешон монах-йогин, испытавший глубокие опыты медитации, а затем возвращающийся к мирской жизни.

Как смешны верующие, поклоняющиеся разным божествам, не понимающие их единства, и из-за этого враждующие друг с другом.

Как смешон тот, кто хочет стать монахом-отшельником и живет в семье среди мирского шума и городской суеты.