Периферия. Роман

Сколько прошло времени, никто знает? Вдруг хлопнула дверца вольера, кто-то ввалился в клетку, бесцеремонно схватил щенков, побросал в лукошко, вылез обратно, наружу, с грязной, шипящей руганью закрыл дверцу на засов и растворился в темноте.

То, что это был их вожатый, они поняли сразу. С первых дней появления на свет служебной собаке прививают слепое подчинение человеку, одетому в военную форму, поэтому они разрешили ему так бесцеремонно войти в клетку. Однако он долго не возвращался, не вернул обратно их щенков, и это вызвало у них беспокойство. Дозор сделал несколько безуспешных попыток открыть калитки в вольерах, но сразу понял бесполезность своей затеи, залез в свою конуру и стал там настойчиво грызть подгнившую доску настила. Лайла была еще очень слаба и не имела возможности оказать помощь своему другу.

Наконец, одна доска поддалась, и это сразу придало дополнительную силу самцу, еще немного и от второй доски отлетел солидный кусок. Осмотрев образовавший проем, догадался, что через него можно осуществить выйти наружу, и позвал свою подругу следовать за ним. Лайла подчинилась его зову, подползла к проему и сразу спустилась вниз, где уже ждал ее спутник.

Оказавшись под вольерами, собаки затаились и внимательно вслушивались в предрассветную темноту, убедившись, что все тихо, осторожно проползли под настилом и вышли наружу. Сразу уловили запах того, кто забрал их щенков, и пошли по его следу, который привел их к лазу в заборе. Пройдя его, тут же оказались за пределами питомника, в открытом поле, осмотрелись и продолжили свой путь дальше.

Стойкий запах похитителя вел их уверенно, то через открытое пространство, то по низинам, то по пригоркам. Затем пошли по балке, местами заполненной талой водой, которая вывела их на другое открытое пространство, еще немного и след привел к берегу реки. Запах человека не исчезал, наоборот, держался стойко, а вот запах детенышей, самый дорогой для них щенячий запах, вдруг оборвался и исчез. Они метались вдоль берега в надежде найти то, что у них украли, но везде встречали только запахи реки, да пробуждающейся земли.

Дозор в одиночку пересек речку, вышел на другой берег и продолжил поиск своих щенков. Там тоже были очень свежие следы, но уже другого человека. В какой-то момент он вроде бы уловил присутствие своего знакомого, нужного ему сейчас запаха и пошел по этому следу, но его перебил другой сильнейший, стойкий запах горячего железа и прогорклого машинного масла. Самец вернулся обратно, все пропало, он потерял след, а вместе с ним и надежду найти малышей.

Виноватой походкой приблизился к подруге, но она, как лежала, так и осталась лежать на месте. Не поднимая головы, глянула на него своими карими глазами, из которых сползали горькие собачьи слезы, видимо сразу поняла, что с ее детенышами, ее первенцами, случилось несчастие.

Весенние заморозки сковывали землю, покрывая местами жухлую прошлогоднюю траву серебристым инеем, чтобы потом, с восходом теплого солнца, растаять и не оставить следа. Дозор понимал, что долгое лежание на стылой земле не принесет им добра, особенно Лайле. Он подошел к ней, заставил встать и повел ее за собой, подальше от трагического места. Поднялись на пригорок, добрались до небольшой березовой рощицы, там нашли поваленное дерево, и почти готовое логово. Ему оставалось только немного поправить и получилось добротное жилье, которое будет защищать их от непогоды, как потом оказалось не один год.

Место было глухое, редко кто сюда забредет, но Дозор несколько раз обошел рощицу, чтобы лишний раз убедиться, что он не ошибся в выборе. Здесь им будет безопасно. Теперь надо подумать о еде, сюда не придет солдат с миской каши или супа. Добывать ее придется самостоятельно, охотой. Можно было бы вернуться обратно в питомник, где их накормят, но находится рядом, с тем человеком, который убил их щенков, они не могли. Он им враг, а врага надо уничтожать. Но это не сейчас, для начала пусть только Лайла встанет на лапы.

Дозор вышел на свою первую в жизни самостоятельную охоту, не ради развлечения, а ради жизни, чтобы накормить себя и свою подругу. Он осторожно передвигался от одной кочки к другой, прислушивался и принюхивался к тому, что может быть едой.

Новичкам везет, и ему тоже повезло. В зарослях прошлогодней полыни он уловил движение, тихо прижался к земле и весь насторожился. Терпеливо ждал, когда жертва успокоится, потеряет бдительность, совершит роковую ошибку и выйдет на открытое место, а там быстрые сильные лапы, да мощная челюсть сделают свое дело. Дозор ждал, и жертва совершила свою роковую ошибку, окончательно выдала себя тем, что вышла на открытую площадку.

Это был заяц. На днях полинял, и новая шубка давала ему возможность полностью слиться с землей и уйти от своего врага, но Дозор все равно знал, где его жертва. Мгновение и пес захватил зайца за шею и рванул так, что тот даже лапами он не успел дернуть, и тут же понес свою добычу в логово.

Через неделю Лайла оправилась и встала рядом со своим самцом. Они образовали свою стаю, в которой вожаком стал Дозор. Как положено, обошли и пометили свою территорию, оповещая всех, что чужакам здесь не место.

Иногда их пути неожиданно пересекались со стаями деревенских собак, которые попытались отстоять свои территории и жестоко наказать чужаков, так бесцеремонно пытавшихся их потеснить. Дозор и Лайла, понимая, что они в меньшинстве, без соблюдения собачьих ритуалов, тут же выбивали из строя главного деревенского вожака, так, что остальные сразу ретировались и предательски покидали поле боя. Некоторые псы, после поражения и позорного бегства, пытались примкнуть к ним, но пара тут же их отгоняла, даже в собачьей среде предатели не приветствовались.

Регулярно навещали и кружили по несколько раз вокруг питомника, потому что это был их родной дом, где жили их друзья, но в этом доме жил и их враг, которого они хотели и наказать. Ждали его одного, других не должно быть рядом, чтобы те ненароком не попали под раздачу. Но Васька, обладая звериным чутьем, предугадывал опасность и всегда старался находиться в окружении солдат, даже за пределами части.

Однажды пренебрег опасностью, в одиночку выехал за пределы части на повозке. Ему повезло, что в этот раз мстители запоздали и заметили его слишком поздно, но решили попытать счастье и погнались за ним. К счастью, Васька сразу увидел погоню и почувствовал, что она по его душу. Погнал лошадей галопом и на всем скаку влетел на территорию части. От страха все внутри дрожало, так, что не мог объяснить дежурному офицеру, почему устроил эти гонки.

ГЛАВА 2

Будни деревенского двор

Волчок

Шел первый месяц лета, июнь, в центре внутреннего двора деревенского дома на земляном полу, с видом хозяина, сидел трехмесячный щенок. Все обитатели двора старались обходить его стороной. Не дай Бог, если кто-то неожиданно подозрительно качнулся в его сторону, как из какого-то угла пулей вылетала кошка и бросалась на предполагаемого обидчика.

Первый урок испытал на себе петух, он хотел проучить настырного малыша, чтобы тот не приставал и не пытался играть с его курами, но кошка не согласилась с ним и нашла более весомые аргументы, в результате которых хозяин куриного царства остался без хвоста и после этого стыдливо прятал свой голый зад. Гусак, поняв, что у щенка сильная защита, приказал своим не щипать и не шипеть на малыша, а обходить его стороной. И остальные обитатели старались не цеплять этого кутенка, за которым постоянно и днем и ночью следовала кошка.

Появился щенок во дворе, в качестве постоянного жителя, совсем недавно. До этого жил в доме. Когда его принесли, он был настолько мал, что свободно помещался на ладони человека, но за несколько месяцев заметно подрос, теперь, когда он стоял, кошка-мама свободно пролезала под его брюшком.

Растущему организму было уже недостаточно кошачьего молока и вечерней добавки от коровы Зорьки. Поэтому кошка-мать начала подкармливать его мясом мышей, а потом стала учить его, как самостоятельно охотиться на этих хвостатых. Голод постоянно преследовал его, чтобы как-то утолить его, не брезговал рыться в кормушках своих соседей, и таскал у них еду без стеснения. Вечером, когда наступало время вечерней дойки коровы, мать Алексея, наливала миску молока, крошила туда кусок домашнего черного, ноздреватого, ржаного хлеба и угощала его.

Волчок, так назвали щенка, в первый раз, когда ему поставили угощение, набросился на него, но тут же, что-то вспомнив, прекратил поглощать пищу и стыдливо, уступил кошке-маме свое место, и терпеливо ждал своей очереди.

Кошка величаво приступила к трапезе, но сделав всего несколько глотков молока, тут же разрешала своему приемному сыну продолжить прерванный ужин. Он набрасывался на еду так, что через мгновение, миска была пуста. Но после этого Волчок, на всю жизнь усвоил, что право первенства сначала принадлежит его кошке-маме, а он – только второй. Если кошка, по каким-то причинам, задерживалась, он терпеливо ждал ее появление, сам не притрагивался к чашке с угощением и других не подпускал к ней.

С наступлением вечера, Алексей возвращался домой с работы. Быстро умывался, садился со всеми вместе ужинать, а потом, чтобы не видели родители, брал кусок хлеба и уходил во двор. Там уже с нетерпением его ждал Волчок. Он действительно вращался вокруг него, как волчок, потом падал на спинку и ждал когда почешут ему брюшко. Лешка, выполняя просьбу своего любимца, чесал его и угощал хлебом.

Не забывал и других обитателей двора, которые считали, что тоже имеют право на угощение. Потом, через задний двор, выходил в сторону речки и позволял щенку свободно носиться по широкому заливному лугу. На прогулке кошка, всегда следовала за ними. Как только хозяин останавливался, садился на бугорок и закуривал, то она тут же располагалась рядом с ним, и они вместе смотрели, как на просторе резвится их малыш.

Через какое-то время, компания возвращалась домой. Впереди шли кошка и щенок, и оба держали свои хвосты трубой. Дойдя до дома, парочка уходила в свою конуру, а Алексей, присев на крыльце, продолжал, какое-то время, слушать тишину.

Алексей

На крыльцо, следом, выходил его отец, садился рядом, доставал кисет, сворачивал цигарку и закуривал. Втягивал и выпускал из себя сизые, едкие до слез махорочные клубы дыма, разгоняя приставучих комаров и мошек. Сидели и молчали, да и о чем можно говорить, когда все наперед известно. Сельская жизнь однообразна, но любые потрясения ей противопоказаны.

Когда-то Лешка хотел узнать, откуда и когда появился на этой земле его род, его семья. Почему другие деревенские семьи имеют своих родственников, чуть ли не пол деревни, да и в соседних деревнях, их тоже хватало, а вот его род этим похвастаться не мог. Жили, как бы на отшибе, компактно.

Однажды он специально посетил местное деревенское кладбище и с удивлением отметил, что никто из его родственников, как у других семей, там не захоронен. Несколько раз обращался к отцу, к другим взрослым, но ни от кого так и не получил вразумительного ответа. Обычно отмахивались и ссылались только на то, что не помнят, не знают. Кстати, он проводил подобный опрос в некоторых других соседских семьях, и, что странно, получал подобные результаты. Как правило, знали только своих родителей, родителей их родителей, ближайших родственников и все, дальше начинали путаться. Одно стало понятным, что слово «родословность» является для крестьян чуждым словом.

В те времена, во многих деревня были свои маленькие школы, в которых одновременно учились деревенские ребятишки с первого по пятый класс. Обычно в сельские школы учителя приходили к началу учебного года, а через месяц многих уже не было. Так что доучивали ребят свои же крестьянские мужики, из числа тех, кто хоть как-то еще владел грамотой.

В округе Лешкин отец, считался самыми грамотными человеком. Многие обращались к нему за помощью написать какие-нибудь прошения, ходатайства и прочее. Заходили к нему обсудить какие-либо новости или еще что-то. Когда учителя разбегались, то часто его отцу приходилось доучивать деревенских детей. Но как можно учить детей, если не было самого элементарного; ни программ, ни учебников, не говоря о простых карандашах, тетрадях.

В те годы, все жители деревни, в том числе и те, кто достиг четырнадцати лет, становились членами новых коллективных хозяйств. Работали за трудодни, цену которых узнавали только при завершении сельскохозяйственного сезона. Расплачивались обычно зерном, комбикормами, в хороший сезон еще и немного денег давали.

Но в основном жили своим привычным натуральным хозяйством, именно оно спасало их от голода. Молочную и мясную продукцию и другие излишки с огорода сдавали на приемные пункты сельхозкооперации, а взамен получали различные товары ширпотреба или деньги.

Лешка работал трактористом на машинотракторной станции (МТС). Его рабочий день, в отличие от крестьян, был нормированным, были авралы, но только в определенные периоды, но самое главное, в отличие от них он ежемесячно получал твердую заработную плату, живыми деньгами. Все заработные деньги, приносил домой и отдавал их отцу, а он, как глава семьи, решал, как и на что их потратить. Из них, основному добытчику оставлял только малую толику, баловать не хотел, считал, что тратить их вроде бы и негде. Все увеселительные заведения находятся в далеком городе, а здесь, какое веселье в глухомани? И это была правда. Но не всегда.

Веселье в деревне все же наступало, как правило, с началом зимы, когда первые морозы схватывали ледяным панцирем речку, застывшие болота. Молодежь и детвора устраивала на крутом берегу реки ледяную горку и с гиканьем, весело толкаясь, спускались по ней. Более взрослые ребята впрягались в самодельные сани и катали девчонок по ледяным полям.

Там познакомился с одной девчонкой из соседней деревни, которая ему очень понравилась. После этого старался найти любую возможность, чтобы чаще видеть ее. Знал, что зовут ее Настя, но преодолеть стыдливость, смело подойти и заговорить с нею, так и не смог.

Потом она исчезла, и только через полгода он узнал, что в их деревне прошел мор, который покосил многих людей. Не пощадил он и ее семью. Сначала умерла их мать, затем тяжело заболел отец и тоже покинул этот мир. Близкие родственники не захотели взять к себе своих родных сирот. Поступили проще, Настю и ее сестер с маленьким братиком, сдали в детский дом и забыли.

Новый трактор, который он пригнал весною, закрепили за ним. Несмотря на то, что среди трактористов МТС Лешка был по годам самым молодым, но по знаниям и даже опыту, мог поспорить с любым. Его на весь период закрепили за теми хозяйствами, что находились рядом с его деревней, и это было удобно. Лучше жить дома, нежели в казенном общежитии, да и домашняя еда намного вкуснее, чем в столовой МТС. Теперь появилась возможность после ужина подолгу гулять и играть со своим щенком.

Недавно случайно нашел одну старенькую книжку по служебному собаководству, из которой понял, что его Волчок, скорее всего, относится к породистым служебным собакам, все параметры совпадали. Кроме этого в этом учебнике были изложены рекомендации, как надо кормить и воспитывать щенка.

Как воспитывать, Лешка вроде бы разобрался, а вот с кормлением, не все было понятно. Ему встречались многие раннее неизвестные слова, значение которых не всегда были понятны, потом какие-то формулы, ну откуда эти премудрости мог знать простой деревенский парнишка того времени, если даже пять своих классов закончил формально.

Лешка знал, что где-то недалеко от его МТС находится небольшая воинская часть, где готовят служебных собак, и он надеялся, при случае, обязательно попасть туда, советы специалистов не помешают. А пока кормил тем, что есть. А аппетит у Волчка был отменный, ел все подряд, и рос, как на дрожжах.

Летом, после работы, Алексей ходил на речку, чтобы смыть с себя жирную черноземную пыль, и Волчок каждый раз сопровождал его. Если хозяин брал с собой удочку, то тут же появлялась неизвестно откуда кошка и тихо сопровождала их компанию.

Речка в этих местах была бедна на рыбу, ну если только пескари. Правда, если проявить терпение, то на сковородку все же можно наловить. Но какая там сковородка, если рядом сидят двое, вечно голодные и с нетерпением ждут свою долю улова.

Однажды Алексей все-таки попал к тем военным и видел, каких собак там воспитывают. Он сразу понял, что его Волчек и собаки из питомника одной породы, следовательно, нельзя было исключить, что его пес мог быть родом именно из этого питомника. Тогда, что же получается, он обязан его вернуть. Но сразу отмел эту мысль, собака его, он ее спас, выкормил. Никто не смеет забрать его, тем более что за это время никто не предъявлял на него свои права.

О своей догадке ни с кем не стал делиться, ни кого не посвящал в свою тайну. А в общении с военными говорил, что у него ни чем не примечательная, деревенская собака, но он хотел ее чему-то научить. Вожатые снисходительно делились с ним своими секретами по содержанию и дрессировке собак. Лешка не все запомнил, но то, что осталось в памяти, помогло ему.

Юность

Прошел год, как в его доме, появился Волчок. Когда-то это был крохотный комочек, свободно умещавшийся на ладони, а теперь он превратился в мощную собаку, и, если верить учебнику, то его пес полностью соответствует стандартам породы Восточно-Европейской овчарки.

Своим хозяином признавал только Алексея и беспрекословно выполнял все его команды. Родителей хозяина, отца и мать так же признавал, но не более. Многочисленных родственников, вечно толпившихся в его доме, знал наперечет, но никому из них не разрешал даже прикасаться к себе. Когда кто-то из гостей почему-то срывался на крик и размахивал руками то, тут же рядом с ним появлялся Волчок, брал его за край одежды и выводил из дома. Его практически никогда не держали на поводке, но он четко знал границы своего участка и никогда сам не выходил за его пределы, да и чужим не позволял это делать. Вскоре все деревенские жители знали, что этот дом находится под надежной охраной, и без надобности там делать не чего, да и чужим, у которых в голове только черные мысли, туда лучше не соваться.

В семь месяцев Волчка только с натягом можно было считать еще щенком, в действительности это был уже настоящий молодой пес. При встрече со своими соплеменниками агрессию не проявлял, напротив, старался наладить дружеские отношения, но не всегда так получалось. Среди деревенских собак, выделялись особые экземпляры, которые, любой ценой хотели завоевать главенствующее положение в стае и подчинить остальных своей воле. Чаще всего, среди деревенских собак вожак признавался обычно мирным путем, если и были стычки, то, как правило, проходили скоротечно и малой кровью. Были и строптивцы, которые хотели изменить деревенские правила, но им, по каким-то своим, собачьим правилам, тут же указывали свое место, а если не доходило, то уже сам вожак, со своими подручными в короткой схватке выбивал из них всю спесь.

Пока был щенком, Волчок, при виде чужих собак всегда спешил к ним, для знакомства, общения, да просто так, поиграть, но со временем отношения становились все сложнее и при встрече чужаки чаще проявляли настороженность. Иногда доходило до мелких стычек. Видя все это, Алексей как-то пытался защитить щенка от нападок своры дворняжек, но его отец запретил сыну влезать в собачьи разборки. Волчок должен сам завоевать свое место.

Первое время молодой пес старался уклоняться от конфликтов, принимая их за обычную игру, но с каждым разом столкновения становились все жестче и жестче. Он стал чаще и всегда неожиданно получать щелчки то справа, то слева, то подручные вожака разом ретиво сбивали его на землю, но он терпел и старался не отвечать на нападки соплеменников.

Вожак сразу почувствовал в нем соперника, которому скорого придется уступить место вожака, а себе, фактически, подписать смертный приговор. С таким будущим не хотел мириться, решил сам показать новичку, кто в стае хозяин. Но чтобы окончательно освободиться от соперника, решил пропустить его, через обряд унижения, и тогда он сразу окажется на задворках стаи. Опущенный пес никогда не станет вожаком стаи. А если не примет эти условия, тогда вожак вместе со своими подручными просто его порвет.

Сохранить свою жизнь ценою унижения, молодой пес не мог, он принял вызов. Бой на удивление был коротким, даже слишком коротким. Вожак рванулся к Волчку, решив одним ударом решить спор, но вместо этого бездыханно остался лежать перед ним. Кто-то из подручных пытался помочь вожаку, но в последний момент передумал, защищать-то некого, а повторять участь хозяина, теперь было глупо. Тем более, место главы стаи стало свободным и, похоже, что этот молодой, хоть и победил, но на него не претендует.

После этой стычки ни одна собака теперь не пыталась вступить в конфликт с Волчком. Даже пришлые псы, со всей округи, прослышав о его подвигах, тоже, от греха подальше, старались обходить его двор стороной. А если случайно их пути пересекались, то спешили быстрее уступить Волчку дорогу, а когда молодой пес заходил на их территорию радости не проявляли, но и шума не подымали.

Алексей не любил время, когда заканчивались полевые работы, и вся техника возвращалась на зимнюю стоянку МТС. В отличие от коллективных хозяйств, станция должна работать круглогодично, и он был обязан постоянно приходить туда на работу. Если ночевать дома, то надо каждый день рано вставать и пешком, независимо от погоды, идти на работу более пятнадцати километров, а потом возвращаться обратно домой. Можно оставаться в общежитии, где за ним была закреплена его койка, но жить там долго не хотелось, поэтому договорился с начальством, что будет работать по две недели без перерыва, что бы потом, целых два дня, быть дома.

Каждый раз Волчок провожал своего хозяина до самой станции, и только потом возвращался домой, а когда у Лешки наступали его короткие, долгожданные выходные, то у ворот мастерских его всегда встречал радостный пес и сопровождал обратно до самого дома.

Первое время Лешка пытался запретить Волчку уходить от дома, мал еще, но тот только делал вид, что готов выполнить его команду, однако на деле продолжал незаметно его сопровождать.

Однажды, перед самым новым годом, всех механизаторов отпустили в отпуск. Выдали каждому заработную плату за декабрь, премиальные, да еще и отпускные. Все довольные, даже не стали, как всегда обмывать получку быстро собрали свои пожитки и разошлись по домам.

Лешка сбегал в магазин, как всегда накупил там нехитрых гостинцев и тоже поспешил домой, пока светло. Поправил свою одежду, закрепил котомку за плечами, чтобы было удобно, и пошел.

Обычно, когда наступали его выходные, то Волчок с утра уже дожидался своего хозяина, и они вместе возвращались домой. Но в этот раз Лешка закончил свою работу на день раньше, поэтому и не ждал своего сопровождающего. Однако не успел отойти от поселка, как ему показалось, что за ним кто-то идет. Несколько раз оборачивался назад, пытаясь понять, кто это, но те явно таились. У Лешки даже холодок по спине пробежал.

Он один, посреди заснеженных полей, в руках, кроме овчинных рукавиц, ничего нет. Бежать по заснеженной целине долго не получится, сразу выдохнешься. Оставалось одно, либо каким-то окружным путем возвращаться назад, в мастерские, либо ждать.

Первый вариант, ничего хорошего не сулил, опять та же заснеженная целина, заберет у тебя все силы, второй вариант, если ждать, может быть и повезет, вдруг появятся знакомые, случайные попутчики. Но нет, кроме этих двоих, с которыми, он был уверен, до этого ни разу не встречался, не было никого. Увидев, что Лешка замешкался, они тут же перешли на рысцу и смотрели на него, как голодные волки на свою добычу. Стало ясно, что разойтись мирно, скорее всего, не получится, и он стал ждать.

По их движениям и походке понял, что они точно не местные и намерения у них недобрые. Они не знают этих мест, а он, в отличие от них, эти поля знал, как свои пять пальцев. Все здесь все перехожено не один раз, ему было известно, что рядом есть несколько занесенных снегом ям ловушек. Так что стоит попробовать и заманить их туда, и тогда можно надеяться, что они провалятся в ямы и застрянут там надолго. Только на это и рассчитывал.

Хоть и слабое утешение, но от принятого решения, на душе у Лешки стало как-то спокойнее. Он был готов действовать. Для себя определил точку встречи, от которой надо будет сделать свой шаг. Приближаясь к нему, волки сразу потребовали отдать ему котомку и все деньги, которые он получил в кассе МТС. Очевидно, они следили за ним, и ждали удобного случая.

До условной черты встречи осталось всего пара шагов, как на спину одного грабителя влетело, что-то страшное, рычащее и повалило его на заснеженную дорогу, а следом и второго. Оно набрасывалось на них, сбивало с ног, рвало их одежды, страшно кусало их руки и ноги, потом отступило и дало им возможность бежать. На месте драки остались только клочки одежды, да самодельный нож, которым в один прием можно завалить и матерого хряка, а то и бычка.