Всадник ищет Амонну

Пальцы Властелина были усыпаны драгоценными камнями, и он был самым жестоким из всех, кого я когда– либо встречала. А Рамис собственноручно собирает растения для лекарств и мазей, носит штаны с заплатками, но при этом добр и совершенно бескорыстен.

Я постучала в дверь с небольшим стеклянным окошком и вошла, не дожидаясь ответа. Зал для посетителей пустовал – здесь давно никого не бывало. На круглых столиках были сложены перевернутые стулья, пышные занавески с воланами пожелтели от времени, а слой блестящего лака на полу давно стерся.

В воздухе витал душистый запах ванили. Со стороны кухни послышалось лязганье и торопливые шоркающие шаги.

– Деточка, здравствуй!

Старушка в клетчатом платье и белом фартуке с оборками энергично шла в мою сторону. У Дороты были длинные серебристые волосы, собранные на затылке в пучок, переплетенный яркой лентой, и добрые голубые глаза. Рукава платья были аккуратно подвернуты, кое– где виднелись следы муки.

– Здравствуй, Дорота, – я с чувством приобняла женщину.

– Ну что ты? Испачкаешься же! – запричитала она, ласково смеясь. – Такой наряд! – ахнула женщина и бережно погладила мои руки.

– У вас есть что– нибудь для меня сегодня?

Как только я узнала про пекарню, то начала регулярно сюда заходить, чтобы покупать десерты для послушниц. Монна была щедра, и в пансионе нам хватало всего с головой. Только в выпечке Дороты я видела тепло и любовь, пусть она и не была идеально промазанной кремом из редких фруктов, как выпечка, которую привозили Юджинии.

– А как же? Пойдем!

Дорота привела меня на просторную кухню, которая блистала чистотой, несмотря на требующийся ремонт. По центру стоял широкий и массивный стол, на котором лежали разнообразные вкусности, от вида которых рот наполняла слюна.

Раскаленная печь дышала жаром, внутри пеклись ароматно пахнущие перевертыши, как их называла сама Дорота. Это были продолговатые сдобные булочки, перекрученные посередине, которые с жару монна поливала сиропом из ванили и сахара.

– Ну, дочка, чего изволишь? – Дорота развела руками над столом, предлагая мне выбрать.

– Всё, монна, – улыбнулась я. – В пансионе ваши булочки разлетаются за полчаса. Юджиния грозится, что нас непременно разберет до ее размера, если мы будем есть столько выпечки. Но вот сама никогда не отказывается.

Дорота совсем по– девичьи хихикнула, а мне улыбку пришлось изобразить. Жестокие слова Юджинии застряли в голове. Она всё и всегда переводит в выгоду и деньги. Интересно, родись я в Наймарре, была бы такой же? Хотелось верить, что нет, ведь Дорота тоже выросла здесь, и она совсем другая. Трудолюбивая, открытая, мудрая.

– И как ты это унесешь? Хотя, что ж это я! Демонова кровь, это тебе не человеческая… – захлопотала Дорота.

В глубине души шелохнулось неприятное чувство – обсуждать тему отличий людей от демонов было нельзя, однако все члены Совета Красных Кресел были демонами с чистейшей кровью и такой же родословной, что делало их невосприимчивыми к огню, крайне выносливыми и надменными. Лучшие дома, вещи, экипажи – все принадлежало демонам.

Запретной темой были и смешанные браки, ведь если один из родителей был человеком – и у ребенка не оставалось шансов родиться демоном. Такое положение вещей устраивало людей, потому что для них ничего не менялось, но привыкшие повелевать демоны были в тихой ярости.

Эта проблема не обсуждалась публично, но в кулуарах за молодых демониц шла настоящая борьба. Вернее, торги. Могущественные семьи хотели, чтобы их род продолжали демоны, и точка.

Благодаря откровенности Юджинии я очень скоро осознала, что меня ждет. Очень уж не хотелось быть породистой кобылой, которая нужна только для вынашивания чистокровного потомства.

– Я тебя что же, обидела? – Дорота протянула корзину с вкусностями и тревожно глянула на меня.

– Нет, что вы. Я просто задумалась. Приближается Арувель, вот я и витаю в облаках. – Я солгала так ловко, что сама поразилась. Уроки монны не проходят даром.

– Вот и славно! А то я болтаю ерунду. Ты меня не слушай!

Переняв корзину вкусностей от Дороты, я положила на стол несколько монет. Старушка пождала губы и уперла одну руку в бок.

– Я тебе что говорила? – строго поинтересовалась она, намекая на наш давний разговор о том, что она не возьмет денег, превышающих стоимость выпечки.

– Ваш труд должен быть оплачен, – я попятилась назад, к выходу.

– Но не десятикратно же!

– У меня не было меньше.

– Ох, лисица! – Дорота махнула рукой и покачала головой, – Я всю жизнь работала, так что у меня есть, на что жить. Не смотри, что у меня тут бедно. Люди– то заходят сдобу забрать, и всё. Одна я не могу и на кухне вертеться, и за залом следить, поэтому есть, как есть. Да и возраст не тот. Но жалеть меня не надо! Внутри– то я как ты, не старше.

– Охотно верю!

Я распрощалась с Доротой и направилась обратно в пансион с полной корзиной сладостей. Торопливо стуча каблуками по вымощенной улице, я снова размышляла о том, что произошло на аллее.

Монна и так беспрестанно говорит только об одном, и тут, как назло, внимательный и обходительный Дженис Блек приглашает монну и воспитанниц на свой прием.

Ничего, все еще можно поправить. Я потерплю, выслушаю монну, а потом найду Джениса и поговорю с ним начистоту. В Наймарре действует закон, и никто не принудит меня к тому, чего я не хочу. Может, я вообще все придумала и слуга закона вел себя приятельски, и не более того?

Это было бы моим спасением. Но предчувствие вопило, что так просто мне не выкрутиться.

***

Этим вечером в библиотеке царило полное спокойствие. Сладко пахнущий рубиновый напиток был разлит по пяти бокалам вместо привычного одного. Оставалось только догадываться, почему сегодня монна решила позволить нам выпить вина.

В приглушенном свете нескольких свечей и камина напиток играл всеми оттенками красного, впрочем, как и лица присутствующих. Сегодня Юджиния превзошла саму себя.

– Это лавийское вино. Не трудно догадаться, кто его сюда привозит. Лавийцы, как твой докторишка, – добавила монна, глядя на Весту. Но та не смутилась, пусть этой ночью и собиралась вместе со мной в очередной раз сбежать из пансиона именно к нему.

Наймарр был прекрасным, когда бодрствовал и принимал гостей, и маняще– таинственным под покровом ночи, когда нам с Вестой удавалось сбегать из пансиона через оранжерею монны. Обычно мы переодевались в мужские рабочие костюмы и вместе с Рамисом проводили время в лаборатории.

Сначала он противился и ругался, но потом смирился и даже начал брать нас с собой в ночные экспедиции. Чаще всего мы собирали нужные Рамису растения, иногда же алхимик устраивал целую охоту на мелких лесных зверушек, но никогда не калечил их – его интересовали исследования.

– Не мой он, – легко ответила Веста и для вида пригубила вино.

– Так это потому, что девки для него дело десятое, – Юджиния сделала внушительный глоток. – Я вижу и знаю больше, чем вы думаете, – она икнула, изящно прикрыв рот, и добавила: – пташки мои.

– Так мы же и не скрываем ничего, – затараторила Виана, – правда!

Захмелевшая Кассия закивала.

Мы и Вестой переглянулись и тоже на всякий случай закивали. Кажется, этой ночью все, кроме нас, будут очень крепко спать. Значит, не придется красться, как воровкам, и оборачиваться на каждый звук, ожидая, что нас поймают.

– Тоже зря, – внезапно разоткровенничалась Юджиния, положа ладонь на пышную грудь, – у каждой женщины должна быть тайна.

– Какая же? – спросила одна из сестер.

– Да такая, чтоб жар к щекам прилипал, когда вспоминаешь. Был у меня один роман… – монна добавила вина в свой бокал и продолжила. – Тот мужчина был старше меня. Высокий, крепкий, плечи – вот! – она развела руками, демонстрируя широту тех самых плеч, и расплескала вино на ковер.

– С усами? – не удержалась я.

– А как же! – с придыханием ответила Юджиния, – Я тогда была о– очень юной, но тело мое созрело…

– О, нет… – прошептала Веста себе под нос.

– О, да! – продолжала монна. – И что он со мной вытворял… Святой Пантеон! Если бы каждый мужчина такое умел, у нас бы не было несчастных женщин. Он был волшебником, – последовал еще один глоток, – но не подумайте, невинность моя осталась при мне. Я не была дурочкой. Да и беременность от неподходящего мужчины могла меня уничтожить.

Последнюю фразу Юджиния сказала с отчетливым холодом. Отпив еще вина, она молча смотрела в одну точку, будто крепко о чем– то думала.

– Уничтожить? – не понимала я. Остальные девушки тоже удивленно смотрели на монну.

– А как же, – взгляд опекунши внезапно прояснился, вернулась и острота голоса. Видимо, мы подошли к серьезной теме: – И это касается всех вас тоже! Беременность от законного мужа может вас вознести, наградить! А вот беременность от проходимца гарантированно опорочит вас до конца ваших дней! Одно дело уединяться с тем, кто взял за вас ответственность, и совершенно другая – кувыркаться, с кем попало.

– Как понять, что беременность наступила? – подперев подбородок ладонью, спросила я, чтобы увести монну подальше от темы мужей.

– Как– как, – она вытянула вперед руку и начала загибать пальцы: – Боли, тошнота, сонливость, перекосы в аппетите, чрезмерная палитра запахов или же, наоборот! Никаких симптомов, кроме растущего живота. И запомните: мужу ласку давать вы обязаны при любом самочувствии!

Кассия поперхнулась вином, прерывая монну, и все мысленно ее поблагодарили.

– Ладно, хватит вас пугать. Переживете вы свои беременности, как и другие до вас! – Юджиния снова пригубила и вернулась к старой теме: – У меня было трое мужей, и если бы хоть один из них был похож на Кастиэля…

– Почему вы не поженились? – прокашлялась наконец Кассия.

– Он не предлагал. Да и мои родители никогда бы не согласились на такой союз. Я должна была стать женой как минимум кандидата в Красные Кресла. Так оно и вышло.

– Вы жалеете о том, что все сложилось именно так? – поинтересовалась я.

– Я благодарна своим родителям! – отчеканила монна, будто и не была пьяна. – Любовные чувства недолговечны и со временем угасают, а вот статус остается.

– И сколько понадобилось вам, чтобы забыть… кстати, как его звали?

– Кастиэль, – ласково произнесла монна и так и не ответила на первый вопрос. – Думаю, вам, девочки, пора отдохнуть.

Никто не спорил. Захмелевшая Кассия приподнялась с кресла, двумя руками держась за подлокотники, Виана взяла ее за руку и повела за собой к выходу. Веста бросила на меня озорной взгляд и подмигнула. Стоит только дождаться момента, когда все уснут, и…

– А ты, Аврора, останься, – просьба монны застала меня на полусогнутых ногах.

– Зачем? – поинтересовалась я, все еще надеясь на чудо, которое стерло бы из памяти Юджинии эпизод с Дженисом.

– Тебе нравится господин Блек? – без вступлений спросила монна, глядя на меня совершенно трезвым взглядом.

– Я не совсем понимаю, какого ответа вы ожидаете.

– Понимаешь, – нажала Юджиния.

Я вздохнула, пытаясь подобрать слова.

– Дженис хороший человек. Он всегда вел себя по отношению ко мне уважительно.

– Хорошее начало, – моргнула монна.

– Мне больше нечего добавить.

– А от него тебе больше ничего и не надо. Этого хватит, – подытожила Юджиния.

– Хватит для чего? – я пальцами сжала ткань платья, прекрасно понимая, куда движется разговор.

– Он самый богатый холостяк Наймарра, – по словам проговорила Юджиния, выделяя главные три, – ты за ним будешь, как за каменной стеной. Не принимай слишком близко к сердцу, но лучше ты не найдешь, потому что лучше просто нет.

– Почему вы мне это говорите? Я не думаю, что у нас было достаточно встреч для того, чтобы Дженис воспылал ко мне чувствами.

– Девочка, – заливисто рассмеялась монна, – мужчина за одно мгновение способен понять, что именно он хочет делать с женщиной. Поверь, на лице у Джениса было написано всё, и даже больше! Поэтому ты пойдешь на прием в честь Арувеля и проведешь весь вечер с господином Блеком. Это то, чего он ждет.

– Да, я пойду на прием. Но только для того, чтобы объяснить Дженису, что между нами ничего не будет.

– И в тот же день вылетишь из моего пансиона, – будто между делом сказала монна и как ни в чем не бывало, пригубила вино.

– Что?

– А что ты думала? Что будешь меня позорить на весь Наймарр, и я спущу это тебе с рук?! В высшем обществе существуют негласные правила. Уважаемых господ, которые выбирают себе даму сердца, не опрокидывают, как мальчишек! – пламенно проговорила Юджиния.

– Монна, я устала. Хочу пойти к себе.

Не дожидаясь позволения, я поднялась с кресла и, выпрямив спину, вскинула голову, чувствуя, как на мои плечи только что лег неподъёмный груз.

– Обещай мне, что на приеме будешь вести себя достойно воспитанницы пансиона Юджинии Кловер.

– Обещаю.

– Иди, дорогая, отдыхай, – на прощание монна улыбнулась мягкой, открытой улыбкой, будто только что не говорила ранящих и унизительных слов.

Глава 11

Я пронеслась по лестнице ураганом и юркнула к себе в комнату. Глаза застилали гнев и обида. Куда деваться, если меня выгонят из пансиона? На улицу, к бродягам, которые кочуют из города в город?

В окно бил мелкий дождь, отговаривая от вылазки этой ночью, но как только звуки пансиона стихли, я с двойным запалом достала из– под кровати сумку с одеждой. Оттуда я выудила темно коричневую безрукавку, свободную рубаху и подходящие штаны на подтяжках, как у простых рабочих. Они, правда, были великоваты, несмотря на то, что это был самый маленький мужской размер.

Я быстро переоделась, надела черные сапоги на тонкой подошве, на голову нацепила укороченную кепку. Заплетенные в привычную косу волосы предусмотрительно спрятала под безрукавку и глянула на себя в зеркало.

Оттуда на меня смотрел рабочий парнишка, невысокий и щуплый. Никто даже в такое позднее время не обратит на меня внимания. Это и было мне нужно – добраться до Рамиса незамеченной и в безопасности вернуться обратно.

Крадучись, я прошла по коридору мимо закрытых дверей других воспитанниц. Кусочки лунного света отлично освещали пространство пансиона. Заглянув к Весте, я убедилась, что подруга уже ушла. Скорее всего, она не ожидала, что беседа с монной будет такой короткой.

Я тоже не представляла себе такого разговора. Вылететь из пансиона я, конечно же, не хотела, только вот по капле выдавливать из себя любовь к Дженису не собиралась и подавно. У меня в запасе есть несколько дней до наступления Арувеля, и я придумаю, как выкрутиться.

Бесшумно спустившись вниз, я скользнула под лестницу – там находилась дверь в оранжерею, нужно было только пройти через крохотную подсобку. Маленькая и неприметная, она была складом инструментов садовника, который ухаживал за растениями и садом. Дверной замок тихо щелкнул. Я всмотрелась в темноту «парадиза», так называла свой сад Юджиния.

Похожий скорее на картину художника, сад был безупречным даже с наступлением ночи. Вычищенные дорожки вели к самым причудливым и редким растениям, привезенным из разных городов Объединённых Земель. В самом сердце парадиза находился пруд, в котором резво поквакивали его обитатели.

Специально прокладывая путь за кустами погуще чтобы меня не было видно, я старалась избегать затаившихся мохнатых бабочек, что питались цветочным нектаром по ночам, и пауков.

В самом конце оранжереи, за толстым стволом дерева, напоминавшего бочку, находилось именно то, что я искала.

Нащупав металлическую ручку, потянула ее на себя. Небольшая стеклянная панель отодвигалась для того, чтобы впустить свежий воздух. Этого зазора было как раз достаточно для того, чтобы воспитанницы могли по одной пролезть наружу.

Сделав еще один рывок, чтобы несмазанная дверца сдвинулась, я прислушалась к подозрительному шуму. Неужели монна?

– Тррр, – демонова птица возникла прямо перед лицом, лениво рассекая крыльями воздух.

Горькой иронией было то, что кричать и просить помощи я не могла. Если Юджиния лишит меня возможности выбираться к Рамису, то причинит мне куда больше вреда, чем странная птица.

– Ты понимаешь, что я говорю? – я почесала намокший под кепкой лоб. В ответ прозвучало безразличное трещание. – Ты что– то от меня хочешь? Поэтому преследуешь?

– Тррр! – Птица перевернулась в воздухе почти как счастливый щенок, который хочет, чтобы с ним поиграли.

– Хорошо, – пробурчала себе под нос, – я понятия не имею, что тебе нужно, но давай попробуем. Что мне сделать, чтобы ты оставила меня в покое?

Демонова птица пролетела сквозь толстое стекло оранжереи, будто его и не было, и оказалась по другую сторону.

– Ладно… С ума сойти, конечно. Но ладно.

Тут желания безумной птицы и мои собственные совпадали, поэтому я пролезла через небольшое окошко и прикрыла его за собой. Шел уже совсем не маленький дождик, а настоящий ливень с крупными холодными каплями – предвестник и спутник Арувеля. Так говорили в Наймарре.

– Теперь все? – я съёжилась, пряча лицо от дождя.

– Тррр, – птица опустила крылья и молча болталась в воздухе.

– Так ты недовольна? Прости, но мне нужно к Рамису, и побыстрее, – я запахнула полы безрукавки и осторожно двинулась вперед. Энергичное тресканье звучало, как одобрение, и я прибавила шагу, периодически оглядываясь.

Высокая ограда должна была вот– вот закончиться, и хорошо бы, чтобы птица тоже куда– нибудь исчезла. Отдаляясь от пансиона, я чувствовала себя все лучше, ведь никто ничего не заметил. Вот и отлично!

Обернувшись, я не увидела свою странную спутницу и выдохнула. Что это за животное? И животное ли?

Я никому так и не рассказала о демоновой птице. Кристиан мне не поверил, а спрашивать Рамиса об огненной птице напрямую я стыдилась, ведь он дитя науки. И по науке птицы вылупляются из яиц, а не огненных шаров.

Чтобы выйти за территорию пансиона, оставалось всего– то повернуть за угол, но тут злосчастная птица вновь появилась из ниоткуда и опустилась мне прямо на голову, сорвав кепку.

– Эй! – шикнула я, опасаясь повышать голос.

Демонова птица мирно порхала в воздухе, сжимая трофей когтями.

– Какого…?

Я не смогла договорить, потому что птица начала истошно вопить.

– Ах, ты! – я махала руками, пытаясь схватить ее за хвост, – Да что тебе надо?!

Адское создание продолжало орать, а потом бросило кепку на мокрую траву и вцепилось мне в волосы. Попасть по птице руками не получалось, она выдергивала волосы, оставаясь неуловимой. Мало того, что она вытворяла на моей голове, так она еще продолжала кричать так, будто это её убивают.

У меня не было выбора, пернатую нужно было убрать подальше от территории пансиона. Пешком до дома Рамиса можно было добраться за пять минут, а бегом, как это делала я, наверное, за минуту. По крайней мере, таков был расчет.

Я бежала со всех ног, наступая в скользкие грязные лужи, и тщетно пыталась стряхнуть с себя птицу. Дверь в лабораторию Рамиса, а точнее, в подвал, была ближе всего. До парадного входа нужно было обогнуть дом и постучать, чтобы алхимик открыл. Лаборатория же никогда не была заперта в те вечера, когда Рамис ждал гостей.

Толкнув скрипящую дверь обеими руками, я надеялась, что птица уже не улетит, и я смогу показать ее алхимику. А может, и поймать, чтобы повыдёргивать перья!

Перескакивая через несколько ступенек разом, я вбежала в пустое помещение и зацепилась носом ботинка за сбившийся ковер. С грохотом приземляясь на пол, я в буквальном смысле схватилась за голову. Птица ускользнула!

Я ожидала, что моя голова превратилась в кровавое месиво, но нет. Волосы просто были сбиты в мокрое гнездо на макушке, и местами кожу головы не на шутку пекло. Но ни одной царапины! Ничего, что я могла бы предъявить Рамису или Весте в доказательство того, что птица существует.

Я пригладила волосы, насколько это было возможно, и подняла голову. Несколько лантерн смиренно горели, покачиваясь на низком потолке. И почему здесь никого нет?

Быстрая, черная тень взялась из ниоткуда. Сильные руки подняли меня с пола и поставили на землю. Монна, Дженис и демонова птица тут же испарились из головы. Я видела только плотную чёрную ткань, металлические пластины, кожаные ремни…

– Демон, – я гордо подняла голову, падая прямо на дно штормовых глаз, по которым, оказывается, скучала, – я давно тебя не видела.

Слова, слишком искренние и сокровенные, предательски вырвались наружу. Больше мне нечего было сказать. Я смотрела на Кристиана, не моргая. Он выглядел безупречно и, как обычно, давил необъяснимой внутренней силой. Лицо было беспристрастным и слегка надменным. Он убрал от меня руки и отошел.

– Я тоже скучал, демоница.

– Я не это имела в виду, – разозлилась я. Надо же было сболтнуть такую глупость!

Демон хмыкнул.

– От кого ты так бежала? – он скрестил руки на груди, – На улице никого нет.

Один раз он мне уже не поверил. Голова до сих пор зудела от когтей адской птицы. Хотелось съязвить и ответить, что он ошибается, но вот поднимать тему с птицей не хотелось совсем.

– Боюсь темноты, – пожала плечами, чувствуя, как атмосфера в лаборатории накаляется.

– Но не боишься слоняться по ней одна?

– Это… не твое дело, – я посмотрела на Кристиана исподлобья.

– Юджиния об этом не знает, ведь так? – он не сводил с меня говорящего о его намерении взгляда.

– Не знает, и ты ей не скажешь.

– Скажу. Или нет. Может, я просто выставлю несколько милитаров по периметру пансиона, чтобы они впредь отлавливали тебя и приводили прямо ко мне.

– Зачем? – внутри меня все клокотало от ярости. Да что он о себе возомнил? – Какая тебе вообще разница?

– Ты же не глупая, – он с укоризной посмотрел на меня. – Знаешь, какие женщины гуляют одни по ночам. И что под покровом той самой ночи с ними делают мужчины.

– Дай угадаю. Нечто похожее на то, что ты делал со мной? – я знала, что преувеличиваю, но так хотелось задеть его, содрать с лица эту надменную маску.

Кристиан замолчал. Его взгляд стал острым и злым. Я даже успела насладиться триумфом и немного успокоить раненную гордость. Но послевкусие победы быстро испарилось.

Демон оказался рядом так близко, что почти снес меня собой. И навис сверху, заключая в ловушку рук по обе стороны.

– Зачем напомнила?

Темные блестящие глаза демона стремительно наливались лавой. Он стоял так близко, что наши тела почти соприкасались.

– Отойди, – я отвернулась.

– Нет, – его слова обжигали шею.

– Отойди, или я тебя ударю! – мне нужно, да просто необходимо постоять за себя! Я больше не бесправная монахиня, а он не страшный монстр из огня. – Убери руки, – безуспешно попыталась вывернуться.

– Не хочу, – он легко приподнял меня и усадил на ближайший стол. Да что же это такое?

– Как у тебя все просто! – я наконец разозлилась настолько, что обеими руками толкнула его в грудь. – Отпусти меня!

– Нет.

– Ты что, не знаешь больше никаких слов?!

– Я не хочу говорить, – он взял меня за основание косы и оттянул назад так, что бы наши глаза встретились. – Я хочу тебя целовать, монахиня, – по словам проговорил он, как тогда. Держать в объятиях и целовать, снова и снова.

– Прошло слишком много времени, чтобы я снова на это согласилась. Соблазнять монахиню не составило большого труда? – не отводя взгляда, прошипела я.

– Было так плохо? – с притворной заботой спросил он, запуская пальцы в мои волосы.

– Неописуемо, – стиснула зубы, все так же упираясь руками в каменную грудь.

– Приношу свои извинения. Видимо, я увлекся, слушая твои стоны.

Да как он смеет?

– Я понятия не имела о том, что мы делали!

– И что это меняет? – искренне не понимал он.

– Всё, демон. Это меняет все.

Он собирался меня поцеловать. Его лицо неумолимо приближалось, дыхание все отчётливее чувствовалось на коже, руки, сжимающие талию, стали мягче. Прямо как тогда…

Кристиан почти коснулся моих губ, но остановился в каком– то жалком миллиметре. Будто давал мне возможность сделать выбор. И я его сделала, оттолкнувшись от мужского тела. В штормовых глазах на секунду промелькнуло недоумение. Демон моргнул и снова смерил меня нечитаемым взглядом.

В тишине раздался знакомый треск медальона. Кристиан отошел от меня и нахмурился, вслушиваясь в сообщение от милитаров.

– Рамис и Веста, – выдохнула я, отчетливо слыша, как они спускаются по скрипящим ступенькам.

– Колокола цитадели! – прокричал Рамис, срывая голос, – Наймарр атакуют! Кристиан?!

Похоже, что запыхавшийся алхимик не ожидал встретить капитана. Он удивленно смотрел на нас через круглые стеклышки, но больше не проронил ни слова.

– Нет, Наймарр не атакуют, – ответил демон, почему– то разминая руки и шею. – Горит Совет Красных Кресел.

Мы с Рамисом переглянулись, недоумевая, почему он так спокоен. Снаружи уже слышались отчетливые крики горожан и ржание лошадей.