bannerbanner
Сетевая вечность
Сетевая вечностьполная версия

Полная версия

Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
4 из 16

Замолкаешь, лишь, когда замечаешь, поднятую руку водителя, призывающую создать тишину.

Ты слушаешь как ОИ авто передаёт вызов. «Район пятнадцать, улица сто четырнадцать. Неопознанное тело без признаков жизни. ЛИЧ не распознан. Всем свободным машинам немедленно прибыть…»

– Так, всё! Хватит ржать! – орёшь ты и толкаешь в слишком длинную для законника шевелюру пытающегося сдержать смех итальянца.

Он растерянно смотрит на тебя. Дилетант. Совсем не привык к спидам, не то что ты, Макколди. Ты тип прожжённый, с твоим-то прошлым до академии.

Ваша шайка называла себя Стригерами. Ваша шайка ширялась на твой счёт только лучшим. Почти всегда, все члены банды находились под кайфом. Весёленькое время, да, Стив? Или Стиви Кол? Девочки тебя любили, а ты почти никогда им ни в чём не отказывал. Макколди, помнишь Геру? Девочка с зелёными длинными дредами и заплетёнными в них розовыми нейлоновыми лентами? Конечно, ты её помнишь, первая любовь не проходит бесследно. Она до конца оставалась тебе верна, хотя ты и перетрахал всех, даже занятых, но это значения не имело, с твоим-то кошельком.

А ещё, ты помнишь, чем всё закончилось. «Продажная паскуда, Стиви! Ты корпоративная сучка! Ты сдохнешь, Кол! Тебя прикончат, падла!» орала она, когда ты сковал ей руки, уперев красивое личико в бетон канавы так, что на нём отпечатались следы кислотной косметики. В этой канаве, остатки Стригеров торчали от какой-то запрещённой дешёвой дури купленной на кредиты, содранные со счёта очередного дурня, не побеспокоющегося о нормальной сетевой защите. На этом заканчивалась твоя практика на четвёртом курсе академии DuOtis. Тогда ты был таким послушным юным «почти офицером», так вас там называли инструктора.

Отбрось мрачные мысли, Макколди. Работа не ждёт. Пятнадцатый район – это не шутки, Стив. Пятнадцать – значит окраина сектора. Там и дышать то без фильтров вредно, а разгуливать вот так, по форме, без приличного снаряжения почти самоубийство. Понятное дело, что едите вы туда не одни. Ваша задача прибыть. Дело же поручат самому компетентному… Или самому невезучему следователю, тут уж в зависимости от значимости того, с чем придётся столкнуться на месте происшествия. В любом случае тебе не повезёт, Стив. И ты это знаешь. Ещё ты знаешь, что подобное почти никогда не случается. Тело, которое не удаётся распознать. Безличный или просто нацепивший на шею глушилку? Корпоративный шпион?

Первое ты почти тут же отбрасываешь. Все те, кто отказался от чиповки, или, как говорили тогда, «линчевания», вынужденно сталкивались с тотальным голодом, невозможностью обеспечить себя всем необходимым для выживания. Какое-то время их ещё поддерживали различные миссионерские организации и благотворительные фонды, но в течение пары лет, все те, кто не до конца разорились на поддержке глупых этических принципов и упёртых баранов, придерживающихся их, выбрали себе куда более целесообразные цели, оставив немногих «безличных» на произвол судьбы. После этого, всех кто отказался проходить процедуру, либо линчевали путём силовых уговоров, либо ссыслали в Пустошь. В организованные пункты «вне корпоративного ведомства».

Приближаться к территории секторов им запретили, так как там сплошь и рядом располагалась частная собственность. А любой просочившийся без разрешения, распознавался как нарушитель, которому понижали СС и списывали несколько десятков тысяч кредитов. При отсутствие первых двух пунктов, следовал арест с последующим направлением на исправительные работы, до той поры, пока провинившийся не погасит всю сумму и проценты, которые корпорация назначала в счёт погашения внесённых за безличного, кредитов. И ты прекрасно знаешь, что процент всегда выше выдаваемой заключённому зарплаты. Чаще всего, безличных просто вышвыривали обратно за границу сектора. Предварительно, само собой, выяснив, как тому удалось проникнуть сквозь герметичные стены и системы проходного контроля. Дыру спешно заделывали и, со временем, для безличных путь в сектора оказался закрыт.

Таким образом, проблему этой категории населения удалось решить и вот уже семь лет (что было до начало твоей службы, тебя ведь никогда не волновало, детектив) ни одного подобного происшествия не случалось. Именно поэтому первый вариант ты отбрасываешь. Тогда может глушилка? Нет, она оставляет помехи, да и стоит не мало. На окраине, а именно там обнаружили труп, её бы сняли ещё до того, как тело успело бы остыть. Остаётся шпионаж, либо диверсионная деятельность. Особо удивляться здесь нечему. Корпорации никогда не оставляют друг друга в покое. Жаль только, что боги ведут войны руками коленопреклонённых. Ты ненавидишь быть пешкой в чьей-то игре. Ты считаешь, что в твоей обречённости виноваты корпорации.

По сиденью машины поднимается лёгкая вибрация, спустя секунды, стоящие рядом автомобили, уходят в низ, в то время когда ваш поднимается чуть выше трёх метров над уровнем шести полосной трассы. Вы набираете скорость с характерным ровным гулом внутри салона. Тим включает звуковой сигнал. Дорога на такой высоте почти свободна, за исключением редких правительственных машин с голубыми сиренами, холодным светом выражая призрение к тем, кто под ними. ОИ оповещает, что дорога займёт порядка пятнадцати минут, ты прикидываешь, что это совсем близко.

–Эй, Стив. Чё за дерьмо, такое разве бывает? – спрашивает тебя Дино.

Ты смотришь на него из подлобья и пожимаешь плечами, разводя одновременно ладони в стиле «Хрен его знает». Дино обречённо вздыхает, чувствуя, что работа вместе с причитающейся премией уйдёт к другому патрулю.

Спустя десять минут дорога становится хуже, машина то и дело проваливается вниз, подкидывая с кресел своих пассажиров. В результате одной из таких ям, Маракао, матерясь, ударяется головой об прорезиненный пластик крыши.

–Мьерда! Сажай её на дорогу, каброн! – орёт он на водителя, почёсывая ушибленную макушку. Тот, в свою очередь, нажимает несколько тумблеров около руля и аккуратно вклеивает машину в редкий движущийся поток пограничной автострады. Вы уже в пятнадцатом районе.

Пятнадцатый не любит гостей. Глядя в окно, тебе кажется, что он вообще никого не любит. Магнитный слой шоссе здесь совсем тонкий, поэтому Тим решает переключиться на шины. Всё происходит почти беззвучно, небольшое проседание амортизаторов и вы на твёрдой земле. За окном ты видишь разруху и бедность заброшенного индустриального пригорода. Твой район начинает казаться технологическим Вавилоном в сравнение с тем, что окружает вас сейчас со всех сторон. Дорога подсвечена не диодными лентами по линии обочины, как это сделано почти везде, а фонарными столбами с заляпанными пылью стёклами, светящимися жёлтым, рассеянным светом. Местами лампы в столбах сгорели, либо же светят едва заметно, не оказывая никакого эффекта на тёмную дорогу. По обеим сторонам вашего маршрута, дома в виде прямоугольных покрытых плесенью монолитов, с чёрными квадратами окон, словно иссечённых гигантскими термитами. В некоторых горит свет, вырывая из тьмы захламлённые квартиры, в которых изредка мелькают тени тех, кто доживает там никчёмную, никому не нужную жизнь.

Искорёженные, старые машины припаркованы в хаотичном порядке вдоль домов. На разбитых тротуарах среди гниющих куч мусора, на разломанных, покрытых ржавчиной, детских и спортивных площадках никого нет. Смотри, Макколди. Это твоё светлое будущее, в случае, если ты всё так же дерьмова будешь выполнять свою работу. Не пытайся отвести взгляд. Сравнивай со своим внутренним миром. Похоже? Ты такой же пустой, брошенный и догнивающий. Твоя злость это рухлядь, которой давно пора на свалку.

Мусорные баки прижались друг, к другу забившись в тёмные переулки между домами. Ты смотришь на дорогу и замечаешь, что движения здесь отсутствует, лишь где-то вдали проехал старый, рокочущий разбитым двигателем, автобус. На заброшенных баскетбольных площадках с покорёженными столбами без колец тусуется какой-то сброд, окруживший бочки, с зажжёнными в них кострами, дымящими в смрадный купол над головами чёрным смоляным дымом.

Машина выдаёт посередине салона 3D проекцию, карту места преступления. Красная точка, место положения тела, синяя вы… Вас разделяют несколько поворотов и домов. Дорога подымается выше, вам приходится свернуть на тротуар. Спустя сотню метров, путь преграждает перевёрнутый мусорный бак, размером чуть меньше вашего автомобиля.

Ты тихо выругался. Не горячись, детектив, проверь экипировку. Тазер на четыре выстрела в кобуре, шокер на бедре и две ленты наручников на поясе. До блеска начищенные берцы на ногах. Внешний интерфейс в нагрудном кармане для запечатления картины преступления, а так же получения дополнительной информации в тех случаях, когда ЛИЧ не способен выдавать изображение прямиком на сетчатку. Ты надеваешь его на правый висок, холодный пластик приятно касается горячей кожи. Ты вспотел, Макколди. Чувствуешь подступающий адреналин, сосущее волнение где-то на уровне живота. Краем глаза ты замечаешь, что твои напарники то же проверяют всё ли взяли. Маракао достаёт из бардачка небольшую сумку со своими криминалистическими принадлежностями.

Открыв дверь машины, ты замечаешь, что вы припарковались прямо в центре огромной смрадно пахнущей лужи. Хорошо, что форменная обувь не промокает. Вы выходите, и в лицо тебе ударяет сырой, холодный ветер. До тебя доходит, что запах исходит не от лужи под ногами, а от всего района. Пахнет так, будто ты попал в вентиляционную шахту, набитую дохлыми крысами. Ты поднимаешь голову, что оценить состояние потолочных конструкций уровня. Проекция неба здесь почти отсутствует. Густая чёрная пелена пугающе громоздка и далека. Без неба, сектор похож на гигантскую пещеру, своды которой теряются в темноте. Наверняка, никакие климатические установки здесь не работают, а если работают, то не так как надо, о чём можно судить по размерам луж. Стоки забиты. Вентиляция залита неочищенной водой и продувные установки, предназначенные для обеспечения циркуляции воздуха, вместе с ним выдувает на местных жителей потоки дерьма, осевшего в трубах. Даже тебе, с твоей страстью к саморазрушению, становится боязливо за здоровье своих лёгких.

Правы были защитники окружающей среды, когда кричали о замене двигателей внутреннего сгорания на экологически чистые аналоги. Озоновый слой, под слоем облаков уже почти порвали, ледники таяли, затапливая береговые линии. Климат необратимо менялся, погрузив половину Европы в состояние вечной поздней осени, превратив большую часть России и Азии в безжизненные болота и торфяные кладбища. Растительность чахла из-за чрезмерного количества осадков или их недостатка. Когда правительства решили бросить все силы на борьбу с экологической катастрофой, спасение безнадёжно запоздало. Ты считаешь, что в изменение климата виноваты правительства.

Оказались правыми хиппи и прочие психи гуманизма, в прошениях разобрать ядерные ракеты. Как будто миру было мало уничтоженной Северной Кореи. Если бы ракеты сослали в утиль, третья мировая не уничтожила бы мир. Каждый знал, к чему это приведёт. Они называли это ядерным щитом, но использовали как меч апокалипсиса.

Когда войскам НАТО оставалось каких-то пары шагов до завершения войны, Силы Восточного Оборонительного Союза "подрывом" нанесли по ним самоубийственный удар. Ты знаешь примерное число погибших, так как в академии изучал историю. 2,5 миллиарда жертв, Южная и Центральная Америка, Центральная Африка, Европа, Австралия – сплошная радиоактивная пустыня. Даже Индия, считавшаяся союзником войск ВОС, попала под раздачу. Ответ НАТО не заставил себя ждать. ВОС был стёрт с лица земли.

Те, кто уцелел, на примере других, сменили воинствующую маску национализма, на корпоративную милосердную этику, готовность заново отстроить мир, избегая ошибок прошлого. Люди купились, так как корпорации стали единственной нитью спасения. Выжившие закрыли глаза, что новоиспечённый директор Azuma Araiansu, генерал Горелов, был одним из тех, кто организовал "Подрыв". Приняли маршала Пауля Ферне, руководящего войсками Объединённого Антитеррористического Блока, как спасителя, поверив, что сменив название на NewMedical, ОАБ перестал быть военной корпорацией. Всем плевать, кто нажимал красные кнопки и спонсировал войну. Когда на кону выживание, разве важно от кого последует помощь, будь то хоть сам дьявол? Ядовитые осадки, дети с врождёнными дефектами и запредельный радиоактивный фон послужили отличными инструментами для подчинения корпоративной власти остатков населения земли.

Что бы выжить, человечеству требовалось панацея, лекарство от войны и непригодной для жизни планеты. Для этого нужны были ресурсы, власть, хорошая организация, а так же технологические возможности. Всем этим владели корпорации и правительства, которым спешно пришлось подстроиться под корпоративную модель управления. Они же и поделили мир между собой, запланировав отстроить сорок пять секторов, расположив их на более-менее сохранившихся в целостности островках суши.

Твой отец был причастен к их разработке. Свой талант он всецело отдал на то, что бы жена и сын не погибли от последствий ядерной войны. Ты мало что помнишь о его работе, хотя он почти всегда был погружён в неё с головой, говорил о новых решениях и находках за семейным столом и во время редких воскресных прогулок. Тебе казалось, что он любит тебя куда меньше, чем все эти системы фильтрации, климатические установки, генераторы и очистительные сооружения. Так много сложных и не понятных для ребёнка слов. Он говорил с тобой на языке тебе незнакомом. Ты слышал их и кивал головой, так как в те редкие часы, когда отец находился рядом, ты просто хотел слушать его голос.

Что ж, его труд не был напрасен. Каждый сектор – отдельное государство, мегаполис на полсотни километров, многоуровневый скелет которого, плотно застроен всем тем, что может пригодиться для выживания. Сектор окружён толстыми стенами, со сложнейшими системами герметизации. За стенами… Пустошь. Наглядный пример того, к чему приводит единовременный подрыв десяти с лишним тысяч ядерных боеголовок. Ты считаешь, что в гибели мира повинны ракеты.

"Детектив Макколди прибыл в пятнадцатый район. Выдвигаюсь к месту происшествия", передаёшь ты по средствам ЛИЧ сообщение в диспетчерскую. Вы подходите к багажнику автомобиля. Тим открывает дверцу и раздаёт вам маски респираторов с двумя круглыми фильтрами на уровне щёк и двумя чёрными резинками в три сантиметра толщиной каждая. Сам же берёт транквилизаторную винтовку. Вы в это время уже нацепили маски. Грязный ветер трепет тебе волосы, ты смотришь, как Маракао подгоняет резинки на противогазе что бы тот поплотнее прилегал к округлому лицу. Ты достаёшь тазер и свободной левой рукой даёшь команду на выдвижение к цели.

На безлюдных улицах тебе не по себе. Ты не знаешь, чего ожидать. Тёмные улицы скрывают множество опасностей, от изголодавшихся жителей пятнадцатого, до неразборчивой в развлечениях шпаны, всё ещё верующей в свою власть над местными территориями. Нечастые источники света освещают лишь входы в подъезды и редкие участки побитых тротуаров. Звуковая палитра окраины тускла и однообразна, где-то проносится лай бродячих собак, дальние окрики местных жителей и скрежет металлических конструкций, гнущихся от сильного ветра порождённого турбинами воздушных фильтров. Под ногами шуршит каменная крошка от того, что некогда было асфальтом. Дино нервно оглядывается по сторонам, в то время как Тим весь будто вжат в себя. Костяшки пальцев сжимающих винтовку побелели, а глаз под картинкой внешнего интерфейса нервно подёргивается. Ты видишь это через свой интерфейс, который благодаря высокочувствительной электроники и софта, способен осветлять окружающую тебя картинку, в меру разумного, конечно. Ты знаешь, что стоит тебе зайти в неосвещённый переулок, как техника перестанет справляться и тебя окружит тьма, в которой притаились отморозки, с радостью готовые перерезать твою глотку, лишь бы привлечь внимание к своей персоне или просто развлечься.

Ты не задаёшься вопросом, почему этих-то психов не запихивают в колонии. Ты знаешь, превышение лимита задержанных, приносит корпорации убытки. Какая разница, что они творят здесь, на границе сектора? Пока они послушно выполняют работу, за которую не возьмётся никто другой, на своей территории им позволено почти что всё. На то она и окраина. Граница цивилизации, чуть дальше которой, мёртвая земля. Квинтэссенция жестокости каменных джунглей.

Поэтому ты выбираешь наиболее освещённые маршруты, благо идти недалеко.

Придя на точку, указанную красной мигающей стрелкой в верхнем поле зрения, вы видите толпу зевак в толстых истрёпанных тулупах и с какими-то лохмотьями на головах. Вы поднимаете оружие, и ты, набравшись духа, кричишь в респиратор, который благодаря встроенным динамикам усиливает твой голос.

–Дежурный патруль, отойти от тела!

Зеваки тут же срываются во все стороны, ты видишь, что Форест нажимает на курок и глаза твои в ужасе расширяются. Ты хватаешься за запястье на цевье винтовки и дёргаешь его вверх, быстро смотришь не задел ли кого этот придурок. Нет, Макколди. К счастью нет. Выстрел даже сыграл на пользу, придав убедительность твоему грозному тону. Твой сердечный ритм ускорился, готовясь к худшему. Попади Тим в кого-нибудь, чёрт знает, чем бы это обернулось. Скорей всего, вспышкой неконтролируемой агрессии. Местные, приняв Вас за нападавших, получили бы карт-бланш на беспорядки и самосуд над посягателями на их земли.

Кто знает, сколько их тут, озлобленных, голодных. Здесь нет общественных столовых. Корпорация не стремится накормить и одеть всех. Попал на окраину, готовься подстраиваться под суровые реалии. Ты, Макколди, сам с трудом представляешь, как они здесь выживают. Местные рынки полны перекупщиков, продающих просроченные продукты и поношенные шмотки втридорога. Корпорация порой проводит рейды по таким спонтанно возникшим торговым точкам, но ты почти на сто процентов уверен, что кто-то из корпоративных чинов имеет долю с продаж этих барыг. В тебе зреет вопрос, откуда у местных берутся деньги? Что ж, попробуй сам на него ответить. Очевидно, меньшая часть средств достаётся им вполне законным путём, уборщики, чистильщики, грузчики и жестянщики вправе получать на хлеб. Но всё же, большинство выбирают приступный путь.

Помнишь, как год назад, ты решил составить статистику, вспомнить годы в академии, поиграть в прилежного офицера. Статистика показала, девяносто процентов преступлений в сорок третьем секторе, приходятся на промышленные зоны и окраины, при том, чем ниже уровень, тем кошмарней происходящее там. Например, тот случай, когда спятившая мамаша запихнула троих детей в воздухоприёмник, когда тот находился в состояние покоя. После того, как включились турбины, ошмётки пришлось собирать по всей протяжённости трубы. Ты знаешь об этом деле, так как их криминалисты работали на вашем уровне, а это на двести метров выше места преступления.

Местные борются за существование. Жизнь вынуждает их поступиться моральным принципам. Единственное о чём корпорация и вправду заботится, так это о линчевание здешнего приплода. Ты слышал, что за процедуру, корпорация даёт денежное вознаграждение тому, кто привёл в медицинский центр безличного. К тому же, до той поры, пока ребёнок не пройдёт тест на зрелость, на его ЛИЧ начисляется детское пособие. В своё время, это породило бум рождаемости в низкосоциальных зонах, поэтому МежКом внёс поправку, согласно которой многодетные родители облагались налогом на каждого третьего ребёнка. Содержать больше двух стало достаточно невыгодно. Конечно, не обошлось без протестов, но когда всё чем ты дышишь, что ешь и пьёшь в руках тех, против кого ты восстал, шансов отстоять свою точку зрения, у тебя нет. Так что у местных есть вполне обоснованные причины ненавидеть всех, кто представляет корпорации. Окажись ты на месте жильцов этой помойки, сам бы кинулся на любого, кто пришёл сюда не с благими намерениями.

А с какими намерениями пришли сюда вы? У вас всех вместе порядка 40 выстрелов, по две пары наручников у каждого, три тазера в кобуре, три шокера на бёдрах и одна транквилизаторная винтовка. Тебе не хотелось бы вступать ни с кем в конфликт. Ты не сомневаешься в своей боевой подготовке, но знаешь, жестокость улиц учит драться лучше, чем инструктора в академии. Инструктора придерживаются правил.

Глубоко вздохнув, ты смотришь на труп.

Тело лежит лицом вниз. Точнее тем, что осталось от лица, так как прямо посередине головы зияет кровавым месивом дыра, диаметром в несколько сантиметров. Зрелище не самое приятное. К твоему рту подступает тошнота. Это не самое ужасное, что тебе приходилось видеть за время службы, но на фоне обстоятельств и нервного напряжения подействовало впечатляюще. Кто-то разнёс его башню крупным калибром, и возможно этот кто-то всё ещё здесь. Ты нервно осматриваешься и подзываешь Маракао, дабы он занялся запечатлением и оформлением места преступления. Смотришь на одежду убитого, пытаясь приметить что-то, что говорило бы о его социальном статусе. Модный пиджак не по размеру, поношенный, джинсы, немного коротковатые, обуви нет, видимо кто-то её уже снял. Подойдя ближе, ты опускаешься на одно колено, дабы лучше рассмотреть убитого. От него уже начинает исходить тошнотворный запах мертвечины. Волосы на голове короткие, без причёски, словно его с месяц назад обрили наголо. Присмотревшись, замечаешь на висках и чуть выше ушей небольшие аккуратные шрамы, в форме круга. Никаких следов глушилки на шее. Значит и вправду безличный. Возраст не разобрать, может лет тридцать, сорок. Худощав. Что-то тебе подсказывает, что он не местный. Но что именно? Ты осматриваешь кисти рук. Никаких следов мозолей. На внутренней стороне предплечий, почти зажившие отметины от уколов. Наркотики? Нет, толщина иглы слишком большая, капельница или что-то типа того. Надо закурить, Макколди. Возможно это твоё дело. По крайней мере, вы первые кто прибыл к телу, не считая местный сброд.

Ты отходишь к ближайшему подъезду и осматриваешь полную картину преступления. Дома, во дворе которых обнаружен труп, расположились буквой С. Высота каждого дома порядка двадцати, тридцати метров. Там, где у С прогалина, проходит дорога перекрытая с другой стороны, чем-то вроде бетонного забора высотой чуть меньше трёх метров. За забором ничего не видно, вероятно какое-то поле или свалка. Сняв респиратор, ты закуриваешь мятую сигарету из припрятанной в заднем кармане пачки. Смотришь сквозь сизый дым на пару фонарных столбов вдоль дороги, еле освещающие дыры в разбитом асфальте и редкую жухлую траву на полянке, в центре которой расположился покойный. Так о нём будут говорить на суде, если суд конечно будет. Ты делаешь глубокую затяжку и облокачиваешься на стену у подъезда, внезапно замечая мигающую надпись OFFLINE внизу внешнего интерфейса. От удивления ты заводишься кашлем, на глазах выступают слёзы, сквозь которые ты видишь, как круглая голова на склонившемся над мёртвым телом итальянце разлетается вдребезги, заливая ночную улицу кровью. От неожиданности сигарета выпадает из рук. Ты находишь взглядом дежурившего с той стороны, откуда вы пришли, Тима.

– Форест, в переулок! – кричишь ты. Он разворачивается лицом к тебе и ты видишь, как тело патрульного прошивает несколько крупнокалиберных выстрелов, кроша того буквально на глазах, превращая в бесформенную кровавую груду мяса.

Только после этого, ты замечаешь гул магнитных турбин над головой и видишь, как белый круг прожектора высвечивает проулок, у которого лежало то, что раньше было Тимом. Ты смотришь вверх из-под козырька подъезда, одновременно пытаясь нащупать ручку двери. Ты буквально не чувствуешь пальцев, пробегающих по железному листу дверного проёма. Над тобой нависает чёрная, двух крылая птица десантного вертолёта, на борту которой, ты вскользь замечаешь эмблему в виде светлого треугольника в центре которого, выходя за границы, расположился красный круг. Ты видишь это как раз в тот момент, когда прожектор на крыле начинает движение в твою сторону, одновременно ослепляя тебя.

Твоя голова пуста, Макколди. Нет времени даже на то, что бы вспомнить своё имя. Мир вокруг превращается в слайд шоу лишённое лишних запахов и предметов, сопровожденное утрированно громкими звуками. Что ты чувствуешь, Макколди? Вату в теле и свинец в ногах. Удары сердца подобные ударам в грудь, во время спарринга. Боль и шум от недавних выстрелов пулемёта над головой, ледяная дверная ручка в левой руке, жжение в глазах от ослепительного света. Что ты видишь, Макколди? Чёрную тень смерти на фоне красного пятна и тонкой плёнки на ослеплённых глазах. Два огонька фонарных столбов. Два мёртвых тела в центре пустыря меж тремя домов. Стену, из белого кирпича, исписанную в яркое граффити и чёрную пустоту за открывшейся дверью. Что ты слышишь, Макколди? Скрежет ржавых петель и вертолётный гул, женский крик в одном из окон. Топот бегущих ног по бетону подъездной лестницы, отражённое эхо от стен и тяжёлое дыхание. Бьющееся стекло где-то несколькими этажами выше. Ты материшься, от того что не знаешь куда бежать. Что у тебя в голове, Макколди? Твои мысли рваная лента. Скинуть болтающийся на шее респиратор, найти укрытие, вломиться в чужую квартиру, подставить под пули неведомого противника её жильцов. Лишь бы спастись, уцелеть. Не важно, как! Прячься, Стив, в любую попавшуюся на пути. Беги, Макколди, беги! Два варианта. Сдохнуть или жить. И ты бежишь в коридор меж подъездов и видишь краем глаза отрытую квартиру. Ты вбегаешь в неё и замечаешь, как по стене, за спиной скользнул свет фонаря. Ты слышишь:

На страницу:
4 из 16