Папа вернётся. Лёва

– Точно! – Глаза Генки загорелись. – Ведь и Танькин папа отсюда шёл.

– Знаешь что? – Лёва перешёл на шёпот. – Давай сбегаем посмотрим.

Мимо шли солдаты. Мальчишки улучили момент и шмыгнули за их спины.

Станция была забита людьми. Военные грузились в вагоны. Женщины с детьми кричали.

Лёва напряжённо всматривался в лица солдат. Папы нигде не было видно. Зато он увидел Марию Петровну. Она ругалась с начальником станции.

– У меня дети! Сто двадцать шесть душ! Мы пешком сюда шли, под обстрелом побывали, а вы говорите, вагонов нет!

Мужчина в красной фуражке дежурного по станции рассвирепел:

– Сколько? Вы с ума сошли! Где я вам вагоны возьму? Солдат на фронт нужно отправлять, а вы – дети!

Казалось, Мария Петровна сейчас вцепится в несговорчивого начальника. Но тут подбежали красноармейцы, которые недавно угощали детей печеньем.

– Начальник, в тупике стоят пустые вагоны, – вмешался в разговор капитан.

– Так это же телятники. В них коров возили. Как туда детей посадить? И вообще, эти вагоны заполнять не велено. Приказ.

Один из солдат схватил железнодорожника за лацканы форменного мундира, приподнял над землёй и прохрипел:

– Сажай детвору! Живо!

Начальник выругался и махнул рукой.

– Чёрт с ним, с приказом! Сажайте детей.

Капитан повернулся к солдатам.

– Матусевич, бери своё отделение, и помогите погрузить детей в вагоны. Пашкевич, найдите вёдра и принесите воды и по мешку сухарей из неприкосновенного запаса в каждый вагон.

Лёва восхищённо смотрел, как солдаты помогли Марии Петровне добиться вагонов и как капитан отдаёт приказы.

– Лёва, пошли скорее. А то вдруг они без нас уедут. – Генка тянул друга за рукав.

У Лёвы на мгновение перехватило горло, голос пропал как тогда, когда увидел поседевшего Юру. Он вдруг представил, что остался здесь, в этой толпе, один. И нет рядом тёти Нины, Марии Петровны и даже того улыбчивого капитана. Только плачущие женщины и старики с мутными от усталости глазами.

Лёва кивнул, схватил друга за руку и потащил на площадь.

Навстречу им бежала Нина Васильевна.

– Почему вы ушли без разрешения? Мы вас всюду ищем.

Лёва почувствовал, как ноги стали тяжёлыми, а в груди похолодело. Он увидел, как по лицу воспитательницы катятся слёзы. Не текут ручейками, как обычно у девчонок, а именно катятся, как горошины. Лучше бы она его ударила. Он бы даже не обиделся. Но Нина Васильевна, не замечая слёз, схватила мальчиков за руки и потащила в общий строй.

– Скорее.

– Мы только хотели пап найти, – просипел Лёва.

– Нинвасильна, мы больше не будем, – поддержал перепуганный Генка. – Не плачьте.

– Что? – Нина Васильевна остановилась, провела рукой по лицу и удивлённо посмотрела на мокрую ладонь. – Я не плачу. Это от усталости, наверное.

Дети брели по железнодорожным путям, спотыкались и падали, разбивая коленки. Самых маленьких солдаты несли на руках.

Колонна детского сада остановилась возле цепи товарных вагонов.

– Ого, какие высокие! – удивился Юрка, пытаясь дотянуться до края вагона. – Как же мы в них забираться будем?

– А мы как акробаты в цирке. – Лёва прищурил глаз, прикидывая. – Я залезу тебе на плечи и в вагон. Потом Генка. А затем уж мы тебя за руки затащим.

– Вечно ты, Лёвка, придумаешь что-то, – обиделся Юра. – Я же не Поддубный, чтобы вас всех поднять.

– Не ссорьтесь, мальцы! – Усатый солдат строго посмотрел на ребят. – Всех посадим.

В середине каждого вагона была большая дверь, которая откатывалась вбок на колёсиках. Солдаты распахнули двери вагонов и отшатнулись. Внутри стоял удушливый запах навоза. Молодая воспитательница Алевтина, как кошка, метнулась к насыпи и через несколько минут вернулась с охапкой травы. Невысокая и щупленькая, она с трудом забросила траву в высокий вагон. Круглолицый, бритый налысо боец помог девушке забраться в телятник, и она начала травяным веником выметать грязь. Не сговариваясь, няни и воспитатели бросились за травой. Вскоре грязные телятники приспособили для перевозки детей.

Красноармейцы рассаживали ребятишек по вагонам, когда вдалеке показалась ещё одна группа.

– Это тоже ваши? – Капитан удивлённо взглянул на заведующую детским садом.

– Все дети наши, – твёрдо сказала Мария Петровна, вглядываясь в лица незнакомых ребятишек.

Внутри вагона было темно. Отвратительный запах забирался не только в нос, но и, казалось, в горло, глаза и уши.

На грязный пол постелили детские одеяльца, которые вёз в тележке завхоз дядя Митя. И дети, голодные и обессиленные, тут же сворачивались на них калачиками и засыпали.

В путь

Папа, в гимнастёрке и с винтовкой за плечами, шёл по полю, усыпанному узлами, чемоданами и ещё чем-то ярким и необычным. Лёва бросился ему навстречу, но споткнулся о пузатую сумку и упал.

– Папа, смотри, что я тебе принёс. – Мальчик поднялся и вытащил из кармана свисток. – Настоящий. Как у футбольного судьи.

– Красивый, – ответил папа. – Если ты сохранишь этот свисток, то я вернусь.

Солдат протянул руки к сыну, но в тот же миг землю потряс сильный удар. Столб земли и травы взметнулся к небу. Папа исчез.

– Папа-а-а! – закричал Лёва.

– Лёвка, ты чего? Чего кричишь?

Генка тормошил друга за плечо. Лёва открыл глаза. Он лежал на дощатом полу вагона и тяжело дышал. Рядом, посапывая, спал Юра. Кругом царил полумрак. Только совсем немного солнечного света проникало сквозь приоткрытую дверь вагона. Воспитательница Нина Васильевна сидела возле двери, словно охраняла детский сон от солнечных лучей. Рядом с нею лежали аккуратно сложенные мешочки с остатками продуктов, которые дети принесли с дачи.

– Папа снился. – Лёва помотал головой, разгоняя остатки сна. И вдруг испуганно схватился за карман. – Свисток!

В кармане было пусто. Вернее, в кармане была дыра. Огромная, как яблоко, как целый мир! Холодные мурашки поползли по спине, по шее, затем добрались до макушки, отчего коротко стриженные волосы зашевелились. Во всяком случае так казалось Лёве.

– Что случилось? – окликнула застывшего мальчика Нина Васильевна.

– Свис… сви-сток пропал! Папа сказал… А я потерял. – В глазах мальчика блестели слёзы.

– А ты хорошо посмотрел? Может, он выпал, когда ты спал?

Лёва стал оглядываться по сторонам. Вот стриженая макушка Гошки, вот спит Таня, а рядом Ира уткнулась лбом в плечо Севы. Лёва поднялся и вывернул наружу карман с дырой. Затем сунул руку в другой карман.

– Фух, на месте! – Лёва вынул свисток и крепко сжал его в кулаке.

– Подойди ко мне, Лёва. – Нина Васильевна подняла мешочек с остатками печенья и развязала верёвку. – Давай сюда твой свисток.

Мальчик стоял в нерешительности. Как можно отдать сокровище, от которого зависит жизнь папы? Но глаза воспитательницы были такими добрыми и усталыми, что Лёва разжал кулак.

Металлическая поверхность свистка заиграла на солнце живым светом.

– Красивый. – Воспитательница покрутила его в руках. – Сейчас мы сделаем так, чтобы он больше не терялся.

Нина Васильевна связала концы верёвки, а затем затянула петлю на дужке свистка.

– Держи. – Она надела шнурок со свистком на шею Лёвы.

– Спасибо, Нина Васильевна!

Лёва погладил свисток, словно котёнка, и спрятал свою драгоценность под рубашку.

Вагон с грохотом тряхнуло. Потом ещё.

– Что это? – Разбуженные дети испуганно жались друг к другу.

– Ничего страшного, это, наверное, к составу паровоз цепляют, – успокоила воспитательница.

– А мы скоро поедем? Я хочу пить! А когда будет завтрак? – разнеслось со всех сторон.

Дети проснулись. Начался новый день.

С шумом и скрежетом сдвинулась дверь, и вагон залило тёплым и радостным солнцем. В проёме показались заведующая садом Мария Петровна и два солдата.

– Девочки, принимайте провизию, – обратилась заведующая к воспитателям.

Алевтина приняла из рук солдата ведро с водой.

– Что это? – Нина Васильевна с недоумением смотрела на большой мешок из плотной обёрточной бумаги.

– Это сухари. С нами военные поделились. – Мария Петровна пригладила волосы. – Во всяком случае другой еды нет.

– А поедем, поедем-то когда?

– Скоро. Нас повезут два паровоза, состав больше десяти вагонов. Ещё три садика пришли. Всего больше двухсот двадцати детей.

– А если снова бомбёжка, что делать? – Алевтина с надеждой смотрела на солдат, словно они знали ответы на все вопросы.

– Не бойся, сестрёнка, – ответил молодой боец. – В конце состава прицепили платформу с зенитной батареей. Они вас прикроют, если немцы налетят. А если поезд остановится, то бегите в лес. Ну, счастливого пути!

Солдат махнул рукой и прикрыл дверь теплушки.

Нина Васильевна раскрыла мешок и начала раздавать чёрные ржаные сухари. Каждому по два. Дети сразу же вгрызались в твёрдые как камень кусочки. Вскоре вагон заполнился хрустом.

– Вы ж мои мышата! – ласково улыбнулась воспитательница.

– Зосенька, а ты почему не ешь?

– Мы же руки не помыли. Мама не разрешает есть с грязными руками. – Зося показала испачканные ладошки.

Лёва ел не спеша, смакуя каждую крошку. Ему казалось, если есть медленно, то сухарь окажется больше. Зато Юра мгновенно сгрыз свою порцию и смотрел на друга голодными глазами.

– Может, ты не хочешь? Я могу помочь, – сказал он.

– Не-е-е, это тебе не рыбий жир. Сам справлюсь.

Лёва припомнил, как в садике перед обедом всем наливали в ложку рыбий жир. Большинство ребят его очень не любили, а вот Юра с удовольствием пил его и за себя, и за друзей. Может быть, потому он и был таким упитанным.

– А ты добавки попроси, – посоветовал Генка.

Юра поднялся и направился к воспитательнице. Вдруг она и правда даст ещё один сухарик. Но в этот момент вагон вздрогнул от сильного толчка. Неуклюже взмахнув руками, Юрка упал и больно ударился коленкой. Паровоз дал длинный гудок. Вагон дёрнулся ещё раз и принялся плавно набирать скорость.

– Ура!!! Поехали! – зашумели дети, пытаясь выглянуть в приоткрытую дверь.

Но Нина Васильевна заслонила собой узкий проём.

– Сюда нельзя! Ещё вывалитесь! Отойдите все подальше, а то совсем закрою дверь, и будем от жары задыхаться!

Бомбёжка

Поезд набирал ход. Всё громче стучали колёса, всё чаще подпрыгивали на стыках рельсов.

– Ту-дух, ту-дух, – доносилось откуда-то из-под пола.

Юра, Генка и Лёва принялись мечтать.

– Вот бы выглянуть наружу! – протянул Генка.

– Ага. Там, наверное, войска наши идут. И пушки. А может, и танки, – поддержал друга Юра, потирая ушибленную коленку.

Мальчишки принялись осматривать и ощупывать стены вагона. Доски были шершавыми и плотно прилегали друг к другу. Никакой щёлочки или дырки, чтобы выглянуть наружу.

– А я, кажется, придумал. – Лёва хитро улыбнулся. – Смотрите.

В стене вагона, почти под самым потолком, было окно. Небольшое, с откидной рамой. В него можно многое рассмотреть.

– Окно, ничего особенного, – поджал губы Генка.

– Тебе просто завидно, что это не ты придумал!

Лёва подошёл к стене. Через всю стену крест-накрест пролегали длинные узкие балки, скрепляющие доски. Лёва потрогал балку, проверяя её на прочность, ухватился за неё покрепче и осторожно полез вверх. Ноги в сбитых сандалиях скользили по доскам, но мальчик упорно двигался к окну. Ещё немного – и Лёва ухватился за откинутую вниз раму, упёрся ногами в балку, подтянулся на руках и высунул нос на улицу.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.