Отрочество. Автобиография… почти. Книга вторая. Цикл «Додекаэдр. Серебряный аддон»

Но в последнее время с ней творилось что-то странное. Она уже не могла с легкостью делать свои известные трюки и всегда перед началом репетиции разминалась, что раньше почти никогда не делала. Видимо, она выросла, и ее внутреннее строение начинало мало реагировать на все перевороты и колеса.

Подойдя к одному из заснеженных окошек, я прислушался в надежде разобрать голоса, так как надеялся, что это кабинет директора, но иногда и я ошибался. Оказалась – гримерная Вероники, Ольги и прочих девчонок. Хотя я практически ничего не видел, но зато все прекрасно слышал, а их голоса я не мог спутать ни с какими другими. Вскоре я понял, что они там были не одни. Кто-то еще присутствовал в комнате. Но кто?

Я прислушался и сразу же узнал голос Насти. Как всегда, она говорила медленно, тщательно выбирая слова. Кроме нее здесь находились Ольга, Вероника и, как ни странно, Евгения.

– Как ты? – спросила Настя, по всей вероятности обращаясь к Евгении.

– Да вроде ничего, хотя было сложно, но я оправилась и от второго падения.

– Не завидую я тебе, – произнесла Вероника, – не хотела бы я оказаться на твоем месте в ту минуту. Я, конечно же, не прочь полетать, но не до такой же степени. С таким успехом я могу спрыгнуть без страховки со своего балкона четвертого этажа. Эффект, по моему мнению, будет одинаковым.

– Это все хорошо, – вступила в разговор до сих пор молчавшая Ольга, – но как Алексей? Провел он тебя до дома?

– Да. Оказывается, мы живем на одной улице, но у меня дом сорок, а у него – восемьдесят. И почему мы раньше вместе не ездили?

– Он тебя провел до квартиры? – не унималась Подчечуйкина.

– А как же! Сама бы я ни за что не дошла. В тот день у меня так разболелась голова – думала, совсем плохо будет.

– А в квартиру он к тебе зашел?

– Слушай, Ольга, не мешай ты человеку! – не выдержала Колошина. – Не видишь, что ли, она не хочет об этом говорить, а ты все лезешь и лезешь. Ну, куда это годится? При тебе вообще нельзя говорить на такие темы!

– Но…

– Она права, – подтвердила Настя. – Нельзя задавать столько личных вопросов в один день. Всегда нужно иметь терпение. Сегодня – один, завтра – другой, так и узнаешь все в мельчайших подробностях.

– Чему ты ее учишь? Она еще маленькая!

– Маленькая? – обиделась Оля. – Ты на Настю посмотри! Ей двенадцать, и ты будешь говорить про то, что маленькая я?

– Девочки, может, не будем сегодня ссориться? – сумела вставить слово Женя.

– Действительно, и чего мы распылились? Давайте лучше продолжим спокойную беседу о том о сем.

– А может, о Жене и Леше?

– Нет! – в один голос сказали все остальные.

– Ладно, ладно. Я просто предложила.

Больше мне здесь слушать было нечего, и я по памяти старался вспомнить, где же все-таки находится окно комнаты директора, то есть Сергея Дмитриевича. Ровно через десять минут, а точнее сказать в шесть-пятнадцать, мне посчастливилось и после очередной неудачной попытки я все же нашел то, что искал. Видимость так же оказалась нулевая, но звук, как всегда, на высоте.

– Нет, ты только представляешь! Государство, то есть мэр нашего города, обязуется в течение тридцати лет полностью оплачивать наши любые расходы!

Столько радости в голосе директора я не слышал никогда и, похоже, никогда больше не услышу. Это, пожалуй, был единственный момент, когда Сергей Дмитриевич в открытую высказывал свои чувства, хотя лицо я его так и не увидел, а хотелось бы.

– Господи, неужели они на это пошли?

В голосе Любови Васильевны было столько же радостных чувств, даже может быть и больше, чем у ее мужа.

– Да, да, они сделали это!

– Не может быть! Я до сих пор в это не верю. Это… это чудо какое-то… У меня просто нет слов!

– А у кого они есть? Здесь вообще в последнее время творится неизвестно что, но чтобы такое…

– Это все за пределами моего понимания, просто фантастика!

– И не говори, – подтвердил он.

Кто-то зашуршал бумагами, по всей вероятности, Сергей Дмитриевич, так как заговорил именно он.

– Бесплатная аренда, бесплатное отопление, водоснабжение, свой собственный персональный автобус и многие другие льготы. У меня нет слов!

– У меня тоже.

Услышав все, что было нужно, я отошел от холодного замерзшего окошка, с красивым узором на стекле и в почти полном мраке стал приближаться ко входу в шатер. Его я нашел быстро, так как над дверью висела лампочка, освещающая все на расстоянии около пяти метров.

Постояв еще недолго на морозе, и вдыхая колкий воздух, я все же вошел внутрь, не желая больше просто стоять и ждать неизвестно чего. Внутри коридор, как всегда, был освещен многочисленными лампочками дневного света. Он как раз проходил почти через все гримерные в шатре и по нему время от времени пробегали участники цирка. Я посмотрел на часы – без пятнадцати семь. «Давно бы пора им собраться! А то совсем дисциплины нет никакой. Когда хочу – прихожу, когда хочу – ухожу! Что это такое? Распустились тут».

Через минут десять мы все по просьбе Любови Васильевны собрались на манеже и стали ждать руководителей. За то время, что их не было, я стал рассматривать присутствующих, прислушиваясь и приглядываясь к ним, в надежде узнать о каждом что-нибудь больше. Слева разговаривали Вероника, Евгения и Настя, справа – Елена, Анна и Ольга. «К кому бы прислушаться? – подумал я, переводя взгляд с одной троицы на другую, и решил, что сегодня это будет первая, так как во второй никто бы до такого не додумался. – А может, я ошибаюсь в выборе? Ничего, проверим всех. За нами не заржавеет!» Я полностью сконцентрировался, отбрасывая лишний ненужный шум.

– Сегодня к нам должна приехать моя двоюродная сестра, – говорила Вероника, не подозревая, что их подслушивают, – поэтому Кеша не пришел, а ты: «Где он? Где он?» Где надо! На вокзале.

– Правда? – не поверила Настя.

– А как же, стану я тебе врать по таким пустякам.

– Да кто тебя знает, характер у тебя «будь здоров»!

– Да ладно, это только иногда, когда я в плохом настроении…

– Ой, только не надо скромничать! – вступила в диалог до сих пор молчавшая Евгения. – Иногда – это тогда, когда ты нервничаешь, а нервничаешь ты часто.

– Кто бы говорил!

– В отличие от тебя, у меня все в порядке, хотя всех можно вывести из себя, даже меня.

– Вот-вот, именно!

– Может быть, хватит спорить? – спросила Настя. – Расскажи лучше что-нибудь о сестре!

– Например?

– Откуда она и зачем приезжает?

– Она из Токио.

– Откуда? – переспросили обе девочки, не веря сказанному.

Да и я, честно говоря, удивился. Я ожидал все что угодно: Москва, Мурманск, Камчатка, Северный Полюс в конце концов, но об этом даже и не подумал, так как не предполагал, что из этой нации кто-нибудь окажется ее сестрой. Да я вообще только что узнал, что у нее есть сестра. «Ну и семейка! – подумал я. – Не удивлюсь, если у них троюродный брат из племени Майя. Вот радости-то будет! Русский, японец и индеец – хорошее сочетание».

Девочки тем временем как бы «разморозились» от только что услышанных слов и, не скрывая нарастающее любопытство, стали расспрашивать все в мельчайших деталях, так как время пока позволяло.

– Из Токио она приедет. А что такого? Практически у всех есть двоюродные-троюродные сестры-братья, живущие неизвестно где, на разных концах земли, так что я считаю, нет ничего удивительного в том, что Марина из Токио.

– Марина? Я-то думала она какая-нибудь Кавазаки Юсамоги или, к примеру, Бариени Чин-Хин-Хуа! Чем не фамилия и имя?

– Ну, ты загнула! По твоему мнению что, в Китае нет иммигрантов из других стран? Да предостаточно. Марина – одна из них. Ее еще в десятилетнем возрасте увезли туда родители, а теперь она хочет вернуться в Россию навсегда.

– А сколько ей? – поинтересовалась Евгения.

– Двадцать шесть было.

– А-а-а, так бы сразу и сказала. Я-то думала ей столько, сколько нам.

– Еще чего. Если бы она была в нашем возрасте, откуда взяла бы денег на переезд? Или вы думаете, что в Токио они сами с неба сыпятся?

Больше я не хотел слушать ни о Токио, ни о сестре, ни о чем-либо еще. В сборе информации я продвинулся не более чем на шаг вперед. Это меня не устраивало. Мне нужно было что-то большее, чем просто сидеть и прислушиваться ко всем и к каждому. Я понял, что не найди я «тараканщика», «несчастные случаи» будут продолжаться, и если пострадает весь коллектив, будет уже моя вина в том, что я не успел вовремя остановиться и найти того, кто все это делает. Нужно было поторапливаться в своих рассуждениях, но как раз в тот момент, когда я собрался с мыслями, на манеж вышла Любовь Васильевна с Сергеем Дмитриевичем. У обоих «до ушей» радостные улыбки, глаза блестели, настроение – наилучшее из всех, что я когда-либо видел. В общем, все шло так, как должно идти, даже намного лучше.

Они остановились почти рядом с нами, и первой заговорила руководитель цирка:

– У меня для вас две очень хороших новости! Первая – администрация города, наконец-то, решилась на то, чтобы всерьез заняться нашим спонсированием и выделила нам автобус, и вторая – в воскресенье, мы уезжаем на собственном автобусе в Вязьму на весь день. С сегодняшнего дня, мы также не платим за воду, отопление, землю и многое другое. Так что недавно прибывший медведь, коротающий дни в фургончике за шатром, нам еще пригодится и не раз.

– Здорово! – открыв рот от удивления, Алексей. – Значит… теперь у вас… то есть у нас все будет хорошо?

– Конечно, – ответил директор. – С этого момента дела у нас пойдут на лад!

– Как жа… же это здорово! – неуверенно сказал Алексей, глядя куда-то в пустоту.

– В руках я держу документ, удостоверяющий, что все сказанное здесь является правдой.

И женщина подняла вверх руку, в которой находились разной длинны и величины бумаги: с подписями, печатями, набранным на машинке текстом и просто написанные от руки.

– А теперь, не будем терять драгоценное для нас время и перейдем к репетиции. Все, что было нужно, я вам сообщила и теперь, когда у нас есть свой собственный транспорт, мы можем выступать, где угодно, так как все расходы взяло на себя государство. В Вязьму мы должны приехать к десяти. Начало же – пол одиннадцатого. С собой возьмите что-нибудь перекусить, так как оттуда приедем не раньше шести вечера. Если не хотите тащить продукты с собой, возьмите деньги и купите все на месте. Значит так! Сейчас я составляю программу и пишу число участников, кто поедет. Остальное за вами – готовьтесь! Прошу! – и Любовь Васильевна, указав рукой на реквизит, отошла к своему столику, стоящему у самых кулис, откуда открывался великолепный обзор всех присутствующих на репетиции.

Рублев посмотрел по сторонам и уставился на меня, затем почему-то улыбнулся и пошел за реквизитом.

– А в воскресенье он будет? – послышалось слева.

– Конечно, куда же мы без Кеши.

– Вот здорово, теперь нас может быть и в Москву пригласят! – послышалось справа.

– Ха! Жди, не дождешься.

Я же был рад. Рад не от того, что у цирка по «неизвестной причине» появился автобус и богатые спонсоры в лице государства, а рад от того, что до меня наконец-то стала доходить истина. На меня вдруг снизошло прозрение, просветление или что-то в этом роде. Если все пойдет так и дальше, то в воскресенье я узнаю того «таракана», который постоянно вытворяет неизвестно что. Вы, наверное, спросите: «Почему я не мог поведать об этом раньше?» Мог, но тогда потерялась бы вся изюминка этого сюжета, и он стал бы нечитаемым, а сейчас пока все идет в медленном неторопливом темпе и за это время можно поговорить обо всех участниках цирка!

После того, как окончилось небольшое собрание, как и полагается, девчонки и мальчишки разобрали нужный для выступления реквизит, и репетиция началась.

Я же продолжал сидеть и осматривать всех присутствующих, хотя некоторые об этом даже не догадывались. Я смотрел на Алексея, жонглирующего большими булавами, вырезанными из пластмассовых бутылок и разукрашенными в разные цвета; на Веронику, пытающуюся освоить эквилибр на цилиндре с тремя досками и двумя цилиндрами; на Елену, которая придумывала новые трюки для пластического этюда. Сейчас они все выглядели великолепно, даже, можно сказать, идеально, но я-то, так же, как и руководители, знал, что здесь не все так гладко, как может показаться с первого раза, и с этим ничего нельзя было поделать. Только ждать. Ждать, когда этот кто-то сделает промах в своих расчетах и все козырные карты перейдут ко мне в руки. Но сколько ждать? День? Неделю? Месяц? Слишком много. У нас не было столько времени, да и мне хотелось сделать что-нибудь полезное для цирка (операция «Вихрь-антиревизор» не в счет).

Где-то чуть позже восьми окончилась репетиция, и все, не спеша одеваясь, стали расходиться по домам. На сей раз, я был в числе первых и вышел сразу же за Вероникой, которая на сей раз даже не соизволила меня подождать. Погрузившись в себя, я пошел следом, отставая от нее метров на десять, и почти у самых ворот чуть не пропустил какой-то черный маленький предмет.

Посмотрев по сторонам и убедившись, что на него больше никто не претендует, я взял его в руки. Это оказалась видеокассета от маленькой видеокамеры. «Наверное, Вероника потеряла, – подумал я и сунул ее в карман. – Ну что ж, посмотрим, что на ней записано. Как говорится «победило любопытство». Еще раз осмотревшись, я прибавил шагу по направлению к трамвайной остановке.

Подходя к своей квартире, я подергал за ручку и пробормоча: «Опять один! Снова один!..», стал доставать из кармана связку ключей. Открыл дверь. Зашел внутрь. «Нет, что это здесь вообще творится? Происходящее выходит за все рамки приличия. Я что у них, вечно буду один жить? Мне это стало надоедать. Хорошо, что цирк всегда рядом – одно утешает».

Скинув ботинки и куртку, я нагрел себе чая, отрезал батон и, положив видеокассету в подкассетник, так как мой видеомагнитофон предназначался исключительно для больших кассет, включил его. Затем устроился поудобнее, откусил часть батона и уже хотел запить чаем, как произошло такое, из-за чего даже я удивился так, что самопроизвольно открылся рот, и почти дожеванный кусочек батона упал на пол, превратившись в некое подобие кляксы. На это я никак не отреагировал, а поставил кружку на стол и полностью переключился на экран телевизора. Там же происходило следующее:

… в какой-то неизвестной мне квартире открылась входная дверь, и вошли… Евгения и Алексей. Да-да, именно эти двое. Я чуть «со стула не свалился», увидев их записанными на видеокассету. Какие-либо выводы делать было рано и я, для начала, решил ее просмотреть полностью. Итак:

Они вошли внутрь, сняли обувь и прошли в зал. Как я почти сразу догадался, это была однокомнатная квартира и, по всей вероятности, в девятиэтажном доме. Несмотря на малые размеры, мебель здесь была расставлена с изысканностью. Ничего лишнего. Только то, что нужно семье.

Изображение поменялось на другое. Видимо камеры стояли везде. Теперь обзор велся откуда-то из угла комнаты, поближе к балкону.

– А у тебя здесь не плохо, – оценивающе сказал Алексей.

«У них еще и звук есть? – удивился я. – Продвинутые люди! Все, иду в гости к тому, кто ставил все это оборудование».

– Спасибо, – тихо ответила девочка и села на диван.

– Как ты после вчерашний суматохи?

– Лучше не спрашивай.

– Нет, я просто хотел узнать, у тебя ничего не болит?

– Слава Богу, нет!

– Вот и отлично, а то своим полетом ты так всех напугала и в первую очередь меня!

«Ой, только не надо «ля-ля»!»

Женя улыбнулась.

– Как будто мне было приятно. И вообще, можно оставить эту тему? Мне неприятно вспоминать об этом.

– Хорошо-хорошо, поговорим о другом. Ну, к примеру… где твои родители?

– Родители? Родители уехали в деревню к родственникам. У них там свадьба…

– А тебя ж, почему не взяли?

– Значит, не нужна я им в тот момент. Из детей-то никого там не будет, а что я буду делать одна? Вот и решили меня оставить дома: следить за порядком и чистотой. Готовить я умею, шить и стирать – тоже, так что одна не пропаду.

«Посмотрите-ка на нее, точь-в-точь как я. Ну и интересные тут бывают фильмы! Найти бы еще того, кто это все монтировал…»

Алексей пару раз прошелся по квартире, заглянув во все потаенные и скрытые углы и, вернувшись обратно, подсел к Жене.

– Есть хочешь? – спросила та.

Мальчик взглянул на часы.

– Не отказался бы.

Они пошли на кухню, и камеры моментально изменили свой обзор. Там девочка зажгла газ и стала готовить какую-то болтанку, честно сказать, плохо у нее выходившую, но вот лицо Леши было устремлено куда-то в другую сторону. Я присмотрелся. «Куда же он смотрит?» – подумал я и тут увидел, а точнее сказать, сумел рассмотреть, стоящую на полке банку с вареньем или с еще чем-то сладким. Евгения же того не замечала и продолжала «колдовать» над плитой.

Вскоре все было сделано и они, плотно поужинав (то, что там ужин, я определил по наступающей за окнами темноте), перешли обратно в зал. Алексей со скуки перебрал все диски и аудиокассеты, пролистал почти все имеющиеся в наличии детские книжки, пролежал примерно с полчаса на диване, а затем тихо спросил:

– А можно я у тебя переночую?

Девочка удивленно вскинула вверх брови и так же тихо сказала:

– А что, тебе здесь понравилось?

Он долго думал и наконец, произнес:

– Да, отличная квартира!

– Спасибо! – в смущении ответила она.

– Ну, так что, можно?

– Да я, в принципе, не против, к тому же ты тут все уже осмотрел, так что я думаю тебе можно остаться.

Тот улыбнулся.

– Спасибо за гостеприимство. Ты самая потрясная девчонка из всех, которых я встречал!

– Да? А у тебя их что, много было?

– Имелась парочка. Соседи, знаешь ли.

– А-а-а, ясно!

Через некоторое время, Женя поставила посреди комнаты раскладушку и застелила ее. Затем погасила свет, и все улеглись. Не прошло и десяти минут, как послышался какой-то тихий скрип, но потом все стихло. Фоменкова все же не выдержала и включила свет. Алексея не было. Удивившись, девочка встала с дивана и на цыпочках стала красться на кухню, а когда дошла до нее – включила свет. То, что она там увидела, поразило ее до глубины души. Значит такая картина: Рублев сидел за столом, спиной к Евгении. На столе открытая банка с вареньем, которую я не так давно видел и он, ложкой, прямо так, без батона и чая, запихивал содержимое в рот. Поняв, что его заметили, он медленно стал поворачиваться. Весь перемазанный, он жалостным взглядом смотрел девочке прямо в глаза.

– Что ты здесь делаешь? – грозно спросила она, хотя все и так было ясно.

– Ем! – тихо сказал он, опустив глаза.

– А кто тебе вообще это позволил? Ты спросил у меня разрешения? Нет, это вообще наглость! Я разрешила ему у себя переночевать, специально для него приготовила поесть, а он без спроса лазает по шкафам и берет все, что вздумается! Я не хочу иметь ничего…

– Извини! – сказал он, вставая из-за стола.

Как раз в этот момент произошло то, что, в общем-то, и не должно было произойти. Вставая, он нечаянно задел рукой банку, и та, вывалив больше половины содержимого ему на джинсы, упала на пол, но не разбилась, а приземлилась на дно, практически не испачкав пол.

У обоих выражение лиц стало испуганным до слез, а взгляд был устремлен на испачканные джинсы, по которым сверху вниз медленно стекало варенье. Гнев Евгении моментально улетучился, уступая место жалости.

– Бог ты мой! – проговорила она. – Быстрей снимай джинсы! Я их постираю!

Совершенно не думая о последствиях, так он и поступил, но только снял их в туалете, так как чувство стеснения еще присутствовало.

Через некоторое время раздался ее еле слышный сдавленный голос:

– Блин, кажется, я нечаянно поставила тебе на джинсах пару дырок.

И выйдя из ванны, она показала две чуть меньше кулака.

– А у мня, кажется… труба прорвала! – послышался голос из туалета.

Девочка в испуге открыла соседнюю с ванной дверь, и прямо ей в лицо ударил фонтан воды, исходящий из пробитой трубы…

Что было дальше, мне, конечно же, неизвестно, так как внезапно и на самом интересном месте закончилась пленка в видеокассете, чему я сильно огорчился. Все-таки хотелось увидеть продолжение «комедийного фильма» с участием знакомых лиц, но, как это часто бывает, хорошего понемногу.

Вытянув выплюнувшую видеомагнитофоном кассету, я спрятал ее понадежнее и сел на стул, допивать свой остывший чай. «Неужели Вероника есть та, о ком я, да и наверное вы, думаете? Да, благодаря этой кассете я убедился в том, что сделал правильный выбор «таракана». Теперь главное время! Время стало моим союзником. Скоро все закончится!» Но я не мог взять в голову одно: откуда эта кассета у Вероники? Неужели они заодно? А по ней этого и не скажешь. У нее всегда такое ангельское выражение лица, что любому человеку она покажется идеальной.

– Теперь и поспать можно, – сказал я самому себе и стал готовиться ко сну.

Ночь прошла достаточно спокойно. Ничего особо важного не случилось и не приснилось. Все шло своим чередом, так, как и должно идти.

До субботы, а уж тем более до воскресенья, времени было предостаточно, и я решил все тщательно проанализировать, так как не хотел делать поспешных выводов. Ведь в конце концов я мог и ошибаться и от этого мог пострадать кто-нибудь еще, совершенно не имеющий отношения к «таракану». Но этой недавно «найденной» видеокассете было доказано, что тот таинственный не так уж и глуп и еще неизвестно что он (или она) мог «выкинуть» в следующий раз, а такой непременно будет. В этом я не сомневался!

Неизвестно как проведя пятницу, видимо, увлекшись домашней репетицией с фокусами, я не заметил, как наступила суббота – выходной, который обычно мне нравился. Ведь именно в субботу у меня собирались все друзья, и мы часов до двенадцати вечера беседовали обо всем, но это происходило только в том случае, когда у меня никого не было дома. В обратном же случае только до десяти. Сегодня, по-видимому, к моей ситуации подходил первый вариант, так как о скором возвращении моей родни ничего не предвещало.

Рано утром, часов в восемь, ко мне заявился Мишка. Один.

– Как дела? – спросил он, входя в квартиру.

– Да пока все хорошо.

– Как документы? Подошли?

– Подойти-то подошли, да вот я только боюсь, не раскроется ли вся наша афера? Уж очень-то здесь сложно. Ты уверен, что никто ничего не заметит? Бланки настоящие? Надеюсь, ты их не сам печатал, а брал там, где надо? Ведь это, как известно, может плохо кончиться!

– Спокойно! Главное без паники! У меня все настоящее. На счет бланков можешь не беспокоиться, они многократно проверены и изучены. Так что никакой беды не произойдет!

– Ты уверен?

– Абсолютно. Я их всех взял у Димки. Друг его бати работает в доме советов. У них там бланков всяких – море, на любой вкус. Главное выбирай! Вот он пришел в гости, ну и незаметно набрал тех, о которых ты говорил.

– Как бы я хотел надеяться, что все обойдется.

– Да не волнуйся ты так, у нас все схвачено, ну а если и случится что, так и знай, мы всегда придем на помощь! Можешь на нас рассчитывать!

– Спасибо!

Мы еще долго разговаривали, почти до самого моего выхода в цирк. За это время я угостил его кружкой чая и бутербродом. После этого он ушел будить «Макара», который по субботам не любил рано вставать и всегда дрыг до двенадцати.

Где-то в десять, может чуть позже, я вышел из дома и дошел до трамвайной остановки в надежде встретить либо Иннокентия, либо Веронику, либо их обоих, но никто так и не пришел. Не было этих, пришли другие! В половине одиннадцатого на остановке появилась Светлана Тужуркина, делающая вместе с нашей клоунессой эквилибр на катушках. Не заметив меня, они остановились около ларька и стали ждать трамвай. Минут через пять появилась Елена Карабовкина, также не увидевшая меня. Она подошла к Свете и завела о чем-то разговор, по-видимому, очень интересный, так как смех их пробирал через каждые полминуты.

Еще через пару минут появился трамвай. Он, раскачиваясь из стороны в сторону, медленно подъехал к собравшейся толпе и, открыв дверь, запустил всех внутрь. «По неизвестной причине» я оказался в одном вагоне с Леной и Светой. Пригляделся повнимательнее… Извините, ошибся! Пока я отвлекся на пару минут, их стало уже трое. К ним присоединилась еще одна участница эквилибра – Анна Мерзлякова. И как я мог ее просмотреть?

Как бы там ни было, до центра мы доехали за двадцать минут. Водитель азартный попался – две остановки пропустил. Нам же это только на руку. Выйдя, я незаметно оказался позади, чуть в отдалении, и стал прислушиваться к разговору, надеясь уловить что-то важное и ранее не услышанное. Ведь надо же когда-нибудь раскрыть тайну «тараканов». Вот и название само собой придумалось: «Тайна дела с «тараканами»! Неплохо звучит, правда? Итак, послушаем, что они говорили!