Небо в призраках

– Ты уехала из замка, не сказав никому и слова, – отчитывает он меня. – И уехала не одна, а с воином!

– И что тут такого? – приподнимаю я бровь.

– Что тут такого?! – мгновенно звереет Высочество. – Ты должна была сообщить об этом мне!

– С какой стати? – интересуюсь я, безуспешно пытаясь подавить зевок. Я не понимаю, чего от меня требует этот мальчишка, хотя его внимание мне приятно.

– Не строй из себя дуру!

Это, кажется, было последней каплей. Сама не понимаю, что творю. Звонкая пощечина обжигает щеку принца. И плевать мне на все приличия. Слишком он зарвался.

– Ты мне никто! Ясно?! – вскрикиваю я. – И не смей со мной так больше разговаривать! Вообще не смей разговаривать! И не приближайся! Никогда!!!

– Габи…

– Для тебя я никто! Имя мое забудь! Иди дури голову молоденьким дурочкам! Тебе не стыдно, имея пару, лезть ко мне?! – и подойдя поближе шиплю: – Щенок.

– Что здесь происходит? – гремит голос Ричарда. Я поворачиваюсь к королю, но не собираюсь отвечать на его вопрос. Пусть поспрашивает сынишку. Сцепив зубы, прохожу мимо. И никто не останавливает и не говорит мне ни слова.

Уже в коридоре, ведущем в мою комнату, чувствую, что щеки обжигают слезы. Омерзительно. Я сорвалась. И что самое гадкое без какой–то видимой причины. Обозвал дурой – да ну и что? Я и не такое слышала в свой адрес.

Закрыв за собой дверь, прислоняюсь к ней спиной и бьюсь затылком. Не хочу признавать, что весь устроенный мною концерт был по одной единственной причине – я ревную. Ревную принца к его паре! О, Боги, почему все повторяется снова? Сначала был Ричард, а теперь Генри. И если с первым я рассталась с легкостью, то с этим мальчишкой все намного хуже. Неужели это оно? То самое чувство, когда вампир находит свою пару? Неужели я все это время заблуждалась, и сама обрекла себя на такие мучения. Ведь если у Генри другая пара, то мне ничего не светит и лучший вариант – это исчезнуть, пока я не привязалась слишком сильно. Да, наверное, так будет лучше.

***

Стоя у двери, я снова и снова прокручиваю сцену с принцем. Я волнуюсь, что слишком сильно ударила его. Могла оставить ему синяк или еще хуже сломать челюсть. Стоит извиниться перед ним. Правда теперь мне жутко стыдно за свой срыв.

Мучимая совестью, я томлюсь в своей комнате весь вечер. Солнце уже давно село, и замок погружается в сон. Может, лучше сходить прямо сейчас, не дожидаясь утра? Только что я ему скажу? Не знаю… Может, просто извиниться будет достаточно? А завтра я попрошу короля уделить мне время и выражу желание вернуться обратно в лагерь.

Набравшись храбрости, я наконец–то покидаю свою комнату. По коридору не иду, а крадусь. Спальня Генри находится в противоположном крыле, так что мне придется преодолеть путь мимо дверей, ведущих в покои всех остальных королевских особ.

Хоть в этом удача на моей стороне и до цели добираюсь без приключений. Но подойдя ближе, я слышу мужские голоса. Точнее, говорит пока один. Эдгар. Любопытство убивает на корню все благие намерения, вынуждая застыть на месте.

– Давно пора было выбросить этот хлам? Зачем ты вообще это хранишь? – возмущается будущий король.

– Ты забыл, что тогда произошло? – отвечает ему злым голосом Генри. От такого тона у меня мурашки по спине бегут.

– Ничего ужасного. Просто кто–то уже тогда потерял голову и не слушал старших.

– Это, – делает паузу Эдгар, – не то, что тебе нужно. Вместо того, чтобы сидеть здесь и придумывать очередной дурацкий план, стоило бы пойти и попытаться вернуть то, что ты желаешь больше жизни.

– Без тебя разберусь, – тихо отвечает Генри. У меня сжимается сердце. Уж не знаю, о чем вообще речь, но ясно, что это доставляет принцу мучений.

– Еще есть время Генри, – спокойно произносит Эдгар. – Мы что–нибудь придумаем и обязательно ее спасем.

– Я очень на это надеюсь.

Судя по звукам Эдгар похлопал брата по плечу. Я спешу нырнуть в затемненную нишу перед одной из дверей. Через пару секунд шаги раздаются уже в коридоре и затихают в противоположной стороне. Я облегченно вздыхаю.

Сейчас уже и не знаю, стоит ли идти к Генри и извиняться. Его голос был таким равнодушным в конце. И столько обреченности было в нем. Черт! Я тоже виновата в этом. И что же мне делать?

Пара вдохов и выдохов, и я выхожу из своего убежища. На негнущихся ногах приближаюсь к покоям принца и замираю перед дверью. Рука медленно поднимается, но застывает около самой поверхности. Всего лишь массивная деревянная дверь отделяет меня от Генри. А еще несколько десятилетий разницы в возрасте, ужасные события моего прошлого, насилие, которое я пережила. Этот мальчик достоин лучшего, чем изуродованная я.

Слезы подступают к глазам, а я делаю шаг назад, надеясь поспешно скрыться из этого коридора. И тут удача покидает меня – дверь в покои принца открывается, а сам он застывает на пороге, изумленно глядя на меня.

«Синяка нет», – мелькает в голове первая мысль, а за ней приходит другая: «В замке полно целителей».

До чего же я глупая! Пощечина – это не повод бежать со всех ног и падать в ноги принцу. Он оскорбил меня, и я попросту защищалась. Был бы он вампиром, получил бы, возможно, и кулаком.

Обжигающая злость душит меня. Разве это нормально? Только увидеть его и уже злиться? Мое ли это? Какие чувства и эмоции действительно мои???

Стараясь скрыть набежавшие слезы, я опускаю взгляд чуть пониже подбородка принца. Раз попалась так стоит выполнить то, ради чего я здесь.

– Я хотела извиниться, – осипшим голосом начинаю я. – Мое поведение было неподобающим. Все сказанные слова… Простите, Ваше Высочество, впредь такого больше не повторится.

С каждым моим словом губы Генри белеют все сильней. Под конец монолога так еще и желваки заиграли на его скулах. И его затянувшееся молчание похоже на могильную тишину.

– Это все? – холодно интересуется он.

– Да, Ваше Высочество. Разрешите идти?

– Нет, – отрезает он. Властные нотки, проскальзывающие в его голосе, заставляют меня сжаться. Недооценила я мальчишку. Забыла, чей он внук.

Вместо слов Генри обхватывает мое лицо ладонями, вынуждая смотреть ему в глаза. Взгляд его я еще могу выдержать, но, когда к нему примешивается запах, тепло его тела, пол уходит из–под моих ног. И его губы… очень близко. Его кровь… биение сердце…

«Убей», – звучит в моей голове знакомое эхо. Я резко отталкиваю Генри от себя. Мгновение смотрю на ошарашенного принца, а потом быстро ухожу прочь. Быстрей и быстрей. И скрывшись с его глаз, пускаюсь бегом по коридору.

Слезы душат. Мне ужасно жарко. И это вспышка очень похожа на ту, что я пережила однажды. Тогда, в первую встречу с оборотнями! Нет–нет–нет! Не может быть!

Пытаюсь ухватиться за здравый смысл. Нельзя поддаваться импульсу. Нельзя! Единственный, кто сейчас может мне помочь, так это брат. К Ричарду я не пойду. Узнай он, что я все еще так сильно связана с Властителем и завтра же меня вздернут на виселице или кинут в темницу. Нет–нет! К нему нельзя.

Я со всех ног несусь в комнату к брату. Только он. Только мой брат поможет мне.

Рафаэль читает книгу, лежа на кровати, когда я влетаю к нему. Слезы не дают мне и слова сказать. Я падаю к нему в объятья и рыдаю, не в силах остановиться.

– Не говори никому, – повторяю я снова и снова. – Не говори.

Рафаэль видел меня в подобном состоянии ни раз. Вот и сейчас, не растрачивая лишних слов, просто гладит по спине, баюкая словно ребенка. Как хорошо, что у меня есть такой брат!

Немного погодя, когда сил на слезы не остается, я пытаюсь рассказать ему то, что творится со мной. Все без исключения… даже про мои чувства к Генри. Рафаэль, укутав меня в одеяло, слушает, бесстрастно воспринимая все излияния моей души.

В конце концов силы покидают меня, и я, устроившись на кровати брата, погружаюсь в темноту сна.

Глава 17

Прошла уже неделя с того вечера, как я ворвалась в комнату брата. Ни он, ни я после не обсуждали произошедшее, лишь условились, что впредь с Кейт или Генри я не должна оставаться наедине. Это была моя инициатива. Рафаэль утверждал, что мои волнения – пустое, и намекал, что виной всему произошедшему мои чувства к Генри.

Он не опровергнул и не подтвердил наличие пары у принца. И этот вопрос по—прежнему волновал меня. Я никак не могла объяснить себе поведение Генри. Он же не прошел обращение, чтобы чувствовать свою пару. Значит, именно она была вампиром, но никакой девушки, вьющейся возле принца, я не замечала.

Однажды, позволив своим мечтам взять верх, я даже представила, что его пара я. Но это было абсурдно, как ни крути. Разве бы меня не поставили перед фактом? Да и я не пробовала кровь принца, чтобы кто–то утверждал такое. Значит, остается одно – какая–то другая вампирша является его возлюбленной. Злость, ревность, обида – чувства, которые сменяют друг друга, когда я думаю об этом. Похоже я все–таки влюбилась или просто желала… безудержно, всецело. И с каждой новой бессонной ночью, моя уверенность, что Генри стал для меня чем–то большим, чем бесшабашным мальчишкой, которого я должна охранять, лишь усиливалась. Вот и нашла я себе… принца.

Сейчас, гуляя с Кейт и братом в саду, я перебираю в памяти события прошедшей недели. Спустя два дня после нашей прогулки с Винсентом, я увидела его снова. Он тренировался с другими воинами, но заметив меня, помахал рукой, счастливо улыбаясь. Я тоже его поприветствовала, не меньше радуясь нашей встречи. Свидетелей вокруг было достаточно, но мне было все равно. Даже тот факт, что среди них был Генри и мой брат меня не волновал. Первому я хотела досадить, ибо снова во мне проснулась необузданная злость, а второму, по сути, все равно, с кем я завожу дружбу.

На следующий же день Винсента перевели в лагерь близ его поселения. Я была рада за него. Когда он рассказывал о себе, ни раз упомянул, что скучает по родным краям. Мне было только жаль, что я не успела попрощаться с ним. И не знала, совпадение ли все это или Генри таким способом мстил мне.

Прогуливаясь на отдаленном расстоянии от влюбленной парочки, я настолько погружена в себя, что не слышу, как особа, занимающая все мои мысли, возникает рядом. Генри молчит, но и без его голоса мне хватает ощущений. Он настолько близко, что то и дело плечом касается меня. Я стараюсь не смотреть на него и вообще не дышать, чтобы не чувствовать манящий аромат его крови. Ужасно! Не потому что я хочу его укусить, а из–за того, что с каждой нашей встречей все ощущения становятся лишь сильней.

Оказывается, мне даже стало не все равно, во что я одета. Вот и сейчас думаю, понравилось ли принцу мое платье. Я долго выбирала его сегодня, а потом придирчиво рассматривала себя в зеркало, отмечая, как прекрасно подчеркивает мою бледную кожу вишневый бархат с серебристой вышивкой. Что со мной происходит?

Отвернувшись в сторону, делаю глубокий вдох. Кажется, что моя кожа горит огнем. Налетевший ветерок дарит мгновение прохлады, и я стараюсь отвлечься. Например, на погоду.

Весь день было пасмурно и душно, а сейчас на горизонте молния рассекает свинцово—синее небо. Скоро гроза доберется и до нас. Хорошо бы. Я бы с удовольствием постояла под дождем.

Рафаэль замечает, в каком я нахожусь положении и спешит ко мне на помощь. Под предлогом скорого ужина мы все возвращаемся в замок. И это хорошо, ведь теперь я могу занять себя разговором с принцессой.

***

На душе у меня неспокойно. Разгул природы, мое яркое платье кажутся мне зловещими.

Сегодня из–за грозы, бушующей за каменными стенами, на ужин собралось все королевское семейство. Оглядывая присутствующих, не нахожу ничего нового в их поведении – болтают о прошедшем дне, Кейт рассказывает, какие прекрасные розы распускаются в саду. Невеста Эдгара, Сюзанна, прибывшая сегодня погостить, делится впечатлениями о своем путешествии и радуется, что успела прибыть в замок до грозы.

Так что меня так волнует?

Будто в ответ на этот вопрос служанка, взяв мой бокал со стола, подливает мне вина. Давно забытый запах ударяет в нос, заставляя сердце биться чаще. Яд. В вине яд!

Я бросаю взгляд на служанку и готовлюсь в любую минуту вскочить и остановить предательницу, но девушка скрывается за дверью, больше ни к кому не подходя. Эту служанку я знаю, значит, она пока никуда не денется. Я смотрю на отравленное вино и пытаюсь сопоставить факты. Что если мне померещилось? Что если я начинаю сходить с ума, подозревая всех и каждого в измене?

Служанка возвращается обратно и, остановившись за спиной Евы, как и обычно ожидает, что кому–то потребуется ее помощь. Однозначно я схожу с ума. Только вот взгляд девушки слишком заинтересованно скользит по мне.

Что будет, если я выпью отраву? В прошлый раз я пила яд, но никакого вреда он мне не причинил. Знает ли об этом она? Попробовать или не стоит?

Я подношу бокал к губам и делаю маленький глоток. Сомнений нет – в вине яд. Возможно, обычный человек этого и не заметил бы, а вампир, ранее не пробовавший зелье, и не понял бы, но я точно уверена, что в моем бокале отрава.

До конца ужина стараюсь делать безразличный вид и как обычно пить вино. На самом же деле я только подношу бокал к губам, но не пью. Даже если яд не причинит мне вреда, не стоит злоупотреблять удачей.

После ужина я поспешно покидаю собравшихся, впервые радуясь, что надела платье. Бокал, зажатый в руке и спрятанный меж складок одежды, остается незамеченным.

Служанку я нахожу не сразу, но встретившись со мной в узком коридоре, ей уже некуда деться.

– Пей, – протягиваю я ей бокал с вином. Она изображает удивление, но мелькнувший страх в ее глазах говорит о многом.

– Госпожа, благодарю вас, но я не пью вино, – пытается отнекиваться она, но я не намерена сдаваться. Поить ее отравой я не собираюсь, но признаться в своих подлых деяниях очень даже.

– Пей, – рыкаю на нее и тут же получаю то, что хочу. Девушка падает мне в ноги и со слезами на глазах начинает причитать:

– Госпожа, простите! Меня заставили. Я не хотела, честное слово. У меня семья. Он грозился убить всех. У меня два брата, совсем еще крошки. Госпожа, простите меня!

– Кто, он? – лишь могу выдавить я.

– Господин Вилор, – всхлипывает она. Я в недоумении смотрю на девушку. – Госпожа, прошу вас, не говорите королю. Я все что угодно для вас сделаю.

Возможно, она говорит искренне и ее заставили, но ведь был и другой путь – рассказать все Ричарду. Если я умолчу об этом инциденте, то в следующий раз яд могут подлить Кейт или Генри. От этой мысли у меня все холодеет внутри.

Служанка между тем резко вскакивает и ударяет меня по руке, вынуждая разжать пальцы. Бокал падает, и вино, обрызгав мое платье, заливает пол.

– Господин! – вскрикивает служанка и падает на колени. К нам идет король с охраной. – Господин, защитите – она хотела меня отравить!

– Что здесь происходит? – интересуется Ричард. И хотя его голос тих и спокоен, он звучит устрашающе.

– Она хотела меня отравить, господин, – и показав на остатки вина на полу, добавляет: – Я выбила бокал у нее из рук. Господин, защитите.

Ричард переводит взгляд на меня. Я не собираюсь оправдываться. Абсурдность ситуации налицо – мне незачем убивать служанку.

– Габриелла, – обращается ко мне король, и его голос на этот раз звучит мягче, – объясни, что здесь произошло.

– За ужином она, – я киваю в сторону девушки, которая так и остается на коленях, – подлила мне в вино яд.

– Не правда! – вскрикивает служанка. – Я этого не делала. Это она! Она хотела меня отравить!

Ричард одним движением руки вынуждает ее замолчать, но тот злой взгляд, которым прожигает меня девушка, он не в силах погасить.

– Я пошла следом, чтобы выяснить, кто посмел это сделать. И она сказала, что это Вилор.

Едва я произношу это имя, как Ричард вскидывает голову. На его лице нет и капли удивления. Кажется, его больше интересует моя реакция.

– В камеру ее, – отдает он приказ стражникам, и не успевают они сделать шаг к служанке, как та вскакивает. В руке у нее мелькает кинжал.

Удар должен достаться мне, но один из стражников выбивает оружие из ее рук, а другой всаживает ей в спину клинок. Тело оседает на пол.

Я смотрю на расплывающееся пятно крови и стараюсь не закричать, прижав ко рту ладонь. Ричард, между тем, присев около разлитого вина, проводит по каменному полу пальцем и пробует отраву. По тому, как он морщиться, я понимаю, что он чувствует яд.

В начале коридора появляется Кейт с Рафаэлем и Генри. И они идут в нашу сторону, улыбаясь и шутя. Стражники тут же встают на их пути, загораживая от лишних глаз малоприятную картину.

– Рафаэль, уведи, пожалуйста, отсюда Кейт, – спокойно просит король. По бледнеющему лицу принцессы ясно, что ей вот—вот станет плохо. Проследив за застывшим взглядом принцессы, я вижу темное пятно крови под моими ногами. Когда Рафаэль уводит принцессу, в ее глазах плескается ужас.

– Уберите тело, – продолжает распоряжаться король.

– У нее была семья, – зачем–то говорю я, наблюдая, как тело девушки заворачивают в холщовую ткань.

– Она соврала тебе. У нее никого не было.

– Я провожу Габи в ее комнату, отец, – вмешивается Генри.

– В мой кабинет, – дольше, чем следовало бы, смотрит на сына Ричард. – Стража, проводите их в мой кабинет, охранять и никого не пускать.

***

Путь до кабинета я запоминаю смутно. Генри даже осмелился придержать меня за плечи, но я никак не реагирую на такую близость.

В кабинете я останавливаюсь у окна и смотрю на чернеющее небо. Гроза лишь набирает силу. Кажется, я была права, и ближайшая ночь станет для меня чем–то ужасным.

«Что я сделала оборотням, что они хотят меня убить? Что?» – эта мысль снова и снова крутится в голове. Я никак не могу сопоставить события. Разве я сделала что–то не так? Разве я кому–то мешаю? Для кого я представляю угрозу, раз сам вожак оборотней начал на меня охоту? А я знаю, что он не остановится, что это только начало.

Через немного в кабинете собираются все, за исключением Кейт и Сюзанны. Предупреждая ненужные слова, я произношу:

– Сразу же после нашего разговора я покину замок.

– Я отправлюсь с тобой, – заявляет Генри.

– Исключено, – все так же, не поворачиваясь к собравшимся, отрезаю я.

– Я имею на это право, – взвивается мальчишка, но его останавливает Ричард:

– И какое же право? – интересуется король. Я не ленюсь посмотреть, как принц злится, но молчит. Ричард, довольный собой, обращается к Эдгару: – Будь добр, проводи брата в его комнату и усиль охрану.

Грохот двери лучше всего показывает, насколько Генри не согласен с отцом.

– Я должен был рассказать тебе все значительно раньше, – начинает король, – но я не знал, как ты отреагируешь на это. Честно сказать, даже сейчас я не знаю, с чего начать.

– Давай, я расскажу, – сжимая руку мужа, говорит Ева. Она одаривает Ричарда любящим взглядом, от которого мне становится неловко, и я снова отворачиваюсь к окну. Устроившись в кресле, королева наконец–то начинает свой рассказ.

– Мы знали про твою связь с Властителем с самого начала. Лишь поэтому мы не убили его и согласилась с Ричардом отдать годы своей жизни. Мы думали, что чем дальше ты будешь от Властителя, тем тоньше станет связь, поэтому мы отпустили вас в путешествие. Ведь Рафаэль изредка, но тоже чувствовал влияние Первого на себе.

Я оборачиваюсь, требуя у брата подтверждения. Раф пожимает плечами и продолжает смотреть на пламя в камине.

– Годы шли, а вы все скитались по миру. Нам показалось, что, попросив вас вернуться, мы снова наладим отношения, но как–то не вышло. А потом родились Эдгар и Генри, – Ева вздыхает и ненадолго замолкает, погружаясь в воспоминания.

– Поначалу, когда Генри был маленьким, – продолжает за нее Ричард, – мы не предавали значения тому, что он часами мог смотреть на горы. Потом нас стало это пугать. Мы думали, что Властитель имеет над нашим сыном какую–то власть и ожидали худшего. А потом он сбежал, вынудив и Эдгара последовать за ним.

– И тогда все встало на свои места, – добавляет Ева. – Не Властитель его манил, а ты. Для Генри ты истинная пара, Габи. Хочешь ты этого или нет, но это так.

Я выдыхаю, услышав такую новость. Сколько бы я не перебирала в мыслях такую вероятность, но озвученная она кажется нереальной.

– Поэтому вы в такой спешке покинули замок и перебрались подальше от нашего лагеря? – между тем интересуюсь я, чувствуя, как распаляется гнев в моем сердце. – Ведь я связана с Властителем, а значит опасна?

– Не в этом причина, Габи, – со слезами на глазах произносит Ева. – Что бы было, если бы ты всегда была с ним рядом? Как бы он тебя воспринимал? Как мать? Сестру? А ты? Как бы ты приняла эту новость тогда? Все это время ты жила в неведенье. Мы так решили. Если вам суждено было встретиться и быть вместе, вы бы встретились. Что в итоге и вышло. Но разве вы принимаете свои чувства? Даже сейчас вы оба мечетесь, никак не желая признавать происходящее между вами.

– Нет никаких чувств, – огрызаюсь я и снова поворачиваюсь к окну. После недолгого молчания слово снова берет Ричард.

– Как ты уже знаешь, Генри может и не пройти обращение. Тогда он станет Хранителем и ему жизненно необходимо найти себе пару. Все эти годы мы искали выход из этой ситуации. Увы, результат неутешительный. Но мы никого не хотим неволить.

– Какое отношение ко всему этому имеют оборотни? – перебиваю я короля. – За что они хотят от меня избавиться?

Ричард тяжело вздыхает, но все же продолжает свой рассказ:

– Несколько месяцев назад ко мне с дипломатическим визитом прибыл вожак оборотней. Он прекрасно знал о твоей связи с Властителем и все это время нам удавалось убедить его, что Первый никогда не вырвется на свободу. Все эти годы их это устраивало, а здесь… – Ричард откидывается на спинку кресла, барабаня пальцами по кромке стола. – Он предложил съездить в горы и посмотреть, в каком состоянии Властитель. Я рассказывал тебе об этом. То, что Властитель все еще, так скажем, существует, очень им не понравилось. Они стали искать причины и решили, что всему виной ваша связь. Дальше ты сама понимаешь.

– Убьют меня, убьют и его? – хмыкаю я. – Забавненько.

– Вилор не подозревал лишь о связи Генри с тобой, а когда я сообщил об этом, то он явно не был рад отсрочки своих планов.

– Их предложение просто омерзительно, – вставляет Ева.

– На самом деле их не столько волнует угроза в лице Властителя, сколько разжигание войны между нами. Они ищут предлог.

– Зачем им война? – интересуюсь я.

– Время идет, Габи. В отличие от нас, рождаемость у оборотней значительно выше. Расширение владений, захват ресурсов, власти. Скучно им стало.

– Почему же лишь спустя месяцы они решили меня убрать? Что им мешало сделать это пока я была в лагере?

– Мы смогли найти лазейку – ваша связь с Генри. Мы предположили, что если между вами вспыхнут чувства, и вы признаете друг в друге пару, то связь с Властителем разорвется. Он наконец–то упокоится, а вы будете жить своей жизнью. Вилор согласился подождать, но, видимо, на помолвке вы его не впечатлили.

– Мне, наверное, стоит уехать из замка, – после затянувшегося молчания предлагаю я.

– Он найдет другой повод разжечь войну, Габи.

– Так я хотя бы сохраню себе жизнь и, возможно, чью–то еще. Мы же не знаем, что он предпримет в следующий раз. А вдруг он похитит Кейт? И будет шантажировать вас ею?

– Он может сделать это, даже если ты уедешь, – парирует Ричард.

– Если он так волнуется, что Властитель жив, то навряд ли. Он боится, Ричард. Если оборотни разожгут войну, то Первый для нас единственное оружие. Вилор это знает, потому и хочет сначала уничтожить его… и меня заодно.

– В твоих словах есть смысл, – подтверждает Ева. – Только куда ты пойдешь?

– Не знаю, – пожимаю я плечами. – Куда–нибудь, где никто меня не найдет. Если Генри не пройдет обращение, то я вернусь, чтобы быть ему парой.

– А если он пройдет обращение? – осторожно интересуется Ева.

– Кажется, нам как никогда выгодно, чтобы Властитель жил, – хмыкаю я. – Жаль только, что из–за этого ваша жизнь становится короче.

– Раньше, чем я буду уверена, что мои дети счастливы и живут спокойно, этот мир я не покину, – загадочно улыбается она.

– Я отправлюсь с тобой, Габи, – впервые подает голос Рафаэль. Злиться на него нет смысла. Да и не только на него. Они не желали мне зла, хотели, как лучше. А то, что держали в неведении, так в нем как раз–таки блаженство.

– Нет, Раф, ты нужней здесь. Твой долг теперь охранять Кейт… и Генри.

Рафаэль ничего мне не отвечает. Он смотрит на огонь, и я понимаю его чувства. Мы с ним потеряли родителей и благо, что нашли друг друга снова. Теперь в его жизни помимо меня есть Кейт. Он разрывается между мной и возлюбленной.

– Думаю, я знаю, куда тебе стоит отправиться, Габи, – отвлекает меня Ева. – Прибежище скитающихся.