Глаза Авроры

Дарья Норок

Глаза Авроры

Часть 1

Глава 1

Ее взгляд убивал меня. Она смотрела холодно, словно я был каким-то жуком, который даже не вызывал отвращения: вообще не возбуждал никаких чувств – просто существовал. Аврора видела, но смотрела сквозь меня. Ее светло-голубые глаза, будто созданные из сапфиров, будут вечно видеть во мне ничтожество.

Она поправила прядь длинных каштановых волос и перевела безразличный взгляд с меня, такого худого и невзрачного, на свои покупки, лежавшие на конвейерной ленте.

– Доброе утро! Вам пакет нужен? – выдавил я из себя дежурную фразу.

Проклятое волнение, которое как всегда не вовремя заставило мой голос дрогнуть.

Аврора удивленно подняла бровь, будто отвечая: «А сам-то как думаешь?»

Я торопливо достаю пакет и начинаю пробивать продукты. Она молчит, пристально, но в то же время равнодушно наблюдая за тем, что я делаю. Чувствуя всем телом этот прожигающий взгляд, я пытаюсь отвлечься тем, что начинаю вчитываться в наименования товаров, всплывающих на мониторе: йогурт, хлебцы, влажные салфетки, десяток яиц, свежий салат, шоколадный скраб для тела… Боже… Мысль о том, что позже эта девушка с бронзовой кожей и голубыми глазами будет дотрагиваться и использовать те же вещи, что и я сейчас трогаю, заставляет меня нервничать еще больше.

– С вас сто тридцать шесть.

Пока Аврора достает своими тонкими пальцами с алыми ногтями пластиковую карту из такого же цвета кошелька, я складываю продукты в пакет. У нас так не заведено, но я всегда сам собираю ее покупки. Это вышло само собой в первый же день, как она появилась тут. Ее выжидающий взгляд будто внушил мне, что я должен сам это сделать.

Расплатившись, она сразу уходит, оставив после себя шлейф пленительного запаха ванильного крема для загара, купленного здесь же. Он будет мне мерещиться еще целый день. Я возьму такой же себе, только для того, чтобы вдыхая этот аромат, помнить о реальности ее существования.

Минуты, когда эта девушка появляется в магазине, делают меня живым. Я начинаю чувствовать что-то кроме пожирающей меня тоски и ненависти. Иногда даже кажется, что за спиной вырастают хоть и не крылья, но что-то подобное, что способно держать меня недолгое время в воздухе. Эти жалкие отростки не дают мне полностью упасть в пропасть отчаяния. Аврора подарила мне надежду. Наверное, если бы не эти редкие встречи, то я бы уже давно покончил с собой. На это у меня не было особой причины, но и для того чтобы жить – тоже.

День, когда Аврора первый раз появилась передо мной, стал моим спасением. Я тогда протирал стекла снаружи магазина. Было раннее утро, и солнце еще не так обжигало, как в течение всего остального дня. Хотя я этого почти не замечал. Обычно, когда солнце было в самом разгаре, мне приходилось быть либо на работе, либо дома. Любой другой на моем месте, оказавшись в маленьком южном городе у самого моря, будет бесконечно наслаждаться солнцем и белым песком. Я же в душе был словно в сером грязном городе, где все время идет дождь. Я стал белой вороной в этом живописном рае с красивыми загорелыми людьми – бледной и худой от природы вороной. Моя жизнь шла изо дня в день монотонно и размеренно. На работу я приходил рано утром, уходил поздно вечером. А в выходные сидел дома и смотрел телевизор с утра до самой ночи. В общем, я прожигал свои дни, сам прекрасно это понимая.

В то судьбоносное утро Аврора выскочила из машины, за рулем которой сидел мускулистый мачо с интеллектом креветки. Я не утверждаю, но вид у этого парня был такой, будто он часами стоит перед зеркалом и пытается прочитать надпись на своей футболке.

Девушка громко хлопнула дверью автомобиля и пошла в мою сторону. А точнее, в сторону входа в магазин. Накачанный планктон тоже выскочил из своего железного коня и побежал догонять ее. Он схватил Аврору за запястье, и они остановились прямо передо мной. Происходящаяя сцена мимолетно напомнила мне итальянские сериалы, которые я терпеть не мог благодаря пристрастию к ним моей умершей матери. Она сутками напролет могла их смотреть, не обращая внимания на своего сына.

– Да чего ты взбесилась-то? – крикнул парень.

– Пошел к черту! – прорычала Аврора и вырвала свою руку.

– Это всего лишь сообщение! Подумаешь! Тебе, что ли, поцелуи никто не отправлял?

– Нет! – с яростью крикнула она. – Вали целоваться с этой девкой!

На лице парня появилась злость. Он пристально смотрел на нее, пытаясь сдержаться.

– Пошел вон! Скотина! – продолжала она накалять обстановку. Девушка махала на него руками, словно отгоняя назойливую собаку.

– Да и пожалуйста! – вспыхнул покрасневший парень. – Вот возьму и поеду к ней! Она, по крайней мере, не ест мне мозги из-за какого-то смайлика!

Это была его ошибка. Глаза загорелой девушки налились кровью.

Мне кажется, они даже не замечали моего существования, хоть я и находился всего в каком-то метре от них, до тех пор, пока Аврора не захотела отомстить своему уже бывшему парню. Она с яростью в глазах начала смотреть по сторонам, пока не уперлась ими в меня. Это была вторая в моей жизни девушка, с которой я целовался. Первая – школьная подруга, которая тоже не пользовалась особой популярностью у мальчиков. Мы нелепо пытались соприкоснуться губами, и когда у нас все-таки это получилось, в голове зародилась стойкая мысль, которая до сих пор была где-то у меня в сером веществе: это мокро и противно. Я многих бы удивил, сказав, что прекрасно знаю, что такое близость с женщиной. Просто после того неудачного поцелуя мы с Кэтрин не стали пробовать снова, хоть и продолжали встречаться.

Как оказалось, бывает и по-другому. Аврора впилась в меня со звериным неистовством. В мгновение ока по всему моему телу побежали приятные мурашки, и я мыслено чертыхнулся от того, что столько потерял за всю свою сознательную жизнь. Как стало мне только что известно, дело было не в самом поцелуе, а в том, с кем ты целуешься.

Я услышал злобное рычание, а далее искры из глаз, утреннее солнце, слепящее меня, и ноющая боль в затылке и носу. Аврора, как настоящая богиня утренней зари, возникла перед глазами, окруженная небом и ярким светом. Я лежал на асфальте, глядя на ее волосы, свисающие надо мной, и пухлые губы, сжавшиеся не то от обиды, не то от злости.

– Ты как? – спросила она с каким-то раздражением в голосе.

Помню, что попытался ей ответить, но, похоже, у меня не получилось сказать хоть что-то членораздельное.

– Пошла ты, – услышал я далекий голос парня, затем хлопок автомобильной двери и звук надрывающегося двигателя.

Девушка сделала красноречивый жест рукой в его сторону, а потом снова посмотрела на меня.

– Давай, вставай, – сказала она и протянула мне руку.

С ее помощью я поднялся, в первый раз учуяв тот самый запах ванили от нежной бронзовой кожи.

– Прости, не думала, что он двинет тебе.

Я помотал головой, давая понять, что со мной все нормально.

– У тебя кровь из носа, – холодно произнесла она.

Только после этого я почувствовал теплую струю, бежавшую по моему подбородку. Кровь капала на асфальт, и я подумал о том, что мне в ближайший час придется самому все это отмывать.

– Тебе нужна помощь? – В ее голосе совсем не было эмоций, будто она вся выгорела с нашим поцелуем.

Я снова отрицательно покачал головой и тут же пожалел об этом. Мой котелок начал кружиться еще больше. Завтрак попытался выйти наружу, но я неимоверной силой воли вовремя остановил эту диверсию.

– Ладно. Еще раз извини, – безразлично произнесла девушка и отвернулась.

Аврора пошла в сторону набережной. Я исчез из ее мыслей в ту же секунду, как только она перестала смотреть на меня.

Невзирая на ноющую боль, я ощущал себя счастливым. Меня вышибли из монотонной карусели, вознеся до небес поцелуем, затем сбросили вниз ударом в челюсть. Это была встряска, которая заставила проснуться и осознать, как же убого я прожил все двадцать семь лет.

С того момента я не переставал думать о ней. Сам знаю, она даже не воспринимает меня как мужчину. К такому я привык. Моя тощая фигура, бледная кожа и создающие чересчур большой контраст черные волосы не могли зародить в красивой девушке ничего, кроме жалости. Ну, может, разве что еще отвращение. Но его я в Авроре не увидел. Она не отплевывалась после поцелуя со мной, не морщилась от брезгливости и не вытирала губы. Девушка скорее даже не заметила этот поцелуй, который перевернул мою жизнь.

В первые месяцы я никогда не видел ее больше пятнадцати минут. Она была в точности как заря: неожиданно появлялась и очень быстро растворялась. Каждый раз, когда Аврора приходила в магазин, я отмечал про себя, что она была, кажется, совершенно бесцветной в плане эмоций. Словно пустая оболочка без души. Все время холодная и безразличная ко всему, девушка проходила по рядам и оплачивала свои покупки на кассе. Аврора не разговаривала со мной. Она не делала вид, что не узнает меня, Аврора действительно забыла о моем существовании. Это случилось в тот же миг, как только я дал ей понять, что мне не нужна помощь, пока у меня из носа лилась кровь на асфальт. Теперь я об этом жалел. Нужно было попросить ее принести мне воды или на крайний случай отвести в туалет. Таким образом я бы смог хоть на немного дольше побыть в поле ее зрения. Возможно, благодаря этому она бы сейчас не смотрела сквозь меня.

В третий раз, когда Аврора зашла в магазин, я заметил маленький брелок с ее именем – так мне стало известно, как ее зовут. Он поблескивал на ярком солнце, лучи которого проникали в магазин через большое стекло, откидывая маленькие зайчики. Девушка по-прежнему не замечала меня, а я и не напоминал о своем существовании.

Уже тогда я любил ее: безмерно, отчаянно. Пустота в глазах этой роскошной девушки огорчала меня. Мне хотелось сделать ее счастливой, но я не имел на это права, и уж тем более смелости. Я не мог даже подумать о попытке сблизиться. Чудес не бывает, это и дети знают.

Так продолжалось недолго. Через пару недель она вдруг впорхнула в магазин. Было видно невооруженным взглядом – Аврора счастлива. Девушка сияла изнутри. Мужчины всегда заглядывались на нее, что приводило меня в молчаливое бешенство, но в этот день она притягивала абсолютно все взгляды, даже женские. На ней были надеты короткие белые шорты и неоново-розовая майка с глубоким вырезом, который отрывал всем проходящим мимо людям часть белоснежного купальника. На руках блестели золотые браслеты, а почти на всех пальцах красовались тонкие кольца разных форм. Пружинящей походкой она быстро прошлась по рядам и подошла к кассе. Ее глаза теперь излучали не свет, проходящий через холодные сапфиры, а мерцание лазурного берега, освещенного жарким солнцем. Завороженно вглядываясь в них, я слышал шум морских волн.

– Ну и? – спросила она меня, слегка улыбнувшись.

Аврора ждала. Таращась на нее как придурок, я пробил все товары и совершенно позабыл сказать сумму.

– Сто тринадцать, – выдавил я из себя, лихорадочно складывая в пакет баночки йогурта и апельсины.

Она расплатилась, но перед тем, как взять покупки и уйти, мягко улыбнулась мне и подмигнула. Это влило в меня такую энергию, которую я не ощущал еще никогда в своей жизни. Она меня видела! Мои щеки горели, а сердце бешено колотилось. Казалось, жизнь снова вернулась в мое мертвое тело. После такого я уже не хотел возвращаться в одинокую квартиру. Я знал, что если вернусь домой, то чувство, отдаленно напоминающее счастье, тут же улетучится. Стоит мне увидеть облезлые обои и старую мебель, как магия исчезнет, напомнив мне о том, какой я жалкий. Мне захотелось насладиться вдоволь этим ощущением, пока оно еще не потеряло надо мной власть.

До самого вечера я работал, окрыленный всего лишь одной улыбкой Авроры. Эрл, мой начальник, из-за этого как-то странно посматривал на меня.

– Только честно скажи, я тебя не уволю, ты курил травку? – неожиданно спросил он меня в десять часов вечера, когда мы уже закрывали магазин.

Его вопрос меня нехило ошарашил. Я даже приготовился выслушать натации этого низенького надоедливого человека. Но Эрл промолчал после моих уверений о том, что я в жизни не курил травку, да и вообще, даже обычные сигареты. Не знаю, поверил ли он мне, но в тот момент я не особо волновался о его мнении. Эрл хмуро посмотрел на меня перед тем, как уйти в свою каморку. Он будет снова сидеть там допоздна и считать выручку.

Подозрения Эрла все же не нарушили целостность моего нового чувства, и я не побрел домой, как делаю это каждый вечер. Мои ноги интуитивно понесли меня в сторону пляжа, где каждый вечер, как я слышал от туристов, проходили вечеринки. Я осмелился представить, что тоже могу отдохнуть, как все эти приезжие тусовщики.

Медленно бредя по набережной, я глубоко вдыхал свежесть позднего вечера. Яркие разноцветные огни вечеринки были видны издалека. Чем ближе я подходил, тем громче становилась музыка. Мое тело ощутило ее вибрации в воздухе. Они заглушали даже сумасшедше стучащее сердце у меня груди. Наконец-то я видел мир не серым и злым, как оно было, кажется, всю мою жизнь: раскрыв шире глаза, я заметил новые цвета и краски. Словно маленький ребенок, радующийся всему новому, я шел к пляжу и по-идиотски улыбался. Я был готов начать жить и хотел это сделать незамедлительно!

Ворвавшись в толпу танцующих людей, я было остолбенел, но сразу понял, что это нормальная реакция моего сознания на резкую перемену. Меня толкали со всех сторон веселые и красивые девушки и парни. Они не хмурились, глядя на меня, не смотрели с раздражением или пренебрежением. От этого я немного успокоился и стал пробираться к бару. Парень, разливающий напитки, не понял меня и поставил передо мной бутылку пива, в то время как я хотел попробовать какой-нибуть коктейль: никогда их не пил. Не спорить и забрать то, что дают, было проще всего – так я и поступил. И не пожалел. Голова начала кружиться после первого же глотка знакомой мне жидкости. Алкоголь приятной волной накрыл меня. Расслабление, так давно не ощущаемое, наконец-то обволокло все тело и душу в придачу.

Люди радовались и танцевали. Я перехватил это настроение и не заметил, как сам уже неуклюже дергался в центре толпы. Первобытность чувств дурманила рассудок. Все вокруг были добрые и счастливые. Кто-то приобнял меня и тут же исчез; какой-то парень, явно под кайфом, обхватил мою шею и начал прыгать под ускоряющийся ритм, заставляя меня повторять это глупое движение; одна девушка с короткой стрижкой все время смотрела на меня и улыбалась, а потом и вовсе подмигнула. От этого мои щеки начали гореть. Новые ощущения потоком вливались в меня. Каждой клеточкой тела я впитывал наслаждение. Пока не увидел ее… Все сразу остановилось. Музыка стала раздражающе громкой, а люди до отвращения навязчивы. Остолбенев, я глазел на то, как Аврору обнимает и целует высокий и такой же загорелый, как и она, парень. Они неприлично танцевали и зажимались в дальнем углу барной стойки. От этого зрелища мне стало плохо. Вместо блаженного дурмана наступило тошнотворное головокружение. Наверное, я слишком долго таращился на них. Аврора почувствовала мой взгляд и обернулась. Она узнала меня и добродушно помахала рукой. Высокий парень же злобно зыркнул в мою сторону и придвинул ее к себе. Белые зубы блеснули в роскошной улыбке девушки. Она смеялась, а меня чуть не вырвало от того, как грубо этот парень тискает ее, пытаясь задрать зеленое короткое платье.

Я выскочил из толпы прыгающих людей и побежал. Ничего не осознавая, я как сумасшедший несся по улицам города, кажется, в сторону дома. Было тяжело дышать. Мне было плохо, а люди с жестокими глазами и издевательским смехом провожали меня, такого нелепого и задыхающегося. Мне казалось, что весь мир сейчас нацелил на меня свои взгляды.

Домой я вернулся весь мокрый от пота. Несмотря на теплую ночь, меня сильно знобило. Снова пришла знакомая мне давным-давно депрессия. Сидя у двери в коридоре, я понял, отчего Аврора вдруг стала такой счастливой. Девушка начала встречаться с новым парнем. Она расцвела, думая, что встретила свою любовь. Но это было не так! Нужно было открыть ей глаза – он не будет любить ее больше, чем себя. И уж точно не больше, чем я…

До меня дошло, что ей, так же как и мне, невыносимо быть одинокой. Но в отличие от нее, я давно привык к этому. Хотя нет, вру сам себе. К этому нельзя привыкнуть. Одиночество все время давит на тебя, не дает расслабиться и наслаждаться даже заурядными вещами. Такими, например, как утренний кофе или глоток свежего морского воздуха. Все становится однообразным, не имеющим смысла.

В эту ночь я не раз задумывался о смерти. Мне оборвали только начавшие проклевываться крылья. Опустили в смоляное болото, которое засасывало все глубже и глубже. Черная дрянь прилипала к пальцам, рукам и ногам, не давая ни малейшей возможности содрать ее с себя. Мне хотелось выть от бессилия, но из-за тонких стен престарелая соседка снова придет ругаться. Она только и ждет повода, чтобы поскандалить. Если старуха явится ко мне сейчас, то я, наверное, не выдержу и пошлю ее ко всем чертям, а то и хуже. В таком состоянии мне было плевать на то, что она снова вызовет полицию. Офицеры обязаны будут опять приехать на крики этой ненормальной, хоть и сами понимают, что это очередной ее каприз. Может быть, это мне и нужно – чтобы меня снова встряхнули? Вытащили из болота, пускай даже и пинками под зад?

Не помню, как я заснул, но сны у меня были страшные. Тьма постепенно поглощала меня. Она просачивалась под кожу и текла по венам. В конце концов, кроме нее ничего не осталось. Я слышал смех и голоса незнакомых мне людей. Меня толкали в полной темноте и дергали за руки. Я хотел бежать, но ноги окоченели и не слушались.

Проснулся я весь в поту, с вернувшимся ко мне чувством тревоги. Тело все крутило и ломало, будто я одновременно потянул все мышцы.

Неимоверными усилиями я заставил себя встать с кровати и одеться. Дойти до работы было еще труднее. Ноги стали ватными, а живот крутило. Я боялся, что не смогу дойти до магазина и меня вырвет прямо на улице. Слава богу, все обошлось.

В очередной раз Эрл встретил меня со странным взглядом. Он, словно позозревал меня в чем-то. Это начинало раздражать.

– Что? – спросил я со злобой, которую пытался скрыть.

– Знаешь, от наркотиков тоже есть похмелье, – с умным видом произнес он.

Хоть я и очень сомневался в его словах, но промолчал. Мне совершенно не хотелось вступать с ним в дискуссию, поэтому я быстро ушел в подсобку, чтобы переодеться и перевести дух.

Еще пару раз в течение дня Эрл делал попытки дать мне нравоучительные советы. Он был чересчур уж мнительным. Если этот человек что-то вбил себе в голову, то это надолго. Как-то года три назад ему пришло в голову, что я ворую из кассы, так он месяцами крутился возле меня, приставал с разговорами о том, что люди, которые крадут, в итоге всегда заканчивают жизнь в тюрьме. Он медленно и долго выедал мне мозги, пока все же не решил поставить камеры. После этого начальник мог часами наблюдать за моей работой, благодаря чему больше не приставал ко мне. Понятия не имею, успокоился ли он на этом или до сих пор подозревает меня.

– Какой-то ты грустный, – попытался начать разговор лысеющий мужчина с жиденькими усами. – Я имею в виду, еще больше, чем обычно…

– Все в порядке, – ответил я, морально готовясь к его расспросам, которые он уже заранее подготовил у себя в голове.

– Точно? И бледный какой-то.

– Я всегда бледный.

– Это да… Но я про то, что прям вот совсем бледный. И синяки под глазами.

Положив очередную банку горошка на полку, я не сдержался и глубоко вздохнул.

– Просто плохо спал, – с раздражением ответил я.

– Знаешь, с твоим здоровьем никак нельзя употреблять наркотики. – Эрл не отрывал от меня своего пристального взгляда. Я прям чувствовал, как он пытается уловить хоть один признак, указывающий на его правоту. – Если, конечно, тебе, наоборот, врач не выписал рецепт. Но в таком случае ты должен оповестить меня. – Начальник многозначительно посмотрел на меня, ожидая ответа или хоть какой-нибудь реакции.

– Я не употребляю наркотики, – как можно более сдержанно, сказал я.

Поставив с силой последнюю банку на полку, я поспешно, чтобы он не успел больше ничего сказать, направился в склад за ящиком фасоли. Начальник хмыкнул мне вслед – видимо, от досады.

В этот день Авроры не было. Я замирал при каждом звоне датчика, висевшего над дверью. А каждый раз, когда слышал шаги на улице, всматривался в окно, ища их источник.

На следующий день она тоже не появилась. Я сходил с ума. У меня начиналась ломка. Если бы я знал, где она живет, то неприменно бы уже понесся туда сломя голову. За прошлые месяцы я привык к тому, что в мыслях она была одинока и только моя. Поэтому, предствляя ее с другим, я морально сам же себя и уничтожал. От этих мыслей мне хотелось лезть на стену, особенно когда я оставался один. Вечера дома для меня превратились в настоящий ад. Ища хоть какое-то спасение, я стал пить. Делал это быстро, чтобы на меня скорее навалилось беспамятство. Эрл был не в восторге от того, что с утра я прихожу с явным перегаром. Он прекрасно видел, сколько бутылок пива я брал с собой вечером из магазина. Но хоть для него моя помятая физиономия не была сюрпризом, он каждое утро делал удивленные глаза, что раздражало меня больше всего. Эрл стал еще навязчивей донимать меня своими разговорами по душам. Я даже не слушал его. Мне было плевать! Душу настолько выворачивало наизнанку, что мне просто было необходимо заглушить все чувства хоть чем-нибудь.

В один из вечеров смутно помню противную соседку, которая ломилась ко мне в квартиру. Наверное, я слишком часто сбивал бутылки ногами, когда ходил в туалет. Открыв дверь, я увидел разъяренную Марту. Она с ходу начала орать, как потерпевшая. Ее вопли всегда донимали соседей больше, чем причина, из-за которой она визжала. И что же я сделал? Удивительно, но я послал ее куда подальше! Она чуть не задохнулась от возмущения. Пока эта морщинистая пиявка, пыхтя, подбирала слова, я захлопнул дверь прямо перед ее физиономией и засмеялся. Смех перешел в истерику, из-за которой я начал швырять бутылками о стену. Напряжение, копившееся всю неделю, нашло выход. Осколки летели прямо мне в лицо, а я смеялся. Видимо это сильно напугало старуху, потому, что она больше не приходила. Наверняка Марта теперь будет звонить в психушку, а не в полицию. Но для того чтобы упечь меня туда, нужна более веская причина, нежели пара разбитых бутылок. Пускай звонит куда хочет!

Так прошло около двух недель. Днем я сходил с ума от ожидания, ночью ожесточенно убивал остатки своего разума, одурманивая его алкоголем. И вот, когда я уже совсем перестал надеяться увидеть Аврору, она появилась. В этот день было пасмурно, поэтому на ней были обтягивающие синие джинсы. Но даже в такую погоду она надела короткий топ, который позволял видеть всем ее плоский загорелый живот. Она пошла к отделу с напитками, по пути ласково улыбнувшись мне. Ток прошиб все мои нервные окончания, и я сразу же простил ей всю боль, которую она мне причинила. В следующую секунду на меня навалилось облегчение. Я ощутил невероятную легкость от того, что наконец увидел ее.

Я с бешено стучащим сердцем вслушивался в монотонный стук каблуков, который позволял мне определить, где именно она идет. Когда ее шаги стали громче, она вышла из-за стеллажа. Подойдя к кассе, Аврора сама начала разговор.

– А ты, я смотрю, тусовщик! – она ухмыльнулась, ставя передо мной пару бутылок с энергетиком.

– Нет… я… Первый раз ходил.

Она улыбнулась, не глядя на меня. Я же пробил напитки.

– А так и не скажешь. Танцевал так, словно каждый день отжигаешь на пляже!

Я ощутил, как кровь прилила к щекам. И был счастлив от того, что Аврора помнит этот момент спустя несколько недель, пусть даже я и выглядел нелепо, когда дергался под ритмичную музыку.

– Ты видела… Уф…

– Да ладно тебе! – Она в упор посмотрела на меня, от чего я почувствовал жар. – Иногда нужно выпускать своего внутреннего демона на волю, – Аврора улыбнулась глазами и расплатилась, не дожидаясь, пока я назову сумму.

Она молча вышла на улицу. А я впился в ее спину взглядом, которым проводил до красного кабриолета. За рулем сидел он… Моя воспарившая на миг душа тут же упала в пятки. Там ей и место. В который раз эти моральные пощечины возвращали меня на землю. Я с напряжением наблюдал, как она села рядом с этим типом и протянула ему бутылку. И тут я увидел, что они начали спорить. Она, нахмурившись, эмоционально жестикулировала. Он говорил мало, но, видимо, в точку: от каждого его слова девушка снова и снова взрывалась. Это продолжалось около минуты. В конце концов она с силой вышвырнула бутылку через окно. Та со звоном упала на асфальт и разлетелась на маленькие осколки, окрасив его в ярко-оранжевый цвет. Парень со злостью надавил на газ, от чего всем в радиусе киллометра было слышно визжание шин. Автомобиль исчез, оставив белый дым в воздухе.