Детство. Автобиография… почти. Книга первая. Цикл «Додекаэдр. Серебряный аддон»

До чего хорошая штука – изменчивая мода. Спасла любовь.

* * *

На перемене внезапно останавливает классная:

– Игнат, сходи в первый «А», позови Веру Петровну к телефону.

Спускаюсь на второй этаж. Учительница физики всегда говорила: «Если хотите понять «броуновское движение молекул», зайдите на перемене к первоклассникам».

И правда. Коридор гудит и непрерывно движется. Рядом с моими коленками мелькают вихрастые головы мальчишек и аккуратные бантики девчонок. Слышатся крики:

– Дядя, достань воробушка!

Еле добираюсь до нужного класса, разгребая руками «молекулы», и с таким же трудом обратно.

Навстречу ребята из одиннадцатого класса.

– Смотрите, – показывая на меня, – переросток-второгодник.

И тут же со смехом добавляют:

– Не путайся под ногами, салага!

* * *

Сегодня в школе дискотека. Всех будто током закоротило: извиваются, трясутся, руками размахивают. Девчонки даже визжат от шока.

Стоим у стены своей дружной мужской компанией: я, Мишка, Юрка, Сашка и Димка.

– Ну что, может, вон ту пригласим, в макси?

– Нет, в пенсне не хочется, лучше в мини.

– Так она ж крашеная!

– Глядите, во на каблучищах, цапля.

– А та видно коленями по асфальту тормозила, все джинсы рваные.

– Отстаешь от жизни, старик, теперь мода такая.

И тут дежурный учитель объявляет:

– Последний танец – и для убедительности своих слов, наполовину гасит свет.

Всех ребят как ветром сдуло. Разобрали всех: толстых и рыжих, длинных и потертых.

Идем домой, обсуждаем…

– А моя-то, моя…

– Нет, а мою видели…

Интересно, а девчонки тоже так языками чешут?

* * *

У кабинета директора орет третьеклассник:

– Мамочка, прости, я больше не буду обманывать!

И я вспоминаю, как пять лет назад, придя из школы домой, беззастенчиво вру:

– У нас в школе трубу прорвало! Три дня учиться не будем!

Обрадованная внезапной передышкой, мама тут же отправляет меня на другой конец города к бабушке.

И все бы сошло… Да на беду на следующий день мать проходит мимо школы… Я представляю ее выражение лица, когда она видит, что школа кипит повседневной бурной жизнью и только у ее шалопая каникулы.

Но более удивительно то, что мама заходит внутрь и доверчиво спрашивает у технички:

– А что, трубу уже починили?

Техничка, наверное, попалась любопытная, поэтому интересуется:

– Какую трубу?

– Ну, ту, которую у вас вчера прорвало…

Немая сцена переходит в срочный вызов меня от бабушки и вечернее разбирательство.

И никому невдомек, что это не ложь, а спасение для школы и семьи: сколько чистых стен я не замарал, скольким девчонкам банты не растрепал, сколько замечаний и неудов не получил и родителей от вызова в школу спас!

«Я учился, писал и еще раз учился. Учился писать, одним словом. Предоставленный сам себе и находящийся без «попечения» родителей, я часами запирался в своей комнате и сочинял небывалые, фантастические, а иногда и реальные произведения.

Летом одного из школьных годов бабушка сообщила, что они с дедушкой купили маленький домик за городом, на их родине. Родители отца всегда имели пристрастие к земельным работам, связанным с собственным урожаем. Даже к соседке ходили помогать на дачный участок, а здесь вдруг выдался случай приобрести себе. Сказано – сделано.

Начался очередной виток моей жизни…»

Деревенские забавы

Случай в деревне

Возвращались как-то мы с другом Васей после рыбалки домой, часов в одиннадцать утра. Было пасмурно и как на зло полил дождь, который перешел в ливень. Нам-то, ясное дело, до дома нужно добраться. Осталось тут каких-нибудь полкилометра, и, чтобы немного сократить, Вася предложил:

– Давай побежим через огород бабы Дуни! Все равно он запустелый и там никто не живет!

Ну я и согласился. А тут еще ураган начался. Рядом стояли копна с сеном, так их подняло в воздух и растрясло по всему полю. Мы прибавили скорости и тут, вдруг… провалились в яму. Откуда она здесь взялась? Сколько раз мы ходили по этим местам, а ее не замечали.

Падали мы долго, похоже, целую вечность. Даже не падали, а катились – уклон явно ощущался. Ни удочек, ни рыбы у нас в итоге не оказалось, зато попали мы в какую-то пещеру: сырую, грязную и вонючую.

– Давай-ка отсюда выбираться! – сказал мне Вася и пошел вперед.

Я следом. Вскоре попали мы… даже не знаю, как это объяснить… Попали, в общем, в какую-то сокровищницу! И алмазы здесь были, и золото, и бриллианты… и мужик в придачу сидит и что-то бурчит себе под нос. Мы говорим:

– Дяденька, а как отсюда выйти?

А он взглянул на нас бешеными глазищами, ошалел, схватился за лежащий рядом топор – и за нами. Даже не знаю, как от него отделались.

В итоге, ходили мы часа два по каким-то коридорам и туннелям, которые к тому же плохо освещались. Так вот… ходили мы, ходили и пришли… к пирамидам! Хотели подойти ближе, а тут опять этот с топором откуда-то вынырнул и давай за нами. А мы что? Ничего. Пришлось бежать, куда глаза глядели.

Остановились мы только минут через пятнадцать. Все промокшие и голодные.

– Заболеем мы здесь! – говорю я.

– Да-а-а. Отсюда нам, похоже, не выбраться, – подтвердил Вася и облокотился на стену.

Тут пол под нами раздвинулся, и мы вновь куда-то полетели…

Очнулся я уже на земле. Смотрю, и Вася сидит. Дождь, по-видимому, уже давно закончился, а солнце почти полностью скрылось за горизонтом. Посмотрели мы друг на друга удивленными глазами и побежали домой. Там нам, конечно, влетело за потерянные отцовские удочки и столь позднее возвращение, а в нашу «сказку» так и не поверили, но просмеявшись почти до самой ночи, согласились сходить и проверить все то, что мы насочиняли.

На следующий день, как ни искали мы, как ни ходили туда-сюда сто раз – ничего не нашли. Махнули на нас рукой взрослые и домой пошли, а мы стоим на месте как вкопанные и понять ничего не можем.

Не приснилось же нам это!?

Вот такая вот история.

Глаза в окне

Один раз, вечером, когда в избе все собрались, поужинали и готовились ко сну, я не спал, а весело скакал по комнате. Когда же меня все-таки загнали в постель, я долго ворочался и никак не мог уснуть. Где-то через полчаса после того, как выключили свет, я заметил в окне, находящемся в противоположной стороне от кровати, чьи-то большие глаза, которые уставились на меня. Разбудив бабушку, спавшую на диване под окошком, я указал на странное ночное явление, которое что-то тщательно пережевывало. Та долго всматривалась в ночной двор и, разобрав детали, всплеснула руками выбежала и из хаты. Совсем скоро я разглядел как она, с веником в одной руке и тряпкой в другой, бежит, спотыкаясь, по грядкам за глазами, быстро удаляющимися в темноту.

На мои радостные возгласы: «Давай-давай! Сейчас догонишь!» проснулся дедушка и прильнул к окну.

Когда запыхавшаяся бабушка с обломанным веником и разорванной тряпкой вернулась в дом, то поведала следующую историю… Оказывается, эти глаза принадлежали не какому-то там фантастическому существу с девятого облака, решившему лицезреть человека как ископаемого млекопитающего, а самой обыкновенной соседской корове, которая постоянно, изо дня в день, выбегала из незапертого сарая и лакомилась яблоками, валяющимися под окнами в огороде.

Я всю ночь прождал, сидя на кровати, втайне надеясь еще раз встретиться с этой похитительницей фруктов, но, видимо, бабушка своим веником и тряпкой надолго отбила ей охоту лазить по чужому огороду.

Глухомань

Обычно до нашей деревни два раза в неделю доезжает государственная машина с хлебом, так как в одном единственном магазине его быстро разбирают и люди бедствуют за неимением возможности пожевать сухую корочку. Моментально вспоминается кот Базилио: «Дайте нам три корочки хлеба!» Но это все не так плохо. Иногда к нам заворачивают на суперраспродажу супербэушного «Секонд Хенда» оптово-розничные торговцы из Белоруссии. Или якобы из Белоруссии. Так сказать, себя показать да людей посмотреть. Но это только нам так кажется, а на самом деле смысл их поездок в нашу глухомань – купить дешевле, продать дороже. Да прилипчивые такие, как цыгане. Пока не купишь – не отстанут.

Вот и сегодня на шоссе, в сотне шагах от нашего дома, остановилась подобная бродячая ярмарка с белорусскими номерами. Я как раз находился на картошке, собирая ценный урожай жуков, оккупировавших листву, как комары в лесу грибника, и тем самым был ближе всех к торгашам. Дедушка – в пятнадцати метрах от меня – рубил дрова. Бабушка – в десяти метрах от дедушки – заштопывала его носок, совершенно не подозревая, что второй за зиму куда-то пропал, а когда нашелся, то оказался весь изъеденный мышами и молью, с отложенными в него из числа летающих желтых «грызунов», личинками, из которых бы появился целый вывод пожирателей одежды и других тканых изделий, если бы не дедушка, вовремя уничтоживший его в печи.

Машина остановилась. Из нее вышел какой-то кавказец чеченской национальности и с явным акцентом азербайджанского стал нападать на меня с вопросами:

– Слюшай, дорогой, тэбэ мясо, водка, шашлык, яйцо, амлет, бигуди, прокладка надо?

Я вначале растерялся, но потом вспомнил, что торговый бизнес не моя стихия и поэтому крикнул дедушке:

– Тебе что-нибудь надо?

Дедушка перестал махать топором, посмотрел на чеченца и спросил у меня:

– Это кто?

– Быстропалатка от «Галины Бланка», с доставкой и установкой на дом.

– И что они хотят?

– Именно это они и спрашивают.

– А откуда мне знать, чего они хотят.

– Да нет, ты не понял, они предлагают разные услуги.

– Передай! Я на их услуги не согласен…

– Да не те услуги! Они продают разный хлам. Вот тебе что нужно?

– Лично я хочу электродрель, а то в косяке гвоздь выехал. Пора бы и закрутить.

– Понятно, а бабушке?

– Баба, ты чего-нибудь хочешь?

– Попить принеси!

– Попить попроси! – ответил, наконец, дедушка.

– А выпить у вас что-нибудь трезвое есть? – спросил я.

Турок наморщится, вспоминая содержимое черного ящика, и вскоре ответил:

– Трэзвого нэт, но вот поесть – есть.

Дальше пошла сплошная разговорная речь, но учитывая, что бабушка была глуховата на два уха, а дедушка на одно, беседа получилась забавной и очень напоминала испорченный телефон. Надо сказать, что особую роль в переводе дедушкиного сумбурного бормотания я сыграл просто блестяще. Помогло еще то, что чечен не слышал кроме меня никого (видимо тоже был глуховат на уши). Значит я стал переводить.

– Пить нет, есть будет?

– Есть будешь, баба?

– Раз пить нет, то и есть не буду.

– Не будет.

– Они говорят, раз пить у вас нет, то поесть они и дома смогут.

– А водка?

– Не, водка это пройденный этап, вот мартини…

– А «Памперс» никому не нужен?

– Памперс? Это интересно. Памперс надо?

– Надо паперс?

– Зачем мне второй паспорт? Мне и одного хватает.

– У нее уже есть один. Его на всю жизнь хватит.

– У них есть один на семью, так что до конца дней хватит и еще праправнукам останется.

– А мыло «Дуру», новое, пакупат будэтэ?

– Мыло «Дуру» нужно?

– Шило «Дуру» надо?

– Да, я сшила, но я не такая уж и дура, как ты думаешь, ишь ты, умный нашелся.

– Да, она сшила.

– Они говорят, что недавно одного в кустах пришили, но если вы предлагаете мыло, то для вас сделают исключение и просто повесят.

Чечен поперхнулся и уже более осторожно сделал следующее предложение:

– А мини-хренорезка вам не нужна?

– Мы будем брать минирезку?

– Майонезку берешь?

– Сам сошьешь! Ишь ты, умник! Принес бы ты в мае этот носок, не в жизнь не стала бы зашивать.

– Принес бы он в мае – не зашила бы, – высморкавшись в рукав, сказал дедушка и разрубил очередной пень.

– Ну, мужик, ты попал. Если бы ты приехал в мае, то тебя не пришили бы, а теперь, извини – готовь «Дуру» и пару «Памперсов».

Мужик хотел было сесть в машину, но потом передумал.

– До следующей деревни далеко?

– Деда, до деревни, сколько ехать? – крикнул я.

– Баба, сколько до деревни?

– Какой?

– Какой деревни? – спросил дедушка, разрубая очередной пень.

– До какой деревни вы хотите доехать?

– Крайней.

– Крайней с этой стороны или с той?

– С этой!

– До крайней, сколько ехать? – крикнул я.

– Сколько до крайней?

– По бурелому – восемь, по тропинке – десять – ответила бабуля, ей-то никто не сказал, что до крайней с этого конца.

На это-то я и рассчитывал.

– Пешком десять, по дороге пятнадцать – пояснил дедушка.

– Если ехать на машине – километров двадцать будет, а пешком все тридцать наберется, не меньше.

– Эх, раззудись плечо, размахнись рука… – пропел дедушка, подходя ближе.

– Это он о чем? – побледнел армянин.

– … ты пахни в лицо, ветер с полудня!

– Ну, все, – покачал я головой, – попался ты, мужик. Все-таки достал моего деда. Сейчас-то он тебе кирдык и сделает. Мой тебе совет – лучше разворачивайся и гони отсюда, да побыстрее, а то у нас в сарае мотоцикл стоит, а у дедушки права есть – догонит.

Араб прыгнул в машину, завел мотор, развернулся на пятачке площадью в один метр и рванул подальше от нашей глухомани.

А дед подошел ко мне, пощупывая остро заточенное лезвие топора, и спросил:

– А кто это все-таки был? Случаем, не твой друг с города?

– Ну, глухомань! – произнес я, махнув рукой и продолжив сбор урожая красных жуков

В гостях-то лучше!

Раннее летнее утро. Солнце уже давно выкатилось из-за ближайшей опушки леса и своими лучами пробудило землю.

Ближе к полудню, когда было достаточно тепло, я вышел из дому и, вдохнув свежий воздух, посмотрел на все это великолепие: заливисто пели соловьи, деревья нежно и незаметно качали ветвями, словно головой. У ног, справа и слева, в земле копались куры, ища съедобных червячков и жучков. За калиткой, у сарая, на привязи пощипывал травку молодой теленок, иногда жмурясь от солнца и отгоняя хвостом назойливых мух и других летающих насекомых, не дающих спокойно провести время.

Мысленно поприветствовав начавшийся день, я открыл калитку, ведущую в огород и, сев на скамейку, стал читать захваченную из дома книгу. Уже через некоторое время я был полностью охвачен ее увлекательным сюжетом и не замечал вокруг ничего: ни бабушку, которая несколько раз звала меня обедать, ни родителей, которые предлагали пойти с ними, ни друзей, пытавшихся оторвать меня от чтения.

Дойдя примерно до середины повествования, я, наконец, поднял голову. На чистое безоблачное небо вдруг откуда-то наплыли синие тучи и полностью закрыли солнце. Вокруг потемнело, хотя с утра было ясно и чисто. Вскоре подул ветерок. Вначале он был слабым, но с каждой минутой все усиливался и креп. Птиц не было слышно, да хоть бы они и пели – все равно шум леса заглушал все звуки. И вот через час-полтора полил холодный дождь, переросший в ливень. Пришлось идти в дом и продолжать чтение у окна – уж очень хотелось знать, что произойдет дальше.

Вдруг, некоторое время спустя, я услышал жалобное поскуливание. Сначала я удивился, но все же решил проверить, что это было. Обойдя все окна, я остановился у того, что выходило за дом, к сараю. Там я увидел своего пса Шарика, который был настолько ленивым, что целыми днями проводил в своей будке и даже ел там же. Но сейчас он почему-то стоял у своего домика на дожде и скулил. В чем же дело? Я присмотрелся и увидел в его конуре с десяток куриных голов во главе с забиякой петухом. Их курятник недавно прохудился и протек, а лежебока – Шарик уступил им свое жилище. Друзья все-таки!

Петух

Это было мое первое посещение деревни. Тогда я о ней ничего не знал и практически не представлял, что это такое. И вот однажды, когда родители и бабушка с дедушкой находились в доме и делились городскими новостями, я один… один!.. вышел на улицу в поисках приключений.

Буквально в метре от двери находился забор протяженностью около двадцати метров в одну и другую сторону. Я свернул налево и хотел было обследовать улицу на предмет посторонних явлений, как в этот самый момент на забор взлетело какое-то ужасно страшное существо с большими растопыренными крыльями, в густом ярком оперении, с накрашенным гребешком на голове и с криком: «Ты куда-а-а?» набросилось на меня. Я, испытав небывалый страх и ужас, бросился обратно в дом, но дверь оказалась закрытой на какую-то, как говорила бабушка, клямку и никак не хотела открываться. Испуг был таким сильным, что я плечом выбил дверь с этой самой клямкой и, войдя на веранду, закрыл ее на массивный засов.

Прислонившись к ней спиной, я попытался выровнять дыхание, но ничего не получалось. Закрыв глаза, я стал чего-то ждать, видимо, того момента, когда существо проломает дверь головой и утащит меня за ноги в свою земляную нору для утоления голода. А что, я читал у Стивена Кинга. Эх, фантастика, фантастика!

Мне только после разъяснили, что это был всего-навсего какой-то петух и кричал он не «Ты куда-а-а?», а «Ку-ка-ре-ку!» А над моей версией охранника забора они долго смеялись. Обидно, правда?

Теленок

Мое пребывание в деревне продолжалось. Я многое узнал и теперь сам бегал за всевозможными петухами, дергая их за хвост, и кричал им в след: «Ты куда-а-а?» Все шло своим чередом, я привыкал и обживался. Но, чудо, как известно, приходит тогда, когда его совсем не ожидают.

Однажды, мне посчастливилось участвовать в одной увлекательной операции под кодовым названием: «Поймай корову после поля». Это было так увлекательно, бегать за ней по всей деревне и с криком: «Ты куда-а-а?» ловить ее за рога. Но, как известно, логика людей стоит выше всех других логик и, поэтому, мы вскоре ее повязали.

Я, как самый лучший ловильщик-вязальщик, шел впереди и так загордился своей новой должностью, что забыл пропустить вперед себя бабушку, погоняющую «Буренку» – это была моя непростительная ошибка. Как не смотрел отец за хлевом, но как раз в этот самый момент из него вырвался теленок и, свернув за угол, увидел свою маму. Меня он как бы не заметил и пошел на таран. «Буренка» остановилась. Бабушка тоже. Я почувствовал себя мухой между мухобойкой и стеной. Рядом находилась дверь и я во второй раз от испуга выбил ту самую клямку, о которой уже говорилось и, закрыв дверь на засов, прислонился к ней спиной.

Меня долго упрашивали ее открыть и впустить родных, но я уперся, прекрасно понимая, что на улице не родные, а захваченные пришельцами родственники, которые пытаются выманить меня и тем самым пополнить свои ряды еще одним рекрутом. Эх, фантастика, фантастика! Но проснулся дедушка, услышал крики, и вскоре уже я стоял под дверью и просил впустить.

Медведь

Когда наступали солнечные дни, а работы по дому не наблюдалось, я любил собирать малину в валах (таких местах нагромождения деревьев и кустарников, собранных в одном месте), тем более что до них было самое большое полкилометра от дома.

Вот однажды я так собрался, взял пятилитровый «жбан», поел на дорожку и отправился в путь.

Два часа пролетели мгновенно, и я даже собрал около трех литров, но потом в животе заурчало, загремело и пришлось пожалеть о том, что так много съел перед уходом. Еще через час, мне искренне захотелось, чтобы здесь, как по щучьему веленью, появился небольшой сарайчик с аккуратной табличкой «Туалет». Но в реальной жизни такого ведь не бывает. Спасло то, что я находился в деревне, вокруг никого не было, и меня окружали сплошные непроглядные кусты малинника, иван-чая, крапивы и небольших, только начавших свой рост деревьев. В общем, собрал я ягод, сам наелся, пришел домой и как-то забыл о последствиях несварения желудка.

Где-то через четыре дня о моем приключении знала вся деревня! Ну, не совсем о моем, но приключении. Вот что я услышал, когда ждал хлебный фургон из города:

– Недавно пошли за малиной, подходим к валу, а там медведь ревет, да так, что ветки в округе трещат, а потом как начал чихать, да со свистом… Мы сразу же ведра свои похватали; и бежать, – начали одни.

– Ну, про то, что он чихал, я не слышала, – продолжили другие, – но то, что он там был, голову даю на отсечение. Я когда из соседнего вала возвращалась, вижу – кто-то лапами так и машет, так и машет, а ветки во все стороны летят – ужас какой! (признаю, было такое – комаров отгонял). Потом вроде бы затих, а затем как зашумит, как закряхтит и как провалится в свою берлогу – только шорох кругом. Видимо малины наелся и обратно уснул.

–То, что медведь ревел или буянил, мы сказать не можем, но вот то, что он в нашей округе существует – уверенно заявляем! – перебили третьи. – Правда, Вася? Мы ж, когда с братом ягоды пошли собирать, чуть не околели на месте: все растоптано, разворочено и выдернуто с корнем – сплошное месиво. А куч сколько – будто там целое стадо кочевало. Я так перепугался, что едва в его берлогу не свалился. Хорошо, что за кусты удержался, но сапог все-таки вымазал. Вот что я вам скажу – был он там и сейчас по валам где-то бродит. Остерегайтесь туда одни ходить и внукам своим запретите!

Вот как бывает, когда не знаешь, с кем имеешь дело.

А я что? Похихикал в платочек, купил хлеба и домой пошел, а они пусть еще неделю порассуждают, пока я малины не наберу. Одно только смущает. Самому сапоги придется мыть – «медведь» все-таки.

Медведь разбушевался

Пока все шло хорошо. Народ немного подзабылся и успокоился. Я продолжал собирать малину, а бабушка – варить варенье и закручивать на зиму банки с компотом.

В этот день я даже и представить себе не мог, что вызову еще больше шума и неразберихи в местном населении.

При очередном сборе малинного урожая меня так пробрала икота, перешедшая в изжогу, что я пожалел о том, как с утреца навернул тарелку горохового супа, толченой картошки, сковородочку грибков, салата и пол-литра простокваши. Все бы ничего, но я прекрасно понимал, что следует после изжоги. Да, господа-товарищи, после изжоги следует отрыжка, да не простая, а раскатисто–молодецко-деревенская, охватывающая не только этот вал, в котором нахожусь, но и три ближайших к нему.

В общем, иду, кричу, пробираюсь сквозь заросли и тут, как из-под земли, две бабки с корзинами. Услышали они рев да треск, вспомнили, кто это может быть, да так все свои лукошки и побросали, а у самих только пятки засверкали несмотря на пенсионный возраст. Следующую пару ребятишек я напугал при выходе. Они, правда, ягод не бросили, но крика было о-го-го.

– Медведь идет! – голосил один, оставив друга и улепетывая от вала как от разъяренного зверя.

– Медведь голодный, на людей бросается, уже двоих покусал! – заорал другой и помчался в совершенно другую сторону.

А как услышали их остальные люди, любители сладенького, то все дружно до деревни бежать. Я так ухохатывался, что чуть снова в бурелом не провалился.

Ну и паника творилась в этот вечер в селе. Все мужики вооружились топорами, палками да кольями и пошли медведя ловить. Они его, конечно же, не поймали и вскоре остыли, но приезжим разрешали за особую плату поохотиться на малинового разбойника, покусавшего двух человек и перепугавшего своим появлением людей в округе.

После этого по известной причине я перестал наедаться по утрам и за ягодами ходил только на голодный желудок.

Шарик

В отличие от городского уныния, в деревне я неплохо проводил время, стараясь, по возможности, каждый день придумывать разнообразные игры. Мне все нравилось, и я радовался вовсю, ощутив простор и полную свободу действия.

Огорчало лишь то обстоятельство, что местный пес Шарик никак не мог признать меня своим и, хотя был на цепи, при первом же свободном случае пытался облаять меня с ног до головы. Сперва я боялся его захлебывающегося лая, но потом понял, что самопроизвольно он отвязаться не может, и уже не обращал на его вопли внимания. От этого он бесился еще больше и всевозможными способами старался дотянуться до меня и прокусить руку–ногу.

Однажды, когда все сидели на скамейке у сарайчика, напротив дома, а я шел с флягой воды из криницы, какое-то непредвиденное обстоятельство способствовало освобождению зверя из заточения. Взъерошив шерсть и оскалив клыки, он, с глухим лаем, бросился в мою сторону. Все не на шутку перепугались, а отец даже поспешил мне на помощь, но явно опаздывал.

Все замерли.

Через секунду Шарик передними лапами ударил мне в грудь, и мы, обнявшись, покатились по траве. Еще через минуту я был вылизан, да так, что, когда удалось отпихнуть вредную собаку и встать на ноги, у меня с подбородка капала обильная слюна (ясное дело, что не моя). Шарик крутился рядом и все время подпрыгивал, пытаясь лизнуть меня в нос.