Потентиллум. Книга первая. Четверка и белый вар

– Но я-то просил попасть зачеткой…

– Но сдаем-то мы превращение предметов…

– Превосходно! – просиял Борис Анатольевич. Взяв зачетку, он быстро и размашисто вывел оценку и подпись, – Отличное превращение при замечательной сообразительности! Вы молодец!

Через минуту счастливая Даша под восторженно-завистливые взгляды однокурсников выпорхнула из аудитории.

Обедая после экзамена вдесятером, ребята бурно обсуждали прошедший экзамен. Как оказалось, никто не ушел от профессора Садова с халявной оценкой. Так или иначе, профессор проверил знания и умения всех первокурсников.

Саше, например, досталось превратить зубную щетку в ножницы. И он бы наверняка получил А1, но мелкая щетина тут и там предательски торчащая из блестящего металла позволила рассчитывать только на В2.

Вася, с легкостью ответив на теоретическую часть, поплыл на практической. Перепутав заклятья, он вместо лыжи сотворил из пуфика… жижу. Желеобразная масса быстро расползалась по полу под дружный хохот однокурсников и самого профессора, пока Вася судорожно вспоминал правильное заклятие. В итоге претерпев новую трансформацию, жуткая бесформенная масса на полу стала-таки лыжей, причем довольно деревянной. Вася получил за сие чародейство лишь В1, но и этому был несказанно рад.

Сияющие хромом щипцы для сахара, полученные Антоном из карандаша, поразили профессора детальной проработкой. Он несколько раз подносил их к глазам за узкими стеклами очков и восторженно вскрикивал: «Превосходно! Ни одного изъяна! Потрясающе!» Антон покинул аудиторию с заслуженной А1.

К счастью, отметки в зачетках Артема, Кирилла, Юры, Полины и сестер Дроздовых пока давали им надежду на стипендию в следующем семестре. Но радоваться-то было рано. Впереди их ждала ботаника…

– Добавил горечавку, – шепнул Антон Васе, вернувшись в гостиную. Ребята отошли в дальний угол от шумного дивана у камина, где все по очереди пытались отвечать на вопросы по ботанике, готовясь к завтрашнему экзамену, – Послезавтра к обеду будет готово.

– Класс! Вот бы на пару дней пораньше…

За полчаса до этого Паша Ромашин вернувшись с ужина, передал Антону записку от Зинаиды Васильевны, где было всего одно слово: «ЕСТЬ!». Счастливый Антон, конечно, понял, что его зовут не ужинать, и тотчас же отправился к трехгорловинному котлу.

Остаток вечера, до самого сна, ребята пытались впихнуть в свои и без того перегруженные головы еще хоть что-то. Вконец изможденные все отправились спать, надеясь завтра больше на удачу, чем на твердые знания…

Антон проснулся раньше всех. Ну, вот и пятница… Сегодня Астролябова повеселится на славу. Антон ни минуты не сомневался, что ботаничка его завалит. От одной только мысли об экзамене у него скрутило живот. Жаль, что не успели с варом,… неужели она его выживет из школы…

Поток тяжелых мыслей прервал громкий будильник, поставленный на семь тридцать.

А уже в девять сорок пять возле аудитории собрался весь первый курс. Сегодня не было слышно обычной оживленной болтовни и смеха. Все, даже неугомонные Егоров, Федоров и Долгушин, стояли с предельно серьезным и собранным видом. Сильное напряжение ощущалось почти физически.

Через пару минут дверь распахнулась. На пороге стоял сморщенный старичок в потертом сером костюме. На лацкане пиджака виднелся небольшой круглый значок с эмблемой министерства магии. Жалкие остатки седых волос, обрамляющих огромную сияющую лысину, торчали в разные стороны, делая вид проверяющего очень лихим. Он сдвинул на лоб странные очки с огромными стеклами и слегка кивнул:

– Добрый день, господа студены. Меня зовут Вениамин Карлович Сох. Я контролер, и проверил аудиторию на предмет заготовленных и припрятанных шпаргалок, – его голос был строг, но глаза улыбались, – Должен сообщить, они весьма хороши, а некоторые даже достойны моей коллекции, – он держал в руке наполовину заполненную корзину для бумаг. Среди студентов раздалось несколько отчаянных возгласов. – Всех, у кого с собой есть подобные шедевры, – он качнул корзиной, – Настоятельно призываю избавиться от них. Ведь при уличении в списывании отчисление неизбежно.

К тому времени как пристрастно осмотренные через огромные очки студенты расселись по своим местам, урна оказалась доверху заполненной их творениями. Ребята как всегда сели на самый верх, подальше от «любимого» преподавателя. Первый ряд вообще оказался свободным – никто не хотел сидеть под носом у Астролябовой. Уж она-то точно не предложит попасть зачеткой в круг на грифельной доске…

Из боковой двери показалась профессор Астролябова. Её темно-зеленый брючный костюм дополняла белоснежная блузка с кружевным бантом на шее. На тугую шишку из волос, которая казалась сегодня особенно огромной, она также пристроила большой кружевной бант. Растянув крупные, густо напомаженные губы в ехидной улыбке, она громко заскрипела:

– Вениамин Карлович, – она коротко кивнула старичку и повернулась к студентам, – Что ж, вот и пролетел первый семестр. Пришло время показать, что же задержалось в ваших головах. – Быстро осмотрев аудиторию и заметив Антона на самом верху, вскинула брови и вновь ехидно улыбнулась, – До того, как вы получите опросные бланки, я попрошу студентов Егорова, Федорова, Долгушина и… Вторыгина спуститься на первый ряд и сесть по одному…

– Кто бы сомневался,… – прошептал Антон, прихватил с парты перо и стал спускаться по ступеням. Остальные обреченно смотрели ему в след – теперь-то им точно никто не подскажет.

– Вот жаба,… – Саша с отвращением смотрел на профессора, которая палочкой отравляла на столы студентов один опросник за другим.

– Все задания индивидуальны, – улыбнулась профессор, – Даже не пытайтесь жульничать и СПИСЫВАТЬ! – она повысила голос, едва заметив, как некоторые стали заглядывать друг другу в бланки.

Антон, опустив взгляд в пол, нервно крутил в руках перо, когда перед ним на стол мягко приземлился бланк с широкой красной полосой по краю. Он поднял глаза и встретился взглядом с профессором Астролябовой. Та подошла почти вплотную и, вперив в Антона свои темные непроницаемые глаза, очень тихо прошептала:

– Покажите, чего вы стоите на самом деле…

Антом выдержал этот уничтожающий взгляд и не отвел глаз. При этом в нем вскипела чудовищная ярость. Чтобы не сорваться, Антон крепко сжал кулаки. Хруст, и брызнули чернила – он случайно сломал перо.

– Успокойтесь Вторыгин, – она криво усмехнулась и, взмахнув Палочкой, починила перо Антона. Прозвенел звонок. Окинув притихшую аудиторию, она громко продолжила, – Напоминаю, что на время экзамена в аудитории блокируется любая колдовская активность. У вас три часа, приступайте! – взмах Палочки распечатал все опросники, и студенты склонились над бланками.

Большие настенные часы в медном корпусе показывали без четверти одиннадцать, когда Антон закончил описание строения корнеклубней живучки средней. Это было последнее задание десятистраничного бланка. Быстро просмотрев все свои ответы и сделав пару приписок, он поднялся, положил бланк на стол Астролябовой и молча покинул аудиторию. Друзьям он все равно помочь не сможет, а так хоть нервотрепки меньше.

Чтобы скоротать время Антон отправился проверить вар. Он смотрел на чуть тлеющий фиолетовый огонь и думал о том, что же теперь будет. Ну почему семена появились только вчера?… Они совсем немного не успели закончить Белый вар! Не успели вывести Астролябову на чистую воду. Что будет теперь с ребятами, с ним,… Они не успели,… очень жаль…

Антон поджидал ребят, примостившись на край чаши директорского фонтана, когда они измотанные трехчасовым экзаменом появились на лестнице.

– По-моему я все перепутала, – покачала головой Елена.

– Они что, свихнулись – сто десять вопросов? – возмутилась Даша.

– А я на несколько вообще не ответила, – отозвалась Ольга, – Там такая лабуда была – мне кажется, мы такого и не проходили.

– Ладно, что написали, то написали, – Кирилл махнул рукой Антону, – Не кисни, давай! Прорвемся!

– Прорвемся,… – с унылой улыбкой кивнул Антон.

– Ну что, дружище? – Вася присел рядом и закинул Антону руку на плечо, – Через несколько часов узнаем пора ли нам паковать вещи!

– Если не сдал, – вздохнул Антон, – Уж я ей выскажу все, что думаю…

В семнадцать часов все вновь собрались на своих местах в большой лекционной аудитории. Профессор Астролябова появилась из боковой двери, прижимая к груди объемную пачку опросников, и встала за столом. Ребята сразу заметили, что министерский бланк с красной полосой лежит последним. Заговорила профессор как всегда скрипуче громко и протяжно:

– Признаюсь, я приятно удивлена уровнем знаний, который большинство из вас сегодня показали. Почти все, – она задержала недобрый взгляд на Антоне и его уши стали быстро розоветь, – Более или менее справились с экзаменом. Оценки А1 получили студенты Боровитина, Феклистов, Исаева, – она откладывала названную работу и та перелетала к хозяину, – Оценки А2 получили Абросимов, Кристерсен, Ковбар…

Профессор все отправляла по рядам бланки, при этом высокая стопка опросников быстро уменьшалась. Работы, как, оказалось, были разложены по оценкам – от лучшей к худшей.

– В1: Крайнова, Ковтун, Першенев, Уваров, Дроздовы; В2: Зворыкин, Крайнов, Румянцев, Канарейкина…

Антон почти ничего не слышал от пришедшего вдруг осознания, что он не справился. Его работа в самом низу,… все пропало…

– В3: Свешникова, Симушина,… – профессор все называла фамилии счастливчиков – тех кто, отпраздновав Новый год, снова вернется за парты.

Кто-то получил С1, С3….

Даже такие шалопаи как Егоров, Федоров и Долгушин получили D3 – едва сносно, и светились как лампочки, счастливо улыбаясь.

Остался один бланк с красной полосой – такой же красной, как и Антон на первом ряду. В аудитории воцарилась абсолютная тишина. Все замерли: ни шороха, ни скрипа. Астролябова вышла из-за стола с опросником в руке:

– Помнится, в начале учебного года я рассказала вам, что наивысшим благом для студентов считаю отличную дисциплину и превосходные знания. Но, к большому сожалению, студенты не всегда прислушиваются к добрым советам старших, – она пристально посмотрела на ставшего пунцовым Антона, – Что же касается вас юноша, то я крайне убеждена в ошибочности мнения профессора Ястребова, который видя ваши успехи в защитной магии, прочит вам в ней блестящее будущее. Также я не могу согласиться и с профессором Быковым на ваш счет, – она сделала долгую паузу, буравя Антона темными глазами, – Поскольку уверена, ваша судьба – БОТАНИКА! – она бросила бланк на стол и скрылась за дверью.

Глава 40 Сбитень

Несколько секунд в аудитории стояла гробовая тишина. Вдруг она взорвалась топотом, аплодисментами, восторженными возгласами, криками «Ура-а-а! Сдали!!!»

Антон уставился на первую страницу не мигая: ни одного исправления, только буква А с плюсом обведенная ровным кружком.

Студенты прыгали, топали, бросали вверх свои бланки. Все поздравляли друг друга, особенно Антона ведь А-плюс – это исключительно превосходно! Такую оценку по ботанике за последние сто пятьдесят лет кроме него получили всего четыре студента.

Антон продолжал сидеть на лавке со стеклянными глазами, а к нему все подскакивали однокурсники и жали ему руку, хлопали по плечу, поздравляли. Наконец сверху, пробравшись сквозь ликующую толпу, до него добрались Вася, Саша и Даша. Вася резко выдернул Антона из-за стола и крепко обнял:

– Ну, длинный!

– Тошка! – Даша с мокрыми глазами поцеловала его в щеку.

– Поздравляю, братан, – Саша крепко пожал Антону руку.

– Я вас тоже,… – Антон сгреб друзей в охапку…

Бурлящая ликующая толпа вынесла друзей на лестницу, а дальше к директорскому фонтану.

– Й-ё-х-х-о! Я остаюсь! – прыгая, кричал Савелий Егоров. Он поджег фитиль большущей петарды, и потряс ею в воздухе, – Думал, шарахнуть в Астролябову, если не сдам! – пояснил он однокурсникам, которые выпучив глаза в ужасе попятились.

Костя Шаров, подскочил и выдернул фитиль:

– Эй, ты чего? Разнесешь холл – точно домой поедешь!

Ребята так расшумелись, что из трапезной выглянула Зинаида Васильевна:

– Ну что мои хорошие? – её голубые глаза светились счастьем, – Вижу, сдали! Молодцы! Поздравляю!

– Спасибо!!! – гурьбой крикнули ребята.

Ликованию не было предела. Хоть школьный пир по случаю окончания первого семестра и назначили на субботу, но кто ж откажется лишний раз повеселиться. Весь студенческий спальный корпус гудел почти до утра. Во многих гостиных стояли накрытые столы, и были танцы до упада.

Ощущение абсолютного счастья, накрывшее ребят вчера после сдачи ботаники, несколько притупилось, но солнечное субботнее утро они все равно встречали в прекрасном настроении.

Антон, едва проснувшись, кинулся к вару – завершающая стадия его приготовления была не менее напряженная, чем начальная. Вернулся он с двумя пакетами разной выпечки – завтрак они конечно проспали, но Зинаида Васильевна все равно не отпустила его с пустыми руками.

Чайник на зачарованном примусе уже громко шумел, когда принеслась розовощекая Дашка:

– Ну и морозяка сегодня, – она запрыгнула на теплый подоконник, и расплылась в блаженной улыбке, – Тепло-о-о…

– Опять гоняла стрекоза? Замерзла? – Саша, расправил покрывало на кровати и глянул на термометр за стеклом, – Ого, двадцать один! Сейчас чайку горячего попьем.

– Лютиков сказал, что если ниже двадцати мороза, то тренировки проводить не станут. Так что, похоже, пока откаталась я.

– Объявление видели? – в дверь просунулась Юрина голова, – Собрания у кураторов в десять тридцать!

– А я-то думал, мы хоть до следующего семестра от нее отвязались, – пробурчал Вася.

– Чай будешь? – Кирилл снял закипевший чайник.

– Не, – отмахнулся Юра, – Пыж отловила в переходе – теперь украшаю Зал для пира…

Судя по оживлению в коридоре многие собрания уже закончились, но профессор Астролябова и не думала закругляться. Уже сорок минут она громко скрипела в своем кабинете, изводя студентов второй группы. Прочитав длинную нотацию о правилах приличия и крайней нежелательности использования магии вне «Потентиллума» для первокурсников, профессор, наконец, села за стол.

– Теперь мы уточним, кто останется в школе на новогодние каникулы, – она раскрыла папку и, достав лист со списком группы, сдвинула её на край стола.

Сидевшего через стол, по диагонали от профессора, Антона словно прошибло током. Листок с рецептом! Его листок! Антон узнал его по большой чернильной кляксе в форме буквы «С» – он плюхнул ее, когда второпях переписывал рецепт на вторую сторону листа. Рецепт, так нужный именно сегодня, лежал в открытой папке, в двух метрах от него! Как заглянуть,… как прочитать…

Резкий тычок под ребра от Васи вернул Антона к действительности.

– …Вторыгин! – Астролябова смотрела на него, не мигая, – Уснули что ли? Уезжаете или остаетесь?

– А? А-а-а, – выдохнул Антон, – Остаюсь…

Профессор поставила галку напротив его фамилии и двинулась дальше, опрашивая остальных. Понимая, что после составления списка собрание может закончиться, Антон перебирал в голове варианты.

Когда профессор добралась до «Симушиной Татьяны», Антон вдруг резко поднялся с места:

– Извините, можно выйти? – он, запрокинув голову, пытался остановить кровь, хлеставшую из носа.

– Идите, – сердито буркнула профессор Астролябова, но увидев кровь, которая уже закапала с подбородка на ворот рубашки смягчившись, добавила, – Нужна помощь?

– Нет, – Антон, проходя мимо её стола, максимально замедлил шаг, не сводя глаз с вожделенного листка. – «Есть! Восемьдесят три и тридцать восемь!» Профессор, подняв голову и сообразив, куда смотрит Антон, молниеносно захлопнула папку. «Есть!» – ликовал он про себя, выскальзывая из кабинета.

Довольный собой Антон уже четверть часа умывался в туалете пытаясь унять кровь. Видимо он слишком сильно разодрал ноздрю, ткнув в нос острым пером…

Наконец в дверь уборной заглянули Вася и Саша.

– Тоха, ты чего? – Вася быстро достал Палочку, осматриваясь по сторонам.

–Ты один? – Саша кивнул на ряд закрытых кабинок.

– Один, – кивнул Антон, капая кровью в раковину, – Чет не останавливается…

– Эй, отличник! – засмеялся Вася и направил Палочку на нос друга, – Прохибекруэнтис!

– Точно! – улыбнувшись, кивнул Антон, снова ополоснул лицо и посмотрел в зеркало над мойкой. Кровь почти остановилась. – Спасибо, – он оперся на подоконник и, запрокинув голову, широко улыбнулся потолку, – Я знаю пропорцию семян!

Спустя десять минут Антон уже отдувался, прибежав на кухню. Зинаида Васильевна вовсю хлопотала над приготовлением угощений для предстоящего пира:

– Чего как ошпаренный-то? – Она взмахнула рукой и сотня кур, запрыгнув на противни, отправилась жариться.

– Я знаю ВЕСЬ рецепт! – светился Антон, присаживаясь к круглому столу у окна.

– Хвала небесам! – улыбнулась Зинаида Васильевна, – Теперь-то уж точно его можно использовать? Ты говорил он ядовитый, если не правильно сварить…

– Точно, точно, – кивнул он, – Но я испробую на себе. Только вот как им напоить профессора Астролябову?

– А если это не она? Если ошиблись вы?

– Да точно она!

– Послушай, мой хороший. Давай-ко вот как сделаем…

За несколько минут до пяти часов вечера Зал торжественных собраний, пропитанный ароматами хвои и мандаринов был полон гостей. Зал вновь поражал красотой и величием. Огромная новогодняя ель, украшенная сотнями золотых и красных шаров и тысячами мерцающих свечей холодного огня, была главным объектом восторженных взглядов. Бесконечные гирлянды из еловых веток и новогодних шаров, опутывали стены и причудливо извиваясь, сходились в центре потолка. Оттуда сыпался самый настоящий, но зачарованный снег. Он не таял, превращаясь в мокрую кашу, а бесследно исчезал, мягко покружившись в воздухе. Это было просто восхитительно. Пятьдесят больших круглых столов ломившихся от всевозможных кушаний стояли по периметру Зала, и за ними уже не осталось свободных мест. Вся школа собралась, чтобы отпраздновать окончание первого семестра.

Ребята сидели как на иголках. Они не замечали ни изысканность сервировки, ни пышность новогоднего убранства Зала. Друзья не сводили глаз с соседнего стола. Там, в окружении других преподавателей и директора сидела Астролябова.

Вдруг Даша почувствовала мягкое и пушистое прикосновение к ноге. Она приподняла скатерть и строго посмотрела на кота, который переминал лапами в ожидании вкусняшки:

– Кеша! – Пробрался, значит, хитрюга!

– Дашь, не корми его со стола,… – нахмурился Саша.

Едва часы пробили семнадцать, в центре зала появилась огромная серебряная чаша на резных ножках. Под бурные аплодисменты профессор Быков поднялся в места и, держа хрустальный кубок в руке, отправился к чаше. Его темно-зеленая мантия сегодня отливала серебряными снежинками, да и сам он очень походил на деда мороза, не хватало только шапки и мешка с подарками. Директор взял ковшичек с длинной узорчатой ручкой и помешал им в чаше. Все застыли с пустыми кубками в руках.

– По славной традиции, которой уже не одна сотня лет, мы начнем наш пир с праздничного сбитня! – директор зачерпнул полный ковшичек, и высоко подняв его над кубком, точно отправил тонкую струю напитка в сосуд. При этом кубки у всех присутствующих в зале тоже наполнились янтарной жидкостью, а чаша мгновенно опустела. – Поздравляю вас с окончанием первого семестра! Ура!

– Ура-а-а!!! – дружно грянули сотни голосов в ответ.

Держа Палочки наготове в рукавах парадных мантий и не сводя глаз с Астролябовой, ребята тоже сделали по паре глотков.

Профессор долго держала кубок в руке, едва заметно принюхивалась, но наконец, пригубила сбитень. Сделав глоток, она поперхнулась. Профессор вернула кубок на стол так поспешно, что сосуд со звоном опрокинулся, и зашлась в сильнейшем удушающем кашле.

За час до этого Антон проглотил для пробы каплю вара и, убедившись в безопасности, добавил его в сбитень, приготовленный для пира.

Астролябова сделавшись красной и продолжая давиться в безудержном кашле, вскочила на ноги. Это подтолкнуло ребят к решительным действиям.

Достав Палочки, они кинулись к ней и обступили со всех сторон.

– Это она! – крикнул Вася директору, – Мы добавили Белый вар!

Директор, выхватив Палочку, выскочил из-за стола. Профессор Ястребов, вскакивая с места, прижал своим креслом лаборанта Чучева, сидящего за соседним столом. Олег Евгеньевич, припечатанный спинкой кресла к столешнице, издал жалобный стон.

Все напряженно замерли. Профессор Астролябова окруженная направленными на нее шестью Палочками, готовыми к молниеносной атаке, наконец, перестала кашлять и ошарашенно заозиралась по сторонам.

Вдруг Даша, стоящая на шаг позади, резко вскрикнула. Повернувшись, друзья увидели её испуганные глаза и Палочку, упирающуюся ей в подбородок.

Глава 41 Схватка

–Бросьте Палочки! – схватив Дашу сзади и приставив к её горлу Палочку, взревел Чучев. Громкий голос сотряс Зал. Это был совсем не тот нерешительный голосок лаборанта, а страшный, леденящий кровь крик.

Студенты с визгами повскакивали со своих мест, началась суматоха.

– ТИХО!!! Стоять на месте! НИКТО не выйдет отсюда без моего разрешения! – двери Зала с грохотом захлопнулись. Все замерли там, где их настиг этот жуткий голос. Белки выпученных глаз лаборанта быстро подергивались красными жилками. Из-под манжет рукавов тонкими змеями вились по коже черные вены. Такие же черные змеи вен выползали из воротника, обвивая шею, – Я сказал бросить Палочки!!!

– Стой! – вскрикнул директор, – Олег, остановись пока не поздно! – он опустил руку, и Палочка звонко ударилась об пол. Все, кто держал Палочки, тоже побросали их на паркет, – Оставь девочку, и мы позволим тебе уйти…

– Назад! – Чучев заметил движение сбоку – это профессор Бочкин выхватил Палочку. Лаборант так сильно вдавил Палочку в подбородок Даши, что у нее брызнули слезы. – Манискрутум максима! – вокруг него и Даши мгновенно возникла тончайшая, едва заметная сфера, – Назад! Это защита. Даже если вы атакуете её все разом, у меня будет время убить девчонку.

– Хорошо, – директор поднял руку, приказывая всем остановиться.

– Назад все! Кроме вас троих! – Чучев кивнул на Васю, Антона и Сашу, – Иначе я прикончу её!

– Дай мне занять её место! – Саша сделал решительный шаг к сфере, – Прошу, отпусти её!

– Стой! – раздался крик директора больше похожий на стон, но Саша уже был в сфере. Антон и Вася тоже кинулись внутрь большого мерцающего пузыря, – Нет! Нельзя!!!

– Стойте смирно, – крикнул страшный голос ребятам, – Не думал, что это будет так не сложно. Вот и все. А теперь мы выйдем за территорию школы. Если вы отважитесь на атаку, ничто не спасет четверку!

– Хорошо, – директор, показывая пустые руки, махнул всем отойти и сам сделал еще несколько шагов назад, – Никто не будет нападать на тебя! Отпусти ребят!

– Не-е-е-т, с этим щитом ты не решишься атаковать!

– Остановись, прошу тебя! – голос директора вновь стал сильным и властным, – На твоих руках итак слишком много крови. Но есть путь назад,… покаяние и смирение – вот истинное спасение для тебя!

– Нет, замолчи! Тебе не остановить меня! Никому не остановить меня теперь! Ты знаешь их предназначение, они достанутся мне! Дай мне уйти с ними, и никто больше не пострадает,… – удерживая Дашу, Чучев сделал шаг в сторону двери.

В этот момент Иннокентий молнией вскочил на стол рядом с лаборантом, оттолкнулся и с диким фырком впился когтями ему в лицо. Взвыв от боли, он отпустил Дашу и, схватив кота за загривок, с силой швырнул его о каменную балюстраду. Саша тут же вышиб Палочку из рук Чучева и хлестким ударом повалил его на паркет. Вася выпнул Палочку из сферы. Антон загородил собой Дашу.

Десятки заклятий поразили сферу почти одновременно. Это директор и профессоры, проворно подхватив свои Палочки, атаковали защиту. Полыхнув красно-оранжевым огнем, сфера начала растворяться. Ребята быстро отскочили от Чучева и, схватив свои Палочки, приготовились к бою.

Чучев встрепенулся и начал подниматься на ноги. Директор хлестнул Палочкой и из ее выскочили длинные светящиеся веревки опутав того по рукам и ногам. Но окончательно придя в себя и устремив на директора налитые кровью глаза, лаборант одним мощным движением разодрал путы в клочья:

– Мне не нужна никчемная деревяшка этого слизняка, чтобы драться с тобой!

Профессор Ястребов послал мощнейший сногсшибатель. Заклинание ударило прямо в грудь Чучеву. Но тот не упал, а разметав руки в стороны и запрокинув вверх голову, безмолвно раскрыл рот.

– Назад! – профессор Ястребов дернул Дашу за плечо, а профессоры Бочкин и Астролябова закрыли собой ребят, – Не встревать! Уходите при первой возможности!