Родные

– Сегодня вечером отпразднуете, – крепко обнимая меня, произнесла мама. – Вечером папа придёт и родственники. Поздравят тебя.

–Да, но тебя не будет! Я хочу с тобой!

– Не переживай и не расстраивайся. Сегодня же твой праздник! Я думаю меня скоро выпишут.

После работы к бабушке и деду пришёл отец с тортом, который, я думаю, он купил по маминой просьбе, а также подошли тётя с двоюродной сестрой. Бабушка накрыла праздничный стол, и мы отметили мой десятый день рождения, который хотелось побыстрее закончить.

Спустя несколько дней мама сообщила, что её выписывают. С отцом мы договорились, что после школы я пойду домой и подожду его, чтобы вместе встретить маму из больницы. В назначенный день я с радостью побежал домой, где громко мурлыча, меня встретила довольная кошка. Дома было прибрано, а в холодильнике, кроме куска сыра и открытой банки с майонезом, больше ничего.

Около трёх часов дня пришёл отец, от которого тянуло алкогольным душком.

– Привет. Ну чё, идём за мамой? – произнёс он.

– Привет! Может я лучше сам?

– Почему?

– Ты вроде бы выпил.

– Дурак, что ли? Одевайся, пошли!

По морозной улице мы шагали рядом друг с другом, не произнеся ни слова на протяжении всего пути. Только хруст снега под ногами сопровождал наш молчаливый дуэт. Выйдя из больницы с сумкой в руках, мама поприветствовала нас и поцеловала меня, а потом отца.

– Ты выпил что ли? – тихо спросила она.

– Да нет. Немного! На работе угостили, – произнес отец, взяв мамину сумку из рук.

Мама тяжело вздохнула. Было заметно, что она явно не в восторге от такой встречи. Отец с сумкой зашагал впереди, а мы, взявшись за руки, поодаль от него.

– Мам, надо будет зайти в магазин. Дома ничего не приготовлено, – тихо сказал я. – Можно купить пельменей и сварить по-быстрому!

– Как? Хорошо, давай зайдем. Придумаем что-нибудь, – недовольным голосом ответила мама.

По дороге мы зашли в магазин, чтобы купить продукты и пачку пельменей на ужин, а после наконец-то были дома вместе.

ГЛАВА 3. СВОЕВОЛИЕ

Потеря родного человека всегда неожиданна независимо от обстоятельств и событий, предшествующих ей.

Впервые новость о смерти родного для меня человека я услышал в январе 1995 года. В дверь постучал почтальон и вручил маме телеграмму с пометкой «Срочно», в которой сообщалось, что её отец – мой дед умер. Из комнаты я услышал, как входная дверь закрылась, и раздался громкий плачь. Подбежав к маме, я обнял её и, взяв из рук телеграмму, прочитал печальное известие.

Мамины родители – дед с бабушкой жили далеко в другом городе. Каждое лето, во время отпуска и каникул, мы приезжали к ним. Их дом был для меня вторым домом, где почти с самого рождения всё было знакомо, и где меня всегда искренне ждали и любили. Мне рассказывали, что именно здесь, по своей воле, дед с бабушкой крестили меня в старой церкви тайком от родителей, которых потом по факту поставили в известность. Впрочем, мама не была против, так как сама периодически посещала православную церковь, даже во времена, когда занимала должность секретаря комитета первичной комсомольской организации на заводе электровыпрямителей.

Бабушка работала билетёром в кинотеатре, что конечно, позволяло мне свободное посещение любых киносеансов, за исключением тех, когда, по мнению бабушки, показывали слишком взрослые фильмы. Во время премьеры очередной кинокартины, когда распродавались все билеты, и в зрительном зале не было свободного места, я всегда мог посмотреть художественное полотно из аппаратной, находясь по соседству с крутящими киноплёнку бобинами.

В 90-ые годы прошлого столетия вместо кафетерия на втором этаже кинотеатра, открыли видеосалон. Небольшой зал с очень плотными бордовыми портьерами, которые создавали абсолютную темноту, и висящим на стене под потолком небольшим телевизором с видеомагнитофоном. Иногда мне разрешалось смотреть там забугорные мультфильмы или боевики. Но когда по долгу службы бабушка занималась проверкой билетов на очередной киносеанс или отлучалась в зрительный зал, я, вопреки её запретам, тайком пробирался на второй этаж и из-за портьеры, занавешивавшей вход, смотрел самое разное с жутковатым синхронным переводом. С тех пор, я искренне полюбил искусство кинематографии и стал его поклонником и ценителем.

Дед, будучи старше бабушки на восемь лет, спустя четыре года после моего рождения, вышел на заслуженный отдых и поэтому всё свободное время, пока я был у них, проводил вместе со мной. Он был высоким, широкоплечим, немногословным и, несмотря на казавшееся многим суровое лицо, очень добродушным. Вместе мы могли гулять целый день, перекусывая чем-нибудь на улице, и иногда посещать пивную, где он брал себе кружку пенного золотистого напитка, а мне стакан газированного лимонада. Когда же я начинал падать с ног от усталости, дед брал меня на руки и нёс до дома, а я безмятежно засыпал на его плече.

В последний наш приезд дед похудел и мучился болями в желудке. Изначально врачи ставили ему язву, но оказавшись на операционном столе, выяснилось, что это онкологическое заболевание. Несмотря на все его усилия и огромное желание жить, такого могучего и сильного человека костлявые руки прибрали к себе, о чём и сообщили нам срочной телеграммой.

Печальное известие сразу перевернуло с ног на голову привычный уклад, и в доме начали править суета и беспокойство. Мама с отцом решили, что на похороны поедут вдвоём. Меня же было решено на это время оставить у кого-нибудь.

На следующей день с тревогой на душе я отправился в школу, а родителям предстояло договориться на работе о срочном отъезде и попытаться достать билеты, чтобы своевременно успеть добраться. Ближе к вечеру, когда они вернулись домой, мама сказала:

– Пока нас не будет, ты поживешь у бабушки с дедушкой, это ненадолго.

– Нет, я не хочу, – с грустью ответил я.

– Ты ведь уже жил у них!

– В том то и дело! Больше не хочу, – пытаясь найти дополнительные аргументы в защиту своего решения, я произнес – И у них скучно!

– Хорошо, а у тёти тогда останешься?

– Не знаю… Ладно, – подумав, что с двоюродной сестрой будет веселее, согласился я.

Быстро собравшись, я с родителями отправился до тётки, которая с семьёй жила через две автобусных остановки от нас. Она временно была безработной и сидела дома из-за сокращения на работе, хотя «временно» продлится несколько лет. Мама сразу сообщила о своём горе и попросила, чтобы я пожил у них, пока они с отцом будут в отъезде. Тётка с мужем согласились, а сестра обрадовалась, что после уроков теперь можно будет вместе гулять. Она должна была забрать меня утром, потому как родителям к полудню необходимо было быть на вокзале и отправляться с пересадками на поезде.

Возвращаясь домой, мама рассказала, что созвонилась ещё со своей подругой – тётей Ирой, с которой дружила со времен общежитской юности. Тётя Ира с мужем и двумя детьми проживала в другом районе города. На выходных мы часто приезжали к ним в однокомнатную квартиру и по долгу проводили там время, а иногда, не успевая на последний автобусный рейс, оставались у них с ночёвкой. В их небольшой квартире на первом этаже всегда по-домашнему было уютно, и всем хватало места.

– Если получится, то тебя может взять к себе тётя Ира, – сообщила мама. – Она не обещала, но постарается приехать завтра, не знаю во сколько.

– Хорошо! – обрадовавшись ответил я.

– Можешь пожить у них, только школу придётся пропускать. Ездить очень далеко и долго!

– Ладно, я возьму учебники и буду сам заниматься!

– Может она договорится, чтобы ты походил в школу возле их дома? Посидишь на уроках, просто послушаешь новые темы, чтобы не отстать по учебной программе.

– Нет, не хочу! Я сам! Я не отстану! – возмутился я, потому как идти в новый класс, пусть даже временно, у меня не было никого желания.

– Ладно, хорошо, – успокоила меня мама. – Не хочешь, не пойдешь.

– Мам, а как же кошка? Я её с собой возьму?

– Нет, что ты! Соседка присмотрит за ней. Не переживай, с ней будет всё в порядке, голодной не останется.

На следующее утро в доме воцарилась суматоха. Родители собирали необходимые вещи в дорогу. Около восьми часов в прихожей стояла тётя Ира, приехавшая за мной с дядей Сашей. Закончив завтрак, я собрал рюкзак со всеми школьными учебниками и тетрадями.

– Ну что, поживёшь тогда у тёти Иры и дяди Саши? – сказала мама, подойдя ко мне. – Твоя тётя что-то пока не пришла.

– Хорошо, – ожидая расставание, с грустью ответил я. Позднее узнаю, что тётка всё-таки придёт за мной, но перед самым уходом родителей. – Я буду скучать по тебе!

– И я буду скучать по тебе! – с нежной грустью сказала мама. Приоткрыв собранную для меня сумку, задумчиво произнесла. – Вроде, что нужно, всё положила.

– Мам, а как же школа?

– Сейчас заедем. Я поговорю с учителем и объясню, что пока ты будешь учиться самостоятельно. – сказала тётя Ира и, взглянув на маму, произнесла. – Не беспокойся! Я обо всём договорюсь!

Поцеловав маму, отца и свою кошку, я уехал из дома с подругой мамы.

У них с дядей Сашей была дочь Ксения – моя ровесница и четырёхлетний сын Илья. Первую половину дня я проводил в одиночестве за самостоятельным изучением новых тем по учебникам и выполнению соответствующих заданий в отдельной тетради. По договоренности с учительницей, эту тетрадь я должен был предоставить потом ей в качестве подтверждения своего домашнего обучения. После двенадцати из школы приходила Ксюха. По-быстрому мы вместе обедали, и она садилась за уроки, а я с нетерпением ждал её. А вечером, забрав Илью из детского сада, втроём мы устремлялись на большую ледяную горку, сооружённую напротив дома. Иногда вместе с тётей Ирой и дядей Сашей мы смотрели на видеокассетах какой-нибудь семейный фильм или играли за кухонным столом в настольные игры.

В воскресенье, на пятый день моего проживания у друзей, в их дверь позвонили.

– Здравствуйте! Проходите! – произнесла тётя Ира, открыв дверь.

– Здравствуйте! – ответил знакомый мне голос.

Выглянув из комнаты, в прихожей я увидел бабушку вместе с моей сестрой, которые впервые приехали сюда. Я сразу подбежал и обнял бабушку, а она радостно засмеялась и крепко обняла меня в ответ. Тётя Ира предложила раздеться и пригласила их в кухню выпить чаю. Спустя время бабушка начала расспрашивать меня, как я живу здесь и чем занимаюсь. Увлечённо рассказывая, я не заметил, как тётя Ира, забрав детей, вышла из кухни и оставила нас наедине.

– Поедем сейчас с нами? – вдруг спросила бабушка, глядя на меня. – Поживешь у нас!

– Да, поехали! – начала вторить бабушке сестра.

– Да нет. Наверно, не поеду, – неуверенно ответил я.

– Ну хочешь, поживи у тёти и сестры? – продолжала бабушка.

– Да, если хочешь давай у нас! – добавляла сестра. – Будем гулять вместе!

– Нет, я тут останусь, – смущаясь произнес я. – Мама с папой, наверно, скоро уже вернутся.

– Я созванивалась с мамой. Они вернутся через дней шесть, как получится купить билеты обратно! – продолжила бабушка. – Мне мама по телефону сказала, чтобы я забрала тебя, и ты жил у нас.

Несмотря на продолжительные уговоры со стороны бабушки и сестры, по волевому решению я остался жить у тёти Иры, ответив: «Я никуда не поеду!».

Бабушкины глаза заблестели, и поспешно собравшись, они ушли. Я остался сидеть на кухне на пару с наивным недопониманием, мысленно вопрошая: «Почему я должен ехать с ними и жить у них, а не здесь?».

– Бабушка тебя с собой что ли звала? – спросила тётя Ира, войдя в кухню.

– Да. Хотела, чтобы я поехал жить к ним, – растеряно ответил я. – Сказала, что мама по телефону просила забрать меня.

– А ты отказался?

– Да, сказал, что не поеду.

– Ну и правильно! – одобрительно произнесла тётя Ира. – Я тебя у мамы взяла, я тебя ей и отдам! Не знаю, конечно, но когда мама звонила мне на работу, она ничего подобного не говорила!

Пробыв в гостях у тёти Иры и дяди Саши ещё шесть дней, на седьмой день за мной приехала мама. При встрече я бросился к ней и повис на шее, не желая разжимать руки после долгой разлуки. Вкусно всех накормив, тётя Ира отправила нас, детей, играть в комнату, а взрослые остались в кухне для разговоров по душам. Полагаю, что поводов для этого было достаточно. Вечером, когда стрелки часов приблизились к девяти, я собрал свои вещи и, поблагодарив за гостеприимство, поспешил с мамой на остановку, чтобы успеть на последний автобусный рейс. Я сидел рядом с мамой в полупустом автобусе, обхватив её руку. Наконец-то я мог крепко прижаться к ней и никуда не отпускать.

– Я по тебе так соскучилась, – тихо с улыбкой произнесла мама.

– Я тоже! Я очень ждал тебя! – ответил я, переполняемый радостью.

– Как ты жил у тёти Иры? Всё хорошо было?

– Да, хорошо! Мы с Ксюхой каждый день катались с горки, и все вместе смотрели фильмы. Я занимался по учебникам и делал сам задания!

– Ты у меня большой молодец! – поцеловав, похвалила мама, а потом спросила. – Бабушка приезжала к тебе?

– Да, приезжала. Хотела, чтобы я поехал к ним жить. Она сказала, что это ты попросила её забрать меня!

– Нет, ни о чём подобном я её не просила. При телефонном разговоре бабушка просто сказала, что хочет навестить тебя и попросила дать адрес тёти Иры.

– Ну она мне так сказала! – с негодованием ответил я. – Она ещё и не одна приехала, а вместе с сестрой!

– А почему не поехал-то с ними?

– Не захотел!

– Бабушка, наверно, расстроилась?

– Не знаю. Наверно, да.

– Ты хоть потом при встрече извинись, что не поехал с ней.

– За что? Их же ни о чём не просили? – возмущенно спросил я. – Не буду я извиняться!

– Ладно, всё. Не возмущайся! – спокойно ответила мама.

Доехав до конечной остановки, мы вышли и не спеша зашагали в сторону дома. Я с учебниками в рюкзаке за плечами, а мама с сумкой моих вещей в руках.

Где-то через неделю родители решили зайти в гости к бабушке и деду, куда я пошёл с волнением и непонятным чувством стыда, будто меня застукали за пакостным делом. Поднявшись на пятый этаж и позвонив в дверь, я встал за родителей и из-за их спин увидел, как дверь открыла бабушка.

– О, здравствуйте! Проходите! – произнесла она.

Переступив последним через порог, я закрыл за собой дверь и поднял глаза. Бабушкин ястребиный взор скользнул по мне сверху вниз.

– Ну что? Пришёл? – сухо спросила она.

– Пришёл, – тихо ответил я.

– Ну раздевайся, раз пришёл! – смягчив тон в голосе, произнесла бабушка. – Сейчас будем чай пить с пирогом.

В кухне за столом мы сидели и беседовали за чаем. Молчав поначалу, после второго куска пирога я начал рассказывать, как самостоятельно освоил больше, чем за это же время изучили в школе одноклассники и, что даже удостоился похвалы за усердие от учительницы. Моё волнение стихало, стыд рассеивался, и всё начинало снова идти своим привычным чередом.

ГЛАВА 4. РАЗВЛЕЧЕНИЕ

Мои взаимоотношения с отцом можно коротко охарактеризовать как непростые. В отличие от мамы, мы с ним никогда не были особо близки, и чем старше я становился, тем больше не понимал и задавался вопросом: «Любит ли он вообще меня?». Хотя мама периодически говорила: «Папа любит тебя. По-своему, но любит!» – и рассказывала, что, когда я родился, отец всегда помогал со мной, стирал, гладил и убирал, но моего ощущения её слова никогда не меняли.

Сколько себя помню, отец никогда ничего не покупал и не дарил мне по какому-либо поводу или без. Я знал, все подарки всегда выбирала и покупала мне мама, говоря, что это от них с папой. Проводить своё время или же заниматься чем-нибудь со мной, отец тоже не особо стремился. По возможности, внимание и время уделяла мне только мама.

Учась в четвертом классе, после уроков мы возвращались домой, как правило вчетвером, так как жили в одной стороне. В этот день я получил две пятёрки и шагал в приподнятом настроении, разгребая своими ботинками свежий пушистый снег, который падал всю ночь и продолжал падать днём, засыпая дорогу к дому.

Одним из моих попутчиков был Пашка по прозвищу «Пумба». Выглядел он достаточно коренастым хлопчиком с дугообразными ногами и, видимо, с хорошим аппетитом. В сравнении с ним мы больше походили на разноростных доходяг. Иногда у нашего дюжего товарища возникала одна поведенческая реакция, которая проявлялась в желании неожиданно и быстро затолкать, а затем опрокинуть одного из нас в сугроб, придавив сверху своим далеко не хрупким телом. Не знаю, пытался ли он так снять стресс, накопившийся за время учебы, отрабатывал ли навыки захватов и бросков или просто развлекался, ощущая своё физическое превосходство, но за время совместных походов мы привыкли к его подобным выходкам, и каждый из нас ожидал, что может стать мишенью в очередной раз.

Этот день не стал исключением. Двигаясь стайкой, мы о чём-то болтали, как вдруг Пашка, дождавшись одному ему понятного момента, резко схватил за плечи нашего приятеля и со словами: «А ну, поплавай!» – зашвырнул его с дороги в сугроб. Будто мысленно условившись, вдвоем мы кинулись на толкача и заволокли его в противоположный сугроб. А после вдавили поглубже, навалившись всем, чем могли, и незамедлительно вскочив, вдобавок припорошили его снегом. В состояние аффекта с горящими глазами и пунцовым лицом Пашка выкарабкался из снежной кучи и бросился за нами. Довольные, что нашими руками свершилось возмездие, веселясь и хохоча, мы предприняли попытку к бегству, которая благополучно провалилась, и очень скоро мы валялись разбросанными по разные стороны от дороги.

Спокойное и мирное возвращение домой занимало привычные пятнадцать–двадцать минут, но в день нашего противостояния дорога растянулась на полтора часа. За это время нами были исхожены и изборождены все попутные сугробы, на которых отпечатывались различные части наших тел. Набрав полные карманы и ботинки снега, и волей-неволей вкусив его на всём протяжении пути, я наконец-то добрался домой. Родители были на работе. Дома меня встретила кошка, которая, как мне показалось, не сразу признала в заснеженной и мокрой личности меня. Развесив одежду на батареи, я накормил кошку и себя и принялся делать уроки.

Вечером с работы пришел отец, а спустя час пришла мама, как обычно, с сумкой продуктов. С радостью встретив её, я сообщил с порога, что получил в школе две пятёрки. А после взял тяжёлую сумку из рук и поспешил в кухню, чтобы незамедлительно разобрать и посмотреть, что она купила.

– А почему одежда на батарее? – поинтересовалась мама, увидев в комнате развешанные вещи.

– Мокрая просто, – ответил я.

– Почему?

– После уроков немного погуляли, – оправдываясь, произнес я.

– Лазил, наверно, опять где-то? – строго посмотрев на меня, произнес отец.

Не ответив, я взял на руки кошку, которая терлась о мои ноги и громко мяукала, изображая из себя очень ласковую и голодную.

– Ты уроки сделал? – поинтересовалась мама.

– Да, сделал, – ответил я, насыпая кошачий корм в миску.

– Сейчас будем ужинать!

После ужина мама попросила меня убрать со стола и помыть посуду, а сама принялась что-то готовить. Отец ушел в комнату и, как обычно, прилег на диван перед телевизором, чтобы лицезреть очередную серию очередного отечественного сериала об успешной работе правоохранительных органов. А я, закончив мыть посуду, собрал рюкзак на завтра и думал: «Чем бы заняться в оставшееся время?» – до того, как лечь спать.

Приблизившись к кошке, которая сытой спала, свернувшись на стуле, я попытался растормошить и заполучить её внимание шуршащей обёрткой от конфеты. Но приоткрыв свои жёлтые глаза, кошка наградила меня сонным и надменным взором, дав понять, что сейчас ей нет никакого дела ни до меня, ни до моей обертки. Мой взгляд остановился на коробках с настольными играми, которые лежали аккуратно сложенными на полке, но к ним ещё требовался минимум один игрок. Ничего не оставалось, как попытаться оторвать отца от его увлекательного занятия, чтобы он составил мне компанию или придумал другое развлечение. «Если подойти непосредственно с просьбой, то наверняка, как бывало не раз, получу отказ в форме «Нет!» или «Отстань!» – подумал я, поэтому решил предпринять попытку привлечь внимание иначе.

Отец лежал на диване в полумрачной комнате, освещаемой настольной лампой и работающим экраном телевизора. Осторожно на четвереньках я подкрался к дивану и начал молниеносно выскакивать, хватая отца за ноги, а после также стремительно прятаться за диван. Наша кошка в перерывах между едой и сном частенько любила развлекаться подобным способом с лежащими на диване чьими-нибудь ногами, оставляя когтями царапины и затяжки. Несколько таких попыток не сподвигли отца к встречному действию, но не собираясь отступать от намеченной цели, я выскочил ещё раз.

В момент очередного появления из своего укрытия, я заметил отцовскую руку, поднятую кверху. Затем она резко качнулась, и в мою голову стремительно что-то влетело. Неизвестным предметом оказалась одна из двух небольших подушек, которые всегда лежали на диване. Она влепилась в голову с непреодолимой силой, что, потеряв равновесие, я отлетел от дивана и ударился лицом об угол письменного стола, который находился поблизости. Злополучный угол прямиком угодил мне под левый глаз. Я свалился на пол и первое мгновение ничего не видел. Кругом была темнота. Почувствовав острую боль в лице, я узрел тёмно-красные пятна, сменяемые бело-лунными кольцами и искристыми бликами.

От боли я зарыдал во весь голос и бросился в кухню, где испуганно обернувшись, мама уставилась на меня.

– Что случилось? – в замешательстве спросила она.

– Он кинул в меня! Подушкой! Я стукнулся об угол, – отрывисто говорил я, всхлипывая и закрывая левый глаз рукой.

– Дай, посмотрю! – сказала мама, убирая мою руку от лица.

Её лицо исказилось и на нём проявилась маска негодования. Она подвела меня к кухонной мойке и сказала промыть глаз холодной водой. Отколов несколько кусочков льда в морозилке холодильника, мама сложила их в вафельное полотенце и произнесла: «Приложи под глаз и держи!». Казалось, что моя голова пульсировала и разогревалась. Я сел на табурет с полотенцем, которое начало пропитываться холодной влагой и остужать поддергивающийся от боли глаз. Из комнаты, где лежал отец, стал доноситься мамин голос, тон которого был значительно выше среднего, а отдельные её слова звенели в воздухе. Отец же преимущественно молчал или тихо что-то неразборчиво бормотал.

Успокоившись и остудив раскаленную голову, осторожно я подошёл к зеркалу. На лице под глазом бесчинно прорисовывался тёмно-бордового цвета кровоподтёк, который явно стремился стать больше и сменить свой цвет на сливовоподобный.

Я лёг спать.

Рано утром меня разбудил отец. В комнате ещё было темно и лишь свет из дверного проема освещал его силуэт.

– Извини меня, – наклонившись ко мне, тихо произнес он.

– Ладно, – спросонья ответил я.

Отец молча ушёл на работу раньше обычного, захлопнув за собой входную дверь. Я слышал, как мама готовила мне завтрак и собиралась на работу. Встав с постели, я подошёл к зеркалу, где в отражении на лице семафорил большой, казавшийся мне огромным, синяк.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.