Внушитель

– Хочу горячий шоколад. А ты?

– Наверное, кофе с молоком.

Мать вышла из машины и поставила её на сигнализацию. Артем тоже вышел, оглядываясь по сторонам. Присматриваться к обстановке незаметно пока он не мог и был похож на зверька, который пытается разглядеть хищника в незнакомой местности. Мать же держалась уверенно, видно, что была опытным бойцом.

– ОСТАНОВИТЕ ГЛОБАЛЬНУЮ КАТАСТРОФУ! – прокричал в нескольких метрах от них какой-то низенький мужичок с сальными волосами в рваных перчатках. Затем он подбежал ближе и, глядя в глаза, ещё раз это произнёс, но не так уверенно, намного спокойнее.

Мать ухмыльнулась, а Артем поёжился. Ему показалось, что приближается Пустота, и он на всякий случай встал между этим мужичком и матерью.

– Идите куда-нибудь в другое место за права бороться. К зданию, где управление завода сидит, например. Здесь кафе, а не трибуна.

Мужчина замер на пару секунд, моргнул и сказал:

– А ты прав, парень, так лучше будет.

С этими словами он похлопал его по плечу и убежал. Артем обернулся на мать, та стояла и покачивалась.

– Мам…

Мать вздрогнула, пришла в себя.

– Всё нормально, – сказала она. – Это я. Пойдем.

– Давай только на этот раз без внушения, ладно!

– Ты чего боишься? Думаешь, нас накажут?

– Хочу правильно.

– Да поняла я. Шучу ведь. Шутка.

Мать скорчила рожицу, и у Артема стало легче на душе. Когда мать улыбалась, он всегда вспоминал, что она ещё здесь.

На парковке было много машин, но мало людей. Артем пошёл в сторону кафе, ему хотелось побыстрее дойти: на улице было холодно, и пока они ехали, он тоже замёрз. Мать пошла за ним.

– Так что делать, если сейчас Пустота выйдет?

– Она не выйдет сейчас. Триггеров нет.

– Чего? Каких таких триггеров?

Артем открыл дверь и зашёл внутрь, мать зашла за ним.

– Психиатр объяснил, что если не будет триггеров, – она говорила достаточно громко, – то есть ситуаций, которые будут это провоцировать, припадков станет меньше. Для начала рекомендовал выехать из враждебной среды. Вот я сюда и приехала. Мне здесь понравилось в прошлый раз. Спокойно. Чувствую здесь себя как дома.

Артем улыбнулся, похоже, опасность миновала. Они огляделись по сторонам и сели за первый свободный столик. Помещение было большое, но разделенное на сектора. Официанты в угольно-черных фартуках изящно скользили между столиками, золотые нити на их форме рисовали связку баранок, а очелья из черной с золотым тесьмой придавали всей обстановке налет старины.

Мать с насмешкой взяла меню у мимо проходившего официанта. Слишком резко и вызывающе она себя вела, может быть, тому виной уверенность в себе после сцены с офицером, а может быть, и таблетки. Они иногда её стабилизировали.

– Что Вам предложить? – доброжелательно пропели в низком регистре.

– А из какого мира этот голос? – сквозь зубы прошептала мать на ухо Артему, изображая, что сомневается в выборе блюда.

Артем глазами показывал на официантку, которая стояла за спиной у матери.

– Артем! – ещё раз сказала официантка.

– А, из этого мира, понятно, – пробормотала мать.

– Ты меня не узнал? – официантка таращилась на Артема, и он тоже вытаращил глаза. У девушки на бейджике было написано «Ведьма».

– Ира?! Ты что, работаешь здесь?

Артем обнял её так крепко, что Ира качнулась. Она отошла и взглянула на друга добрым, но хитрым взглядом.

– Ну да, а где мне ещё работать, для больницы маленькая, да и денег там мало, а тут в неделю только на чаевых месячная зарплата врача. А вы что так поздно приехали? Темно ведь уже.

– Боже мой, Ира Вилова. Ведьма? – громко и вычурно сказала мать Артема, глядя на Ирин бейджик. – Почему Ведьма? И ты ходишь, я смотрю. Самостоятельно. Как тебе реабилитация местная? Правда шикарно?

Артем замялся и сбивчиво заговорил:

– Это моя мама, Анна Сергеевна. Мам, а это Ира, но ты это уже и так сказала.

– Здравствуйте, Анна Сергеевна.

– Почему всё-таки Ведьма? – не унималась мать, отбросив все приличия.

– Мам! – прошипел Артем на мать и стиснул зубы. – Давай закажем что-нибудь, а то человек ждет.

– Человек, – на два тона выше сказала мать, – ждет, значит. Ну давай. Мне штрудель и кофе с молоком.

– А мне горячий шоколад и … – Артем вдруг замолчал. Он увидел, как за спиной девушки появился огромный мужчина.

– Вилова, тебе помочь?

– Нет, не надо, это мои знакомые. Всё хорошо.

Мать прищурилась, глядя на охранника. Пару секунд она молчала, а потом подмигнула ему и мотнула головой влево: мол, уйди. Охранник, ухмыльнувшись, пошёл.

– Ведьма, – буркнул он себе под нос.

Ира обернулась.

– Упырь, – фыркнула мать, покосившись на Артема, а потом чуть громче сказала охраннику вслед. – Ведьма здесь не я! Я Пустота!

Охранник обернулся и пару секунд смотрел на мать не отрываясь, затем поджал плечи и, уходя, слегка ей кивнул.

– Не узнал меня, – мать тяжело вздохнула и стала изучать меню.

– Что это было? – спросила Ира, которая смотрела то на уходящего охранника, то на мать Артема, то на самого Артема. – Чертовщина какая-то! Вы что, знаете друг друга?

Мать Артема промолчала, и Артем стал показывать взглядом, чтобы та ответила на Ирин вопрос. Мать делала вид, что никакого вопроса не было.

– Мам!

– Что?

– Тебе Ира вопрос задала. Ты знаешь этого мужчину?

– Какого мужчину?

– Охранника, который у нас работает, – сказала Ира.

– Знаю. По долгу службы.

Артем сглотнул, а Ира еще раз чертыхнулась.

– Подожди, девочка, у тебя ещё всё впереди. Ты что, не в курсе?

– В смысле?

Ира уставилась на мать Артема, а та продолжила говорить так, будто заговаривала зубы.

– Слишком часто черта вспоминаешь. Подожди ещё, поступишь в медицинский, вот тогда настоящая чертовщина и начнется. Кладбище своё сможешь открыть. Утром на лекциях – вечером в морге. Тут бутерброд ешь, а тут кишки лежат или мозг чей-нибудь, – прошептала последние слова мать, изображая руками контейнеры для еды и для органов. – Ты видела мозг в разрезе?

Ира стиснула зубы. Сарказм в свою сторону она не выносила. Сразу захотелось ответить ненормативной лексикой и вербальной агрессией, как она это тактично называла, но она сдержалась.

– Видела.

– Готова к такому?

– Шутка про кладбище – старая, – не отводя глаз от женщины, проговорила Ира.

– Ты с чего взяла, что это шутка?

Напряжение нарастало, но Ира снова сдержалась.

– У меня отец хирург, и я знаю, что это не шутка, но если я буду так думать, то раздумаю поступать в медицинский, а если раздумаю, то никого не спасу. Так думать не помогает, Анна Сергеевна.

– На психиатрию тогда иди, говоришь, как они. Хоть при работе всегда будешь.

– Да, Неадекватов сейчас полно, – улыбаясь, ответила Ира, приняла заказ и ушла.

Артем прищурился. Он пристально смотрел на мать и ждал объяснений.

– Ты что-то хочешь мне сказать, сын?

– Хватит, – зло шипел Артем.

– Паясничать? – подмигнула ему мать. – Милая девочка, кстати. Когда узнает, кто она, скажи мне. Интересно, долго её качать будет.

– В смысле?

– Тоже Неадекват она, скорее всего, Лекарь.

– Бред.

Артем уткнулся в телефон, он не хотел слышать ни про Иру, ни про Неадекватов. Он вообще не хотел, чтобы мать лезла в его личную жизнь, но всё же продолжал ей много рассказывать, видел, что ей было интересно.

Мать окинула взглядом кафе. Тепло. Свет был тоже теплый, как и вся атмосфера. Она набросила на плечи плед, лежавший на кресле, и устроилась на маленьком диванчике поудобнее. Ей стало невероятно уютно, и она улыбнулась. Тут появилась Ира с готовым заказом. Аромат кофе с молоком и горячего шоколада окутал столик. Штрудель выглядел аппетитно. Мать и сын стали наслаждаться спокойствием, которое царило в этом кафе, Ира продолжила работать, и никто из троих не хотел думать о том, что будет завтра.

Глава 3. Новенький

Через пять минут начинался урок, а Сироткиной так и не было. Мельников поглядывал на дверь, очевидно, её ждал, а Вика беззаботно покачивала ногой, уставившись в телефон. Белов прислал ей кота, который ел новогоднюю гирлянду, и Вика великодушно улыбнулась поклоннику. Чувство собственной важности взлетело у парня до небес, но счастье длилось недолго. В класс вошла завуч школы Заболотная Ираида Павловна, которую за глаза все, включая преподавателей, называли Кикиморой. Эта худощавая женщина в строгом темно-синем костюме с длинными руками и маленькими ножками взглянула на разрисованную доску. Сходство было потрясающее. Белов оправдал свое звание лучшего граффитчика района, и Кикимора с крохотными бусинами вместо глаз и растрепанными волосами на бледно-зеленом фоне как будто подмигивала своему прототипу.

Губы живой Кикиморы, и без того тонкие и блеклые, превратились в едва заметную полоску, а глаза засверкали в преддверии торжества всевластия. Проступок был налицо, нарушителя ждала кара. Кикимору затрясло от предстоящих пыток и грядущего возмездия.

– Где приветствие учителя? – отчеканила она, постукивая ручкой по столу в такт своим словам.

Ученики послушно встали. Последними – Белов и его компания. Кикимора щурилась, глядя на художника.

– Сте-реть, – по слогам произнесла она.

Класс молчал. Никто не собирался ничего стирать.

– Повторяю, стереть с доски! – она повысила голос и снова простучала три раза.

– Это эксплуатация детского труда, – развязно произнес Белов. – Статья Уголовного кодекса Российской Федерации.

Кикимора фыркнула. Скрип старой вставной челюсти услышала галерка. Качнулся стул, зашелестели тетради у кого-то ближе к двери, скорее всего, из-за ветра, скатился с парты карандаш и упал с характерным стуком на пол, чей-то телефон издал короткий звук старинного телефонного аппарата и тут же замолчал.

– Выключить!

Шорох тетрадей с первых парт показался Белову странным, а телефон, звонивший где-то рядом с ним, ещё страннее. Он хорошенько прислушался к звуку и теперь уже был уверен, что это Викин. Белов к ней развернулся и стал показывать глазами на стол. Вика замотала головой. Телефон у неё был выключен.

Тут в дверь постучали. Кикимора замерла. Дверь со скрипом отворилась, и в класс вошел незнакомый юноша. Его прилизанные волосы поблескивали от света потолочной лампы, а огромный черный рюкзак оттягивал корпус назад. Он выглядел каким-то болезненным по сравнению с остальными школьниками.

– Кто вы? – выдавила Кикимора.

Юноша шел к завучу медленно, будто знал, что делает, знал, кто это и с чем ему предстоит столкнуться, и, что ещё страннее, совершенно этого не боялся. Как будто на нем был какой-то магический плащ уверенности.

– Как кто? Идиот, – шепотом ответил Вике на вопрос Кикиморы Белов. – Костлявый какой… Точно отличник.

Вика промолчала и уставилась на новенького. Она увидела его серые глаза и длинные ресницы, потом отметила, что так волосы никто не укладывает и что очки у него старые, такую оправу уже давно не носят, и успокоилась. Он точно ей не пара.

– Я ещё раз повторяю, вы кто? – громко проскрипела Кикимора.

– Я Артем Волков. Я буду здесь учиться.

– Документы ваши где? Почему в середине года? Вы из какой школы и почему опаздываете? – гневно тараторила завуч.

– Звонка не было ещё, я не опоздал. Документы у директора, она велела сюда идти. Это ведь тридцать пятый кабинет?

Кикимора кивнула.

– Значит, мне сюда.

– Того гляди, обольется потом, – пробормотал Белов.

– Кто? Кикимора или этот? – засмеялась Вика, пренебрежительно кивнув головой в сторону юноши.

– Не завидую я ему… – чуть слышно сказала Женя, наблюдая за происходящим. Она попыталась сфотографировать новенького, но сенсор не реагировал на холодные руки.

Звонка всё ещё не было. Кикимора оглядела весь класс и тихо заговорила:

– Внимание, класс! Сегодня физкультуры не будет. Майя Ивановна Рекуц тяжело заболела. Заменить её пока некому.

Класс загалдел. Все были рады, за исключением Белова, который готовился к поступлению на факультет физической культуры и спорта. Вика приободрилась, а Женя смотрела в окно и не слышала объявление.

С высоты третьего этажа ей было видно школьный двор и одинокого дворника, который то и дело шаркал старой метлой, вычищая до асфальта дорожку. Женя наблюдала за монотонными движениями усталого мужчины и даже два раза зевнула.

– Что, профессию себе присматриваешь? – прошептал Белов, который, очевидно, тоже смотрел на то, как убирали двор.

– Белов! – шикнула на него Вика.

Вдруг дворник перестал мести, отложил метлу и быстро зашагал в сторону сугроба, где стал всматриваться в затвердевший снег. Затем он немного счистил снег рукой, и Женя прищурилась. Мужчина быстро раскопал ямку, и тут уже девушка резко отвернулась.

– Труп, – заключил Белов.

– Белов! Фу-у-у! – прикрыла рот рукой Женя и задержала дыхание.

– Ты чего? – спросила Вика.

– Труп там, говорю же, – засмеялся Белов.

Женя пыталась ровно дышать.

– Придурок, – нахмурила брови Вика.

– Да что-то черное, откуда я знаю, что там, Вик?

Белов пожал плечами и уткнулся в телефон.

– Так можно я сяду куда-нибудь? – вдруг услышали ребята.

Новенький смотрел на завуча, ждал ответа. В дверях появилась Сироткина, которая опоздала на урок. Она прижалась к стене и дрожащим голосом заговорила:

– Ир-раида Павловна, м-можно в-войти?

Кикимора даже не посмотрела в сторону опоздавшей. Сироткина стала пробираться к своей парте, как партизан в лесу, и, когда оказалась на своем месте, старалась не шевелиться в надежде, что завуч занят кем-то другим.

– Куда вы хотите сесть, Артем?

– Мне бы поближе, а то зрение плохое…

Сцена казалась нелепой. Все знали, что лишний раз с Кикиморой разговаривать не стоит, попадаться на глаза тоже. Новенький стоял перед самым властным человеком этой школы и говорил ей, что делать. От этих двух веяло холодом. Двадцать шесть пар глаз наблюдали за странной картиной. Новенький пришел в середине года. Завуч была недовольна и его присутствием, и его видом, но делала то, что он просил.

– Ну всё, – кивнул Белов, – нашли нового козла отпущения, можно расслабиться.

– Да он точно отличник, – сказала Арина.

– Покажите мне место, – настаивал Артем.

– Садись куда пожелаешь, – засуетилась Кикимора. – Освободите место ему. Михайлов, что сидишь? Иди вон к Белову и его компании.

– Остальные пусть тоже сядут… Наверное… – почти шепотом произнес Артем, глядя на ребят, а Кикимора в знак согласия покивала.

Ребята сели. Аккуратно постриженный мальчик с фамилией Михайлов сглотнул слюну, накопившуюся за продолжительный диалог завуча и Артема, и тихо стал собирать вещи, чтобы освободить место чужаку. Хоть и не понимал, почему именно он должен уступать место, но сделал это беспрекословно, ведь в прошлом году Ярослав опоздал на пять минут на урок русского языка, а именно этот предмет вела Заболотная. Цена опоздания была для него слишком велика: завуч вызвала родителей и обвинила Ярослава в том, что «хоть он и старается оказаться в числе лучших учеников школы, дисциплина у него страдает, а значит, золотой медали ему не видать». С этими мыслями Ярослав пересел на последнюю парту, к граффитчикам и Абрамовой, а затем бросил недобрый взгляд на Артема. Слишком подозрительная была ситуация.

– Привет, Ярик! – улыбнулся Белов. – Добро пожаловать в наш клуб.

– Белов! – окликнула его Вика.

– Абрамова, вот ты где резвая, а где – сразу в кусты. Кто нам математику делать будет?

– Понятия не имею. Уж точно не этот придурок!

– Придурок, потому что тебе больше списывать не дает? – ухмыльнулся Белов.

– Белов, ты понимаешь, что если он мне не дает, – вычурно сказала она, – то он и тебе не даст.

– А ты уверена? – посмотрел он на Вику и подмигнул Михайлову. – А если я его поколочу?

Михайлов стиснул зубы.

– Я никому больше не дам списывать! – громко прошептал он. – Достали…

– Вик, а ты помнишь, что мне желание должна? – вдруг сказала Арина, поглядывая на первую парту, где раскладывал свои вещи новенький.

– Ну, дальше что?

– Выбирай жертву.

– Михайлов.

– А может, он? – Арина кивнула в сторону первой парты.

– Ты серьезно? – Вика надменно посмотрела на подругу, а затем медленно перевела взгляд на Артема.

– Ага, я серьезно.

Арина кивала, изучая новенького, а Вика растерянно смотрела в телефон.

– Ну на фиг, давай Михайлов.

– Михайлов тебя и так любит, только списывать больше не получится. Михайлов – это слишком просто. Давай его.

– Ой ладно, если так хочешь… – закатила глаза Вика.

– А что ты на него не хочешь спорить? Понравился?

– Нет, просто он… Ну… Ладно, по рукам!

Вика протянула свою идеально ухоженную руку с обновленным маникюром.

– С тебя видео с признанием, – ответила Арина и протянула руку в ответ.

– Белов, разбей! – скомандовала Вика.

– А что тут происходит?

Белов то ли делал вид, что не слышал, то ли действительно был увлечен тем, как Кикимора повиновалась этому новенькому, но разбивать не собирался.

– Пока не скажешь, что происходит, не разобью, – прошептал он.

– Не спрашивают тебя! Умолкни! – огрызнулась Вика и посмотрела на Арину. – Мельников, разбей!

Мельников вяло протянул руку и положил её на руки девушек, изобразив совершение сделки.

– Идёт, – сказала Арина.

– Идёт, – ответила Вика, поймав на себе взгляд Артема.

Белов хихикнул и ещё раз спросил Вику, на что они спорят, но снова получил грубый ответ, означающий, что это не его дело.

– Он что, нас слышал? – прошептала Вика Арине.

– Ну да, он вампир, у него суперслух.

– Артем Волков – вампир, – заговорщицки прошептал Белов. – Скажи это… громко, Абрамова.

– Идиот! – прикрикнула Вика на Белова, но тот продолжал шутить и играть бровями, задевая тем самым чувство собственной важности у королевы школы.

Они перестали перешептываться, потому что Кикимора начала коситься в их сторону, и Вика взяла в руки телефон.

«Не внушает он доверия», – написала она сообщение и отправила Арине.

Арина в ответ пожала плечами, компания замолчала и включилась в тему урока. Русский и литературу завалить никто не хотел.

Уборщица никак не могла отмыть руки от белой краски, которую сама же и пролила на пол. Старую плитку было не спасти, а вот руки спасти хотелось.

– Твоё, – она протянула Вике красную резинку для волос.

Вика поправила прядь белоснежных волос и отшатнулась от женщины как от нечисти. Она стала смотреть на то, как Женя держит Сироткиной волосы.

– Арин, ты что, не может просто не есть так много?

– Слушай, я не знаю, что это, обычно меня не тошнит днем, – сказала Арина и её снова вырвало.

– Боже, как это мерзко.

Вика отошла подальше от подруги.

– Неужели нельзя обойтись просто спортом или психологом на крайний случай.

– У меня нет булимии. Это запах хлорки, Вик… – и подругу снова вырвало.

– Мерзость…

– Ох, девчонки… – уборщица выжимала тряпку. – Такие молодые, а уже столько проблем. Вот я в ваши годы…

– Вы границы личные соблюдайте, мы к вам не лезем, и вы к нам тоже не лезьте. Пожалуйста.

Вика выдавила из себя «пожалуйста», а уборщица прищурила правый глаз и стала разглядывать Викино лицо.

– Ты Абрамова?

– Абрамова, а что?

– Ты не родственница Кати Мироновой, которая у Черной Поляны погибла? На 86-й?

Вика перестала листать соцсети и засунула телефон в карман джинсов. Она забеспокоилась, взгляд её забегал с уборщицы на плитку, с плитки на Сироткину, с Сироткиной снова на уборщицу, затем на разлитую краску и на красную резинку для волос, которая валялась в мусорном ведре.

Пожилая женщина медленно покивала и развесила тряпку на батарее.

– Тоже знала её… Ясно… Ох, девчонки…

С этими словами она вышла из туалета. Вика облокотилась на стену и взглянула на потолок. «Дроздов любит Миронову», – прочитала она надпись. Лампочка не горела, и уже начинало темнеть.

– Вик, вы идете? – просунул нос в дверь Белов.

– Отстань, – закрыла дверь Вика. – Не видишь, Арине плохо!

– Вижу, что плохо, пусть тут одна разбирается, а вы на химию со мной. Сегодня контрольная.

– Андрюш, может, ты сегодня как-нибудь сам? – деловито прощебетала Женя. – Побей Мальцева из «А» или договорись с Бураевым. Попробуй без нас?

– Не без вас, а без Абрамовой. Она у Михайлова ответы берет, а ты не примазывайся!

– Слышишь, особо умный, давай иди один уже! –прикрикнула на одноклассника Вика.

– Я всё.

Никто не заметил, как перед зеркалом завертелась Арина.

– Тебе же плохо только что было, ты точно пойдешь?

– Точно, – улыбнулась она. – И мне уже хорошо!

Арина гордой походкой вышла из туалета. За ней проследовали остальные. Мельников, который ждал компанию в коридоре, улыбнулся Жене, и они все вместе пошли на урок.

Ярослав сел на свое привычное место. Первая парта, ряд у окна. Егоров сказал, что плохо себя чувствует и на химию не пошел. Так Михайлов оказался за одной партой с Артемом.

– Ярослав, – кивнул он ему в знак приветствия.

– Артем.

– Это мое место. Я сижу здесь с первого класса. Мне нужна золотая медаль. Если тебе нравится сидеть на первой парте, то договорись с кем-нибудь другим. Я это место тебе не отдам. Нам придется подраться… Или… Как ты решаешь эти вопросы?

Артем кашлянул, вытаращил глаза и замотал головой:

– Я не буду с тобой драться. Я против драк.

– Все против драк, если не отбитые. Но иногда это необходимо.

– Иногда?

– Иногда.

– Давай без драк, Ярослав, – тихо произнес Артем и протянул ему руку.

– Как скажешь.

Михайлов кивнул, протянув ему в ответ свою руку. Состоялось рукопожатие.

– Мы сидим вместе. У нас альянс. Егорову придется несладко, – сказал Ярослав и стал раскладывать учебники.

Артем наблюдал за ним, и не только он, Абрамова тоже смотрела. Она вошла в класс вместе со своей свитой и двумя телохранителями, медленно прошла мимо его парты в конец кабинета и села на своё законное место на галерке. Остальные сделали то же самое. Ярослав ждал. Он прекрасно знал, что будет. Сейчас она немного поболтает со своими подружками, а затем кошачьей походкой подойдет к нему выпрашивать решение, как кошка молоко у хозяина, которое и так уже её, осталось только попросить. На этот раз он будет стоек. «Абрамова, ты сегодня у меня не спишешь, и вся твоя компания получит то, что заслуживает», – мысленно репетировал он речь.

– Красивая, – улыбнулся Артем.

– Стерва, – кивнул Ярослав.

– Не люблю таких. Ненавижу просто. Сразу понятно, что им нужно.

– Согласен.

– Ярик…

Абрамова оказалась рядом с отличником.

– Здравствуй, Вика. Что ты хочешь от меня сегодня?

– От тебя? От тебя, Ярослав, я уже ничего не хочу, – она приподняла бровь, а затем наклонилась к Артему. – Привет! Я – Вика.

– Артем, – кивнул он.

– Я знаю, – улыбнулась Вика.

Михайлов застыл. Это было очень подозрительно и обидно. Речь не пригодилась.

– Разбираешься в химии?

– Ну так, – пробормотал Артем.

– Хм, жаль, – Вика накручивала на указательный палец свой белокурый локон. – А то я думала, что ты можешь сесть к нам. Ты нам решишь химию, а мы тебе обеспечим безопасность и школу покажем, ты же новенький.

Вика умело сняла со свитера Артема длинную красную нить. Он вздрогнул.

– Соглашайся, и у тебя будет компания, – кивнул Михайлов. – Будут друзья, которым ты будешь делать домашку.

– Михайлов, не ревнуй. Я к тебе на физику приду.

Вика улыбалась так, что Михайлову стало не по себе. Он уже был готов сделать за неё контрольную, но что-то в его голове переключилось, и он резко нахмурил брови.

– Абрамова, лавочка прикрыта. Я тебе списывать больше не дам.

Вика продолжала свою игру, ждала, когда Михайлов сломается, но он и не думал идти на компромисс. Вика это поняла и разозлилась, но злость показывать перед новеньким она не хотела, слишком плохо для спора, поэтому она улыбнулась и стала кокетничать в полсилы.

– Михайлов, не пугай Артема, а то он подумает, что я какая-то тупая блондинка, а это не так. Артем, что скажешь?

– Нет, спасибо.

– Аплодирую стоя, – расправил плечи Михайлов и сел посвободнее. – Наконец-то тебе дали отпор, Абрамова.

– Тс-с! – цыкнула Вика.

– Токсичная стерва, – почти шепотом пробормотал Ярослав.

– Му…, – и звук дребезжащего от звонка металла не дал классу расслышать ругательство королевы школы в адрес одного из непокорных. У Вики слегка дрогнула губа, она прошла между рядами и села за парту.

Артем Волков расположился на первой парте вместе с Ярославом, и урок химии начался.

Глава 4. Ведьмин яд

Вика ничего не понимала в химии. Контрольную она, конечно, не провалила, но ответы достались ей нелегко. Белов достал ответы у Бураева, и Вике пришлось пообещать ему, что она сходит с ним в кино. С Беловым, конечно же, не с Бураевым. Пойти с Бураевым было бы окончательной потерей статуса.