…и до последнего вздоха

На этом творении снова я и – ох, ну надо же! – улыбалась. Улыбалась так, что уши назад съехали. А на макушке была красная шапка, которую тогда Блэйк купил мне, но ошибся с размером. Она была для маленького ребёнка, поэтому на фото я похожа на гнома. В тот день он вытащил меня впервые на каток, и я так радовалась, потому что мы уходили с него.

Подпись на сей раз гласила: «У тебя месяц на раздумья. Жду в сентябре в офисе. Не придёшь, я тебя украду. Помни, родная, я всегда где-то поблизости».

Энтони только рассмеялся и повернулся лицом ко мне.

– Знаешь, если у тебя ничего к нему не осталось, то почему бы и не согласиться?!

– Что?! – завопила я, не веря своим ушам.

– Спокойно! – рассмеялся он, видя моё негодование. – Это всего лишь работа. Если он тебя украдёт, то я найду, не волнуйся. Но ты сама сказала, что никак не можешь найти подходящее место, а Блэйк не отступит. Уж поверь мне. И я, как мужчина, его прекрасно понимаю.

Я прищурилась, смотря в его глаза и ища там признаки предателя.

– Ты с ним в сговоре? – в моём голосе отчётливо прозвучала подозрительность молодой миссис Марпл.

– Упаси боже, Шеннон. У меня свой интерес и он связан исключительно с тобой. Но я никогда не пасовал перед здоровой конкуренцией, – его улыбка была мягкой, но и немного плутовской.

Подумав, я кивнула и взяла из его рук свои покупки.

– Спасибо за то, что проводил и купил мне вкусностей, – улыбнулась я.

– На здоровье, Шеннон, – чуть ли не промурлыкал он и аккуратно убрал прядь волос с моего лба. – Попозже напишу насчет свидания, идёт?

Я кивнула, и он нежно поцеловал меня в лоб.

– Береги себя.

– Ты тоже, – ответила я и поднялась по террасе. Зайдя в дом, устремилась на кухню, чтобы освободить руки от своей ноши и тут же полезла за мобильным. Задумчиво посмотрев в окно на плакат, я набрала сообщение тому, кого стоило забыть.

Твои ухищрения попахивают отчаянием.

Блэйк ответил буквально через пятнадцать секунд, словно ждал от меня реакции:

Родная, они им откровенно смердят.

Но я только начал, если что.

Показав телефону средний палец, я протяжно выдохнула. Порой мне казалось, что у Блэйка какая-то нездоровая тяга везде добиваться своего. Сами посудите, когда он исчез, то его просто невозможно было найти. Никакой ниточки или следа. Вообще ничего не было. Когда я попала к нему в офис, он изобретал всё новые и новые варианты избавиться от меня. Правда там он потерпел фиаско. Однако, если б он сразу сказал, что женат, то увидел бы мои сверкающие пятки через секунду.

Вот и сейчас он придумывал, как забраться мне под кожу, лишь бы добиться своей цели.

В бизнесе такая целеустремленность определенно похвальна, но когда дело касается обманутой девушки, то это заставляло усомниться в его дееспособности.

За этот год я пришла к заключению, что не умею долго ненавидеть людей. Сначала я даже думать не могла о Блэйке, не всплакнув при этом и не послав его мысленно к дьяволу. Мне кости выворачивало от боли и негодования. Но потом всё чаще стали вспоминаться приятные моменты из нашего общего прошлого. Не то чтобы я по сей день мечтала о нём или лелеяла возможность возобновить общение с ним, но и люто ненавидеть уже не получалось. Не знаю, как назвать это ощущение. Наверное, в какой-то мере принятие неминуемого. Он женат. У него ребёнок. Он продолжил жить без меня. Значит, мне оставалось сделать то же самое. А ненависть забирает очень много энергии.

Хотя, когда я его увидела на пороге дома полторы недели назад, то именно жгучая ненависть двигала моими руками, метающими в него всё подряд. Как потом возбужденно поделилась Полли, она в жизни не видела меня такой, но ей, чёрт возьми, понравилось наблюдать за нашей сценой. И она поняла, почему я клюнула на Блэйка во второй раз. «Хорош, сволота. Но козлина», – заключила она тогда.

Именно поэтому мне нужно держаться от него подальше, но чем больше шагов он предпринимает, тем больше мне хотелось… насрать ему на голову. Фигурально выражаясь, естественно.

Глава 6

Блэйк

– Шеннон, мать твою, Льюис, – произнёс я в громкоговоритель, сидя в тачке напротив её дома и опустив окно, на что сидящий рядом со мной Лео подскочил и закатил глаза. – Выйди уже на работу. Ты хочешь, чтобы все соседи узнали подробности наших отношений?! Ок. Я расскажу.

– Какой стыд! – пробормотал Лео, но мне было всё равно. Я должен добиться своего.

Занавеска на окне в кухне дёрнулась, и я мог, как говорит Шеннон, на мизинчиках поклясться, что это она. Улыбнувшись, я вновь заговорил:

– Помнишь, через неделю после нашего знакомства, когда я прижал тебя к стене после урока математики, ты призналась, что боишься меня? Ты тогда сказала, что никогда не понимаешь, о чём я думаю. А знаешь, о чём я думал тогда и все последующие годы вплоть до этой секунды? Как бы было прекрасно заткнуть тебе рот поцелуем, почувствовать твой вкус и остаться в этом моменте навечно.

– Нас сейчас заберут в полицию, – простонал Лео, и я заметил, как из соседних домов высыпали люди, с любопытством смотря на мою машину.

– А помнишь, как через пару месяцев на Рождество я стал твоим учителем на льду? Ты тогда так боялась, что забыла собственное имя, но, доверчиво смотря мне в глаза, делала неуверенные шаги, а я держал тебя и уверял, что не отпущу? Помнишь, как однажды, когда ты заболела, я нашёптывал тебе сказку на ночь и продержал тебя на руках всю ночь?

От этих воспоминаний в груди всё сжалось и мне было фиолетово на всех свидетелей моих откровений. Это было наше прошлое. Светлое и счастливое.

Занавеска то и дело колыхалась, словно Шеннон теребила её.

– А помнишь, как я пообещал назвать свою компанию в твою честь? Так я это и сделал. Моё агентство по праву твоё. Я построил бизнес, думая о тебе. Каждый день я смотрел на наш логотип и вспоминал твои хитрые глаза. Если ты думала, что аббревиатура моего агентства – это случайный набор букв, то ты ошибаешься. Это ты и я. Кстати, лимонные деревья в офисе тоже из-за тебя.

Мне пришлось пойти на крайность. Я бы и так ей об этом рассказал, но пришлось выдать сокровенную информацию раньше времени при свидетелях. Чем больше она тянет, тем дольше я не могу заняться действительно важными делами. Не то чтобы вернуть Шеннон не важно, нет. Но для начала я должен разобраться в своей жизни. Я хотел в этот раз всё сделать правильно и честно.

– А помнишь паука из твоей квартиры в Миннеаполисе? Ты назвала его Дружком и частенько, глядя на него, говорила мне, что уверена, что он смотрит и думает, как сожрать тебя ночью. Но при этом я замечал, как ты ему улыбалась. Так вот, я забрал его с собой.

Ну, если верить теории Лео о том, что на домашних животных мы практикуем родительские навыки, то я просто не мог оставить голодать этого паука, поэтому забрал в свой дом.

Проклятье.

Что ещё я сделаю ради Шеннон?!

– А помнишь наш первый…

Меня прервала вибрация мобильника и я опустил глаза на него.

Я согласна, только заткнись!

Рассмеявшись, я вновь поднёс громкоговоритель к губам.

– Я бы не рассказал слишком личные вещи, если ты этого испугалась, но спасибо, родная.

Шеннон отодвинула занавеску и показала мне средний палец.

– Стерва, шевели копытами! – завопил Лео, отобрав у меня громкоговоритель. – Пора бы уже показать нашему боссу, кто здесь главный! Его задница всё больше теряет в цене против твоих титек!

– Отдай сюда, – зарычал я, отбирая у него устройство и пригвоздив недовольным взглядом. Этот парень меня в могилу сведёт своим языком. – Родная, можешь показывать мне факи сколько хочешь, меня это только заводит, – с нескрываемым удовольствием пропел я, как на пороге дома появился мистер Льюис с дробовиком, направленным на меня.

– Шухер! – заорал возбужденный Лео. – Безумный охотник прямиком из «Джуманджи» телепортировался!

– Уже уезжаю, – рассмеялся я, заводя тачку. Соседи вокруг рассмеялись, показывая на меня пальцами.

Чего только ни сделаешь, чтобы добиться своего. Неделю назад я развесил плакаты по всему городу. Не все лично, конечно, но на её заборе сам прицепил.

Лёд тогда тронулся, но айсберг дрейфовал слишком далеко от меня. Она до сих пор явно не догадывалась, что теперь я жил по соседству, что, кстати, не всегда гарантировало моё ликование. Особенно, когда я заметил грёбаного голубятника на пороге её дома. Как он тут очутился – понятия не имею. Тогда он просто, видимо, проводил её, но я даже с расстояния своего наблюдательного пункта видел его взгляд. Я знаю этот взгляд, потому что сам так смотрю на Шеннон. В нём полно решимости и желания. Что ж, ладно.

Подъехал к офису, и мы с Лео устремились по своим кабинетам, пока он причитал, что гнев безумного охотника однажды покарает нас обоих.

Сел в рабочее кресло, опустил взгляд на экран мобильного и быстро напечатал:

Родная, почему нельзя было сразу сказать: «Да, Блэйк. Конечно»?!

Нет, ну правда!

Я же не замуж её звал, чтобы она такие выкрутасы мне устраивала. Клянусь, в таком случае я бы понял, так как она мне не доверяет и помоги мне бог однажды всё-таки увидеть в её глазах то, что когда-то составляло смысл моей жизни.

Сейчас я всего лишь предлагал ей отличную должность с шикарной зарплатой. Она у меня получит всё, что захочет. Уж я-то прослежу за этим.

Пару минут спустя дождался её ответа:

Это фиаско, Блэйк.

Подобного я не скажу тебе.

Никогда.

Посмотрим, родная.

Главное, зарекайся побольше, а дальше дело за мной.

Начал было печатать ей ответ, как она прислала ещё одно сообщение:

И вообще, я возьму от остатка лета всё.

Сейчас, например, пойду на свидание с Энтони.

Ревность подобно раскалённой лаве стремительно вырвалась из заточения и побежала по моим венам, что мне стало жарко. Ослабив чёртову удавку, именуемую галстуком, я тут же набрал Шеннон и прижал телефон к уху.

– Ну чего тебе? – недовольно бросила она, а голос такой приятный. Мелодичный. Родной.

Я откинулся на спинку рабочего кресла и посмотрел в окно. Пока Шеннон не возьмет на себя управление, я работал здесь и, если честно, с каждым днём привыкал всё больше и ни капли не скучал по оживлённому Миннеаполису.

– Куда это ты намылилась? – поинтересовался я якобы небрежно, но прозвучало как угроза.

Ревность, мать её.

– Гулять. Есть мороженое. Целоваться, – протянула она с явным наслаждением.

Я прищурился и стиснул челюсти, параллельно открывая ноутбук. Зашёл в приложение почты и быстро накатал сообщение Питу, который на днях умотал в Миннеаполис.

Тема: срочно

Собирайся.

На выходных устраиваем небольшой корпоратив в честь открытия нового офиса.

Возьми Тодда и Кэнди.

– Детка, – произнёс я, отправив письмо, – ты же понимаешь, что я ни за что на свете не соглашусь на вторые роли?

Сначала Шеннон молчала, что я даже проверил, не прервался ли звонок, но потом…

Она заорала так, что я чуть не оглох.

– Серьёзно, мать твою?! Как я тебя понимаю, скотобаза! Я ведь была для тебя на вторых ролях, да?! А ты, подонок эдакий, не вынесешь подобного! Как типично для подобного мужлана, как ты! Как меня обманывать и водить за нос, так первый! Как самому оказаться на задворках моего внимания, так «я не потерплю»! Да пошёл ты!

– Шеннон…

– Заткнись! Как вообще такое возможно?! Ты хоть понимаешь, что ты сотворил?! Ты обманул меня, свою жену и своего ребёнка! Ты сидел на двух стульях, явно считая себя королём положения и искусным манипулятором, дёргая за нужные ниточки. Но я больше не твоя марионетка, понял меня?!

– Шеннон…

– Заткнись, я сказала!

Я выдохнул сквозь плотно сжатые зубы и прикрыл глаза. Я не то имел в виду, чёрт подери. Я не хотел наступить на эту рану. Кто меня вообще за язык тянул?!

– Ты, как и многие тупые особи мужского пола, возомнил, что раз у тебя есть член, то тебе можно всё?! Серьёзно?! Если ты такой неотразимый, то все женщины обязаны пасть перед тобой и напрочь забыть о своей гордости?! Ты перешёл черту, после которой невозможно поверить ни единому твоему слову! Неужели ты всерьёз полагал, что я прощу такое и вновь приму тебя?! Это что ж в тебе такого особенного, чтобы я так поступила?! Ты такой же, как и все предатели. Ты…

Я старался дышать равномерно, но моё сердце яростно выбивало чечётку, причиняя мне боль. Всё совсем не так. Пока Шеннон орала на меня, я прочёл письмо от Пита.

Тема: было б сказано

Будет сделано.

Завтра будем.

Ну хоть тут всё спокойно.

– … индюк пережаренный! Знаешь, что я никогда не понимала и вряд ли пойму?! Как вам, членоголовастикам, вообще приходит в голову играть за спиной у тех, кого вы сами называете «дорогими, родными и – о мой бог – любимыми»?! А? Вот как?! Хотя меня ты даже «любимой» не называл, хрен ты ублюдочный! Вас что, возбуждает осознание собственной низости?! Или мнимой вседозволенности и безнаказанности?! Вас вставляет, что вы сознательно обманываете девушку, смотря в её глаза и шепча «Ты смысл моей жизни», а за спиной нажимаете «отправить» очередное смс другой?! Это что за грёбаный фетиш такой?!

– Шеннон…

– Рот свой закрыл, гандон конченый!

Я до того скрипнул зубами, что чуть их не сломал.

– Вы правда свято верите, что женщина, которая живет с вами, ничего не замечает?! Нет, я, конечно, не всё замечала, но просто была ослеплена своей любовью, однако я искала о тебе информацию в интернете, явно чувствуя что-то неладное. Неужели вы правда уверены, что ведёте двойную игру настолько профессионально, что никто этого не замечает?! Вы в самом деле такие тупые, да?!

Да.

Мы в самом деле такие. Мы правда верим, что самые умные и никто нас не разоблачит. Мы стираем переписки, будучи уверенным что и с лица стерли любые намёки на интрижку на стороне. Мы удаляем последние набранные звонки, думая, что никто не услышал, как мы разговаривали. Ведь вода в ванной шумела достаточно громко или ты отошел достаточно далеко, чтобы никто не уловил твою флиртующую интонацию. Мы зарабатываем себе косоглазие, читая сообщения краем глаза, лишь бы не выдать себя. Но, сука, выдаём, раз наши самые близкие смотрят на нас и думают про себя: «какой же ты мудак».

– Шеннон, я не то хотел сказать, но согласен с каждым твоим словом. Я мудак, подонок, ублюдок, кретин, сволочь и скотобаза…

– Я ещё не закончила, – перебила меня моя Лиса, и я обреченно кивнул, хоть она меня и не видела и приготовился выслушивать поток заслуженного дерьма. – Вас совсем совесть не мучит?! Вы прыгаете из койки в койку, надеюсь хотя бы предохраняетесь, но потом смеете с нас требовать прощения?!

Я чуть телефон не сломал, слушая это дерьмо, но молчал и позволял ей высказать всё, что накопилось.

– Родная…

– Рот свой закрыл, хрен ты дьявольский! Тебе придется смириться с тем, что теперь ты на десятых ролях в моей жизни. То, что я буду работать у тебя, вовсе не означает, что мы будем друзьями. И раз уж ты позвонил, может поделишься – ты долго думал, прежде чем затеять подобную аферу, сделав меня любовницей?

Судя по паузе, теперь Шеннон ждала моего ответа.

– Я долго думал, как мне спасти тебя от себя.

– Ты не ответил.

– Отнюдь.

По-моему, она зарычала, но продолжила.

– Ты переписывался с ней у меня под носом, да?

– Да. Но далеко не каждый день. Обычно Джемма пишет раз в месяц, накануне транша на её счет. У нас нет никакого нормально общения. Никакого флирта, заигрывания, признаний и обещаний. Ровным счётом ничего человеческого, – абсолютно искреннее ответил ей.

Спустя пару минут тишины, она спросила:

– Ты… не спал с ней?

– Нет, родная. Ни разу с той злополучной ночи, когда зачали Коди. Могу поклясться всем, чем хочешь. Она вообще не в моём вкусе. Я до сих пор не понимаю, как вообще у меня на неё встал, ведь она блондинка. Она не ты. Но я был мертвецки пьян, что видимо сыграло решающую роль, раз я оказался с ней в постели.

– Но мне Энтони как-то рассказывал, что он замечал пожирающие взгляды Джеммы в твою сторону, ещё когда они встречались, – сказала она, и я удивился.

– Правда? Не замечал. Шеннон, я если и смотрел на девушек, то только на темноволосых, потому что видел в них тебя. Блондинки вообще в мой фокус не попадали. Даже Пит потом ржал, что я феерично вляпался, что даже смотреть на неё не могу. Мол, была б она хоть немного похожа на тебя, то я может ещё и смирился бы, – усмехнулся я, вспомнив этот бред.

Я бы никогда не смирился.

– Но ты женился, – напирала она.

– Женился. У меня не было выбора.

Шеннон тяжело вздохнула, но я почувствовал, что буря миновала. Не навсегда, разумеется, но хотя бы на время, поэтому решил вернуться к сути разговора.

– Родная, я обязан это сказать, поэтому, пожалуйста, не кричи сейчас. Я увёл девушку у Энтони. Во всяком случае, это так выглядит. Повторюсь, я не хотел этого. Я не планировал спать с Джеммой, вмешиваться в их отношения и уж тем более делать ей ребёнка. Но в глазах окружающих я выгляжу беспринципным уродом. Особенно в глазах Энтони. Он может специально пытаться тебя увести у меня из-под носа…

– Что?! Ты думаешь, что я настолько страшная, что не могу понравиться другому мужчине?! – снова завопила моя бешеная Лиса.

Господи…

– Шеннон, я не это имел в виду…

– Заткнись! Не весь мир крутится вокруг тебя! Понял?! И к твоему сведению, Энтони не знает, что ты женат на Джемме! Она для него в прошлом! Поэтому у него нет мотивов сводить с тобой счёты, ублюдочный ты хрен! Я буду заниматься своей личной жизнью, нравится тебе это или нет. И только, сука, попробуй засунуть свой нос в мою постель!

Я стиснул в руке мобильный и попытался вдохнуть, но кислород не поступал в лёгкие.

– Шеннон, просто… не торопись, пожалуйста, – прохрипел я, чувствуя себя жалким щенком, который отчаянно хочет ласки этой девушки. Единолично. Постоянно.

– Это уже не твоего ума дела. Я согласилась на работу, а не на твою постель, – ядовито прошипела она, и я мог поклясться, что она сейчас тыкала средним пальцем в телефон.

– Тогда запомни, что на выходных мы устраиваем небольшой праздник по случаю открытия нового офиса. Я заеду за тобой.

– Лео будет?! – моментально уточнила она.

– Будет, – улыбнулся я.

– Ладно, – сдалась она, и я внутренне победоносно вскинул кулак. – Мне пора на свидание.

Это можно было не добавлять, но это же Шеннон. Она теперь будет добивать меня изо дня в день. Но я выдержу, чтобы потом наслаждаться всю оставшуюся жизнь.

– Иди. Плакаты по городу всё равно будут напоминать тебе обо мне.

Шеннон фыркнула и положила трубку, но я ведь правду сказал. Вся южная окраина города обклеена её фотографиями. Когда ты капитально ошибаешься, должен ещё более капитально просить прощения. Ты должен в буквальном смысле слова окружить девушку коконом заботы, внимания и ласки. Ты должен умолять и обещать. Ты должен расшибиться в лепешку, но заслужить прощения. Именно это я и буду делать, пока не увижу в её глазах то, что мне так необходимо.

***

Два дня спустя я выехал из гаража своего дома вместе с Питом, проехал пятьдесят метров, повернул направо и припарковался около дома Шеннон.

– Пупсик, она до сих пор не знает, что ты её сосед?! Что окна твоей спальни направлены на её спальню?! – рассмеялся Пит, пока я печатал смс Шеннон, чтобы они с Лео выходили.

– Не-а, – усмехнулся я. – Костыль, и ты пока не проболтайся! Придёт время и узнает.

Пит кивнул, поиграв бровями.

– Не вопрос. Наблюдать за вами одно удовольствие. Правда на расстоянии.

Я рассмеялся, пока мы с Питом вылезали из машины, чтобы откинуть наши сиденья, а затем я заметил Шеннон и Лео на террасе.

Проклятье.

Шеннон словно специально с каждым днём становилась красивее, хотя куда уж больше. От неё действительно теперь шла та сама энергия, которая была в школе. Веселой и открытой девушки, готовой на разные приключения. Не со мной, правда. Но это всё временно.

Я не мог отвести от неё взгляд, пока она спускалась по лестнице и шла по вымощенной булыжником тропинке. Каштановые волосы развевались на слабом ветру, хитрый лисий взгляд ореховых глаз приковывал к себе внимание и заставлял мой организм страдать от невозможности показать ей, как я соскучился. Упругие губы изогнулись в лукавой улыбке и, клянусь, я чувствовал их вкус на своих губах.

Выбеленные голубые джинсы облепили её ноги и бёдра, в который раз напоминая мне, как эти ноги шикарно ощущались вокруг моей талии. Белый укороченный топ подчеркивал грудь, а поверх него была надета красно-белая клетчатая рубашка, завязанная узлом над оголенным пупком.

Сглотнув вязкую слюну, я начал молиться всем святым, чтобы когда-нибудь она с таким выражением лица шла ко мне по проходу в день свадьбы.

– Мы поедем на твоей «священной корове»?! – изумилась Шеннон, подойдя к нам и состроив недовольную гримасу, на что Пит начал хрюкать от смеха.

– Ну да.

– Но, босс, у тебя там сзади места нет! – возмутился Лео, переглянувшись с Шеннон. – Мы что, похожи на безногих карликов?!

Я закатил глаза, но вообще-то он прав. В Chevrolet Camaro сзади поместится только сумочка Шеннон, но у меня нет другой машины. Да к тому же я обожал свою тачку, чего уж греха таить. Когда-то она была моей маленькой мечтой, которую я смог исполнить достаточно быстро, начав работать с крупными заказчиками. Можно сказать, что эта тачка каждый день напоминала мне, что всё в этой жизни возможно. Что бедный и потерянный ребенок смог вырасти в мужчину и добиться уважения в бизнес-тусовке и купить эту чёртову машину.

– Нет, вы похожи на приверед, – цокнул я, скрывая раздражение. – Залезайте.

Они снова переглянулись только им понятными взглядами и с надутыми губами полезли назад. Шеннон решила сесть за мной, поэтому я воспользовался случаем и как бы невзначай провел ладонью по её упругой заднице в джинсах, чуть не застонав от кайфа.

– Руки прочь, извращенец! – завопила она, пока её задница торчала из тачки. Подобрав слюни, я отвернулся.

Какое же это искушение, кто бы знал…

Наконец они уселись, и мы с Питом плюхнулись в тачку. Лео подобрал ноги под себя и с недовольством причитал, пока я завёл машину и выехал в сторону небольшого праздника. На дворе август, тепло и солнечно. Отличная погода для мероприятий на улице. Из динамиков заиграла какая-то рок-песня, что вызвало очередное негодование с галерки.

– Ну кто такое слушает?! – завыл Лео.

– Я, – бросил через плечо, на что Пит заржал и дал мне пять.

Посмотрел в зеркало заднего вида и поймал изучающий взгляд Шеннон. Подмигнул ей, и она, естественно, тут же отвернулась.

Вредина.

– Это не музыка, а сплошной шум! Бум-бум-бум! Так и долбит по ушам, что даже сердце сбивается с ритма! – продолжил Лео претенциозным тоном.

Закатив глаза, я перестроился в левую полосу.

– Кто за рулём, тот и выбирает музыку, – ответил за меня Пит. – Но если хочешь, то можно включить Эминема, например. Я буду на бэк-вокале.

Я усмехнулся, глянув в его сторону.

– Эминем? По-моему, это не наша история.

– 50 Cent? – поиграл бровями мой друг-меломан, который реально слушал всё. Вообще всё.

– Тоже попахивает другим темпераментом. Однако тебе подойдёт.

– Лео, а помнишь такую песню, – нас перебила Шеннон, и в зеркале заднего вида я заметил, как она задумчиво постукивала указательным пальцем по подбородку, устремив взгляд куда-то вперёд. – Не помню, как называется, но там в начале поётся: «Е-е-е-е-е-эх».

– Ага, а потом: бум-тыц-бум-тыц-бум-тыц «Е-е-е-е-е-эх»?! – заголосил возбужденный Лео, очевидно, узнав песню.

Мы с Питом переглянулись, не догоняя, о какой песни они, но мой друг сделал резонное предположение:

– Дайте угадаю, а потом: бум-тыц-бум-тыц-бум-тыц «Е-е-е-е-е-эх»?!

Я заржал, чувствуя себя как дома среди этих людей.

– Нет! – одновременно завопили Шеннон с Лео. – Там потом про секс поется!

Я чуть не зажмурился от смеха, но вовремя вспомнил, что был за рулём.

– Понятия не имею, о чём вы, – сдался Пит.

– Включите Bluetooth у своего робота на колёсах, – приказал Лео, ковыряясь в своём телефоне. Я кивнул на молчаливый вопрос Пита, и он выключил радио и зашел в настройки.

– Готово.

И тут на весь салон заорала песня Primetime-Sexcrime группы Earphones, что у меня тут же задёргался глаз, а Пит заржал на весь салон.

Помоги мне бог добраться до нашего места назначения, не откинув коньки от их выбора.