Становление инквизитора. Часть 1

– Мы уже закрыты. Приходите пожалуйста завтра. – облысевший но очень бородатый мужчина дружелюбно посмотрел на путника.

– Отец, сына с порога выгоняешь? – Аурэлио снял капюшон и развел руки чтобы обнять отца, которого давно не видел.

– От ты, храмовая мышь, надоело тебе в четырёх стенах сидеть небось. – Мужчина быстро встал и, подойдя к сыну, крепко его обнял.

– Знал бы что тут такое веселье наступит, может и не уходил бы никуда. Как там матушка?

– Да, времена темные наступают. Зверолюды совсем страх потеряли. Только и могут, что набегами жить. Даже бандитов из местных лесов выжили. – мужчина рассеяно развёл руками. – Так чего вернулся отрок? И где Люций? Он небось очень возмужал. А ты только в отца пошел лишившись волос.

– Люций к храму пошел, сказал что зайдет попозже. И мы всё ещё подчиняемся богине нашей Виктории, миссионерское дело нам доверили. – Аурэлио был не очень доволен шутками его отца, напоминающим подколки его друга. Но это не могло омрачить их встречу.

– Вот оно как, благородное это дело. Молодец, могу гордится сыном. А куда путь держите.

– На север, надо просвещать тех, кто может принести пользу миру. Зверолюды. – Аурэлио врал о своей миссии, но это была уже придуманная легенда. Не говорить же отцу что их выгнали за дебош и пьянство.

– Гиблое дело, но благородное, этих бы кто вразумил… – мужчина глубокомысленно вздохнул, понимая, что его сын тут не задержится. – Впрочем чего тут стоять, проходи, накормим, напоим и даже место для сна найдём.

Аурэлио было о чем рассказать, но он решил мирно провести время с семьей, осознавая что через несколько дней он, возможно, в последний раз будет видеть этот дом и этот город.

Люций зашел в величавый храм и стал инстинктивно искать глазами хоть что-то знакомое. Взгляд неожиданно зацепился за растение, стоящее на окне, справа от трибуны.. Откуда-то из задних комнат за алтарем вышел старик с высохшим лицом и короткими седыми волосами.

– Здравствуйте, брат Евгений. – Сдержано проговорил Люций, смотря на Эономус.

– Приветствую! А я всё гадал, повели меня глаза или нет. Вижу вы всё ещё с Аурэлио не разлей вода. Я горжусь тем, что ваши души всё ещё обращены к вере, но что заставило вас покинуть монастырь?

Люций подошел к растению и стал внимательно его осматривать пальцами водя по лепесткам.

– Были выгнаны за пьянство и дебош. – эти слова вырвались с уст Люция имея окрас шутки и иронии.

– На тебя это может и похоже., но твой интерес к этому сорняку говорит о том, что вера в тебе может быть сильнее моей. Один мой знакомый принес его ещё до вашего рождения, но ты первый кто обратил на него столь искреннее внимание. Но это точно не моего ума дело. Не хочешь отведать чая? Как-никак желанный гость, да ещё и старый ученик.

Люций улыбнулся, потому он и пришел сюда. Отец Евгений в прямом смысле заменял Люцию отца. Обучение магии и вере для благородного отпрыска были скорее предлогом, для того чтобы лишний раз прийти туд, где его оценят по достоинству и уделят должное внимание.

За алтарем были скромные покои отца Евгения, небольшая печь, кровать, большой по церковным меркам стол, несколько статуэток богини и книжный шкаф.

– Магия оказалась тебе не по духу? Не ты ведь сотворил то великое колдовство.

– Не в этом дело. Мне довольно прямо сказали, что великий маг из меня не выйдет. А вот Аурэлио с его жаждой знаний идеально подошел. Но это не значит, что я совсем поставлю крест на своих навыках. – твердо ответил Люций принимая чашку из рук старика.

– Вот и славно, ты на все руки мастер. Уверен и фехтование с делопроизводством у тебя бы хорошо получались, да и другие ремёсла. Ты страдаешь от проклятья того, что можешь быть хорош во всём, но чего-то великого тебе не дотянуться. И как так вышло что Аурэлио, с его малыми объемами жизненной энергии, может применять магию… да ещё и такую? – Старик хоть и был давно при сединах, но всегда стремился к знаниям.

– Я его источник. Это искусство требует дотошности и внимательности. В то время как наше лишь примерного ощущения. Но разница, она очень велика. Триумф разума над ощущениями. – Присев Люций отпил чаю и расплылся в стуле. С этим местом у него намного больше приятных воспоминаний, чем с отчим домом.

– Как я понял, домой ты ещё не заходил? Скажу сразу, твой брат теперь глава семейства. Отец твой отошел в мир иной пару лет назад. Хворь какая-то сгубила.

От этой новости Аурэлио стало даже немного легче, не придется вести разговоров с этим не самым приятным человеком.

– А откуда здесь столько рыцарей? А то больно много моему брату подчинённых.

– Так ведь гарнизон распустили неподалёку. Часть его разместилась тут, вместе с конюхами и кузнецами. Смею заметить вовремя, потом начались нападения зверолюдов, и они оказались очень кстати. Да и то, что тут появилось несколько кузнечных домов благоприятно отразилось на городе. К нам часто идут караваны с сырьем и заказами от имперской армии.

– То есть мой брат ещё и пришел на всё готовенькое… В браке так же. – На лице Люция появилась искренняя эмоция презрения.

– Ты всё так же неугомонен. Давно бы уже забыл старые обиды, чести в них нет, как и пользы.

– Вот только не надо мне говорить то же, что и Аурэлио.

– Аурэлио всегда был сознательным и умным молодым человеком, только вот… он почти всегда был неуверен в себе. Потому то вы и сошлись, прикрываете слабые стороны друг друга. Думаешь он один бы решился пойти в монастырь?

Люций допил чай и поставив кружку на стол встал.

– Мне, наверное, пора.

– Скорее всего пойдешь не в отчий дом, а к другу?– Старик поднял бровь.

– Определённо. К матушке зайду потом.

– Но этим ты покажешь слишком много неуважения брату, он ведь на тебя зла не держит. Просто обстоятельства были на его стороне.

– Не очень меня заботит его честь. – Люций не стал ждать ответа старика и махнув рукой направился на выход.

Сидя с полупустой чашкой отвара, старик потер глаза и взглянул на улицу. Вечерний сумрак опустился на город.

– Вот ведь негодник… Заставляет ходить старика на ночь глядя. – Отец Евгений накинул на плечи плащь и взял стоящую у двери трость.

Уже через пол часа Люция встретило всё семейство его друга и пригласило к столу. Аурэлио был рад, что все собрались вместе, все самые близкие ему люди. Они разговаривали о монашеской жизни, о бытовых историях, и о событиях которые не доходили до двух монахов в монастыре. Эль немного подогревал эти беседы, давая Люцию расслабится. Его друг понимал его страсть к горячительным напиткам, но всегда мог проконтролировать количество выпитого им. Дело близилось к полуночи, ночную тишь потревожил громкий стук в дверь лавки.

Люций сразу понял кто это, Аурэлио же понял это по лицу своего друга. Люций извинился перед сидящими за столом и отпер входную дверь.

– Кто бы мог подумать, что ты предпочтешь любое место кроме своего дома. – Голос брата был строгим, ровным и не выражал никаких эмоций.

– Жозеф, буду с тобой честен. Если бы не мать, то у меня в планах вообще бы небыло тебя посещать. – Люций под действием эля немного проще смотрел на вещи и вёл себя откровеннее. Смотря на широкоплечего гладко выбритого мужчину он не мог в нем увидеть хоть чего-то родного.

– Печально это слышать, а вот я очень сильно хотел с тобой увидеться. Так и будешь стоять в дверях не пуская меня на порог?

Люция одолевал скепсис на счёт его слов. Все в доме уже поняли что происходит и решили их не беспокоить, всё таки это дела семейные. Аурелио, стоя за стойкой продавца, внимательно наблюдал за всем, что происходит.

– Друг мой, возьми пожалуйста у стены меч, и выйдем прогуляться. – На этих словах Аурэлио тяжело вздохнул. Впрочем, он ничего иного и не ожидал от Люция, поэтому последовал его просьбе и накинул мантию, попутно взяв свою книгу.

– Брат, думаешь я стану с тобой драться?

– Нет, я думаю ты оскорбил хозяев дома своим пренебрежением. Или я по твоему не могу постоять за честь семьи моего друга?– Все участвующие в диалоге понимали, что это не более чем предлог к драке.

– Не натягивай сову на… а в прочем не важно.

– Мы скоро вернемся. – Крикнул Аурэлио отцу и вышел вместе с Люцием.

В ночном городе шуметь благородным отпрыскам было совсем не к лицу, потому они вышли за южные ворота. Люций достаточно проветрил голову и его выражение лица снова стало напряженным. Аурэлио хотел заговорить, но понимал, что сейчас совсем не время. На полянке возле ворот их могли увидеть разве что-только дружинники на наблюдательной вышке, потому никто бы им не смог помешать.

– Ну что же, буйный младший брат, давай, сам ведь вызвал меня на небольшой спарринг.

Жозеф был облачен в простую одежду из выдубленной кожи, разные вышитые узоры на ней выдавали в нём состоятельного человека. Осанка, развитое тело и одухотворенное лицо говорили о статусе. Меч он всегда носил при себе, аристократ все таки должен носить с собой оружие как символ своей власти, воплощенное доказательство готовности защищать подопечных и свою честь. На его фоне высокий худой Люций, хоть и прилично одетый, выглядел скорее как искатель приключений при деньгах. А, хоть и ухоженное, но заросшее лицо скорее проводило впечатление легкой небрежности, как по отношению к себе так и к своей жизни. Аурэлио протянул Люцию меч, всем своим видом показывая свое недовольство ситуацией.

Люций понимал, что против действующего рыцаря шансов у него не было. Он вынул меч из ножен и встал в стойку в стойку. Его брат поступил так же, с одной лишь разницей, его физической подготовки хватало чтоб держать меч одной рукой лёгкостью орудуя им.

– Люций, неужели церковь тебя так и не научила прощению и смирению? – Жозеф замахнулся и провел удар прямо в стойку Люция, что пошатнуло его на пару шагов.

– Не тогда, когда церковь была выходом из моего задетого достоинства. – Люций на инерции после отбитого удара встал боком к брату и контратаковал, сделав выпад снизу.

– Ты и сам понимаешь, что я не был властен над ситуацией. Мы бы могли все решить обычным разговором. – отбив меч вверх, Жозев толкнул рукоятью меча прямо в грудь брату.

– Будто бы отец нам позволил спокойно поговорить, или ты забыл на каком коротком поводке ты находился. – Отпустив одной рукой меч, Люций схватил брата за запястье ударившей его руки и дернул вниз, после чего левой ногой ударил брата под колено которое согнулось, но не более.

– Мы бы все равно могли это сделать и распределить обязанности в семье, с твоими навыками быстро учится мы бы могли совладать с любой проблемой поимев общую выгоду. – Жозеф взмахнул рукой с мечом вверх чтобы освободится от хватки брата, но Люций вцепился в его руку и не отпускал осложняя движения.

– Выгоду? В бездну выгоду. Поруганную честь решил звонкой монетой перебить? – Люций попытался провести колющий удар в брюхо своему брату, будто это не меч, а кинжал. Но Жозев вывернулся и локтем свободной руки ударил Люция по челюсти, что заставило его отойти на шаг и вновь занять защитную стойку.

– За срыв твоей помолвки за мной тоже нет злого умысла, только лишь холодный расчет нашего отца. И ты это понимаешь. Да и вспомни Лину, чёрт бы тебя побрал! Не похоже было, что это стало для нее неожиданностью!

От этих слов лицо Люция исказила гримаса злобы и он решился на повторный выпад. Жозеф с легкостью отбил меч, но Люций его и не держал, а легко выпустил из рук, на что Жозеф решил ответить очередным ударом рукоятью. Люций охотно подставился под удар левой рукой прижав запястье Жозефа к своей груди, правой же рукой он схватил брата за выбритую голову. Красное свечение под ладонью люция начало обжигать лоб Жозефу, но всё кончилось быстрее. Над головами двух дерущихся братьев появился рунический круг из которого вылилось доброе количество воды. От скачка манны и потери концентрации Люций не смог продолжить сотворение заклинания и был отброшен ударом ноги брата.

– Друг мой, думаю голова твоему брату нужна не меньше, чем тебе рука! Как дети ей богу! Люций думаешь ты был достаточно полезен для нашей миссии с обгорелой культей?

Люцию не надо было объяснять, каковы риски такого применения магии, но это был его единственный шанс на победу. Будучи мокрый и по истине злой он решил не отвечать, одно дело язвить брату, а другое дело оскорбить Аурэлио, который был прав.

– Жозеф, ты тоже конечно хорош. Оглушил бы его и дело с концом, но нет, надо было из себя выводить. Все мы и так знаем какая Лина женщина, вот только Люций нарисовал себе слишком много красивых картин о ней. Имей уважение к чистой юношеской любви. Да, мы стали старше, но не забывай то что твой брат из за этого случая семь лет жил в глуши стараясь не трепать себе душу. Семь, Жозеф! И все свои эмоции к своей семье за эти семь лет он мог высказать только накипевшей злостью. А узнав, что ты стал главой семьи, ещё и командующим остатками гарнизона, ещё и с его бывшей возлюбленной…сам то подумай! Если б не я, то твоя голова бы давно разлетелась как спелый арбуз. Потому я, как сын местного лавочника, прошу у вас вознаграждение за сохранение вашей жизни.

Аурэлио громко хлопнул своей книгой и стал буравить Жозефа взглядом под громогласный гогот Люция, который не думал, что его друг решится на столь большую наглость. Жозеф же пребывал в состоянии полной растерянности, наблюдая картину вымогательства, покушения на жизнь и подмоченной в буквальном смысле репутации.

Глава 7.

После небольшой ночной потасовки, Люций остыл и даже приободрился. Ему давно было понятно, что его ненависть к брату скорее его личная проблема, чем обоснованная эмоция, а отец, который действительно был повинен в этом, уже лежал в земле. Однако, домой он всё равно не пошел, отдав предпочтение дому своего друга. Аурелио же не на шутку был взволнован тем, что Люций был готов убить своего брата, и чем бы всё это кончилось не будь он там.

Утро наступило, и даже сейчас, за пределами монастыря, два друга по привычке слышали колокольный звон где-то на подкорке сознания. Аурэлио сразу встал и пошел умываться в то время как Люций, будучи в полудреме, остался досыпать. За завтраком Аурэлио озаботился еще и другим вопросом. Его волновали зверолюди. Они провели атаку на город только затем, чтобы украсть провизию. О переговорах и речи идти не может, ему и так было ясно, что они терроризируют город не в первый раз, и прибавлялось к этому убийство дружинников на воротах возле склада. Если ему в руки вверили священную миссию связанную с этим беспокойным народом, то почему бы не начать с малого. К этому моменту Люций спустился на первый этаж, потирая ушибленную ударами брата грудь.

– Проснулся наконец. Присаживайся, я сварил яиц на двоих. – Аурэлио учтиво показал Люцию на стол, где уже был хлеб, масло и чайник с горячей водой.

– Ага, спасибо.

– Ты ведь все равно отправишься сегодня домой. Не мог бы озадачить Жозефа на тему зверолюдов.

– После вчерашнего, я боюсь, он мне голову с порога открутит. Как у тебя мозгов хватило свести всё к банальному чувству наживы?

– Наглость не порок, нам надо понимать, что пока церковной монеты нам не видать. Потому и зарабатывать всеми возможными способами. Ну и я рассудил, что так разряжу ситуацию.

Люций почтил яйцо, после чего намазал масло на хлеб.

– То есть мы как обычные ушлые наёмники будем бежать за звонкой монетой?

– Боюсь придется, попутно неся божью благодать Виктории. – Аурэлио явно рассчитывал стать героем сказок, как благородный пират или наёмник.

– Увы монеты обычно платят не за самые добрые дела. Рискуешь остаться без хлеба, и прочих мирских радостей. – Люций скептически отнесся к высказыванию друга и решил уделить больше внимания завтраку разрезал яйцо на две половинки положил их на подготовленный хлеб.

– Всё в наших руках, брат Люций, но, будь любезен, узнай про местных зверолюдов.

Люций утвердительно кивнул, продолжая есть. В планах Аурэлио было собрать побольше информации и решить эту проблему.

– Они ведь только провизию украли, значит им нужно кормить кого-то кроме себя.

– Великая богиня, ты дашь мне поесть?– возмущенно буркнул Люций отложив бутерброд на стол. – Естественно им нужно кого-то кормить, они тут не первый год сидят. Уверен, где-то в лесу целая деревня запряталась. А нападать на караваны им не выгодно, так как добыча будет мала и это привлечет внимание торговой гильдии. Резаться с наемниками, которым не будет конца, желания у них нет. А вот совершать набеги на город, хоть и опаснее с точки зрения простейшего перевеса сил, но, в долгосрочной перспективе, это остается проблемой города и не выйдет дальше его ворот. Так что, у них там тоже не глупые мохнатики сидят. Об этом и говорил Ску. Вместо того, чтобы привыкать жить в обществе, они предпочитают варварский образ жизни, что не позволительно. Если люди бандитов не жалеют, кончая их на месте, то и их образумить пытаться не будут. Грубо говоря, проблема со зверолюдами куда больше, чем кажется.

Люций замолк и продолжил есть.

– Я думал об этом только с точки зрения всеобщего блага. И… наверно надо что-то предпринять.

Люций махнул ему рукой, будто говоря делать что хочет. Он вообще не любил, когда ему мешали есть, особенно утром в момент наибольшей раздражительности. После этого Аурэлио решил его не беспокоить и встал из за стола.

Умывшись и приведя себя в порядок, Люций направился к отчему дому. Находился он на севере города. Большое огороженное многовековое поместье. Его вид навевал множество не самых приятных воспоминаний. Столкнувшись с запертыми воротами, Люций позвонил в колокольчик. Прислуга из дома подоспела довольно быстро. Это был мужчина средних лет в не примечательной одежде с рыжими волосами и немного пухлым лицом.

– С кем имею честь и по какому вопросу?

– Младший сын Ланцета Мироно, Люций Мироно. Пришел повидаться с матерью. – Люций не очень любил упоминать фамилию, так как не любил отца, но в этой ситуации у рыжего слуги расширились глаза от удивления.

– О, господин, простите, что не признал. – Врятли тот мог его где-то видеть, но извинится был обязан.

Люцию открыли ворота и движением руки пригласили зайти внутрь.

– Вы, наверное, и без меня тут всё знаете, но будьте добры подождать в гостинной на первом этаже. Я должен доложить о вашем приходе хозяину дома.

– Конечно. – Люций кивнул и направился туда где его просили находится.

Сидя в одном из кресел, Люций осматривал убранство гостинной. Оно было довольно скромным. Их отец любил всем показывать свой статус, однако Жозеф изменил это место под себя. Вместо резной мебели стояла менее вычурная , хоть и не меньшего качества. Со стены были сняты картины, а на их месте висели щиты и оружие. Ковры с пола тоже были убраны, показывая лакированный паркет.

С лестницы, ведущей на второй этаж, спустилась скромно одетая служанка в черном платье и белом фартуке. Ее темные волосы были собраны в тугой пучок, а внимательные глаза на узком серьезном лице сверлили взглядом Люция. После секундного промедления, она поклонилась.

– Следуйте за мной. Я отведу вас к госпоже. – Она не уточнила к какой именно, но Люций надеялся, что речь идёт об его матери.

Служанка повела Люция по второму этажу имения к самой крайней комнате, учтиво встав у двери.

– Я вас подожду здесь. – служанка поклонилась и встала у двери, ожидая, когда он выйдет.

– Благодарю. – Люция терзала неуверенность, но показывать это прислуге было неприемлемо, от чего он резко отворил дверь, зайдя внутрь.

Его мать спокойно оторвала взгляд от какой то книги и светло улыбнулась. Она уже выглядела сильно постаревшей и набравшей вес, что очень контрастировало с тем, какой ее запомнил сын.

– Прошу прощения за беспокойство, матушка. – Люций уважительно поклонился.

– Я тебя ждала намного раньше, не могла себе представить, что мой сын сможет провести в монастырском приходе так долго. Но ты меня удивил.

– Вижу у тебя всё в порядке. Я только и хотел, что в этом убедится. Спрашивать про то, как тут обстоят дела не буду, так как в скором времени покину город. И все-таки я очень рад тебя видеть. – Люций подошел к матери на что она, встав со стула, отреагировала тёплыми объятиями.

Только сейчас сын понял, что ему критически нечего рассказывать. Не было в монастырской жизни хоть чего-то интересного или увлекательного. Только службы и земные заботы, разбавленные изучением магии. А единственную историю, связанную с его уходом из монастыря, он рассказать попросту не мог.

– А Аурэлио с тобой? Вы же ведь не разлей вода были?

– Да, он тоже в городе. Мы тут проездом, великие дела не ждут.

– То есть, вы всё ещё служители богини Виктории. Знаешь, я думала, что алкоголь и женщины тебе больше по вкусу. – Мать шутливо улыбнулась.

– Теперь в наши обязанности входит немного другое служение, прости, что не могу рассказать.

– Да, я понимаю, у твоего отца тоже было много тайн. – При его упоминании, Люций заметно скривил лицо.

За следующие полчаса сын с матерью обсудили разные бытовые хлопоты, общих знакомых и тот случай, который произошел в городе, когда они с Аурэлио только пришли. Не затрагивающий больных тем, разговор вышел короткий но приятный. Люций обнял матушку на прощание и вышел из её покоев.

– Вы закончили? – Сухо поинтересовалась служанка.

– Да, думаю я могу покинуть этот дом с чистой совестью.

– Но господин Жозеф просил вас зайти. Думаю, невежливо будет ему отказывать.

Люций снисходительно посмотрел на девушку, которая вздумала учить его вежливости, но от комментариев в её сторону воздержался, молча кивнув.

В главном зале, на втором этаже, уже ждал Жозеф. По всей видимости предвосхищая строптивость брата, он сел так, чтобы видеть обе лестницы на первый этаж. Но Люций, без всяких задних мыслей, зашел в зал и сел напротив. Жозеф достал трубку и стал её забивать.

– Я думал сбежишь. – Ровно и властно проговорил брат.

– После вчерашнего, на меня скорее смех накатывает, нежели желание к бегству. – Люций никогда не упускал момент погладить собеседника против шерсти, даже если был заведомо в проигрышной позиции.

– Не важно, я ведь вчера хотел тебе предложить остаться в этом доме. Места тут все равно слишком много для маленькой семьи. Но ты решил немного инае.

– Жозеф, сразу вынужден отказаться. Я на святой миссии. Божья воля ведёт меня на север. Может после этого и выйдет вернуться.

– Божья. – Жозеф брезгливо посмотрел на Люция. – Мне отец в последние годы жизни все уши прожужжал на счет какой-то ереси, про богиню Викторию и того апостола, который ей кровь по преданию пустил. Я уж подумал, он в культ какой то подался, всё твердил о том что неправильно меня обучал, потому они и не приходят.

– Кто “они”? Может правда какой то культ.

– Да мне откуда знать? Последний год он только и делал, что заставлял меня познавать религиозную чепуху. На что в один момент я, не выдержав, послал его к тебе, ведь ты и так при монастыре. И ведь ещё всю комнату какими то сорняками засадил.

– Случаем не Эономусом?– заинтересованно спросил Люций.

– Да мне откуда знать, я воин, а не садовник. Да и в то время уже забот было слишком много. Звелолюды совсем страх потеряли, пришлось на средства семьи стену возводить. Но, к их чести скажу, что они только по необходимости убивали. Брали, что могли, и уходили обратно в леса. Кстати об этом, раз в городе ты не на долго, не хочешь ли с братом, в честь примирения, на охоту сходить?

Люций никогда не смотрел на Жозефа раздельно от отца, потому, что он из себя представляет как личность, никогда не знал, да и знать не хотел. Однако, судя по доброму здравию его матери, Жозеф все-таки был хорошим человеком. Надо было подвести итог той цепи ненависти, которая в Люцие кипела все те годы. С какой-то стороны, праздное монастырское бытие могло раскрутить маховик его недоброжелательности к брату.

– Ну, думаю. мне нет смысла отказываться, но что-то ты явно не договариваешь.

– А чего тут не договаривать. Вы с Аурэлио хорошо уменьшили поголовье зверолюдов. Мои следопыты уже обнаружили их лагерь, осталось поднять дружину и рыцарей. И всех в расход… На их место придут другие, но на это уйдет какое-то время. Пусть знают, с кем имеют дело.

Тут Люций хотел отказаться, так как не хотел принимать участие в резне. Но, подумав, утвердительно кивнул.

– И когда ты планируешь резню?

– Чем быстрее, тем лучше. Надо только людей поднять. Увы, брат, с ними я буду жестче чем с тобой.