Корректор. Книга четвертая. Река меж зеленых холмов

К репортерам спорым шагом приближалась группа из десятка людей в форме патрульных и двух троллей и орка в штатском. Однако репортеры уже взяли женщин в оборот, окружив непроницаемым кольцом, и полицейские отошли чуть в сторону, ожидая завершения импровизированной пресс-конференции. Бэцуни перегнулся через перила лестничной площадки и принялся слушать.

– Мы готовы отвечать на ваши вопросы, – донесся до него звонкий голос Карины Мураций. – Но недолго. Нас ожидают. Кто первый?

– Телеканал «Весь мир»! – немедленно выкрикнул мужчина в первом ряду. – Госпожа Карина, госпожа Цукка, расскажите, каким образом вам удалось вырваться от бандитов? За вас заплатили выкуп? В каком размере? Откуда взяли средства?

– Нас не выкупали, – сообщила мелкая. – Вышло так, что мы совершенно случайно оказались в центре событий, которые привели к уничтожению Дракона и народному восстанию на контролируемых им территориях. Дракона больше не существует, и нас освободили повстанцы. Теперь в Сураграше формируется новое государство, а плантации маяки активно уничтожаются.

– Добавлю, – хорошо поставленным преподавательским голосом добавила черноволосая красавица, – что госпожа Карина слишком скромна. Благодаря своим мужеству и упорству, а также особым способностям и квалификации хирурга она стала символом перемен в Сураграше и фактическим катализатором восстания. Она лично в поединке убила главу одного из бандитских кланов, хотя и сама чуть не погибла. Народ Сураграша наградил ее титулом «Кисаки», что означает наивысшее доверие.

– То есть госпожа Карина возглавила восстание? – уточнил корреспондент. – Но известно, что женщины на Западе угнетены и находятся на положении едва ли не домашних животных. Каким образом… хм, «народ Сураграша» принял в качестве лидера женщину, да еще и иностранку?

– Женщины там – отнюдь не домашние животные, – покачала головой Карина. – Это широко распространенное заблуждение. В Сураграше есть странные, а зачастую и нелепые, на наш взгляд, обычаи, касающиеся женщин, например наглухо закутывать им головы. Но они не животные. За оскорбление женщины ее муж или родственники могут даже убить, и за изнасилование тоже полагается очень неприятная смерть. Впрочем, вопрос справедлив. Я не могу сказать, почему именно с таким энтузиазмом приняли именно меня, но, возможно, люди просто устали ждать перемен. А тут я подвернулась под руку.

– Держите в уме, что Карина спасла жителей двух деревень от оползней, вызванных землетрясением, а также самоотверженно, без передышки лечила всех, кто в том нуждался, – прокомментировала Цукка. – Не говоря уже о том, что бросила вызов Дракону, на что много десятилетий не отваживался ни один мужчина.

– Каким образом госпожа Карина спасла жителей? – немедленно вклинился еще один журналист.

– Я девиант, как всем, вероятно, известно, – нехотя сообщила Карина. – Колебания естественного магнитного поля, предшествующие землетрясению, каким-то образом вошли в резонанс с моим эффектором. Я проснулась от неприятных ощущений и успела предупредить жителей до того, как сошли оползни. Только не спрашивайте, почему мой эффектор так необычно отреагировал, я понятия не имею.

– Госпожа Карина, каким образом ты сошлась в поединке с предводителем бандитского клана? – высоким резким голосом спросила яркая блондинка в короткой юбке и белой кофте. Юбка совершенно не гармонировала с ее полными ногами. – Тебя ведь взяли в заложницы? Ты использовала свои способности, чтобы освободиться? И как вы дрались, что ты сумела победить? Голыми руками?

– Шай ах-Велеконг почему-то решил, что именно я являюсь главной причиной восстания. У Дракона имеются… имелись извращенные понятия о чести, которые вынудили его вызвать меня на поединок на мечах. Вероятно, он надеялся на легкую победу. Не надейся на красивую историю о схватке, госпожа, я не умею работать с тоскалой. Но я девиант. Он располосовал мне бок, а я успела ударить его манипулятором. Все закончилось за пару секунд. Его люди сдались без боя, и на том история Оранжевого клана, в общем-то, и завершилась. Прошу не развивать эту тему – она мне очень неприятна. Я врач и крайне сожалею, что мне пришлось стать убийцей, пусть даже мне не оставили иного выхода.

– Значит, ты вырвалась на свободу только благодаря удачно случившемуся восстанию? – вновь вступил корреспондент «Всего мира». – Неужели наши доблестные спецслужбы не сумели ничего сделать для граждан нашей страны? Или они просто не захотели?

– Ответ номер один, – быстро откликнулась Цукка. – Нас невозможно было спасти. Бандиты предупредили, что если мы сбежим из деревни, в которой нас держали, всех ее жителей убьют. Как мы выяснили после освобождения, такое уже случалось. При нас зверски казнили ни в чем не повинного человека, только чтобы продемонстрировать серьезность своих намерений. Мы не могли вернуться домой, пока существовал Дракон, какие бы силы ни посылали нам на выручку, хоть целую армию. Восстание и уничтожение Дракона оказалось для нас единственным способом спастись. Ответ номер два заключается в том, что нас все-таки пытались выручить. Наши родственники и друзья сформировали спасательную команду и отправились нам на помощь. Мой муж Саматта и его друг Дентор Пасур – опытные солдаты, умеющие воевать в джунглях, и они, разумеется, не смогли остаться в стороне. Пользуясь случаем, я хочу выразить глубокую признательность Службе общественной безопасности, оказавшей спасателям существенную помощь. Также нам известно, что в нашей судьбе принимали участие многие люди, включая лично Президента нашей страны и господина Исэйку Додотару, главного директора Фонда поддержки талантов. Также я хочу поблагодарить Службу внешней разведки Четырех Княжеств, которая несмотря на непростые отношения между нашими странами также очень помогла нашим родственникам. Фактически наше спасение из плена являлось совместным международным проектом, и я надеюсь, что сотрудничество наших стран на том не закончится.

– Что вы собираетесь делать дальше? – прорезался еще один корреспондент. – Вы вернетесь к своей прежней работе? И где ваши друзья и родственники – они не вернулись вместе с вами?

– К сожалению, – отрицательно качнула головой Карина, – я не смогу вернуться к своей работе. Как уже упоминалось, для народа Сураграша я стала чем-то вроде символа перемен. Бандитских кланов наркоторговцев больше не существует, и свобода, которую обрел Сураграш, требует действий. Повстанцы намерены построить в Сураграше новое демократическое государство, и мы решили, что должны оказать им всю помощь, какую только сможем. Мои друзья и родственники остались на Западном континенте. Я проведу несколько неотложных операций, после чего снова отправлюсь обратно, на сей раз насовсем. Цукка, – она повернулась к своей спутнице, – останется в Катонии в качестве полномочного представителя нового правительства, можно сказать – в качестве посла. Мы ожидаем, что Катония в самое ближайшее время признает наше правительство, и мы сможем установить нормальные дипломатические отношения.

– То есть ты, госпожа, Карина, – переспросила блондинка, – сейчас являешься… кем? Президентом нового государства?

– Не совсем так. У нас есть только временный комитет, который в меру своих возможностей пытается строить новое государство. Нам потребуется много времени и сил, чтобы построить общество, в котором можно избирать Президента. Я же сейчас… ну, я же сказала – символ перемен. Просто широко известная личность, пользующаяся доверием людей. У нас есть специально подготовленные материалы для прессы, которые мы передадим вам немного позже, когда придем в себя после долгого путешествия. Там много объясняется из того, что произошло и происходит в Сураграше, а также приведена программа действий нового правительства. Сейчас я прошу прощения у всех присутствующих, но мы с Цуккой действительно очень устали. За прошедшие три дня мы преодолели десять часовых поясов на не самом комфортном транспорте. Прошу не обижаться на краткость наших ответов, но мы с ней, – она извиняющеся улыбнулась, – совсем не железные.

Толпа возбужденно загомонила, но Карина и Цукка, поклонившись, прошли мимо неохотно расступившихся журналистов – Бэцуни показалось, что кое-кто из них сдвинулся в сторону совсем не по своей воле – и тут же оказались в плотном кольце полицейских. Карина сходу прилипла обниматься к огромному троллю, превосходившему ее ростом в два раза – ее макушка едва доставала ему до живота. Тролль сгреб ее в охапку, поднял в воздух и закружил вокруг себя, а она звонко засмеялась и принялась шутливо отбиваться, шлепая ладошками ему по макушке.

– Ну отстань, Панас! – донесся до Бэцуни ее голос. – Народ же смотрит!

В конце концов тролль поставил ее на пол, и вся группа двинулась к выходу. Часть журналистов бросилась за ними, не особенно, впрочем, приближаясь – полицейские зыркали на них весьма недружелюбно. Остальные же рассыпались по залу, направляясь к лифтам на подземные стоянки и выходам к посадочным пунктам такси.

– Представление окончено, – облегченно произнес Дзэни. – Все мирно обошлось, и это хорошо. Пойдем в буфет, возьмем кофе с пончиками.

– Тебе бы только пончики жрать, – отсутствующе пробормотал Бэцуни. – Слушай, Дзэ, ты что, не понимаешь, что мы только что исторические событие наблюдали? Нет, ну неужто она и в самом деле на мечах с кем-то там дралась? Она же такая мелкая, что и не подумаешь, что меч даже просто поднять сумеет… если не знать, что она девиант. Во дает…

– Не знаю, историческое событие или нет, а я жрать хочу, – отрезал напарник. – Кончай фантазировать, потом тебе по дуровизору все расскажут от начала и до конца. И как угнетенные массы на восстание поднимала, и как лично тысячу бандитов в фарш порубила…

Он сладко потянулся и принялся спускаться по лестнице. Бэцуни последовал за ним. А все-таки, подумал он про себя, девчонка действительно молодец. Даром что щуплая.

Час спустя далеко-далеко от международного аэропорта Крестоцина, в свой резиденции в Оканаке Президент Катонии Сота Дайтора нажал кнопку на пульте и выключил телевизор.

– Вот про СВР и Княжества она зря сказала, – недовольно пробурчал он.

– Брось, Сота, – хмыкнул Кавасин Гамагамасий. Советник Президента полулежал в кресле и задумчиво смаковал красное вино. – Я бы на ее месте точно так же поступил. Сам подумай – скажи она только про СОБ, и тогда в Княжествах сразу поднялся бы вой – марионеточное правительство, коварный катонийский заговор… И наоборот. И промолчать она не могла, рано или поздно все равно где информация утекла бы, или у нас, или в ЧК. А так и у нас, и там всякой шушере заткнуться придется. Ты лучше скажи, что делать собираешься? Выборы в Ассамблею уже на носу, а она национальной героиней еще до похищения стала. Про теперь уже и молчу, сейчас в прессе форменная истерика начнется. Ты эту карту не разыграешь – другие воспользуются. Заметил, как ловко она Исэйку ввернула? Наверняка не случайно. Похоже, у них какие-то завязки есть.

– Не учи бабушку кашлять, – фыркнул Президент. – Ордена им, разумеется, вручим и публичную встречу организуем. Вот только с признанием этим… Как бы не проколоться, поторопившись. Обязательно нужно что-то для себя поиметь. Может, военные базы под боком у ЧК, может, еще что. А?

– Выслушать ее тебе в любом случае придется. А реагировать… Никто же от тебя не ждет, что ты немедленно решение примешь. Поулыбаешься, поблагодаришь и попользуешься ей как следует. Девчонка в политику никогда не играла, она даже не поймет, что происходит. А признавать в любом случае Ассамблея должна, твое дело маленькое – подпись поставить.

– Тоже верно. Решено – сейчас напрягу референта, чтобы запустил процедуру награждения. Через недельку и организуем.

– Верно мыслишь. Но вот насчет выборов – я тут кое-какие материалы собрал, и картина для нас не очень веселая, – советник дотянулся до своей папки и включил ее. Над ней замерцал куб дисплея. – Вот данные вчерашнего опроса по популярности партий…

24.05.858, златодень. Катония, университет города Крестоцина

– Значит, бросаешь меня одну на съедение неучтивой молодежи? – Томара укоризненно покачала головой. – Ну и ну, Кара. Не ожидала от тебя такого несерьезного отношения к делу в самый разгар семестра. Все время у тебя какие-то отговорки: то похищение, то дела где-то в горах…

Карина улыбнулась ей. Томара, не выдержав, рассмеялась в ответ и в очередной раз заключила ее в объятия. В этот поздний час на кафедре оставались они одни, за окном сгущались долгие летние сумерки, и в коридорах гулко гуляло эхо одиноких далеких шагов.

– Я так рада, что с тобой все в порядке, – проговорила Томара. – И с тобой, и с Дором. Я ужасно за всех вас волновалась. Даже когда ты… нас… в общем, когда уже нечего было бояться. Наверное, беременность начинает сказываться.

– Нет, тетя Тома, – качнула головой Карина. – Теперь тебе никакие неприятности не грозят. В том числе – и из-за беременности. Эмбриональный кокон не дает негативного обратного воздействия даже на биологическое тело, а на тебя – и подавно.

– Ох, не надо, Кара, – Томара взялась за голову и даже отступила на шаг, слегка повернувшись в сторону двери, словно для бегства. – Не надо. Дай мне просто привыкнуть. Я совсем не просила, чтобы меня сделали Демиургом. Меня и человеком остаться вполне бы устроило. Я… я думаю, а нельзя ли все отменить? Ну зачем…

– Надо, тетя Тома. Хотя бы ради дяди Дора. Но ведь никто не заставляет тебя создавать миры и зажигать солнца. Если хочешь оставаться человеком, оставайся. Твоя проекция от человеческого тела неотличима. Она даже стареть продолжит, как обычный человек. А за несколько лет привыкнешь к мысли, и все станет восприниматься совсем иначе.

– Ох, Кара! – Томара ласково погладила ее по полосам. – Пойми же – ты с детства с головой погружена в кашу с Демиургами, секретными досье, особыми способностями и прочими чудесами. А я за свои сорок три года ни с чем необыкновенным не сталкивалась, кроме тебя. Да и ты изо всех сил старалась изображать из себя обычную девицу. Я совсем иначе перемены воспринимаю, чем ты. Вдруг узнать, что ты больше не человек, а что-то бесплотное и неосязаемое, только сверху под человека покрашенное… Я пока стараюсь об этом не думать. Дор надо мной посмеивается, так хоть ты пожалей.

– Бедная тетя Тома! – Карина молитвенно сложила руки перед грудью. – Какая же ты несчастная! Мне так тебя жалко!

– И ты издеваешься, – констатировала Томара. – А еще лучшая ученица называется! Ты лучше скажи – с ребенком все в порядке? Я… как-то боюсь трогать систему… как ее… кокон ваш искусственный. Вдруг сломаю что-нибудь.

– С ребенком все в порядке, все индикаторы в плюсовой или нейтральной зоне. А кокон не надо трогать. По умолчанию он только диагностику наружу выдает. Чтобы что-то изменить, специальные усилия нужно предпринять. Но кокон и сам великолепно справится, мне папа гарантировал. Тетя Тома, тебе даже не обязательно его в животе носить. Ты вполне можешь отделить его от тела. Поместим его в безопасное место, и пусть спокойно развивается. И тебе проще, и ему.

– Нет, Кара, нет, что ты! – Томара даже замахала руками. – Какая же я мать после такого? Нет уж, я его выношу, пусть и в каком-то коконе, а не в настоящей матке. Кара, ну пойми ты – у меня первая беременность в жизни. И, наверное, последняя, раз я больше не человек. И я хочу, чтобы все шло, как заведено. Мне не мешает.

– У тебя уже живот большой. Скоро станет мешать лекции читать. И у операционного стола не постоишь.

– Ну, когда начнет мешать, тогда и подумаем, – отрезала хирург. – А пока позволь мне все свое поносить с собой. Кара, ты твердо решила, что в Сураграш навсегда перебираешься?

– Да, тетя Тома. Я там нужнее, чем здесь.

– Ты и здесь нужна до зарезу. На тебя очередь уже чуть ли не на год вперед расписана. Так всех и бросишь?

– Придется. Ничего страшного, я смотрела список. Практически всех, кроме четверых, не так уж и сложно прооперировать обычными методами. А через год Вари доведет свой сканер до ума, и тогда я вообще перестану быть нужной.

– Кара, ты никогда не перестанешь быть нужной. И людям, и мне лично. Мне ужасно жалко, что ты нас оставляешь.

– Но почему, тетя Тома? – удивилась Карина. – Мы же в любой момент можем поговорить. Даже лично встретиться, как сейчас. Проекцию без труда можно сместить в любое место, да и в виртуальности ничего сложного нет. Я вовсе тебя не оставляю. И дядя Дор тоже.

– Ох, Кара… – Томара сердито стерла навернувшуюся в уголке глаза слезу. – Ничего ты не понимаешь! Поговорить – совсем другое, чем знать, что ты рядом. Кара, – она ностальгически улыбнулась, – я вспоминаю, как в первый раз тебя увидела. Молодая девчонка, от каждого шороха вздрагивающая, но отчаянно пытающаяся выглядеть взрослой и сильной. И в то же время – упрямая и неостановимая, словно пуля. Полная твердой решимости преуспеть в профессии и загладить старую вину… Помнишь, как ты от пирожного шарахнулась, которое мы тебе на день рождения купили?

– Помню, тетя Тома, – Карина улыбнулась ей в ответ. – Молодая дурочка, закомплексованная и ужасно боящаяся кого-нибудь подвести. Ну как же: папа – Демиург, лично за уши из болота вытаскивал и воспитывал, столько надежд возложил… Я даже думать боялась, что произойдет, если я не справлюсь.

– Да ты и сейчас не слишком-то изменилась, – Томара шутливо хлопнула ее по затылку. – Все так же пытаешься выглядеть сильной и надежной, хотя внутри поджилки трясутся – а вдруг не получится?

– Тетя Тома, ты что, мысли читать научилась? – с подозрением посмотрела на нее Карина. – Ведь говорили же и папа, и Рис, что невозможно.

– Мысли я читать не умею, но вот по мордашке твоей и так все вижу. Кому другому голову морочь, не мне. Кстати, я вижу, что ты куда-то торопишься. Ладно уж, беги давай. Только в гости обязательно заглядывай. Ночью теперь спать не надо, так что масса свободного времени внезапно обнаружилась, можно и пообщаться.

– Да, вообще-то мне к Вари в лабораторию забежать нужно, – призналась Карина. – Тетя Тома, я действительно пойду. Не забудь господину Саю напомнить, чтобы он мое заявление подписал. Он все надеется, что я еще передумаю.

– Напомню, – согласилась Томара. – До встречи, Кара.

– До встречи, тетя Тома.

Пять минут спустя Карина, пройдя по улице – переход в здание физфака уже закрыли – спустилась в подвал, остановилась возле двери лаборатории вихревых полей и нажала кнопку интеркома.

– Кто там? – после некоторой паузы рявкнул с потолка знакомый голос. – Никого дома нет, идите и вы с миром.

– Вари, это я, Карина. Не ругайся и открывай.

– Докажи! – потребовал голос. – А то ходят тут всякие, а потом дизель-генераторы пропадают!

– Трех батончиков тебе в качестве доказательства хватит? – деловито поинтересовалась Карина. – Или и два сойдут, а третий я сама съесть могу? Смотри, оголодаю у тебя под дверью, если еще немного подержишь…

– Так что же ты сразу не сказала, что вас там четверо! – завопил голос. – Ну-ка, входите все сразу!

Щелкнул замок, и дверь неторопливо поехала в сторону. Карина вошла в лабораторию и принялась пробираться сквозь знакомые лабиринты. Сегодня здесь оказалось людно – огромный, заставленный стеллажами со всяким барахлом зал, обычно полутемный, оказался ярко освещен, и из разных его частей доносились голоса и звуки: жужжали сервомоторы, негромко гудели трансформаторы, лязгал металл по металлу. Работа явно оживилась с тех пор, когда Карина в последний раз приходила сюда до похищения. Меньше двух периодов прошло – а казалось, что полжизни…

Когда она пробралась через лабиринты стеллажей, возле стендов Овари на нее набросилась целая толпа – с десяток человек и трое орков, все – старые добрые знакомые, с которыми она работала не первый год. Ее трясли, тормошили, хлопали по спине, дергали за уши, девушки визжали, мужчины что-то одобрительно гудели. В одном из молодых парней Карина распознала Кату – студента-девианта с расширенным диапазоном зрения. Похоже, он тоже тут прижился, потому что поверх одежды носил белый лабораторный халат, а на указательном пальце – неряшливо намотанный эластичный бинт, скрывавший, вероятно, ссадину или порез от удара о какой-нибудь прибор. Некоторое время Карина, смеясь, отбивалась от окружающих, после чего Овари громко рявкнул, и кутерьма стихла.

– Гони плату за вход! – потребовал физик, требовательно протягивая руку. – Все три!

Карина послушно достала из кармана шортов размякшие ореховые батончики, и Овари немедленно разорвал на одном обертку.

– Шадищь! – потребовал он с набитым ртом, указывая на стул. – Рашшкажывай. Ш шамово нашала.

С изложением своих приключений Карина управилась за пять минут. Потом еще за пять минут. Потом еще раз… Подходили новые слушатели, знакомые, полузнакомые и совсем незнакомые, Ее трижды заставили повторить все в подробностях, а эпизод с эффектором, вошедшим в резонанс в магнитным полем планеты, настолько заинтересовал присутствующих, что народ тут же похватал бумагу с карандашами и сгруппировался вокруг нескольких терминалов, набрасывая тучи загадочных закорючек и яростно споря непонятно о чем. В конечном итоге Карину запихали под экспериментальный комбисканер и принялись зондировать в разных режимах. Памятуя о возможном гравитационном резонансе, она попыталась сопротивляться, но с тем же успехом она могла бы бороться с ураганом. В конечном итоге ее внезапно скрутила и бросила со стула на пол жестокая судорога от наведенных извне электромагнитных колебаний – проекция добросовестно отработала имитацию поражения эффектора – что вызвало у всех присутствующих небывалый прилив энтузиазма.

Помочь ей подняться никто и не подумал, и, ругаясь про себя самыми страшными словами и с трудом подавляя позыв больно уронить рядышком с десяток экспериментаторов, она на четвереньках уползла в уголок и уселась там на пол, обхватив коленки руками и пытаясь отдышаться. Конечно, проекция отключила обратную связь, как только интенсивности ощущений превысили пороги – вот только пороги оказались слишком высокими. Она в очередной раз поклялась себе, что как только выдастся свободная минутка, сразу займется изучением фантомного программирования. Сколько можно, в конце концов, только на Лику полагаться!

Впрочем, ее отсутствие заметили быстро. Большинство уже плавно погрузилось в расчеты, разбредясь по своим рабочим местам, и когда Овари выковырял ее из угла, рядом оказались только четверо, включая Кату. Физик, казалось, за прошедшее время потолстел еще сильнее, хотя такое казалось невозможным.

– Ты чего какая-то смурная? – озабоченно осведомился он. – Пропала куда-то…

– Чтоб я еще хоть раз в ваших экспериментах участие приняла, изверги! – сердито заявила Карина. – Живодеры! Я, может, живой человек, а вы меня сканером под дых! Так меня даже в Институте Человека не мучили!

– Ну, извини, – пожал плечами Овари. – Зато теперь мы знаем, как сделать детектор землетрясений. Ну, или узнаем чуть погодя. Ты радоваться должна, что на алтарь науки немного здоровья пожертвовала. Я вот, например, каждый день жертвую – вместо того, чтобы в спортзал сходить, в лаборатории всякую гадость жру. Пошли, поработаем. Мы тут сканер до ума почти довели…

– Нет, Вари, – поспешно отказалась Карина. – Я ненадолго заскочила. Я очень скоро уезжаю обратно в Сураграш, у меня сейчас в больнице куча работы. По шестнадцать часов в сутки работаю, чтобы успеть самые тяжелые случаи разобрать. И в политику играть приходится – за два дня пять встреч, да с такими людьми, что не откажешься. Сидишь как дура, киваешь и вежливо улыбаешься, а они говорят, говорят, говорят ни о чем, сволочи… Поубивала бы. Я ненадолго в университет забежала, официально уволиться да к тебе заскочить, у меня через, – она посмотрела на часы, – полчаса очередная консультация, а мне еще до больницы добраться нужно. Вари, дай, на чем почеркаться.

– Вот так всегда, на самом интересном месте, – грустно сказал физик. – Только я к тебе привыкнуть успел, а ты раз, и сваливаешь непонятно куда. Вот, держи, – он сунул ей в руку стило и ткнул пальцем в ближайший терминал. – Рисуй там. Или тебе на бумажке удобнее? А что черкать собралась?

– По поводу твоего сканера, – пояснила Карина. – Я знаю, почему у тебя резонанс возникает, когда ты разрешение пытаешься повысить.

Она поудобнее перехватила стило и принялась быстро набрасывать в дисплее матрицу преобразований – точнее, списывать ее со шпаргалки, хранящейся у нее во внешнем кольце памяти.

– Знаешь? – подозрительно спросил Овари. – Откуда? Ты же никогда гравитоникой не занималась. Даже по общей физике в универе, сама говорила, больше шестидесяти баллов за семестр не набирала.

– Нахваталась по вершкам да от знакомых. И Цу немного подсказала, – туманно ответила Карина. Она отнюдь не собиралась рассказывать, что накануне пристала сначала к Цукке, а когда та развела руками – к Веорону, чтобы найти решение проблемы. Конструктор, занимавшийся непонятно чем – собирал новую Сцену? – где-то очень далеко, долго бурчал насчет необходимости доходить до всего своим умом, особенно – для незрелых умом биоформ, но потом смилостивился и выдал искомое решение. Сама Карина в том, что писала, понимала лишь цифры да арифметические знаки, и здесь крылась главная опасность: если Овари попытается задавать ей вопросы, она сразу и безнадежно поплывет. Поэтому от него надо сбежать как можно быстрее.